Текст книги "Не подведи меня, Ким Тэ Хо 2 (СИ)"

Автор книги: Ярослав Яловецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Дождавшись Чон Ука, который с видом побитой собаки зашел в двери отеля, мы все втроем отправились по своим номерам.

– Жизнь – боль… – бросил он, выходя из лифта на своем этаже, на один ниже моего.

Я проводил его взглядом. Надеюсь, хоть в петлю не полезет… – промелькнула мысль, пока я шагал по длинному, тускло освещенному коридору к своему номеру.

Но тут я резко остановился. И нет, не потому что что-то забыл или ошибся этажом – с этим все было в порядке. Ну, почти все. Просто я шел уже минут пять, но с места как будто и не сдвинулся. Как было окно вдали, так и осталось. Если прикинуть, я этот коридор уже раза три пройти должен был – и каждый раз я оказывался в точке, с которой начинал.

– Я пришел с миром и принес извинения от госпожи Ма Ри! – крикнул я, прекрасно понимая, что все это значит. А я еще думал, где этот хозяин острова, хотя всё же надеялся на какой-то более обыденный прием, а не вот эту чертовщину.

Вот только никто не ответил, а комната моего номера все не приближалась. 608, 609, 610… – я начал читать номера на дверях, двигаясь вперед.

Но после 612 вдруг появился… 606.

И так несколько раз. Я прошел туда и обратно не меньше пяти раз, но ничего не менялось – двери словно смеялись надо мной, перебрасывая меня из одной петли в другую. В какой-то момент мне это просто надоело, и я остановился.

– Только не говорите мне, что я прямо тут сдохну… – пробормотал я себе под нос.

И где этот Габу, когда он так нужен? Хотя, может, так и к лучшему… Может, он договорится с местным хозяином. А может, вернется в Сеул и доложит обо всем Ма Ри. Хотя второй вариант меня не сильно радовал – это сколько же я тут должен пробыть?

Я посмотрел на часы, секундная стрелка колебалась, будто не решаясь перейти дальше. Время здесь, судя по всему, тоже застряло?

Смартфон и вовсе отказался подавать признаки жизни. Только мочевой пузырь со временем дал понять, что как минимум для меня здесь время не остановилось.

Решив, что просто стоять и ждать у моря погоды – не вариант, я потянул за ручку одной из дверей, ведущих в номера. На удивление, она оказалась не заперта, и я заглянул внутрь. Вот только внутри никого не было – я смотрел на спину… свою спину. И это я смотрел в открытую дверь на самого себя в еще одной открытой двери.

Я застыл на месте. Сняв с запястья часы, я со всей силы швырнул их в стоящего передо мной двойника. Они, преодолев небольшое расстояние, ударились о его голову – и в тот же миг острая боль пронзила мой затылок. Двойник вздрогнул, схватился за голову – и я одновременно сделал то же самое, словно мы были частью одного целого. Хотя, видимо, так и было. Ведь передо мной действительно стоял я сам.

Следующим экспериментом стало вандальное отрывание одной из цифр с номера комнаты. Я сорвал последнюю единицу с таблички «611» и двинулся вперед. Через пару минут, добравшись обратно, я с удивлением заметил, что номер снова вернулся к своему первоначальному состоянию, а единица, которую я спрятал в карман, куда-то исчезла.

– Да вы издеваетесь… – выкрикнул я, тяжело опираясь на стену и медленно сползая вниз.

И сколько уже прошло? По привычке я посмотрел на часы – стрелки замерли на месте. Да и свет за окном, к которому я так и не добрался, не изменился. Может, прошел день, а может, неделя – я больше не понимал этого.

За это время, что я провел здесь я и угрожал, и умолял, и даже пытался договориться, предлагая в обмен деньги или даже Хранителя Земли. Но никто так и не ответил.

Честно? Если выберусь, я этого так не оставлю. Эти сволочи у меня ответят. Может, не сейчас. Со временем я сотру этот остров с лица земли – вместе с его хозяином. Например, построю большой и очень вредный химзавод и устрою на нем небольшую аварию. Да, точно так и сделаю. Вот только сначала нужно выбраться.

