Текст книги "Крейсер-призрак HK-33. Боевые операции немецкого ВМФ в Индийском океане"

Автор книги: Йохан Бреннеке

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Он держит дистанцию, – отметил впередсмотрящий. – Интересно, почему? Мы же не кусаемся!

Капитан знал почему, но промолчал. У всех летчиков был приказ: заметив псевдорусское судно, держаться на расстоянии и ни при каких обстоятельствах не делать фотографий.

С точки зрения Крюдера, погода нисколько не «улучшилась»: солнце продолжало ярко сиять на безоблачном небе, а ночи были настолько светлыми, что можно было заметить даже мелкие предметы на много километров вокруг. Сначала айсбергов было немного, но с каждым часом их число увеличивалось. Прямо по курсу на горизонте была видна сверкающая и переливающаяся всеми цветами радуги полоска – там начиналась полоса льдов. Солнечные лучи причудливо преломлялись на изломанной ледяной поверхности великого ледового барьера, а люди на палубе с любопытством следили за завораживающей игрой света.

Теперь HK-33 шел значительно медленнее – поверхность воды была покрыта плывущими льдинами и айсбергами. Движение сопровождалось ударами, лязгом и душераздирающим скрежетом. На крупных льдинах сидели тысячи птиц. Они принадлежали к семейству чистиков – с прямыми остроконечными клювами, черными спинами, белыми грудками и черно-белыми крыльями. Заинтересовавшись, чем такое количество птиц питается в этой безжизненной ледяной пустыне, один из офицеров заглянул в энциклопедию. Выяснилось, что они едят рыбу, которую выхватывают из воды своими длинными клювами. Он также обнаружил, что яйца этих птиц вкусны и полезны. Яйца? На льду их виднелось великое множество. И никаких норм, сообразил он и незамедлительно довел добытые им сведения до капитана, надеясь, что тот прикажет спустить шлюпку. Здесь можно было набрать столько яиц, что хватило бы до конца похода.

– Нет, – отрезал Крюдер, – может быть, в другой раз.

– Жаль, – пробормотал разочарованный офицер, сразу же лишившись интереса ко всем естественным наукам, вместе взятым.

Моржи не выказывали робости при виде приближающегося корабля и продолжали свои забавные игры на льду. Серые тюлени ворчали и широко зевали. Их движения были медленными, ленивыми и неохотными, они были явно недовольны шумом, создаваемым движущимся сквозь лед HK-33.

Если кому-то был срочно нужен капитан, а его не оказывалось на мостике, было еще одно место, где его почти наверняка можно было найти, – каюта метеоролога. К сожалению, бывший чиновник из Данцига мог только предсказывать намерения небесной канцелярии, но никак не мог на них повлиять. Как он ни бился над своими картами и расчетами, из них все равно было невозможно «выжать» более благоприятный прогноз погоды. Ясная и солнечная погода не желала сдаваться, и метеоролог мог только сокрушенно пожимать плечами. Помощник корабельного врача Хассельман в свободное время добровольно стал неофициальным помощником лейтенанта Ролля, но даже объединенные усилия двух «предсказателей» не могли дать обнадеживающего результата.

Регулярные визиты к метеорологу не радовали капитана. Как-то раз после одного из таких посещений, возвращаясь на мостик, он встретил боцмана Рауха.

– Что вы об этом думаете, боцман? – спросил он, вряд ли рассчитывая на ответ. – Капитан – царь и бог на своем судне, но даже он не может делать то, что хочет. Ему приходится ждать погоды.

Прежде чем ошеломленный боцман смог придумать достойный ответ, капитан махнул рукой и ушел. Старик в своем репертуаре, подумал боцман. Всем на борту было известно, что шутка – главное оружие капитана.

Однако, когда капитан нанес следующий визит в каюту метеоролога, новости оказались более благоприятными.

– Если я не слишком ошибаюсь, – сообщил лейтенант Ролль, передвигая карандаш вдоль хитросплетения зеленых, красных и синих линий на карте, лежащей перед ним, – в пятницу к ночи приблизится циклон с северо-востока. Можно ожидать дождь и густой туман позади атмосферного фронта.

