Текст книги "Герань мистера Кавендиша (СИ)"

Автор книги: Юго Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Все нормально, сэр. Я бы с радостью поделилась с вами каким-нибудь приятным воспоминанием из детства, но у меня таких совсем мало.

– Совсем мало, но есть?

– Наверное… – я задумалась, пытаясь вспомнить что-то приятное. Собеседник терпеливо ждал. – Да, есть! Только с пикником никак не связано!

– Давайте! – он махнул рукой.

– Мне было восемь и меня только забрали из приюта. Арина добилась того, чтобы меня отправили в церковную школу. Я вот сейчас думаю и не могу понять – почему? Я начала кусаться. Ну, не просто, когда придавишь кожу зубами, а когда оставляешь большие такие внушительные синяки… – я посмотрела на мистера Кавендиша. Он внимательно слушал, не определившись улыбаться ему или делать печальное лицо.

– В общем, – продолжала я, – Нас в классе было десять и никто не хотел сидеть со мной рядом, потому что каждый был уже укушен… Музыка – это единственный предмет, который нам преподавал не священник и его жена – его преподавала молодая выпускница университета, волонтер. Она хорошо к нам относилась, но никак не могла обуздать мою “кусачесть”. И вот однажды на уроке музыки после очередной жалобы от ребят, она выставила всех у доски и приказала: кусайте ее!

– Кусайте ее? – глаза у мистера Кавендиша округлились. – Что это за учитель такой?

– Да, она приказала всем кусать… – Я улыбнулась. – Но никто не посмел. Никто! Мы простояли пять минут, ни никто не шелохнулся.

Я победно посмотрела на собеседника.

– Когда урок закончился, учительница подозвала меня и, вручив мне конфетку, сказала: “Если бы они начали тебя кусать, я не знаю, что бы я делала, Аня!”. Мне стало так ее жалко, что я тоже перестала кусаться. Сперва трудно было, но потом я привыкла.

– Да. – подытожил мистер Кавендиш. – Ваши воспоминания намного интереснее моих.

– Не особо, сэр. Я бы с радостью проводила выходные на пикнике с родителями.

– А я бы с радостью проводил их с друзьями на лугу…

– У вас не было друзей? – удивилась я.

– Были. Конечно были! – фыркнул он. – Просто друзьями их назвать сложно. Среди богатых детишек редко встретишь настоящую дружбу. Деньги портят детей, особенно если родители швыряются ими налево и направо! Когда я учился в школе, у меня был друг, Джордж. Он носил огромные очки и был “ботаником”. Он был странный и никто с ним не дружил кроме меня, потому что он носил некрасивые очки и не хвастался на переменах о местах, где он побывал и количестве прислуги в доме.

– Да, это странно. – согласилась я с улыбкой.

– Ну а у вас какие были друзья? – мистер Кавендиш поднял бровь.

– Оборванцы! – ответила я просто. – Как и я.

– Оборванцы! – повторил он. – Интересное начало.

– Моей лучшей подругой была Мария – маленькая тощая девочка из многодетной семьи. Она была на год младше меня и всегда голодная. У нее было пятеро братьев и сестер и она оказалась старшей.

– Ужасно…

– Да, – согласилась я, – Это было ужасно. Их отец погиб и мать воспитывала всех сама. Мария рано начала работать, а я помогала чем могла – таскала из дому нитки и ткань, потому что они шили постельное белье на заказ, приносила им еду, приходила помочь работать в огороде.

– А что давала она вам?

– Давала мне? – я удивилась, – Ничего. Мы просто дружили!

Мистер Кавендиш посмотрел на меня с одобрением:

– Вы хороший человек, Анна!

Мы замолчали, погрузившись в размышления.

– Анна, вам никогда не казалось, что вы родились не в то время? – внезапно спросил он, вырвав меня из мира мыслей.

– Иногда. – призналась я.

