Текст книги "Цветок забвения. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Явь Мари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
Я лишь боялась растеряться, когда столкнусь с Чили, потому что никогда не противостояла ей всерьёз. Ссоры из-за всяких пустяков не в счёт.
Но это я напрасно.
Стоило мне заметить улыбку злого удовлетворения на её лице, как ярость буквально ослепила меня.
– Ты в прятки со мной играешь, что ли? – Чили выглядела более возбуждённой, чем обычно. – Я едва…
Она не договорила: подскочив к ней, я отвесила ей звонкую пощечину. Это было шоком для нас обеих. Чили не могла поверить, что я ударила её. Я не могла поверить, что она мне это позволила.
Чтобы убедить её и себя в том, что это не случайность, я замахнулась и ударила её ещё раз. Она не остановила меня, как в случае с Мятой, хотя мне от этого не полегчало, зато ей, похоже, помогло в себя прийти.
– Прятки?! А что насчёт тебя, Чили! Тебе не помешало бы спрятаться, прежде чем забавляться с Виолой! – Задохнувшись от возмущения, я процедила: – Ты зачем её трогала?!
Ну вот.
Я разрыдалась, по-детски, от бессилия и обиды, от мысли, что меня предпочли худшей из Дев.
– Ты же не приняла это всерьёз? – проворчала Чили, тем не менее, не решаясь посмотреть мне в глаза.
– После того, как ты распекла меня за то, что я прикасалась к её письму?! Да, я приняла всерьёз то, что ты прикоснулась к её «цветку»! – кричала я, уже не боясь того, что нас услышат. – Добралась до своего любимого персика, Чили? Или тебе понравился не персик, а большой, талантливый рот, в котором она держала предназначенную для тебя косточку? А если бы тебя кто-нибудь увидел?
– Ты, например. Хуже быть не может.
– Ты же не думаешь, что тебе удалось бы это скрыть?! – Я коснулась виска. – Ты моя пара, я бы узнала об этом, как только бы мы заснули. Сегодня. Сейчас.
Я ставила ей условие, которое Чили, естественно, не смогла принять.
– Нет.
– Нет?
– Я сейчас не в том состоянии как видишь. Может, после испытания стихий?
– То есть, после того как я погибну?
– Хватит нести эту чушь! Просто пока тебе не нужно знать то, что известно мне. – Она поморщилась, как будто уже проговорилась. Что она такого узнала, с чем я бы не смогла смириться? И это после того, что уже увидела? – Ива, ты должна доверять мне и без всяких ритуалов.
– Требуешь доверия сразу после того, как облапала другую?!
Чили выругалась, потеряв терпение. Я поняла, почему она не хотела вдаваться в подробности: они всё равно не позволят взглянуть на её поступок с лучшей стороны, как я надеялась.
– Ладно. Хочешь знать? – Она глотнула из кувшина, становясь ещё более циничной, чем обычно. – У этой тупой суки сегодня случился припадок из-за полнолуния. Она сама подошла ко мне и начала вешать сопли, рассказывать, как ей одиноко, как её мучит совесть, что она умрёт, если не поговорит со мной, и всё в таком духе. Один в один как перед тем, как меня поджечь. А я меньше всего люблю вспоминать тот момент. Так что у меня было два выбора: либо прибить её на месте, либо отомстить самым подлым, жестоким, извращённым способом. Сама реши, что лучше: увидеть меня по локоть в крови или…
– По локоть засунувшей руку в её щель? – уточнила я, и Чили поджала губы.
– Возможно, степень её раскаянья позволила бы и такое.
– Здорово, что Виола такая отходчивая. А что насчёт меня? Ты хоть представляешь, что я почувствовала, увидев тебя с ней?
Она сплюнула.
– Если бы ты досмотрела до конца, то узнала бы, что меня стошнило сразу после того, как мои пальцы коснулись её.
– Что такое? Там оказалось неожиданно влажно для той, кто в прошлый раз тебя прижёг?
– Да, и это ощущение было ничем не лучше, поверь. – Посмотрев на кувшин, Чили тут же предложила: – Давай выпьем и забудем обо всём? Мою месть можно будет считать свершённой, только если ты порадуешься вместе со мной.