На самом деле, у меня был еще один вариант – а именно то странное белое пространство, в которое я, после встречи с чужаком, не горю желанием возвращаться. Не знаю, что это за место, но уверен, что если пробуду там еще немного, то навсегда там и останусь в виде белой статуи, а может, и вовсе рассыплюсь на осколки. В глазах до сих пор жива картина, как мои руки покрывались трещинами, будто готовые рассыпаться в пыль.

Я выругался сквозь зубы, с трудом поднялся на ноги и снова сорвал одну из цифр с ближайшей двери.

– Вы хотели меня разозлить? Вы меня разозлили, суки!

Не отводя взгляда от двери, я двинулся вперед.

Через какое-то время цифра в моей руке, как и ожидалось, просто испарилась. Я оказался ровно по центру между номерами «612» и «606».

– Значит, тут… – сказал я себе под нос, ударив себя по щекам для храбрости.

Я начал вспоминать те ощущения, которые позволили мне попасть в то странное пространство. Это было похоже на вытягивание тонкой нити из собственного сознания – что-то вроде перехода на другую частоту реальности.

То ли из-за слабости после стольких часов без еды и воды, то ли из-за страха, но я долго не мог нащупать нить, ведущую туда. Однако в какой-то момент мне все же удалось это сделать – и все вокруг окрасилось в белый. В метре передо мной появилась будто сотканная из тонких нитей пелена.

Я уже протянул к ней руку, которая, покрытая трещинами, готова была рассыпаться в любой момент, как вдруг прямо передо мной возник он – красный человек. И, честно, его я больше всего боялся здесь встретить, отгоняя мысли о нем как можно дальше.

– Мать моя… – я инстинктивно попятился назад.

Но было поздно. Его руки схватили меня за плечи, а затем он навалился на меня, и мы вместе рухнули на пол. Раздался треск, будто разбивался хрусталь, и я провалился в темноту.

– Хэн… – раздался удивленный голос у меня в ушах.

Глава 15

– Хен… – снова донесся знакомый голос.

Я открыл глаза и увидел перед собой… даже не знаю, как описать. Жертву анерексии? Лицо Чон Ука было настолько изможденным и осунувшимся, что я невольно поморщился.

– Черт, неужто выбрался… – пробормотал я вслух, озвучивая собственные мысли.

– Хеееннн… – его голос дрожал, и Чон Ук едва не сорвался в рыдания, прежде чем с силой бросился мне на шею. – Хен, я думал, что умру здесь…

Твою мать… В голове тут же вспыхнуло дурное предчувствие. Честно говоря, злость кипела во мне сильнее, чем страх. Я злился и на себя, и на хозяина этих мест, который, похоже, решил заодно прикончить и этого безобидного паренька.

– Не кричи, денег не будет, – без особых усилий отделил я от себя Чон Ука и, с трудом поднявшись, оглянулся вокруг.

Коридор все тот же, разве что номера теперь начинались на пятерку. Да и потрепанный вид Чон Ука только подтверждал мои догадки.

– Рассказывай, – обратился я к сидящему на полу Чон Уку, в чьих глазах еще теплилась надежда.

Все мои опасения подтвердились – он, как и я, оказался заперт в этой петле. Уже отчаялся выбраться и просто ждал печального конца, но тут я, в прямом смысле, упал с потолка. А я-то удивлялся, почему у меня все болит! Конечно, я стал прочнее, но даже так – шлепнуться плашмя на пол с почти трех метровой высоты не могло пройти без последствий.

– Хен, как думаешь, что это такое? – спросил Чон Ук, лежа на полу и лениво вертя в руке шарик-попрыгун, который я уже не в первый раз у него видел.

– Какая разница, что. Главное – как из этого дерьма выбраться, – ответил я, пытаясь заставить мозг работать. Но тот лишь шептал мне одно: нам хана.

– Тут нет выхода, – сказал Чон Ук.

– Да не нагнетай, – пробурчал я, хотя сам до этого не особо верил в чудесное спасение. Но сейчас отчаиваться было не вариантом – как-никак, он оказался тут из-за меня.

– Знаешь, хен, я как-то фильм смотрел… Там во снах люди застревали, и чтобы проснуться, надо было…

– Что надо было? – на автомате переспросил я.

