Текст книги "Клетка с открытой дверцей (ЛП)"

Автор книги: Ю Шизаки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Ю Шизаки
Клетка с открытой дверцей

Глава 1

Ицки Хасимото впервые предстояло воочию увидеть этот дом.

Он так долго ехал в гору, что теперь дорога казалась практически плоской. Нахмурив лоб, Ицки осторожно прокладывал путь сквозь завесу густого снегопада. Старый асфальт был весь в щербинах и ухабах, белые полосы разметки по краям почти стерлись, и никаких пешеходных дорожек – чахлая щетка зелени сразу переходила в подлесок.

А вдруг он уже проехал нужное место? Вдруг дорогу неправильно указали? Наверняка, надо было остановиться у того здания... Совсем заблудился. Может, развернуться да обратно?

Ицки внимательно посмотрел вперед. За деревьями едва ли разглядишь, но как-то с трудом верилось, что здесь может стоять дом. Тем не менее, дорожные знаки подсказывали, что он на верном пути. Доберусь до самой вершины, решил Ицки, упрямо прибавляя скорость. И не прогадал. Лес неожиданно расступился, открывая взору обширное пустое пространство. Больше всего это походило на рисовые поля, только заброшенные. Там, где некогда рос рис, шла волнами высокая жухлая трава. А посреди поля возвышался старый особняк. Ицки притормозил у обочины, сверился с картой и перевел дух.

Он не раз водил служебную машину, но чтобы совсем одному и целых два с половиной часа – такого раньше не случалось. Лишь сейчас Ицки понял, как на самом деле нервничает. Пальцы, намертво вцепившиеся в рулевое колесо, мелко тряслись. Ладони, невзирая на мороз снаружи, вспотели, и Ицки знал, что вовсе не тяжелые погодные условия тому виной.

Он изучил свое отражение в зеркале заднего вида. Ну конечно. Несколько смоляных прядей снова выбились из длинного хвоста. Ицки начал отращивать волосы восемь лет назад. Не по своей воле: шеф запретил стричься, как не абсурдно это звучит. Ицки только кончики подравнивал раз в месяц, чтобы голова выглядела ухоженной. Теперь блестящая грива закрывала всю спину – необычная для мужчины прическа. Впрочем, к косым взглядам он давно привык. Заново собирая волосы, Ицки отметил, что вид у него довольно напряженный. Поправил галстук и тронул автомобиль с места. Включив фары, он вырулил в разбитый перед домом сад и припарковался. Уверился, что не перекрыл выезд уже стоявшему в саду фургону, и лишь затем вылез из салона, прихватив дипломат.

Только в сельской местности можно увидеть подобный сад: такой просторный, с таким разнообразием флоры. Кое-где кроны даже поднимались над крышей, видно, эти деревья росли здесь еще до того, как нынешний владелец купил здание. Большинство растений уже сбросили листву и стояли под снежным покрывалом. Печальный и в то же время прекрасный пейзаж.

Налюбовавшись, Ицки подошел к дверям. Оказавшись под крышей, стряхнул с рукавов снег и нажал кнопку звонка – странно нового на фоне общей запущенности. Никто не ответил. Ицки позвонил снова, но изнутри не донеслось ни звука. Электричества, что ли, нет? Он поднял глаза на деревянную табличку, где уверенная рука без особых претензий на аккуратность вырезала имя "Масацугу Токива". Вспомнилось, что черный фургон был лишь припорошен снегом. И магазин, где он полчаса назад спрашивал дорогу...

– Токиву, значит, ищете? Скульптора, который живет на вершине? – переспросил продавец, мужчина средних лет. – Так езжайте вверх да вверх, не ошибетесь. Там будет большой дом. А если в саду фургон увидите, уж точно кто-то дома есть.

Внешность Ицки продавца порядком удивила.

– Вы, простите, мужчина или женщина? – поинтересовался он, оглядывая посетителя с головы до ног.

