Текст книги "Тропа смерти"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

– Как, этой штуковиной ещё и так можно биться?

– Можно, – усмехнулась она. – Но очень надеюсь, ты этого зрелища не увидишь.

– Почему?

– Потому что, как уже было сказано, диск бьёт слабее меча, а я и с мечом не великий мастер. Давай тут всё обыщем.

– Что ты надеешься найти?

– Что угодно, Серт. Ещё я намереваюсь снять с этого существа шкуру. Частично. Из его хвоста чуть пониже щупалец можно сделать бурдюк. Ты умеешь снимать шкуру на бурдюк?

– Нет. А ты умеешь?

– Приходилось, – Аштия обогнула огромный обломок скалы, из-за которого «кенгуру» и появился. – Ага! Вот почему он так рьяно напрыгивал.

Я заглянул туда же и обнаружил странное подобие гнезда из огромных обрывков мха и сухих веток. В центре лежало яйцо. Одно, но большое.

– Надеешься раздобыться яичницей? – усмехнулся я.

– При чём тут яичница, – женщина примерилась диском и расколола яйцо. Жидкости, вытекшей наружу, оказалось совсем немного. Внутри, свернувшись эмбрионом, лежал пухленький кенгурёнок. Вполне натуральный, только асфальтово-серый. – Ну вот мы и с мясом. И с ремнями. Из шкурки нарежем ремней.

– Есть это?!

– Брезгливость придётся оставить. Или помирать с голоду. Забирай тушку, её вполне можно нести одному. А я сейчас закончу с этим и тоже приду. Интересно, в наше отсутствие Ниршава никто не скушал?

Ниршав пребывал в полном порядке. Он дрых увлечённо, настолько полно, всем организмом, что к нему нельзя было не проникнуться завистью. Тушку будущего «кенгуру» я сгрузил на камни, брезгливо отряхнул руки. Правда, в животе завывало уже так сильно, что перспектива поедать зародыш казалась всё менее мерзкой. В конце концов, какая разница. Сходил за оставленным валежником и в три приёма принёс, вроде достаточно, чтоб приготовить еду.

– Точно придётся в шлеме суп варить, – сказала, вернувшись, Аштия. Она тащила снятую чулком с хвоста шкуру. – Оттуда вроде влагой потягивает. Пойду посмотрю, что там с водой.

– Давай-ка вместе.

– Разбудим? – кивнула на Ниршава.

– Пожалуй, да. Мало ли…

– Эй, Ниршав. – Тот в ответ пробормотал что-то сильно нецензурное. – Э-эй!

– Может, его на ноги поставить?

– Попробуй. – Не без труда и далеко не сразу мы с Аштией сумели придать спутнику вертикальное положение. Толку – абсолютный ноль. Стоило слегка отпустить мужика, как он плавно обтёк на землю. Поёжился – и по-детски свернулся клубочком. – Да ну его на фиг! Пусть спит.

– М-да, – промычал я в задумчивости. – В общем, если кто решит нашим другом поужинать, для Ниршава это пройдёт незаметно. Кстати, вполне себе лёгкая смерть.

И направился за женщиной «по воду». Идти пришлось не то чтобы долго, но трудно – прыгать, карабкаться, перебираться через завалы, где обломки дерева были густо перемешаны с камнями. Пару раз на нас кидалась всякая демоническая мелочь, и я вновь вынужден был убедиться, что если Аштия всерьёз говорила о собственном неумении драться, то слегка преуменьшила свои возможности. А то и не слегка. С реакцией у неё всё оказалось нормально, координация тоже в норме, диск с пояса она сдёргивала одним мгновенным движением – и меч-то из ножен с такой скоростью не выхватишь.

Демоническую мелочь диск сёк так же непринуждённо, как и хорошо заточенный клинок. В первый раз я подсобил «когтем», отшвырнув мелкую, словно состоящую целиком из жил, когтей и клыков тварь прямо под ноги Аштии. Второй раз она справилась сама.

– Раз он такой острый, не боишься об него колено рассечь? – спросил я, кивая на её необычное оружие.

– Обрати внимание, как он висит, – ответила женщина. – Точно на боковом шве. Именно затем, чтоб не рассечь себе что-нибудь. Да и коротковат. Я ж с ним на боку танцы не прыгаю. И обычно в доспех запакована, тут и захочешь, а не обрежешься.

