Текст книги "Белая охота (СИ)"

Автор книги: Ярослав Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Стоило гостям оказаться на втором этаже, два ближних к двери стражника шагнули чужакам навстречу. С криком-шипением: «С-с-ша!» – гости выхватили шпаги[5], ближний стражник получил колющий удар в грудь, захрипел. Второму распороли горло. И одновременно, с тем же шипением, остальные трое кинулись с ножами на инквизиторов! Охотница стояла ближе всех, но успела присесть. Пропустила удар выше головы и воткнула предателю кинжал в низ живота, где кожу прикрывал не камзол, а лишь ткань рубахи. Не сплоховали и двое наёмников. Один подставил плащ, который собирался бросить на головы чужакам, а сам пнул стражника, толкая навстречу гостям. Там на несколько мгновений образовалась куча мала. Этого хватило, чтобы пока второй боец перехватил руку предателя с ножом, Риджайна вскочила и воткнула кинжал в спину. Уцелевшие враги не стали рисковать и сразу выскочили обратно на лестницу. Снизу в тоже время послышался шум множества ворвавшихся людей.

– Заперли, твари, – ругнулась Риджайна. – Парни, давай этого, – она ткнула пальцем в один из трупов, – к окну. Будто вылезать собирается. А я считать буду.

Наёмники синхронно кивнули. Если дальняя комната, где пытали Ликурга, была глухая, то во второй имелось окно. В доме и в тесноте скорость и ловкость Охотницы дают минимальное преимущество. Но если Риджайна сумеет выбраться на улицу, то либо устроит среди нападающих резню, либо без труда оторвётся и позовёт на помощь. Погасив фонари и осторожно, стараясь не показаться в проёме, парни подтащили тело и пихнули в окно. Стоило «беглецу» показаться на залитом лунном светом карнизе, как в него воткнулось сразу четыре арбалетные стрелы. И почти сразу ещё четыре.

– Не пройду, – с сожалением подвела итог Риджайна. – Много, и все четверо хорошие стрелки.

– Друиды Змея, – от холодного голоса Рианон остальные вздрогнули. – Я узнала клич, читала про него в книгах.

В это время снизу послышались скрип и шум. Враг пошёл в атаку. Опасаясь арбалетчиков, обороняющиеся к лестнице не вышли. Друиды спокойно поднялись. Ударом вышибли хлипкую стенку, и в комнату сразу ворвался целый десяток. Наёмники в центре поставили бешено махавшую саблей Риджайну, защищая её с боков. Охотница ощерилась в зверином оскале: нанести удар, отвести вражескую шпагу, с восторгом ощутить, как кончик твоего клинка распарывает чужую плоть. Вместо раненого перед Риджайной возник новый друид, сходу попытался ударить в образовавшуюся брешь – но пустота ему только кажется. Сабля Охотницы уже летела навстречу, скорее отбросить чужой клинок и опять напиться крови…

Встретив отпор, друиды отступили, утащив четверых раненых. Снова пошли в атаку, даже сумели поцарапать одного из парней – и опять откатились. Инквизиторы переглянулись: пока ничья. Врагов больше, они могут сменять бойцов, но защитники лучше выучены. Рианон закусила губу, остро кольнуло ощущение собственной бесполезности в такие вот моменты. Будь здесь только воины, можно было бы попробовать пробиться. Но хотя Ищеек и учат владеть оружием, в настоящем бою Рианон всё равно обуза.

Кусок стены возле трупа повернулся совершенно бесшумно, открывая проход. И сразу оттуда начали выбираться люди. Прятавшаяся в дальней комнате Рианон успела крикнуть,предупреждая товарищей, когда сильные руки скрутили девушку. Последнее, что увидела Рианон – как трое инквизиторов в окружении рубятся спина к спине. Она попробовала ткнуть нападавшего локтем в живот, с силой прокусила зажавшую рот ладонь. Ищейку ударили, в голове вспыхнули и разлетелись во все стороны цветные фейерверки, и девушка потеряла сознание…

Сознание вернулось раньше, чем возможность двигаться. Первые мгновения тело плавало, словно глубоко под водой: не поймёшь, где верх, где низ, тепло или холодно. Постепенно Рианон ощутила покалывание в кистях и ступнях, спина заныла от ложа из жёсткого камня. Сразу возник вопрос – нет стылого холода, так почему она думает именно про камень, а не про доски или землю? И сразу пришёл ответ. Пахнет сухой затхлостью, пылью, прогоревшим маслом от ламп или факелов. Так бывает в подземных каменных мешках и никогда даже в самых глухих комнатах на поверхности. Голова не болела – то ли стукнули аккуратно, то ли сознание она потеряла не от удара, а от того, что под нос сунули чем-то пропитанную тряпку. Друиды славились умениями по части различных ядов и всякой алхимической гадости.

