Текст книги "Белая охота (СИ)"

Автор книги: Ярослав Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Часть первая

Часть первая

Год тысяча семьсот шестьдесят второй от рождества Христова, или, как было принято считать в империи, год четыреста девяносто седьмой от путей Господних, выдался жарким, а лето ранним. Лес бережно хранил утреннюю прохладу, но солнце, даже чуть оторвавшись от горизонта, припекало совсем по июльскому. Даже под сенью дубов становилось душно. А ведь едва-едва отметили день апостола и евангелиста Иоанна Богослова… Рианон тут же себя поправила: началась четвёртая неделя мая. В некоронованной торговой столице империи Шенноне время мерили по светскому календарю, расчерченному ещё на Старых землях каноником Григорием. И раз уж она в этот раз приезжает инкогнито, то даже в мыслях стоит перейти на местные обычаи.

Откуда-то с востока загрохотало, забасило отзвуком далёкой ещё грозы. Поток из телег и пешеходов заволновался, люди обеспокоенно начали вглядываться в ещё прозрачную голубизну неба.Все заторопились, прежде широкая и свободная дорога сразу стала тесной. Командовавший сопровождением капитан тут же приказал четверым своим парням сдвинуться и занять место по бокам, отгонять от госпожи прижимавшихся слишком сильно простолюдинов. Ещё двое чуть обогнали небольшой отряд, и послышались грозные окрики:

– Куда прёшь, деревенщина! Дорогу благородной леди.

Как назло, дувший всё утро лёгкий ветерок затих, перестал нести прохладу с реки. Едва отряд выбрался на открытое пространство, воздух сразу стал сухим и противным. Ехавшая рядом с Ищейкой молоденькая Охотница сморщила нос, чихнула от пыли и мускусной вони сотен людских и лошадиных тел, потеющих на открытом пространстве под жарким солнцем. Недовольно посмотрела на начальницу: зачем? Перед ловчими Инквизиториума дорогу мигом бы расчистили. Да и в Шеннон они добрались бы намного быстрее и комфортнее. Не пришлось бы торговаться каждый раз за комнату на постоялом дворе, даже лошадей можно сразу менять на почтовых станциях. И «защита» из десятка наёмных телохранителей тогда не понадобится. Даже самые отпетые душегубы не рискуют связываться с инквизиторами: не раз, завидев Охотницу с двумя красными крестами на плаще, разбойники бросали грабить торговый обоз и сломя голову бежали в лес. Вместо этого Ищейка надумала изображать молодую благородную леди с двумя служанками. Спасибо хоть в карете и платье ехать не заставила, а всех троих обрядила в дамский дорожный костюм – чулки и широкие панталоны из дорогой мягкой оленьей замши, поверх рубашку, верхнее платье с укороченной юбкой, и плащ.

Вторая девушка-Охотница ехала молча, широкоскулое лицо не отражало вообще никаких чувств, кроме положенной служанке угодливости и готовности исполнять прихоти госпожи. За семь вёсен службы она повидала куда больше, чем её пятнадцатилетняя напарница, меньше года как выпустившаяся из школы Инквизиториума. Методы и характер Ищейки, при которой состояла последние три весны, Риджайна тоже усвоила хорошо и была с ними полностью согласна. Въехать в город при всех регалиях – самый верный способ насторожить Одержимого. А когда, вдобавок, нечисть попадается неопытная и глупая, можно нарваться на встречный бой. Мол, если уничтожить случайно обнаружившую тебя команду, то и дальше спокойно прячься в городе. Молодняк – это расходный материал, всё равно до двадцати лет доживала лишь каждая десятая Охотница, собой же рисковать не хотелось. До отставки и перехода к спокойной жизни в службе охраны императора старшей в паре оставалось всего четыре года, и Охотница твёрдо намеревалась до этого момента дожить.