Я покачала головой, не веря, что даже это она считает шуткой, над которой мне стоит посмеяться.
– Не знаю, как твоя выходка понравилась Виоле. Но я уверена, что ей сейчас и вполовину не так обидно, как мне. Так что не понимаю, чего ты добилась.
– Брось, не заставляй меня объяснять элементарные вещи.
– Это ты заставляешь меня объяснять элементарные вещи! Если тебе кажется нормальным прикасаться к другим так же, как ты прикасаешься ко мне, то держись от меня подальше! – Сказав это, я сама испугалась. Я не смогла бы жить без неё, и из-за этой зависимости мне становилось только больнее от её предательства. Чили точно знала, что я прощу ей, что угодно, и выделывалась, просто чтобы доказать это. А ещё умудрялась параллельно жаловаться на недостаток свободы. – Я думала, что никогда не увижу ничего подобного! Ты так много говорила о том, что мы особенные, неразлучные, самые верные, а сегодня я застаю тебя между ног Виолы!
Она поморщилась, будто её снова тошнило.
– Это ничего не изменило. Она не стала лучше, а ты не стала хуже. Я по-прежнему ненавижу её и люблю тебя.
– Здорово, что у тебя одинаковые методы для проявления и того, и другого.
– Я больше не прикоснусь ни к одной женщине, – заявила она внезапно. – Я клянусь тебе в этом. Довольна?
Не знаю. Несмотря на то, что это была очевидная ложь, я поняла, что мечтала услышать нечто подобное.
– Ты слишком пьяна, – заключила я.
Я забрала у неё кувшин, дабы Чили не натворила ещё больше глупостей после того, как я уйду. Но для неё это выглядело так, будто я принимаю её утешение, просто в ином формате, более подходящем сейчас, чем её присутствие. Так что Чили не стала преследовать меня, вполне уверенная в винограде, созревшем специально для меня, переполненном любовью, а мне как раз её не хватало в то полнолуние.
Это было так непривычно для меня: праздновать в одиночестве, злясь на Чили, в то время как она наслаждалась послевкусием мести, вряд ли представляя, что есть кто-то мстительнее неё.
Не я, конечно. А Виола, например.
Мята.
Или Имбирь.
Нельзя было винить Чили за то, что она отвечала им равным презрением, но ей точно не стоило их недооценивать. Она переросла свои страхи, это, конечно, здорово. Но, поняв, что ей больше ничто не угрожает в этом мирке, где всё решают речи и слёзы, она не начала наслаждаться жизнью, как я надеялась, а наоборот стала ещё более озлобленной, циничной и дерзкой. Она могла схватить Мяту за руку, а потом – Виолу… не за руку, к сожалению, хотя я бы и на это взъелась.
До этого Чили можно было считать невиновной, но теперь она будто старалась заслужить ненависть клана, поэтому намерено шокировала и провоцировала, из-за чего отношение ко мне было предвзятым и настороженным, при том что я являлась полной её противоположностью. Да, наверное, не было более непохожих людей, чем Чили и я. В отличие от первой претендентки на роль её единой.
Их считали идеальной парой не случайно. Чили сама признавалась, что ей было хорошо с Виолой, а самой Виоле было ещё лучше. Так что меня не удивила её наивная попытка вернуть поддержку и заступничество Чили, тем более, после гибели Зиры, тем более, в полнолуние. Да, ей в последнее время пришлось несладко… а то, что выкинула Чили, её просто добьёт.
Страшно представить, на что Виола могла бы пойти в таком опасном состоянии. Несмотря на то, что я считала её трусливой размазнёй и марионеткой, она добивалась желаемого куда чаще, чем её более решительные и способные подруги. Она прошла последнее испытание, в конце концов. Это должно было насторожить Чили, хотя – да ладно – она ведь даже Мяту не воспринимала всерьёз.
Но, несмотря на то, что Чили насолила буквально всем, я считала самой оскорблённой из клана именно себя. Я вспоминала прошлые обиды и представляла те, о которых не знала: мало ли, чем Чили занималась, пока меня не было поблизости? Прямо сейчас, например.