Не поднимая век, стараясь дышать по-прежнему ровно, чтобы никто не заметил – она очнулась – Ищейка вознесла молитву:

Ангел Божий, обращаюсь к тебе со всей душой и сердцем.

Повергаюсь перед тобой во всей скорби своей, и прошу помощи твоей с верою в силу твою.

Обращаюсь к тебе – даруй силы глазам моим, видеть незримое и прозреть сокрытое.

Небесная сила отозвалась мгновенно, подогретым вином заполнила голову, потекла из глазниц наружу, сразу все стороны, проникая не только через воздух, но даже через толщу земли. Только виделось всё теперь исключительно в красной цветовой гамме, да вдобавок детали проступали ненормально чётко, а предметы в целом наоборот расплывчато.

Рианон лежала в просторной цвета красного виноградного вина тюремной камере. На одной из лежанок-выступов у стены. Рядом ещё три лежака, на двух из которых сидят телесного с розовым отливом фигуры. Люди. Видимо, тоже пленники – четвёртой стены нет, её перегораживает запертая рябинового оттенка решётка, дальше по коридору – вторая, темно-красного с розоватым оттенка… Не к месту из глубин памяти выскочило название цвета – цикламен. Сам коридор – клубничный, в закутке между решётками три мутных жёлто-розовых силуэта, с рябинового цвета оружием на поясе. Охрана. Рианон внимательноощупала взглядом кинжал и окованные железом палки, подивилась необычно хорошему качеству стали. Вернулась внутренним взором обратно к пленникам, осмотрела ещё раз… Точно. У каждого на руке цикломеновый браслет. Чем-то похожий на её, только почти нет серебряных нитей в плетении и узор намного проще. Слабым эхом в обоих украшениях плещется след Одержимого. Но настолько тихо, что без помощи ангела Рианон бы его не заметила. Все пленники – меченые… Теперь хотя бы понятно, зачем за ней так охотились друиды – даже рискнули выдать своих людей в страже и у следователей.

Пока небесная помощь не иссякла, Рианон торопливо начала шарить взглядом по окрестностям. Над камерой толща камня, выше лабиринт безжизненных красно-коричневых туннелей. Позаброшенных. А ещё выше красно-чёрная масса гранита, до поверхности не дотянуться. Слишком глубоко под землёй. Потому субстанция взгляда потекла из камеры в обжитую часть подземелья, попробовать найти дорогу там.

Коридоры, которые использовали люди, выглядели клубничными, лишь в некоторых местах решётки или двери светились цикломеном. Немного поразмышляв, девушка решила, что так она видит магию. Сама же система туннелей напоминала гребень. Широкий коридор, откоторого отходят поперечные тупики. Такие же, как проход к камере. Главный коридор одним концом тоже заканчивался тупиком, вторым упирался в большую комнату или залу. Но там Рианон не прошла, в центре цикламен густел до гранатового, потом до чёрного. И эта чёрная вязкая темнота не пускала дальше и даже попыталась присосаться к Ищейке. Поэтому девушка благоразумно решила лишний раз не рисковать, а вернулась назад и заглянула в одну из комнат, запертую цикломеновой дверью.

Внутри оказалось довольно объёмное помещение, похожее на бывшую пещеру, потом слегка обработанную. В стены на разных высотах вбиты крюки, на которых висели перчатки с когтями? Капканы непонятной конструкции так, чтобы захлопывать рукой? Словно челюсти… Всмотревшись, Рианон почувствовала, как в груди жарким пламенем разгораются ярость и гнев.

– Ублюдки! Шлюхино вымя! – девушка не смогла сдержать ругательства, причём высказала их вслух.

