Текст книги "Чужая тень (СИ)"

Автор книги: Ярослав Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Софья отвечать не стала, молча соглашаясь, но паранойя оказалась заразительна. Через пару минут Софья сказала:

– Слушай, только не смейся. Я тут кино одно вспомнила, там человека нашли, потому что у него по карточке отследили, где он деньги тратят. А нас так не могут?

– Не знаю, я в этом не разбираюсь. Но давай подстрахуемся.

Пришлось ненадолго остановиться, выясняя, где по дороге есть отделение банка. И уже там, глядя на сумму на экране банкомата, Марина сипло прокомментировала:

– Не смейся, но либо твой отец деньги вообще не считает…

– Смеёшься? Он не жмотился никогда, но деньгами ни разу не сорил и мне лишнего не давал.

– Тогда как бы мы не застряли у меня надолго. Денег тут месяца на три хватит, и это учитывая, что у тебя с собой ничего нет, всё придётся закупать. Ладно, снимаем и поехали.

Недалеко от выезда из города на развязке Марина опять неожиданно свернула в сторону.

– А теперь опять куда?

– Время до полуночи у нас есть. Я тут подумала, что некоторыми вещами лучше закупаться здесь, а остальное найдём уже как приедем.

– Это ещё чем закупаться?

– Всем. У тебя с собой даже белья нет, а жить на новом месте неделю, а то и две самое меньшее. Что-то я из своего старого смогу отдать, да и ростом ты не сильно отстаёшь, но не всё. Там по большей части мои старые вещи раздали уже. Заедем в торговый центр. Пусть от этой джинны и от того, как она нам нервы трепала, хоть какая-то польза будет.

– У меня в рюкзаке есть вещи...

– И будешь жить на походном наборе «две футболки плюс пять носков»? Нет уж, знаем, проходили. К тому же судя по твоему виду, погода у тебя была довольно летняя. А сейчас почти зима, – и жестом показала за окно, где дождь всё сильнее превращался в метель из мокрого снега.

Возле торгового центра Марина припарковала машину, а дальше цепко ухватила Софью и не отпускала, да она и сама старалась не отходить. Отвыкла от толпы суетившихся за покупками людей: в Железном городе была уйма мелких магазинчиков, но гипермаркеты давно заместила доставка по онлайн-заказам. Кафешки с сидевшими в них парочками и семьями – и те казались странными, непривычными, словно отражение в кривом зеркале. В Железном городе всё было по-иному… Поэтому Софья послушно прошла за несущейся как вихрь Мариной, закупавшей всякую всячину от трусов до свитера. К машине они подошли, обвешанные пакетами. Загружая их в машину, Марина вздохнула:

– Извини, времени мерить нормально и подбирать красиво – нет. Да и ты, подозреваю, привыкла к другим маркам и другому качеству.

– Какая разница? – пожала плечами Софья. – Вид не сказала бы что такой уж страшный, сгодится. Зато удобно, и свитер вроде тёплый.

Марина с чего-то странно посмотрела, но дальше комментировать не стала, а завела двигатель, и машина устремилась наконец-то к выезду из города. Остались за спиной бледный шум пустеющих вечерних улиц и соцветья тусклых фонарей, зашуршали придорожные тени вдоль шоссе. И вот уже край города разделил грань между вечером улиц и ночью автотрассы, бегущей через поля, рощи и пятна леса. В Омске ещё не темнота, но уже и не день, ровный монотонный гул от движения тысяч людей и машин, которым ночь не указ. На шоссе тишина, свистит одинокий голос встречного ветра, запутался в ветвях раздетых деревьев лесополосы, бьётся в приоткрытую щель окна и прячется в темноте дальних полей, где бледная луна единственное освещение. Кажется, помимо крохотной железной коробочки и двух человек внутри в мире больше ничего не осталось.

Дождь и метель стихли, видимость подросла, но всё равно огни посёлка показались неожиданно. В бликах яркого света фонарей темнота обрисовала заборы и крыши. Сразу Марина прибавила скорость, потом сбросила. Сбоку мелькнул указатель населённого пункта: «Петровка».

