Текст книги "(не)любимая (СИ)"
Автор книги: Ярослава А
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
Глава 3 «Огонь»
Медленно, стараясь унять тревожно бьющийся пульс, поднимаюсь со своего места и, поставив на низкий журнальный столик кружку с какао, иду к окну.
Улица, на которой я живу практически всю свою жизнь, сейчас довольно тихая.
Здесь не самый модный и шумный район. В округе живут одни старики.
Немного отодвинув шторку, гипнотизирую взглядом яркий свет от автомобильных фар, что бьет прожектором в мой хлипенький из простой сетки рабицы забор.
Автомобиль кажется очень большим, черным и от этого немного пугающим.
Довольно дорогая марка.
Внезапно авто, точно огромный неповоротливый монстр в ночи, сдает назад и, проехав буквально пару метров, паркуется рядом, напротив соседского гаража.
Фары гаснут, и водительская дверь открывается.
Затаив дыхание, слежу за внушительной мужской фигурой, которая под стать машине, будто черная тень, сначала заходит на периметр соседского участка, а затем исчезает за поворотом.
Нахмурившись, еще какое-то время смотрю в окошко, выискивая глазами мужчину, а после возвращаюсь обратно в свое кресло.
Укутываюсь назад пледом, беру какао… Отпиваю и морщусь – остыл.
Читать больше не хочется.
И вообще все настроение пропало.
Фифи, замяукав, зовет на кухню, и я поднимаюсь, чтобы пойти и налить молочка своей любимице.
Достав из холодильника пачку с молоком, замираю напротив кухонного окна, зацепившись взглядом за что-то необычное. Приглядевшись, осознаю, что необычное – это свет из окна в доме напротив.
Странно…
В соседском доме, куда не так давно зашел подозрительный тип, уже много лет никто не живет. Раньше там жила бабушка Рая, но потом она умерла, и с тех пор дом много лет стоял закрытым. Никто из наследников, если они и были, не объявился. А жаль…Дом хороший, добротный. Но без крепкой хозяйской руки и отопления, конечно, стал постепенно разрушаться.
Выходит, тот незнакомец приехал в этот дом.
Интересно, кто он?
Родственник баб Раи?
Почему не появлялся столько времени?
Напрягаю память и пытаюсь припомнить, были ли у старушки дети, но не могу. Она всегда была одна. А я ведь очень часто бегала к ней во двор на качелях качаться и просто так. Баб Рая была доброй и приветливой женщиной.
Тут в окне, на котором отсутствуют шторы и тюль, появляется крепкая мужская фигура с впечатляющим обнаженным торсом.
Замираю с бутылкой молока в руке, глядя на мужчину, и вздрагиваю, когда он, резко вскинув голову, смотрит на… Меня… Или в сторону моего дома… Не важно.
Важно то, что я, как нашкодившая школьница, резко отворачиваюсь, от чего бутылка молока из моих рук выскальзывает и с глухим звуком падает.
Молоко разливается по полу…
Ничуть не смущенная Фифи сразу начинает его лакать, а я, выругавшись себе под нос, принимаюсь убирать этот молочный потоп.
Минут через двадцать, убравшись, устало зеваю.
Надо идти спать.
Завтра новый день, работа, дети…
Ложась в свою холодную и одинокую постель, сначала думаю о Павле, но мысли эти постепенно ускользают и вспоминаются глаза той девочки – Дарины.
Одна мысль цепляется за другую, образуя огромный клубок, что давит и давит, путая сознание.
Сон отступает.
Под возмущенный мявк Фифи откидываю одеяло и, включив торшер, иду к письменному столу, на котором стоит ноутбук.
Включаю.
Начинаю поиск информации.
И нахожу довольно быстро.
Все признаки на лицо.
Ну, не может ребенок с задержкой психического развития в пять лет складывать слова на иностранном языке.
У нее феноменальная память… Увлеченность… Отсутствие поведенческой гибкости… Речь по необходимости.
