Текст книги "(Не) верные (СИ)"
Автор книги: Юлианна Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
С лица мужчины давно сошло то выражение лица, что было буквально мгновения назад, когда нас застукали. Смотреть на него не хочется, потому что этот взгляд приносит лишь боль и снова возвращает меня к разговору, с которого все началась.
Он женат.
Я почти замужем.
–Пойдем, Мариш, – неживым голосом шепчу, цепляясь за руку подруги как за костыль.
Она еще долго причитает что-то, пока мы идем в дом, но я не реагирую. Сейчас я делаю единственно правильный поступок за этот день – снимаю нахрен шпильки, так сильно сдавившие пальцы. Спину продолжает жечь – он на меня смотрит, он стоит и смотрит.
Я не хочу, чтобы ты больше на меня смотрел, спецназ.
Пятки утопают в горячей траве. От облегчения, на этот раз физического, хочется плакать, но я прикрываю глаза и поднимаю голову к небу, откуда на меня начинает крупными каплями литься дождь.
–Вика, макияж!
Подруга пытается меня оттащить под навес, но я стою, раскинув руки в разные стороны и рыдаю, как в последний раз, отчетливо понимая, что я не могу. Не могу больше.
Пока кто-то не подхватывает меня на руки. Кто-то…это совсем не кто-то.
ГЛАВА 10
ЛЕША
МЕНЯ КРОЕТ. НАСТОЛЬКО СИЛЬНО, ЧТО Я ГЛОХНУ ОТ ПУЛЬСИРУЮЩЕГО ДАВЛЕНИЯ.
Черт, мать твою за ногу! Стою как обоссанный, пока Вику уносит мой друг на руках. Тонкие руки обхватывают его шею, а накрашенные глаза плывут перед моими глазами. Она рыдает, пусть все смахивает на то, что дождь смывает макияж, который черными дорожками окрашивает щеки. Рыдает и сильно хочет, чтобы я это видел.
Смотрит ровно на меня, пока ее спешно заносят под навес, переливающийся всеми оттенками желтоватого света. И эти бл*дские цветы всюду. Всюду они.
А я смотрю на нее и плыву вслед за этим колдовским взглядом. Меня от ее эмоций сильнее только накрывает да на части ломает без анестезии.
Немногочисленные гости расходятся, в моих ушах все так же давление.
Вода смачивает новую рубашку, облепляя тело. Из-за деревьев и такого сильного потока дождя, кажется, еще и с градом, меня мало кто заметил. Это и к лучшему, потому что я собираюсь уйти по-английски.
Шлепая по лужам, двигаюсь в сторону припаркованного зверя медленным шагом. Потому что каждый будто бы перегружен стальными канатами на ногах. Только усевшись за руль, тяжко выдыхаю, понимая, что теперь я влип точно окончательно.
Дворники смывают водные потоки, а я стягиваю с себя идеальную рубашку. Скопом летит она на соседнее сидение.
Нах*й.
И рубашку, и помолвку друга. Туда же. Завожу двигатель, ощущая, как руки не слушаются. Они искрят под напряжением в двести двадцать. Срываюсь с места быстро, разбрызгивая реки вокруг прямо на тротуары. Похеру. На все мне похеру.
Мне на измену жены было похеру по большому счету. Только сам факт удручал, а здесь…я тебя вижу второй раз в жизни, чертовка!
Девушка друга, нет…невеста друга. Почти жена друга. Я в пограничном состоянии ее целую, зная, что это, бл*ть, делать нельзя! Чертов псих, конченный! Какой нормальный человек сподобится на такое? Никакой. Только конченный.
Вжимая педаль газа в пол, понимаю, что я рискую, сука, сейчас как в последний раз, но ничего не могу с этим поделать. Сдохнуть в аварии осталось, для полного счастья. Сдохнуть сейчас, пока…
Он ее трогает прямо сейчас, она принимает эти ласки. Он имеет право ее трогать, целовать, оставаться с ней наедине, он имеет право на нее. В то время, как я не имею права никакого, даже смотреть в сторону невесты друга. Но вместо этого я целую ее. И зажимаю в углу во время помолвки одного из самых близких моих друзей.
Ты брата уже потерял.
Ты хочешь друга потерять?
Да только я потерял брата ровно потому, что ничерта не знал. Я вообще не представлял, что все так сложится! Как будто я тут знал, что пересплю с невестой товарища.
Может мне на роду написано?
–Да, бл*ть, почему все так?! – саданув кулаком по рулю, врубаю аварийку и съезжаю на обочину.
На лоскуты рвет, и я упираюсь лицом в руль, вдыхая спертый воздух в машине. Дышать нечем абсолютно.
Рывком открываю дверь и прямо так выхожу наружу под непрекращающиеся потоки, что лупят по коже наждачной бумагой. Стою сейчас ровно так, как и она стояла. В той же позе. Торкает по касательной, делает вираж и вонзается прямо в сердце чувство безнадеги.
Стерва.
Ты врешь мне нагло в лицо, и я чувствую это нутром.
Хоть что говори, но ты врешь.
Снова врешь.
Зачем тебе брак? С ним зачем? Ты девчонка упакованная со знаменитым отцом, который посмертно герой. Вам там выплат положено видимо-невидимо, домина какой огромный. В самом деле, не в деньгах же дело? Не в статусе?
Лишь бы выскочить за кого посерьезнее? Эффекта Риты не замечено. Молодая, красивая, вся жизнь впереди, ты что творишь? Тебя схватить за плечи и протрусить хорошенько, чтобы одумалась. Брак по расчету? Фикция?
Но Серый плывет от тебя, черт возьми. В чем секрет? Нет, я понимаю, почему он от тебя плывет, я не понимаю, зачем тебе этот бездумный маскарад.
Чего в глазах такая безнадега, как у меня сейчас? Чего отвечала на мои ласки? Пусть ночью ясно, почти ясно, может захотела гульнуть? Но почему девственность решила отдать до брака другому? Что у тебя в голове, ведьма?
Все эти мысли сдувают адекватность в ноль.
Похлопав себя по карманам, морщусь. Не курю уже несколько лет, а привычка осталась. Да и сейчас под таким проливным дождем вряд ли удалось бы закурить.
Усмехнувшись, сажусь в машину и еду на дачу.
Встречу с женой откладываю в дальний ящик. С беременной женой под вопросом.
Меня добить решили, да?
В первом попавшемся магазине скупаю продуктов на неопределенное время, явно рассчитывая прожить на даче не два дня. Я хер его знает, как вообще теперь вести себя, не отбирать же свою квартиру у Риты.
Это не по-пацански.
Даже если учесть, что по документам она моя.
Я не подонок и не ублюдок, вот и придется жить на даче до лучших времен.
Уже возле ворот на телефон поступает звонок.
–Да, Фрост.
–Босс, у Исаева завтра праздник. Мы тут решили порадовать его. Ты как?
–Я как? Я что, лысый? Он хоть и начудил, но товарища проведать – дело нужное, плюс ещё и в день Рождения.
Нет, Исаеву вставить пистонов я посчитал нужным и сделал это. Первый случай на моей памяти, чтобы настолько серьезно косяк вылез и с подобными последствиями. Пусть он и сообразительный пацан, но есть у него эта искрящая жилка в заднице, которая периодически шпыняет пацана на амбразуру.
Хотя…
Я таким же был. Может потому и решил взять молодняка к себе в команду. Надежный, немного сорвиголова, но человек порядочный, с навыками, что немаловажно, обучению поддается. Че еще надо?
–Во сколько?– спрашиваю, паркуясь возле ворот.
–С утра пораньше. Созвонимся еще.
–Принято. Отбой.
ГЛАВА 11
ВИКА
–Вик, ты чего? Смотри, вся промокла, – Сережа говорит укоризненно, не без удовольствия сжимая меня в объятиях. Его крупные ладони как влитые упираются в мое тело, многих из присутствующих в гостиной дома укладывая таким образом на лопатки.
Это же такой прекрасный повод для гордости/зависти и просто любования.
Я понимаю, что на нас смотрят. Разумеется, жених на руках внес невесту в дом. Очень выразительно, ЗАПОМИНАЮЩЕСЯ и даже звучит высокопарно, да? Мы ведь смотримся и правда хорошо, тут даже не надо сомневаться.
–Все хорошо, – сипло шепчу я, все еще всматриваясь в одиноко стоящую фигуру вдалеке. Он тоже смотрит на меня, по-особенному глубоко вгрызаясь в душу, отчего кажется, что еще мгновение, и случится самый масштабный взрыв.
Но не случается. И вряд ли случится, потому что спецназ не ублюдок.
Боюсь ли я, что он все расскажет? И да, и нет, потому что я давно уже отрешенно рассматриваю всю ситуацию, что сложилась между мной и будущим супругом. Да, мой брат для меня главное, конечно, но даже если допустить вероятность раскрытия нас, остается один упрямый факт: Сережа на мне сдвинулся, и он скорее откажется от друга, причинит ему вред (любой, поверьте, этот человек может все в силу своей должности).
Он кладет на меня на пол, резковато улыбается и помутневшим взглядом, такой у него почти всегда рядом со мной, смотрит прямо в душу, читая эмоции, коих много. Так много, что я в них захлебываюсь.
–Целуй! Целуй! Целуй! – начинает скандировать зал, и Сережа улыбается, довольно и дьявольски, как будто верит в искренность происходящего. Ну не может же он не понимать, что я абсолютно ничего не чувствую.
Не может же ему это не причинять дискомфорт!
Но он обхватывает мое мокрое от дождя и слез лицо и тянется к губам, которые до этого наглым образом сминались другим. Мелкая дрожь не то от перепада температур, не то от эмоций начинает бить тело.
Аж передергивает от отвращения к самой себе, и в последний момент я съезжаю в его ладонях так, что поцелуй приходится в уголок рта, практически в щеку. Со стороны кажется, что мы целуемся, всем видно только то, что они так хотят видеть.
Кроме меня и Сергея. Мы ведь в курсе настоящего положения.
–Я все равно сделаю тебя своей, и это будет навсегда, – в его глазах я читаю абсолютную уверенность, и меня пробирает ужас до самых костей.
Это будет навсегда.
Это пожизненное, да? Без права на помилование?
–Зал аплодирует, милая, – губы шевелятся, цепляя мою кожу.
А я замираю в этих руках, не испытывая при этом ничего, кроме отвращения, укрывающего волной все тело.
После недопоцелуя Сергей обхватывает мою ладонь и ведет куда-то в сторону, но я не понимаю даже куда, пока не оказываюсь в гостевой уборной. Он рывком закрывает двери и прислоняется к стене, устало всматриваясь в меня.
Больше нет смысла показушничать. Карты на стол.
Стою молча и смотрю прямо перед собой, считывая, конечно, недовольные фибры со стороны своего жениха.
Он же берет полотенце и сует его мне в руки, а сам закрывает крышку унитаза и садится сверху, складывая руки перед собой замком.
Я промачиваю лицо, отмечая, что потекла только тушь. Кто ж такую тушь использует для невесты, способной обреветься в любой момент? Невесты вообще плачут? Наверное, я точно буду рыдать.
–Ты специально? Вик? – удрученно спрашивает Сергей, протирая лицо ладонями. Сейчас замечаю вымученность и усталость, которую на людях он так эффектно скрывал. Мастерски, я бы даже сказала.
–Специально ли попала под дождь?
Мне даже удается улыбнуться, вполне себе сносно, если судить по отражению в зеркале.
–Не перекручивай, ты же понимаешь.
–Нет, Сереж. Жаль, что я тебя выставила в неудачном свете, правда, жаль.
Нет. Мне пофиг на то, как я его выставила. Моя б воля, я бы еще и по лужам побегала, а на общественность чихать.
–Брось, мне плевать, что подумают люди. Мне не плевать на тебя. И если ты думаешь, что я настолько свихнулся, что не вижу очевидного, то ты ошибаешься. Да, я люблю тебя, но понимаю, что ты меня нет. Более того, ты не можешь допустить вероятность пересмотреть свое решение и хотя бы попытаться проявить благосклонность. Сделай ты хотя бы маленький шажочек навстречу, удивишься, сколько всего для тебя будет открыто.
–Это я буду покупать твое отношение через постель?
–Бл*ть. Если бы дело было только в сексе, оно бы закончилось слишком быстро, так что прекрати, пожалуйста, – уже срывается он, на что у меня рождается тривиальная реакция – она всегда одна и та же в моментах напряжения, я не могу не смеяться. Я ржу как конь, сгибаясь в три погибели.
–Сереж, я не понимаю, что ты хочешь. Я сказала тебе «да», выйду за тебя замуж. Кажется, именно это стало твоим условием для того, чтобы ты смог помочь моему брату не стать зэком. Кажется, именно это ты и хотел. Ты это получишь.
Он встает, медленно подходит ко мне и упирается грудью в мою. Дышит прерывисто, словно пытается не сорваться. Выходит или нет, посмотрим. Я поднимаю на него слегка растерянный взгляд.
–А чего хочешь ты? – по слогам цедит он, не отпуская меня от своего внимательного взгляда.
–Какая разница?
Он кивает и ухмыляется, опуская взгляд на мои губы. В том, что он меня хочет, сомнений нет. И в принципе он давно мог бы взять свое, но хотя бы тут проявляется его «гибкость», как он любит говорит. Не принуждать к сексу.
–Я хочу тебе это дать, чтобы не видеть в твоих глазах настолько сильного отвращения. Возможно, прояви я гибкость, ты тоже проявишь ее. Я открыт для переговоров, и я хочу, чтобы ты стала моей женой не по принуждению, а по симпатии, влюбленности, любви впоследствии.
Именно поэтому ты меня заставил стать своей женой.
ГЛАВА 12
ЛЕША
Мои парни всегда отличались своеобразной оригинальностью, но то, что я сейчас вижу перед собой, – это финиш. Приехав в госпиталь, я первым делом во что взглядом упираюсь? Вот что я могу видеть?
Надувные сиськи. Много надувных сисек. И спецназ, который лыбится до самых ушей. Думаю, это картина маслом.
–Вам не кажется, что это слегка детсад? – вместо приветствия, бурчу как старый дед. Противно морщусь, пытаясь навести фокус на форменное безобразие перед собой. У нас тут офицеры или как? Мимо проходили?
–Батюшка, ну че ты так сразу? Мне кажется, это весело, – Хохочет Мекс, но ему-то всегда весело.
Может я слишком стар уже? Может мне не до того, как бы? Хотя многих я тут буквально на пятерик лет перешагнул, так что с одной стороны рано еще ласты склеивать. Форму ведь могу дать любому молодняку.
Команда у меня – огонь, каждого я отбирал с особым усердием, многих даже не с первого раза принял. Таким стал Мекс, наглый мажор, но не лишенный своих талантов, разумеется. Его сослали сюда в ссылку, ко мне приставили в качестве наказания, а получилось так, что ему понравилось.
Чего не скажешь обо мне первые полгода его службы. А затем втянулся, что называется.
–Тень от восторга обоссытся!
–Избавь нас от подробностей, – грубовато рублю я, явно не настроенный на юмор в данный момент.
Мало того, что всю ночь не спал, так еще и насинячился в свинячий голос. Голова сейчас раскалывается на миллион частей. А во всем виновата Вика, преследующая меня что во сне, что наяву.
Только вспоминаю ее и сразу тянет на сотку коньяка, нет на двухсотку. Мне кажется, в одно рыло я ни в жизнь так не бухал, как вчера. Покупное выжрал и все запасы тоже. Когда мой тел разрывался от звонков, я даже не сразу это понял. Сидел дрыгался в ритм.
Упился до чертиков, пока моя бывшая жена терроризировала меня и явно проклинала на чем свет стоит.
–Алексей Алексеевич, от вас несет легким амбре, – Фрост стоит рядом и криво улыбается, пока парни галдят наперебой, понравится ли Исаеву подарок.
Мы заходим в госпиталь, в котором я тоже бывал не раз и не два, отчего по груди пробирает вибрацией ностальгия. Было время, свое оторванное и свое запоминающееся.
–А я знаю, друг сердечный.
–Не то чтобы я намекал, но, помнится, вы утверждали, что на работу пьяным – дурной тон.
И тут он прав. Я так всегда говорил, а сам приперся в рабочий день почти на работу в слюни. Ладно, не в слюни, но со стойким перегаром. Парни из патрульной если остановят, даже ксивой светить не буду – наказывать меня по букве закона им придется.
Хотя тут половина города знает меня в лицо, а остальная половина знает по имени и отчеству, так что есть вероятность, что не тронут.
Но я не приветствую это в любом случае.
–Вчера был на помолвке друга, погудели, – сипло говорю своему «заму», испытывает очередной п*здец в грудине. До рыгачки меня полощет самыми разными эмоциями. Я пытаюсь смыть их в унитаз. Но воронка только выше поднимается, засасывая меня поглубже на дно.
–Воу. Поздравляю.
–Ты как? С девочкой познакомился поближе? – мастерски съезжаю с темы, прослеживая эмоции парня. В том, что та девчонка среди заложниц «зашла» ему, сомнений у меня не возникает. Слишком уж он вписался, сам того не подозревая.
Парень не тушуется, но скрывает реакцию за непроницаемой маской. Профессиональный переговорщик, мать его итить.
–Это непрофессионально, – коротко отвечает он, чем сдает себя с потрохами.
Теперь мне охота проораться от меха, но я держусь, бросая кривой взгляд на парня. Херня то все, что мол непрофессионально и так далее. Еще много пишут о синдроме спасителя, конечно, но в реальности это не всегда так, а скорее почти никогда не так.
–Не смеши, – бросаю короткое, но Фрост явно не настроен на беседу. Да хватит уже себя хоронить, в самом деле. Понравилась же – хватай и беги, она хотя бы сто процентов сама.
Не то что в моем случае…
Сложном случае.
Мы заваливаемся в палату к Исаеву, очередной моей геморроидальной шишке, которая зачастую не приносит прямо таких неудобств, но иногда случаются обострения. Мое обострение – это его горячий темперамент, а еще острое желание сделать все самостоятельно, килограмм импульсивности, которая порой играет пусть и на руку нам, но не всегда в плюс ему.
Как случилось сейчас…Ринулся вперед, не оценил ситуацию достойно, нарвался на неприятности, но объект ликвидировал.
Я ему пистонов вставил, а еще одновременно похвалил. Да чтоб его, этот Исаев сплошные противоречия. На него даже злиться особо не получается, потому что он абсолютно командный игрок, всегда подставит плечо, а еще быстр и незаметен.
Тень, одним словом.
Вот я ругаю и хвалю, ведь…
Кнут и пряник – залог слаженной работы моей команды.
Все галдят как на базаре.
–Отставить бубнеж, – торможу всех, осматривая бледного Исаева. Да, парня с того света достали в лучшем виде, но он никогда не пожалуется. Не из сопливых.
С ними всеми только так надо – строго и чтобы не забаловали.
Слышу от кого-то слово «коньячок» и сразу ловлю подступающие рвотные позывы, вспоминая вчерашний день, сука. Никакого бухла. Упираюсь взглядом в бутылку довольно сносного и гремлю на всю палату.
–Какой коньячок? Сегодня у вас физподготовка в зале. А это через три часа, так что не обжираться тут…
Построив всех в рядок, слушаю о том, как парни красочно щебечут о своих недавних делах, испытывая тот еще восторг. Во взгляде Исаева – боль, и я его понимаю. Сам такой. Долго без работы не могу, хоть ты тут убейся.
В отпуске в кабинет свой захаживал, а там и в зал, прячась от полковников и генералов. Смешно выглядело, особенно, когда я на задание приперся с «понтом под зонтом».
В общем, болтаем еще добрых полчаса, пока не расходимся. Парни в зал, а я в «стекляшку» так сказать, ведь мне отчетов на шею повязали столько – х*й разгребешься. Сделал я их давно, а вот изложить по форме не удалось еще. То одно то другое. Скоро в три шкуры сдерут, но я лишний раз не маячу.
–На тренировке с вами сегодня буду, но опоздаю, – бросаю напоследок парням, едва ли не кривясь от боли из-за очередного удара молотом по голове.
–Воу. Че боксируем сегодня? Я возьму реванш, – самый наглый уже начинает делать вид, что на ринге.
–Мекс, в прошлый раз продул же моментально, в этот раз тоже может будешь полировать пол, так что не обещай, – смеется Ваха, садясь в машину.
Только вот мне сейчас даже самый сопливый может задницу надрать, в голове ведь полный туман и неспособность рационально мыслить.
Сажусь в машину и через двадцать минут прикатываю к главному управлению. Интересно, меня выебут без смазки, или просто пожурят за поздний отчет? Ну просрочил на пару…ммм недель?
С кем не бывает? Ни с кем, кроме как со мной.
Зато я статистику им поднимаю и раскрываемость улучшаю.
Выйдя из машины, первым делом замечаю нифиговенький такой БМВ Х5, резко паркующийся впереди моей машины довольно мастерски, но слишком уж неожиданно.
Сканирую тачку – борзая. Одним словом, все в ней кричит о дерзости, да и на таких гоняют детки богатеньких родителей либо быстро поднявшиеся опера.
Из него выходит…длинноволосая…бл*ть, да ну нет. Пульс начинает лупасить по вискам, причиняя, кажется, еще больше неудобств моему отходняку. Почему мне снова так чертовски везет?
Из машины плавными движениями, в которых несмотря на непринужденность, сквозит уверенность и решительность, выходит Вика в обычных джинсах и белой рубашке навыпуск. На лице черные очки, полностью скрывающие те самые бездонные глаза. Она щелкает брелоком и шустро шагает туда же, куда надо мне, не замечая ничего вокруг. Полностью сосредоточена, нет, она загружена.
Я замираю и залипаю на обтягивающей джинсом заднице, отчетливо понимая при этом, что совершенно не дышу. Только впитываю, мать твою. Ту самую задницу, которую я лапал с особым удовольствием.
Видеть девчонку в кедах непривычно, хотя, бл*ть, откуда мне знать, что привычно, а что нет, если я видел ее всего два раза в жизни? И оба случая явно парадные?
Во всем этом она смотрится совсем маленькой, невесомой и по-детски наивной. От Вики из клуба веяло исключительной наглой привлекательностью с намеком на соблазнение, от вчерашней Вики несло пафосом и страхом, а сегодня это потерявшийся ребенок, очень старающийся притянуть за уши что-то взрослое.
Во всех случаях она так красива, что я даже не могу мысленно это описать. У меня просто на нее стоит.
Ты меня преследуешь?
Твой будущий супруг здесь не сидит, так какого хера, дорогая моя, ты делаешь в главной управлении следственного комитета?
Лишь возле двери ее походка перестает быть такой уверенной, и, завязав волосы в гульку, она слишком медленно заходит внутрь, собирая на себе взгляды всех мужиков, что есть во дворе.
Бл*ть.
Подошел бы к каждому и влупил бы в табло, да права никакого не имею. А если учесть, что четверть из мужиков – мои хорошие товарищи, то как бы и не за что их лупить. Сам же я смотрю ровно так же.
Но руки чешутся.
ГЛАВА 13
ВИКА
Суки всегда остаются суками. Будь они в системе или вне ее. Я это поняла давно и никаких иллюзий уже не питала, но сейчас меня буквально плющит во все стороны. Отказать мне в свидании – это вверх идиотизма, я родственница, а меня отфутболивают как не пойми что.
Словно я не заслуживаю видеть своего родного брата. С какой стати вообще?
Причем каждый раз отговорки абсолютно дебильные, но от этого они не бесят меня меньше. Я допускаю вероятность того, что тут сквозит личный интерес следака. Но, с другой стороны, даже если так, то почему мою мать пускают?
Звонить Сереже я не стала, просто не посчитала нужным, ведь я и так в состоянии поднять всех на уши, чтобы увидеть брата. Вопрос в другом, почему моя мать допущена, а я нет. В чем принципиальная разница?
Пишите следователю прошение. А не пойти ли следователю в пешее эротическое? Я таких прошений написала три, а воз и ныне там. Вот почему я решаю прийти к этому заднеприводному лично и спросить, почему я вдруг впала ему в немилость.
Еще на КПП меня тормозит молодой и борзый:
–Вы к кому?
Я снимаю солнцезащитные очки и всматриваюсь в холеное лицо явно заплывшего жиром представителя власти. Ему бы пару кругов сделать, чтобы в форму себя привести, а то даже догнать преступника в случае его побега не сможет.
–К следователю Артемову, – стараюсь говорить ровно, но внутри эмоции выплескиваются.
Парень начинает скалиться. Осматривает меня скрупулезно, словно я предмет и не замечаю такого интереса. В глазах прямо искрит совсем другой интерес, который чувствуется на коже грязными разводами.
Я понимаю, что красива, и знаю, как могу воздействовать на людей, но пользуюсь этим не часто.
–Вы записаны?
–Нет, не записана, я по личному вопросу, – перевожу внимательный взгляд с него на обшарпанную стену – это куда интереснее.
Чувствую, меня ждут очень интересные беседы.
–Личные вопросы решают не в рабочее время, госпожа…– он наклоняется ко мне, нарушая личное пространство. Мерзость.
–Вострова Виктория Игоревна меня зовут, и я попаду к следователю так или иначе. Советую Вам, не представившийся…младший лейтенант, иметь это в виду и упростить себе рабочий день, – грубо отвечаю ему, делая шаг назад, таким образом образуя между нами буферную зону. —Просто на всякий случай, чтобы потом не было проблем. У вас.
Я очень хорошо понимаю, что он за человек. С отцом на работу часто ходила, изучила людей вдоль и поперек, а мой папа этому способствовал.
Он сальный во всех смыслах этого слова, но сюда другого и не поставили бы.
–Ты мне угрожаешь, сучка?
–Епифанцев, рот закрыл и пропустил даму, быстро.
Голос из-за спины не просто кажется мне знакомым, это практически родной голос, от которого мои коленки подкашиваются. Я намертво цепляюсь скрюченными пальцами в собственную сумку и стою изваянием, пока слышатся тяжелые шаги, и рядом не оказывается Леша. Мой спецназ.
Если бы можно было просто исчезнуть сейчас, я бы так и сделала. На губах покалывающие ощущения, тело парализует. Я не шевелюсь, лишь слушаю отточенные приказы, звучащие злобно и при этом будто бы спокойно.
–Хотя нет, теперь открыл свой грязный рот и извинился. А то я случайно уроню на тебя свой кулак. Чисто случайно. И дай-ка подумать, дважды уроню.
Епифанцев становится бледнее стены, моментально меняется в выражении. Как на лице за секунды могут появится зачатки интеллекта, стоит только получить пистон?
–Извините.
–Извините, пожалуйста, Виктория Игоревна. Я повел себя как чмо. Офицерам такое не к лицу, – поправляет его Леша, после чего щелкает пальцами, чтобы привлечь внимание залипшего взглядом на полу парня. Мда. Он явно боится его. И даже больше, потерял способность разговаривать.
–Я жду, – грубо летит вдогонку.
Все это Епифанцев повторяет, сбиваясь с ритма, глотая буквы. Но в итоге я получаю извинения, на которые никак не реагирую.
Леша обхватывает меня за локоть и проходит через железные ставни-парапеты.
Растерянный взгляд замирает на его темной коже, что на моей сметанной смотрится как капля шоколада в молоке. По телу проходится предательская дрожь, которую я стараюсь глушить, но по итогу…ничего не выходит.
Нет, я отказываюсь верить, что мы снова сталкиваемся. Снова две разные вселенные, только меня опять откинет куда подальше или расплющит к чертям собачьим.
–Ты извини, тут обычно нормальных не ставят, – говорит мой спецназ, когда мы отходим достаточно далеко от КПП. Разворачивается и смотрит на меня не моргая.
Пока я пытаюсь в очередной раз собрать себя до кучи. Но рассматриваю его мужественное, пусть и помятое, лицо. Очевидно, он не спал, а еще точно пил. Ведь вместе с запахом одеколона я слышу пары алкоголя.
Интересно почему?
Не заливал же он горе?
Ты сильно высокого о себе мнения, Вика.
–Спасибо, – опускаю взгляд на свои дрожащие руки. Что мне сейчас говорить? Как себя с ним вести? После вчерашнего и вообще? Кажется, грудную клетку на части разорвет от давления.
–Какими судьбами сюда, Вика?– он приподнимает мое лицо за подбородок, и я изо всех сил пытаюсь сдержаться, чтобы не расплакаться.
Не понимаю почему, но сейчас тянет сильнее всего.
Мой спецназ смотрит, изучает, руку от подбородка не отводит, чем только сильнее толкает меня в зыбучие пески. Я отчаянно борюсь сама с собой, чтобы не расплакаться или не выложить ему все как есть, тем самым подтолкнув себя к истерике. Почему бы и нет? Я на грани.
Но дышу часто и глубоко, стараясь еще и не утонуть во взгляде карих глаз, обещавших мне так много буквально пару дней назад.
Отрубающих от сказок вчера.
Защищающих сейчас от всего… кажется, что от всего. Но по факту, лишь сильнее заставляющих меня тонуть в запретных желаниях. В том, что даже в теории мерзко, а на практике и подавно.
–К следователю я, – вырываюсь из теплых ладоней и насильно вырубаю эмоции, отключая себя от мужчины. Сделать это невыносимо, особенно, когда так остро хочется шагнуть вперед и остаться там навсегда. Мне с ним иначе как-то, хоть он в разы суровее того же Сережи.
Просто мне с ним хорошо.
Но вместе с тем у нас остается один незатейливый факт, против которого не попрешь. Он женат. А я почти замужем. На этом, пожалуй, стоит и закруглиться. Прекратить себя изводить надеждами и мечтами.
–Это я услышал. Проблемы какие? – без всяких колкостей и с чистой душой спрашивает Леша, а я что? Распадаясь на части, отвечаю дерзко, грубо, так, как умею…
–А что? Помочь невесте друга хочешь? Так ты субординацию нарушаешь, друг, —нарочито нагло проговариваю последнее слово, читая во взгляде спецназа очередное недоумение. Да, он явно не ожидал, что я могу такой быть.
Вчера увидел во всей красе.
Сейчас подтвердил свои догадки.
Мне стыдно и от самой себя тошно, но я продолжаю играть на нервах мужчины, на собственной расколотой в щепки душе.
–Так ты уже сделал все, что мне было нужно. Аревуар, —развернувшись, пытаюсь ретироваться прочь, но меня хватают за руку и утягиваю за колонну, мягко прислонив к ней спиной.
Дыхание сбивается, а в груди становится ощутимо больнее. Просто потому что теперь я обижаю его совсем ни за что. Разве что запоздалая злость на его статус женатого?
Леша дышит резко, играя желваками.
Отсюда нас не видно, но зато теперь позволено чуть больше. Одной рукой он удерживает меня на месте в грубом захвате у талии, а второй ведет к лицу.
–Вырубай суку быстро. Я ж не пацан со двора, которого можно пинать. Это раз. Два. Когда я задаю вопрос, надо отвечать, иначе я найду ответ сам и затолкаю его тебе…очень глубоко, Вика, затолкаю, ты еще при этом постанывать будешь. Вопросы?– злобное лицо упирается мне в щеку, и от соприкосновения с колючей щетиной по телу проносится дрожь, испытывать которую я не имею никакого права.
Больше нет!
–Пошел к черту, – пытаясь вырваться, ощущаю лишь большее омерзение к ситуации…
К себе, к нему, к чертовому правосудию.
К ситуации без выхода.
–У вас все в порядке, Алексей Алексеевич? – хмурый дядька за пятьдесят обращается к спецназу, и тот молча кивает, не сводя с меня наперженного взгляда. Я вывела его из себя, собственно, я именно этого и хотела.
И раз нас замечают, Леше приходится меня отпустить, нехотя и медленно, но приходится. Напоследок рука проезжаются по моей и цепляет пальцы, причиняя только лишнюю боль.
В эти секунды я будто бы на части разламываюсь и очень стараюсь дыхание задержать, чтобы больше не впитывать в себя его аромат. Но как? Если словно в насмешку, выходит совсем наоборот. Я считываю его мимику, жесты, запах, даже ощущения свои рядом с ним.
Мне после вчерашнего впору его ненавидеть, но что-то не получается. Злость остается, а ненависти нет. И еще отчетливо чувствуется, как сильно мне бы хотелось, чтобы между нами все было иначе.
Детская глупость и мечты.
Но этот мужчина настолько сильно въелся в мою кожу, осел внутри, что теперь уже не избавиться. Увы и ах.
Как жаль, что мой отец так рано ушел и не застал все это, тогда бы ситуация была другой. И может мы бы познакомились при других обстоятельствах.
Глотая непрошенные слезы, я все еще думаю о том, что даже будь отец тут, Леша все равно остался бы женатым на другой.
Но тогда я бы точно не отдалась первому встречному в клубе и точно бы его не встретила. Как чертовски жестока эта жизнь.
Выключив боль, что так и сочилась наружу, я делаю шаг в сторону, пока меня так и магнитят невозможного цвета глаза. Сбивчивым шагом иду в сторону, на ходу цепляя глазами кабинет с нужной мне фамилией.