Теперь она знала, куда её принесли. Старые разработки. И вот они, «кобольды», висят на стене в кладовой. Неудивительно, что раны точь в точь соответствовали клыкам и когтям кобольдов. Друиды тоже читали бестиарий. Следом за пониманием пришла догадка – что за чернота в большом зале. Против воли накатили страх и отчаяние, тело сразу заледенело. Не от того, что снаружи похолодало, мороз пришёл изнутри. Капище, причём старое и действующее. «Кобольды» приносят на нём жертвы лет сто, не меньше. Вдобавок, даже если забыть, как толща земли глушит любые поисковые наговоры – в логово нечисти никто не полезет. Непонятно с чего друиды столько таились, а теперь вдруг проснулись, но из рассказа отца Дация можно сообразить: последнюю неделюжертвы на тёмный алтарь шли потоком, один набег на деревни и тракт чего стоят. Ликург был не Рукой, он выискивал подходящих юношей и девушек. Завершить же ритуал должна молодая женщина и не девственница, потому-то в лавке друид и продал браслет не невесте, а замужней девушке… Впрочем, для Рианон это не имеет значения. Друиды всегда волю судьбы ставили выше мелких отклонений в обрядах. И раз уж браслет попал именно к ней, и соглядатаи на рынке видели, что она его носила…

– Умная слишком? Умолкни, – бархатистый грудной девичий альт выплеснул на Рианон волну раздражения.

– С вами всё в порядке? –второй голос был тоном повыше и полон участия.

Пришлось открывать глаза, всё равно Ищейка уже выдала, что пришла в сознание. После яркого и монохромного ангельского зрения, смотреть обычным взглядом было тускло и странно. Трудно заставить себя сосредоточиться, понять и хоть что-то разобрать – хотя камера и коридор освещались очень хорошо. Не меньше десятка факелов и три фонаря. Впрочем, все по ту сторону решётки. Пленники не должны покончить с собой, не зря даже лежаки вырублены в скале стены. Рианон всё-таки заставила глаза шевелиться и огляделась.

В коридоре трое в серых хламидах, лиц под капюшонами не разглядеть. Оружие напоказ, но скорее для устрашения пленников. По другую сторону решётки вместе с Рианон заперли ещё двух девушек. Обеим на вид лет по шестнадцать, обе без чепца – скорее всего незамужние. Та, что ругалась – высока и широка в плечах, про таких принято говорить «кровь с молоком». Из зажиточной семьи, одежду шили явно для неё, первой, а не подгоняли из нарядов старших сестёр. Кружева, на верхнем платье пуговицы стальные. Рианон сразу для себя сделала вывод: крепка телом, привыкла жить в своё удовольствие, не знала ни в чём отказа – потому-то и сейчас пытается командовать. И это хорошо. Вторая – худенькая, ниже рослой Ищейки самое меньше на голову, явно из очень небогатой семьи, платье без заплат, но ношеное. Перешивали, и досталось даже не от сестёр, а от матери – такой фасон давно вышел из моды. Привыкла из-за бедности склонять голову, но девочка с характером. На соседку хоть и втихаря, но бросает негодующие взгляды.

– С вами всё хорошо?

– Отстань от неё, оклемается, – высокая девушка опять попробовала сорвать раздражение на соседке по несчастью.

Рианон встала, имитируя слабость, опираясь на заботливое плечо худенькой девчонки. Мягко и спокойно остановила.

– Хватит. Лучше скажите, где мы? И как вас зовут?

– Какая тебе разница? Сидим, не знаю сколько. Кормили вот, раза четыре, но давно уже, – пожаловалась. – Есть хочется.

И с неприкрытым намёком посмотрела по другую сторону решётки, где на невысоком грубо сколоченном столе из досок курились паром три миски с горячей похлёбкой или кашей, накрытые сверху ломтями хлеба. Ищейка прямо всей кожей ощущала злорадные ухмылки стражников, пусть лиц и не разобрать под капюшонами.

– Саломе, – ответила вторая девушка и нерешительно, скорее по привычке, добавила. – Госпожа.

– Какая она тебе госпожа, – хмыкнула первая, явно сравнивая свой ухоженный вид и потрёпанную в драке Рианон.