За такими мыслями я неспешно опустошала кувшин. Я старалась не предавать этому особого значения, пусть даже давно ждала дня причащения ритуальных плодов. Я собиралась растянуть момент, прочувствовать оттенки вкуса, смаковать и потом как положено отблагодарить свою пару. Но так уж вышло, что от участия в этом знаменательном событии Чили была отлучена. Наверное, именно поэтому эффект был таким сокрушительным, более ярким, чем я ожидала. Вино рождало ощущение собственного праздника, более значимого, чем полнолуние. Эта новая, искусственная радость оттенила самую-жестокую-обиду-в-моей-жизни.
Я выпила всё до капли, хотя не чувствовала жажды, после чего легкомысленно заключила, что пережила самое страшное, что только могло случиться в наших отношениях с Чили.
Проснувшись утром, я взвесила в руке пустой кувшин. Глядя на него, я с удивлением отметила, что праздник не сошёл на нет, а наоборот перешёл в новую стадию, развернулся и объединил весь клан. Шум, который я спросонья приняла за гул в голове, был ритмичным, нарастающим.
Овации.
Звук удара ладони об ладонь, размноженный многократно. Это случалось не так уж и редко, но в тот раз спросонья я сообразила не сразу: клан приветствовал Деву, демонстрирующую новообретённое мастерство самым зрелищным образом.
Такое пропускать было непринято, и я пошла на звуки торжества, собираясь выразить сестре почтение. Конечно, я не думала, что почтение придётся выражать именно Виоле. Всё-таки вчера она была меньше всего похожа на великую отшельницу, готовая пасть к ногам своей ненавистницы. Хотя, может, она тоже решила, что уже ничего страшнее с ней не случится? Чили вдохновила её. Своей местью она спровоцировала другую – более изящную, более достойную. Это был миг славы более значимой, чем вчерашний позор. Виола торжествовала, и, в насмешку над попытками Чили её унизить, её сегодня возвеличивал весь клан. Зверь под ней был огромен, но шёл грациозно, плавно, смирно прижав уши. Его драгоценный мех ослеплял белым. Но не так, как улыбка Виолы.
Говорю же, Чили не стоило недооценивать её.
И мне тоже, как оказалось. Потому что я напрасно сочла её личный парад полноценной местью. Решила, что на большее она не способна. То, что так впечатлило меня, оказалось всего лишь ширмой, за которой никто не заметил основного действа. Соревнуясь с Чили в коварстве, Виола задумала нечто ужасное даже по меркам нашего склочного общества. Она с любовью лелеяла свой план, долго вынашивала его. Буквально. Потому что через пару лунных циклов выяснилось, что Виола беременна.
Глава 15
Это выяснилось как раз перед испытанием, когда я была особенно встревожена. Я внимательнее, чем обычно следила за слухами, суеверно выискивала в расположении звёзд знамения и вздрагивала от любого шороха. Поэтому, когда меня – одиноко работающую в саду – пришла навестить наставница, я даже обрадовалась, решив, что она поможет мне советом и поддержит словом.
– Тебя должен допросить ближний круг Метрессы.
Цветок, который я собиралась пересадить, выпала из моих рук.
– Меня?
– Сейчас состоится суд. – Мята держалась отстранённо, даже не смотрела на меня. – Ты должна на нём присутствовать.
Перебрав в уме все свои прегрешения, я решила уточнить:
– Что я сделала?
– Судить будут не тебя, – ответила наставница, но это отнюдь меня не обнадёжило. Потому что, даже не называя имени, она ясно дала понять, кто обвиняемая.
– Чили?!
Мята помолчала, будто размышляя, повредит ли дознанию то, что она поставит меня перед фактом:
– Виола беременна.
Несмотря на то, что эта новость никак не могла улечься в голове, первым делом я почувствовала облегчение.
– Так судить должны Виолу? – Пусть и за что-то настолько неправдоподобное и абсурдное, но она уже давно заслужила хорошую трёпку.
– Виола беременна от Чили. – Повернувшись спиной, Мята решила использовать техники. – Идём. Нам во дворец.
Виола беременна? Хуже не придумаешь.
Виола беременна от Чили? Боги…
Я ступала следом за ней, против воли повинуясь приказу. Мне хотелось сбежать…
Наверное, наставница заметила, что я не слишком удивлена, лишь до смерти напугана. Я не задавала больше вопросов, хотя Мята не приказывала мне молчать. Я не возмущалась, не пыталась оправдать Чили, не убеждала, что она никогда ничего подобного бы не сделала и что у меня есть доказательства… Потому что у меня их не было. Я даже себя не могла убедить в том, что Чили невиновна, что говорить о ближнем круге.
Я видела её с Виолой вместе в полнолуние.
О, как здорово было бы мне самой допросить Чили перед тем, как это сделают остальные…
Но, как оказалось, на собственный суд Чили не пригласили. И Метрессу тоже. Зато тут – в самом большом зале дворца – была Имбирь. И Виола, конечно, растрёпанная, заплаканная и вся из себя жертва. Она как раз перешла к самой интересной части своего рассказа. Присутствующие молча и ровно стояли вдоль стен, возле одной встали и мы с Мятой.
– Как будто вы сами не знаете, что он ненавидел меня! Ненавидел ещё с того самого дня, как я его бросила! – кричала Виола, пытаясь оправдаться и обвинить свою бывшую подругу. – Он постоянно ходил за мной, как одержимый, и угрожал, все это знают! А в тот раз… в полнолуние я была совсем одна. Зира покинула меня, я так страдала, была так слаба и безутешна. Я оплакивала её в саду, когда произошло… это. – Виола закрыла лицо руками, и я увидела её чуть округлившийся живот. – Сначала он просто трогал меня… везде, а потом прижал к земле и навалился… Мне стало так больно. Я думала, что умру. Я лишь хотела, чтобы всё поскорее закончилось. – Она громко разрыдалась на самом драматичном моменте. – Я пыталась кричать, но он зажал мне рот. Меня бы всё равно никто не услышал, я знаю. Все веселились, и мне никто не помог! Меня обесчестили в мире, где женщинам ничего не должно угрожать, а насилие – тем более! Это вы позволили ему надругаться надо мной! Вы позволили ему остаться здесь, и вот что из этого вышло! Вы в этом виноваты, а не я!
В зале стало шумно: тут собралось немало женщин, с чьим мнением в клане считались все. Что касается ближнего круга – бессменных советниц, что расположились за широким столом – по их лицам невозможно было понять, верят они Виоле или нет. Думаю, это было и не важно, потому что «суд» они устроили не ради справедливости.
– Почему ты не рассказала об этом сразу после того, как это случилось? – поинтересовалась одна из них.
– Хотите знать, почему я, Дева, пыталась это скрыть?! Я только что потеряла единую, мне и без того было тяжело! Я нуждалась в поддержке клана, так что я бы предпочла, чтобы вы никогда не узнали об этом! Я до последнего надеялась, что моё тело отвергнет его семя!
Судьи переглянулись.
– Странно, что на следующий день после этой трагедии, ты выглядела вполне счастливой. Весь клан видел тебя на мифи, ты улыбалась и вела себя даже веселее, чем обычно.
– Я же только что сказала, что не хотела, чтобы кто-то узнал об этом!
– Даже твоя мати? В последнее время она жаловалась на тебя и даже сегодня не пришла, чтобы поддержать тебя. – Женщины, что допрашивали её, оставались неизменно спокойными, а у Виолы началась истерика.
– Да, она отреклась от меня, потому что рассуждает так же, как и вы! Даже в этом мире вы предпочитаете обвинять женщину, а не насильника! – Она указала на свой живот. – Кто ещё здесь мог сделать это со мной?! В этом мире живёт лишь один мужчина!
Неопровержимое доказательство.
Я пошатнулась, опираясь на стену позади себя.
Единственное, что могло усугубить моё состояние в тот момент – вмешательство мати.
– Я видела, – подала Имбирь голос. Она держалась в стороне от остальных, как и всегда, но на этот раз к ней прислушались с охотой. – Я видела, как это произошло. В моём саду, в полнолуние, как и сказала Виола.
– Никто в этом и не сомневается, – отозвалась одна из советниц. – С Виолой понятно. А ты-то почему никому об этом не сказала?
Имбирь театрально удивилась.