Место это было когда-то популярным курортом, и продавец явно привык к незнакомцам. Может, потому Токива и устроил мастерскую именно здесь.

Что же делать, озадачился он.

И в это мгновение в доме раздался неясный шум. Дверь распахнулась, Ицки поспешно подтянулся.

– Хасимото! – сощурился на нежданного гостя высокий мужчина.

Ицки не обиделся: они сто лет не виделись, и реакция Токивы была вполне объяснимой. Он вежливо наклонил голову:

– Прошу прощения за внезапное вторжение. Можно с тобой поговорить?

– Такие люди и без охраны, – полуспросил Токива, глядя на Ицки как на неведому зверушку.

– Да, – подтвердил Ицки.

– А Касаока? А Ямабэ-сэнсей? – не успокаивался мужчина.

– Касаока дома, с сэнсеем, – объяснил Ицки. – Не хочет оставлять его одного.

– Чтоб тебя да без няньки отпустили. Куда катится мир?

Ицки не нашелся с ответом.

У Ясуюки Ямабэ, скульптора и бизнесмена, было два секретаря. Младший – Ицки (он возился с расписаниями и бегал по мелким поручениям) и старший – Касаока, супервизор Ицки. Так что Токива имел все основания удивляться появлению на пороге одного лишь Ицки. Но последний все равно оскорбился насмешливому тону и задрал подбородок:

– Когда необходимо, я путешествую сам, – и добавил: – Я приехал по поручению Ямабэ.

Токива моментально поскучнел:

– Какому еще поручению? Что за поручение такое, что тебя сюда одного зафутболили?

– Сообщение от Ямабэ.

– И всего-то? – фыркнул Токива. – А если б меня дома не было?

Содержимое дипломата перекочевало к Токиве. Тот, изучив конверт, движением длинного пальца переломил печать.

Слава Масацуги Токивы, многообещающего скульптора, только набирала обороты. Некоторое время он работал за границей и успел завоевать там некую престижную награду. Прежде чем уйти на вольные хлеба, Токива был учеником Ямабэ, и они до сих пор поддерживали связь. Потому Касаока и сказал Ицки, что нет нужды заранее предупреждать о визите. Ицки усомнился, однако сделал, как велели. Токиве нравился Ямабэ-скульптор, но не Ямабэ-личность, и он не особо стремился идти на контакт с бывшим учителем. Попытайся Ицки назначить встречу – наткнулся бы, вероятнее всего, на резкий отказ.

Токива полностью сосредоточился на письме. Глядя на его суровый профиль, Ицки затаил дыхание. В последний раз они виделись полгода назад, на презентации выставки общего знакомого. Токива поздоровался с Ямабэ... и остаток вечера старательно его избегал. Ицки сопровождал сэнсея тогда, а все-таки им не довелось пообщаться с глазу на глаз.

– Ну? И что тебе нужно? – буркнул Токива, покончив с чтением.

– Мы хотели бы попросить тебя встретиться с Ямабэ. Необходимые приготовления уже сделаны, – церемонно сообщил Ицки.

– Прямо сейчас, что ли?

– Извини за беспокойство, но Ямабэ хотел бы видеть тебя как можно скорее.

– Ни за что. Попросить они хотели... Топай домой, – выплюнул Токива, кидая Ицки конверт.

– Токива-сэнсей... – завел Ицки.

– Ямабэ-сенсэй не имеет никакого права отрывать меня от работы, а я никаким боком не обязан ему подчиняться, – рыкнул Токива. – У меня время не резиновое.

– Но... – начал было Ицки.

– У Ямабэ-сэнсей полно идиотов в распоряжении. Почему бы ему кого-нибудь из них не побеспокоить? Да хоть тебя, например, – сверкнул Токива ледяными глазами.