– Ну… это… умереть. Ну, там застрелиться, или голову на рельсы положить, и чтобы поезд тебя того…

Я медленно повернул голову в его сторону, задумчиво прищурился, а потом, добавив в голос драмотичности, произнес:

– Знаешь, я даже готов уступить тебе место. Конечно, пристрелить тебя мне нечем, да и поезда здесь неоткуда взяться… Но давай я просто тебя придушу. Не переживай, я сделаю это быстро.

Я начал медленно подниматься с пола.

Чон Ук моргнул.

– Хен, ты чего?..

Я не ответил, просто встал, хрустнул пальцами и медленно двинулся к нему, изображая невозмутимость профессионального киллера.

– Чего-чего. Собираюсь разбудить тебя, ты же сам хотел.

Чон Ук еще раз моргнул, широко выпучив глаза, и медленно пополз в противоположном направлении.

– Хен… Я же просто предположил…

– А я проверю, вдруг сработает.

Я вытянул перед собой руки, медленно сгибая пальцы, словно вымеряя, как лучше обхватить ими его тощую шею.

– Стой! – заорал Чон Ук и, не долго думая, швырнул в меня свой шарик-попрыгун.

Я машинально попытался его схватить, но он вдруг сменил направление и проскользнул мимо моих пальцев. Ударился о потолок, потом о стену, затем о пол, снова о потолок… Через пару секунд исчез из моего поля зрения – и тут же врезался мне в затылок.

– Ч-что за…? – То ли от слабости, то ли от силы удара, но меня пошатнуло, и я рухнул лицом в пол.

– Хен! Ты жив⁈ – спросил парень, все еще не решаясь подойти ко мне, видимо, опасаясь, что я все же его придушу.

– Жив… наверное, – пробормотал я, поднимаясь с пола. – Да не бойся, это была шутка.

– Правда? – уточнил он.

– Правда, только прошу, больше не предлагай идиотских идей по типу удариться головой об стену, – потирая ушибленный затылок, подошел я к злополучному шарику, лежащему в паре метров от меня.

Подняв шарик с пола, я внимательно осмотрел его и нахмурился – он явно был не так прост, как казалось. Как та же жемчужина или корешок, это я чувствовал на каком-то подсознательном уровне.

– А где ты его взял? – посмотрел я на Чон Ука.

– Я нашел его у нас дома, когда убирался, а потом сам не понял, почему таскаю его с собой.

«Врет он все», – с подозрением посмотрел я на паренька. Нет, не о том, что нашел его дома, а насчет того, что убирался. Насколько я понял, он и в горе мусора жил бы и чувствовал бы себя вполне комфортно. Да, чтобы он хотя бы убрал тот мусор, который вокруг себя плодит, мне приходится применять немалые усилия, пуская в ход шантаж и запугивание, причем это повторяется из раза в раз.

Дома? – задумался я, еще раз осмотрев шарик. Откуда там взялась эта штука? Я точно ее не приносил. Может, Габу притащил? Хотя нет… Я видел Чон Ука с этим шариком еще до встречи с жабьим семейством и, кажется, даже раньше, но вот когда – хоть убей, не вспомню. Но его точно не было в квартире до моего въезда, да и в вещах, которые мне привезли, тоже.

Я еще раз швырнул шарик, чтобы проверить, но ничего необычного не заметил. Вроде самый обычный попрыгун. Может, мне все же показалось? Обезвоживание сыграло со мной злую шутку, а я уже напридумывал, что нашел какой-то новый артефакт.

Интересно, не пропустил ли я уже празднование дня рождения деда? Старик, наверное, в ярости – уже, скорее всего, вычеркнул меня из семейного списка. Хотя, если честно, мне на это наплевать. Ну… почти.

Как отреагирует Ма Ри – это вопрос. Может, уже планирует меня прибить? Ну, удачи ей. Пусть для начала попробует достать меня отсюда. Впрочем, виновата в этом всем она сама, так что у меня есть вполне законный повод навсегда попрощаться с семейством Тэхва. Точнее, со стариком, который почему-то уверен, что мне до смерти нужно его наследство.