Ручеёк, который мы обнаружили не так и далеко от места стоянки, струился по камушкам, причём в таком месте, где нечего и рассчитывать на образование запруды или хотя бы лужицы. Пропетляв по камням, он уходил в их груду и, судя по долго не затихающему журчанию, надеяться за пару минут откопать какое-нибудь чистое, как слеза, озерцо не приходилось.

Однако Аштия приспособилась и здесь. Сперва, отыскав подходящее с её точки зрения местечко, она долго полоскала будущий бурдюк – а это было не так-то просто – в воде, скудно сочащейся из-под груды каменных и древесных обломков. Потом ещё дольше набирала внутрь воду почище – и из-за того, что к ручейку требовалось приноровиться, и потому, что при первом же сомнении женщина сплёскивала набранное и начинала сначала. Влажная демонская шкура отливала мокрым асфальтом, казалось, к ней так же неприятно прикасаться, как к затаившейся в уголках старого сарая плесени.

Но занятие своё госпожа Солор не бросала. Набрав импровизированный бурдюк почти доверху, она увязала его содержимое с необычайной ловкостью. Можно было лишь гадать, где она всему этому научилась.

– Но валять его как попало всё равно нельзя, – критически рассматривая обмотку, сказала она.

– Никто и не собирается. Идём смотреть, что там с Ниршавом? Жив ли…

Офицер дрых на прежнем месте, только немного развернулся, разметался, со вкусом обустроился на моей куртке, брошенной как попало. Я лишь хмыкнул и решил свой предмет одежды пока из-под страдальца не выковыривать. Тем более что попытка эта, судя по его хватке, была бы всё равно бесполезной.

Да что уж там. Ведь куртка у нас на троих была всего одна, и никакой альтернативы – ни плаща, ни одеяла. В карманах, кажется, ничего хрупкого или ломкого нет. Пусть мнёт.

– Потроши демонёнка, – распорядилась Аштия, вытаскивая из груды воронёных лат Ниршавов шлем. – Коль скоро он ещё не вылупился, кишечник должен быть относительно пуст. Потроха не рискну готовить, они могут содержать и что-нибудь для нас вполне ядовитое. Возьмём только мясо.

– Считаешь, есть смысл его шкурку резать на ремни? Тонкая такая…

– Тонкая, да звонкая. Увидишь. Снимай аккуратнее, я потом сама всё разрежу как надо.

Она хозяйничала с размахом и уверенностью какой-нибудь моей соотечественницы, прошедшей девяностые и потому способной из ничего сделать всё, а из малосъедобной провизии – более или менее удобоваримое блюдо. Вытащив из-за голенища кривой нож, она отмахнула от ободранной уже части туши кусок мяса с костями с ловкостью умелого мясника. И разделала его почти так же быстро, как это мог бы сделать я.

Вода вскоре закипела в Ниршавовом шлеме, а потом над котелком пополз ароматный мясной запах, настолько завлекательный, что желудок тут же отозвался на него неистовой болью. К сожалению, аромат в изрядной степени обманывал ожидания – суп нам предстояло есть несолёным. Ниршав проснулся, стоило только Аштии снять импровизированный котелок с огня. Первые несколько минут он тупо смотрел на парящую «посудину», явно не понимая, где оказался и почему, и что это такое вокруг происходит.

– Ну ты здоров спать, – откомментировала женщина.

– Это я и сам знаю, – офицер ответил далеко не сразу. – А что это из моего шлемака пар идёт? Ты мне скажи – ты его что, в кастрюлю превратила?

– Естественно. Не родовой же доспех Солор мне было поганить этой ролью.

– Интересно, я что, по-твоему, из навоза вылез? Мой род тоже не из последних.

– Ты у нас аристократ какой ступени? Восьмой. Солор – третьей. Извини.

– Ребят, вы только не подеритесь, хорошо? Пока будете выяснять, чей род круче.

– Погодь, Серт. Ты чужак и просто ничего не понимаешь. Надо разобраться…

– Можешь не есть, – спокойно предложила Аштия, но глаза у неё сверкнули, и я с облегчением понял, что начатая перепалка – шутлива.