Синдром Аспергера… Не лечится…
Захлопнув крышку ноутбука, злюсь на саму себя.
Ведь приняла же решение, что не буду с ней заниматься! Но нет… Мысли об этой странной девочке будто не отпускают. Ее глаза, слишком похожие на глаза Игоря, так и преследуют меня.
А вообще странная ситуация.
Когда Игорь со мной развелся, то его обожаемая Влада уже была беременна. Мысленно подсчитываю сроки и понимаю, что тот ребенок родился гораздо раньше. Выходит, Дарина их второй ребенок. Можно было бы предположить, что она не дочь Влады, но внешне девочка очень ее напоминает. Те же губы, овал лица, изгиб бровей. Как же так вышло, что ее отправили на воспитание к бабушке?
Видимо, не все спокойно в Датском королевстве…
Мысли постепенно становятся все медленнее и медленнее, и я не замечаю, как, наконец, проваливаюсь в сон.
Просыпаюсь словно от толчка. Будто кто-то невидимый дал мне кулаком в спину. Подскакиваю, потирая между лопатками, пытаюсь стереть это фантомное ощущение.
Взгляд на часы – четыре утра.
Сунув ноги в теплые носки, иду на кухню, смочить водичкой пересохшее горло.
Замерев перед мойкой, с необъяснимым беспокойством гляжу в окно.
А там из соседского дома валит черный дым.
Кажется, пожар!
Первая реакция – ступор, а после – паника.
Что делать?
Куда бежать?
Наверное, надо позвать кого-то на помощь?
Через дом дед-инвалид живет, а следом два дома и вовсе пустые. Какая уж тут помощь?
Надо пожарных вызывать.
Спешу обратно в спальню.
Залетаю и хватаю непослушными руками телефон. Он выскальзывает и с глухим звуком падает на пол.
– Вот овца бестолковая! – ругаю себя и чуть не вою от досады, когда понимаю, что у телефона при падении разбилась матрица.
А это значит, что позвонить я не могу.
Ведь был же раньше в этом доме стационарный телефон. Мама его проводила.
Но нет. Пару лет назад я решила, что мне он не нужен, и расторгла договор с компанией.
Ах, как бы он сейчас пригодился!
Понимая, что надо что-то срочно делать, спешу в прихожую, где, накинув на пижаму пуховик и сунув голые ноги в сапоги, решительно распахиваю дверь.
А на улице снова метель, и сугробы по колено.
Пробираюсь сквозь них, не чувствуя, что сапогами уже зачерпнула снег.
Вылетаю на улицу и спешу к дому, но тут же натыкаюсь на преграду в виде запертых ворот.
Закрылся он!
Правильно говорят, что в стрессовой ситуации мозг на волне адреналина способен находить нестандартные решения и выискивать на задворках памяти ту информацию, о существовании которой в обычной жизни и не подозреваешь.
Оказывается, я откуда-то знаю, что между нашими участками есть калитка.
Точно дверца в зазеркалье.
Такой она мне врезалась в память, когда я была еще совсем маленькой.
Несусь обратно на свой участок и ищу калитку. А она почти в самом конце забора. Неприметная такая, заваленная снегом, поросшая травой и мелким кустарником. Ее и с места не сдвинешь.
Тут на помощь мне приходит лопата.
Не чувствуя холода и боли, с какой-то отчаянной злостью раскидываю снег.
Кажется, еще никогда в жизни я так быстро не двигалась!
Толкаю калитку, и она поддается на самую малость, но я худенькая, и мне этого расстояния вполне хватает, чтобы пролезть.
Пока я ковырялась, уже не только дым, но и огонь показался в окошках.
Забегаю на крыльцо и со всей дури стучу в дверь.
– Откройте! Вы горите! Пожар!!!
Никто не отвечает.
Со злостью бью ногой дверь, и та неожиданно распахивается, выпуская тяжелое облако дыма.
На принятие решения у меня всего пару секунд.