Впрочем, если время здесь и правда остановилось, то все будет в порядке… Правда, только в том случае, если мы выберемся. Может, все же попробовать снова погрузиться в то белое пространство?

И тут перед глазами снова возник тот, красный человек, обитатель тех мест. На самом деле другого выхода у меня нет, но я сделаю это только в крайнем случае. А пока – просто буду ждать.

– Хен, знаешь, чего я больше всего хочу? – спросил меня Чон Ук, выбивая из раздумий, пока я машинально кидал и ловил отскочивший от стены шарик-попрыгун.

– Пить? – предположил я самое очевидное, потому что во рту пересохло до такой степени, что тяжело было даже говорить.

– И это тоже… Но я хочу острых крылышек и пива, – сказал он.

Ну все, поплыл мой тощий друг, раз его потянуло на острое, которое он никогда не любил. Но я бы точно не отказался от такого предложения. Черт, от разыгравшейся фантазии еще тяжелее стало переносить все это.

– А знаешь, чего я хочу? Я хочу прибить того, кто запер нас тут, – зло бросил я шарик.

Тот неудачно отскочил от стены, несколько раз рикошетил по коридору и вдруг замер, будто наткнулся на что-то мягкое, а затем с тихим стуком упал на пол. Мы синхронно перевели взгляд на то место.

– Что это? – спросил Чон Ук.

– Что-то… а может, и кто-то, – ответил я, поднявшись и проведя рукой по пустоте в том месте, где встретил неожиданное препятствие – шарик.

Подняв шарик, я внимательно осмотрел его, а затем снова выкрикнул те же слова и с силой швырнул в стену. Он снова запрыгал, отскакивая от стен, потолка и пола, но в метре от меня резко остановился, будто врезавшись во что-то невидимое.

Я не раздумывал. Собрав все оставшиеся силы, рванул вперед, прыгнул и ухватился за нечто… мягкое, податливое… и склизкое.

– Держи его! Сейчас уйдет! – заорал я, изо всех сил сжимая скользкую, невидимую хрень. Она вырывалась, ускользала сквозь пальцы, будто смазанная маслом.

Чон Ук с трудом поднялся и кинулся ко мне, но не успел сделать и пары шагов, как эта тварь резко дернулась и выскользнула из хватки.

– Сука, сука, сука! – выругался я, стукнув кулаком о стену.

– Хен, что это было? – выдохнул Чон Ук, растерянно глядя на пустоту.

– Видимо, тот, кто нас тут держит, – оскалился я, довольно глядя на шарик в руке, и снова запустил его в стену.

В памяти сразу всплыл тот жабий ублюдок и его слова, что его ловушка откроется только после смерти его или моей, а может, тут то же самое. Вот только тот, кто эту ловушку устроил, не желает показываться на глаза и, в отличие от того Кэгу, решил взять нас измором.

На этот раз он рванул еще резче, отскочил с оглушительным стуком и, словно отбойный молоток, запрыгал по коридору, пока не достиг противоположного конца, где снова замер.

Я бросился туда, но, как и ожидалось, там ничего не было. Видимо, эта склизкая тварь попыталась улизнуть подальше. Но этим она лишь подтвердила, что тоже заперта здесь с нами или как минимум ей нужно находиться здесь, чтобы эта ловушка работала.

– Встань тут и хватай! – указал я Чон Уку место в трети пути от края петли. Сам занял позицию с другой стороны.

Собрав остатки сил, я вновь метнул шарик в стену. На этот раз он замер в воздухе у самого потолка примерно между нами. Я не стал сломя голову бросаться к тому месту, а просто проследил за движением этого причудливого артефакта. Я наблюдал не только за самим шариком, но и за его траекторией. На первый взгляд – хаотичной, но на деле он целенаправленно летел к точке столкновения, а во время последнего рикошета резко сменил направление.

Она явно пыталась удрать, но не смогла. Я снова и снова повторял бросок, ничего не предпренимая, но на самом деле ждал нужного момента – когда траектория в последний момент резко изменится в мою сторону. Честно говоря, на Чон Ука я особо не рассчитывал. Он и в обычном состоянии был дохляком, а сейчас от него даже черепаха убежит.