– Мне тоже. – он вздохнул, не отрывая глаз от горизонта. – Вы знаете, с тех пор, как я перестал ставить ставки на сорта мороженого, я не могу смотреть телевизор, читать газеты… Эта пошлость современности меня просто убивает. Люди уже забыли, что такое достоинство и честь, женщины потеряли свой облик и все теперь на одно лицо – дешевой проститутки. – мистер Кавендиш спохватился, посмотрев на меня, – Кроме вас, мисс Ионеску. Вы идеальна. Вы просто образец добропорядочности и достоинства!

Я признательно улыбнулась в ответ.

– Мужчины превратились в женщин… Иногда я задумываюсь: чему научилась бы моя дочь, какой она стала бы, если бы… Если бы осталась жива? Она наверняка превратилась бы в одну из этих пластиковых кукол с нарощенными волосами и ресницами, с накладными ногтями, с аккаунтами во всех возможных социальных сетях и парой умных слов в лексиконе для статуса.

– Сэр, я уверена, вы воспитали бы ее совсем не такой!

– Кроме воспитания есть еще и наследственность и внешнее влияние, Анна, вы должны об этом знать лучше меня. – Возразил он, нетерпеливо махнув рукой. – Трудно оставаться собой в этом мире, где каждый считает себя особенным и лучшим! Я иногда чувствую себя ужасно старым и уставшим от всего. Даже побег в Африку меня не спасает… Молодые девушки теряют индивидуальность, выменивают свои души на привлекательную внешность, не оставляя в себе никакой загадки… Как хорошо, что вы не такая, Анна! – Мистер Кавендиш спохватился, улыбнулся и посмотрел на меня своим внимательным изучающим взглядом, – Но давайте не будем о грустном! Где вы были вчера целый день? Нгози охмурил вас и вы забыли обо мне? Как вы могли бросить меня на растерзание этой стае каннибалов во главе с моей матерью?

– Вы неплохо провели вечер, сэр, танцуя с мисс Отулл! – я тоже улыбнулась.

– Вы следили за нами?

– Нет. Я вернулась около девяти и, чтобы никому не мешать, тут же легла спать.

– Надо было спуститься к нам! Я вас ждал, Анна!

– Вы же знаете, сэр, что мне не место среди таких, как вы. – Призналась я нехотя.

– Среди каких “таких”? – мистер Кавендиш повернул ко мне лицо и посмотрел с удивлением, – Манерных, глупых, вредных?

– Богатых аристократов, сэр.

– Анна, Анна, глупенькая! – неожиданно мистер Кавендиш взял мою руку в свою ладонь, второй рукой убирая выбившийся волосок с моей щеки, – Это им не место в вашей компании! Вы – умная, живая, интересная, настоящая! У вас и в мыслях нет никого унижать и оскорблять! Вы не такая, как мы все, вы лучше!

Я молча смотрела на хозяина, ощущая, как тепло его рук, вместе с вызванной им гусиной кожей, разливается по моему телу.

– Аристократия уже давно начала загнивать, варясь в своем собственном соку. Вы же знаете, что такое вырождение? Так вот, аристократия вырождается – создав свой тесный кружок, закрыв туда вход всему новому и отличающемуся, всему, что может принести разнообразие и хоть чуточку новизны… Будущее за такими людьми, как вы – энергичными, честными, самоотверженными альтруистами.

– Вы слишком хорошего мнения обо мне, сэр! – я улыбнулась.

Мистер Кавендиш оставил мою руку и с досадой посмотрел на свою обувь.

– Кавендиш-холл для меня – это способ сбежать от всего этого, забыть кто я и с какого дерева упало мое яблоко. У каждого свой ад, Анна! – он снова окинул меня смягчившимся взглядом, задержав его на моей шее. – Вы еще очень молода, мисс Ионеску. Весь мир может оказаться у ваших ног – стоит только захотеть! Если бы… Если бы все сложилось иначе в вашей судьбе, то сейчас вы жили бы где-то в богатом доме, ездили бы на дорогой машине, занимались бы своей наукой и не обращали внимания ни на что. И не знали бы меня. Вы еще можете спастись, Анна, а для меня уже слишком поздно! Не будь я таким эгоистичным, храня ваш острый ум и доброе сердце для себя одного, отпустил бы вас в свободный полет!

Я улыбнулась.

– Вы умеете драматизировать, сэр. – призналась я.

