Текст книги "Не подведи меня, Ким Тэ Хо 2 (СИ)"

Автор книги: Ярослав Яловецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Не берите в голову, аджосси, – махнул я рукой.

– На самом деле магазинчиком заведует моя супруга, но сегодня она уехала в город за товаром, – сказал аджосси, пока мы заходили во двор небольшого дома в старом стиле. У него был уютный дворик и даже маленький сад, а сам дом располагался на окраине деревни.

Но тут мое внимание привлекло странное существо, похожее на оранжевый кабачок на ножках. Оно бегало по двору, пытаясь поймать бабочку, которая все время ускользала от его маленьких ручек. В конце концов, оно догнало ее, сунуло в рот, пожевало, а затем посмотрело прямо на меня.

– Ты меня видишь? – вдруг произнес этот дух, пережевывая бедную бабочку.

А потом и вовсе громко отрыгнул, после чего засеменил тонкими ножками ко мне.

– Ты меня видишь⁈

– Ты меня… – не успел договорить дух, когда моя нога впечаталась в него, отправив в полет.

Сэйрин говорила, что за пределами крупных городов ее часто донимают мелкие духи, которым не нравится городская суета. А еще я слышал, что если их сразу не прогнать, они могут привязаться. И почему-то они очень часто хотят играть, словно маленькие дети.

– Оса, – быстро сказал я, встретившись взглядом с аджосси, который подозрительно посмотрел на меня.

– Черт, я только вчера гнездо в сарае уничтожил, но, видимо, они где-то еще завелись, – пробормотал он, внимательно осматривая крышу. Ничего не найдя, махнул рукой и направился в дом.

Снаружи дом выглядел мрачно, но внутри оказался довольно светлым, просторным и… каким-то уютным. Везде висели фотографии. Мой взгляд остановился на одной, под которой была медаль с надписью «За старание».

– Это нашего сына, – сказал аджосси.

И тут меня осенило. Я наконец понял, кого он мне так напоминал. Это был Чон Ук! Хмурое лицо с фотографии смотрело прямо на меня. Хоть на снимке ему было не больше пятнадцати, это был точно он. Я даже мысленно услышал его фирменное «Жизнь – боль».

– Чон Ук? – невольно произнес я.

– Аа? – удивленно посмотрел на меня аджосси. – Ты знаком с вашим сыном?

– Не то чтобы знаком… – Я невольно усмехнулся. – Мы с ним живем вместе. Точнее, он у меня снимает часть комнаты.

– Значит, ты Ким Тэ Хо? – уточнил он и достал старенький смартфон. В этот же момент у меня в кармане зазвонил телефон.

Я достал его и взглянул на экран.

– И правда… – Аджосси улыбнулся. – Ты прости, мы просто попросили сына дать нам номер его соседа на всякий случай. Не думал, что случаются такие совпадения.

Вот магазин, он не закрыл, а мне доверять не стал. Значит, и до таких мест докатилось то недоверие, которое пронизывает всех горожан, ищущих подвох в любом совпадении. И я бы на его месте поступил точно так же, поэтому даже не подумал обижаться. Кто знает, может, я мошенник и сейчас начну петь песню про то, что их сыну нужны деньги или что он поссорился с некими людьми, с которыми ссориться не стоит.

– Да уж, я тоже… – сказал я, ощущая, насколько странной оказалась эта встреча. И эту странность обязательно надо запомнить. Не просто так к нему Ма Ри проявляет такой интерес. А сейчас и та обезьяна послала меня именно в эти края.

– Знаешь, я даже брата попросил помочь ему с работой. Он у нас не общительный… И зачем он в этот ваш Сеул поехал? В последнее время молодежь, наоборот, все больше бежит из городов. Вот в соседней деревне даже… как же его… А, точно! Блогер завелся, на земле работает, снимает все. Я даже на его канал подписался, – сказал он, доставая смартфон.