Рианон недовольство Хилли тоже заметила и подумала, что если девчонка так ничему и не научится, на следующее задание напарницу для Риджайны придётся подыскивать новую. В отличие от большинства своих коллег, Рианон не смотрела на людей без особых способностей как на досадную обузу, навязанную правилами ордена. Скорее, наоборот: во всех её расследованиях отряд телохранителей становился полноценными помощниками. С одной стороны, их опыт, особенно опыт капитана – прожившего вдвое больше Рианон, мог подсказать то, что она пропустит по незнанию или небрежности. С другой стороны… Команда инквизиторов обязана учитывать возможность гибели, причём внезапной. Простые люди Одержимым малоинтересны, их тварь во время стычки редко замечает. В самом худшем случае информация от капитана поможет ордену не потерять след.

Последний кусок дороги к Северным воротам оказался так сильно забит телегами и пешеходами, что даже благородные всадники вынуждены были двигаться шагом. В толпе сновали торопившиеся заработать разносчики, со всех сторон доносилось:

– Пироги горячие!

– Кому воды, воды кому?

– Редиска, лучок! Свежие, отборные, связка за медяк!

К счастью, лес обрывался оборонительной вырубкой всего за три стадия от города[1]. И с этой стороны – никаких предместий, где из-за каждого забора в тебя пялятся жадные до любопытства глаза, а ты медленно плетёшься, глотая пыль и утопая в ароматах навоза. Хоть и положено каждой лошади сзади привязывать мешок, чтобы она не пачкала дороги, приятнее от подобной предусмотрительности скопившийся в холстине за пару часов навоз не становится, да и мух над грузовыми телегами меньше не становится тоже.

Стража, заметив благородную леди, соизволила выбраться из тени стены на солнцепёк и ненадолго расчистила пятачок возле ворот от телег и пешеходов. Пусть госпожа проедет без суеты и лишнего ожидания. Толпа ненадолго стихла, благородная леди с телохранителями – хоть какое-то зрелище. Через приоткрытую створку изнутри города донеслись зазывающие крики:

– Травим крыс, мышей! Трубы, канавы чистим!

Рианон слегка кивнула, как бы благодаря охрану города за службу, и медленно двинула коня вперёд… Поинтересоваться насчёт документов начальник смены всё же не забыл. Выглянул из караулки, погладил окладистую чёрную бороду. Пару мгновений колебался, потом всё-таки накинул поверх камзола форменный плащ с гербом Шеннона. Степенно вышел из ворот и встал напротив хозяйки отряда. Как подобает при обращении простолюдина к благородной, сначала сделал полупоклон, но заговорил без подобострастия. Смотрел цепко, стараясь на всякий случай запомнить детали внешности и одежды чужаков.

– Рад видеть высокочтимую госпожу и её спутников в пределах свободного имперского города Шеннона. Дозволит ли госпожа поинтересоваться насчёт подорожной?..

Рианон снисходительно улыбнулась в ответ, и стражник невольно сглотнул. Ищейка и сама по себе была хороша собой, густые золотые волосы, тонкие черты лица с острыми скулами и прямым носом, большие сине-серые глаза. Сейчас же вдобавок фигуру подчёркивал охотничий дорожный костюм – сильно приталенное платье или камзол дозволено носить только дворянам. Благодаря притираниям и тому, что последние полгода девушка провела в самой северной из провинций, кожа оставалась бледная, молочно-белая. Точь-в-точь идеал красоты, как его рисуют художники и показывают актёры. Нередко броская запоминающаяся внешность Рианон мешала, следователю удобнее быть серой незаметной мышкой. Но сейчас наоборот, мужик растаял от внимания: девушка не зря бросила ему самую чарующую из своих улыбок. Запомнит он только ослепительно-красивую дворянку, фантазия потом дорисует уйму несуществующих подробностей. И пусть в страже мужик не один год – даже случайно не соотнесёт сегодняшнюю гостью с тощей нескладной пятнадцатилетней девчонкой, которая одиннадцать лет назад проходила в Шенноне обязательную для всех выпускников Инквизиториума практику.

– Так, госпожа, – мужик опять кхекнул в бороду и невольно сглотнул, – позволит, это? Бумаги посмотреть?