Вот оно!

Я рванул вперед еще до того, как шарик достиг цели. Прыгнул, раскинув руки, и снова схватился за что-то мерзко склизкое. Но в этот раз был готов – ладони были обмотаны тканью, оторванной от рубашки.

Пальцы вцепились в толстую, упругую… щупальцу? Я резко дернул ее на себя, а потом, размахнувшись, со всей силы впечатал это создание в стену.

А потом еще раз. И еще. И еще.

На втором десятке ударов, когда последние остатки сил уже покинули меня, перед моими глазами наконец предстало… ну, почти то, что я ожидал увидеть, а именно осьминог, или существо, очень на него похожее. Не особо большое, сантиметров двадцать в приплюснутой голове и с довольно длинными щупальцами. И что тебе в море не сиделось, а, сволочь?

Еще месяц назад я бы, наверное, удивился увидев такое. Но после знакомства с Габу и путешествий за пределы города такие вещи уже не казались мне чем-то из ряда вон.

– Оно сдохло? – неуверенно спросил Чон Ук, глядя на полуразмазанную тушку осьминога. Хотя еще вопрос, сильно ли я ему навредил – как-никак, костей у него нет. Ну, наверное, нет, впрочем, если и были, то целыми после моих усилий точно не остались. Хотя, зная этих духовных созданий, прибить их – еще та задача.

– Надеюсь, нет, – ответил я, глянув на часы.

Стрелка продолжала безуспешные попытки двинуться дальше, что означало, что мы все еще в ловушке. Если эта тварь и правда сдохла, у нас большие проблемы.

– Хен, как думаешь, он съедобный? – с оголодавшим взглядом посмотрел на осьминога Чон Ук.

– Думаю, да. Жаль только, соевого соуса нет, – облизнул губы я.

Хоть я и подыгрывал, но, черт, я и вправду хотел его сожрать. Может, во мне взыграла корейская кровь? Пару раз я видел, как таких головоногих пожирали еще живьем. Правда, аппетита это у меня никогда не вызывало… Но всегда можно попробовать что-то в первый раз.

– Половина моя, – серьезно заявил Чон Ук, явно не собираясь отказываться от добычи.

– Хорошо, посчитай, сколько у него щупалец, и поделим поровну, – ответил я, почувствовав, как слюна наполнила пересохший рот. Затем, глядя на неподвижного осьминога, добавил:

– Прости, но ты сам виноват, что запер нас здесь вместе с собой. А если твой хозяин начнет жаловаться, скажу, что просто перепутал тебя с закуской к пиву, – я жадно окинул взглядом аппетитную тушку.

Мы устроились поудобнее. Я схватил одно из склизких, но на удивление аппетитных щупалец и уже поднес его к зубам…

Значит, все же притворялся, – хищно улыбнулся я, радуясь, что моя игра сработает. Впрочем, в душе появилось небольшое разочарование, видимо, от несостоявшейся трапезы.

Я уже собрался провести, так сказать, переговоры, но Чон Ук оказался быстрее – прежде чем я успел открыть рот, он вцепился зубами в одну из зививающихся щупалец.

– Брат, помоги! – вдруг раздался булькающий, свистящий вопль осьминога.

И в тот же миг что-то невидимое, холодное, словно петля, сжалось вокруг шеи моего озверевшего соседа. Он захрипел, его руки судорожно метнулись к горлу, пытаясь сорвать невидимые путы.

Вот же… С трудом поднявшись, я наощупь схватил эту невидимую тварь и снова проделал свой фирменный трюк – осьминожью колотушку. На этот раз хватило всего пяти ударов.

– Ну вот, делить ничего не надо, – удовлетворенно сказал я, держа в руке второго представителя головоногих. – Или вы, братья по щупальцам, все же выпустите нас отсюда?

Конечно, я мог применить дарованную Ма Ри силу и попытаться заставить их выпустить нас без лишних слов. Но было опасение, что в таком ослабленном состоянии я просто не смогу ничего сделать и эти головоногие сбегут, а на второй раунд у меня сил явно уже не было.