Резко сдергиваю с головы платок и, повязав его таким образом, чтобы закрыть нос и рот, втянув голову в плечи, заскакиваю внутрь.
От дыма моментально начинают слезиться глаза.
Я практически ничего не вижу и двигаюсь на ощупь. Благо, я часто бывала в доме бабы Раи и до сих пор помню расположение комнат.
Очаг пожара явно на кухне.
Это с правой стороны.
Значит, надо двигаться в левую. Там, если мне не изменяет память, была хозяйская спальня.
Задыхаясь и заходясь надсадным кашлем, толкаю дверь в спальню и почти сразу замечаю раскинувшегося на кровати полуобнаженного мужчину.
Напротив распахнутое на одну створку окно.
Именно из-за открытого окна и закрытой двери, здесь мало дыма, а значит, есть шанс привести мужчину в чувство.
– Проснитесь! – не кричу, а скорее хриплю и: склонившись над ним, совсем неласково тормошу. – Просыпайтесь!
– Что-о-о, м-м-м… – Что-то невнятное мычит он, и меня обдает стойким перегаром.
Господи, да он еще и пьяный!
Алкаш чертов!
Теперь из-за него мы тут оба угорим!
– А ну, поднимайся, придурок! – Луплю по морде, и, кажется, это немного приводит его в чувство.
Подрывается, скидывая с себя, и рычит:
– Ты охренела! Твою м…
– Пожар! Скорее!
Надо отдать мужику должное: после моих слов он приходит в себя практически моментально. На морде сначала появляется осмысленное выражение, а после уже и понимание ситуации.
– Быстро! В окно!
Сам кидается прямо как есть, в одних джинсах, босиком, а я, растеряв последние силы, никак не могу собраться. Поднимаюсь и, будто путаясь в собственных ногах, падаю.
Все же наглоталась дыма…
Необъяснимая тяжесть сдавливает голову, дышать становится заметно тяжелее.
Шумно, точно старый паровоз, гоняю легкими воздух, но не могу отдышаться.
Кислорода катастрофически не хватает…
– Да, ё-ё-ё… – Рядом цветисто и довольно грубо матерится мужчина, а после хватает меня, точно мешок с картошкой, и посылает в недолгий и не очень зрелищный полет в… распахнутое окно! Прямо в сугроб снега.
Падаю лицом на мягкую ледяную перину, но это даже хорошо… Остужает…
Жевать снег мне долго не приходится. Буквально через пару мгновений, рядом оказывается этот бешеный алкаш и, сграбастав за шкирку, ставит на ноги.
– Очухалась?! – спрашивает он. – Идти можешь?
Сначала киваю, затем качаю головой, и мужик, решив, что со мной все плохо, просто берет на руки и куда-то несет.
Сначала к своей машине.
– Черт… Ключи… – Хлопает себя по задним карманам джинсов и расстроенно вздыхает. – И телефон там же… – Вскидывает на меня взгляд. – У тебя есть?
– Нет. – Качаю головой. – Разбила…
– Ладно.
Опускает меня на ноги возле машины, чуть прислоняет к ее гладкой полированной поверхности и внимательно смотрит:
– Так постоишь немного?
– Угу.
– Только не падай…
– Угу.
– …А то башку себе разобьешь.
О-о-очень информативно.
С этими словами он разворачивается и идет обратно к горящему дому.
Собрался лезть обратно?
Почти голый… Босиком… В снег и метель… Под крышу охваченного огнем дома.
Он бессмертный?
И нафига я тогда его спасала…
Трясусь всем телом и захожусь надсадным кашлем. Тушку мою мотыляет туда-сюда, и, чтобы не упасть, я держусь красными от холода пальцами за боковое зеркало машины. Но они все равно соскальзывают, и я вместе с ними.
А чего, собственно, я домой-то не иду?
Вон он. Рукой подать.
Свой гражданский долг исполнила – мужика спасла. Если не дурак совсем, то пожарку сам найдет как вызвать.