Слегка оторопев, Ицки уставился на захлопнувшуюся перед его носом дверь. Вздохнул. На первый взгляд, элементарное поручение, с каким и полный дурак справится... Только вот сейчас добиваться чего-то от Токивы совершенно бесполезно. Придется ждать до завтра: может, утихомирится немного. В близлежащем городке есть отель. На часах всего четыре дня: он вполне успеет отыскать себе пристанище на ночь. Да он, честно говоря, и не ожидал от Токивы сговорчивости. Ямабэ и Касаока – тоже.

– С этого станется и в драку полезть, – предупреждали они.

Ицки аккуратно сложил письмо и вернул его в дипломат.

Снегопад крепчал. Неправдоподобно огромные снежинки ложились на землю. Ицки поймал одну на ладонь, посмотрел, как она тает, и побрел к машине. Под ногами похрустывало. Собственные следы, неожиданно маленькие и одинокие, создавали жутковатое впечатление. В стороне темнел сарай.

Ицки минутку постоял возле фургона. За сараем журчал ручей, обрамленный камнями и черной голой землей. Осторожно минуя сугробы, Ицки подобрался к источнику, присел на берегу и дотянулся до воды.

Продавец говорил, что Токива живет "на вершине". Это было не совсем так. Настоящая вершина находилась немного поодаль, оттуда и бежал ручей, достаточно холодный, чтобы обжечь пальцы. Сонный говорок воды наводил приятную грусть: давно уже Ицки не оставляли в одиночестве. Восемь лет прошло с тех пор, как он начал служить у Ямабэ. И за эти годы от сэнсея Ицки практически не отходил. Максимум на час, на два – выполнял задание и сразу же возвращался. Просто пойти погулять – об этом не могло быть и речи.

Ицки посидел в тишине, бездумно глядя на темную воду. И когда поднялся, мороз уже проник под пальто. Снег замел все следы. Внимательно глядя под ноги, Ицки вернулся к черному фургону, затем снова обернулся на дом. Старое здание служило Токиве мастерской и жильем. Подгнившие доски крыльца не оставляли иллюзий по поводу преклонного возраста особняка. Но это была "хорошая" ветхость – ветхость вещи, которую любят и часто используют. Окруженный горами и кипенно-белым снегом, дом смотрелся весьма живописно.

Впрочем, Ямабэ – Ицки знал наверняка – до этой красоты дела не было. Когда речь шла о недвижимости, сэнсея заботили лишь необходимые, по его мнению, факты: срок эксплуатации, имя да место. К тому же он, в отличие от ученика, предпочитал все новое, никем не тронутое – в этом таилась еще одна причина их разногласия.

Пора ехать, подумал молодой человек, сдерживая кашель. Он и без того пробыл здесь целый час.

Служебная машина не годилась для езды по глубокому снегу, и Ицки морщился при мысли о необходимости проделать обратный путь по обледеневшему асфальту. Намереваясь как можно скорее вернуться в городок, он поспешил к автомобилю.

Минуточку. А где ключи? Может, машинально в карман запихнул? Хоть не в его привычке носить вещи в карманах... Нет, не в кармане. Так, без паники. Что он делал? Вылез из машины, а потом... Всё зря: вспомнить, куда подевались ключи, не получалось. Неужели в саду обронил?

Снег падал и падал, укутывая округу мягким белым покрывалом. Если не поторопиться, дорогу совсем занесёт. Носком ботинка Ицки принялся прокапывать траншейку в сугробах, но у амбара понял, что разумнее будет, не медля, спускаться с горы пешком. Только как бросить машину? Всё-таки, чужая, не его – это во-первых. А во-вторых, сад тоже чужой. Нашел, понимаешь, автостоянку... Токиву лучше лишний раз не злить, особенно, в свете недавних событий.