– Разве я говорю не правду?

– Правду, сэр. Но мы живем здесь и сейчас, и не можем судить о том, что не случилось. Какая разница, где я была бы, если бы все было как вы сказали? Все ведь так, как есть и мы с вами тут, а не где-то там…

Я достала бутерброды и разлила чай в два пластиковых стакана, которые служили крышкой термоса. Попивая горячий напиток и с наслаждением поглощая необычайно вкусные сэндвичи, мы смотрели на восход солнца, изредка переглядываясь и улыбаясь друг другу. Нам было хорошо вместе даже в тишине.

Небо постепенно светлело, первый луч осторожно, словно ощупывая почву, выглянул из-за горы, замер на мгновенье и в следующую секунду яркий солнечный свет залил весь горизонт, утопая в волнах искрящегося океана! Это необычайно красивое зрелище тронуло мое сердце и навеяло воспоминания о доме.

– Вам грустно, Анна? – глаза мистера Кавендиша смотрели с участием.

– Да, сэр. Мне снова вспомнилось мое детство и то место, которое я называла домом целых девять лет.

– Вам там было плохо, я знаю. Расскажите мне еще о нем, Анна.

– Да, сэр. В том доме было мало приятного. Но зачем ворошить прошлое?

Хозяин осторожно провел пальцем по тонкому едва заметному шраму, тянувшемуся у меня за ухом от края волос до нижней челюсти:

– Это сделали там?

– Да, сэр. – Я тоже дотронулась до шрама кончиками пальцев, словно он еще болел.

– За что?

– Я была трудным ребенком, сэр. – Улыбка сама появилась на моем лице, не смотря на грустные воспоминания. Я уже давно приняла прошлое как данность и считала его всего лишь одной из сочиненных мной историй. – Постоянно таскала из хозяйского дома еду и разные мелочи.

– Вы голодали?

– Изредка. Но я делила все поровну между моими друзьями. Там ведь все были грязные и голодные, никому не нужные. Иногда мне не удавалось скрыть свое преступление, тогда меня пороли розгами посреди двора.

– Вас пороли розгами?! – ужаснулся мистер Кавендиш, его густые брови сначала взметнулись вверх, а затем нависли низко над глазами.

– Да, сэр. И вот этот шрам остался после одного такого наказания как напоминание о том, кто я и откуда. Но я сбежала. Я подрабатывала и восемь лет копила деньги. И вот как только мне исполнилось шестнадцать, я сбежала.

– Моя воля, я бы всех, кто обижал и наказывал вас розгами, бросил за решетку! – его взгляд снова смягчился. Улыбнувшись, он сказал, – Я представляю вас маленькой храброй предводительницей лесных войск, бесстрашную, облаченную в простые одежды, с огромным справедливым мечем и горячим отзывчивым сердцем!

Очевидно, хозяин слишком близко к сердцу воспринял мою историю. Чтобы немного его развеселить, я сказала:

– Но с тех пор, как я убежала, в моей жизни стало больше хороших моментов. И я больше никому не даю себя в обиду, сэр!

– Вы убежали?

– Да, сэр. У меня не было другого выхода. Меня собирались отдать в какое-то училище для поваров и выдать замуж за внучатого племянника бабки.

– О боже! – воскликнул мистер Кавендиш без доли притворства. – Разве так можно? Вы же жили в цивилизованной стране?

– Да, сэр, в цивилизованной. Но когда ты -малолетняя сирота, у тебя нет выбора. До совершеннолетия ты должна где-то жить и что-то есть. Я сбежала в шестнадцать и мне повезло встретить мистера Рутштейна. Он стал мне отцом… А о прошлой жизни я предпочитала не вспоминать.

Некоторое время он сидел молча, глядя на проснувшийся океан, затем спросил:

– Вы больше их не видели? Бабку с дедом?

– Нет, сэр.

– И не знаете, что с ними сейчас?

– Нет, сэр.

– И вам не хочется узнать?

– Единственный человек из той жизни, о ком мне хочется узнать – это Арина. Она заменила мне мать. Но я почему-то уверена, что с ней все хорошо.

– Почему вы уверены?

– Не знаю, сэр. Просто вот здесь, – я показала на свое сердце, – чувствую, что с ней все хорошо...

– А для меня там есть место? – спросил мистер Кавендиш, пристально глядя в мои глаза. Упрямая прядь, подхваченная ветром, снова упала на его лоб.

Я предпочла промолчать.

– Я открою вам секрет, Анна. – Внезапно он поднялся на ноги и протянул мне руку, помогая встать. – Я бы с радостью родился лет двести назад! Когда женщины были как вы, а мужчины вызывали друг друга на дуэль!

Он увлек меня в танец, широко шагая над самой пропастью – одно лишнее движение и мы полетим на острые камни! Ветер развевал его волосы, раздувал подол моего платья, играл с высокой травой на обрыве, будоража волны и словно танцуя вместе с нами! Его сильные руки сжимали мою руку и талию, я покорно плыла следом за ним, кружась в танце!

– Вам страшно, Анна? – прошептал мистер Кавендиш, прижимая мою руку к своему сердцу.

– Нет, сэр! С вами мне ничего не страшно!

– Рииииик! – послышался голос миссис Норы, летящий с порывистым ветром, и эхом разливающийся над садом Кавендиш-холла.

– Черт… – прошептал мистер Кавендиш, останавливая кружение, но не отпуская моей руки. Он прижался лбом к моему лбу и застыл, закрыв глаза. – Вот и закончилась сказка...

Сделав над собой усилие, мистер Кавендиш отпустил мою руку и стремительно пошел в сторону дома, исчезнув среди деревьев. Я стояла на краю обрыва, глядя в след ушедшему мужчине, ища ответа в миллионе роящихся в мозгу мыслей, теряясь в сомнениях. На моих руках остался запах древесины, мой шрам горел огнем и сердце прыгало в груди, словно взбесившись! Еще никогда я не была так несчастна и счастлива в одни и тот же миг!

Когда я вернулась в дом, был уже полдень. По пути назад я зашла в оранжерею, чтобы поздороваться с Нгози, и провела с ним почти два часа, выслушивая лекцию о пользе отвара из листьев какого-то имеющегося здесь растения. Мы очень сошлись характерами, и стали хорошими друзьями, поэтому он рассказывал практически все, о чем думал.

– Мистер Кавендиш очень странный, Анна! – говорил мне друг-садовник. – Он хмурый и резкий, жесткий и деспотичный, и весь дом, все люди, которые встречаются на пути мистера подчиняются ему. Будто он заклинатель змей, а все мы вокруг него змеи! И я тоже боюсь его, признаюсь как на духу! Особенно, когда он заходит в оранжерею с явным намерением отчитать меня за что-нибудь! Но как только появляешься ты – все меняется. Со лба хозяина исчезает печать грусти и печали! Когда ты обращаешься к нему, у него словно крылья за спиной вырастают!

– Что ты, Нгози! – я улыбнулась и густо покраснела. Мне льстили такие слова, но я сомневалась в их правдивости. – Мистер Кавендиш просто переменчивый, как южный ветер.

– Нет, Анна, Нгози не проведешь! – он хитро улыбнулся и помахал указательным пальцем у моего носа. – Я говорю то, что вижу! Ты одна как укротительница тигров – умеешь приласкать и обезвредить хозяина одним словом, а иногда и просто взглядом!

– Хорошо, будь по-твоему! – согласилась я и побежала в дом по своим делам.

Проходя мимо кабинета мистера Кавендиша, в котором собрались гости, я уловила следующий разговор:

– ...и надолго? – спрашивал голос мистера Кавендиша.

– Около двух месяцев! – отвечала мисс Отулл. – Я буду тебя везде сопровождать, Рик!

– Так долго? – огорчился голос хозяина.

– Это же новая книга, Рик! – вмешался голос миссис Норы.

– Но два месяца! – возразил хозяин. – Так надолго я не отлучался!

Я прошла мимо и больше ничего не слышала. Однако, мне было ясно, что мистер Кавендиш собирается в рекламный тур со своей новой книгой, которую он закончил еще до моего сюда приезда. В тур на целых два месяца и мисс Отулл будет сопровождать его во всех поездках как агент! Сломя голову, я кинулась в свою комнату, упала лицом на кровать и зарылась в подушку. В распахнутое окно влетали ароматы цветов, приносимых ветром из оранжереи, из коридора послышалось топанье маленьких ножек близнецов и цоканье каблуков миссис Розы вслед за ними. Затем все затихло. Перевернувшись на спину, я уставилась в потолок и задумалась. Взгляд мой скользил по потолку, перетекая на стену и окно, пока не остановился на пышно цветущей герани, стоящей за шторами-парусами. От одного взгляда на цветок стало легче и теплее на душе. Я многого не понимала в этой жизни, и человеческие чувства были одной из этих вещей. Я не понимала того, что происходит даже у меня на душе, не то, что в душе мистера Кавендиша. Была ли это любовь? Может быть я просто диковинка для него, “что-то новое”? Но несколько часов назад, у обрыва, когда он прижимал мою руку к своей могучей груди, я чувствовала учащенное биение его сердца, я видела блеск в его обычно холодных печальных глазах!

– Что ты делаешь, неумеха! – этот крик со двора оторвал меня от мыслей.

Я встала и подошла к окну, чтобы посмотреть, что там происходит. Солнце было уже в зените и яркие лучи, отражаясь от стекол оранжереи, танцевали на стенах дома. Мистер Кавендиш бушевал среди своих растений – он выталкивал Нгози оттуда, отбирая у него рукавицы и рабочий инструмент.

– Что ты сделал с этим деревом? – слышался раздраженный голос. – Разве так обрезают ветки? Кто тебя учил?

– Мистер Картер, сэр. – ответил Нгози.

– Мистер Картер идиот! – раздраженно отрезал хозяин.

Нгози повернул голову и, заметив меня, пожал плечами, улыбаясь – я научила его не воспринимать оскорбления мистера Кавендиша близко к сердцу. Я кивнула в ответ и крикнула из окна:

– Мистер Кавендиш, что случилось?

– Анна? – через мгновение хозяин выглянул из оранжереи. – Вы чего сидите там как кукушка? Выходите!

– Нет, сэр! Я устала и хочу отдохнуть. Что у вас произошло?

– Ваш дорогой друг, мисс Ионеску, неправильно обрезал мою магнолию! – гневно размахивая руками, объяснил мистер Кавендиш.

– Вы уверены, что он сделал это неправильно? – спросила я.

– Конечно! Вы только посмотрите, Анна, что случилось с моим цветущим деревом! Оно превратилось в жалкий тощий куст!

– Мистер Кавендиш, оно все еще цветет?

– Да.

– Так в чем проблема? Оставьте Нгози его работу! За все это время он ведь не убил ни одного вашего цветка?

– Нет, не убил. – кажется, мистер Кавендиш начал остывать.

– Ну вот и все! – подытожила я, нюхая герань, стоящую прямо перед моим лицом.

– Вы все еще опекаете этот веник? – спросил мистер Кавендиш словно мимолетом, прищуривая глаз, в который настойчиво лез солнечный зайчик.

– Конечно, сэр! Он мне очень дорог, тем более, вы сказали, что он вам не нравится, а я очень добрая и жалею несчастных и нелюбимых.

– Я тоже несчастен, Анна! Почему вы не жалеете меня?

– Вы просили меня не делать этого. – парировала я, улыбаясь.

Мистер Кавендиш, окончательно успокоившись, вернул Нгози перчатки и инструмент, и, отпустив его в оранжерею, ближе подошел к моему окну.

– Вы не хотите прогуляться, мисс Ионеску? – спросил он, задрав голову.

– Нет, сэр, я только вернулась.

– А где вы так долго были?

– Общалась с Нгози, сэр.

На его лице снова появилось выражение досады, он сдвинул брови.

– Надо было выгнать его еще тогда, когда вы меня отговорили!

– Ничего подобного, сэр! – засмеялась я. – Вы слишком добрый, чтобы лишить бедного человека работы!

– Все-таки, я был прав насчет вас, мисс Ионеску – вы умеете манипулировать людьми!