Девушка открыто нарывалась на ссору, но не успела. Видимо, ждали только как очнётся третья пленница. Загрохотала решётка, отделявшая проход к камере от основного коридора. Вошли ещё человек десять, а стражи подтянулись. Начальство. В серых хламидах друиды казались одинаковыми, пока один из них не подошёл к решётке и не заговорил. Низкий завораживающий голос, богатый модуляциями, сразу выдавал умелого ритора. Но и без этого Рианон догадалась, что перед ними один из старших сектантов.

– Здравствуйте, наши гостьи. Да-да, гостьи, пусть и пришлось вас приглашать не по своей воле. Вы нужны нам, чтобы завершить праздник Змеи, к которому мы готовились долго.

Рианон непроизвольно передёрнула плечами, представив, сколько народу умерло на алтаре за время подготовки. Остальные девушки ничего не заметили, их вниманием завладел друид. После нескольких дней заточения и неизвестности – хоть какая-то перемена.

– Одна из вас должна станцевать для нас. Вы ведь знаете, мужчинам перед мужчинами танцевать грешно, про это говорит и наш, и ваш бог. Потому нам и нужна юная девушка, – палец указал на Рианон. – Ты не можешь выбирать, только остальные двое. Ту, которая согласится, мы отпустим.

Друид выдержал точно отмеренную паузу, дальше кроме пряника вытащил и кнут.

– Если откажетесь – вас закопают живьём.

Рианон имела хорошее воображение, потому даже слишком легко представила, как её связали, кинули в яму. Держат, наступив на поясницу, как она пробует руками отпихнуться от дна ямы, а сверху уже беспощадно сыплется и сыплется земля, ты задыхаешься и кричишь, а земля лезет в рот, ноздри... Представили и остальные девушки, побледнели. Саломе мелко задрожала, отступила назад, прижалась спиной к стене. Дрожащим, срывающимся голосом негромко и торопливо заговорила:

– Нет, нет. Но я всё равно не буду. Господь один, а ваш обряд от Лукавого.

Вторая девушка презрительно на неё посмотрела и громко ответила.

– Станцую, конечно. Только станцевать? И ничего?

– Да. Потом тебя отпустят.

– Тогда я согласная.

Друид кивнул, помощник отпер решётку и закрыл за девушкой. Саломе крестилась, Рианон осталась стоять неподвижной статуей. Лишь в мыслях молилась, чтобы её расчёт оправдался до конца.

Как только согласившаяся на танец дурочка оказалась в толпе друидов, ей сразу же заломили руки. Старший из жрецов достал острый как бритва нож, умелыми движениями разрезал ткань верхнего платья. Жертва завизжала. Не обращая внимания, скупыми и точными движениями друид срезал нижнее платье и чулки, потом другой помощник сорвал башмаки и девушка осталась полностью нагой. Друид медленно провёл ладонью по гладкой коже плеча, затем груди, неторопливо двинулся вниз, задержавшись лишь на гениталиях. Повинуясь жесту, девушку подняли в воздух, развели ноги, выставили на всеобщее обозрение потаённые места – девственница.

Красная как варёный рак, жертва сначала пыталась вырываться и кричать, потом лишь скулила и плакала. Но сразу десяток человек держали её крепко. И когда появилась чаша с каким-то дымящимся варевом, которое силой начали вливать несчастной в рот, ничего поделать девушка не смогла. Лишь кашляла, чихала, но всё равно продолжала глотать. Влив последнюю каплю, друиды затянули протяжную песню на незнакомом языке и понесли жертву сначала в главный коридор, потом свернули к залу с алтарём. Тюрьму покинули все, кроме одного охранника.

Саломе дрожала и всхлипывала, хотя и старалась делать это незаметно. Рианон по-прежнему стояла неподвижно. Сейчас она очень жалела, что не слушала учителя и вместо нудной зубрёжки урока сбегала купаться на речку. Ведь капища друидов в христианских землях давно разорены… Судя по осевшим в памяти крупицам знаний, сатанисты готовились вызвать в Шенноне колдовскую чуму. А для этого необходимо позвать Великую Матерь змей. Кровавой основой стали захваченные в деревнях и на тракте люди, сейчас же пошёл завершающий ритуал «трёх шагов». В этот ритуал укладывалось и то, что у первой девушки надо вырвать пусть обманом, но добровольное согласие. Вторая должна испугаться. Её поведут на алтарь силой и желательно, чтобы жертва сопротивлялась. Про участь третьей, «чрева змеи», лучше вообще не думать – перед смертью успеешь первым двум жертвам позавидовать раз сто.