– Размечталась. Мало того что мой доспех низвели до кухонной утвари, так ещё и голодным норовят оставить. Нет уж, претендую на львиную долю!

– Претендуй, претендуй, – госпожа Солор добродушно рассмеялась. – Черпайте, мужики. Я доем то, что останется.

– Просто по хитрости своей не хочешь есть горячее.

– Это верно. Кстати, суп получился очень ничего, особенно если учесть, что вода слегка солоноватая.

– Правда? А ты уверена, что её можно пить?

– Проверила. Ничего, способного стать для нашего тела ядом. И давайте побыстрее, надо бы уйти отсюда. Мало ли кого привлечёт наша энергия или запах мертвечины.

– Можно подумать, того «кенгуру» кто-то сможет есть. Кожа да кости, ничего больше…

– Как ты его назвал?

– Неважно. Там же есть-то нечего…

– Ошибаешься. Это мы, люди, носом можем крутить. А в демонических мирах найдутся желающие на любую дичь.

– Потому-то хорошо б отсюда поскорее деться, – сказал Ниршав, облизывая ложку. – На, Серт. Тебе ложка нужна?

– Своя есть.

– Вот мужики! – расхохоталась Аштия. – Без котелков, кружек, но обязательно с ложками. Зато я… без котелка и кружки, и без ложки для полноты коллекции.

– Вообще-то кружка у меня с собой есть. – И, порывшись в сумке, я вытащил термокружку с пластиковой крышкой – ещё одну память о далёком, а теперь уже, что там вилять, и вовсе недостижимом доме.

– Так что ж ты молчал-то, гад?! – возопил Ниршав. – Раньше б сказал, и не низводили б мой шлем до котелка!

– Ты на размер посмотри, – хладнокровно одёрнула Аштия. – Представь, во сколько б приёмов пришлось готовить суп в такой крохотной ёмкости.

– И, главное, как долго. Посудина сделана специально таким образом, чтоб не нагреваться ни фига. В неё можно кипяток наливать и потом держать голой ладонью. В обратную сторону этот принцип, само собой, тоже работает. А ты, Ниршав, не расстраивайся. Зато у тебя теперь шлем будет вкусно пахнуть.

Офицер ответил ожидаемым потоком ругательств, но настолько добродушно, что и более придирчивый человек не подумал бы оскорбиться. Я же изначально был настроен на доброжелательность. Без последней в сложившейся ситуации никуда.

Похлёбка оказалась лучше, чем я ожидал. Суп не солёный, но и не пресный, как предыдущая порция еды, да ещё и с пикантным горьковатым привкусом – должно быть, ручей, из которого мы набирали воду, где-то протекал по солёному пласту. А природная соль – всем известно – горька и иногда обладает привкусом, который в нашей невесёлой ситуации мог сойти за приправу. Кусочки орехокаштанов попадались не до конца разваренные, твёрдоватые, но в целом напоминали обыкновенное пшено. И, кажется, были довольно-таки сытными.

Госпожа Солор подгребла то, что осталось, и вручила шлем Ниршаву: оттирай, мол. Он сделал было лицо, однако не стал острить или шутливо качать права – взгляд у женщины был настолько усталый, что сразу вспоминалось – в отличие от всех нас она ещё не отдыхала. Хотя тоже не валялась брюхом кверху, сперва руководила войсками, потом шла, тащила вещи и даже дралась.

– Ты б вздремнула тоже, что ли, – протянул Ниршав.

– Я вздремну, куда денусь. Чуть попозже. Пошли, ребята, не будем зависать на месте. Это слишком опасно.

– Слушай, Аштия, как ни крути, но тебе лучше было бы доспехи обратно на себя навьючить.

– Смысл?

– Свободные руки и меньший градус усталости. Какая разница, на тебе они или нет теперь, когда от зрения тварей мало что зависит? Зависит от чутья на энергию, а тут хоть светись, хоть грохочи сапогами, всё равно будет «потягивать» силой.

– Уворачиваться не смогу.

– Если учесть, что первыми всё равно лезем мы с Сертом, то какая разница?

– Если меня опрокинуть, не смогу быстро вскочить.

– И не надо.

– Тут ты здорово заблуждаешься.

