Текст книги "Венец проигравшего"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 3
Изменчивый рассвет

Атака началась в предрассветье, в том зыбком туманном полумраке, когда ещё не понимаешь, пора ли считать, что ночь сдалась, или ещё рано? Однако что-то непоправимое уже случилось, летняя ночь потеряла свою глубинную великую таинственность, в которую она заворачивается в томной дремоте, словно в вуаль, едва угасает закат. Что-то уже случилось, и изнемогающая ночь наконец-то стала не таинственной, а скучной.

Это то самое время, когда спится крепче всего, и именно поэтому для не ожидающей удара армии становится самым опасным. Туман заволакивал низины, и потому я не мог видеть, но точно знал, что сейчас на побережье насколько можно быстро и беззвучно высаживаются отряды бойцов, готовых показать, кто тут в Империи хозяин. Наверное, это выглядит так же жутко и беспощадно, как в давние времена виделось появление викингских орд близ какой-нибудь и без того уже потрёпанной западноевропейской деревни. Из тумана проступают очертания носовой части лодки, а потом на песок прыгают крепкие вооружённые мужики, и это означает, что прежняя жизнь закончилась раз и навсегда.

Надеюсь, наши кочевники перепугаются по высшему разряду, в духе настращанных франкских крестьян. Хотя, конечно, рассчитывать на это едва ли стоит.

Если я и узнаю подробности высадки, то лишь постфактум. Черёд моих людей придёт чуть позже, на рассвете, и уж со своими-то людьми я намереваюсь общаться посредством сигналов. Тем более что все приказы им отданы заблаговременно, потребуется разве что извещать бойцов о происходящем, прояснять ситуацию, сообщать то, что противнику известно лучше, чем нам. Вреда от этого быть не может. Мне, в конце концов, на использование условных знаков никто не накладывал прямого запрета.

Туман стекал со склонов скромных, основательно придавленных временем холмов, с валов, отхлынул от стен. Кажется, не особенно-то и замечаешь его движение, но как стремительно всё вокруг меняется! Вершины скал и ломаные чёрные лбы валунов первыми выныривают из ватного моря, а следом появляются и каменная кладка дополнительных укреплений, и кусты, и люди. Да, где-то там в отдалении мельтешит народ. Вот уже расцветало небо, нежное и изобильное оттенками, сияющее, но не слепящее. И, хотя солнце пока не показалось, это стало для нас сигналом «внимание».

Впрочем, мои давно наготове. Наблюдатели ничего не сообщают, но они подали бы сигнал, если б до сих пор ничего не началось. Значит, операция идёт своим чередом, и мы спокойно можем бить противника в спину. Вот только я не верю, что они повернутся к нам спиной. Не полные же они идиоты, должны осознавать, что из замка-то точно кто-нибудь может выйти!

Однако выбора у нас нет.

– Пора? – спросил я у Тархеба, приподняв бровь.

Восток растянул вдоль горизонта парчовую ленту живого пламени, слишком далёкого, чтоб выглядеть опасным. Казалось, это безупречно-чистая магма изливается из-за кромки гор и лесов; с такого расстояния она могла разве что восхитить и ослепить. Ветер продёргивал по бесцветному небу тонкую шёлковую пряжу облаков, будто спешно латал оставшиеся с ночи прорехи. Недолго оставалось ждать явления солнца во всей своей красе.

И что оно увидит? Кровь, смерть, всю отвратительность убийств, всю проникновенную красоту подвига, совершённого неосознанно, естественно, как дыхание. И, даст бог, великое светило на закате почиет на лаврах нашей победы. Командиры давали отмашку солдатам, и там, внизу, уже начали расходиться створки крепостных ворот. Значит, отряды переднего края обороны уже двинулись в атаку, и им нужна поддержка.

– Магов пока держи в резерве, – сказал я Тархебу.

– Это почему? Наилучший вариант – провести в самом начале боя хорошую боевую подготовку. И разом сокрушить оборону противника…

– Где? Оборону скудных дозорных постов? Бивуаков? Перебрасываемых в поддержку основным силам небольших групп? Сомневаюсь, что это будет хоть сколько-нибудь эффективно, как бывает в случае, если артподготовка… в смысле магподготовка, конечно! – производится по развёрнутому строю. В нынешней ситуации она бесполезна, это как из пушек по воробьям. Пусть поберегут силы и энергию. Посмотрим сперва, как будет складываться традиционный бой.

– Милорд…

– У этих людей своеобразные представления о правилах. У меня есть смутное подозрение, что пока мы не начнём магическую атаку, они не сделают этого тоже.

– Милорд говорит всерьёз?

– А ты как думаешь? Делай, как я сказал. Беру ответственность на себя. Придержи магов.

– Слушаюсь.

Лицом он показал всё, что думает о моём распоряжении, но в действительности уступил уж больно легко. Видимо, я хоть отчасти сумел его убедить. Мгла рассеивалась медленно, тень от леса и приморских скал накрывала землю у подножия Ледяной крепости, ведь солнце пока ещё не настолько окрепло, чтоб повнимательнее взглянуть на неё. Поэтому мне приходилось довольствоваться отсутствием новостей и надеяться, что это говорит о благополучном ходе дела.

Не выдержав, я спустился с верхней террасы и велел подать себе доспехи. Эти, заказанные у одного из лучших столичных мастеров, конечно, уступали панцирю из тритоньей чешуи, полагавшиеся мне как командующему имперским спецназом. Сейчас я не имел права их надевать, потому что мне предстояло участвовать в местной битве и командовать своими солдатами, а не императорскими войсками специального назначения. Но и этот доспех тоже великолепен, и в нём хватает магии, чтоб при случае сослужить мне хорошую службу.

Адъютант застегнул перевязь и пристроился за моим плечом. Пока я спускался по бесконечным лестницам своей резиденции, ко мне присоединились Аканш и Ихнеф, и Аршум, и ещё с десяток моих людей. Пока мимо дополнительной стены добирался к последнему удерживаемому валу, успел обрасти ещё более впечатляющей свитой. Что, пожалуй, правильно – мне ведь полезно с должным пафосом показаться вблизи от переднего края, а если формальности опустить, смелый поступок лорда большинство бойцов даже не заметит. А нужно, чтоб заметили – чтоб всячески поддержать боевой дух солдат. То есть они обязательно должны угадать вот в том металлическом крабе своего лорда. Этому благому и важному делу как раз помогут всякие опознавательные знаки: наличие кучи подобострастного народа вокруг, расшитые флажки, яркий плащ, личный стяг.

Новая стена в районе крепости уже была закончена. Хорошая стена, кстати, и мой артефакт показывал наличие магических систем в основании кладки. То есть, несмотря на спешку, строители всё сделали как положено, честь им и хвала. Кладку поверху заканчивали руками солдат, но это не имело значения, если фундамент заложен как надо. Там, где не удалось быстро возвести стену, ребята насыпали мощные валы с глубокими рвами перед ними и сорганизовали другие ловушки. Если удача не отвернётся от нас, всё это не понадобится.

– Здесь может быть опасно, милорд, – сказал какой-то офицер, когда я поднялся на последнюю стену, за которой уже находилась земля, захваченная противником. – И очень опасно.

– Щиты подняты?

– Да, милорд. Наши бойцы вот там, за гребнем. – Он показал рукой.

– Они уже туда успели добраться? Неплохо.

– Противник пока довольно вяло сопротивляется. Мы подозреваем, что они собираются с силами, а пока для удобства отступили.

– Может быть, они отступают, чтоб заманить наших бойцов в ловушку.

– Милорд хочет распорядиться, чтоб вперёд выслали разведчиков?

– Это ещё зачем? Передай приказ, чтоб бойцы временно встали на передней линии укреплений и оценили ситуацию.

– Наш авангард уже вышел за остатки первого вала.

– Значит, пусть остановятся и осмотрятся, сориентируются, оценят перспективы наступления. И потом уже наступают по всем правилам военной науки. А не несутся вперёд сломя голову.

– Мы потеряем инициативу, милорд, – вмешался ещё один офицер, чуть повыше званием. – И у наших людей будет меньше шансов на блистательную победу.

Ему, в принципе, можно было и вовсе не отвечать. Проигнорировать. Но почему бы и не ответить…

– Там дальше лощинка, – я лениво ткнул пальцем, – и холм, и остатки старых укреплений. Из-за них очень удобно наносить контрудар, особенно если в ту сторону бежит неорганизованная толпа вооружённого люда, а не построенные как положено отряды.

– Понятно, милорд. Слушаю, милорд, – заверил первый офицер и жестом подозвал к себе кого-то.

Впрочем, меня это уже мало интересовало. Я не особенно-то обольщался. Пока приказ доберётся до авангарда, времени пройдёт много. Они уже вырвутся вперёд настолько, что, если контратака врагом задумана, их план уже будет осуществлён. Однако следует хотя бы попытаться. И, что бы там ни произошло, я останусь здесь, со своими людьми.

Аканшу всё-таки удалось утащить меня на одну из наблюдательных башен, где было чуть безопаснее и чуть лучше видно – потому я и уступил. Туман ушёл без остатка, причём как-то разом, в один миг, и солнце показалось, но мне было совершенно не до любования красотой рассвета, претворяющегося в утро. Долина по-прежнему тонула в тени, а потому разобрать что-то вдалеке я мог бы, только имея под рукой самую совершенную местную оптику. Но она стоит на верхних замковых галереях, сюда её никто не станет тащить, и рассчитывать я смогу только на подзорную трубу.

Нет, всё равно нет особого толка. Хотя, кажется, вот в той стороне видно какое-то движение! Линия сохранившихся укреплений переднего ряда, давно захваченная и здорово подпорченная врагом, мешает рассмотреть всё в подробностях.

– Это наши, – пояснил, внимательно присмотревшись, Аканш.

– Я же велел им держаться линии вала, либо остановиться на позициях, где будут находиться, когда до них доберётся приказ!

– Видимо, приказ ещё не довезли до адресатов.

– А вот там что?

– А там… А там уже явно не наши. Определённо.

– Сигнальщика.

Меня все поняли, но пока обученный солдат бежал вверх по лестнице на наблюдательный пункт, стрелы уже полетели, и довольно густо. Мой приказ отступить был воспринят не сразу, и я знаю, почему – на имперских учениях в подобных ситуациях требовалось стремительно обрушиться на лучников и уничтожить их позицию. Виновата была специфика лучных обстрелов, принцип, принятый в Империи. Здесь лучники стреляли через головы передовых пехотных частей, по навесной траектории, и едва отряд покидал зону обстрела, он оказывался вне опасности.

Но я, конечно, не заблуждался на тему гостей-кочевников. У этих, естественно, свои привычки, да кроме того, никто ж не знает, какие ещё неожиданности ждут моих людей близ чужих укреплённых позиций. Если они сообразили подготовить ловушку для преследователей, то могут и что-нибудь ещё иметь в запасе.

Наших ребят впереди определённо ждут и другие малоприятные сюрпризы. Нашу атаку, похоже, предвидели. Как и чем это можно объяснить? Не верю, что противник имел возможность ознакомиться с последними планами. Возможно, кочевники просто предполагали что-нибудь подобное. Или мой относительно неторжественный давешний проезд из крепости на побережье всё-таки был заметен и натолкнул на правильные выводы? Плохо, если так.

Сигнальщик трудился изо всех сил. С той стороны последовали ответы. Бойцы поняли приказ и, наконец сплотившись, построили порядки, удобные для того, чтоб правильно и безопасно отступать. Лучники продолжали косить моих солдат, ничего с этим не сделаешь – у передового подразделения нет больших щитов. Лёгкая пехота, что с неё возьмёшь.

С небольшой заминкой слева подали сигнал о том, что приближаются вражеские конники.

– Они не успеют уйти под защиту вала, милорд.

– Значит, пусть делают строй! Какие ещё, помои вам на башку, есть варианты?! Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте и построит вам укрепрайон?

– Что такое «вертолёте», милорд? – опешил мой адъютант. И я сообразил вдруг, что в его родном наречии у «вертолёта», кажется, есть сходно звучащий аналог, причём весьма и весьма игривый.

– Неважно. Выводите тяжёлую пехоту в поле, на помощь нашим бойцам! Быстрее!

– Слушаю, милорд.

У меня похолодело внутри, холодный пот прошиб, как при страшном ознобе. Наверное, всё разом и довольно отчётливо отразилось на лице, потому что Аканш, взяв меня за локоть, шёпотом прокомментировал:

– Вот почему всегда лучше, если лорд остаётся на командном пункте и не видит подробностей. Ничего, кроме отдалённых образов на «гобелене» и стрелок на карте.

– Ты думаешь, там, в крепости, я бы не подумал, сколько молодых парней сейчас ложится на передовой?! Каким же идолом ты меня считаешь…

– Не считаю. Там бы ты о них подумал абстрактно. Как уже давно привык думать. Если бы командующие каждый раз видели, что такое настоящий бой во плоти и крови, мало у кого поднялась бы рука нарисовать очередную стрелку. Но ведь стрелки тоже кто-то должен чертить… Если сейчас ты позволишь эмоциям взять верх, в результате погибнет намного больше парней. Соберись, Серге. И тебе туда нельзя. Если погибнешь ты, это станет прелюдией поражения.

Нет, я был неправ насчёт него. Аканш отлично меня знает. А может, даже по выражению лица читает все мои намерения. Но и я его отлично понимаю.

– Нет. Никуда я отсюда не уйду. А ты, если хочешь, можешь добропорядочно вернуться в крепость и работать оттуда.

После долгой паузы мой друг по-вампирски улыбнулся и спросил с изысканной вежливостью:

– Полагаю, ты совсем не собирался меня оскорблять?

– Разумеется. Прости, дружище! Прости. – И я приобнял его за плечи, похлопал по наплечнику доспеха. – Я ленивая свинья, до сих пор не потрудился заучить, что именно и в каких формулировках будет звучать оскорбительно.

– Действительно ленивая. – Теперь улыбка уже выглядела вполне по-человечески. – Но всё остальное излишне. Я совершенно не сержусь.

Тяжёлая пехота без торопливости (где уж тут спешить, при таком-то снаряжении!) вышла за пределы внешнего вала. Как быстро! Держали панцирников наготове? Молодец, Тархеб! Эй, там, кто может поработать моим секретарём? Да, Рехаб, шагай сюда, пометь в своём блокноте, что я хочу поощрить главу вооружённых сил Серта. Что? Магию в ход пустить?

Соблазн был огромен и страшен. Я снова облился потом, потому что там гибли мальчишки, и был способ всех их выручить… Нет, нету способа. Магия – та же артиллерия, она бьёт по площадям. Можно попробовать выбить лучников, но они и сами сейчас прекратят работать. Не будут же они рисковать своими соотечественниками, ведь стрела не выбирает, куда лететь – в пехотинца или в наездника!

К тому же меня сегодня томило предубеждение против чар. Вон, противник ведь тоже не запустил своих коронных червяков, безыскусно бросил в бой конницу. Они ведь тоже ценят свои жизни. Есть, значит, какая-то причина. Может быть, я её интуитивно угадал, а может, попал впросак. Но факт остаётся фактом, и что ещё нужно?

Не очень-то я любил эту магию. За годы жизни в Империи вынужден был часто с нею сталкиваться, но по-прежнему, конечно, не понимал принципов её действия. Что вполне логично, ведь меня с маниакальным и бессмысленным упорством держали в стороне от теории. Всё непонятное либо восхищает, либо вызывает стойкую неприязнь, а как может восхищать сила, постоянно угрожающая твоей жизни, а в лучшем случае насквозь отравляющая тело, и это приходится исправлять крайне малоприятным способом?

Разумеется, я от души не любил чародейство, хотя и признавал его впечатляющие достижения. Совсем как житель мегаполиса, который пользуется всеми преимуществами современных коммунальных достижений, но при этом брезгует канализацией, не желает понимать логику работы системы центрального отопления и доходит до бешенства, если поблизости разворачивается стройка с её шумом и грязью или, к примеру, восьмиполосная магистраль. А предложи переехать в пригород или тихую деревеньку – наслушаешься в ответ всякого «ласкового».

Не-ет, человеку подай преимущества городской жизни, но так, чтоб без её недостатков!

Впереди уже завязалась тесная схватка, а сюда едва долетали отзвуки этой близкой трагедии. Всё-таки тут вам не индустриальное сражение с его пушками, самолётами, танками и прочей громыхающей техникой. Тяжёлая пехота вступила в схватку? Хорошо. Нужно ввести ещё пару панцирных групп? Действуй, вводи. Нет, я желаю, чтобы, сплотившись вокруг уцелевших и унося с собой раненых, мои бойцы отступили к остаткам первого вала и закрепились там.

Теперь со мной уже никто не пытался спорить, или недоумевать, услышав приказ. Едва я произносил что-то, вокруг поднималась короткая деловитая суета. И во мне росла надежда, что, если уж не на головокружительный успех, то уж, по крайней мере, на успешное завершение операции можно рассчитывать.

– Укрепиться на внешнем рубеже!

– Да, милорд! Но вал частично разрушен…

– Ввести в проломы тяжёлую пехоту. И пусть маги готовятся ставить заслоны.

Там что-то происходило; я плохо видел, что именно. Потребовалось не меньше получаса, чтоб увести остатки отряда под защиту земляного вала. В прокопанных, а может быть, проколдованных ходах через земляную стену, очень основательно укреплённую камнем (я присутствовал при её постройке и отлично помнил, что там внутри) встали отряды щитников. Конечно, преграда так себе, но с этого уже можно начинать.

– Подтягивать группы строителей, милорд?

– Подожди. Они вполне могут попасть под удар. Посмотрим, как пойдёт дальше.

– Приготовиться к отражению удара!

Завязалось жесточайшее сражение за имеющиеся скудные проходы и проломы. Их было не так уж и мало – крепких опытных щитоносцев со снаряжением едва хватило на все. Я смотрел на происходящее издалека, и у меня щемило сердце. Всё-таки опыт уже большой, и по косвенным признакам, в большинстве которых даже отчёт себе дать не могу, я вполне могу сделать выводы, к лучшему или – увы! – к худшему идёт дело. И сейчас чувствовал, что едва ли это противостояние будет успешным для нас.

Почему мне так казалось? Не знаю. В какой-то степени я боялся лезть в дебри своих неосознанных внутренних рассуждений, потому что там могло обнаружиться и кое-что совсем не радостное. Но по большей части причина этого желания отстраниться от размышлений была немудрящей, простой, как жизнь. Во-первых, страшно, а во-вторых, всё равно скоро увижу, кто был прав – мой скепсис или настойчивая надежда покончить с войной прямо здесь, прямо сегодня, а желательно вообще прямо сейчас.

– Милорд, смотрите! – охнул Рехаб, и я проследил за взмахом его руки, вооружённой адъютантским блокнотом. В той стороне, где за лесами и холмами скрывалось море, по небу ходила упругая волна практически бесцветного огня.

Собственно, это был не огонь, а магия, её отзвук, видимый каждому человеку, даже не умеющему правильно на магию смотреть. Такому, как я, например. Этот отблеск, едва проявив себя, сразу схлынул, и вот проявился снова. В магии я, конечно, понимаю меньше, чем корова в бифштексах, но уж по внешнему-то виду масштабного чародейства могу определить, какого оно типа, хотя бы из какой оперы. И, судя по всему, что видно, армии под командованием Бехтана действовали строго по уставу и в соответствии с планом. Мощная магическая обработка противника – вот она, красавица, в полный рост.

– Милорд?

– Нет, пока магией не атакуем. Но защитную приказываю держать наготове.

Мне опять повиновались с относительной готовностью. Кажется, мои люди и сами в растерянности. Может, видят какие-нибудь странные признаки, или тоже чутьё включается – оно, в принципе, есть у большинства пока ещё живых военнослужащих. А значит, скептицизм имеет, увы, право на существование.

Впрочем, может быть, сомнения мучают их именно потому, что не разрешено пока держать под рукой палочку-выручалочку под названием «магия». И без того трудно, беспокойно, а тут ещё и искусственное ограничение наложено… Вообще-то рано падать духом. Я и не собирался, просто… Просто понимал, что чуда не случилось, и к сегодняшнему дню судьба отказывается делать мне дорогой подарок.

Через полчаса стало ясно, что вал не удержать. В общем, логично, ведь сдали его тем же кочевникам, когда всё было в полном порядке – и сама стена стояла, и магия при ней держалась стационарно. А сейчас-то… Не дожидаясь вопроса со стороны Тархеба, заверил, что считаю отступление вполне своевременным и уместным. Почему бы нет? И мой собственный глава вооружённых сил со стеклянными от напряжения глазами повернулся к своим людям, словно от тех только и требовалось, что правильно прочесть выражение его лица. Отчасти так ведь и было. Он – хороший управленец и набрал себе отменных аналитиков, снабженцев, командующих и управленцев рангом пониже.

Что-то у них там закипело, и на второй капитальной стене появились вперемежку строители и маги. Тут-то всё понятно, передняя стена была размётана в хлам, местами в проломы могли бы войти бок к боку два крупных транспортных ящера. Сразу видно, наши не отдали позицию просто так. И теперь нечего и думать, что удастся из развалин за полчаса соорудить конфетку. Да и получаса-то нет. Вон на том фланге прорвались, а значит, сейчас станут отступать все. Иначе под угрозой сокрушительного удара окажутся даже успешно обороняющиеся группы.

«Быстрее!» – махал сигнальщик. Да тут хоть измашись, быстрее, чем возможно, не получится. Разумеется, ребята делают всё, что возможно, это ж не только их долг – это их жизнь.

А потом пришла магия. Её приход был подобен вспышке. Показалось, что подняло меня взрывной волной и понесло, кувыркая, за тридевять земель… В действительности же оказалось, что я просто сильно отшатнулся и врезался спиной в парапет, причём даже не ушибся, потому что был правильно запакован в доспех. А вот по ушам стукнуло очень крепко, перед глазами потемнело. Словно в полуобмороке наблюдал я расплывающееся в небе пятно бесцветного огня, и опустил глаза в уверенности, что я единственный сумел выжить, что нет уже ни моих войск, ни магов, ни строителей, ни остатков штаба.

Но вокруг оказалось полным полно народу, и все в целости. Сперва я встретился с одурелым взглядом Рехаба, который уже выпрямлялся, потом и в глаза старшего аналитика посмотрел. Этот даже не выглядит удивлённым. А вон Тархеб, он когда-то успел вскочить на край верхнего парапета и теперь размахивал сигнальным диском, подавал команду поднимать магические щиты. Впереди продолжалась какая-то активная движуха. Нет, это ещё не конец. Что-то ещё у нас осталось.

Потом постепенно стал возвращаться слух, и зрение прояснилось. Надо же, оказывается, сразу после удара я воспринимал только чёрный, белый, жёлтый цвета и их варианты. Теперь добавился красный, и получившаяся гамма нешуточно напугала. Синий, а вместе с ним и зелёный проявились самыми последними, вместе с ощущением, что теперь всё уже нормально с моим зрением, можно выдохнуть.

Но я и не подумал. Где уж тут расслабляться, веселье только начинается. Впереди воздвигались щиты, и солдаты продолжали воевать, причём чрезвычайно активно, будто кто-то или что-то подстегнуло их в искреннем желании героически пожертвовать жизнью. Даже мне было очевидно, что жахнуло не случайно и не для красоты. Вот бы посмотреть на реакцию наших магов, уж по ней-то сразу всё станет ясно. Но нет, их сейчас нельзя отрывать от дела. Даже ради моего августейшего интереса.

– Эй, что там такое? – крикнул я, сомневаясь, что меня вообще услышат.

– Пускать в ход магию, милорд?

– Тархеб же отдал приказ, что ещё от меня-то нужно?

– Господин Тархеб дал сигнал пускать в ход защитные чары. А что насчёт атакующих?

– Не до церемоний. Пускать в ход всё!

– Слушаюсь! – проорали в ответ восторженно.

И откуда такой восторг, хотел бы я знать? Можно подумать, я из личной вредности что-то им запрещаю.

Бойцы отступали организованно, но быстро. Мимо наблюдательного пункта, на котором я высился гордым символом своего влияния и своей ответственности, тащили в крепость раненых. Ого, как их много! Это не так плохо, как можно подумать. Больше половины тех, кого дотащат до госпиталя, выживут, больше трети из выживших вскоре встанут обратно в строй, а ещё треть примется исполнять свой солдатский долг вне поля боя, но тоже успешно. Отменный результат для любой армии. Надо признать, что магия и в самом деле творит чудеса.

Главное же, что меня радует, когда я вижу количество раненых, направляющихся на лечение, – тот факт, что их вообще сумели вытащить из боя и обременили себя доставкой страдальцев в руки медикусов. Это очень и очень хороший признак.

Самое страшное в нашем случае – потеря управления и паника. Раз военная машина работает безупречно до мелочи, значит, у нас пока есть шанс.

– Укрепления второй линии обороны заняты, – отрапортовали мне. Я даже не обернулся посмотреть – кто именно.

– И насколько вероятно их успешно удержать?

– Милорд?

Ну конечно, какой смысл задавать подобный вопрос порученцу-связнику, по сути, просто живому письму, зачастую даже не вникающему в смысл послания, которое должен передать. Я отпустил его с приказом действовать по ситуации и дождался, когда у Тархеба появилось на меня время.

– Зови своих людей. Сядем кружком и побеседуем.

– Мне кажется, милорду разумнее всего вернуться в крепость.

– Я останусь здесь. Есть ещё замечания не по существу? Нет? Отлично. К делу. Ты уже нанёс позиции на карту?

– Мне нанесли, да.

– Показывай. Донесения с побережья были?

– Сейчас принимаем сообщение из замка. Если бы милорд находился не на передовых позициях, а в штабе…

– Что позволено Аканшу, не позволено Тархебу. Смирись и прекращай нудеть. Как только сообщение закончат принимать, сюда его. Что у нас на карте?.. Песец у нас на карте.

– Милорд?

– Песец. Северный хищный пушной зверь. Семейства псовых.

Несколько мгновений мои собеседники явно не знали, что сказать. Потом один из офицеров осторожно предположил:

– Картографы как-то не так выполнили работу? Что-то не то нарисовали?

– Нет. Я говорю иносказательно.

– Пёс – нечистое животное. Как понимаю, милорд выражает пессимистический взгляд на ситуацию?

– Я вообще ничего по поводу перспектив развития нынешней ситуации сказать не могу. А ты, Тархеб?

– Очевидно, что мы не сможем долго удерживать вторую стену наличными силами. Может быть, если будут пущены в ход замковые орудия, нам удастся облегчить задачу пехоте, но, к сожалению, при такой мощной эксплуатации магических ресурсов поблизости от крепости – в смысле, на побережье – мы не можем ещё и здесь усилить напор. Это опасно для энергетического баланса области, а может, и на мировом скажется, потому недопустимо. Так что нашим бойцам приходится довольствоваться малой поддержкой…

– Как по написанному шпаришь… Так вот в чём проблема! То есть всё зависит от того, как идут дела вот там, ты это хотел сказать? – Я махнул рукой в сторону морского побережья. – Вообще-то, если они успешно продвигаются вперёд, то и мы сможем потерпеть. Ввести в бой резервы, например.

– Именно так, милорд.

– Сообщение, – доложил связник главного штаба вооружённых сил Серта – а они имели такую привилегию: во время работы ни к кому не обращаться в соответствии с чинами, званиями, титулами или фамильными именами. Даже к самым высокопоставленным лицам. Ради экономии драгоценных секунд.

– Валяй!

– Императорские войска ведут магический бой с противником.

– И? Всё? Зашибись! Хоть слово-то о дальнейших перспективах было сказано?! За кем преимущество?

– Разве ответственный за связь в чём-нибудь виноват? – одёрнул меня Тархеб.

– Ну да… Командуй ребятам отступать.

– Милорд…

– Не хочу остаться вообще без пехоты! Или ты видишь другой вариант, более радужный?

– Нет, уже нет. – Мой командующий щурился куда-то влево. – Да, милорд прав, такие решения лучше всего принимать на самом высшем уровне. И незамедлительно доводить до исполнителей.

Я не стал поворачивать голову в ту же сторону и любопытствовать, на что он посмотрел. Вряд ли увиденное меня порадует.

На войне очень много ситуаций, когда внезапно возникшее желание переложить нафиг на кого-нибудь свою ответственность становится настолько невыносимым, что начинаешь метаться, как рыба в сачке. С особенной отчётливостью, неприятной в своей обнажённости, я столкнулся с этим ощущением здесь, в Империи, где даже теоретически не спихнуть на нижестоящего свою ответственность. Казалось бы – разве не должно быть наоборот? Всё равно мне за всё отвечать.

Но нет, проще перенести провал, веря, что моральная вина за переломное решение лежит не на тебе. Вот сейчас, отзывая войска, я, разумеется, всё равно буду виноват в потере позиций, которые мы с утра вроде как отвоевали. А раз виноват, так лучше останусь при своих войсках, чем без них.

Мои отряды отступали на исходную позицию, а позднее принялись укрепляться на стенах под сильным магическим обстрелом. И наши чародеи мало чем могли им помочь. Попытки наладить ответный обстрел проваливались раз за разом – проходило два или три залпа, а потом на той стороне поднимались незримые экраны, и отдача нашего удара приходилась по нашим же солдатам. Чёрт возьми, это ж простенькая магическая конструкция, наподобие тех щитов, которыми враг, помнится, окружал Уступы! Но здесь даже мне и даже мимолётно не приходило в голову, по чему бы такому можно прицелиться, чтоб снести их одним ударом, как удалось сделать в Уступе.

Зам Тархеба по магическим делам (звали его Отабиш, по происхождению он был южанином) даже не прибегал за указаниями. И посыльных не присылал. О чём тут спрашивать? И без того ведь понятно, что нужно делать чародеям, что именно им разрешается, а что запрещено. Только защита, никаких контратак. И никаких альтернатив в обозримом будущем для наших магов-специалистов.

У меня темнело перед глазами, а ведь я не был знатоком чародейств, и только в выражении лиц более просвещённых читал и угадывал, насколько всё плохо. А это заставляло задуматься и о том, что, возможно, нам вскорости понадобится и дополнительная линия обороны, которую мы сейчас так поспешно заканчиваем.

Не дай бог.

– Сообщение с побережья, милорд.

– Ну? Говори попроще, без магических терминов.

– Ввели в бой резерв. Магическое противостояние проиграно. – Говоривший это Тархеб был бледен.

– Очень плохо?

– Очень. И то, и другое – очень плохо.

– Что ж… Меня радует хотя бы то, что я всё-таки приказал отступить. Иначе сейчас нашим было бы куда труднее возвращаться на исходную позицию. На которую они уже вернулись…

– Милорда ещё что-нибудь радует?

– Не язви. Что с этими их щитами можно сделать? Кому-нибудь удалось найти к ним ключ?

– Наши маги пока ничего не смогли посоветовать. Попытка бороться с ними способом, подсказанным милордом, стоила нам восьми жизней. И толку не было.

– Я, что ли, в этом виноват?.. Не обращай внимание. Психанул… Значит, у нас и теперь нет выбора. Они пустили в ход своих червяков?