Рианон дозволяюще кивнула. Капитан отряда, не слезая с коня, достал из-за пазухи и сунул в руки стражнику бумаги. Ищущая отметила, что читал старший смены бегло, не по слогам, не шевеля губами. Ещё один признак – Шеннон богатеет, посещать уроки не в монастырской школе, а у частного ритора, могут себе позволить не только купцы и старшины гильдий.

Стражник оказался дотошным, пусть до конца и не смог подобрать слюни от внимания роскошной женщины. Но понять его можно: десять до зубов вооружённых профессионалов в городе натворить могут всякое, а спросят потом с него. Потому, хоть и бросал, как ему казалось, незаметные взгляды, поедая глазами фигурки всех трёх девушек, внимательно прочитал выданный имперской канцелярией патент наёмников. Потом два раза перечитал разрешение благородной виконтессе нанимать охранников числом до десяти. Не понадеявшись только на память, отцепил с пояса томик гербовой книги и сверил герб. Рианон служаку мысленно похвалила. Взирала же на действо со снисходительным спокойствием, бумаги были самые настоящие. Изготавливали их в типографии императора, а в гербовых и цеховых книгах по всей стране всегда был особый «резерв». Как раз для инквизиторов, когда им надо было надеть ту или иную личину. Имелся даже специальный отдел, который следил и подчищал возникающие время от времени нестыковки.

Закончив, стражник ещё раз уважительно поклонился, вернул бумаги, получил от капитана заранее приготовленный мешочек с деньгами. Пересчитал, улыбнулся: Рианон бросила туда несколько монет сверх положенного. Не так много, чтобы считать взяткой, но на пяток кувшинов прошлогоднего яблочного вина хватит. Потом достал из-за пазухи пояс, где были спрятаны верёвочки со свинцовыми пломбами и щипцы: опечатать оружие охраны. Капитан Саутерн на него цикнул:

– А ну, куда. Читать не умеешь? В подорожной написано – для охраны госпожи без печатей.

Старший караула скривился как от зубной боли, взглядом сжёг рыжего широкоплечего чужака от сапог до медно-рыжей ухоженной бороды, роскошных усов и сломанного носа. Остальные стражники до этого смотрели на отряд с завистью – как же, чулки и сапоги из кожи тонкой выделки, панталоны, рубахи и камзолы мало того что из дорогого восточного льна, так ещё и кружевами украшены. На оружие лучше вообще не глядеть, сплошь привезённые из-за Южного моря сабли: такие без труда перерубит и кованный гвоздь, и шёлковый платок на лету. Теперь же караул исколол наёмников неприязненными, злыми взглядами. Порежь этот десяток в городе кого-нибудь – в магистрате потом и не вспомнят, что не охрана ворот на оружие по недомыслию печати не поставила, а наёмники властью имперской канцелярии отказались.

Старший стражник чисто символически поклонился в третий раз и сквозь зубы скороговоркой произнёс:

– Доброй вам дороги, госпожа, и да пребудет с вами Господь.

Рианон в ответ перекрестилась и двинула коня вперёд. За ней остальные, а за спиной уже зашумела, загомонила толпа, стараясь наверстать задержку и первым занять место в новой очереди к воротам.

Завершив практику, девушка так ни разу и не побывала в городе снова. Поэтому теперь, не скрывая любопытства, вертела головой, сравнивая, как изменился город. Естественно, Северные ворота выводили на одну из центральных улиц-трактов. Идущая от ворот мостовая теперь была замощена не булыжником, а плитами из недавно изобретённого бетона. Дороже, зато дорога не щербатая, и служит без ремонта раз в десять дольше. Началась переделка, ещё когда Рианон уезжала, но теперь плитами замостили и улицы поменьше, и даже некоторые мелкие проулки. У домов прежде лишь первый этаж был каменным, а второй, третий, а то и четвёртый – деревянными. Теперь всё сплошь из кирпича, даже на окраинах никаких срубов, и улица широкая. Верхние этажи хоть и нависали над мостовой, но больше не смыкались. Внизу лавки и мастерские, выше через открытые ставни видны жилые комнаты. А помнится, раньше возле стены был настоящий лабиринт, где с трудом разъезжались две телеги. Душегубы этим частенько пользовались, сталкивали встречную телегу с каретой, а сами запрыгивали на подножку – и пассажирам нож к горлу.