Пальцы все же соскальзывают, и я, пошатнувшись, собираюсь было направиться к себе домой, но внезапно снова оказываюсь подхвачена сильными руками.
– Куда собралась? – хрипит бессмертный.
Уже вернулся? Так быстро?
– Домой. – Неопределенно машу в сторону своей калитки. – Я замерзла-а-а. Пусти…те…
Но, вместо того чтобы отпустить, он снова подхватывает меня на руки и тащит теперь уже в дом.
Калитка моя распахнута настежь, и Буран, исполняя свой собачий долг, тут же кидается на пришельца.
Хочу одернуть пса, но очередной приступ кашля не дает и слова вымолвить.
Незнакомец и тут не теряется.
– Место! – громко рявкает он, и, удивительное дело, моего непослушного пса точно метелью сдувает.
Войдя в дом, мужчина быстро ориентируется и несет меня на диван.
– Пожарные? – шепчу, взволнованно наблюдая в окно, как все больше занимается огонь, перекидываясь на вторую половину дома.
– Уже вызвал. – Показывает свой телефон. – Чайник у тебя где?
– Т-там. – Одними глазами указываю в сторону кухни и снова захожусь кашлем.
– Да-а-а, – тянет мужик. – Надышалась ты. Тебе в больничку бы надо.
Какую больницу?! Нет! У меня же работа! Дети!
Мне никак нельзя в больницу.
Кашель и сам пройдет. Подумаешь – надышалась. Не так уж и страшно. Вон, уже и дышать легче становится. Я больше испугалась, чем надышалась.
Тем временем мужик бесцеремонно шарит по кухонным шкафчикам.
– Уголь у тебя есть?
– Какой уголь? Мы же с газом…
– Активированный.
– Вверху… Аптечка… Справа…
Минут через десять, наглотавшись абсорбентов, укрытая пледом, сижу на диване, держу в руках кружку теплого молока и вместе с незнакомцем смотрю в окно на то, как пожарные приехали.
– Жаль дом. – Кошусь на мужчину, который сидит рядом в кресле и, скрестив руки на мощной груди, так же смотрит на огонь.
Он никак не комментирует мои слова, просто смотрит, а после поворачивается и представляется:
– Максим.
– Ольга.
– Ты одна живешь, Ольга?
От неожиданности чуть не роняю кружку молока и, глянув на появившуюся из кухни Фифи, говорю:
– Не одна.
Он отслеживает мой взгляд и хмыкает.
– С кошкой.
Молча смотрю на него и понимаю страшную истину: у меня в доме совершенно чужой только-только протрезвевший огромный мужик.
Вот что у него на уме?
Кто он?
Вдруг он бандит или маньяк какой-то?
Я у него на спине татуировки видела. Не купола, конечно… Но все же…
Глава 4 «На обочине жизни»
Королев
Дом тетки Раи горит зрелищно.
Пожарка не торопится и приезжает, уже когда на крыше занимается огонь. И ежу понятно, что теперь он непригоден для жизни.
Как так могло произойти?
Да элементарно!
Дом старый. Плюс в нем много лет никто не жил.
Я вчера, когда приехал, кое-как раскочегарив старый еще напольный газовый котел, отправился в уже привычное алкогольное турне.
А что там произошло?
Да хрен его знает… Может, проводка замкнула. А может, котел все же навернулся.
Курил я на улице. Это помню точно, потому что, когда в очередной раз захотелось затянуться, сигареты, как назло, кончились. Есть ли в этом захолустье круглосуточный магазин, проверять не стал, потому что остатки здравого смысла подсказывали, что садиться бухим за руль – последнее дело. Убиться всегда успею…
Сбоку раздается надсадный кашель, и я, оторвав взгляд от полыхающего огня, оборачиваюсь.
Моя спасительница сидит на диване и, спрятав нижнюю часть лица в ладонях, кашляет. Дыма наглоталась…
Отчаянная какая.
Не каждый отважится кинуться в горящий дом, чтобы спасти совершенно незнакомого человека.
Смотрю на нее изучающе.
Хрупкая. Тонкие кисти, длинные пальцы. Всклокоченные светлые волосы беспорядочно разметались по плечам. Босые ноги трогательно поджаты.
А я ведь помню ее. Девочку с тощими косичками, что жила по соседству с теткой.
Сейчас она, конечно, изменилась… Выросла…
Если бы не она, я бы угорел в доме.
Сажусь напротив нее.
Ольга, значит.
Красивая…
Тонкие аристократические черты лица, спокойные голубые глаза. Такая спокойная, благородная красота.
Моя Ирка – тоже блондинка, но яркая и взрывная, точно игристое шампанское.
Мысленно даю себе пинка, напоминая, что не моя она теперь… Не моя.
Как всегда, воспоминание о бывшей жене больно ранит. Никогда не считал себя сентиментальным идиотом, а оказалось все совсем наоборот.
Ольга медленно пьет теплое молоко. Ей уже заметно лучше. Смертельная бледность медленно отступает, на щеках даже появляется легкий румянец. Поверх кружки она следит за мной своими холодными голубыми глазами и явно побаивается.
Ну, а как иначе?
Сижу напротив нее весь такой красавчик: в одних джинсах, небритый и с перегаром за версту.
Стыдно?
Ни капельки.
Плевать.
Но Ольгу хочется успокоить. Вероятно, смущаю ее своим видом.
– Ты, наверное, меня не помнишь. Я племянник твоей соседки Раи. Бывало, приезжал к тетке. Ты маленькая еще была.
Судя по нахмуренным светлым бровям, не помнит и не доверяет.
Отставив кружку с молоком на столик, поднимается и, шлепая босыми ногами по полу, идет в другую комнату. Возвращается буквально через пару минут.
В руках у нее старый растянутый мужской свитер.
– Возьми.
Ах да! Я ж теперь погорелец.
Но шмотки у меня имеются.
Я вчера, когда приехал, устал, как собака, и не стал багажник разбирать – там мои нехитрые пожитки. Одеться мне есть во что, но, чтобы не смущать девушку дальше, благодарю за предложенный свитер и молча натягиваю.
Пожарные вовсю тушат дом, а часы уже показывают раннее утро.
Скоро мне выезжать на работу.
– Оля, можно воспользоваться твоей ванной?
Бросает на меня пронзительный взгляд.
Сомневается…
– Мне на работу ехать, а я в таком виде…
– На работу? – Удивленно вздергивает брови.
– Да. – Пожимаю плечами, мол, что здесь удивительного. – Я на заводе вашем теперь инженером работаю.
– У тети Раи племянник в Москве жил.
– Жил. – Соглашаюсь я и с легкой горечью добавляю: – А теперь здесь жить буду.
Где-то давно я читал, что есть люди, у которых сильно развита эмпатия. Хрень такая, что позволяет улавливать чувства другого человека.
Понятия не имею, из каких закромов моей башки вылезла эта информация, но, кажется, Ольга обладает какой-то такой чувствительностью.
Ничего ведь больше не спросила.
Лишь взглянула как-то по-особенному.
Б-р-р-р.
Глазищи ее эти…
Аж, до мурашек пробирает.
– Ванная там. – Кивает в сторону небольшого коридорчика. – Полотенце на крючке чистое. Можешь взять.
Хочу поблагодарить, но отчего-то слова застревают в горле.
Вместо этого скупо киваю и иду приводить себя в порядок.
Дом у Ольги старый.
Такой же, как у тетушки был.
Видно, что лет пятнадцать, а может, и двадцать назад здесь делали капитальный качественный ремонт. Но за это время он уже порядком износился. В ванной над раковиной подтекает кран. Кажется, его уже неоднократно кто-то ремонтировал, хотя явно видно, что давно пора менять.
Откручиваю вентиль с холодной водой и сначала долго умываюсь – прихожу в себя.