Но вот по коридорам разнёсся ритмичный барабанный рокот, и Рианон негромко, чтобы услышала лишь Саломе, произнесла:

– Началось. Покойся с миром, слабая духом и верой, и пусть мученический венец станет искуплением твоим за согласие участвовать в сатанинском обряде.

Саломе перестала всхлипывать, закусила губу и испуганно спросила:

– Что значит мученический, госпожа? Что они с нами сделают?

Ищейка равнодушно бросила.

– Что сейчас происходит с этой дурой, рассказать могу. Сначала танец змеи. Голая, на алтаре. Вокруг дрессированные змеи, делают вид, что хотят укусить. В определённом ритме. Ты уворачиваешься, прыгаешь в сторону, а там уже следующая. Со стороны и в самом деле выглядит как танец. Недолго, меньше одной лепты. Легко выдержишь. А когда пройдёшь «очищение», тебя разложат на алтаре и начнут насиловать. Сначала все по очереди, потом сразу вдвоём и втроём. Пока не сдохнешь.

Саломе побелела, из глаз покатились градом крупные слёзы. Рианон закончила.

– И не надейся, что потеряешь сознание. Та дрянь, которую они влили перед началом ритуала – не даст. Будешь чувствовать всё до конца. Сколько их там? Человек тридцать, не меньше.

Саломе затряслась, сиплым опустошённым голосом зашептала:

– Господи, спаси и сохрани.

– Тихо. Господь обычно помогает тем, кто и сам не впадает в грех лени и уныния. Поняла? А ты молодец, сумела устоять перед искушением. Потому тебе Господь обязательно придёт на помощь.

Саломе часто закивала.

– Хорошо. Тогда выполняй всё, что я скажу, – в это время барабаны смолкли, и донёсся приглушённый расстоянием рёв нескольких десятков мужских глоток. – Ну что, началось? Дура жилистая, полчаса самое меньшее у нас есть.

Тем временем охранник скинул капюшон. Сторожил девушек совсем молодой парень самого простецкого вида. Сердце у Рианон ёкнуло. Повезло! Наиболее удачный вариант, неофит. Таких ещё называют «слуга двух господ». Друиды часто заманивали в секту обещанием: можно и к ним на собрания ходить, и церковь посещать, молиться. Тогда тебе будут покровительствовать сразу два бога, а в спорной ситуации ты сможешь выбирать правила поведения из той священной книги, которая сейчас тебе самая выгодная. Балбес наверняка ещё не забыл вбитых в детстве христианских проповедей о том, что хорошо и плохо. А сейчас вдобавок завидует товарищам, развлекающимся на алтаре.

Рианон обратилась к пареньку клейким, медоточивым, томным голосом.

– Они там развлекаются, а мы тут сидим, – поставила ступню на лежак так, чтобы ткань платья медленно поползла, открывая сначала не прикрытую чулками кожу лодыжки, потом обнажила колено. – Иди сюда, мальчик.

Видно было, как парень заворожённым взглядом прилип к девушке, заколебался. В уголке рта потекла ниточка слюны. Чтобы его подтолкнуть, Рианон неторопливо расшнуровала завязки платья, приспустила плечи, чтобы ткань освободила сначала одну грудь, потом вторую. Чуть повернулась наполовину в профиль и сладостно заворковала:

– Ну, иди же ко мне, я хочу тебя.

Несколько мгновений парень колебался, потом всё же приказ «охранять и только» взял верх над похотью. Охранник не стал отвечать, поправил кинжал, чтобы ножны оказались на животе – так лучше видно. С самым грозным видом, на какой был способен. посмотрел на Рианон. Но взгляд по-прежнему так и прилип к девушкам: сообразительная Саломе всё поняла, и тоже подыграла. Вслед за Ищейкой расстегнула платье и обнажилась до пояса.