Проехав пару перекрёстков, Ищейка махнула рукой капитану наёмников. Тот двинул коня вперёд так, чтобы оказаться рядом для приватного разговора. Не пришлось даже расталкивать пешеходов, на центральном проспекте без труда могли разъехаться и три телеги.

– Саутерн, вы когда-нибудь в Шенноне бывали?

Капитан сразу понял второй смысл вопроса. Рианон перед ним не особо скрывала, как работают её способности. За исключением некоторых вещей, запретных для тех, кто не входил в орден. Чтобы молитвы Ищейки получили наибольшую силу, надо как бы настроиться на новое место. Рианон предпочитала делать это за бокалом хорошего вина или чашечкой кофе в каком-нибудь трактире или ресторане.

– Да, госпожа. Проездом. Те заведения, где я бывал, вам не подойдут. Да и репутация у них не самая лучшая.

Рианон грустно вздохнула:

– Жалко. Когда я тут проходила практику, коллеги тоже предпочитали меня таскать по харчевням и трактирам не лучшего пошиба. Разве что… «Ворон и ветвь». Интересное заведение, специально не делит посетителей по сословиям, и место приличное. Надеюсь, за десять лет оно не изменилось, – девушка задумчиво провела рукой по шее коня. – Всё равно туда не верхом и не в таком виде. Только мы вдвоём. Если ничего не изменилось, через один перекрёсток будет подходящая улочка.

Капитан кивнул.

– Понял.

Тут же отстал, поравнялся со своими людьми, торопясь отдать указания. Ищейка приказала помощницам.

– Риджайна, Хилли. Через один перекрёсток я создаю морок, перехватите коня. Встречаемся в гостинице, Риджайна изобразит меня.

Всадники пустили коней медленным шагом, будто бы давая хозяйке отряда рассмотреть город. Когда они добрались до нужного места, у Рианон мелькнула мысль, что удача им сегодня решила подыграть. Несмотря на день, улица оказалась немноголюдна. Значит, отвести глаза будет намного проще. Ищейка зашептала молитву, одновременно представляя себе результат:

Ангел Божий, хранитель мой святый,

на соблюдение мне от Господа с небес мне данный,

прошу тебя, молю тебя, сохрани и глаза чужие отведи,

к благому деянию наставь и на верный путь меня направь.

Аминь!

Небесная сила ответила сразу. В груди захолодело, чуть ниже пупка в животе собрался ледяной комок. И тут же выплеснулся ввысь, разлетелся тысячей снежинок, видимых лишь Рианон. Они осыпали людей на улице, проникали сквозь стены домов. Любой, кому попадала в глаза невидимая ледяная пыль, замечал теперь лишь то, что хотела Ищейка. Отдельно толстый слой тумана лёг на лица Рианон и Риджайны, затвердел, поменяв облик местами. Номер в гостинице заказан заранее, причём хозяин потом будет клясться хоть на Библии, что встречал и отдавал ключ от апартаментов лично виконтессе в руки. Пробить божью благодать не могли даже члены императорской фамилии, хотя они по праву считались сильнейшими магами страны, а, возможно, и всех Десяти королевств. У Охотниц же внешность самая заурядная, в королевствах таких девушек двенадцать на дюжину, через день столкнёшься на улице – и не узнаешь. Ещё в первый год обучения их лица специально переделывают особые монахи-маги. Даже встреть кто потом настоящую Риджайну, не сопоставит её и сегодняшнее посещение «Ворона».