Замираю, глядя в зеркало на свою мятую морду, и понимаю, что на работу придется идти как есть – небритым.
Вместо ванны у Ольги стоит старая душевая кабина.
Для меня она тесновата, но, поскольку выбора особого нет, втискиваюсь в нее, точно селедка в банку, и быстро смываю с себя пот и дым.
Обтираюсь розовым полотенцем.
Теперь я пахну бабским гелем для душа.
Ну и фиг с ним.
Натягиваю старые вещи и выхожу в коридор.
Хозяйка за время моего отсутствия тоже привела себя в порядок.
Переоделась в какой-то старушечий вязаный балахон, на босые ноги натянула пушистые носки, собрала растрепанные волосы в тугой хвост на затылке. И сразу стала казаться гораздо старше.
Видимо ее уже более-менее отпустило – суетится на кухне, что-то ставит на плиту.
– Кофе будешь? – спрашивает, не оборачиваясь.
– Не откажусь.
– Там телефон звонил… Твой…
– Угу. Спасибо.
Соскребаю гаджет со стола и просматриваю список пропущенных.
Ирка опять наяривает.
Она еще вечером до меня дозвониться пыталась, но я ее тупо игнорил. И сейчас нет ни малейшего желания с ней общаться. И ведь знает, зараза, что я рано просыпаюсь и к этому времени уже трезвею. Вот и названивает.
Телефон в руке оживает.
Скидываю.
Кирька, знаю, у тёщи живет вот уже неделю.
Вчера с ней созванивался – святая женщина.
Я ей денег перечислил.
У сына все хорошо, а остальные Иркины трудности меня не касаются. У нее другой мужик теперь имеется. Вот пусть им и занимается.
– Кофе. – Рядом возникает Ольга и протягивает кружку с ароматным дымящимся напитком.
Он так вкусно пахнет, что я на мгновение прикрываю глаза и чуть ли не стону от наслаждения.
– Клянусь, если на вкус это так же здорово, как и на запах, то ты просто божественная женщина.
Криво улыбаюсь, пытаюсь сделать комплимент.
Но то ли с комплиментами у меня так себе, то ли рожей я не вышел.
Ольга даже ухом не ведет, не улыбается.
Бросает на меня загадочный взгляд и усаживается напротив.
Пушистая серая кошка в ту же секунду запрыгивает к ней на колени и начинает громко тарахтеть, выпрашивая ласку у хозяйки.
Кофе и правда шикарный. В меру горький, в меру сладкий. Без всяких примесей и отдушек.
Настоящий…
Экран телефона снова загорается – ставлю его на беззвучный режим.
Ирка, чтоб тебя!
Девушка напротив синхронно со мной бросает взгляд на экран, а там бывшая во все тридцать два улыбается. Не убрал ее с экрана. Не до того как-то было…
В два глотка, что совершенно кощунственно, допиваю свой кофе и, скупо поблагодарив Ольгу, иду на выход.
Во-первых, нужно поговорить с пожарными. А во-вторых, забрать вещи и переодеться в приличное.
До работы остался час, а я вышел на улицу и завис напротив пепелища, что осталось от теткиного дома.
Накрывает понимание, что жить мне теперь негде…
И как ты до такой жизни докатился, Королев?
А ведь все шикарно начиналось: хорошая высокооплачиваемая работа в столице, жена-красавица, сын-умница.
И вот такой итог.
В какой момент что-то пошло не так? Наверное, тогда, когда я начал часто и подолгу пропадать в командировках. За них хорошо платили, и я, одержимый идеей поскорее закрыть ипотеку за квартиру в Москве, пахал как проклятый, колесил по всей стране. Жил иногда в совершенно непригодных условиях, жрал лапшу быстрого приготовления, чтобы однажды приехать домой и застать Ирку с чужим мужиком.