– По навигатору тут камеры, – пояснила Марина. – Пусть нас поймают на штраф. Считай, заразилась твоей паранойей. Если и в самом деле банковскую карту отслеживать будут, думаю, получить доступ к камерам для них плёвое дело. Я в магазине картой расплатилась, заодно всяких нарезок и воды купила как в дальнюю дорогу. Сейчас штраф получим – и точно поверят, что мы по трассе на Большеречье пойдём, а дальше вообще в Тобольск. Я по карте смотрела, в Алексеевском заправка, а нам надо чуть раньше свернуть. Заедем на заправку, там тоже картой платим, с километр проедем, потом тихонько разворачиваемся, с выключенными фарами обратно через посёлок и поворот на Калачинск. Но сначала надо в Татарск заехать, а уже из него к нам, с востока. Татарск числится за Новосибирской областью, так что как минимум там если на камеру и попадёмся, то отследить нас сложнее.

– Хорошо.

Машина проскочила мимо посёлка, оставив фонари позади. В темноте ночи лес вдоль дороги казался вымершим. В зыбком свете фар безлюдная стена елей со своим кажущимся строгим порядком деревьев производила впечатление запущенного и забытого парка. Только заходить в него не стоит, здесь нет ни сторожей, которые помогут выбраться заблудившемуся посетителю, ни полицейских, которые придут на помощь. Лишь снова мокрый снег, ночь, темнота, холод. А ещё от вынужденного безделья на пассажирском сиденье в голову лезли всякие глупости. Заметив – Марина снизила скорость в том числе потому что устала – Софья с надеждой предложила:

– Давай я тебя подменю.

– Ты не умеешь.

– Умею. Я много чему научилась. И для тебя сейчас – полночь, а для меня середина дня. Я встала перед тем, как здесь появилась.

– У тебя прав нет, – с сомнением ответила Марина.

– Напомнить, мне кто-то говорил – какие права в деревне? Как до педалей дотянулся, так и права. Давай поменяемся.

– Хорошо. Попробуем, а то меня и впрямь в сон тянет. Посмотрю, как водишь и решим.

Короткая перебежка по холоду Марину явно взбодрила, так что смотрела за подругой она внимательно. Пересев на водительское место, Софья тут же немного смухлевала. Перешла в «частичное состояние». Заодно с удивлением обнаружила, что джинна каким-то образом добавила контроль расхода энергии тонкой стороны. Как сильно устаёт физическое тело и как не перерасходовать силы, они с доктором Дагредом научились определять ещё там. Активный радар отнимал слишком много энергии, но если ограничиться процессорами и пассивными видеокамерами глаз, то расход микроскопический, и хватит запасов аж до утра, если не дольше. Ехать же им километров триста, это часов пять самое большее. Но самое главное – машина была в люксовой комплектации, поэтому автомобильный компьютер имел возможность подключения по блютус во время сервисного обслуживания, навигатор тоже имел радиоканал. Это было привычно и удобно. Словно управляя байком, Софья через коммутатор снимала показания, одновременно медленно набирая скорость. Ничего сложного в оборудовании не имелось, протоколы тоже оказались простые, с помощью одного коммутатора Софья бы справилась, а уж через боевой процессор разобралась за пару секунд. Дальше, чтобы снизить расход энергии тонкой стороны, сохранила протоколы в физически существующем коммутаторе, попутно навесив на него пару простых алгоритмов, отслеживающих состояние двигателя. Сама же сосредоточилась на дороге. Фары света давали не очень много, особенно когда сыпал мокрый снег, но через многодиапазонные камеры глаз воспринималась дорога как днём. Даже лучше, ведь камеры и процессор издали замечали и помечали для водителя все более-менее крупные ямы и повреждения асфальта.

– Да уж, – удивилась Марина. – Водишь ты теперь получше меня. Я вздремну, разбуди меня, когда к Алексеевскому подъезжать будешь. Интересно послушать, чего там с тобой приключилось.

Сразу как Марина уснула, Софья увеличила скорость. Асфальт намокнуть не успел, машина слушалась отлично, и управлять ей было куда проще, чем байком в потоке на улицах Железного города. Деревья мелькали чёрными пятнами, освещённые призрачным лунным светом в прогалинах лесополосы проглядывали поля. Когда показалось Алексеевское, Софья поглядела на подругу, но та так сладко посапывала, что она решила её не будить. Заехала на заправку, у сонной тётки-кассирши заказала долить полный бак и шоколадку с кофе. Шоколад был непритязательный из самых дешёвых, кофе откровенно дрянной, но пила и откусывала Софья как будто у неё в руках настоящий деликатес. В Железном городе кофе не имелось совсем, а шоколад был невероятной редкостью. Именно сейчас она не разумом, а душой поняла: вернулась домой. Ну а дальше снова под шинами зашуршала трасса. Софья справедливо рассудила, что с выключенными фарами в такую погоду она справится лучше, поэтому на обратный манёвр будить Марину тоже не стала. И лишь когда навигатор сообщил, что до Татарска осталось десять километров, встала на обочину, толкнула Марину, сама же вышла из режима киборга. И сразу навалилась усталость.

– Просыпайся, – толкнула она Марину. – Меняемся.

– А? Что? Алексеевское?

– Да нет, уже Татарск почти. Ты так хорошо спала, что я тебя будить не стала.

– Сумасшедшая.

Татарск в темноте напоминал деревни, через которые Софья проезжала, ну возможно больше в несколько раз – и всё. Ещё тут время от времени среди одноэтажной частной застройки попадались кирпичные пятиэтажки-«хрущёвки», да фонари всё-таки по большей части работали… Асфальт, впрочем, был довольно убитый: Марина хоть и ехала медленно, машину заметно потряхивало на колдобинах. Остановились они в итоге возле двухэтажного здания, обшитого сайдингом.

– На сегодня приехали, – сказала Марина, заглушив двигатель. – Пошли договариваться насчёт номера.

– Зачем? – не поняла Софья.

– Во-первых, надо передохнуть, ты на ходу засыпаешь, да и я только кажется, что бодрая. Маловато у нас с тобой опыта по трассе ночью так гонять. И не вламываться же к моим домой посреди ночи? Во-вторых, поговорить и обсудить, чего мы рассказываем, а про что молчим. Ну и на третье – на завтра у нас здесь запланировано одно важное дело. Попутно надо докупить тебе кое-что из вещей, а то приедем к нам домой, скупим полмагазина нижнего белья разом – разговоров потом у продавцов на месяц будет. А так что-то здесь, что-то там.

С комнатой решилось быстро. В это время года ездило не очень много народу, двухместный номер нашёлся без труда. К тому же час был поздний, остальные постояльцы давно спали, и душ, общий на этаж, никому оказался не нужен, мойся сколько хочешь. Софья пошла в ванную больше по совету Марины – очень уж с хитрым выражением та настаивала, да и смыть пот после дороги хотелось. И только встав под горячие струи, поняла, чего именно подруга имела в виду. Оказывается, после двух недель блуждания по лесу вот так замереть под льющейся на голову горячей водой, не торопясь намыливать кожу и потом смывать пену – ни с чем не сравнимое наслаждение. Ведь и в корабле или умывайся ледяной водой из озера, или грей себе в небольшом котелке.

В номере Марина уже приготовила ужин на скорую руку: вскрыла сыр и колбасу, вскипятила чаю. Показала Софье на кровать:

– Располагайся. Ешь и рассказывай. А потом будем думать, где и как врать.

Рассказ вышел долгим. На том, как Меро умирал у неё на коленях, Софья не выдержала. Разревелась и плакала до рвоты, уткнувшись в плечо Марине. И лишь чуть успокоившись, всхлипнула:

– Я, наверное, та ещё рёва? Дура…

– Да нет, ты умная и наоборот нормальная. Как раз если бы ты сейчас рассказала всё спокойно, а не плакала – я бы тебя точно к психиатру прямо с утра потащила. А так – надо было хоть раз с кем-то поделиться. Поверь, я знаю. Я была чуть старше тебя, когда у нас мама умерла.

– Ой, – сконфузилась Софья. – Прости.

– Да нет, уже зарубцевалось. Самое дурацкое стечение обстоятельств, у скорой, которая везла маму с прорывом аппендицита, лопнуло колесо. С операцией запоздали, начался перитонит, и её не спасли. Я тогда тоже ревела. А потом… Потом на мне как на хозяйке дома оказалось три мужика, отец и два брата-оболтуса. Что старший, что младший… оболтусы. Горе не ушло, но страдать некогда стало. Тебе тоже. У тебя папа есть, и ты как хозяйка теперь и за него несёшь ответственность. Но давай заканчивай, и будем думать, что завтра можно сказать, а чего нельзя.

Проговорили они долго, а в итоге утром Софья встала с трудом и после того как Марина стянула с неё одеяло со словами:

– Счас спихну на пол и полью водой из чайника. На пол же скину, потому что кровать в гостинице мочить нельзя.

– Да иду, иду.

Хорошо постояльцы опять уже разъехались, так что не пришлось стоять в коридоре, сонно моргая в ожидании очереди и с мыслью лечь и доспать прямо тут, на полу.

За остаток ночи заметно посвежело и густо выпал снежок, укрыв округу чистым голубовато-белым полотном. Несмотря на минус семь – после тёплой гостиницы казалось холодно – по городу всё равно пошли пешком. В центре ощущение большой деревни приумолкло, всё-таки здесь преобладала застройка двух-трёхэтажных домов и хрущёвок. Напротив двухэтажного офисного здания, где среди прочих вывесок было написано «Парикмахерская», Марина остановилась.

– Начнём отсюда. И со стрижки.

– Что начнём? Какая стрижка?

– Ты какой цвет волос предпочитаешь? Синий, красный или рыжий?

Софья настороженно посмотрела на подругу и осторожно спросила:

– С тобой всё в порядке? Я не буду краситься. Мы не в кино, где высматривают всех приезжающих по цвету волос. Мне и мой цвет нравится. Ясно? Не буду.

– Да пошутила я насчёт красного, хотя был соблазн. Купила золотистый, и краска нестойкая, для косплеев. Она через неделю сходить начнёт. Но стричься и краситься придётся по любому, чтобы не возникло вопросов, почему у тебя волосы всего за неделю отросли и на летнем солнце выгорели, а кончики от перехода по лесу обтрепались. Уговорила?

– Хорошо. Аргумент… разумный.

– Замечательно. А затем пойдём по магазинам, делать из тебя девочку.

– Чего? Марина, ты точно умом не двинулась? То, что отец попросил…

– Стоп. Я обещала, что буду всё объяснять, а не требовать? Не обещала? Не мотай так головой. Ну забыла, ну извиняюсь. Всё равно объясню. А теперь вспомни свои вчерашние слова насчёт свитера и как ты одежду покупала? Ну да, страшненько, зато удобно и тепло. А вспомни, как ты мимо юбок прошла сразу к джинсам? В них по лесу идти удобнее. Я потому ничего и не стала прямо там брать. Утилитаризм – это хорошо, но в меру. Не знаю уж, обрадуется твой отец или нет, что забрала я домашнего ребёнка и тихую девочку, а вернула пацанку и сорвиголову. Ну, может, и не лихую пиратку Пеппи Длинныйчулок, но всё равно мальчика в штанах. Видела бы ты себя со стороны. Поэтому давай договоримся: пока живём в Калачинске – никаких брюк, всегда платье или юбка. Ухаживаешь за ногтями и внешним видом, вспоминаешь, как накладывать макияж и так далее. А начнём сегодня с того, что подберём тебе одежду. Причём выбирать будешь сама, а я, если что только подсказывать и критиковать. Уговорила?

Софья открыла было рот протестовать… и растерянно закрыла. Марина со всех сторон опять выходила права.

Глава 10

В Татарске с делами провозились чуть дольше, чем рассчитывали, поэтому выехали поздно, аж в четвёртом часу. К этому времени повсюду ощущалось наступление вечера, солнце ещё не зашло, но сумерки уже подкрасили воздух синим. Марина всё равно рассчитывала добраться засветло. Темнеть начнёт примерно в полшестого, а расстояние – всего-то сотня километров. О том, чтобы пустить за руль Софью, речи не шло, на крупной областной трассе в любом месте мог встретиться пост ГАИ. Младшей подруге оставалось лишь смотреть в окно. Одноэтажная городская застройка Татарска пролетела быстро, дальше вдоль трассы побежали поля с редкими пятнами деревьев. Вроде бы пришла зима, похолодало, утром снежок выпал, но как-то неуверенно, ещё опасаясь возвращения осени. К вечеру снег посерел, стало сыро и неуютно – даже из окна машины смотреть зябко, не то что ходить.

От монотонной дороги тянуло в сон. Трасса оказалась неожиданно перегруженной и легковыми авто, и грузовиками от фур до каких-то местных колхозных КАМАЗов. Ехали в результате куда медленнее, чем планировали, вечер догонял стремительно. А ещё где-то на полдороги опять закружились и полетели на асфальт снежинки, большие и пушистые как летящий с неба лёгкий пух. Они красиво серебрились на лету, Марина же в ответ шипела и ругалась себе под нос, потому что скорость движения от этого падала ещё больше. Вот уже солнце устало покатилось вниз, небо стало оранжевым, а длиннее тени берёзок защитной лесополосы сливались с чёрными силуэтами деревьев.

В итоге к Калачинску они подъехали пусть и не в полной темноте, но когда фонари уже горели вовсю. И поначалу город показался копией Татарска, та же застройка улиц частными домами и отдельные вкрапления пятиэтажек. Впрочем, пока они ехали почти через весь город – Омская трасса шла с юга, а семья у Марины жила в северной части и пришлось пересекать не только центр, но и мост через реку Омь – мнение у Софьи в целом поменялось в лучшую сторону. Да, и здесь преобладала частная застройка, но попадалось не так уж мало многоэтажек, ходил автобус, имелись пара самых настоящих парков и даже торговый центр. В общем, всё, как и положено в полноценном городе.

Почти сразу после моста Марина свернула направо, дальше несколько минут колесила по улицам. На этой стороне реки многоэтажек уже не было совсем, не знаешь, что тоже городской район – типичный коттеджный посёлок средней руки, выросший из бывшей деревни. Дома от старых бревенчатых мелких и одноэтажных до солидных двух или трёхэтажных кирпичных строений с гаражом. Причём одни участки за забором, другие нет и никакой связи между оградой и домом: запросто настоящую хоромину может отделять от улицы символическая оградка высотой метра в полтора из крупной сетки, а низкорослый домишко из почерневших брёвен окружает полноценная стена из кирпича, подходящая скорее средневековому замку. К счастью, у Марины отец остановился на чём-то среднем – обшитый сайдингом двухэтажный коттедж, окружённый обычным деревянным крашеным деревенским забором.

Пока открывали ворота, пока загоняли машину – хорошо двор был свободен, для своей машины здесь имелся гараж – на шум вышел отец Марины. Дочка явно пошла в него – это был мужчина круглолицый, уютно пухлый, похожий на румяный пончик, разве что ростом несколько выше среднего и уже лысеть начал.

– О! Здравствуй и с приездом, – обрадовался он, – вот уж не думал, ожидал, ты раньше Нового года не сумеешь, – тут до сознания дошло, что дочь вылезла с водительского места «шкоды». – Ага, а начальство в курсе, как ты служебной машиной пользуешься? Надолго к нам сумела? А то Ромка на практику уехал, дня через два или три будет, не раньше. И с подругой познакомь для начала.

– Да нет, начальство-то как раз в курсе и само приказало ехать, – вздохнула Марина. – Знакомьтесь. Мой папа, Григорий Филиппович. А это Софья Медянская, как раз про неё я и говорила, к ней начальство меня и приставляло. Тут нам сказали всё бросать и сюда рвать когти. Дмитрий Анатольевич тоже за Софью просил, заодно сказал передать: сам пока звонить не может, но просит помочь, потому что всплыло какое-то дело от девяносто восьмого. Не знаю что и как, но он сказал – ты поймёшь.

– Вот значит как, – мужчина переменился на глазах. Вроде тот же, уже немолод, полнеть начал, только в этот момент он Софье напомнил волка. Старого и немного ленивого, но укусить способен не хуже молодого. – Не на улице разговор. Пошли-ка в дом, там и поговорим.

Дома Марина скинула ботиночки и сразу почему-то направилась на второй этаж:

– Так, вы давайте на кухню, я пока сообщу, что мы доехали. С телефона звонить неразумно, думаю, но твой папа как чувствовал – сразу мне тогда на всякий случай сделал корпоративный аккаунт почты. А потом здесь новую симку купим.

На кухне Григорий Филиппович сразу поставил чайник и полез за заваркой, рассудив, что с дороги и с мороза горячий чай будет нелишним. Софья же на миг ощутила приступ ностальгии, кухня напомнила ей дом доктора Дагреда. Точно так же было видно, что хотя порядок наводили, но «по-мужски», там Нандила тоже каждый раз ворчала, пока Софья не взяла всё в свои руки. К слову, как и у доктора Дагреда любимое место можно было определить по наибольшему числу плохо собранных крошек и плохо оттёртых капель в одном из концов стола, так и здесь. Явно хозяин дома регулярно сидел в одном и том же углу и смотрел телевизор, висевший на стене напротив – сейчас он тоже работал, просто звук был выключен. Потому и здесь Софья, привычно не спрашивая, взяла тряпку, намочила и принялась наводить порядок на обеденном столе, пока хозяин колдует над чайником. За этими занятиями их и застала Марина:

– Я смотрю, кто-то без меня скоро совсем грязью зарастёт. Ромка приедет – втык дам.

– Ну, вообще-то, мы убираемся, – парировал её отец. – Не позорь нас перед гостьей.

– Ага, то-то она первым делом на кухне за тряпку схватилась, – ответила Марина, присоединяясь в помощь Софье.

При этом Софье на мгновение показалось, что подруга как-то странно на неё в первый момент смотрела. Но сразу же она себя убедила, что у неё от всего происходящего уже глюки пошли, и не стоит ерунду выдумывать на пустом месте. Когда все расселись за столом, Григорий Филиппович скомандовал:

– А теперь рассказывайте. Чего у вас случилось. Кто эта милая девушка, я уже сообразил. Теперь жду подробностей.

– Началось всё… – заговорила Марина. – Знаешь, тут пока из Татарска ехали, я за рулём ещё попутно размышляла. Знаешь, мне кажется, что началось даже не с завещания, а со смерти твоей мамы. Или когда твоя бабушка, – она повернулась к Софье, – попробовала на тебя наложить лапу. Но там твой папа вовремя сообразил, что она вовсе не помочь и по доброте душевной тебя к себе после похорон хотела забрать… другое ей надо. Тогда бабушка тебя удержать не смогла, зато попыталась отыграться уже на оглашении завещания.

Дальше в разговор включилась Софья, рассказывали девушки по очереди, пусть и выходило несколько сумбурно, иногда перескакивали, иногда наоборот про одно и то же говорили каждая со своей стороны. Хотя пересказывали и усечённую версию, всё равно вышло долго. Пришлось объяснять и что произошло на оглашении завещания, и куда Софья провалилась потом. Несмотря на долгие споры в гостинице, в рассказ всё-таки включили и разговор на кладбище, пусть в сильно урезанном варианте. Например, про попытку самоубийства умолчали – а повторили «официальную» версию, что дочь в сильно растрёпанных чувствах очень захотела поехать на могилу к матери, причём её переклинило и приспичило сделать это ночью. Про джиннов или искажение реальности тоже не упомянули ни слова, разве что про существование ведунов, а рыжую джинну упомянули как представительницу ведунов-колдунов, которая якобы, согласно их кодексу и какому-то там аналогу полиции, обязана была потенциальную жертву предупредить. Результат экспертизы на отцовство тоже списали на порчу от чёрного ведьмака. Когда история была закончена, а чайник опустел, Григорий Филиппович в сильной задумчивости почесал кончик носа и сказал:

– Да уж, приди кто другой с такой историей – сказал бы, книжек начитался и нанюхался чего. Не зря Дима намекнул на девяносто восьмой. Был тогда такой крупный делец местного разлива, Комолов. Дима был в числе тех, кто расследовал его убийство, мне потом эту историю пересказывал, уже когда вместе служили, как пример, что мистика запросто существует. Там история покушения была такая, что без мистики точно не обошлось. Несмотря на своё везение, Комолов страховался и к своей безопасности очень серьёзно относился, а тут несколько попыток почти подряд, и каждый раз киллеры через охрану как нож сквозь масло прошли, в итоге очередной его и достал. Судя по вашему рассказу, опять замешаны эти ведуны, и договориться с ними у твоего отца, Софья, пока не получилось. Но могу предположить, что у них как-то ограничены возможности с расстоянием. Я от Димы про Андрея Викторовича слышал. Просто так наобум твой отец ничего не делает, и я так понимаю, с этими ведунами тоже давно работает. Если он уверен, что переезд лучше группы профессиональных телохранителей, пока примем эту версию. Хотя начёт твоей безопасности надо подумать…

– Вот как раз насчёт безопасности проблем не будет, – вздохнула Софья, вспомнив, как сегодня прямо с утра подруга из неё «вытаскивала девочку». – Марина говорит, что у нас в другом проблема.

– Стоп. С чего ты так уверена? Нет, я понял, что ты у нас теперь взрослая, год сама прожила и так далее. Продолжить насчёт лишней самоуверенности – или сама поняла?

– Софья, покажи ему, – поморщилась Марина.

– Ты думаешь?

– Да, иначе мы ничего не докажем. Что ты с ножом можешь.

– Тогда на улице.

Когда они вышли, Софья в режиме киборга мгновенно радаром и тактическим процессором оценила расположение строений и прочность конструкций. Дальше на глазах у изумлённого Григория Филипповича побежала к сараю, на высоте примерно метра оттолкнулась от стены и, используя сарай как опору для толчка, допрыгнула до второго этажа дома. Там ухватилась за выступ кирпича одной рукой, второй достала нож. Из стены выступал прут арматуры, видимо, не очень аккуратно положили при строительстве. Пара ударов – и на землю полетели кусочки железного прута. Дальше Софья опять как в кино оттолкнулась уже от дома, сделала сальто в воздухе и приземлилась рядом с Мариной. В бою такую глупость она делать не стала бы – во время этой акробатики не очень хорошо можешь контролировать своё положение и рискуешь оказаться беззащитен – зато сейчас вышло эффектно. Дальше пискнула сигнализация машины в гараже: три раза подряд она встала на блокировку, потом отключилась.

– Ни… себе… – оторопело смог произнести Григорий Филиппович. – А с машиной как?

– Пульт от сигнализации у вас в куртке на вешалке лежит, но я просто код взломала. Он там несложный. И это так, только часть возможностей, когда я превращаюсь в боевого киборга. Тут не одни возможности тела, мне говорили, что в процессоре заложен опыт профессионального военного.

Каждый раз переход, даже если он был недолгий и на самом деле тратил мало сил, всё равно платил слабостью после возвращения. Но сейчас Софья изо всех сил решила её не показывать, а то не поверят до конца и всё равно какую-нибудь охрану попробуют приставить.

– И зачем такой цирк устраивать? – раздражённо сказала Марина.

– Сама сказала показать всё.

– Я думала, ты ножик покажешь.

– Стоп, – замахал рукой Григорий Филиппович. – Я, кажется, начинаю понимать. Давайте домой, а то холодно, сядем и будем думать.

Они как раз вошли на кухню, когда на экране телевизора появился очень знакомый дом по улице Тютчева.

– Пульт где? Звук включить. Быстрее, – казала Марина.

Но Софья уже успела. Телевизор был новый, пульт работал не на ИК, а на радиоканале – это был настолько привычно, что девушка, не раздумывая, с порога дотянулась и через свой коммутатор прибавила громкость.

– Грабители успели проникнуть в квартиру и даже нанести ущерб, – вещала журналистка. – Проникновение заметили соседи, которые и вызвали наряд полиции, однако преступники успели скрыться. Инцидент случился вчера ночью, однако полиция и господин Медянский отказались комментировать случившееся. Кроме того, господин Медянский отказывается говорить, не связано ли вчерашнее происшествие с недавней смертью его жены, а также со слухами о завещании и о том, что вокруг наследства покойной разгорается нешуточная битва между родственниками…

Дальше Григорий Филиппович дотянулся до пульта, отключил звук и посмотрел на девушек:

– Жёлтый канал и обожает публиковать жареные факты, но при этом ушлые и пронырливые, докопаются до всего. Вы говорили, что там ребята из «Грифона» были? Мне Дима рассказывал, кого и по каким принципам туда берут, на самом деле серьёзная контора, и охраняет не для галочки. Но даже эти падальщики с телевидения со своим нюхом про них ни слова. А ведь по вашим словам, ребята там сидели и бдили. Смекаете?

– Вовремя мы оттуда смылись… – оторопело сказала Марина.

– Зато можешь насчёт сломанной двери не переживать, – растерянно попробовала пошутить Софья.

– Ты лучше скажи, – вдруг спросил Григорий Филиппович, – Ты когда звук регулировала, опять в этого, как его там, боевого робота, превращалась?

– Зачем? – удивилась Софья. – Это же на крайний случай. А так для этого обычный коммутатор есть. Тот же телевизор, он же под стандартное беспроводное управление…

– Пультом управление, – закончила за неё Марина. Софья же, сообразив, осеклась на полуслове. – И вот это и есть наша проблема. Я специально весь день смотрела. Софья у нас к этому коммутатору настолько привыкла, что не замечает, как им пользуется. Не только телевизор сейчас. К примеру, ты днём, когда юбку в машину убирала – точно так же про пульт забыла. Просто подошла, отключила сигналку, кинула пакет и закрыла машину обратно, при этом не останавливаясь продолжала говорить со мной и даже не попросила пульт, который у меня в кармане лежал. А у нас такой технологии не существует. Вторая часть проблемы, что Софья этот год прожила в не самых спокойных местах. Не фавелы, но по ночам лучше если и гулять, то исключительно большой и желательно вооружённой компанией.

– Неправда, – возмутилась Софья. – Там было хорошо, просто надо было соблюдать осторожность. Ну и правила безопасности.

– Я понял, – Григорий Филиппович, сам не зная, слово в слово повторил слова своей дочери. – Там надо было вовремя крутить головой и обходить тёмные углы, чтобы не получить ножом под ребро или не расстаться с ценными вещами. Как у нас в девяностые, но здесь-то времена всё-таки изменились. Хорошо, проблему я понял. Давайте-ка, располагайтесь и отдыхайте, а с утра на свежую голову будем думать, чего нам и как делать. Тем более время, как я понимаю, у нас есть.

***

Утром Софья проснулась оттого, что её опять растолкали, в этот раз со словами:

– Подъём, соня. Кстати, забавный каламбур вышел.

– А? Что?

– Вставай, говорю, восемь утра уже. И здесь не гостиница, холодной водой поливать можно.

На лоб немедленно шлёпнулась ледяная капля.

– Ай! С ума сошла!

Софья вскочила и уже собралась ругаться, что Марина опять переходит некоторую грань… Оказалось, что никаких вёдер или чашек с водой у подруги нет, а капала она пипеткой.

– Не смешно. И вообще, зачем вставать в такую рань?

– А затем, что у тебя формально ещё учёба идёт. Точнее, когда вернёшься, вставать придётся рано. Я как тебя в школу заброшу, ещё на свою учёбу успеть должна буду.

– Изверг.

– Не изверг, а педагогика. Всё равно вставай. Нам надо вещи разобрать, заодно посмотреть, чего из моего барахла тебе подойдёт, а что надо срочно докупать. А затем по любому до магазина прогуляться.