– Разве я не говорила? Такое уже случалось в моём саду, вы забыли? Я тоже плакала и жаловалась, просила заступничества, но меня никто слушать не стал. Ублюдок Метрессы избил меня, когда я попыталась защитить от осквернения мою дочь. Или вы видите какую-то разницу…
– Разница? Конечно, разница есть! – взвилась Виола. – Я прошла испытание и не заслуживаю смерти…
– Заткнись, шлюха, – проворчала Имбирь, глянув на неё так, что Виола тут же примолкла, хотя техники на неё больше не действовали.
– Тогда ты… ты скажи это! – потребовала я у Имбирь, выходя вперёд, хотя она могла заткнуть меня той же фразой. – Скажи, что ты на самом деле видела! И видела ли вообще? Ты ведь лжёшь!
– Ты что-то путаешь, – бросила мати, делая вид, что ничего особенного не происходит. – К чему эти обвинения? Тут не меня судят.
– Да, тут судят Чили! За то, что вы ненавидите её!
– А ты нет, что ли? У тебя на это даже больше причин, чем у нас. Сама подумай: тебе предпочли другую, и это в пору Песни и Танца.
– Тише, Имбирь, – одёрнули её. – Как ты и сказала, мы собрались не ради вас.
– Слава Богам, – отозвалась она. – Радуйся, Ива, что на её месте сейчас стоишь не ты.
– Вот именно! Я девственна! – крикнула я. – Разве это не лучшее доказательство? Проверьте меня, я чиста! Чили никогда…
– Никогда?! – взвизгнула Виола. – Я видела вас в доме Мяты! Он лазил тебе рукой под юбку!
– Ты бы лучше помолчала! Когда «он» лазил к тебе, на тебе даже юбки не было! – рявкнула я и тут же накрыла рот ладонью, поняв, что именно сболтнула. Да, меня бы допросили в любом случае. Но такой эффект, как сейчас, моя честность бы не произвела.
Почтенное собрание превратилось в неуправляемую галдящую толпу. Игнорируя оскорбления и требования немедленной расправы, я подбежала к советницам.
– Прошу, выслушайте! Виола подставляла Чили сотню раз, для неё это раз плюнуть! Когда дело касается мести, она вообще не думает о последствиях! Она пытается строить из себя жертву, но она сама искала встречи с Чили! Она приходила ко мне с письмом…
– Что за письмо? – спросили меня.
– Это неважно… – Я мотнула головой. – Она умоляла меня устроить им встречу. Однажды она уже заманивала Чили, чтобы поджечь…
– А теперь, чтобы забеременеть, – согласились советницы. – Что ты пытаешься нам доказать? Что Чили невиноват или что виновата Виола?
– Виола виновата намного больше Чили! Настолько, что Чили можно считать невиновной!
Нет. Они точно так не думали.
– Ты видела, как это случилось?
– Я видела… – Я схватилась за голову. – Я лишь видела, что Виола сама добивалась этого! Её не принуждали. Это её план, чтобы отомстить или привязать Чили к себе.
– Ты видела, как это случилось? Воочию или из сна? – повторила одна из отшельниц.
– Нет. Я ушла в тот раз. А что касается сна: из-за опиума Чили всегда засыпает невпопад.
– Тогда тебе, тем более, стоило либо вмешаться, либо досмотреть. Ты бы ему очень этим помогла.
Да?! Как они себе это представляли? Эти женщины, очевидно, никогда не попадали в такие ситуации. Я боялась подойти к Чили в тот момент. Хотя это было не так страшно, как увидеть вероятное продолжение. Или результат.
– Почему вы не хотите допросить саму Чили? Она сказала мне… Нет, она поклялась, что не трогала Виолу в этом смысле.
Они обменялись многозначительными взглядами, признав меня дурой, как видно, раз я в это поверила.
– Думаешь, мужчина сказал бы тебе что-нибудь другое? Или скажет нам, если мы его допросим? Он невосприимчив к нашим техникам, мы никак не подтвердим правдивость его слов. Единственное, что могло бы оправдать его – воспоминания, которыми он должен был с тобой поделиться вовремя сна. Но Чили не сделал этого, очевидно, чтобы скрыть правду.