Рианон подхватила заранее приготовленную сумку и спрыгнула с лошади. Чуть завистливо посмотрела на помощницу: Риджайна без усилия перескочила с седла на седло прямо на ходу. Пусть и расплачиваются Охотницы за свои возможности к старости сурово, всё равно такая игривая волшебная лёгкость вызывала восторг. Отряд сразу поспешил дальше, кроме приотставших капитана и молодого парня-бойца. Эти свернули в проулок. Хороший, с обеих сторон глухие заборы высотой в два роста. А стены всех четырёх этажей доходных домов за ними – без окон. И хозяева, и жильцы в таких местах не любопытны и не любят глазеть на улицу, рассуждая «меньше видел – дольше проживёшь». Ночами в подобные места лучше вообще не заходить, да и днём прохожие заглядывали редко и с опаской.

Бойцы с двух сторон поставили коней поперёк дороги, ненадолго оградив кусок улочки от посторонних. Рианон проскользнула за спину капитана. Сняла украшения и стёрла губкой с лица дорогую косметику – даже небедной горожанке всё это не по карману. Быстро переоделась, стараясь превратиться в обычную девушку: нижнее платье из украшенного вышивкой белёного льна, а верхнее из выкрашенной лазурью грубой ткани. Причём, как бы подчёркивая, что монеты у неё всё-таки водятся, лиф верхнего распашного платья застёгивался не на деревянные и даже не на оловянные пуговицы, а на железные, да и воротник был с кружевами. Немного подумав, Рианон все же вытащила из сумки чепец, и спрятала под него причёску ставших короткими тёмно-русыми волос – с непокрытой головой удобнее, но к незамужней девушке больше внимания. Саутерн ограничился лишь тем, что сбросил с плеч дорожный плащ, оставшись в коротком зелёном кафтане. После чего оба под руку вышли обратно на центральную улицу. Парень задержался: по отработанному сценарию он даст командирам время отойти подальше, затем вместе с конями кружной дорогой отправится в гостиницу.

Идти пришлось хоть и недалеко, но по времени почти две с половиной лепты[2]: перекрёсток перегородил кортеж из десятка паланкинов, а простые горожане дворян и купцов золотой сотни обязаны пропускать. Но стоило пройти перекрёсток, как сердце призывно забилось, ноздри защекотал аромат знаменитых на весь город ореховых кексов. Ещё немного – и они стояли возле крыльца, в тени огромной вывески с чёрным вороном. Как полагается воспитанной девушке, Рианон пропустила мужчину вперёд. Саутерн толкнул дверь и сразу вошёл. Рианон же на миг замерла на пороге, лишь потом переступила. И, стараясь делать это незаметно, улыбнулась: по крайней мере, здесь всё осталось по-прежнему. Быстрый взгляд подтвердил, что и в мелочах ничего не изменилось. На стенах знакомые обои из рисовой бумаги, украшенные орнаментами из веток, листьев и цветов. То есть наверняка за столько лет их меняли, но на точно такие же. Над стойкой хозяина, над полками с рядами пузатых глиняных бутылок прибиты оленьи рога, где горделиво восседало чучело огромного ворона. Чуть прищурившись, смотрело на посетителей проницательным взглядом. Столы из полированного каштана, точно как раньше располагались подковой. Возле каждого стола не лавка, а пара низких стульев. Причём голова животного, украшавшая верх спинки и конец подлокотников, была для каждого стула своя. Даже шестеро парней-официантов в аляпистых узорчатых портах и рубахах – будто бы только что приехали от северных варваров, и четверо вышибал в углу, кажется, ничуть не изменились. Саутерн невольно поморщился. Он родился и вырос почти на границе, в молодости часто сталкивался с северными язычниками, клановые вышивки знал назубок. Бессмысленная мешанина на рубахах и портах прислуги вызывала раздражение, и если бы не госпожа – капитан бы вообще сразу ушёл.

«Ворон и ветвь» только считался простым трактиром – плати и не буянь – в остальном был очень приличным заведением. Стоило переступить порог, один из официантов немедленно подошёл. Мгновенно оценил: воин не из бедных, но прямо с дороги, и при нём горожанка. Оба держаться со спокойным достоинством. Отец с дочерью, муж с молодой женой или с любовницей. Официант пригласил за собой, провёл до столика на краю подковы. В просторной зале было пока немноголюдно – в самом центре дуги отмечали что-то пятеро школяров из университета, да на другом краю подковы спал, положив голову на столешницу, растрёпанный мужик в дорогом, расшитом мелким жемчугом камзоле. Но лучше пусть каждый посетитель чувствует себя, будто он здесь один. Как только мужчина и девушка уселись, официант легонько поклонился и поинтересовался:

– Господа прочитают меню сами или вам зачитать?