Не знаю, каким чудом я тогда любовника этого чуть не прибил. Не иначе Господь руку отвел. Еще не хватало сесть из-за этого урода. Ирка грудью кинулась защищать свою любовь до гроба.
Дура…
Я ради сына был готов ей простить это предательство, но Ирка закусилась: развод и раздел имущества.
А с учетом того, что в нашей трешке один из собственников – сын, то выходило, что квартира остается ему и Ирке. У меня хоть и есть там доля, но не буду же я жить там и глазеть на ее похождения. Продать и разделить…Не буду я у сына отбирать. Я для него и старался.
А Ирка – хитрая баба.
Она это знала, прекрасно.
Ипотеку выплатил – молодец!
А теперь, свободен!
Вот так живешь с человеком десять лет и даже не подозреваешь, какая она подлая тварь.
Не иначе все эти годы любовь глаза застилала.
– Любовь… – Цинично хмыкаю я себе под нос и кивком головы здороваюсь с пожарными.
– Вы хозяин? – спрашивает главный из ребят.
– Я.
– Распишитесь в акте, пожалуйста. – Протягивает какой-то лист бумаги.
Даже не читая, ставлю свою закорючку.
Тут за нашими спинами раздается жуткий скрежет металла.
Оборачиваюсь.
Обгоревшие стропила не выдерживают, и крыша с грохотом сначала заваливается на один бок, а потом и вовсе складывается во внутрь стен.
– Сделали все, что смогли. – Жмет плечами пожарный. Для него-то это обычное дело.
– Без претензий, – цежу сквозь зубы и отдаю мужику подписанный акт. – Спасибо.
Они быстро собирают свои шланги, оборудование, садятся в пожарку и уезжают.
А я остаюсь на улице, в буквальном смысле этого слова, и думаю о том, что, если не найду сегодня съемную квартиру, придется мне ночевать в машине.
На завод приезжаю точно к назначенному времени.
Мужики на проходной, недоверчиво оглядев мой внедорожник, удивленно спрашивают:
– Максим Александрович? У нас пропуск только на Королева Максима.
– Это я.
– Вы наш новый инженер?
– А что, не похоже?
Вероятно, прежние инженеры поскромнее были.
Молча сверяют мои паспортные данные, а после поднимают шлагбаум и пропускают, с интересом рассматривая мою тачку.
Она – единственное, что осталось от моей сытой московской жизни.
Хорошо, что хоть ее пропить не успел.
А мог бы, если бы мой бывший коллега, а по совместительству и друг, что работает на этом заводе исполнительным директором, вовремя не встряхнул меня и не устроил сюда.
С прежней работы меня поперли.
Первые месяцы после разрыва с Иркой я бухал по-черному.
Результат не заставил себя ждать.
На работе ты нужен всем, только пока ты пашешь как лошадь.
Семье, как оказалось, тоже.
Паркуюсь на свободном месте и, поправив воротник мятой, но чистой рубашки, выбираюсь из машины.
Спину тут же продувает порыв ледяного ветра. Зимний пуховик, как и зимние ботинки сгорели в теткином доме, поэтому я налегке, но хоть не голый, а целый и даже невредимый, за что спасибо соседке.
Быстрым шагом иду в административное здание и поднимаюсь на третий этаж.
Там, прямо в коридоре, натыкаюсь на своего друга.
Вадим Самойлов в компании высокой красивой брюнетки куда-то спешит, но, завидев меня, тормозит и говорит своей спутнице:
– А вот и он, Светлана Олеговна!
Женщина бросает на меня такой очень женский оценивающий взгляд.
Отвечаю ей тем же, отмечая про себя идеальную прическу, прикид, макияж.
«Не замужем» – проносится в голове мысль.
– Знакомьтесь, Максим Александрович Королев.
Обмениваемся взаимными любезностями. Скупо киваю и перевожу взгляд на Самойлова.
– Мне сейчас оформляться, Вадим Антонович? Или сначала введете меня в курс дела?
Вадим хоть и давний мой друг, но на работе я всегда соблюдаю субординацию.