Он начал что-то нажимать, видимо, собираясь показать мне канал этого самого блогера-фермера, но внезапно оторвался от экрана.

– Ох, прости! – спохватился он. – Тебе же переодеться надо.

Он все же отвел меня в небольшую, но светлую комнату. Внутри стояли кровать, письменный стол, на котором стоял какой-то красный робот, и несколько не особо больших коробок, сложенных в углу.

– А это защитник Зиг. Чон Ук в детстве часто с ним играл и говорил, что он защищает его от монстров, живущих во дворе нашего дома, – сказал аджосси, заметив мой интерес к роботу.

– У меня тоже что-то похожее было, – честно признался я. И правда, в детстве у меня была любимая игрушка – не робот, правда, а сурового вида мужик в военной форме, которого как-то притащил один из собутыльников моего попаши.

– Вот в этих коробках одежда нашего Чон Ука. Можешь взять, что хочешь, – кивнул он на коробки. – А я пока схожу, что-нибудь перекусить приготовлю.

Оставшись один, я открыл одну из коробок и почти сразу наткнулся на довольно старенький, но почти не тронутый временем спортивный костюм с гордым словом «Адидас» на спине и тремя полосками.

Честно говоря, можно было бы найти что-то и получше, но мне не особо хотелось копаться в чужих вещах, даже если они принадлежали Чон Уку. Так что я решил – пусть будет «Адидас».

– Жена, ты не поверишь… – раздался голос аджосси из-за двери, когда я уже оделся и собирался выйти из комнаты.

– Я тебя попросила приглядеть за магазином пару часов, а ты сбежал! Да еще и пьешь!

За этим последовал глухой шлепок, а затем протяжный вскрик:

– Ааа!

– Да постой ты, женщина! – взвыл аджосси после очередного увесистого удара.

– Я тебя сейчас прибью! – продолжала бушевать она.

– Да дай сказать хоть слово!

Я открыл дверь и застал живописную сцену: энергичная женщина, довольно бодро выглядевшая для своего возраста, занесла над головой потрепанный тапок, явно готовясь нанести контрольный удар.

Заметив меня, она резко перевела взгляд и подозрительно прищурилась.

– А ты еще кто такой⁈ – взвизгнула она и, не опуская тапка, шагнула в мою сторону.

Я быстро оценил обстановку – а точнее, надвигающуюся на меня угрозу с оружием в виде тапка – и решил, что лучше срочно применить стратегию экстренного отступления. Без лишних колебаний я вернулся в комнату и захлопнул за собой дверь, надеясь, что аджосси все-таки сможет утихомирить свою грозную супругу.

Глава 8

– Он же хорошо питается? – спросила мама Чон Ука, даже не знаю в который раз.

– Хорошо, – ответил я, ощущая себя словно воспитатель детсада, которого расспрашивают гиперзаботливые родители о своем ненаглядном чаде.

Хотя грех на них обижаться, особенно узнав, что этот засранец им ничего не рассказывает о своей жизни. Даже о том, что он переехал, они узнали, когда связались с хозяевами квартиры – когда тот не отвечал на их звонки в течение пары дней – и выяснили, что он уже как месяц от них съехал. В итоге его отец уже почти добрался до Сеула, когда дрыщавый тунеядец соизволил ответить на звонок.

А так они вообще оказались довольно приятными людьми, которые все деньги, заработанные на земле и в магазинчике, отправляли своему сыночку. Даже когда он закончил институт, всё равно не слез с их шеи, видимо, считая такую помощь само собой разумеющейся. Ему бы такого отца, как мой, который как-то спёр мои деньги и потратил их на выпивку – те самые деньги, которые я, будучи школьником, заработал, бродя возле ТЦ в костюме коровы в сорокаградусную жару, только чтобы купить себе одежду и скрыть от одноклассников, насколько хреновой тогда была моя жизнь.