– Не хочешь? Жаль. Ну, тогда мы сами, вдвоём, – ехидно поддела. – А ты смотри и завидуй.

Рианон положила ладони Саломе себе на грудь, томно застонала. Потом резко повернулась так, чтобы оказаться к парню спиной, и издала губами звук, будто девушки взасос поцеловались. Саломе покраснела, и испуганно негромко затараторила:

– Что вы делаете, госпожа? Это грех, это страшный грех, когда мужчина с мужчиной или женщина с женщиной…

– Цыц, – шёпотом рыкнула Ищейка. – Я инквизитор, и никто тебя грешить не заставит. А теперь мой приказ. Встань на колени и прижмись ко мне, будто мы и в самом деле грешим.

Саломе мгновенно исполнила. Рианон приподняла юбку, со спины казалось, что Саломе забралась под одежду. Инквизитор томно застонала, старательно изображая голосом приближающийся оргазм. В придачу со стороны алтаря опять донеслись крики распалённой ритуалом толпы. Парень не выдержал. В голове перемешались и рвущая душу похоть, и обида, что его не взяли на ритуал, и гнев на тяжкий грех однополой любви.

– Да что ж вы, блудницы-то, делаете!

Схватив висевший на стене ключ, парень прыжком оказался перед решёткой. Отпер замок, ворвался в камеру. Замахнулся что есть силы ударить Ищейку… Рианон толкнула Саломе под ноги охраннику. Сама тут же оказалась рядом. Выхватила кинжал, про который парень забыл. Полоснула друида по лицу, стараясь попасть в глаза. Парень дико заорал. Вслепую нанёс удар и попал по Саломе – девушка взвизгнула от боли. Рианон ткнула друида кинжалом в пах. Парень согнулся, захрипел, свалился на пол. Последний удар Ищейка нанесла в шею и отскочила, чтобы хлынувшая кровь окончательно не замарала платье.

Тело ещё дёргалось в агонии, как Рианон уже зашептала:

Ангел Божий, обращаюсь к тебе со всей душой и сердцем.

Повергаюсь перед тобой во всей скорби своей, и прошу помощи твоей с верою в силу твою.

Обращаюсь к тебе – даруй силы глазам моим, видеть чары незримые, дай силы рукам тронуть колдовство сокрытое.

Всё вокруг окуталось оттенками жёлтого. Жемчужная Саломе, янтарные стены, горчичного оттенка кровь вокруг табачного цвета трупа, шафрановые стальные решётки. И лишь магия сияла знакомым темно-красным с розоватым отливом. Рианон как бы разделилась. Одно тело осталось стоять на месте, а второе, воздушное, в котором и пребывало сознание, двинулось вперёд. Решительно сорвало и раздавило красных пауков в браслетах, воспарив к потолку, стёрло и развеяло в пыль сигнальные метки, потом девушка разорвала чародейское кружево на решётке главного коридора. Не тронула Рианон лишь охранный амулет на шее Саломе, висевший на одной верёвочке с крестиком. Ещё раз оглянувшись и не заметив больше ничего подозрительного, вернулась обратно.

Стоило очутиться в настоящем теле, как сразу заболели мышцы, захотелось присесть и передохнуть. Жалеть себя не было времени. Магическую сигнализацию делали халтурно, её, наверное, мог бы обезвредить даже амулет Саломе. Но девушку не обыскали, как не обыскали и саму Рианон: пара зашитых в ткань платья отмычек осталась на своём месте. Значит, не боялись побега – ритуал будут проводить без обычного перерыва, и скоро придут за следующей жертвой.

Рианон в несколько шагов оказалась у внешней решётки. Дверь закрывал сложный висячий замок. Отмычками ковыряться слишком долго. Быстро обыскав тело друида, а потом стены коридора, инквизитор досадливо поморщилась: второго ключа нет. Саломе на это подумала, что всё пропало. Надежду на лице опять вытеснили страх и обречённость, особенно глядя на удручённый вид Рианон. Не объяснять же девчонке, что причина раздражения совсем в ином? Ангелы отзывались самое большее три раза подряд. А потом рассчитывай только на себя. Но иначе им не вырваться.

– Саломе, закрой глаза и ничего не бойся. Я немножко маг, сейчас попробую сломать решётку.