– Сколько это будет продолжаться? – живо заинтересовался Крюдер.

– Полагаю, достаточно долго, чтобы мы успели проскользнуть.

– Вот теперь вы заработали свое жалованье! – удовлетворенно воскликнул Крюдер и поспешно покинул каюту, не дав удивленному метеорологу продолжить. Перескакивая, как мальчишка, через две ступеньки, он быстрым шагом направился в рубку. – Штурмана ко мне! – приказал он.

Теперь HK-33 шел на юг. В точном соответствии с предсказанием лейтенанта Ролля в пятницу северо-восточный ветер принес черные облака. Прежде спокойное море превратилось в бурлящий котел. Температура резко упала, и даже самая теплая одежда не предохраняла от холода. Высокие волны обрушивались на палубу судна, поднимая фонтан ледяных брызг, достигавший мостика. Вода была очень холодной и, казалось, проникала повсюду. Лица людей стали красными, как вареные раки, а ледяные соленые брызги тонкими иголками впивались в кожу.

И хотя в это время года в высоких широтах никогда не бывает по-настоящему темно, грозовые облака были настолько темными и густыми, что обеспечиваемая ими степень темноты стала вполне приемлемой. В дополнение к этому, нигде не было видно даже проблеска света – ни на борту HK-33, ни на кораблях, несущих постоянную вахту в ожидании немецких судов, пытающихся прорвать блокаду.

На HK-33 вахтенные стояли на своих постах, внимательно всматриваясь в темноту. Их воспаленные глаза горели от соленых брызг. Они видели, как над леерами то здесь, то там возникало голубоватое фосфоресцирующее свечение, а пелена облаков временами на несколько мгновений рассеивалась, открывая полоску бледно-голубого неба. Низкие грозовые облака проносились над вспомогательным крейсером, как дымовой след из труб прошедших мимо эсминцев. Облака устроили настоящую гонку мимо трубы и мачт HK-33. Они принимали самые причудливые формы и над головой моряков плыли то торжествующие физиономии демонических фурий, одержимых жаждой уничтожения, то искаженные страданиями лица грешников. Где-то впереди они опускались все ниже и ниже и в конце концов сливались с морем и небом.

– В такую ночь моряков можно только пожалеть, – пробормотал, ни к кому конкретно не обращаясь, боцман Раух. – Не дай бог, разыграется воображение.

– Ну да, хватай чемодан и беги, – добавил невозмутимый Крюдер. – У вас есть что-нибудь для доклада?

– Так точно, господин капитан. Внизу по правому борту пробита переборка, и унесло брезент с люкового закрытия.

Несмотря на натянутые везде спасательные леера, передвигаться по палубе было невозможно. Поэтому там не было ни души, и ледяным волнам, свободно гуляющим по безлюдной палубе, не удалось никого смыть за борт. Причем неизвестно, чего было больше в гигантском потоке воды, обрушившемся на судно: морской воды или дождевой. Рев беснующегося шторма был слышен во всех помещениях. В какой-то момент за уже ставшими привычными завываниями шторма люди услышали более глубокий звук, идущий, казалось, из самых глубин моря.

Опытные матросы знали, что это означает. Они оказались в самом эпицентре непогоды. Через мгновение судно соскользнет в глубокую впадину, а потом, собрав все свои силы в борьбе за жизнь, взметнется вверх и будет ввергнуто в сердцевину разбушевавшейся стихии. Судно дрожало, словно гигантские молотки проверяли на прочность каждый шов, каждую заклепку. Потом оно снова стало на киль, кое-как выровнялось и пошло вперед, а за его кормой ужасный фантастический монстр играючи швырял в разные стороны гигантские массы воды.

Молодые матросы, которым никогда в жизни не приходилось сталкиваться с чем-то, даже отдаленно похожим на арктический шторм, изо всех сил старались не показать свой ужас окружающим. Но все они, и новички, и морские волки, не позволяли себе думать о том, как много кораблей такие же шторма отправили на дно морское. В море о таких вещах не думаешь. Подобные мысли годятся для респектабельных горожан, которые, проводя мирный вечер у камина, вспоминают о тех, кто в море.