Взгляд мистера Кавендиша застыл на моем лице и потух. Не сказав больше ни слова, хозяин развернулся и ушел в дом.

Дальше все закрутилось настолько быстро, что я не успела опомниться – вечер пролетел за разбором почты, которой меня щедро наградила мисс Отулл со словами: “Рик занят и не может просмотреть это все. Займитесь, пожалуйста!”. Проснувшись утром, я застала всех в ужасной спешке. Собирались чемоданы, паковались документы, миссис Ортис бегала по дому туда-сюда, не успевая сказать ни слова. В этой суматохе я вошла в кабинет мистера Кавендиша. Он меланхолично сидел за своим столом, держа в руках стакан с виски и глядя в открытое окно. Увидев меня, он вздохнул и продолжил свое занятие.

– Что происходит, сэр? – поинтересовалась я, прикрыв двери.

– Я уезжаю.

– Куда? – мое сердце прыгнуло в груди.

– В тур. На два месяца.

Я молча присела на кресло у окна. Двери приглушали звуки суеты и казалось, что эта комната – укромный уголок, где можно спрятаться от всего.

– Вам нужна помощь, сэр?

– Вы думаете, мне нужна помощь, Анна?

– Не уверена, сэр. – я пожала плечами.

– Миссис Ортис сегодня утром заменяет мои мозги, хоть это и сомнительная замена. Я не могу сосредоточиться.

– Сэр, вы здоровы? – поинтересовалась я, потому что он действительно выглядел очень бледным и осунувшимся.

– Вполне. Вы искренне беспокоитесь обо мне, Анна? – он перевел уставший взгляд на меня.

– Конечно, сэр.

Мистер Кавендиш поднялся, пересек комнату и оперся о двери в коридор, затем подошел и опустился у кресла, положив голову мне на колени.

– Анна, Анна, милая родная Анна! – говорил он. – Погладьте меня по голове, что вы сидите как истукан? Небось, грязного ободранного кота погладили бы, так чем я хуже? Вы вчера говорили, что жалеете бедных и несчастных? Вот он я – воплощение несчастья, жалейте же меня!

Я положила руку на голову мистеру Кавендишу и начала медленно поглаживать непослушные вьющиеся волосы.

– Анна, я не буду видеть ваше лицо и слышать ваш голос целых два месяца!

– Да, сэр.

– Я был прав, когда назвал вас лисой! Вы – коварная бессердечная ведьма, одурманившая меня! А у самой сердце – камень! – Он сжал руками мою длинную юбку и ноги под ней. – Как я теперь буду без вас? Я стал совсем ручной!

– Сэр, все будет хорошо! Это же всего два месяца!

– Два месяца, два года… Какая разница, когда каждая секунда на счету! – Он поднял голову и безумным взглядом смотрел мне в глаза. – Анна, я не доверяю Нгози.

Я улыбнулась, оттолкнув мистера Кавендиша.

– Так вот в чем проблема? – спросила я. – Но вы ведь доверяете мне?

– О, Анна! Вы не знаете, какими коварными бывают мужчины! – он встал и стремительно отошел к дверям на веранду. – Не доверяйте мужчинам! Никому, кроме меня, Анна! Слышите?

– Хорошо, сэр.

– Ну почему вы такая холодная? “Да, сэр”, “Нет, сэр”, “Хорошо, сэр”! Вы сведете меня с ума! Едемте со мной! – хозяин ринулся ко мне и снова упал на колени у моих ног, крепко их обхватив.

– Нет, сэр! Что скажут люди и что я буду там делать?

– Какая разница, что скажут люди. Признайтесь, вам действительно не все равно, что они скажут?

– Все равно, сэр.

– Тогда собирайте вещи, поедем со мной! Будете там заниматься тем же, чем и здесь – будете следить за моим графиком, повидаете другие страны! Соглашайтесь, Анна!

Мое сердце защемило при взгляде на эти умоляющие глаза. Вот он, у моих ног, просит уехать с ним, боится расставания! Но разве могу я согласиться? Это ведь все, что он может мне предложить. Как же тяжело отказывать тому, кто тебе дорог.