Рианон бросила умоляющий взгляд на своего спутника. Саутерн нахмурил лоб, как бы ненадолго заколебался и всё же решил:

– Несите. Дочка у меня грамоте учёна, мне прочитает.

Словно по волшебству тут же на столе появилась вощёная доска, где было написано сегодняшнее меню. А Рианон подумала, что вот он – ещё один признак богатства города. Умеющей читать женщиной никого теперь не удивишь, десять лет назад такого ещё не было.

Саутерн негромко буркнул:

– Только не местной кухни. Я здешней преснятиной ещё в прошлый раз чуть не подавился.

Рианон хмыкнула и с вредной назидательностью ответила:

– Наоборот. Это у меня, пока мы на севере были, кусок в горло не лез. А на тарелку страшно смотреть было, сплошной шафран и специи.

Быстро пробежавшись глазами по аккуратным строчкам записей, посоветовала:

– Ладно, тогда рекомендую олья. Это довольно острое рагу из курицы со свининой. Ещё карпа, его в Шенноне жарят так, как нигде больше. И обязательно ореховые кексы. А мне… Пожалуй, тоже карпа. И курицу в горшочке. И вина. Настоящего вина, – она сделала ударение, – а не северной кислятины.

Саутерн тихонько жалобно вздохнул: он всё-таки предпочитал сухие вина, и терпеть не мог сладкие южные. Подозвал официанта, сделал заказ. Дальше оставалось только ждать, пока всё принесут. Рианон тем временем постаралась раствориться ощущениями в воздухе и ароматах кухни, возродить в себе чувства, с которыми покидала Шеннон.

Уже почти получилось, когда всё разрушил громкий вопль пьяного мужика напротив. Он поднял голову, заметил Саутерна и закричал:

– Ты кто такой?! Я тебя не знаю! – в пару скачков пересёк свободное пространство и оказался возле их стола. – Признавайся! Из этих?

Попытался схватить за грудки и сорвать со стула, но не успел. Двое вышибал уже стояли рядом и заломили буяну руки.

– Иди, проспись, – буркнул один из них. – Пора и просохнуть.

А трактирщик подошёл извиняться:

– Вы уж простите его. Дочка у него пропала. Шестнадцать, в самом соку, на выданье… Вы ведь в городе недавно?

Саутерн кивнул:

– Только сегодня с караваном вернулся, а до этого больше года ходил на север, к поганым[3] меха торговать. Упросил у зятя дочку отпустить, день вместе провести.

Трактирщик вздохнул.

– Душегуб вот у нас тут недавно объявился. За невинными девками охотился, чёрным колдовством соблазнял и портил, а двоих даже убил. Месяц назад как поймали, признался – не поддались, вот со зла да в жертву нечистому их и убил. У него, – махнул рукой в сторону буяна, – как раз и убил.

– Врёшь! – мужик с силой сумасшедшего так рванулся из рук вышибал, которые волокли его к выходу, что те на секунду пьяницу даже выпустили. – Врёшь! Не убивал он её. Её для принца украли, сам видел, как на седло подняли и уволокли. Врёте вы все, а я…

