Текст книги "Тропа смерти"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Свою, – пробормотала женщина, откладывая трофей и принимая из рук Ниршава кусок «пирога». – Можно подумать…

Она угрюмо жевала, слушая наш не обязывающий дружеский трёп, а может, и не слушая, вместо этого думая о чём-то своём. Под её взглядом мне стало неловко, захотелось тоже помолчать, Ниршав же ничего такого не чувствовал, безмятежно рассказывал о своём друге – выпускнике магической Академии, хорошем демонологе, который много что рассказывал о своих подопытных «питомцах», но всё больше забавное. Глядя на Ниршава, я и сам перестал обращать внимание на нашу спутницу, разве только изредка взглядывал на неё – мне казалось, она хочет что-то сказать.

– Аше, тебе что – совсем не смешно? – обратился к ней Ниршав, рассказав очередную залихватскую историю про скабрезный «поединок» своего приятеля с демоницей типа «суккуб».

– Слушайте, я, похоже, поняла, что это за штуковина такая.

– Ну, и что это? – офицер в задумчивости выкромсал кусок сырого мяса с остатка туши, бросил на угли. – Пригодится?

– Уж не знаю… – она вдруг усмехнулась, и из этой её улыбки глянуло на нас воплощение поймавшего нас в плен мира и самой демонической сущности женщины. Наверное, с такими глазами они отправляют любящих их мужчин на смерть. С такими глазами изводят их и заставляют изнемогать от любви и ненависти. – Смотрите сами. Я б сказала, что это – приспособление для телепортации.

– Угу… – Ниршав равнодушно кинул в рот последний кусок «пирога», прожевал.

А потом, видно, пришло понимание. Глаза округлились, несколько мгновений он, позабыв, что надо бы разогнуться и заодно подобрать нижнюю челюсть, смотрел на Аштию снизу. Потом захлопнул рот, выпрямился, прочистил горло.

– Чего? – Женщина развела руками. – Что это такое?

– Телепортационная…

– Телепортационная система?! – Офицер вскочил. – Куда? В каких рамках?!!

– Не могу с уверенностью сказать, но, как понимаю, действует он в рамках системы и по крови.

– По крови?! – Он слышно глотнул.

– Да, Ниш, по крови, – она повела взглядом в мою сторону. Бешеный взгляд, затаённый. – Поясняю для неграмотных. Если я не ошиблась, эта вот крохотная штуковина способна перенести нас в том числе и в человеческий мир. В один из двух. Поскольку параметры нужного мира сюда можно ввести только одним способом – посредством порции живой крови. Крови свежей. То есть артефакт перенесёт нас в мир, где родился тот из нас, кто даст свою кровь для этой цели, – Аштия снова развела руками. – То есть у нас два варианта. Ведь мы с Нишем – уроженцы одного мира. Ты, Серт, – другого.

– Я одного не понимаю, – поспешно бросил Ниршав. – Почему два?

– А сколько же, по-твоему?

– Брось, Аше, ты ж не всерьёз. Ты же не рассматриваешь всерьёз возможность переместиться с мир, где родился Серт.

– Откуда такой вывод?

Офицер захлебнулся воздухом. В какой-то момент мне показалось, что он сейчас задохнётся.

– То есть как?! Ты о чём говоришь?! О чём, чёрт тебя побери! Я не могу поверить, что ты всерьёз. Издеваешься, да?

– Нет. Я не шучу.

– Что? Что «не шучу»?! – Ниршав уже орал. – Нас двое! Двое, а он один!

– Сколько бы ни было.

– Да что, чёрт побери, мы забыли в его сраном мире?! В этих задворках, без магии, невесть где?! Кто он там? Младший помощник старшего поливальщика улиц?! И кто мы в Империи, Аштия! Не сходи с ума, чёрт побери!

– А какое это здесь имеет значение?

– Ну как какое? – он изнемогал от непонимания, почему она с ним не согласна. – Как какое?!!

– Обрати внимание на один немаловажный момент, – таинственность сползала с неё, как простыня с тела обнажённой женщины. – Именно Серт вынес этот артефакт оттуда. Он имеет несомненное преимущество.

Ниршав растерянно посмотрел на неё.

– Прости?

– Серт вынес нам этот артефакт. Он будет выбирать первым.

– Что выбирать?! Куда нам двоим идти за ним одним? – мужчина скрипнул мечом, вынимаемым из ножен. – Нет, чёрт побери! Ничего он выбирать не будет. Выбирать будем мы. Потому что нас элементарно больше. И мы – сильнее.

У меня засвербели кончики пальцев. Я без спешки вынул из-за пояса нож.

– Мы? – Аштия приподняла бровь. – Отнюдь. В своих суждениях ты в меньшинстве, Ниш.

– Я не понимаю этого, Аше. Объясни мне – почему?

– Я уже тебе всё объяснила. У Серта – несомненное преимущество, потому что только благодаря ему этот предмет у нас вообще есть.

– Да он никогда не разобрался бы, что это за фигня такая, никогда не справился бы с нею, даже если б ему казнь грозила! Что он без нас?! Он без нас тут, как и там – тьфу!

– Если ты не прекратишь размахивать передо мной своей железякой, – предупредил я, – я начну махать перед тобой своей.

Со сдержанным шорохом в воздух взметнулся диск Аштии.

– Имейте в виду, мальчики, у меня единственной тут есть магическое оружие! – Края диска подёрнула тончайшая паутинка из крохотных ветвистых молний. Очень эффектно и красиво. И страшно. – Так что укоротитесь. Оба. Я сказала – выбирает Серт.

– Объясни мне хотя бы: почему, Аше?

– Потому что это честно.

Она сказала это так просто и буднично, что я решил – послышалось. Немыслимо поверить, что в подобной ситуации кто-то всерьёз, кроме обиженного, конечно, может использовать подобный аргумент. Где в сознании человека располагается «честно» и где – желание вернуться к привычной жизни, к власти, к богатству и влиянию, зависящее, по сути, только от твоей готовности на этом настоять? Ведь с Ниршавом тут не поспоришь, их действительно двое против меня одного. И в моём родном мире они будут ничем, абсолютным и подавляющим ничем.

Но Аштия совершенно спокойно смотрела мне в глаза, и Ниршав, бесившийся до немоты, не играл. Зачем было играть? Он-то знал её лучше, дольше, чем я. И если вспыхнул так ярко, значит, причины были. Взвешивая ситуацию на весах своего здравого смысла и жизненного опыта, я не мог поверить своим ушам и глазам. А верить приходилось.

– Итак, Серт, что ты скажешь?

– Только посмей, – прошипел офицер.

– Заткнись, Ниш! Немедленно! – голос госпожи Солор в эту минуту звучал именно так, как и должен звучать голос Главы Генштаба, одёргивающего зарвавшегося подчинённого. – Серт?

– Я предпочёл бы с вами. В Империю.

Бровь Аштии приподнялась красивой дугой. Всё-таки она привлекательная женщина, каков бы ни был её характер.

– В Империю? В самом деле?

– Да. Да, я понимаю, это, наверное, выглядит странно… Родина, воспоминания, всё такое… Это понятно. И не скажешь, что у вас лучше, чем у нас. Просто, понимаешь… У нас принято прятать настоящее под словесами. Красивыми. Вежливыми. Тактичными. Этому то не скажи, тому – это. Частокол запретов, смысл которых давно потерялся, который создаёт иллюзию всеобщей любви. Три раза «ха-ха» на тему всеобщей любви. Слушаешь какого-нибудь подлеца, который говорит о собственном беспокойстве за общее благо, за жизнь и счастье окружающих, и знаешь, что он нагло врёт, и он знает, что врёт, и все это знают. А это ведь норма! Для нас – норма. А ещё норма, когда общественным благом занимаются те, кто ничего в своём деле не смыслит. Они – как и все, сами себе мысленно изображают такую картинку, какую хотят, и живут себе в картинке, а не в реальном мире. Все так живут. Можешь представить, что получается? Задолбало. Всё – брехня, причём наглая. А самая большая наглость – это форма власти. Придумана якобы в интересах большинства, а в действительности угождает тому, кому повезло дорваться. Обычно – человеку совершенно негодному для правящей роли… Лучше уж как у вас – есть император, и с ним всё понятно. Он умеет править, он сумел власть захватить и удержать, сумел всё обустроить, навести порядок. А значит, завтра будет так же, как было вчера, и через год, скорее всего, тоже будет, как было. Можно спокойно привыкать, рассчитывать, планировать. У нас – не так. У нас только ненормальный или чванливый планирует на двадцать лет вперёд, и верит, что всё будет именно так, как он запланировал… Да, конечно, меня тошнит от вашей кастовости, от абсолютной зависимости низших от высших…

– У вас – иначе? – быстро спросила Аштия.

– У нас? Ну, где как. Но, где бы как ни обстояло, формально считается, что нет.

– А реально – есть?

– Реально – есть, да. Не везде, но… Это очень долго объяснять, рассказывать… В общем, чтоб не рассусоливать, я предпочитаю выбрать наименьшее зло. Вашу Империю.

Женщина посмотрела на Ниршава – тот, хмурый, стоял опираясь о меч и всем своим видом показывал, что болтовня его, конечно, совсем не интересует, но раз уж, слава чуду, всё получится по его, то ладно уж, треплитесь сколько хотите.

– Ладно. Вопрос решён. Каковы бы ни были резоны, мы все вместе отправляемся в Империю. Прямо сейчас, или как?

Ниршав поиграл желваками.

– Не знаю, как ты, а я тут просто усидеть не смогу, зная, что есть возможность выбраться на волю, – он покосился на меня, сделал движение что-то сказать, остановил себя и всё-таки выдавил: – Серт, извини меня.

– Ладно, проехали.

– Ну и ладушки. Не думаю, что ты пожалеешь, что сделал такой выбор. Уж я об этом позабочусь, верь мне!

– Ловлю на слове.

Усмехнувшись, Аштия шагнула ко мне, взяла меня за локоть, да так, что и моя ладонь оказалась над её локтем. Да, среди уроженцев их мира не знали рукопожатия, но, как можно было видеть, какие-то аналоги имелись. В этот момент её глаза казались бархатными, но, может быть, так казалось из-за отсветов костра, щедро рассыпаемых им вокруг. Уже почти стемнело, воздух вздохнул холодком, налился неприятной влагой. Нас пока грела горячая пища, поглощённая совсем недавно, поэтому о приближающемся ночном холоде мы лишь знали. В принципе. В перспективе.

– Спасибо, Серт, – сказала женщина. И не добавила то, что могло подразумеваться под этими словами. Не уронила обещание вроде того, которое произнёс Ниршав, – я знал, она привыкла очень внимательно относиться к любому своему слову. Это качество невозможно было не уважать. – Что ж!.. Раз так – собираемся. И, собираясь, имейте в виду – мы никогда больше сюда не вернёмся. Никогда и ни при каких обстоятельствах.

Сердце сжалось, стоило мне услышать это – я удивился самому себе. Такая тоска не накатывала на меня даже в те минуты, когда пришло чёткое осознание, что, скорее всего, родной мир мне больше не доведётся увидеть. Под ложечкой стиснуло при мысли, что по заброшенному городу я сегодня гулял в последний раз.

Но спорить с решением этих двоих мне и в голову не пришло. Да, ощущение неотвратимой гибели, прежде постоянно нависавшее над нами, как своды пещеры, давно отступило. Мы все осознавали, что сейчас смерть не грозит нам непосредственно, достаточно лишь быть осторожными. Но всё-таки присутствовало в воздухе что-то такое… чужеродное. Угрожающее. Всегда готовое обещать какую-то таинственную, но из-за этого не менее смертоносную опасность.

Ниршав и Аштия поспешно взялись облачаться в доспехи; несмотря на торопливость, каждое действие они совершали тщательно, перепроверяя не по разу, как затянуты ремешки и не натирает ли где. Я вытащил из костра ярко полыхающую ветку и обыскал землю и камни вокруг, осмотрел пространство под пологом. Потом – вещи в сумке. Потом – снова землю. Вздохнув, вылил воду из бурдюка и заткнул его за пояс.

– Хочу оставить это на память.

– Ну, смотри, – Аштия старательно застёгивала наручи. – Тебе, кстати, рекомендую тоже приготовиться. Надевай «когти». Невозможно даже представить себе, где именно мы окажемся после перехода.

– Что вам может грозить в мире, где ты и Ниршав – такие крупные шишки?

– Что угодно, Серт, что угодно. Ни мой титул, ни положение не делают меня бессмертной. Что уж там говорить о Нише… Закинь все дрова в костёр. Мне нужно много света.

– Мы ведь не успеем затушить. А если начнётся пожар?

– И что такого страшного произойдёт? Просто немного пополыхает. Едва ли кто-нибудь пострадает. А если и пострадает, то и фиг с ними.

– Ну, не знаю, – я стащил с опор шкуру, подхватил огромную охапку валежника, навалил её на костёр. Тот охотно вцепился в порцию топлива.

– Как понимаю, Ниш, ты не горишь желанием предоставить свою руку?

– Не хотелось бы…

– Ну конечно, – женщина произнесла это иронично, но и в какой-то степени равнодушно.

Аштия спокойно раскладывала перед собой артефакт и все его «конечности», заглянула и в аптечку, вытащила оттуда средство для дезинфекции, имперский аналог хлоргексидина, и лоскуток ткани. С трудом освободила часть руки над наручью, для чего пришлось сильно задрать наверх рукав кольчуги и одежду, конечно, тоже.

Она старательно протёрла руку, потом – одно из «щупалец» трофея.

– Что – ты будешь дырявить себе руку? – удивился я.

– Естественно. Я же говорила – эта штука работает на живой крови. Придётся втыкать вот это, – она потрясла оконечностью гибкого шнура, – в вену. Умеешь?

– Э-э… Боюсь, что не особенно…

– Что ж, сделаю сама. Даже и лучше. Своей руке всегда доверяешь больше…

– Не всегда, – отрезал Ниршав, обхлопывая себя по бокам. – Ну наконец-то… Даже как-то не верится, что всё наконец закончилось.

– Подожди говорить «гоп». Нас ещё может размазать в межреальности, вместо того чтоб перенести на место.

– Э нет, так дело не пойдёт. Всё будет отлично, ясно тебе?!

– Ясно, – она улыбнулась снисходительно, будто ребёнку. – Ну, штуковина столько провела в области высокого фона, что она должна была зарядиться. Энергии хватит. Готовы?

– Готовы.

Поморщившись, Аштия с усилием ввела в руку длинную тупую иглу. Задышала тяжело – я очень хорошо понимал её, помимо болезненных ощущений здесь должна была присутствовать опаска, страх перед магией, которую ты поневоле впускаешь в собственные жилы, в своё тело. Заметив мой напряжённый взгляд, она улыбнулась мне, ободряя. Придерживая пальцами иглу, воткнутую в тело, Аштия нагнулась, разглядывая артефакт, который ожил, засиял блестящими цветными вставками, заурчал, словно настоящий автомат. Помедлив, госпожа Солор выдернула иголку и, выпустив её из пальцев, принялась обматывать руку, опускать рукава, заправлять их под наручь.

– Что делать-то? – нервничая, спросил я.

– Встань поближе. Средство спрячь в аптечку, будь так добр. Всё взяли. Ничего не забыли?

– Если и забыли что-нибудь, так гори оно всё синим пламенем! – крикнул Ниршав, беря её под локоть. – Серт?

– Пройдет год, и ты будешь с приятной ностальгией вспоминать случившееся, – улыбнулась женщина.

– Это?! Никогда!

Аштия что-то произнесла в ответ, и Ниршав не спешил закрывать рот, но всё сказанное ими утонуло в дыхании воздуха, ставшего из холодного густо-тёплым, упругим, пахнущим так же неприятно, как пахнет рентгеновская установка. Земля задрожала под ногами, потом я понял – это не земля, а что именно, разглядеть оказался уже не в состоянии. Почему-то ни руки, ни ноги, ни голова не повиновались мне, как и органы чувств – я знал, что есть и запахи, и звуки, и всё прочее, но ощущения буксовали.

И мысли тоже перестали течь в тот момент, когда грязно-серое небо демонического мира проглотило меня и повлекло по эфирному аналогу пищеварительного тракта, перекатывая с боку на бок и протрясая до печёнок.

Глава 11

Возвращение в пекло

Сознание возвращалось волнами, отнюдь не сразу и не всё – сначала дало о себе знать восприятие тепла, потом – зрение, потом – слух. Я разлепил веки, которые, оказывается, плотно прижмурил на рефлексе, и в глаза мне ударило многоцветье. Оказалось, это больно – после серости и монохрома пустошей демонического мира увидеть разом пронзительно-синее небо в густящихся белых облаках, режущее глаз жёлтое сияние солнечных лучей, зелень под ногами и по сторонам.

Ароматный до боли воздух влился в лёгкие, и этот аромат тоже был шоком. Там я не осознавал, чем пахнет ветер, чего ему недостаёт, здесь же в первые моменты не решался вдохнуть полной грудью, опасаясь, что потеряю сознание. И так-то не просто попасть разом из ночи в день, а уж из приглушённой вечной блёклой полутьмы нечеловеческого мира в солнечный полдень человеческого – намного труднее.

Рядом по-прежнему стоял Ниршав со шлемом под мышкой, с другой стороны – Аштия, кончавшая заправлять рукав под наручь. И это было единственное, что осталось от мира, окружавшего нас меньше минуты назад. Впрочем, может, и больше – бог его знает, сколько длился переход.

– Господи… Аше… Это ж… Это ж наш!.. Наш, человеческий мир… Господи, какое небо…

– Ниш.

– Боже мой! Наконец-то… – он тяжело, со всхлипами дышал. – Тысячу золотых жерновков храму, тысячу…

– Ниш, заткнись!

– Слушай, дай мне насладиться…

– Ниш, посмотри, где мы оказались, – коротко, напряжённо, зло бросила женщина.

Мы стояли, как обнаружилось, в самом центре долины, имевшей, пусть и с оговорками, форму блюда. Справа её отчерчивал умеренно-рослый горный кряж, заросший лесом, слева – тоже лес, но долинный. Не знаю, почему я вначале посмотрел по сторонам, потом уже вперёд, может быть, по въевшемуся стереотипу, глубинному представлению, что можно не видеть чего-то за пределами поля зрения, но уж то, что перед собой, увидишь обязательно.

Перед нами длинной бахромистой полосой вытянулись конники.

Я оглянулся назад: за спиной примерно на том же расстоянии тянулась другая подобная полоска, только не конных. Пехота, что ли? Или просто оседлали существ, мало похожих на лошадей? В магическом мире всякое возможно. Посмотрев на Ниршава, увидел, как восторг смывает с его лица настоящая паника. Взгляд Аштии, брошенный на меня, был колюч и неприятен.

– Поле боя, мать твою! – выдал офицер. – Стоп! Перед нами – наши. Флаги!

– За спиной при этом – враг. Имей это в виду. Надень шлем.

– Он же не чищенный!

– Ты идиот? – осведомилась Аштия холодно, и Ниршав без дальнейших разговоров натянул на подшлемник шлем, из которого перед переходом всего лишь выплеснул остатки пищи.

– Почему бы тебе не подать сигнал своим, что ты тут? – осторожно спросил я.

– А где гарантия, что наши до меня доскачут первыми? – женщина выговаривала фразы абсолютно спокойно, бесчувственно. – Нет, придётся ждать. Не двигайтесь резко, всё делаем осторожно. Сейчас мы разойдёмся, чтоб было больше шансов пережить конный налёт, и медленно шагаем навстречу нашим… Подожди, Серт! – Она поспешно стянула кольчужную перчатку, потом – замызганную замшевую. Сняла один из двух перстней, украшавших пальцы её левой руки. – Держи. Когда конница приблизится, погромче ори: «Я свой!» и показывай этот перстень. Если спросят, скажешь, что ты мой человек. Человек Аштии Солор. Всё ясно?

– Да.

Я без особого напряжения понял, что она имела в виду. Действительно, несущиеся кони с большей вероятностью сметут кого-нибудь из плотно стоящей троицы. Одиноко вставшего человека им миновать будет проще, если, конечно, возникнет такое желание. Может быть, меня, не разбираясь, просто приколют копьём, располосуют саблей (или с чем тут конники воюют) – а может, и решат сперва разобраться с неизвестно откуда взявшимся человеком без доспеха. На этот счастливый случай мне и дано кольцо. И указания орать как можно громче. Глядишь – услышат.

А самой Аштии Солор подавать условные знаки издалека действительно было чревато. Захватить вражеского предводителя мечтает любая армия. Устрой войска гонку за ней – неизвестно, кто успеет первым.

Женщина медленно сняла шлем и подшлемник, встряхнула влажными от пота волосами и высоко подняла голову. Осанка – величавая, уверенная – без труда обличала в ней аристократку самого высокого происхождения. С такой уверенностью и неколебимостью шагать навстречу лошадиной лавине, ощетинившейся металлом, едва ли смог бы один из десяти человек в этом мире, а в моём – вряд ли хоть один из пятидесяти. И дело тут не в чувстве собственного достоинства: спорить с инстинктом трудно, для многих невозможно. Здесь была ещё железная выдержка, воспитанная годами торжества над своей натурой.

Шагая, она лишь изредка и почти незаметно оглядывалась назад. Я не оглядывался вовсе, я и так знал, что та армия тоже сдвинулась, и лучше не видеть, насколько она близка. Аштия и Ниршав двигались плавно, спокойно, я старался действовать так же, чтоб не отличаться от них, чтоб конники поняли – я тоже один из них. В какой-то момент госпожа Солор опустила руку, сняла с пояса диск и, помедлив, развернула его к конной лавине. Сделала знак, который не имел, похоже, никакого другого значения, кроме извещения – здесь человек, обладающий знаком высшей военной власти Империи. Вам видно?

Невыносимо было смотреть на строй, надвигающийся на нас с бешеной скоростью, но не смотреть было нельзя. Когда я разглядел в общей массе металл выставленных вперёд копейных наверший, оскаленные лошадиные морды и шлемы над ними, показавшиеся мне абсолютно глухими, я прикрыл глаза лишь на миг, чтоб убедить себя: не видеть – страшнее.

И поспешил поднять руку с кольцом (которое пришлось надеть печаткой в ладонь ещё и потому, что иначе с «когтями» оказалось невозможно).

– Свой, свой! – заорал я изо всех сил, хотя в навалившемся на меня грохоте не слышал ни себя, ни того, кричат ли что-нибудь Аштия и Ниршав.

А через миг кони и люди окружили меня. «Я жив, – отметил машинально. – Уже хорошо». Меня толкнули лишь раз и не со всего маха, иначе б костей не собрал, а так лишь пошатнулся, отпрыгнул, уворачиваясь заодно от другого конника и его небольшого щита, которым боец на подобной скорости без проблем мог покончить со мной. Один толчок – и я под копытами. И это всё.

– Свой, свой! Я человек Солор!

Один из бойцов придержал своего коня возле меня.

– Посыльный? – гулко крикнул он. – Пехота? Там твои, – и махнул перчаткой и поводьями.

Конь в бешенстве задрал голову и затанцевал.

Облегчение навалилось, как ужас, но не придавило, а наоборот, придало лёгкости, словно подбросило над землёй, толкнуло бежать в указанном направлении. И здесь был не страх, что окружающие могут решить, будто я не тот, за кого они меня приняли – скорее, желание влиться в контекст, перестать быть оторванным от массы элементом… Перестать быть чужим. Если не стать своим, то хотя бы таковым казаться.

Теперь, когда я уже приближался к тылу конной армии, опасность становилась всё меньше. Здесь на меня уже никто не накинется без предварительных выяснений, раз уж первые ряды пропустили. Теперь следовало убраться с открытого места, чтоб не попасть под ноги тяжёлой пехоты, шквал магии или брюхо какой-нибудь боевой твари, несущей на себе целый артиллерийский батальон. О том, какие проблемы могут ожидать меня посреди поля битвы, я мог лишь догадываться, потому что о ведении военных действий в Империи знал лишь по нашему вечернему трёпу с Ниршавом и Аштией.

Мысль и в самом деле проскочить в тыл лёгкой пехоте, воспользовавшись кольцом Аштии, на что мне, сам того не зная, намекнул конник, возникла в сознании, как единственный выход. Выскочив на открытое пространство, я повернул влево, туда, куда приблизительно махнула перчатка. Мне трудно было оценить, какое из застывших в готовности пехотных подразделений годятся для того, чтоб попытаться через них просочиться и не потерять при этом голову.

А мгновение спустя упругая волна незримой, но ощутимой мощи накрыла пространство надо мной. Магическая атака оказалась беззвучна, но какое это имело значение, если её присутствие и её воздействие ощущались всем телом. Меня швырнуло на траву, уже истоптанную сотнями сапог и копыт, прокатило по ней. Буквально в нескольких метрах от меня в землю вонзилось что-то незримое, и дальнейшее выглядело буквально как взрыв артиллерийского снаряда: выброс земли, ударная волна – всё как положено.

А следом со стуком мешка яблок, рассыпавшихся по полу, – барабанная дробь.

Первые мгновения я не решался поднять голову, чтоб посмотреть наверх, но когда всё-таки сделал это, понял, что бесполезно. Там, в наливавшимся облаками небе, разворачивалось настоящее сражение, которое немыслимо было рассмотреть в подробностях. Я видел проскальзывавших по воздуху, словно по льду, существ, вызвавших в памяти разнообразие фауны демонического мира, ощущал движение магических сил волнами, полосами, концентрическими кругами, вспышками. Сталкиваясь между собой, они расцвечивали пронзительно-синее небо пятнами всех вообразимых оттенков.

В какой-то момент ящероподобных существ и магии над головой стало так много, что не видно было облаков и потоков солнечного света, то и дело пропадающих, но возвращающихся вновь. Я осознал, что уже какое-то время стою на одном колене, словно надеясь врасти в землю и пропасть из виду, хотя бы таким способом стать неуязвимым. Дико оглянулся – в этот момент на истоптанном пятачке земли я пребывал в полнейшем одиночестве. И это дало мне возможность осознать – магическая атака пришлась по тому месту, где я нахожусь, лишь самым краем. В основном удар прокатился по выстроившимся в готовности отрядам.

Пехотный отряд, который я видел со своего места, сопротивлялся налёту, и весьма успешно, как я мог понять по тому, что построение и теперь сохранялось. Они защищались от волн магии щитами, и мне пришло в голову, что их конструкция подразумевает какую-то магическую поддержку. Не зря же бойцы уповают на них в сложившейся трудной ситуации.

Подхватившись с земли, бросился к ним, уже не особо боясь реакции на меня: если уж удалось проскочить через конницу, с пехотой как-нибудь решим вопрос. Однако, уже подбегая к полосе щитов (за это время меня успело дважды сшибить с ног и покатать по траве, но каждый раз удавалось быстро вскочить на ноги, мысленно радуясь, что удар снова пришёлся не прямо по мне), я предусмотрительно развернул ладонь, демонстрируя перстень. Не факт, что его разглядят, но шансы есть.

– Свой! – взвыл я, подбегая.

– Кто? – гулко ответили мне – неизвестно кто, потому что из-за щитов были видны совершенно одинаковые шлемы, хоть и без забрал, но всё равно делавшие лица одинаковыми.

И поди угадай, как нужно отвечать на такой вопрос.

– Человек Аштии Солор! – и поднял руку повыше, в надежде, что хоть кто-нибудь оценит мою предусмотрительность.

Цепочка щитов ненадолго разомкнулась, пропуская меня, и сразу сомкнулась вновь. Издали звук барабанов перекатился, как груда камней. Рядом с собой я увидел шлем со «стрелкой», глаза и часть щеки, не скрытую бородой. Боец второго ряда отвёл щит в сторону и подтолкнул меня дальше, в глубь строя.

– Давай туда.

Спросить? Мне это и в голову не пришло. Имей я свои планы, мог бы соотнести их с происходящим, но в голове царила звенящая, великолепная пустота. Магический налёт вышиб из сознания последние обрывки идей, которые там были. Продираясь сквозь строй, я был вынужден двигаться со всеми вместе, в едином ритме, разумеется, чтоб не попасть под чужие сапоги. Положим, пехоте не так легко будет затоптать меня, но и создавать проблемы ребятам – не дело. Тем более если от безупречности их действий зависит их жизнь.

Меня проталкивало сквозь строй уверенно и решительно – даже если б я задумал сейчас свернуть куда-то, у меня ничего бы не получилось. Такой своеобразной и мощной перистальтике человеческой группы, сплочённой выучкой, уставом и желанием жить, трудно было сопротивляться, раз уж сунулся. Да я и не собирался. Время от времени поднимая голову от земли и чужих сапог, щитов и мечей, я оглядывался, пытаясь разобраться, где что, какова дислокация остальных отрядов и где – хотя бы приблизительно – командный пункт, где можно будет позднее искать Аштию, если она выжила.

Если вообще пожелает общаться со мной теперь, когда мы уже больше не в отрыве от цивилизации. Когда она – снова самый крупный военный чин в Империи, кроме, может быть, Верховного главнокомандующего, его императорского величества.

В отдалении я разглядел бьющиеся по ветру флаги – можно было предположить, что именно там и находится центр управления. Кстати, вон и человек в доспехах, поднявшийся над толпой, – его прикрывают люди со щитами, но так, чтоб не помешать передаче команд. У него в руках диск… Диск! Нет, это явно не Аштия. Это какой-то мужик. Видимо, как и упоминала госпожа Солор, диск не только знак власти, но и универсальное средство быстро и просто передавать команды. К тому же и диск не золотой, а просто белый.

А в следующий миг меня уже толкнуло к рослому мужику в таком же доспехе, как и у остальных, но с ярко начищенной бронзовой накладкой на плече. Видимо, из командиров. Не из крупных, конечно.

– Давай своё донесение! – прорычал он мне в лицо. От него пахло луком.

– Нет у меня донесения.

– То есть? Ты же посыльный? Из ставки командования, или как?

– Нет.

Меня оглядели с ног до головы.

– Тогда кто ты такой?

– Я – человек Аштии Солор, – и всё тем же дружелюбным жестом продемонстрировал её перстень.

– В смысле – человек Дома Солор?

– Нет, один из её людей. Она вернулась.

Он воззрился на меня в недоумении, с недоверием, крайним изумлением.

– Госпожа Солор жива?

– Да. Она вернулась только что.

– Вернулась?!

– Да.

– Твою мать! – сказано это было с воодушевлением и даже, я бы оценил – с удовольствием. Он изрёк ещё пару ругательств, куда более крепких, но всё с той же интонацией – и не искушённый в воинской жизни человек догадался бы, что о негодовании тут речи не идёт. – Где она была-то?

– В демоническом мире, – нетерпеливо ответил я. – Слушай, всё потом объявят, я уверен. Не до того сейчас.

– Тоже верно, – протянул он разочарованно. Слышно его было плохо – воздух наполняли весьма экзотические звуки. Грохот магического боя был мне в новинку, но он немногим уступал шуму боя – тому, который был бы мне более привычен.

– Эй, а почему вы не отступаете? – крикнул я, оглянувшись в ту сторону, где ветер рвал с древков роскошные яркие полотнища, потерявшие половину своей красоты в тот момент, когда солнце окончательно скрылось за сгустившимися в перину облаками. – Знак же дают!

Тот сигнал, который подавал человек в доспехах и с диском, был мне знаком. Его Аштия показала мне одним из первых.

– А ты что, эти сигналы знаешь?

– Все знаю.

– У нас убило офицера. И его двух помощников. Отвечаешь головой?

– Отвечаю.

– Тогда командуй. Куда и как отступать?

– Назад в полном боевом порядке. На переход, – припомнил я те выражения, которыми сыпала Аштия, демонстрируя мне сигналы.

Как ни странно, меня легко поняли – видимо, я верно заучил термины и выражения. Сотник (а может, и полусотник – вряд ли этот командир носил чин пониже) развернулся всем телом, едва не зацепил меня щитом.

– Оружие опустить! Порядно – назад! Марш!

Орал он зычно – голос вполне перекрыл общий шум и даже барабаны, отбивающие теперь не рваный, сложный ритм, а примитивный, тот, под который удобнее всего размеренно шагать. Я, двигаясь со всеми вместе, вытянулся, чтоб различать сигналы мужика на возвышении. В мою сторону немедленно повета диким взглядом. Моё поведение явно настораживало местного командира, только вот чем – сперва я не понял.