Если говорить чистую правду, ни один моряк не попадал в такой шторм, каким его описывают в литературе. При этом нельзя сказать, что подобные описания изобилуют преувеличениями. Просто действительность такова, что ее невозможно точно передать словами. А с точки зрения моряка, все, что происходит в море, является его работой, суровой и отнюдь не романтической работой без ненужных приукрашиваний.

А внизу в столовой буфетчики пытались накормить людей под аккомпанемент доносящихся со всех сторон ударов и скрежета. При наличии определенной доли везения человеку удавалось получить полную тарелку. Далее ему оставалось только проявить свои акробатические способности и, балансируя, с тарелкой в одной руке и ложкой – в другой, съесть содержимое тарелки. Серебряный чайник, судя по его внешнему виду, явно знавший лучшие дни, словно взбесившийся кролик, прыгал по столу. Его никто не ловил, напротив, за его почти человеческими движениями наблюдали с удовольствием.

– Когда мы пройдем через это светопреставление, – сказал штурман, – у нас появится право вести себя как привилегированные особы. Так написано в книге.

– Что именно написано в книге? – спросил лейтенант Рихе.

Остальные тоже прекратили свои попытки поесть и с любопытством уставились на лейтенанта Михаэльсена.

– Это старый морской обычай, – серьезно сказал он. – Пережив шторм в районе мыса Горн, вы получаете право класть одну ногу на стол, а пережив шторм в пределах Северного полярного круга, вы сможете класть обе ноги на стол, и никто не скажет вам ни слова.

– А мы его еще не пережили, – заметил пессимист.

Тот, кому довелось пережить настоящий арктический шторм, никогда его не забудет, даже если ему суждено дожить до ста лет. Он продолжается так долго, что в конце концов начинаешь думать: он не прекратится никогда.

HK-33 подошел к входу в Датский пролив. Офицер-метеоролог почти все время проводил на мостике рядом с капитаном.

– Боюсь, – сокрушенно сказал он, – непогода все же не продлится достаточно долго. – Он вздохнул и обратил свой взор к небесам, словно там в вышине кто-то листал перед ним страницы неведомой книги.

– На какое время мы еще можем рассчитывать? – коротко спросил капитан.

– Два, максимум три часа, потом все стихнет.

Лейтенант Ролль снова оказался прав. В полночь ветер стих, а облака исчезли, словно по мановению волшебной палочки. Больше ничто не напоминало о недавнем шторме. Дул легкий бриз, а небо над головой было озарено остатками северного сияния. Остатками? Глубокой ночью было светло, как пасмурным днем, и в пустынном море открытый всем взорам находился немецкий вспомогательный крейсер, его мачты на сером фоне были отчетливо видны, выделяясь как угольно-черные линии на сером полотне.

Часы тянулись чертовски медленно. Вахта сменилась, но люди остались на палубе, продолжая всматриваться в даль. Появилась слабая дымка, но все еще было ясно, и видимость оставалась удручающе хорошей.

В предутренние часы наступил полный штиль… Поверхность воды была неподвижной, словно бильярдный стол. Все разговаривали шепотом, а двигались на цыпочках, как будто боялись разбудить противника, который, впрочем, вероятнее всего, и так не спал. А все-таки интересно, где он? Быть может, жестокий шторм заставил вражеские корабли уйти в поисках убежища? Вряд ли на такой хороший исход стоило надеяться. Это было бы слишком хорошо.

Слабый бриз, дувший после окончания шторма, стих. Не чувствовалось даже слабого ветерка. Воздух, окружавший немецкий вспомогательный крейсер HK-33, был влажным, густым и настолько насыщенным солеными испарениями, что казался жидким.

Глава 5
HK-33 ПРОРЫВАЕТ БЛОКАДУ

« 7.75.Полоса тумана на юго-юго-востоке», – записал помощник боцмана в корабельный журнал. Руководство небесной канцелярией оказалось благосклонным к немецкому вспомогательному крейсеру. В критический момент оно явило на сцену защитную пелену тумана. Вскоре HK-33 оказался окутан со всех сторон. Туман постепенно сгущался, пока не стал густым и молочно-белым. Видимость стала очень мала. Создавалось впечатление, что крейсер движется сквозь кипу хлопка. Теперь он изменил курс на юго-западный. Крюдер стоял на мостике, кутаясь в толстый полушубок. Он искренне радовался молочному киселю, окутавшему все вокруг. И хотя в последние дни он почти не спал, капитан был свеж и бодр. Только темные круги под глазами и перерезавшие высокий лоб морщинки свидетельствовали о владевшем им напряжении. Но, когда он приказал вахтенному офицеру снизить скорость, его голос был абсолютно спокоен, словно он вел корабль не в боевой обстановке, а на маневрах.

– Средний вперед, Габе.

– Так точно, господин капитан. Средний вперед.

Лязгнул машинный телеграф, и команда была тотчас выполнена. Но в глазах лейтенанта Габе застыл невысказанный вопрос: «Я-то думал, что мы должны как можно скорее выйти в Атлантику! Зачем тогда снижать скорость?»

– Айсберги, Габе, – спокойно сказал капитан, словно прочитав мысли молодого офицера. – Чем меньше скорость, тем меньше вероятность столкновения. – Все так же глядя прямо перед собой, он приказал: – Впередсмотрящим немедленно докладывать о любых изменениях цвета воды.

Довольно скоро в туманной дымке действительно стали появляться айсберги. Они величаво проплывали мимо, словно привидения или некие примитивные существа, явившиеся из доисторических времен, молчаливые скитальцы полярных морей. Некоторые из них были гигантскими монстрами высотой 15–20 метров. Туман постепенно сгущался и опускался ниже к поверхности воды. Вскоре все окружающее слилось в одинаковую белую массу, и только по внезапному дуновению холода можно было определить присутствие вблизи айсберга. Потом он проплывал мимо.

Внезапный порыв ветра на мгновение разорвал завесу тумана, открыв взору еще одну ледяную гору, окруженную голубовато-зеленоватым блеском. Фантастически прекрасный вид и страшная опасность. Малейшая неосторожность или невезение, и ледяной гигант сомнет стальной корпус корабля, словно спичечный коробок.

Впередсмотрящий доложил об изменении цвета морской воды.

– Очень хорошо, – сказал капитан, – я вижу. – И затем: – Обе машины малый вперед.

Вода стала похожа на молоко. Было очевидно, что HK-33 проходит над погруженным в воду льдом – первый признак близости гигантского айсберга. Все моряки, имеющие опыт плавания в Арктике и Антарктике, знают: 6/7 массы айсберга располагается под поверхностью воды. В этом случае невозможно точно сказать, где оставшаяся 1/7 часть выступает из воды. Не было ни ветра, ни волн, иными словами, даже самые приблизительные расчеты были невозможны. И HK-33 остался на прежнем курсе. Опыт показывает, что в подобных ситуациях лучше ничего не менять. Несколько позже вода снова потемнела. Подводный лед кончился.

Вода стекала с надстройки, такелажа и изоляторов антенн. Люди на палубе были одеты в дождевики, поверхность которых поблескивала в мрачных предрассветных сумерках туманного дня.

Ближе к вечеру слабые порывы ветра разорвали пелену тумана, и в просвете между его клочьями показалось бледное солнце. HK-33 миновал Датский пролив.

Крюдер расстегнул тяжелую кожаную куртку и засунул руки в карманы голубого форменного кителя. Рядом с ним в ожидании приказов стоял Феликс Мауль, моряк из совершенно неморской провинции Саксония.

– Феликс, – весело сказал Крюдер, – полагаю, сейчас сигара – именно то, что нам всем необходимо. Сходите в мою каюту и принесите всю коробку. Не будем мелочиться.

Когда коробка была доставлена на мостик, Крюдер угостил сигарами всех вахтенных на мостике. Морякам не часто доводилось баловать себя хорошими гаванскими сигарами, поэтому очень скоро на лицах присутствующих появились довольные улыбки.

– Справа по борту мыс Фарвель, [9]9
  Фарвель – мыс Прощания. (Примеч. ред.)


[Закрыть]– доложил штурман.

– Удивительно уместное для нашего случая название, – сказал Крюдер. – Ведь мы на какое-то время прощаемся с Европой. Впрочем, я не сомневаюсь, что она без нас вполне обойдется.

Настало время определить местоположение судна. Шторм со сплошной облачностью, а потом густой туман делали этот процесс довольно долгое время невозможным. Прежде всего следовало найти Старого барона – так немецкие мореплаватели прозвали звезду Альдебаран. Ханефельд уже поднес к глазу секстан. Где же наша звездочка? Ах, вот она. То есть она была здесь, без сомнения, здесь и оставалась, но только стала невидимой – ее скрыло темное облако. Как только Альдебаран снова появился на небосводе, Ханефельд и Бах взяли пеленг.

– Поймал? – спросил Ханефельд.

– Не совсем и не слишком точно. А ты?

– Аналогично. Старый барон сегодня настроен поиграть.

В конце концов, оба моряка поймали звезду в зеркала своих секстанов. Они сравнили полученные измерения, убедились в их идентичности и вместе отправились в штурманскую рубку, чтобы произвести сложные вычисления в сферической тригонометрии, попутно обмениваясь терминами, непонятными простому смертному: часовой угол, зенитное расстояние, склонение и т. д.

Оба моряка аккуратно записывали результаты своих вычислений. Вскоре была установлена широта и долгота, а окончательным результатом стали координаты судна с точностью до минуты. Оказалось, что за двадцать четыре часа HK-33 преодолел 257 миль, что совсем неплохо, учитывая все обстоятельства и среднюю скорость.

Ханефельд занес результаты вычислений, а также данные о температуре и погодных условиях в журнал.

– Интересно, как долго мы еще будем возиться со сферической тригонометрией, – вздохнул он. – Бьюсь об заклад, вот-вот найдется какой-нибудь умник, который докажет, что земля все-таки плоская. Что тогда будет?

– Пока наука развивается существующими темпами, полагаю, нам не о чем беспокоиться, – ответил Бах. – А если серьезно… – Он на несколько минут задумался. – Подумать только, ведь ученые мужи, которые так обошлись с Коперником, не были круглыми дураками. А возьми, к примеру, Парацельса. Я только что прочитал о нем книгу. Чем больше ты знаешь, тем больше понимаешь, как случайны и обрывочны наши знания. Никогда нельзя сказать с уверенностью, когда установленный факт окажется перевернутым с ног на голову. Чем блике ты подходишь к разгадке тайн Вселенной, тем более таинственными они кажутся.

О чем только не говорят во время ночных вахт в море! Все же моряки отличаются от людей, ступающих по твердой земле. И главным, что отличает их от людей сухопутных, является то, что в силу своей профессии они живут ближе к границе неведомого, непонятного и сверхъестественного.

В том месте, где теплый Гольфстрим встречается с холодным Лабрадорским течением, туманы – частое явление. А когда светит солнце, небо расцвечивают яркие полукружья радуг. Но вот остались позади лишенные растительности берега Ньюфаундленда. Наступивший день был ясным и солнечным.

– Слева по борту перископ!

Впередсмотрящий засуетился и замахал руками, при этом очень напоминая старую курицу, раскудахтавшуюся при виде ястреба.

– Я ничего не вижу! – раздался крик с мостика, где все вахтенные напряженно всматривались в даль, стремясь увидеть невидимое: там, где впередсмотрящий видел или считал, что видел перископ, не было ничего.

Поверхность воды была абсолютно спокойна – ни следа перископа или попутной волны. Но минуту назад там могло все это быть. Немецких подлодок в этом районе не было, значит, невидимая субмарина, прячущаяся в глубине, вполне могла быть вражеской.

– Мостик! Вот он! На этот раз справа по борту!

– Какого черта!

Противник, если это был он, выполнял на редкость странные маневры. Как он собирается выйти на позицию для атаки? Все взгляды устремились в направлении, указанном впередсмотрящим. Да, там что-то было. Оно поднималось над поверхностью, а вода вокруг пузырилась и кипела. И оно было сине-черным, как корпус субмарины. Но ко всеобщему облегчению, неопознанный объект оказался спиной кита, и по мостику прокатился веселый смех. В воздух взметнулся фонтан воды, словно струя исландского гейзера. Водяной столб на мгновение замер в воздухе, сверкая и переливаясь на солнце, а потом его развеяло ветром, и людям показалось, что невидимый павлин раскрыл свой красочный хвост.

– Может быть, подойдем ближе? – предложил Уорнинг.

У Крюдера возражений не было. Матросы, никогда не видевшие китов, во все глаза наблюдали за происходящим. Животных оказалось двое.

– Любовная парочка на воскресной прогулке, – заметил кто-то.

И это действительно было воскресенье! В море выходные и праздники ничем не отличаются от всех остальных дней.

Киты резвились в море, словно подводные горы, приподнявшие свои вершины над поверхностью воды. Соседство вспомогательного крейсера их нимало не тревожило. Судно подошло ближе, и зрители на палубе теперь могли без труда видеть треугольники их хвостовых плавников. То тут, то там над водой поднимались струи, выпускаемые китами, и опадали, как фонтаны, которым внезапно перекрыли воду. Наигравшись, киты ушли под воду, и поверхность воды снова стала спокойной и пустынной.

– Жаль, что мы не можем на них поохотиться, – сказал офицер, отвечающий за продовольственные запасы на корабле. Он извлек из кармана листок бумаги и карандаш и углубился в подсчеты. – Вы даже не представляете, сколько мяса в этом чудище. Некоторые киты весят до семидесяти тонн.

– Ничего, – сказал Крюдер, потом, подумав, добавил: – Позже.

Те, кто слышал последние слова капитана, навострили уши. Крюдер слов на ветер не бросал. Он всегда говорил то, что имел в виду, но никто не понял, что он имел в виду сейчас. Придет время, все станет ясно.

Вахта была изнурительно долгой, но обед – питательным и вкусным. Тишина, воцарившаяся на борту, очень способствовала правильному пищеварению. Неожиданно по кораблю разнесся сигнал тревоги.

– Боевое расписание!

На горизонте неожиданно появилось неизвестное судно – выплыло из серой туманной дымки. Вспомогательный крейсер HK-33, находился далеко от морских путей, поэтому никаких встреч не планировалось. Все имеющиеся на борту бинокли были направлены на незнакомое судно, очертания которого с каждой минутой становились более отчетливыми. Это было судно больших размеров, чем HK-33, и значительно более мощное. Заметив непрошеного гостя, Крюдер сыграл тревогу, приказал увеличить скорость и изменить курс таким образом, чтобы с неизвестного судна видели только корму. Это затрудняло идентификацию. Надеяться на то, чтобы остаться незамеченными, было бы глупо.

– Что вы можете сказать об этом судне, Михаэльсен? – спросил Крюдер.

– Во-первых, оно находится в стороне от привычных морских путей, во-вторых, оно движется слишком медленно для судна таких размеров, которое целенаправленно куда-то идет, в-третьих, его теперешний курс не приведет его ни в какой порт.

– Я думаю примерно то же самое, – сказал Крюдер и почесал нос – именно этот жест всегда сопровождал процесс принятия решений.

Михаэльсен и Уорнинг лихорадочно листали таблицы, содержащие силуэты британских кораблей и вспомогательных крейсеров, и сопоставляли их со справочниками, содержавшими описания и основные показатели. Очень скоро толстый палец Михаэльсена остановился.

– Думаю, мы ищем именно это, – сказал он. – Во всяком случае, очень похоже. Никаких фундаментальных отличий.

– Нашли? – нетерпеливо спросил Крюдер, не сводивший глаз с незнакомого корабля.

– Судя по всему, да, господин капитан. Британский вспомогательный крейсер «Кармания». Куда более быстроходный, чем мы, и лучше вооружен.

– Что ж, похоже на то. Будем сохранять спокойствие и попробуем оторваться.

Два вахтенных офицера, Левит и Кюстер, не смогли скрыть разочарования. Создавалось впечатление, что с британского крейсера немцев не заметили. Корабль медленно двигался прежним курсом. Если они поднимут флаг и неожиданно атакуют противника, ведя огонь так же точно, как на балтийских стрельбах, они имеют все шансы потопить противника, даже несмотря на разницу в размерах и вооружении. Можно даже сказать, чертовски хорошие шансы. А расстояние между ними – ерунда. Они достаточно близко, чтобы забросать его тухлыми яйцами.

Но у Крюдера было другое мнение. HK-33 изменил курс и увеличил скорость. Расстояние между противниками начало увеличиваться, и вскоре британский вспомогательный крейсер скрылся из вида. А пронесшийся по Атлантике дождевой шквал скрыл его плотной завесой. Инцидент был исчерпан, но люди на борту HK-33 не были удовлетворены. Более того, они чувствовали себя обманутыми. Крюдер отлично понимал, что атмосфера на борту неблагоприятная, и, как делал это всегда, когда позволяли обстоятельства, объяснил свое решение людям по судовой трансляции:

«Это была не наша дичь, парни. Нам предстоит ловить другую рыбку. Корабль, который вы видели, это британский вспомогательный крейсер „Кармания“».

Больше он не сказал ничего, остальное должны были додумать сами. Возможно, они пришли к следующему выводу: «У HK-33 имеются строгие инструкции действовать в определенных зонах, но не в этой. Пока вспомогательный крейсер не доберется до назначенной ему зоны, он не должен предпринимать никаких враждебных действий, даже при благоприятных обстоятельствах, поскольку может произойти что-нибудь непредвиденное. Например, когда мы поднимем флаг и откроем огонь, британское судно успеет передать в эфир наши координаты».

Как бы то ни было, моряки были недовольны, но признали правоту своего капитана. Правда, один вопрос так и остался без ответа: заметили HK-33 с британского корабля или нет? Если на борту «Кармании» никто не заметил предполагаемое русское судно, они там все, наверное, спали.

С другой стороны, они могли выслеживать вполне конкретный корабль и не интересоваться другими. Какой бы ни была истина, встреча окончилась без последствий, но Крюдер все же решил принять некоторые меры предосторожности. С борта HK-33 еще неоднократно замечали неизвестные корабли, но немецкий вспомогательный крейсер продолжал уклоняться от встречи, изменял курс и часами шел в других направлениях, чтобы замести следы.

8 июля HK-33 оказался на широте северной части Азорских островов. Ходили упорные слухи, что капитан вместе со штурманом упорно занимаются изучением силуэтов судов.

10 июля старший помощник лейтенант Швинне вызвал боцмана Рауха с банками белой и синей краски.

– «Кассос» – название судна, Греция – страна регистрации, – сообщил он боцману и вручил лист бумаги, на котором были написаны эти слова.

– Да, господин старший помощник, – сказал боцман и отправился организовывать выполнение работы. Очень скоро с левого и правого бортов спустили люльки, и начались малярные работы. Серп и молот исчезли, уступив свое место национальным цветам Греции, и HK-33 сменил имя «Печора» на «Кассос».

Одновременно на палубе велись работы по изменению формы мачт и надстройки, чтобы силуэт HK-33 не отличался от настоящего «Кассоса».

– Наше судно слишком новое, господин капитан, – поделился своими наблюдениями Михаэльсен. – У настоящего грека должны быть видны пятна ржавчины – на корпусе и надстройке.

– Вы совершенно правы, – не стал спорить Крюдер. – Позаботьтесь об этом.

И пятна ржавчины появились.