– Всё верно, однако вероятность минимальна. Куда менее вероятна, чем возможность от усталости просмотреть опасность, или в бою не успеть свёрток бросить, оказать сопротивление. А так даже если отбить атаку не успеешь, на пути демона встанет металл.

– Уговорил. Помоги одеться.

И Аштия со вздохом потянулась к связке доспехов. Распутала ремни. Пальцы плохо слушались её, но когда я заглянул ей в лицо в тревоге, боясь, что она просто отключится, женщина постаралась ободряюще улыбнуться мне.

– Всё нормально, сейчас отправимся.

– Думаешь, сможем по пещерам пересечь хребет?

– Мне куда больше улыбалось бы отыскать второй выход, а там уже решать. Нам надо где-то встать лагерем. И – кстати! – придумай, как тащить остатки тушки. В шкурку заверни, я ею после отдыха займусь. Самый лучший вариант. Нам же нужно будет что-то есть и завтра, и послезавтра…

– Да, брюхо – злодей, старого добра не помнит, наутро опять спросит.

– Это у вас такая поговорка?

– Примерно такая.

– Очень точная. Прости, не мог бы ты помочь? – и она подставила плечо.

Сражаясь с ремешками и пряжками, я обнаружил, что и сам владею пальцами так себе. Это понятно, мне бы сейчас валяться, пить, есть и ничего не делать. Однако я тащусь куда-то, рву жилы, дерусь и ещё глотаю дурной воздух демонического мира, попутно облучаясь местной магией, которая, как радиация, способна наделать дел.

Это понятно, однако по-настоящему страшно. Если усталость и влияние среды не даст мне нормально отбиваться от демонов – что тогда? Думать об этом не хотелось, не моглось. Если об этом думать, можно лечь и умереть прямо здесь и сейчас. На фиг, на фиг. Как-нибудь. И не из таких ям выбирались.

В глубине души я прекрасно понимал, что все прежние проблемы были просто мелочью по сравнению с тем, что случилось теперь. Но акцентировать на этом собственное внимание не хотелось.

Солёная, да ещё и с горчинкой вода ни фига не утоляла жажду. Я подумал о том, что надо бы найти какой-нибудь нормальный источник и хоть сколько-то воды налить в термокружку. Крышка прилегала очень плотно, в принципе полную кружку даже можно было положить в сумку, особенно если обвязать сверху чем-нибудь.

Мы ползли по пещере, спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу, шарахаясь от каждого реального или почудившегося звука, вполголоса матерясь на вылетающие из-под ног камни. Не всегда, увидев, что Аштия споткнулась, я догадывался подать ей руку – сказывалась даже не усталость, а оцепенение, изнеможение, какое-то полнейшее равнодушие к окружающему миру. В конце концов, мы остановились где попало, чуть ли не посреди длинной и широкой пещеры, Аштия сняла только наплечники, умостилась на камнях, прижалась щекой к плоскому, словно волной отшлифованному валуну и уснула.

Когда она спала, лицо у неё делалось беспомощным и совсем некрасивым – блёклым, невыразительным, старым. Впрочем, после всего случившегося трудно выглядеть хорошо. Ниршав, вроде бодрствовавший, сидел рядом в такой расслабленной, оплывшей позе, что у меня возникали сомнения – успеет ли он хотя бы пошевелиться в случае внезапного нападения. И вообще в сознании ли он?

– В сознании, в сознании, – пробормотал офицер. – Просто всегда тяжело переношу насыщенный магический фон. Из-за этого практическую часть обучения толком не смог закончить. Только теория. А ты ничего, держишься.

– Я после выхода из «гармошки» обычно двое-трое суток валялся просто никакой.

– Это нормально. Это у «чистых» бывает. Когда организм воспринимает окружающий фон просто как определённые условия жизни, вроде того или иного запаха, сильного или слабого освещения, и приспосабливается к ним. А потом резкий перепад – как из тумана резко в сухую жару, или из долины сразу на вершину горы, где трудно дышать. И становится не по себе. Плохеет, – Ниршав вздохнул, в задумчивости поскрёб нагрудник. – Ты-то из нас самый удачливый в этом смысле, ты-то протянешь дольше всех.

– Пессимистично ты как-то смотришь на ситуацию.