Договорить ему не дали. Один из вышибал треснул буяна по затылку. Трактирщик скривился. Одно дело во хмелю оскорбить посетителя, и другое – прилюдно возвести хулу на семью императора. Но Саутерн лишь замахал рукой, потом сделал жест как будто прикрыл уши руками – я ничего не слышал. И показал на студентов. Трактирщик помотал головой, эти так напраздновались, что потом ничего не вспомнят. Рианон же вздохнула. Неистребимые слухи о том, что совершеннолетие молодые принцы отмечали, подражая Солнечным императорам по другую сторону Большого южного моря, бродили не одно столетие. Якобы месяц не просыхают и участвуют в развратных оргиях, для которых свозят девственниц со всей державы. Нашёптывают отвратительные байки про все царствующие династии по всем Десяти королевствам и по всем Десяти королевствам, несмотря на то, что уклад жизни везде разный. Королевские семьи были не только сильнейшими магами обитаемых земель. Лишь мужчины царственного рода умели в одиночку закрывать бреши в Преисподнюю. Причём без последствий для себя и окружающих, а не так, как у северных язычников. Там Привратники должны были, сразу после того как сведут и сошьют края прорехи, убить не меньше полусотни быков, а лучше – людей. Иначе погибнут сами, а собранная внутри них дьявольская сила разорвёт Привратника и уничтожит всё живое на половину дня пути вокруг. Потому-то королевские семьи для тёмного простонародья – что-то недостижимое, невероятное. А непонятное всегда рождает слухи и суеверия.

Саутерн и трактирщик разговорились, обсуждая и пойманного душегуба, и похожие случаи, про которые «часто сопровождавший караваны наёмник» слышал по всем Десяти королевствам. Рианон не обращала на болтовню внимания, если капитан узнает что-нибудь интересное, потом доложит… Трактир для неё на мгновение сжался в крохотную точку, аж в глазах потемнело – а потом лопнул во все стороны разноцветными искрами, будто фейерверки на день рождения императора.

Окружающий мир исчез. Остался, но превратился в мешанину из пятен разных цветов и температуры. Вот сладкий мёд, это квартал, где расположен «Ворон и ветвь». Шагнуть сознанием чуть дальше, и окутают зелень мяты и душицы, квартал аптекарей. А за ними сталь, запахи сажи и железа, меди и тяжёлого свинца... Квартал за кварталом Рианон касалась города, он же в ответ шептал: «Добро пожаловать домой, девочка. Я соскучился». И Рианон обнимала Шеннон в ответ каждой капелькой души. Её город, её семья. Другой не надо и не будет. Ведь божественный дар Ищеек редок, и Господь забирает его, стоит только возлечь с мужчиной и потерять невинность. Девочек воспитывают в закрытом пансионе монахини. И если не покинет дар раньше отмеренной Господом сороковой зимы, быть ей одной. Но девушка не жалела, плотские утехи – малая цена за свободу. И за возможность вот так, как сейчас, говорить с душой целого города.

Из трактира на улицу Рианон даже не вышла, а выбежала. Хотелось, как в детстве, прыгать на одной ножке, хохотать без повода. Или сделать шалость пополам с глупостью из тех, за которые сёстры святой Урсулы сажали в тёмную комнату на хлеб и воду или отправляли на кухню драить котлы. Чтобы не уронить свою репутацию перед капитаном отряда, Рианон попробовала заставить себя сосредоточится на деле.

– Саутерн, услышали что-нибудь интересное?

Умудрённый жизнью наёмник еле слышно хмыкнул себе в бороду, в глазах заиграли весёлые искры – не первое лето друг друга знаем, госпожа. Но ответил Саутерн уважительным тоном и по-деловому.

– Только то, о чём мы уже знаем и догадываемся. Хозяин мельком знал парня. Хороший медник и чеканщик был, а потом разом словно разучился.

Рианон закивала.

– Ну что же, если за то, чтобы ни одна девушка ему не отказала, медник расплатился своим умением… Одержимый не устоит перед соблазном попробовать себя в новом украденном искусстве. Пройтись по лавкам? Или? – она вопросительно посмотрела на Саутерна.

Капитан задумчиво провёл рукой по бороде.

– То-то и оно, что глупые люди среди тех, кого коснулся Лукавый, не водятся.

Девушка вздохнула: Саутерн прав. Не каждый понимает, что чем больше дано от Бога, тем больше ответственность. Им хочется ещё, больше чем положено по установленному миропорядку, больше чем заслужили… Таким и нашёптывает Враг рода человеческого, и не все могут устоять. Человек соглашается подселить в себя беса, а тот за это помогает ему без многих лет учения с помощью чёрного колдовства получать чужое мастерство. Капитан тем временем продолжил мысль.