Когда работы были закончены, даже у предвзятого наблюдателя не могло остаться сомнений: HK-33 – типичный грек.

Погода в тропиках была превосходной. Солнце сияло во всю мощь, и только редкие ветра гнали пушистые белые облака над одиноким немецким кораблем. Они были белыми как снег, словно только что поднялись из кристально чистых океанских глубин. В воде виднелось много морских водорослей, причем временами их количество не могло не впечатлять: они покрывали гигантские участки поверхности зелеными плавучими островками. Моряки часто вылавливают водоросли, имеющие удивительно тонкую филигранную структуру, и помещают их в банки с морской водой, чтобы привезти домой необычный сувенир. Не имея других занятий, команда HK-33 тоже занялась этим промыслом. Так уж сложилось, что эти безобидные водоросли сыграли довольно важную роль в истории. Без них Колумб не сумел бы открыть Америку. Его команда была измучена долгим плаванием и стремилась домой. Люди были близки к бунту и требовали, чтобы капитан повернул к земле. Тогда Колумб указал на проплывающие мимо поля водорослей и сказал, что это признак близкой земли. Ему поверили.

Крюдер наблюдал за деятельностью команды с добродушной усмешкой.

– Вы знаете, как Колумб впервые высадился в Америке? – полюбопытствовал он у одного из моряков.

Парень отвлекся от своего скучного занятия и, держа в руках только что поднятый из воды куст водорослей, с любопытством взглянул на капитана:

– Нет, господин капитан.

– Тогда слушайте: сойдя на берег, он увидел причудливо разукрашенных краснокожих людей. Он, конечно, знал, кто они такие.

– Вы американские индейцы? – спросил он.

– Да, – ответили они. – А вы – Колумб?

– Да, это я, – ответствовал Колумб.

– Слава богу, – воскликнул индейский вождь, – нас, наконец, открыли!

На минуту воцарилась мертвая тишина. Матрос взирал на капитана с абсолютно непроницаемой, какой-то деревянной физиономией.

– Боже мой, парень, да улыбнись хотя бы! – воскликнул разочарованный капитан. – Я предполагал, что это забавно. Ты всерьез считаешь, что твой капитан умеет только выкрикивать приказы?

В поле зрения попали дельфины. Лейтенанты Ноймейер и Габе наблюдали с мостика, как они с легкостью выполняли в воде сложные акробатические трюки. Они, словно стрелы, взлетали в воздух, сверкая на солнце блестящими черными спинами, грациозно летели над волнами и снова ныряли, чтобы тут же высунуть голову из воды где-нибудь в другом месте. В течение многих часов эти жизнерадостные создания сопровождали судно, словно приветствуя его, даже казалось, что они специально для этого приоделись: иссиня-черные смокинги и белые жилеты.

– Я знал одного старого капитана, ходившего еще на клиперах, который называл эти создания морскими ласточками, – сказал Ноймейер. – Удачное имя, не правда ли? Они действительно похожи на ласточек и ведут себя как эти легкокрылые птицы. Тот капитан всегда говорил, что дельфины напоминают ему о доме.

– Твой старый капитан, должно быть, был сентиментальным малым, – грубовато буркнул Габе. – Знаешь, кого напоминают они мне? Официантов Нептуна. – Немного помолчав, он задумчиво добавил:

– Кстати, мне говорили, что их мясо очень вкусное, напоминает телятину. У меня уже слюнки текут.

Чувствительный Ноймейер был потрясен.

– Ты говоришь ужасные вещи! – с негодованием заявил он.

– Ты тоже сентиментален, Ноймейер. Не вижу ничего ужасного. Заботиться о еде – самая естественная вещь в мире. Когда я вижу гуляющего по травке жирного гуся, я всегда представляю его зажаренным.

– Насчет гуся я с тобой согласен, но дельфины?!!

– А почему нет? Просто ты находишься во власти предрассудков. Скажи еще, что никто не будет пытаться зажарить альбатроса. Лично я бы не отказался от пары сочных котлет из мяса дельфина. – И земной до мозга костей Габе плотоядно облизал губы.