Я растерянно отступила, потому что каждым словом делала лишь хуже. Моё незнание они сочли лучшим доказательством виновности Чили, а мои неуклюжие обвинения в сторону Виолы убедили в том, что преступление было. Хотя, да, её живот и не отрицал этого.
Кто-то с силой дёрнул меня за руку, оттаскивая назад. Обернувшись, я увидела Имбирь на фоне немыслимого хаоса.
– Что ты делаешь?! – прошипела она, но из-за шума я едва её расслышала. – Скажи лучше спасибо, что тебя к этому не приплели, хотя имели полное право, даже не дожидаясь, когда ты залетишь! Что? Именно этим бы всё и закончилось рано или поздно, не делай такое удивлённое лицо.
Именно такое впечатление и создавалось, что все здесь именно этого и ждали, только я была поражена. Отшельницы кричали наперебой:
– Какой позор!
– Это было неизбежно!
– Что ещё ожидать, если у него такая же мать, которой всё позволено.
– Конечно, новое поколение берёт пример с Метрессы.
Хотя Имбирь и торопилась покинуть зал, ей явно был по душе этот разгорающийся бунт. Она приложила к нему руку, но предпочитала наблюдать со стороны.
– Стой, я не договорила! – Я попыталась высвободить руку из её хватки. – Меня же позвали для допроса? Так пусть допрашивают! Или лучше ты скажи им! Скажи правду, мати! Слышишь? Ты, правда, видела то, о чём говорила Виола? Чили сделала это?
– А ты поверишь мне, если не веришь даже собственным глазам? – Имбирь обернулась. – Ты ведь и сама всё видела. И видишь сейчас. Кто ещё мог сделать это с ней, по-твоему?
– Я не спрашиваю, кто это сделал! Я спрашиваю, причастна ли к этому Чили!
– О, ещё как, можешь даже не сомневаться. – Новость, которую я услышала за сегодня уже раз сто, всё равно продолжала меня шокировать. – Тебе в подробностях рассказать? Похоже, именно это тебя расстраивает больше всего. Что ты не знаешь, в каком виде это происходило, сколько раз и как сильно ему это понравилось? Измены самой по себе тебе недостаточно? – Похоже, я выглядела настолько жалко, что это тронуло даже бессердечную Имбирь. – Думаешь, я обвиняю его, потому что я на стороне Виолы, а не на твоей? Я знаю, что тебе он причинил боль куда более сильную, чем всем здесь. – Эта внезапная материнская забота была такой подозрительной… но такой желанной. – Больше тебе тут нечего делать. Пойдём домой, пока тебя не растерзали.
Вполне вероятно, так бы и случилось: до Виолы, например, уже добрались. Её хватали за волосы и одежду, а она отбивалась и кричала о том, что она невиновна.
Заставить эту бурю утихнуть могла только Метресса.
И она в очередной раз дала нам в этом убедиться, появившись в зале – истинная хозяйка дома, укротительница мифей, мужчин и своего клана. Даже странно, что, способная обуздать любую стихию, она не справлялась с Чили, из-за чего мы все и оказались здесь.
– Я сегодня не в настроении принимать столь шумных гостей, – ровно произнесла Метресса, хотя здесь никто уже не шумел. В то же время, взгляды, что устремились на неё, были содержательнее, опаснее криков.
Кто-то из них мог бы подумать, что Метресса пришла остановить самосуд, защитить Деву, с которой собирались расправиться так же, как и с ней когда-то. Что ей важно сохранить своё потомство, бесценное четвёртое чистокровное поколение.
– Пошли вон из моего дома, – повторила Метресса, и хотя её голос не выдавал гнева, никто не усомнился, что она в небывалом бешенстве.
Я первая сорвалась с места, но не под действием приказа: меня он не касался, я не чувствовала давления чужой силы. Выбежав из зала, я отправилась на поиски Чили. Пересекая коридоры и поднимаясь по лестницам, я не допускала мысли, что ступаю по ним в последний раз. Я уже давно относилась к этой скалистой резиденции, как к своему дому, она стала мне роднее сада, я не переставала восхищаться ей. Дворец был подобен огромной шкатулке, в которой хранилась самая большая драгоценность клана, и только теперь моё дурное предчувствие превратило его в мрачную, холодную темницу. Буквально. Потому что Чили обязали сидеть в комнате.
Когда такое случалось в последний раз? Паршивые воспоминания детства вкупе с неопределённым будущим превратили её в тень самой себя. Было так непривычно видеть её загнанной в угол. И трезвой.
– Где ты была? – раздражённо выдала Чили, как только увидела меня, и я отпрянула, хотя хотела приблизиться.
– Где я… Что? – переспросила я недоумённо. – Это ты спрашиваешь меня о таком?..
Ладно. Её можно было понять: у неё выдался тяжёлый день. Чили чувствовала себя брошенной и преданной, но в то же время не хотела слышать о том, что я чувствовала себя точно так же.
– Я до последнего не знала, что случилось, – пояснила я. – Если бы знала, пришла бы раньше, даже не сомневайся. Всё-таки никто здесь не шокирован этой новостью так, как я.
Чили схватилась за голову, начиная расхаживать по комнате, и я попыталась её успокоить, потому что поняла, что она нуждается в этом больше меня.
– Всё не настолько страшно. Они не посмеют тронуть тебя, в пору Песни и Танца мы неприкосновенны – это закон. Нам позволят пройти испытание, как минимум. А значит, ещё полно времени, чтобы что-то придумать, а если и нет: что они смогут с тобой сделать?
Хотя она ведь всё это знала сама, иначе не поступила бы так.
– Эта грёбаная сука, – прорычала Чили, будто и не слыша меня. – Я её убью!
– Как непоследовательно с твоей стороны.
– Что? – Она остановилась, обернувшись на меня.
– Самой давать жизнь, а потом отнимать за соучастие в этом.
Чили моргнула и очень тихо спросила:
– Ты с ума сошла?
Я сорвалась. Её грубость вкупе с предательством довели меня до предела.
– Это я с ума сошла?! Зачем ты сделала это с ней? Хотя – ладно, плевать – я бы простила тебе и это! Но зачем было делать это в полнолуние! Естественно, она забеременела!
Чили опешила.
– С какого чёрта, Ива? С какого бы чёрта она забеременела?!
– Ты видела её живот?! Она проглотила косточку, по-твоему, или что?
– Да у неё больше шансов забеременеть от долбаной косточки, чем от меня! Мы с ней не трахались! – вскричала Чили. – Вы все просто сговорились! Чёрт с ним с кланом, но почему ты веришь Виоле, а не мне?
– Верить? – переспросила я. – Ты о чем? Разве ты пыталась мне что-то объяснить? У тебя было столько возможностей, каждый день до этого самого момента! Ты могла просто показать мне, как всё было! – Я прижала палец к виску. – Показать! Но ты продолжала скрывать от меня правду, а теперь возмущаешься, что я верю Виоле?
– Предательница.
– Это я предательница?! – ахнула я. – Ты лапала её! Ты! А теперь она заявляет, что беременна от тебя! И знаешь, что? Даже если вы не «трахались», ты дала ей повод сказать так! Даже если она зачала не от тебя, все вокруг так считают, а это уже вовлекает тебя в эту поганую ситуацию больше, чем мне бы хотелось! Это уже выходит за рамки верности, в которой мы друг другу поклялись!
Теперь здесь стало громче, чем когда-то в совещательном зале. Я даже начала опасаться, что нагрянет Метресса и выкинет меня отсюда.
– Не было у нас ничего! – процедила Чили. – Если бы мне сказали выбирать: отрезать себе яйца или «изнасиловать» эту суку? Меня бы скорее возбудила кастрация, чем Виола!
– А может, ты просто забыла об этом?
– Да что с тобой?! – не понимала Чили. – Почему ты не веришь мне?!
– Потому что знаю тебя. Ты можешь накуриться и уснуть посреди разговора. А просыпаясь, ты не помнишь, что произошло до этого. А в тот раз ты была пьяна…
– Ещё как, чёрт возьми, иначе бы мне и в голову не пришло подпускать к себе эту лживую мразь!
– Так почему ты уверена, что это не зашло ещё дальше?
– А почему ты уверена, что зашло? – потребовала так же яростно Чили.
Столько причин, к сожалению.
– Ты постоянно твердила о том, что мечтаешь поквитаться с ней. «Она должна возвыситься, чтобы пасть ещё ниже» – твои слова. Куда ниже, чем это, Чили? Я ведь отлично знаю тебя. Ты ненавидишь всех здесь, и эта ненависть для тебя важнее, чем наше единство. Ты бы никогда не успокоилась, пока не придумала месть равносильную этой злости, и как раз подвернулся подходящий случай. Да, Виола сама пришла к тебе, я не сомневаюсь в этом. И в том, что ты сделала это не из-за любви к ней тоже. Вот только… – Поняв, что ушла от темы, я всё же решила перечислить причины: – Я видела вас вместе. Имбирь видела вас вместе. Было полнолуние. Ты единственная здесь, от кого Дева может забеременеть.
– Да, это моя главная проблема по жизни! Я мужчина, Ива! Именно этим Виола и воспользовалась, чтобы подставить меня! А тебе не показалось странным, что той же ночью, в полнолуние, она отправилась в леса? Она уже прошла последнее испытание и могла гулять по ним безбоязненно, а они богаты самой разной живностью.
Я поняла, к чему она клонит.
– Получается, она так расстроилась из-за твоего отказа, что решила забеременеть во что бы то ни стало от первого встречного? Ты хоть понимаешь, как это звучит?
– Логично!
– Да, очень, это же так в духе Виолы, которую стошнило от вида твоих гениталий, совокупляться с вонючим, волосатым подобием человека! В это никто не поверит!
– Плевать мне на остальных! Мне нужно, чтобы в это поверила ты!
– Ты, похоже, не понимаешь, Чили. Моя обида – меньшее, что тебе грозит. Даже если тебя не казнят, твоя жизнь превратится в кошмар!
– Забавно. – Она, в самом деле, усмехнулась. – Хуже кошмара, чем твоё предательство, не придумать.
Я опешила. И это она говорит о предательстве?
– Нет, Чили, то, что ты сейчас видишь меня и слышишь – демонстрация моей верности. И это уж точно большая верность, чем та, которую мне продемонстрировала ты! Поставь себя на моё место и подумай: простила бы ты мне хотя бы десятую часть того, что прощаю тебе я? Тебе не нравится, что я тебя обвиняю? Так и меня обвиняли, Чили, хотя я причастна к этой истории меньше всего! Ты ещё чем-то недовольна? В любом случае, тебе надо было просто держаться подальше от Виолы!
Чили выслушала меня, не перебивая, после чего тихо, но внушительно попросила:
– Не отчитывай меня.
– Ха?
– Ты переступаешь черту. Не знаю, что ты там себе вообразила, но я уже не слабосильный, впечатлительный ребёнок, который будет бегать за чьей-то юбкой, вымаливать прощение из-за любого пустяка и пресмыкаться, только бы его не бросили.
– Пустяка… – повторила я, хотя, видят боги, удивило меня вовсе не это. Я не узнавала Чили. Мы часто ссорились, но только сейчас она выглядела так, словно готова была присовокупить силу к своим доказательствам. Это читалось в её напряжённой фигуре, жестах, голосе. Она, действительно, была способна на убийство.
– Ты что думаешь, что своими истериками добьёшься от меня раскаянья? В том, что Виола залетела, виновата лишь Виола, а не я. Всё. Точка. Меня достало слышать об этом. И уж тем более, я не хочу слышать это от тебя. Твоя главная обязанность – быть со мной, а не пытаться так старательно отделаться. Ты должна верить мне, а не Имбирь и Виоле, этим двум полоумным идиоткам, с которыми у тебя как-то слишком много общего обнаружилось. Меня уже воротит от вашего нытья, манерности и подлости – этих «лучших» качеств истинных Дев. А ты, похоже, стремишься стать первой среди них.
Я ещё долго не могла пошевелиться. Чили давно не разговаривала со мной так. Не унижала и не оскорбляла. А теперь вместо того, чтобы предложить разрешить мои сомнения самым верным способом, разделить со мной воспоминания, она усугубляла свою вину передо мной.