Надо будет всё же его куда-то пристроить, хотя не к себе – у меня принцип: по блату никого не брать, потом увольнять замучаешься. В своё время я взял одного из бывших ещё школьных одноклассников, а спустя полгода узнал, что он, прикрываясь дружбой со мной, пытался строить моих сотрудников, да ещё и постоянно филонил. В итоге, когда я решил, что нам с ним не по пути, он целый скандал устроил, а я оказался неблагодарной сволочью и вообще паразитом на теле родины, от которых надо избавляться.

Но это была не самая большая проблема. Если честно, мне не было дела до того, что он обо мне думал. Самая большая проблема была в том, что из-за этого кадра несколько хороших сотрудников, чувствуя несправедливость, просто перешли к конкурентам. А в нашем маленьком городе найти кого-то стоящего всегда было большой проблемой.

– Но всё же девушка… – недоверчиво произнёс отец Чон Ука.

Я сам уже пожалел, что случайно проговорился о том, что он сошёлся с Шин Ок. После этого начался настоящий допрос. Пришлось судорожно искать её профиль в соцсетях. Благо, нашлась она довольно быстро, оказавшись среди друзей Рисинки. Но после этого они как-то насторожились. Видимо, решили, что такой красотке от их сыночка точно что-то нужно. Хотя что с него взять? Разве что его старенький ноутбук.

Нет, он, конечно, устроился куда-то на работу, но с ней всё как-то мутно. Сколько ни спрашивал – каждый раз он просто уходил от ответа, переводил тему. Я даже подумывал проследить за ним, но потом махнул рукой – ни времени, ни особого желания на это у меня не было. Не думаю, что там что-то криминальное. А если и так – пусть Ма Ри разбирается, раз он ей так дорог, что мне до сих пор приходится за ним приглядывать.

– Я сейчас, – сказала мама Чон Ука и куда-то отошла, а затем вернулась с какой-то книгой. – Вот это выпускной альбом нашего сыночка.

Не успела она присесть, как за дверью дома что-то упало, а в дверь настойчиво кто-то начал стучать.

– Эй, Сон Вон, пошли выпьем! – раздался с улицы громкий и явно пьяный голос.

– Да как же он меня достал… – закатила глаза мать Чон Ука, вскочила с места, схватила в руку оружие в виде тапка и стремительно двинулась к нежданным гостям, в которую уже с силой бил обладатель этого голоса.

– Проваливайте отсюда! – рявкнула она, распахнув дверь.

– Я ик… не к тебе пришёл… – пробормотал ввалившийся в дом мужичок в потрёпанной одежде, с заплывшим и посеревшим от постоянного пьянства лицом.

За ним в дом прошёл довольно крепкий парень, на вид лет двадцати, явно его сын – слишком уж похожий он был на этого мужика, разве что не такой пропитый, но, судя по всему, он к этому тоже идёт семимильными шагами.

– Дорогая, я пойду прогуляюсь с…

– Никуда ты не пойдёшь! – моментально осадила мужа мать Чон Ука.

– Да угомонись ты, женщина, – отмахнулся ввалившийся гость, а после его мутный взгляд наткнулся на меня. – А это ещё кто?

– Это друг нашего сына, – с гордостью сообщил отец Чон Ука.

– Никогда бы не подумал, что у припадочного Ука есть друзья, – усмехнулся парень, пришедший с пьяницей.

– Да как ты посмел назвать нашего сына так⁈ – окончательно взбесилась мать Чон Ука и, размахнувшись, налетела с тапком на сыночка пьяницы.

– Да успокойся ты уже! – парень грубо оттолкнул её.

Я перевёл взгляд на отца Чон Ука, стоящего в стороне с выражением полного безразличия. Ну, от него тут ждать помощи точно не стоит.

После этого я даже мысленно извинился перед своим покойным папашей. Он, может, и не был хорошим мужем или заботливым отцом, но если бы кто-то тронул мать, он бы этого точно не оставил.

– Ты чего, парнишка? – пьяница перевёл взгляд на меня.

– Проваливай отсюда, – просто сказал я, глядя ему прямо в глаза. А затем посмотрел на его сынка и повторил ту же фразу, но уже ему.

Незваные гости моментально потеряли интерес и ко мне, и к папаше моего соседа и, что-то бормоча себе под нос, покинули дом, а потом и двор. Правда, тот алкаш пару раз споткнулся по пути, но с курса всё же не сбился.

– Прости, Тэ Хо, это наши соседи, Хегаи. Давай вернемся за стол, – сказал отец Чон Ука, явно стыдясь того, что ничего не смог сделать, а точнее – просто побоялся.

– Я сейчас, – сказала женщина и, покинув гостиную, скрылась в комнате Чон Ука.

Оставшись наедине с отцом Чон Ука, я почувствовал, как повисла неловкая тишина. Мне нечего было сказать, а он, казалось, испытывал стыд за свою слабость и неспособность дать отпор буйному соседу.

Вернувшись, аджума молча положила на стол альбом с темно-синей обложкой, видимо решив сменить тему:

– Вот, посмотри, это наш Чон Ук.

Я поддержал этот жест, не желая углубляться в семейные проблемы, и начал листать страницы. Фотографии были самыми разными: старенькая деревянная школа, экскурсии, знакомые места в Сеуле, даже улицы Каннама с высотками, где случайно попала в кадр башня, в которой я недавно приобрел помещение.

Но на странице с пожеланиями я остановился чуть дольше. Нет, ничего особенного – несколько тёплых слов от девочек, желающих удачи. Но большинство записей были не пожеланиями, а издёвками. Причём все они обращались к «Припадочному Уку» – прозвищу, которое, видимо, преследовало его в школе. Кстати, тот пьяный сосед тоже называл его так…

– Не бери в голову, – сказала женщина, торопливо перевернув страницу. – Просто у нашего сына всегда было богатое воображение, вот и мерещилось ему всякое. А дети, сама знаешь, бывают жестокими.

– Он весь в моего брата пошел, – добавил отец Чон Ука. – Тот в детстве тоже любил придумывать себе друзей.

Воображаемых друзей, а не таких-ли, как тот кабачок на ножках, которого я встретил у них во дворе, а точнее, мелких духов, которых в этих местах, видимо, водилось достаточно много.

– Уж слишком, – фыркнула Аждума.

– Ты и так запретила его вспоминать после того, как…

– После того, как он не явился на похороны твоего отца, и тебе пришлось всё возложить на свои плечи, хотя тебе не было и двадцати.

– У него были проблемы… – попытался защитить своего брата Аджоси, но встретился с разъярённым взглядом своей жены и замолчал.

– Ты раз в жизни попросил помощи для своего сына, а он просто пропал и перестал отвечать на звонки. Так что прошу, больше не вспоминай этого человека, – не унималась мама Чон Ука.

Не знаю, это у них всегда так висело или всему виной был мой визит, но я ещё минут десять посидел и, сославшись, что у меня ещё дела, попрощался с этим семейством и под звуки криков из дома, которые начались не успел я закрыть за собой дверь, я отправился по своим делам.

Мда, папаше Чон Ука сегодня точно не поздоровится, впрочем, сам виноват, – пробормотал я, вдыхая свежий вечерний, хотя, наверное, уже ночной воздух.

– Давай играть! – раздался писклявый крик, и тот самый кабачок на ножках, которого я совсем недавно отправил в полёт, вцепился мне в штанину, едва я успел покинуть двор.

Наклонившись, я подхватил его за шкирку и, подняв, осмотрел. Хотя такое создание я видел впервые, в нём не нашлось ничего интересного, поэтому я подкинул его, словно мячик, и ударом ноги снова отправил в дальний полёт.

– Больно, больно, больно! – раздавалось, пока он летел, пока не упал в густую траву где-то вдалеке.

На заднем сиденье авто меня ждала странная картина: Габу, дрыхнущий на спине, раскинув лапы в стороны, обнажил своё белое брюхо. А рядом валялся пустой пакет из-под снеков, а всё сиденье было усыпано крошками.

Будить его я не стал – не хватало ещё, чтобы он привязался. Кто знает, как отреагирует тот, с кем я должен встретиться, на него? Тем более, он мне, по сути, никто. Вот был бы он моим слугой, думаю, проблем бы в этом не было. Чёрт, только этого не хватало! – меня пробрал озноб от одной этой мысли. Откинув эту глупость подальше, я двинулся в сторону не особо высокой горы, у подножия которой должен был находиться тот, кто мне нужен.

Вроде тут, – посмотрел я на заляпанный грязью экран смартфона, когда спустя час наконец добрался до нужной точки на карте, которую мне любезно скинул тот примат, и огляделся.

На самом деле дорога до сюда была не особо длинной, но я потратил на неё почти час и даже умудрился по пояс провалиться в залитое водой рисовое поле, а после ещё и пару раз, споткнувшись в кромешной тьме, упал в грязь.

В этот момент неожиданно завибрировал смартфон.

– Привет, любовь моя, – сказал я в трубку, осматривая поляну. На ней, кроме наполовину ушедшего в землю камня, который торчал над поверхностью метра на два, ничего не было.

– Ага, так я и поверила, – усмехнулась Сэйрин. – Ты новости читал? Твой чёрный друг вернулся.

– Нет, пока времени не было. Но я работаю над этой проблемой, – ответил я, медленно обходя камень по кругу.

– Быстрее работай. Даже не знаю почему, но мне не хочется, чтобы тебя того…

– Может, это любовь? – отшутился я.

– Не дождёшься. Но ты поторопись – у тебя не так много времени.

– Нормально у меня со временем, – ответил я, не собираясь впадать в панику. Тем более, я и правда сейчас работал над тем, чтобы отыскать этого чужака.

– Ладно, как освободишься – набери мне. Вместе подумаем над твоей проблемой, – Сэйрин сбросила вызов, не дождавшись моего ответа.

Я, конечно, ей наберу. Но помощи от неё точно просить не буду – особенно после нашей первой встречи с Чужаком. Сам как-нибудь разберусь, не подвергая её опасности, как в тот раз, когда поддался на её уговоры.

– Нет, умеет же она настроение испортить, – пробормотал я и, убрав смартфон, ещё пару раз обошёл камень. Ничего примечательного, вроде обычный с виду камень.

Не придумав ничего умнее, я ловко забрался на него – благо, с одной стороны нашлись удобные уступы. Сев наверху, я посмотрел в небо, где красовался полумесяц – молодой… а может, и старой луны.

Чёрт, только не говорите, что мне нужно ждать полнолуния. Хотя, если да, то разницы, молодая луна или старая, было немного – всё равно до полной ждать ещё слишком долго, особенно в свете того, что Чужак снова в деле. А я-то надеялся, что у меня есть куда больше времени.

– И что там было? «Распей его под луной», – пробормотал я слова из присланного мне сообщения от старой обезьяны.

Я достал тыкву-горлянку и, не придумав ничего лучше, просто сделал глоток. Жар моментально разошёлся по всему телу. Будто энергия наполнила меня – я чувствовал, что сейчас готов пробежать километр и не запыхаться.

Вот только кроме прилива сил ничего не изменилось. Как лежал один идиот на камне в полном одиночестве, так и лежит.

«А может, друг Бонг Хо – это этот камень?» – пронеслась до жути глупая мысль у меня в голове.

За последнее время я многое повидал, и вполне возможно, что это не просто камень, а Великий Божественный Святой Камень Небесного Кита, которым он одарил эту деревню.

Усмехнувшись и не придумав ничего лучше, я, поднявшись, наклонил бутыль и вылил маленький глоток вина на поверхность, возможно, великого и святого камня.

– Ты что, дурак? – неожиданно раздался голос.

– Чего? – непонимающе спросил я, глядя на камень.

– Точно дурак, – снова раздался голос.

Честно, дураком меня, конечно, называли. Учитель в школе – когда я на спор закричал во время урока «Бобёр!». Почему именно бобёр? Хоть убей, не помню. После универа – директор магазина бытовой техники, когда я уговорил мужика купить более качественный холодильник, который был вдвое дешевле того, на который он изначально смотрел. Но от камня я такого точно не ожидал. Мне даже захотелось сказать избитое «сам дурак», но я сдержался.

– Уважаемый Камень, я пришёл передать вам привет от Бонг Хо и распить с вами это вино, – добавил я в голос почтения.

– Эта обезьяна, видимо, совсем растеряла весь разум, раз послала такого идиота, как ты, – снова раздался голос.

Честно, это уже начинало меня раздражать. И только потому, что мне нужна была подсказка от этой «обезьяны», я ещё не развернулся и не ушёл. Конечно, можно было плюнуть, уйти, сказать владельцу забегаловки, что я привет передал да и выпил, но вполне возможно, что он мог это проверить.

– Уважаемый, я, конечно, куда моложе вас, но не стоит переходить на личности, – сказал я, теряя терпение.

– Ты не только моложе меня, ты глупее меня и даже глупее того камня, на котором стоишь, – снова раздался голос.

Я задумался, а затем спрыгнул с камня. И да, я оказался дураком. Голос принадлежал вовсе не камню, а человеку, сидевшему возле него. От его запястий тянулись длинные цепи, уходящие в глубь камня, и я точно был уверен, что ни этого мужика, ни цепей тут не было.

Выглядел он потрёпанно: длинные чёрные волосы запутались и испачкались, одежда, видимо, когда-то была белой, но теперь представляла собой грязное тряпьё.

– Извиняюсь, – сказал я, признавая, что вёл себя как дурак.

– Дай, – протянул он руку.

На этот раз я не сглупил и просто вложил в его тонкие и длинные пальцы, покрытые бледной полупрозрачной кожей, бутыль из тыквы-горлянки. Он взял её и присосался к ней, как мой почивший отец поутру к полторашке пенного, а затем посмотрел на меня, потом на бутылку и кинул её обратно.

– Сделай глоток. Но только один – больше не заслужил. Хотя можешь камень облизать, пока не высохло, – сам от своей шутке рассмеялся он.

Я не стал отвечать, хотя очень хотелось, и, взяв бутылку, сделал глоток. И снова жар прошёлся по всему телу, а в голову ударило чувство всемогущества.

– Рассказывай, – произнёс он.

– Что рассказывать? – спросил я.

– Всё, – вроде просто ответил он, но было в этом что-то странное. Поэтому я рассказал.

Я рассказал всё – от самого первого воспоминания, когда я ещё в детском саду сбежал и заблудился и меня тогда нашёл отец – крепкий и высокий, когда градус ещё не взял над ним верх, – до этого самого дня. Я рассказал о школе, о болезни, а потом и о смерти матери, о том, как увидел отца впервые пьяным и злым, о том, как он превращался в подобие человека, и о его смерти, которая стала для меня облегчением. Потом об учёбе в универе, о том, как начал своё дело с парой сотен тысяч, отложенных за пару лет работы, и, закупив нужные инструменты и старенькую «шестёрку», получил свой первый заказ на постройку небольшой бани, дав объявление в сети. О том, как моё дело медленно и неуклонно росло.

Вот только чем дальше я рассказывал, тем больше я переставал говорить о себе, о своих переживаниях, о том, что случалось со мной. В какой-то момент моя жизнь просто пропала, а на её замену пришло дело, которое успешно заменило для меня всё, что радовало меня, что раздражало, что увлекало. Будто я сам перестал быть человеком, а стал крохотным винтиком того, что я строил.

В итоге я рассказал всё о своей прошлой жизни. А потом я рассказал о своей смерти – о том, как встретил Ма Ри в номере отеля, ничего не понимая, что произошло, и о работе в отеле. Я сам не понял, как прошло несколько часов, в которые я безумолку говорил, лишь изредка отвлекаясь на вино. И каждый момент двух своих жизней я переживал как в первый раз. Когда я рассказывал о боли, то мне было больно, когда о грусти, то грустил, а когда о радости, то искренне радовался как в первый раз.

– И что ты думаешь? – спросил меня собеседник.

– Ничего, – соврал я, сделав большой глоток вина, пытаясь смыть всё то, что я пережил за эти несколько часов.

– Ну, ничего значит ничего, видимо, ты и правда дурак, впрочем, не мне судить людей. А за историю тебе спасибо, она скоротает мне время до того кто придет за тобой.

Не обращая внимания на его слова, я поднял глаза к небу – полная луна светила ярко, хотя я точно помнил, что ещё пару часов назад там был лишь тонкий полумесяц.

– А вы, собственно, кто? – вопрос вырвался сам собой.

– Кто?.. Да дурак, ещё похлеще тебя, – горько усмехнулся он. Тоже взглянул на луну, но тут же отвёл глаза, будто чего-то стыдился.

А потом его взгляд упал на мой рюкзак, лежавший в стороне. Из него вдруг выскользнул корень женьшеня, заботливо завернутый в мою куртку, и, будто подхваченный невидимым порывом, стремительно подлетел к нему.

– Это мой корень! – резко дернулся я, не собираясь отдавать его никому – будь передо мной хоть человек, хоть сам бог.

– Не заберу я у тебя его. Это благодарность за рассказ. Хотя ты мог бы попросить что угодно, но этого права ты лишился по своей дурости, – сказал он и бросил взгляд на уже пустую бутылку из тыквы-горлянки. Я сразу понял, о чём он. Как-никак, я использовал это вино, чтобы получить сокровище у дрыхнувшей сейчас в машине жабы, да ещё и сам об этом ему рассказал.

Пока я убивался из-за потери ценнейшего ресурса в виде получения «всего что угодно», – он нежно провёл рукой по корешку. Тот слегка дёрнулся под его пальцами. Затем он рассек указательный палец, на котором появилась капля алой крови, и провёл им по слегка желтоватой поверхности корня.

– Не бойся, я тебе не враг. Я просто дам тебе шанс, – сказал он, поглаживая корень, а после завернул его обратно и отдал мне. – Посади его на своей земле, и он будет служить тебе как хранитель.

Я посмотрел на корешок, который стал выглядеть куда хуже, чем пару минут назад. Он будто усох и уменьшился в размере минимум в пару раз. Но даже я ощущал в нём что-то новое, а именно – жизнь. Не знаю почему, но сейчас я держал в руках живое существо.

Вот только было одно, но очень важное «но». Где его сажать? У меня нет даже клочка своей земли, и единственное, что я могу сделать, – это закопать его в горшок и поставить на подоконник. И, если честно, землей я обзаводиться не собирался. Меня вполне устраивала городская жизнь. А значит, я просто потерял все те деньги, которые мог бы выручить за его продажу.

Был, конечно, вариант подарить его Ма Ри, но, если честно, не хотелось. А значит, придется купить кусок земли, чтобы закопать эту штуку там. А то еще помрет.

– А в каком смысле хранителем… – начал было задавать вопрос я, но, подняв взгляд, уже не увидел своего собеседника, ни тех цепей, которые его держали. Лишь опёртая на камень бутылка из тыквы-горлянки лежала на земле.