Девушка часто закивала, вжалась в стену и крепко зажмурилась. А Рианон беззвучно зашептала:

Царю Небесному, Утешителю, Душе истины, прииди и вселися в нас, и очисти нас от всякия скверны, и спаси, Блаженный. Благослови, Господи, и помоги мне, грешной, совершить начинаемое мною дело во славу Твою. Дай силы рукам моим, дай чужие руки мне на подмогу в трудном деле моём. Аминь.

Протяжный стон, с которым уже отлетевшая душа вынуждена была вернуться в только что покинутое тело, заставил кровь захолодеть в жилах. Завоняло как на бойне. С шумом только что убитый человек поднялся. Оставляя за собой кровавые отпечатки, мёртвый друид подошёл к замку, на мгновение замер, а потом рывком переломил дужку, выжимая из себя остатки силы. И упал, теперь навсегда, грудой безжизненной плоти.

– Можешь открывать глаза.

Рианон боялась, что Саломе испугается, завизжит – но девушка даже не побледнела. Радостно захлопала в ладоши:

– Госпожа! У вас получилось! – вздрогнула, но решительно продолжила. – Госпожа, дальше первой пойду я. У вас кинжал, а я не умею драться. Если заметят и схватят, лучше меня. А вы убежите и приведёте сюда инквизиторов.

Рианон уважительно поклонилась храброй девушке. И непроизвольно потёрла грудь, где поселилась непривычная, сосущая пустота. Потом ответила:

– Обещаю, мы выберемся отсюда только вместе.

Рианон осторожно выглянула в главный коридор. Убедилась, что, осматривая туннели первый раз, она, к сожалению, не ошиблась. Выход отсюда был только один и в жертвенный зал. Зато факелы с той стороны не горели: змеи любят темноту, потому ритуалы проводятся обязательно при минимальном освещении. Рианон шепнула:

– Чтобы не случилось – молчи.

Взяла Саломе за руку и повела за собой.

Чем ближе надвигался выход, тем сильнее были слышны выкрики друидов. У самого поворота в зал Рианон заранее ненадолго зажмурила глаза, чтобы привыкли к темноте. И выглянула. Зал оказался большой, не меньше полутора сотен ступней в диаметре. В центре алтарь: за толпой голых, одетых лишь в маску на голове мужиков ничего не видно, но инквизитор знала – большая плита чёрного камня. Высотой до пояса. Именно там приносят подношения Нечистому Змею. Жертва ещё жива, в толпе шевеление: на глазах Ищейки один из мужиков встал в полный рост и спрыгнул с алтаря, а его место тут же заняли два других. Сектанты замолкли, потом отчётливо послышался мучительный стон-всхлип, дальше толпа опять взревела… Рианон ткнула Саломе в плечо, показала на второй выход с другой стороны, и вдоль стены по дуге обе девушки поспешили туда.

Они успели заскочить в коридор, когда их заметили. Поздно! Рианон подхватила из кольца на стене факел и ткнула им в свисавший с потолка запальный шнур. Пропитанный маслом и селитрой, он занялся мгновенно. Пламя лихо побежало от фонаря к фонарю на потолке и стенах жертвенного зала – их приготовили освещать завершение церемонии. Сейчас фонари вспыхнули ярким светом, ослепили всех. Рианон заранее наметила для себя один из боковых коридоров – туда вело больше всего следов. Ухватила Саломе за руку и помчалась вперёд.

Сколько они так бежали, Рианон не поняла. В какой-то момент силы её покинули, сердце зашлось в бешеном ритме, лёгкие горели. Пришлось остановиться передохнуть. И заодно попробовать понять, где они оказались.

Эта часть подземелья явно была обжита куда меньше. Фонарей нет, пахло сыростью и плесенью, вдалеке гулко капала вода. Но было довольно светло: потолок флуоресцировал слабым жёлтым светом. Девушки неторопливо пошли вперёд. И чем дальше, тем яснее становилось, что и эта часть лабиринта – дело рук человеческих. То там, то здесь на стенах попадались остатки фресок или росписей. Рисунки были очень старыми, почти совсем стёрты или испорчены трещинами, заросли грязью. Ищейка выбрала одну из картин: человек стоял на цветах, в руках держал скипетр и какое-то блюдо, вокруг головы нарисовано что-то вроде сияния святых на иконах, только с солнечными лучами. Провела ладонью: в гладкой стене в камне выдолбили бороздки, заполнили красками. Потому картина и выдержала испытание столетиями.

– Что это? – удивилась Саломе.

– Это культ солнца, – печально вздохнула Рианон. – Их истребили друиды. Легенды оказались правы. Они и впрямь прятались здесь…

– Язычники? – вежливо-равнодушно поинтересовалась девушка. – Их много было до Христа…

– Не язычники, – Ищейка вздохнула. – Они услышали и ждали слово Божие. Сказано было ИоанномКрестителем: «Я крещу вас водою, но идёт Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви; Он будет крестить вас Духом Святым и огнём». Так и солнечники, словно Святой Иоанн, жили по заповедям Его, и с миром ждали слова Его… Нечистый и натравил на них своих слуг. Друидов змея. Солнечники прятались здесь, ждали… Но не дождались.

Девушки пошли вперёд, несколько раз наугад сворачивая на перекрёстках. Саломе молчала, потрясённая. Рианон тоже не стала продолжать рассказ. Голову занимали совсем другие мысли. Нехорошие. Лабиринт огромен и хорошо замаскирован, если его до сих пор не нашли – а ведь окрестности Шеннона хорошо обжиты. И даже если кто-то, не испугавшись рассказов о кобольдах, заберётся под землю, можно блуждать годами и не встретиться. Как не выбраться и самим. Пусть, судя по изредка попадавшимся следам – отпечаткам башмаков, копоти на стенах и огаркам факелов – идут они примерно в нужном направлении. Всё равно друиды отыщут девушек раньше, чем те доберутся до нужного прохода. За несколько столетий сектанты наверняка подробно изучили каждую пядь катакомб, пусть и приспособили для себя лишь небольшую часть. Но и сдаваться Рианон не собиралась. Прятаться и драться девушки будут, пока осталась хоть капля сил.

Сколько они блуждали, Рианон не знала. Но когда очередной коридор вывел в огромный зал-пещеру, Ищейка поняла, что надо передохнуть. Ноги болели и казались неподъёмными колодами, хотелось пить, глаза слипались. Последние шаги Рианон делала на одной лишь воле, Саломе приходилось буквально волочь за собой. Быстро осмотревшись – удачно, что здесь потолок светился особенно ярко – девушки обнаружили в стенах на разной высоте многочисленные ниши. Осторожно они забрались в одну из них, выбрали ту, где был небольшой каменный «бортик», из-за которого потом можно будет незаметно осмотреться. Стоило оказаться на ровной поверхности, как навалилась такая усталость, что на погоню и остальное стало наплевать. Главным врагом теперь был холод, поэтому девушки покрепче прижались друг к другу, так и уснули.

Разбудил зычный сверлящий голос:

– Почему их до сих пор не нашли? Близится час второй ступени!

Ответ прозвучал слабо и сдавлено:

– Простите, владыко. Мы гнали их по левому коридору, они должны были выйти сюда. Но встречные отряды их не видели, и здесь нет.

Рианон зажала рот проснувшейся следом Саломе, чтобы та случайно их не выдала, и поднесла палец к своим губам.

– Я сам вижу, что нет, – в словах неведомого начальника прозвучали жуткие нотки, у Рианон аж мороз продрал по коже. – Я ещё спрошу с тебя, как они смогли усыпить метку Змея. И запомни. Если к началу второй ступени невесты Змея не вернутся, их место займёшь ты, это я тебе обещаю, – и дальше сектант елейно добавил. – Заодно опробуем допущение, что иногда мужчина может заменить женщину.

Рианон аккуратно выглянула, пользуясь тем, что в бортике часть камней выпала, и получилась как бы зубчатая стена. В зале столпились больше двух десятков сектантов в знакомых хламидах, только капюшоны были откинуты. Командовал гладко выбритый, даже брови, мужик лет сорока. Кожа бледная, почти пепельная, будто друид давно не вылезал на поверхность при свете дня… А может, так казалось из-за освещения. Круглое скуластое лицо сейчас уродовала гримаса гнева.