– Да. Давайте сначала в мой кабинет, а затем уже к Светлане. Она вам покажет рабочее место. Освоитесь здесь, а после можно будет уже и на производство.
– Я бы предпочёл сразу на производство.
– Рветесь в бой?
– Засиделся без дела…
В кабинете Самойлова я, усевшись напротив Вадима, внимательно оглядываю его кабинет. Обычное рабочее место человека, который на самом деле много работает, а не штаны просиживает.
Мне это уже нравится.
– Ну что, Макс, с приездом тебя! Освоился?
– Ага. – Хмыкаю под нос. – Так освоился, что тёткин дом спалил.
Лицо Самойлова пораженно вытягивается.
– Ну, ты, брат, даешь! Только не говори, что с сигаретой уснул.
– Нет. Проводка замкнула. Хорошо, соседка вытащила, а то бы угорел к чертовой матери.
– Да уж, – тянет Самойлов. – Что за черная полоса у тебя? Жить-то теперь где будешь?
– Разберусь…
– Ты, если что, скажи. Мы с Танькой…
Татьяна, жена Вадима, меня недолюбливает.
По понятной причине…
Довелось ей меня однажды лицезреть в не очень потребном виде.
Не обрадуется Татьяна, если я весь такой красивый к ним домой завалюсь. Зачем Вадиму лишние проблемы в семье создавать?
– Точно? – Прищуривается Самойлов.
– Точно. – Усмехаюсь я. – Давай лучше рассказывай, что у тебя тут к чему. Надо начинать работать.
– Мне нравится твое рвение. Давай!
Следующие полдня мы находимся в цехах. Вадим мне проводит подробную экскурсию. Знакомит с подчиненными, вводит в курс дела. Здесь, на просторах моей малой родины, развернулось нехилое такое производство подсолнечного масла. Понятное дело, все еще налаживать и налаживать. Рабочих рук не хватает…
Странное дело, но меня захватывает.
Самойлов так вдохновенно рассказывает, что я невольно заражаюсь его энтузиазмом. Просыпается нехилая такая жажда деятельности. Впервые за последнее время.
Обедаем мы в столовой, что находится прямо на территории предприятия.
Удобно.
Я, давно не жравший нормальной домашней еды, с удовольствием наворачиваю душевный борщ от местной поварихи, затем пару тефтелек и после иду в кадры.
Там, в просторном светлом кабинете, заведует та самая красивая брюнетка.
– Можно к вам, Светлана Олеговна? – Заглядываю в кабинет.
Короткий взгляд поверх монитора.
– Да-да. Проходите, пожалуйста.
Минут тридцать у нас уходит на заполнение личного дела, подписание трудового договора и прочих формальностей.
Я собираюсь уже уходить, чтобы наконец попасть в свой новый рабочий кабинет, как Светлана внезапно говорит:
– Краем уха слышала о вашем несчастье. Сочувствую…
– Что? – Нахмурился я, не врубаясь.
– Я о вашем доме, – поясняет она и легким движением встает из-за стола.
Молчу.
Жду, что скажет еще.
Не зря же она подняла эту тему.
– Вы, вероятно, теперь ищете жилье?
Встает напротив, демонстрируя ладную фигуру и стройные ноги в тонких черных колготках.
Молча пялюсь на эти ноги и сглатываю.
– У меня как раз есть комната для сдачи. С вас, как с коллеги, возьму недорого. И до работы недалеко добираться.
Отрываю взгляд от ног и, медленно скользя взглядом вверх, фокусируюсь на лице.
– Спасибо, но не нуждаюсь. – Сухо отказываюсь от столь заманчивого предложения.
– Уже нашли жилье? – Стреляет глазами она.
– Нашел, – не моргнув глазом, вру и быстро ретируюсь. – Извините, но мне надо работать.
– Да-да… Но вы, если что, заходите.
Да ну нафиг!
Еще я на работе шашни не заводил.
Вообще не надо.