– Мы не можем… Хозяин приказал… Мы не можем ослушаться приказа, – жалобно произнес осьминог у меня в руке, пока второй всеми силами пытался вырваться из зубов обезумевшего от голода доходяги.

– Аа, не можете? Ну, значит, станете едой, а потом, думаю, ваша клетка и сама развалится, – сказал я, облизывая губы. – Кстати, если не поторопишься, то твоего брата скоро и правда сожрут.

Я не врал – Чон Ук уже успел отхватить зубами одну из щупалец и сейчас с большим удовольствием ее пережевывал, что у меня мелькнула мысль: а может, и правда их сожрать?

Хотя они и разумные, мысль о поедании мыслящего существа вызывала у меня сомнения – уж больно это попахивало каннибализмом. Но, с другой стороны, у него этих щупалец много… От потери одного он вряд ли сильно обеднеет. И кстати, видимо, эти морские создания не такие и крепкие, как те мелкие духи, которых я уже встречал до этого.

На мои слова братья-осьминоги ничего не ответили, заведя наши переговоры в тупик. Да, голод взял свое. Я жадно вгрызся в податливую, мягкую и, главное, сочную плоть. После стольких дней сухой голодовки она показалась мне самым вкусным блюдом на свете – теплая, насыщенная, с приятной солоноватой ноткой, пробуждающей аппетит еще сильнее.

– Мы… мы выпустим вас, только отпусти! – издал осьминог в моих руках.

– Конечно, выпустите. Куда вы денетесь? Знаешь, думаю, когда я и мой оголодавший друг доедим вас, эта клетка сама развалится. Не так ли? – я бросил это как чистой воды предположение, но в ответ услышал лишь тишину. Видимо, все же оказался прав – и теперь не они диктуют здесь условия.

– Пощади… прошу… – забился в моих руках головоногий, дрожа от ужаса, пока его сородич корчился в конвульсиях под натиском челюстей Чен Ука.

– Тогда рассказывай, почему мы с моим другом оказались здесь?

– Хозяин Хвагу приказал… – пробормотал осьминог.

– Ты дурак? – я сжал его скользкую, похожую на желе голову. – Я не спрашивал, кто вам приказал. Я спросил – почему?

– Ты… посланник Белой Лисы… которая убила его сына… – прохрипел он.

– А теперь другой вопрос. Почему этот человек тоже здесь? – я кивнул в сторону Чон Ука. – Он не служит Белой Лисе, и твой господин это прекрасно знает.

– Мы… мы не спрашивали… – осьминог затрясся в моих руках.

Я ему поверил. Ответ меня, конечно, не устраивал, но продолжать допрос не имело смысла. Да и если затянуть еще хоть немного, одного из этой парочки точно сожрут, а это вряд ли пойдет на пользу предстоящим переговорам с их хозяином.

– Ладно, сделаю жест доброй воли и отпущу вас, – лениво протянул я. – Передай это своему хозяину. И передай ему еще кое-что: если он попробует тронуть этого человека снова… – я кивнул на Чон Ука, который уже успел отгрызть добрую половину щупалец второго бедолаги, – то пусть винит только себя.

Я подошел, вырвал из рук Чон Ука полуживого осьминога и швырнул обоих пленников подальше, словно ненужный мусор. Да, если бы это были люди, я бы поступил опрометчиво, так легко отпуская их. Но духи не способны нарушить обещания, впрочем, как и я. Каждый в этом мире должен платить по своим счетам, что мне одновременно и нравилось, и раздражало.

– И да, я поговорю с вашим господином. Но только после празднования дня рождения моего деда. Не раньше. А теперь выпускайте нас – и проваливайте.

В следующий миг мир покрылся рябью, и осьминоги исчезли.

Я тут же взглянул на часы – стрелка сдвинулась. Мы выбрались.

Раздался легкий звон, и двери лифта с тихим шорохом разъехались в стороны. На площадку вышла молодая парочка, весело болтая о чем-то своем. Но, заметив меня – все еще сидящего на полу в изорванной в клочья рубашке – и Чон Ука рядом, они мгновенно осеклись и начали нервно озира́ться. Чон Ук же одарил их таким хищным взглядом, будто, наевшись осьминогов, решил, что пора перейти на человечину.