– Одержимый не может не испробовать новое умение, которое, потакая греху Алчности, сумел обманом выманить из человека. Так? К этому его толкает грех Гордыни. Пусть не узнают мастера в лицо, но обсуждать и нахваливать искусную работу будут, – Рианон кивнула, и ободрённый капитан закончил. – Бес понимает: именно по этому признаку мы его и начнём искать. Но схожие навыки и у медников, и у ювелиров. Кольца, браслеты, бляхи на попону… надо проверить среди них.

– Спасибо, Саутерн, – Ищейка совсем как девчонка прокрутилась вокруг себя на одной ножке, чем вызвала неодобрительный взгляд и прохожих, и патруля городской стражи, и у капитана. – Что бы я без вас делала? А давайте пройдёмся по ювелирным лавкам? Раз уж мы свернули в их квартал. Ну, пожалуйста…

Наёмник вздохнул. Он отвечал за безопасность госпожи и считал, что в нынешнем состоянии, когда мир видится в радужном свете и хочется приключений, лучше возвращаться в гостиницу. Но знал и то, что спорить с Рианон сейчас бесполезно. Только в охапку и тащить силком.

– Хорошо. И с чего начнём, госпожа?

Рианон задумалась. Улицу Ювелиров назвали так, когда два поколения назад гильдия золотых и серебряных дел выкупила целый квартал. С тех пор большинство ювелиров предпочитали селиться и торговать именно здесь. Для тех, кто добился права состоять в гильдии мастеров или торговой сотне золотых дел, иметь здесь дом вообще стало обязательным условием. Несколько мгновений девушка рассматривала расположенные на первом этаже лавки. Потом ткнула пальцем наугад в ближайшее крыльцо.

– Вот сюда. Мне кажется…

– Сюда так сюда, – поторопился согласиться капитан.

Стоило толкнуть дверь, как зазвенел колокольчик. Стоявшие возле прилавка и болтавшие приказчик и охранник встрепенулись. С одного взгляда оценили благосостояние и платёжеспособность клиентов, так что дюжий гладко выбритый мужик так и остался стоять в углу, чуть опираясь на длинную трость. Полую, со свинцовым шариком внутри – намётанным глазом определил Саутерн. Умеючи такой палкой можно с одного удара остановить бешеного быка. Приказчик наоборот, засуетился. Выбежал навстречу, сглатывая от нетерпения окончания слов, поинтересовался, что посетители хотят увидеть. Сразу же нырнул в дверь за прилавком и вынес оттуда лоток с разнообразными браслетами, кольцами и серьгами. Причём не только из бронзы, попалось и несколько серебряных вещиц.

Когда одно из серебряных колец, стоило его коснуться, слегка кольнуло подушки пальцев, Рианон поначалу не поверила. Ведь это мечта любого расследования – сразу обнаружить улику. Боясь спугнуть удачу, капризно надула губки и спросила:

– Но это ведь не всё? У вас наверняка есть что-нибудь особенное, и обязательно из серебра.

Приказчик с сомнением посмотрел на посетителей, но Саутерн, который сразу всё понял, уже достал из пояса кошель и покатал на ладони кругляш золотого византина. Глаза приказчика масляно и алчно засверкали, как по мановению руки на столе показался обитый бархатом ящик, где лежали серебряные украшения. Дорогие, работы не ученика, а самое меньшее подмастерья. Тонкой чеканки и выделки. Девушка медленно перебирала кольца и браслеты одно за другим, примеряла. На очередном узорчатом браслете, сплетённым из медной и серебряной проволоки, сердце замерло, а потом забилось вдвое чаще. От украшения отчётливо тянуло невидимым простому человеку серным пламенем и запахом вереска. Эту вещь делал Одержимый, и не очень давно! Не учёл одного: вещь не продастся сразу, а будет лежать в ящике. И тёмная сила не расплескалась в воздушном эфире, не исчезла без следа, а лишь медленно принялась стекать на случайно коснувшиеся соседние украшения.

Саутерн, заметив интерес, равнодушно поинтересовался: