Текст книги "(Не) верные (СИ)"

Автор книги: Юлианна Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Хорошо, что не надо искать, хорошо, что мне настолько везет. Хоть в чем-то же должно? Как иначе?

В спину ударяется огненный поток, и мне можно не оборачиваться, чтобы понять, кому он принадлежит. Даже на расстоянии спецназ не отпускает меня, держит на коротком поводке.

Стучу пару раз и, не дожидаясь ответа, сразу захожу. Пусть меня сразу выгонят, сейчас вообще все равно. Пусть попытаются, я зайду снова

Снова и снова буду пытаться, пока меня не выслушают.

–Добрый день, – врываюсь с корабля на бал к седовласому мужчине, что-то внимательно читающему среди кипы бумаг.

Дышу часто и так, как будто и марафон пробежала.

Мои нервы скручиваются в огненный кулак, пока пальцы тянут ручку на себя, прикрывая недешевую дверь.

–Красиво врываетесь в жизнь людей, как я погляжу…—звучит не то с юмором, не то с подколом от него.

Следует признать, что Артемов далек от того образа, который я успела себе нарисовать, приукрасив все до абсурда.

С виду это серьезный мужчина, мне даже кажется, что от него несет какой-то справедливостью. Конечно, это всего ощущения, но мысль о том, что мой вопрос решится в ближайшее время, не покидает меня.

–Иначе никак. Я не могу ждать еще больше времени.

–Представьтесь хотя бы, милочка.

Мужчина так и не поднимает взгляд на меня, только подчеркивает что-то маркером на очередном листке. Кабинет довольно простой, рядом с рабочим столом следователя имеется еще один поменьше, наверняка он предназначен для секретаря, которого тут сейчас нет.

Но очевидно есть в теории, судя по бардаку на гладкой поверхности СССРовской единице мебели. И скорее всего, это девушка.

–Вострова Виктория Игоревна, я пришла по делу Вострова Игоря Игоревича. Вы в который раз отказываете мне в свидании с братом, и я хочу понимать, почему. Кажется, родным не запрещено видеться. Во всяком случае, я не прохожу как свидетель по этому уголовному делу, а значит имею все права получить разрешение на общих основаниях как близкий родственник, – не знаю, откуда у меня все это сейчас берется.

Нет, я подкована по юридическим вопросам, с таким-то папой иначе быть не могло. Но в минуты нервных потрясений я всегда слегка растеряна и не могу связать двух слов.

Артемов резко поднимает голову и роняет маркер на стол. Вряд ли его настолько сильно удивила моя речь.

А вот фамилия да.

Я абсолютно уверена, что он знал моего отца.

–Вострова? – он откидывается в кресле, мониторя каждое мое движение, пока я вскидываю воинственный взгляд.

Конечно, он понимает, о ком речь. По лицу видно, а во взгляде на мгновение читается фантомная боль.

–Да, дочь того самого Вострова, который вроде как герой посмертно, – проговаривать это больно, но я с гордостью совершаю то, что приносит страдания.

Мой отец – лучший мужчина в мире, и да, мне стыдно, что у него случились друзья, способные бросить в самый сложный момент семью погибшего друга.

А были ли они друзьями?

–Я не обрабатываю заявки вручную, у меня секретарь есть, – он медленно встает и обходит стол. Теперь наше общение будет протекать неформально. Нутром чую, а чуйка у меня как у отца была.

Только она его все-таки не уберегла.

–Отлично, а к кому мне тогда обращаться?

–Виктория Игоревна, с делом вашего брата я ознакомлен, все разрешения выдавались в предусмотренный законом срок. О вашей ситуации я не был в курсе, и сегодня же подпишу все, что будет необходимо. Вы, конечно, имеете право видеть брата. Со всеми, кто причастен к этому, будет проведена беседа.

Не думаю, что он врет. И мне кажется, что новость его тоже не обрадовала, как и меня, собственно говоря.

–Хорошо, спасибо. Извините, что ворвалась.

–Нет постойте, Виктория. Вы меня не помните, да?

Я всматриваюсь в его лицо непонимающе. Да, не помню. Увы, я не могу помнить всех, с кем папа работал. А то, что он точно с ним работал, уверена на все сто.

–Извините, но нет, —меня начинает бить мелкая дрожь, ведь было уже так много разговоров о моем героическом отце, но по итогу, никто дальше разговоров не ушел. На первую годовщину даже не вспомнили. Вот такие бывают друзья.

–Мы с вашим папой вместе работали лет десять назад, вы тогда еще малюткой были, но часто у меня дома всей семьей бывали. В общем, да это неважно уже теперь, но все же. У вас адвокат хороший есть? – он складывает руки на груди и замолкает.

Молчу и я. Не помню я его в сознательном возрасте, хоть убейте, но не помню. Принимать подачки в таком ключе не стану, конечно, вот почему у меня вырывается что-то очень дерзкое:

–Мы справимся сами, как и справлялись все это время. Всего доброго, —хватаюсь за ручку и толкаю с силой дверь. Причина, по которой я сюда явилась, уважительна, решение проблемы у меня в руке, а большего уже не надо.

Хороша ложка к обеду. А дальше уже без надобности.

Удивительно, но Леша все еще стоит в коридоре под дверью следователя, и меня снова бросает в холодный пот.

Он так просто не исчезнет из моей жизни, но проблем, очевидно, прибавит.

Дерзко вышагивая прочь от кабинета, я чувствую, что теперь мой спецназ не просто смотрит, он начинает меня преследовать. Шаги звучат тихо, но они есть, практически невесомые и одновременно тяжелые, ведь оседают в моей душе бетонной плитой.

Я пролетаю мимо КПП, не проронив ни слова. Тот мерзкий недомужик не смотрит на меня, очевидно, боится, что ему придется челюсть склеивать «Моментом».

Теперь выходит, что из здания буквально бегу, но какое это имеет значение для Леши? Нулевое. Меня будто бы в спину толкают неведомые силы, так уж шустро выходит двигаться. Но…

Не так быстро, как это может делать спецназовец под сотку весом.

–Стой, бл*ть, – схватив за руку, он грубо разворачивает меня лицом к себе. Ноздри раздуваются, лицо приобретает пунцовый оттенок. Если сказать коротко, он взбешен.

Прекрасно.

Только, интересно знать, за что?

–Помогите! Насилуют, убивают! – начина вопить, чем бешу мужчину еще больше. На нас начинают обращать внимание, и теперь захват на руке усиливается.

Что сделаешь? Ну можешь закинуть меня на плечо и дать повод для пересудов. Хотя…вряд ли они тебя заботят, блядло!

Леша же просто затыкает мне грубо рот ладонью и тащит в сторону своей машины. Вот же удосужилась я припарковаться прямо перед его танком. Феноменальные способности у меня, а удача-то какая!

С трудом удается открыть рот, чтобы прикусит ладонь Леши. С трудом, потому что вместо того, чтобы убрать руку, он лишь сильнее давит мне на лицо, даже не поморщившись от укуса. Тем временем во рту разливается металл.

Значит, я прокусила ему руку.

Мое сердце заходится как ненормальное…

Спецназ в острой фазе бешенства, он сейчас взорвется…

–Слушай меня сюда ОЧЕНЬ ВНИМАТЕЛЬНО. Ты, видимо, не догоняешь, с кем имеешь дело. Поясню, не гордый в этом плане. Я командир спецподразделения «Альфы» Архангельский. Вокруг меня все ходят на цыпочках и общаются шепотом. Чтобы не дай Бог не выказать неуважения. Тебе было позволено за*бись как много, и это при всем при том, что я подобного пиз*еца не спускал даже собственной жене, – он цедит по слогам, упираясь в мой лоб. Я начинаю потеть от паники, что захлестывает меня с головой.

Он одновременно пугает и бесит. Но что самое страшное, вместо со всем этих я очень сильно снова хочу почувствовать вкус его губ.

Женатый. Он женатый.

Издаю писк и с силой заряжаю ему с ноги по коленке. Но мои слабые потуги пресекаются – меня просто сворачивают в бублик, фигурально выражаясь.

–Сегодня вечером я скину тебе адрес. На нейтральной территории поговорим нормально. Без истерик, крика и оскорблений. Это раз. Два. Ты соберешь свои поплывшие мозги и к вечеру выдашь всю инфу по тому делу, относительно которого приперлась к следаку. Я пробью о тебе ВСЕ по своим каналам. Не дай бог ты утаишь хоть толику информации. Тебе лучше не знать последствий. А теперь будь хорошей девочкой и кивни, если поняла, – хриплый голос щекочет мне ушную раковину, раздавая импульсы по всему телу.

Задницей я упираюсь в мужской пах, ощущая там неслабые такие подвижки. Наша поза максимально компрометирующая, и все, о чем я могу думать, каково это быть с ним вот так…

Я сошла с ума, не иначе, но даже запах рук рождает в теле отголоски возбуждения.

Киваю резко, но это потому что я вся сплошной оголенный нерв. Леша отпускает меня не сразу, и даже, когда руки больше не держат мое тело, я все еще стою к нему спиной. А он плотно прижимается ко мне.

–И подумай над своим поведением. Иначе будешь наказана, – звучит от него дерзкое напоследок.

Рывком устремляюсь вперед, на ходу открываю машину, и только усевшись на водительское сидение вскидываю средний палец прямо в лицо Архангельскому, командиру спецподразделения «Альфы».

Да будь ты хоть генералиссимус всея планеты Земля. Пошел ты нахер!

Он улыбается по-хищному. Зло. И фотографирует мои номера.

Ну и пожалуйста! И что мне будет? Ничего!

ГЛАВА 14

АРХАНГЕЛЬСКИЙ

СУЧКА выбесила меня на раз два. Фоткаю ее номера и предвкушаю, как каждый патрульный пост будет останавливать длинноволосую ведьму по поводу и без. Чаще без. Ладно, я ж не мудак, мне ее номер для других целей…

Хотя нет.

Для этих целей.

Сука, везет тебе, что я мужик нормальный! Тело вибрирует. Фак она мне показала, да я тебе этот фак затолкаю в самые интересные места.

Разворачиваюсь только тогда, когда она исчезает из поля моего зрения. Иду обратно в уже знакомый мне кабинет. Мужики вокруг осматриваются на меня подозрительно, но стоит мне кинуть в них убийственный взгляд, сразу же отворачиваются.

Правильно, ведь я за словом в карман не лезу, я лезу в карман только за кастетом. Это в случае, если на меня идут с ножом, а так только честно бой веду, конечно.

В моих венах клокочет злость, я настолько сильно разъярен, что готов рвать на части любого, кто попытается меня выбесить.

Вот так Вике удалось мне втащить по морде, не прикасаясь при этом.

Сука, аж подпрыгиваю на нервах. Останавливаюсь и выдыхаю огненный воздух из легких. В этом пиз*еце надо как-то сублимировать, но не ясно как. Если я сублимирую только в сексе, а единственную бабу, которую я хочу, скоро возьмет в жены мой лучший друг.

Так себе перспектива.

Какого хрена она сюда приперлась? В чем может быть проблема у дочери самого Вострова? И почему это не может ее жених решить все?

Пьяное вождение? Сбила кого? Да не похожа она на синячку, да и тачка упакованная и при этом без царапин. Пробью, че по авариям, но явно не в этом суть.

Возле кабинета следака еще раз осматриваюсь, срезая все взгляды, направленные мне в спину. Я не то, чтобы большой любимец в правоохранительных органах, меня скорее терпят, потому что я наиболее эффективен и наименее сговорчив в плане «договориться» по любому поводу. Хотя нет, я вообще несговорчив.

Стучу для приличия и сразу захожу, застав Артемова Игната Федоровича в самом разъяренном расположении духа, буквально пунцового, что-то кому-то доказывающем по телефону.

Вообще он мужик нормальный, мы с ним срабатывались все разы. Его отличительная черта – спокойствие. Но сейчас я смею наблюдать взрыв, что вылился в истинную бурную волну эмоций.

–Ты с ума сошла, Градская? Я тебе сказал не заниматься самоуправством. Мне плевать на твое мнение, она не свидетель, она имеет право с ним видеться, – замолкает на секунду, а затем снова взрывается, – уволю к чертовой бабушке, будешь секретаршей в обычном офисе работать, а не стремиться стать следаком. Все.

Он со всей дури швыряет трубу на стол и переводит на меня огненный взгляд, полный ненависти. Это что-то новое. Я таким его никогда не видел.

Неужели у Вики выходит вывести из себя даже мертвого?

Я абсолютно уверен, что сейчас по телефону речь шла именно о ней. Зуб даю, блин.

–Архангельский, приветствую, – он важно поправляет пуговицы на рубашке, в итоге расстегивая одну, и с тяжелым стоном садится в кожаное кресло. В его кабинете жарко как в аду, потому что спи*женных кондеров нет.

За это я его уважаю. Мы с ним во многом похожи.

Ишачим из принципов, пока другие гребут бабки.

–Приветствую, Игнат Федорович, – тоже не жмусь особо, а падаю на стул напротив.

–Какими судьбами?– без особо энтузиазма спрашивает он, опуская взгляд в стол. Там полный швах. У него так всегда.

–Девушка к тебе заходила. По какому поводу, расскажешь?

Он моментально вскидывает на меня подозрительный взгляд, слегка прищуриваясь.

–Зачем тебе?

–Как зачем? Понравилась, – съезжаю с темы, лыблясь при этом довольно нагло.

–Ты женат.

Однако тебе, старый хрыч, в свое время этот незатейливый факт не помешал жениться на молодухе.

–Развожусь я. Увидел вот красотку и понял, что пропал.

Игнат закатывает глаза и снимает с переносицы очки, чтобы переносицу сжать

–Леша, оставь меня жить. Я тебя прошу. Это дочь Вострова – раз, а еще она почти замужем за твоим Серегой – это два. Так что оставь меня в покое. Я и так на нервах, будь они неладны, – он сталкивает со стола бумаги, которые на пол разлетаются в разные стороны.

Ну допустим.

Предположим, я в курсе.

–И че с ней такого, что ты понадобился?

–Хочешь сказать, что не слышал? Что сын Вострова влип по-крупному, а отмазать некому теперь, земля пухом тебе, Игорь, – берет в руки смарт и что-то там скрупулёзно вычитывает, после чего опять кладет со стуком на стол и выдыхает. Упирается ладонями в него и переводит на меня нечитаемый взгляд.

Сын значит есть. Я что-то как-то или забыл. Или не знал вовсе. Это, получается, ему сколько-то лет? Ради брата пришла, выходит.

–Каюсь, не знал, а что натворил? Неужели крупнянка какая, что мать не может отмазать? Кому надо подмазать?

–Лех, какой подмазать? Там мокруха. Причем наркота еще завязана, словом…журналюги подключились, сейчас так просто не соскочить. Никто вписываться не хочет, а у парня в голове чистый лист. Тут даже с хорошим адвокатом шансов почти ноль. ЗЕРО, мать его итить. Может и не виноват, но все доказательства налицо.

Х*яси новости. Вот это да. Вот это я зашел отчеты сдать.

–Не верится что-то. Чтобы сын самого Вострова и такое? Он разве мажорчик?

Хотя иногда у достойных родителей случаются недостойные дети, от этого, как показывает практика, никто не застрахован. Знавал я знаменитых докторов, у которых дети в рехабах вечно, дочерей депутатов, местных эскортниц и проституток (потому что нравится, а не в деньгах нуждаются).

–Дочка у него хорошая девочка, а сына они…недоглядели, как по мне. Сам не пойму, виноват или подставили, Леха. Но парня жалко в любом случае. То, что он принимал до задержания, инфа сотка. Анализы швах. Почти все, плюс еще и алкашка. И пацан за рулем был, понимаешь?

–Торчок-таки? А детально?

–Официальная версия «не справился с потерей отца», но почему-то девочка справилась, а он нет. Хрен его знает, короче. Девчонка приходила отвоевывать встречу с братом. Копия папаня.

Слушать воодушевленные отзывы-похвалу на Вику приятно, как будто это моя женщина, и аж гордость берет. Сжав челюсть, заодно и руки в кулаки стягиваю. Нет, такие мысли и чувства неправильные. Нельзя. Тебе ее нельзя, придурок.

–Кого он убил, спрашиваю? – пытаюсь ближе к «телу» перейти.

–Авария. Насмерть. А женщина была еще и беременная, сам понимаешь…никакой суд не оправдает. Он за рулем. По камерам видно, в крови алкоголь и наркота. Тут просто комбо, что называется.

Ох*еть.

Тут гребанный джекпот, дамы и господа.

Парень не просто влип, он влетел. Как вариант давить на невменяемость из-за потери родственника, но и тут нужна акула в этом деле. Чуваку даже дурка не светит, если дело завязано на наркоте и пьяном вождении.

–Дела…

–Отец в гробу переворачивается. Прости, Игорь, земля тебе пухом, – снова произносит он, доставая из-под стола бутылку коньяка и две рюмки.

Меня не спрашивает, просто молча разливает и двигает в мою сторону. Ну куда? Куда? Сейчас же отчет представлять…

Но я выпиваю, однако от этого мне не становится ни легче, ни проще.

–Помянули хоть так. Эх, —опускает голову и выдыхает. Я вижу, как по морщинистому лицу скатывается одинокая слеза.

Не просто Востров для него. Не просто посмертно герой.

С отчетом справляюсь быстро, он у меня написан левой ногой. Проверял вообще Фрост, сказал, что часть переписал, как посчитал нужным. Ему я благодарен, ведь эта гребанная бумажная работа совсем не для меня.

Мне б в окоп да грязь – другое дело, благородное. Офисным планктоном быть не рожден, как ни пытайся натянуть сову на глобус.

Справившись с отчетом, наконец-то перехожу к интересному…к Вике. Прошу знакомого раздобыть дело Вострова-младшего, дать досье на него и на сестру.

Мне нужны гребанные детали. Подробности того, что здесь происходит.

Ничего просто явно не будет.

Через пару часов у меня на руках дело Вострова и вся информация на Вику. Херовые дел у семьи и у него, в частности. Очень херовые.

На Вику бумажки читаю внимательно, но она практически безукоризненна. Ни одного штрафа, ничерта. Прилежная во всем. Фотку рассматриваю с особым маниакальным интересом, а потом обрезаю и засовываю под чехол телефона.

Стерва.

Но красивая! Однако я совсем ударился. У меня фото жены никогда не было. Ни физического, ни цифрового. Я к трубке всегда отношусь как к средству коммуникации и не более того.

Потратив на это приличное количество времени, не сразу догоняю, что пропустил тренировку. Мне в форме надо быть, особенно в том возрасте, в котором я есть.

Чертыхаюсь и сворачиваю бумажки в тот момент, когда звонит мой смарт. Оказывается, я сижу в свободном кабинете для допросов не час и даже не два.

Номер хоть и незнакомый, но трубку я беру. Всегда беру, ведь мало ли что.

–Алексей Алексеевич? – неуверенный голос в трубке звучит по-детски, хоть и очевидно, что это говорит мужик. Ладно. Пацан какой.

–Архангельский слушает, —бросаю коротко, сжимая переносицу двумя пальцами. Башка все еще раскалывается.

–У нас тут…тут…в общем…– мямлят на том конце провода, а я от этого только звереть начинаю. Приходится выдохнуть.

–С кем я говорю? – сохраняю официоз с большим трудом.

Пи*деть по телефону в принципе не люблю, а когда еще и конструктива нет, то вообще хочу трубку в окно выкинуть.

–Старший лейтенант Фолькин, патрульная полиция.

–Старлей, я слушаю тебя, у меня тут времени немного.

–У нас здесь девушка…

И молчит. Бл*ть, да что ж такое?

–Я очень рад, советую пользоваться резиной, старлей.

–Нет, вы не поняли…мы…Алексей Алексеевич, девушка говорит, что она…ммм…ваша…

И опять глохнет.

Зае*али эти рельсы, мне все-таки срывает крышак, и терпение лопается.

–Высунь х*й изо рта и говори внятно! – припечатываю его в ответ, и тогда мне чуть ли не по слогам выговаривают.

–Говорит, что ваша любовница, что нам делать? Вострова Виктория Игоревна…гос номер…

Занавес. Пиз*ец, приплыли.

–Адрес называй. Сейчас буду.

ГЛАВА 15

ВИКА

Меня всю потряхивает от пережитого. Я в бешенстве. Она настолько сильная и пронзительная, что руки и ноги сводит. В абсолютном коматозе торможу возле заправки, врубая аварийку. Мне даже мысленно собраться сложно, не получается все сложить в голове до кучи.

Столько всего сейчас во мне варится, что кажется, будто бы я готова взорваться от той ядреной смеси внутри. Держать глаза открытыми сложно. В них насыпали песка, легче не становится.

Я точно знаю, что теперь мой спецназ так просто не соскочит. Это не тот вид мужчин, который будет останавливаться в таком деле. Совсем не тот. Он мало того, что все узнает, так еще и захочет помочь.

Нужна ли мне его помощь? Да. Смогу ли я ему рассказать или попросить? Боже, я не уверена…Нет. Нужны ли ему мои слова, если он уже наверняка все узнал? Безусловно. Я почти готова биться об заклад, что он все узнал уже.

Встречаться с ним я не хочу, потому что понимаю, насколько это мерзко. Более мерзко, чем переспать с первым встречным из клуба. И чем больше я не хочу, тем сильнее меня тянет в сторону мысль о новой встрече. Будоражит и пугает. Злит и ломает на части. Он женат.

Женат, мать твою, Вика. Он женат! Сжимая челюсть, я сворачиваю в сторону СИЗО, запрещая себе плакать.

Но есть и другой страх.

Потому что какой-то больной частью своего мозга я думаю, что Сергей вполне сможет помешать другому человеку мне помочь. Помешать и засадить брата на все положенные ему годки за совершенное преступление в случае, если я откажусь стать его.

Первое. Я не оправдываю своего брата.

Второе. Он тоже не оправдывает себя, более того, он почти сожрал себя с потрохами, явно уверенный в своей виновности.

Третье. Моя интуиция подсказывает, что все было совсем не так.

Четвертое. Нет никаких доказательств, способных подтвердить обратное.

Пятое. Я в шаге от того, чтобы впасть в истерику.

Только паркуясь возле огромных ворот, немного прихожу в себя, стирая потоки слез. Игорь не должен видеть, что я плакала. Ему это не надо, только не сейчас, когда всем надо быть сильным.

Я готова отдать руку на отсечение, что мой брат не виновен.

Плохая компания виновата, кто угодно, но не он.

Я слишком решительно настроена вытащить его из задницы, в которой он оказался. Даже если мне придётся пожертвовать всем.

После всех процедур меня все-таки пускают к брату, который сейчас не похож на самого себя. В его глазах полная безнадега и неспособность воспринимать реальность такой, какой он есть.

–Привет, – срываюсь с места и несусь в объятия своего младшего брата. Сжав его так крепко, что у самой кости трещат, не могу просто сдержаться. Не могу. Слезы так и норовят брызнуть из глаз.

–Привет, мелкая, – устало говорит он, слабо притягивая меня к своей груди. Похудел. Это первое, что бросается в глаза так ясно. Мама говорила, что он потерял в весе, но не говорила, что все настолько плохо…

Я для него всегда мелкая, потому что по росту упрямо упираюсь ему в плечо. Даже будучи старшей сестрой, мне иногда казалось, что он далеко не младший.

–Ну ты как?

–Давай сопли выруби, кран прорвало. Хэх, – он первым меня оттягивает от себя и упирается бедром в стол. Морщится. У меня плохие догадки…

Ну нет. Не может же быть такого? Дыхание перекрывает…

–Почему морщишься? – тянусь к его талии, но мои руки перехватывают и удерживают на месте. Кажется, меня начинает бить мелкая дрожь. Понимаю, почему он сейчас так сделал и снова поморщился.

–Упал, очнулся. ЧУДО ГИПС, – слабо смеется, опуская взгляд. А затем просто притягивает меня к себе, удерживая руки в своих. Мне настолько опустошенно сейчас, настолько страшно и обидно, что я теряюсь в этом моменте.

–Твари. Они били тебя?

–Вик, давай мы не будем обсуждать то, что не предназначено для твоих нежных ушей, – безапелляционно заявляет он, покашливая при этом надсадно.

–Ты еще и заболел…

Мои попытки коснуться его лба пресекаются так же, как недокасания к телу. Складывается ощущение, что он горит…

Может я себя накручиваю? Это вполне может играть мое больное воображение…

Но когда я резко хватаюсь за рубашку и тяну ее вверх, все сомнения растворяются в пространстве.

Жестокая реальность буквально режет глаза. Он весь в синяках и ссадинах.

–Вика, бл*ть, – Игорь кривится и резко дергает ткань вниз.

Но я уже увидела слишком много.

Огромный синяк расползается на половину живота одним мутным пятном. На глаза снова наворачиваются слезы. Поверить не могу, что все это происходит с нами. С ним. Боже. Ну не могут же они не знать, чей Игорь сын? Он ведь копия отец, а значит, должен сразу в глаз падать.

Я не надеюсь на особое отношение, но хотя бы на снисходительность. Это ведь не заправский алкаш, ввязывающийся в драку. Игорь ведет себя нормально тут, я точно знаю…Хоть он и та еще заноза в заднице и задира, но сейчас дела обстоят серьезно.

–Я сам виноват, спокойно, —он стирает слезы с моего лица и всматривается очень внимательно, но бесконечно грустно.

–В чем? В том, что тебя избили? Я не верю.

–Он пиздел об отце, я дал ему в табло. Скажи «спасибо», что за это мне не припишут годков. Мне ведь и так достаточно. Теперь уж, – неоднозначно хмыкнув, он притягивает меня в свои объятия и целует в макушку.

Я поверить не могу, что они могли что-то об отце сказать, но теперь хотя бы понятно причина драки. Внутри все взрывается, образуя бесконечное облако пыли и грязи, в котором я захлебываюсь, глотая и сдирая горло в кровь.

–Ты понимаешь, что это нельзя так оставлять.

–Скажем адвокату, мне тут вообще не жить больше. Может заведут дело за нападение на представителя власти, может вообще не дадут выйти из СИЗО, так что молчи, Вика.

Слова рубят меня топором по голове. Нет, что это происходит тако? Мы живем в правовом государстве, все должно быть по букве закона.

–С ума сошел, ты что несешь такое? – пихаю его легонько в грудь, а у самой желание прописать ему по лицу, чтобы в себя пришел.

–А что? Я тебе говорю, как есть, Вик. Прекрати истерику – это раз, второе – это всего лишь синяк, который пройдет за пару дней. Закрыли тему, – он отпускает меня и отходит на пару шагов в сторону, усаживаясь на железный стул, повидавший явно не одну войну.

А я не могу. Не могу просто не думать о том, что под одеждой у него кровавое месиво. Гематома смотрится страшно, и я не доктор, конечно, но что-то мне подсказывает: такие вещи следует показывать хирургу.

–Я добьюсь для тебя врача, – шепчу дрожащим голосом.

–Бл! Вика. Нет, я сказал! – он грюкает кулаком по столу и бросает на меня испепеляющий взгляд. Становится зябко. Сейчас он слишком похож на отца в минуты, когда тот был в ярости, а такое случалось достаточно часто, ведь его сотрудники творили…разное.

–Да, это может быть серьезно, оно смотрится скверно! Ты почему не думаешь о себе?

–Скверным это все был три дня назад, а сейчас все прекрасно, так что давай…не насилуй мне мозг, – уперевшись руками в стол, он запрокидывает голову и устало выдыхает. —Я не детсадовец, за мной больше не нужно следить.

Не нужно. Следить, думать, заботиться…все это больше не нужно, по мнению моего слишком взрослого брата. Вот только я не понимаю, как это сделать. Нет и все.

–И да. Скажи Вене, чтобы больше не приходила и не пыталась меня увидеть. Все кончено.

И если до этого момента я еще думала, что он просто слегка на нервах, то сейчас абсолютно уверена: кое-кто слетел с катушек окончательно, потому что отказаться от Венеры надо быть полнейшим идиотом.

–Игорь, ты с ума сошел?

Мне начинает казаться, что я попала в параллельную вселенную, где все разом просто ударились головой о что-то очень твердое. Поверить не могу, что слышу это. Поверить не могу, что это сказал мой брат.

Игорь. Отказывается. От. Венеры. ЧТО? Да он же сражался за нее как безумный, добивался столько времени, совсем мозг растерял из-за нее. Мы и рады уже были, ведь именно ей удалось парня вытянуть из того состояния, в котором он был.

Венера буквально стала для моего брата кислородом, которым он не мог надышаться. Я никогда его таким не видела, и мне очень нравится эта девочка. Она хорошая!

Новенькая перевелась в их колледж, и тут началось такое, что вам и не снилось. Моего брата как подменили ведь…

–Хватит играть с хорошей девочкой. Пусть живет своей жизнью, – уверенным голосом проговаривает он, отрешенно всматриваясь в пространство перед собой.

–Нихера подобного я ей говорить не собираюсь. Ты собери сопли до кучи и подумай своим отбитым мозгом, что творишь. Я не дам тебе возможность свою жизнь спустить в унитаз.

Почему-то понимаю, что распаляюсь сильнее, нет, я просто в ярости. Венера ночи не спит, рыдает в подушку, а он что? Что? Вместо доброго слова человеку, который ни на минуту не помыслил его бросить, берет и откидывает как клочок бумаги в сторону.

–Я о ней думаю.

–Ты дурак, и думать не умеешь. Умел бы думать, подумал бы изначально прежде, чем связываться со своими дебилами, ясно тебе? – кричу на него, в миг свирепея. О ней он думает. Как бы не так!

Игорь краснеет, играет желваками, мышцами и в целом я понимаю, что сейчас он в бешенстве. Но и я не плюшками балуюсь.

Я тоже не белый одуванчик.

–Я все сказал.

–Иди-ка ты нах*р, братик, – я разворачиваюсь и стучу по двери, чтобы меня выпустили.—«Люблю ее», кричал он мне. Пиз*ун!

–Да, люблю, потому и отпускаю. Думаешь, это так просто? Отпустить того, кого ты любишь так, что в груди ноет?

Как много боли ударяется в спину, пронзая ее пиком.

Меня пришибают эти слова, прикладывают о стенку и полностью дезориентируют. Я замираю в одной точке, когда тяжелая дверь отворяется, и конвоир выпускает меня.

Не знаю, как дохожу до машины, не знаю, как вообще доезжаю до того самого клуба, в котором я встретила свой спецназ. Насмешка судьбы, но все же. Я захожу туда и сажусь за столик. Мой взгляд падает на танцпол, где сейчас, разумеется, никто не танцует, но тело помнит…все.

Я никогда не думала, что среди бела дня стану настолько популярной в клубе, который вообще-то работает ночью, а днем больше похож на кафе-ресторан для тех, кто любит пафосные места. Но нет, прямо сейчас на меня бросают взгляды парни, мужчины, и даже девушки. Кто-то один раз посмотрит, кто-то – два, а кто-то вообще без конца и края чуть ли не моргая.

С чего бы? На мне клеймо какое?

Сегодня я не выгляжу как с обложки журнала, но и не замухрышка. Официант подходит, принимает заказ, состоящий из обычного салата. Я смотрю на часы и понимаю, что напиваться в такое время моветон. Но душа просит. В итоге прошу официанта принести мне «Секс на пляже». По факту я без понятия, что это такое, но выбираю именно его. Мой протест, что ли.

Придется оставить машину и идти пешком, а может и на такси поеду.

Ужраться бы еще так, чтобы не понимать, что вообще происходит. Умела бы я это делать, было бы вообще прекрасно, но нет же…Хромаю в этом мастерстве на обе ноги.

Телефон стоит на вибро-режиме, я кладу его экраном в стол, чтобы вообще не расстраиваться ни по какому поводу, когда слышу за своей спиной басистое:

–Негоже такой красавице одной скучать, – а затем появляется тот парень в белом поло, что на меня уже смотрел несколько раз, но всякий раз отводил этот взгляд, стоило только мне заприметить внимание. А затем снова палил.

–А я не скучаю, мне отлично, – грубовато отвечаю ему, постукивая по столу пальцами. Он сразу же обращает внимание на мою правую руку, я, кстати, тоже. Это у меня теперь что? На автомате будет, да?

У  него  не было кольца, дура, а он женат, так что херня это все.

–Вас кто-то обидел, это еще хуже.

Смотри, чтобы я тебя не обидела, дон Жуан на минималках.

Смеюсь, но сохраняю молчание. Парень же тем временем садится напротив, выставляет левую руку с золотыми часами. В том, что это «Картье» оригинал, сомнений у меня нет. Кичится, молодец. Но мне плевать. Куда больше меня в свое время привлекла обычная белая футболка с легким ароматом мужского тела в знойную погоду.

Я чокнутая.

От этого же несет сладкими духами. Напомажен и чист, явно тяжелее смартфона в руках ничего не держит.