Поколебавшись, Ицки побрёл к ручью, дыхание стыло морозным облачком. Однако, как он и опасался, ручей почти засыпало. Вода едва видна: не понять, куда наступать можно. К тому же возле источника царила настоящая стужа, Ицки начало колотить. Ключи наверняка где-то здесь... И тут камень под ним хрустнул. Ицки шатнулся и, по-прежнему прижимая к себе дипломат, тяжело завалился на правый бок. Ногу пронзила такая боль, что в ушах зазвенело. Он ничком лежал на земле, а под одежду просачивался леденящий холод. Приподнявшись на руках, молодой человек понял, что дела его плохи. Обе ноги до колен промокли насквозь, от одного взгляда на потемневшие брючины пробирала дрожь. Мокрая ткань липла к коже. При попытке вытащить правую ногу из воды, Ицки задохнулся от боли и принялся глотать воздух, стараясь не закричать.

– Ну и какого черта ты здесь разлегся? – поинтересовались сверху.

Ицки поднял голову. Над ним возвышался Токива, сверля незадачливого секретаря стальным взглядом. Ицки начал было извиняться, но хозяин сада перебил:

– Прекрати мямлить. Коротко и внятно: что ты здесь делаешь?

Ицки в панике принялся выкарабкиваться, однако ноги не желали слушаться. Он только глубже сползал в воду. Теперь обжигающий холод поднялся и выше колен. Токива страдальчески закатил глаза:

– Хватит барахтаться! Утонуть захотел?

Он сгреб Ицки под мышки и выволок из ручья. Лежа в снегу на спине, Ицки не находил сил ни на извинения, ни на благодарность.

– С какого перепугу ты в метель сюда полез?! – набросился на него Токива. – Самый натуральный...

И вдруг замолчал. На секунду Ицки показалось, что скульптор сейчас просто развернется и уйдет, оставив его на произвол судьбы.

– Придется тебе со мной, – пробормотал Токива. – Не поедешь же в таком виде...

И он направился к дому. В тех же свитере и джинсах, только кожаную куртку накинул.

Откуда он узнал, что я свалился в ручей, озадачился Ицки, глядя ему вслед. Впрочем, сейчас не время было думать на отвлеченные темы. Ицки оперся рукой в снег и попробовал встать. Ноги коварно подогнулись. Прекрасно, он даже подняться самостоятельно не в состоянии. Обе лодыжки горели огнем, малейшее движение причиняло невыносимую боль. Ицки тихонько застонал. Кожа, в местах, где ее касалась сырая одежда, успела онеметь. Не унималась дрожь, стучали зубы. Сетуя на свое бедственное положение, Ицки не сразу услышал шаги.

– Ноги? Обе, что ли?

Рядом, скорчив гримасу, присел Токива.

– Нет-нет, я сейчас... – Ицки выдавил улыбку и разогнул колени.

Боль раскаленными дорожками прошла от носков до бедер.

Скульптор за плечи приподнял его, усадил прямо и без сантиментов ухватил за лодыжку.

– Ай! – Ицки стиснул зубы.

– Так больно? – усмехнулся Токива.

Стряхнув его ладонь, молодой человек попытался опереться на левую ногу, но тут почувствовал, что поднимается в воздух.

– Только не дергайся, – предупредил Токива. – А то еще что-нибудь сломаешь.

Мерное покачивание и ощущение мягкой кожи под пальцами навевали дремоту. Вскоре Токива устроил его на сиденье фургона. На руках дотащил – и хоть бы запыхался. Впрочем, хрупкий Ицки на порядок уступал крепко сбитому Токиве и в весе, и в силе.

С заднего сиденья скульптор сгреб два полотенца и обернул Ицки ноги.

– Пожалуйста, Токива-сенсэй, я и сам могу, – слабо возразил тот.

– Ну да... – Токива застегнул на нем ремень безопасности и завел машину.

Куда он меня везет, подумал Ицки, но спросить не решился. Каждый ухаб, каждый резкий поворот отзывались в ногах резкой болью. Кусая губы, Ицки наблюдал, как дворники смахивают с ветрового стекла снежную пудру.

Глава 2

Токива отвез Ицки в городок под горой – в частную клинику. Медсестра немедленно усадила пострадавшего в инвалидное кресло и доставила в смотровую.

– Левая лодыжка просто растянута, – сообщил доктор. – А вот правая – явный перелом. Я на обе наложу гипс, хотя с левой скоро можно будет снимать.

После завершения процедуры Ицки снова оказался в кресле.

– Избегайте нагрузки на правую ногу, на левую можете опираться, но крайне осторожно: растяжение неприятное. Связки будут болеть. Если заживление затянется, или почувствуете, будто что-то не так, немедленно приезжайте.

– Спасибо большое, – склонил голову Ицки.

Приемную уже закрыли на ночь. Пустую комнату освещала одинокая лампочка.

– Извините, – спохватился Ицки, – можно оплатить?

– Я уже, – буркнул Токива. – Счет выставлю позже.

Ицки понурился:

– Извини. От меня одни проблемы.

Всю обратную дорогу Токива не обронил ни слова, а Ицки даже взглядом не удостоил. Снег не собирался прекращаться, деревья побелели. Наконец, впереди показался старый особняк.

– А все из-за чего? – язвительно спросил Токива. – Кое-кто, не будем указывать пальцем, вместо того, чтобы отправляться прямо домой, задумал кораблики попускать.

– Но у тебя такой чудесный сад, – обезоруживающе отозвался Ицки.

Токива нахмурился, однако молодой человек продолжал:

– У Ямабэ тоже красивый сад, но это искусственная красота. Мне он никогда не нравился. А твой по-настоящему красив.

– Только Ямабэ не говори, а то его ландшафтный дизайнер удавится, – криво усмехнулся Токива, удивленный подобной непосредственностью. – И вообще, нашел что сравнивать: его прилизанные газончики и мой дикий угол...

Возле дома Токива пересадил Ицки в кресло. Сугробы почти светились в темноте. Ицки беспокойно оглянулся на Токиву, толкающего коляску к передней двери.

– Прошу прощения за беспокойство, – голос звучал неожиданно громко. – Но мне пора домой.

Токива хохотнул. Кивнул на гипс:

– Хотел бы я посмотреть, как ты поведешь машину с этой штукой на ногах!

– Может, такси мне вызовешь? – с надеждой предложил Ицки. – А машину я потом заберу, если ты не против, конечно.

– Никакой таксист в здравом уме по такой вьюге не попрется, – устало сказал скульптор, оглядывая сад. – У них и зимней резины-то нет. Еще идеи?

Ицки подавленно молчал.

– Если мой дом не приглянулся, попробуй к соседям, – куражился Токива. – Здесь есть один домик, ниже по склону. Хотя не на твоих ногах туда топать. Еще могу предложить коврик под дверью. Холодновато, правда...

Слишком поздно, понял Ицки. Надо было вызывать такси, как только потерял ключи, ну, или на выходе из больницы. Тогда сидел бы уже дома...

– В таком случае, нельзя ли переночевать у тебя? – вздохнул Ицки.

В теплой гостиной Токива накрыл диван простыней и помог гостю туда перебраться. Дал сухую одежду.

– Захочешь – включай обогреватель, – указывал он. – Здесь второе одеяло. Если что-то понадобится, зови.

– Спасибо. Извини, что доставляю беспокойство.

Токива кивнул и повернулся к дверям.

– Токива-сэнсей! – вдруг позвал Ицки.

От ледяного взгляда передернуло, но он заставил себя сказать то, что носил в себе не один месяц:

– Спасибо за цветы. Маме бы понравилось. И прости, что не поблагодарил раньше.

Мать Ицки умерла прошлой осенью, и Токива прислал на похороны цветы. Ицки глазам своим не поверил, увидев в букете белых лилий карточку с его именем. Через сорок девять дней Ицки отправил Токиве традиционный благодарственный подарок, но сказать "спасибо" лично не получилось. Ицки долго переживал по этому поводу.

Токива молчал. Потом немного смягчившимся тоном проговорил:

– Я слышал, твоя сестра вышла замуж.

– Да, прошлой весной. Он – хороший человек, – удивленно ответил молодой человек.

Токива знал, что у Ицки есть сестра, и мать одна воспитывала двоих детей. Только какое ему дело до чужих семейных обстоятельств?

Токива бросил на Ицки нечитаемый взгляд и ушел. Немного обождав, молодой человек опустил голову на подушку. Полночи он провел, скорчившись от боли и борясь с желанием застонать. Нужны были анальгетики, но где взять? В конце концов, он кое-как задремал, хоть ноги под гипсом ломило, будто их собаки грызли.

Ближе к утру Токива заглянул его проведать. Сунул под спину подушку, дал таблетку. Запив лекарство водой, Ицки почувствовал себя лучше. Токива снова его уложил, вытер лоб влажным полотенцем и ушел. Ицки быстро провалился в сон.

Проснулся он на рассвете и призадумался. Токива действительно приходил, или это ему приснилось? На столе – кувшин воды и стакан. Ицки был все еще мокрый от пота, но болело меньше. И до сих пор как-то не верилось, что он здесь...

В семь угрюмый Токива принес поднос с завтраком и помог Ицки пересесть в кресло. Впрочем, аппетита у молодого человека не было.

– Ты когда ел в последний раз? – проворчал скульптор. – Хоть что-нибудь в рот положи, чтоб не глотать лекарства на пустой желудок.

В углу подноса лежала круглая белая таблетка. Ицки взял палочки и под неподвижным взглядом Токивы заставил себя опустошить тарелку. От пряного освежающего вкуса томатного супа мутить стало как будто меньше.

– А ты уже позавтракал? – спросил Ицки.

– За меня не волнуйся, – хмыкнул Токива. – Первым делом я всегда забочусь о себе. По-другому никак. Особенно если приходится среди ночи вставать к отдельно взятым личностям.

Не сон, убедился Ицки. Токива встал и подхватил пустой поднос.

– Спасибо, – начал Ицки. – Еще раз прости, что доставляю беспокойство. Но...

И запнулся, встретив утомленный взгляд, словно вопрошающий: "Ну что тебе еще?"

– Можно воспользоваться твоим телефоном? – выдавил Ицки. – Мой мобильный, кажется, разбился.

Он уже раз сто жал на кнопки, однако дисплей не собирался загораться. Весь в царапинах и вмятинах, несчастный аппарат падения не пережил. Токива молча вышел и вернулся с трубкой радиотелефона. Бросил ее Ицки и опять скрылся за дверью.

– Спасибо, – сказал Ицки ему в спину, набирая номер Касаоки.

Старший секретарь ответил незамедлительно. Молодой человек рассказал о своих приключениях, не забыв упомянуть разбитый мобильник, и извинился, что не позвонил раньше.

– Ну и ну, – горько усмехнулся Касаока. – Похоже, ты выбрал весьма экстремальный способ к нему подобраться... Не торопись. Передай Токиве, что встреча с Ямабэ займет час, максимум два. Заставь его приехать с тобой, понял?

– Не думаю, что он меня послушает, – прошептал Ицки. – Может, лучше ты...?

– Не вижу разницы, – перебил Касаока. – Вы же дружили. Твоя кандидатура – идеальный вариант.

– Так то было... – возразил Ицки, но вовремя прикусил язык. Нет, приплетать к работе личные отношения – это ни в какие ворота... – То было давно, – ловко выкрутился он. – Теперь все по-другому.

Секунду Касаока молчал. Неизвестно, что он подумал, однако уточнять не стал. Просто сказал:

– В любом случае, оставить Ямабэ-сэнсей я не могу. Но и тянуть нельзя, а то будет слишком поздно. Тебе хватит две недели его переубедить?

– Две недели?! – ужаснулся Ицки.

Так долго???

– Чем быстрее, тем лучше. Если понадобится, сними номер в отеле и продолжай его уговаривать. Да, и не звони больше с его телефона. Свяжись со мной, когда переберешься в отель.

– Понял, – ответил Ицки и нажал "отбой".

Мысленно он вернулся во вчерашний день, когда в последний раз видел Ямабэ. Сэнсею было под шестьдесят, но больше сорока ему давали редко. Черные волосы не нуждались в краске, черты лица оставались твердыми. Заслышав низкий повелительный голос, собеседники автоматически уступали ему доминирующую роль в любом разговоре. Фамильярности сэнсей терпеть не мог и с подчиненными неизменно придерживался официального тона.

Глядя на умолкшую трубку, Ицки решил во что бы то ни стало доставить Токиву к Ямабэ.

Только как ехать в таком состоянии? Взять напрокат автомобиль с ручным управлением? Но везти пассажира по заснеженному обледеневшему склону... бррр. О серьезности своих травм Ицки умолчал, иначе Касаока немедленно сорвался бы ему на помощь. А Ицки ненавидел беспокоить своего супервизора. Тем более, что все случилось исключительно по его собственной вине.

Надо смотреть в лицо фактам: он здесь застрял и, похоже, надолго – пока не стает снег. Следить за прогнозами погоды да узнавать насчет такси – вот и все, что на данный момент в его силах.

– Закончил? – осведомился Токива, заставив Ицки дернуться от неожиданности.

Когда он успел вернуться?

Лицо Токивы ничего не выражало, и Ицки поспешил отдать хозяину дома трубку.

– Прости, что долго, – он тяжело сглотнул, готовясь к разговору. Сейчас или никогда. – Токива-сэнсей. Не мог бы ты навестить Ямабэ-сэнсей на днях?

Скульптор приподнял бровь.

– Это не займет много времени, – убеждал Ицки. – Самое большее – полдня. А потом тебя отвезут обратно на такси. Я знаю, ты очень занятой человек, но прошу тебя...

– Это невозможно ни сегодня, ни даже завтра, – уверенно сказал Токива. – Ты видел, как метет, и на дорогах творится черти-что. Я слышал, возле станции была авария. Такси сюда не поедет.

– Значит, когда погода наладится? – с надеждой спросил Ицки. – Возьмешь такси и съездишь к Ямабэ. Хорошо?

Токива усмехнулся:

– В кухне бери, что хочешь, – бросил он, разворачиваясь. – Сунешься в спальню или студию – мало не покажется.

Ицки расстроенно потер лоб. И чего бы Касаоке не попробовать, подумал он.

Против обаяния старшего секретаря не мог устоять никто, даже юные ученики Ямабэ. Однажды, когда Ямабэ выгнал своенравного мальчишку, Касаока смог убедить сэнсея принять ребенка обратно. В спорах Касаока внимательно выслушивал все стороны и старался быть справедливым. Не зря сэнсей называл его своей правой рукой. Зато Ицки ученики Ямабэ ни в грош не ставили. Неудивительно, впрочем, если учесть, что ему с ними даже разговаривать запрещали. Да и восемь лет, по большому счету, не такой уж долгий срок.

Ицки добрался до окна и выглянул на улицу. Снег, всюду снег – все гуще и сильнее.

И почему я не могу просто рассказать все Касаоке, размышлял он.

Было время, когда Ицки называл Токиву другом. А теперь Токива его ненавидел... Или нет. "Полное безразличие" – вот что лучше всего описывает его нынешнее отношение. Хоть и неприветливый, Токива редко бывал по-настоящему груб. Наверное, это он только с Ицки такой...

Глядя на растущие с каждым часом сугробы, молодой человек грустно качал головой.