– А как ещё смотреть? Не пессимистично, а реалистично. К сожалению, мы почти обречены. Это ж надо было продумать настолько сложную комбинацию!.. Не ожидали мы от нашего противника подобной хитрости, а зря. Его величество-то тоже из числа уроженцев демонического мира. А ведь как толково в своё время всё обделал…

– Легко захватил Империю?

– Не то чтобы легко, но очень уж стремительно.

– Интересно, что же тогда сделала предшественница госпожи Аштии? – усмехнулся я не без иронии.

– Не-ет, вины госпожи Кареои Солор в случившемся не было. Как раз в тот момент Империя начала войну с одной из отдалённых провинций. Когда армия вернулась к столицам, те уже были захвачены. И большая часть страны – тоже. И почти все лорды успели принести новому императору присягу.

– Подсуетились…

– Ну, тут тоже надо понимать. Сам смотри, либо ты приносишь присягу, либо воюешь за старого императора, которого уже нет, и вообще непонятно за что…

– Да ладно тебе оправдываться. Я вообще ко всем вашим делам не имею отношения, могу лишь со своей позиции делать выводы – позиции, основанной на жизненном опыте чужака. Может, там и в самом деле не могло быть иного выхода. Просто, как я понимаю, бывший император отправил всю свою армию воевать чёрт знает куда, а в этот самый момент на его страну напала другая мощная армия? Пришедшая из демонического мира?

– Именно так.

– Интересно, это вашему нынешнему правителю так повезло, или он просто знал, когда нападать?

– Полагаю, так везти не может. Наверняка знал. А вот какими путями к нему поступала информация – этого до сих пор никто не знает. И, наверное, не узнает. Свой тайны его величество умеет хорошо хранить.

– М-м… Но, как понимаю, нынешний император вполне устраивает своих подданных?

Сон куда-то делся, на меня глянули два совершенно осмысленных, без налёта расслабленности, и при этом недоумевающих глаза.

– Что значит «устраивает»? Или что такое «не устраивает»? Если есть император, если принесена присяга, ему следует подчиняться. Он глава государства, его воля превыше всего.

– Ого, как у вас всё!.. А если император не годится как правитель, если он слаб и при этом склонен к пустому самодурству?

– Слабый император не сможет удержать власть, – усмехнулся Ниршав. – Пока же он на это способен – он правит. При старой династии возможны были и шатания, и сомнения, и открытое неповиновение. При нынешнем императоре всё это невозможно. Плохо лишь, что непонятно, кто ему унаследует в случае чего. Сыновей у него нет.

– А дочери?

– Дочерей тоже. Но даже если б и были – они не в счёт.

– Да? – я многозначительно покосился на спящую Аштию.

– Тут совсем другое дело! – вполголоса воскликнул он – и задумался. Видно было, что прочно.

Мы немного помолчали, потом, не сговариваясь, поднялись, чтоб обойти хотя бы часть пещерки вокруг лагеря и убедиться, что вокруг нет никаких опасностей. Нас обоих потрясывало от нервозного ожидания всевозможных проблем, да ещё добавлялось дурное самочувствие, обусловленное фоном. Ниршаву было даже хуже, чем мне. Поэтому, едва дождавшись, когда минет четвёртый час, мы оба принялись расталкивать Аштию, в мыслях своих глубоко сочувствуя ей, конечно.

– Ну хватит, – простонала она, когда я тряхнул её во второй раз. – Встану сейчас, встану.

– Может, тебя поднять?

– Не-ет, лучше дай умыться.

– Аше, нам бы побыстрее рассчитать, куда двигаться, и успеем ли мы вообще на место до того, как окончательно… накроемся.

– Шансы всегда есть. Сейчас встану, только отстаньте ненадолго.

– Если я отстану, ты опять уснёшь.

– Я не мужик, у женщин это несколько иначе происходит. Отстань, говорю!

Она несколько минут приходила в себя лёжа, потом уселась и сидела так, время от времени потряхивая головой, словно кобылка, отгоняющая гривой слепней. Потом со стоном потёрла лицо, будто надеялась слепить его заново.

– Что вообще вокруг происходит?

– Пока, к счастью, ничего, но в любой же момент могут начать охоту!

– Это понятно. Сколько я спала?

– Четыре часа, – ответил я извиняющимся тоном.

– Что ж, для военных действий вполне прилично. Где твой блокнотик, Ниршав?

Женщине было немедленно вручено требуемое, и несколько минут ещё она сидела, бессмысленно пялясь в чистый листок, покручивая в пальцах карандашик.

– Давай быстрее, Аше. Меня уже пробирает.

– Не кипеши, – хмуро ответила она. – У тебя чрезвычайно богатое воображение. Успокойся, помирать пока рановато.

– У нас вообще никаких средств дезактивации нет!

– Если будешь паниковать, они не появятся. И хватит меня подгонять. Дольше будет. Кстати, можешь и сам попробовать порассчитывать, проверим результаты, точнее будут.

– У меня по определению конфигураций всегда была низкая оценка.

– Тогда бери алебарду, и в дозор.

Я негромко рассмеялся.

– Кстати, насчёт отсутствия средств дезактивации – может, в аптечке что-нибудь такое есть?

– Может, и есть, – проворчал Ниршав, с подозрением разглядывая свой шлем. – Но они в нашей ситуации только и могут, что продлить агонию. Они ведь рассчитаны на ситуацию, когда совсем близко есть выход в наш мир, и можно туда умотать… Эй, а что это там мелькает?

– Пойдём посмотрим. – Мы поспешили вооружиться. Аштия даже головы не подняла – она что-то чиркала в блокноте и иногда рисовала пальцем в пыли знаки и геометрические фигуры.

Обогнув груду камней, мы замерли в ошеломлении. Там, в естественной впадине, словно варево в котле, копошилось огромное количество каких-то мелких существ, то ли пушистых, то ли ощетиненных чем-то мелким, колким. Оглянувшись на Ниршава, я увидел, как стремительно краска схлынула у него с лица, обесцветив щёки и виски до полупрозрачности. Бешеными глазами он глянул на меня, потом на яму и выронил ругательство, долженствующее констатировать, что проблема перед нами встала нешуточная.

И я понял, что именно он имел в виду, лишь когда часть этой пухлой кучи вдруг подобралась и кинулась на нас, распластав в воздухе крохотные, оперенные мелкими иголками крылья, из-за которых твари и казались пушистыми. Уронив ещё одно ругательство, Ниршав ринулся вниз, я последовал его примеру, но, поскольку не тащил на себе кучу железа, быстро развернулся и встретил демонскую мелочь ногами и «когтями».

Они, треща своими иголками, окружили нас, и каждый норовил издалека прицелиться в лицо, да резко взять такой старт, чтоб отмахиваться было уже поздно. Ниршав просто вжал голову в плечи, насколько позволил «воротник» доспеха, и пошёл махать мечом, словно дворник метлой. Мне не приходилось гордиться ни мечом, ни хорошим доспехом – доспех как таковой вообще отсутствовал. Не считать же доспехом старую кожаную куртку, купленную ещё в родном мире. Мне оставались только скорость, ловкость, реакция и удача.

Перекатываясь по камням, я надеялся лишь на то, что не скачусь в какую-нибудь пропасть или расщелину, откуда мне будет не выбраться, да и внутри окажусь совершенно беззащитным. Уже через пару секунд сообразил, что раз твари так ломятся в лицо – видимо, для них уязвимы только самые открытые части тела. Видимо, судят по своим «соотечественникам». А может, и нет. У здешних демонов холка защищена мощнейшей бронёй, обо мне же, как о любом неодоспешенном человеке, такого не скажешь. Значит, мордой вниз падать не рекомендуется. Лучше опрокидываться на спину, в крайнем случае – на бок, и защищать только лицо…

Ах да, ещё уши. Вот дрянь… Резкий и непредсказуемый бросок трещащего существа, прицелившегося мне в ухо, я отразил на автомате, лишь чудом, и теперь уже занервничал по-настоящему.

– Ку-урвы! – так перевели мне остатки лингвистического заклинания возглас Ниршава. Оборачиваться, чтоб проверить, как он там, я не мог – на самого наседали со всех сторон. Цел он или нет – рано или поздно узнаю.

– Что там? – крикнула издалека Аштия. – Помочь?

– Сами! – взвыл офицер. – Считай давай. Не отвлекайся.

Вынужденно развернувшись в его сторону, я краем глаза заметил, что насело на моего товарища сразу много этой демонской и на редкость омерзительной мелочи. Прямо всего облепили, как мухи коровью лепёшку. Видимо, осознав, что стряхнуть их с себя обычными методами не выйдет, Ниршав упал на землю и принялся кататься по ней, давя тварей прямо на себе, как комаров. В этот миг я позавидовал ему – себе подобного позволить не мог, оно и понятно.

Приходилось отмахиваться по-простому. Приседая, прыгая и разворачиваясь, я чувствовал себя противотанковым орудием, вынужденным отстреливать наступающую пехоту по одному человеку. Однако в данном случае наседающие на нас существа были отнюдь не бессильны. Пару раз у меня перед глазами мелькнули оскаленные мелкими зубками морды и в придачу к пасти – длинные тонкие жала. Интересно, зачем им и то, и другое?

«Не о том думаешь, Серёга», – одёрнул я себя, локтем вшибая очередную тварь в щель под валуном. Удачно – она лишь трепыхнулась, уже не треща, а хрустя своими иглами. Подхватываясь, коленом удачно приземлился на другую, благо избегнул встречи с жалом, вполне возможно, ядовитым. Рассёк «когтем» третью… На этот раз по чистейшей случайности. Вообще-то я всего лишь хотел защитить от неё нос, и во взмахе прошёлся лезвием так, что любо-дорого.

Опять появилась возможность взглянуть, как там дела у Ниршава – я покосился и пожалел об этом. Не в том я был состоянии, чтоб удержаться от хохота, а любая мелочь могла помешать мне своевременно среагировать на новое нападение. Придавливая облепивших его тварей, офицер в какой-то момент попал выступами наплечников точно в щели между камнями, и его заклинило. Руки держали меч, работая им беспорядочно, но, как ни странно, вполне эффективно, а вот ту мелочёвку, что пробилась за заслон и теперь целила в глаза, Ниршаву приходилось изо всех сил сдувать вперемежку с матом.

То ли остатки роя осознали, что их сотоварищам приходится нелегко, то ли решили, что для них освободилось место, однако, помедлив, они решили присоединиться. Под их тучу я нырнул, будто в бассейн с вышки, подлетел к офицеру и попытался выдернуть его из щелей. Меня сослепу едва не отоварили мечом по физиономии, да и понятно, когда ему присматриваться к происходящему вокруг. Тварь, уже почти вцепившуюся ему в щёку, пришлось отгонять взмахом «когтя». Не так точно, как хотелось бы – лезвие цепануло Ниршава по носу, и он с рёвом выдрался из щелей сам. Крутанулся, помогая себе яростным воем, подшиб меня под колени.

И в этот момент нас накрыл остаток роя.

Всё дальнейшее происходило, казалось, и не с нами. Крутясь как бешеный, время от времени ныряя в землю то одним, то другим ухом (потому что падать лицом было слишком опасно, это движение открывало загривок), я отстранённо и довольно равнодушно воспринимал происходящее из глубин своего тела и даже в какой-то степени оценивал свои действия. Вот этот выпад хорош, взмах первый сорт, а вот за такой приём Альшер – бывший капитан охотников – мне бы много ласковых слов сказал. Хорошо, что рядом есть Ниршав. Он действует, конечно, как неуклюжий медведь, разоряющий пчелиный улей, однако, как выяснилось, об него удобно плющить особо настырных демонят.

Их, трепещущих иглокрыльями, достаточно было подцепить «когтем», локтем, да хоть сапогом – и засандалить в офицера: либо в спину его, либо в панцирь на груди. Набедренники тоже годились. Не знаю уж, из чего там были сделаны его доспехи, но им усилия этих существо были глубоко по барабану. Хороший металл. Впрочем, Ниршав ведь офицер местного Генштаба, ему сам Бог велел не фуфло в бой таскать, а хорошую броняшку.

– Ребята, вам помочь? – спросила Аштия уже откуда-то поблизости.

– Ы-ы-ы-а-а! – ответило ей неразборчивое Ниршавово.

Она появилась в гуще роя, поблёскивая в воздухе диском, и сделала три коротких разнонаправленных взмаха, гармонично переходящих друг в друга. Потом нырнула и повторила, уже в другой плоскости. В повороте оказалась буквально у меня под локтем, и я хряснул вооружённой короткими лезвиями рукой по той твари, которая уже почти вцепилась ей в волосы. От моей руки женщина гибко увернулась, дав мне возможность отшвырнуть демона и не зацепить её. И снова завертела диском, уже за моей спиной. От его изогнутого лезвия существа разлетались в разные стороны, и по большей части для того, чтоб улечься на камни неопрятной грудой хитина и иглокрыльев.

Через несколько секунд поток существ почти иссяк. С оставшимися, хоть и не без мороки, но мы втроём расправились. За последними пришлось погоняться – странно, они куда успешнее пикировали в лицо, один чуть не ткнулся мне жалом в глаз: то ли от толпы проще отмахиваться, то ли мы уже успели подустать.

– Ладно, нет худа без добра, – отдуваясь, заметила Аштия. – Это ж сколько у нас теперь еды!

– Это съедобно?!!!

– Представь себе, Серт. И даже довольно-таки вкусно. Ниршав, – покажи ему, как и что тут надо вырезать. И хорош тебе ругаться!

– Сидела бы да считала себе, мы б сами справились, – проворчал офицер, брезгливо стряхивая с доспеха демонские лапки и остатки иголок.

– Да-а, ты бы справился! Всех бы тварей сдул застарелым перегаром!

– Ой, как смешно. Уржаться. Смотри – вот отсюда вырезаешь кусок, только здесь не зацепи, здесь горечь, что-то вроде желчи, проще эту часть просто выбросить…

Глава 5

Подземельями да горами

Аштия чиркала в блокноте и на земле очень долго – мы и костерок собрали, и варить остатки мяса «кенгурёнка» в шлеме Ниршава вынуждены были сами. Офицер корчил многозначительные рожи, когда развинчивал внутри крепления, которые поддерживали амортизирующие ремни. А уж когда я наливал в шлем воду и кидал туда мясо, при виде его лица едва мог удержаться от смеха. От того, чтоб поддразнивать – тем более. Но удержался, отчасти понимая его недовольство. Суп скоро наполнил воздух ароматом мяса, ароматом, от которого и без снятия проб с блюда можно было язык проглотить.

Наверное, мы просто по-настоящему проголодались.

– Снимите пену, – произнесла Аштия, не отрываясь от расчётов.

– Какую пену?

– На поверхность воды сейчас поднялась пена. Её надо снять.

– Зачем?

– Чтоб суп или просто бульон были вкуснее.

– Оно и так хорошо…

– Слушай женщину, парень! – воскликнул я весело, гоняя ложкой по поверхности воды тёмно-серые лохмотья пены. – Любая женщина понимает в готовке больше.

– Не любая, – пробормотала госпожа Солор. – Но той пакости, которая может выйти вместе с пеной, в наших желудках делать нечего. И так нахлебались вредного выше крыши. И сколько ещё хлебнём…

– Если ты вместо расчётов будешь продолжать советы давать – то просто захлебнёмся.

– Я уже почти закончила. А твоё занудство мешает мне жить. Вот, говорят, женщины – мастера пилить и сверлить мозг. Любой из них следовало бы у тебя поучиться этому высокому мастерству…

Ниршав сверкнул на спутницу глазами, но ничего не сказал.

Суп потихоньку варился в шлеме. Со вздохом Аштия опустила блокнот и старательно затёрла на земле линии и знаки. Ниршав вытянулся в её сторону, словно борзая, почуявшая дичь, глаза у него вспыхнули.

– Так, что я могу сказать… Словом, вблизи должна быть область разрежённого фона, и, если я не ошиблась, до неё не так и далеко. Не знаю, успеем ли туда за сутки, но можно попробовать.

– Нужно! – Ниршав, ликуя, вскочил на ноги. – Давайте собираться.

– Дай хоть пожрать-то…

– Ты жрать хочешь или жить?

– Я как бы и то, и другое хочу. Аштия?

– Да, спасибо, – она приняла у меня ложку и подсела ближе к шлему с едой. – Серт, поройся-ка пока в аптечке, посмотри, что у тебя там за средства дезактивации. Двух суток нам должно хватить на дорогу туда. Не уверена, что определённая мною область достаточно разряжённая, но будем надеяться.