Текст книги "Венец проигравшего"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Откровенно говоря… Начинал я как гладиатор. Хоть и не справился, но ведь что-то от того времени осталось. Те дни давно в прошлом, в образ мыслей сохранился.

– Ладно. Значит, ты принял предложение поединка, и что же? Этого хватило, чтоб война перешла из формы агрессии в масштабное спортивное состязание?

– Война с ними и остаётся формой вооружённого противоборства, однако осуществляемого по строгим правилам. И теперь они смотрят на нас, как на людей, с которыми следует обращаться как с равными. Они видят в нас своих, подобных себе людей. А не чужую биомассу, задача которой – поскорее сдохнуть и не мешать.

– Что ж, вполне внятно, Серт. Ну, допустим. Значит, мы пришли к тому, что им требуются наши земли. Пусть и не используемые, но наши. Высказывайтесь.

– Говорить, мне кажется, не о чем, – сказала Аштия. – Допускать, чтоб здесь, у нас под боком, обосновался враг? Предоставить ему базу для дальнейшей агрессии, для развития успеха?

– Мне кажется, они действительно имеют в виду лишь то, что озвучивали нам. Им действительно нужны северные леса – и не более того, – сказал я. – Разве иначе они б так легко пошли на эти переговоры – в нынешних-то обстоятельствах? Они даже не потребовали сначала убрать наши войска с северной границы Серта!

– Сейчас – возможно, наши гости готовы удовольствоваться малым. Однако, как нет пределов Вселенной, так бесконечна и человеческая алчность.

– Это даже не алчность, – откомментировал Фишат Бограм. – Это здравый смысл. Как они нам, так и мы им будем угрожать. Серту придётся им угрожать!

– Мне что, больше делать нечего? – проворчал я. Хотел себе под нос, но получилось громко.

– Серт?

– Я понимаю, что терпеть у себя под боком враждебно настроенного соседа Империя не хочет. Однако, боюсь, надо принимать во внимание, что противник сделал очень серьёзную уступку, с ходу отказавшись от притязаний на уже захваченные земли. И не поставив дополнительные условия.

– После того, как он проиграл подряд три сражения, – язвительно вмешался Измел. – Уступки вполне объяснимы. И сговорчивость тоже.

– Боюсь, государственный совет слишком оптимистично смотрит на происходящее. Я бы не решился назвать нынешнюю ситуацию нашей победой и их поражением. Мы остановили противника, верно. Но отбросить его не в состоянии. И надолго ли остановили – не знаем.

– Пожалуй, соглашусь с господином Сертом, – сказала Аштия.

– Соглашаешься? – удивился Балах Урхель. – Считаешь, наше положение безнадёжно?

– Нет. Не считаю. Однако боюсь даже подумать, каких усилий и потерь нам будет стоить уничтожение этого клана, как они себя называют. Впрочем, Генштаб рассчитает всё в точности, если государь прикажет. Вот ещё на что предлагаю обратить внимание. Я по поводу этой странной склонности кочевников вести войну строго по правилам. Подозреваю, они будут сопротивляться страшно и до последнего, как если бы им некуда было возвращаться. Ради разных принципиальных соображений.

– Таково твоё мнение?

– Я видела их и с ними общалась. Именно таково моё мнение.

– Что ж… Ясно.

– Не следует сбрасывать со счетов ещё один вариант развития событий, – проговорил я. – В их родном мире обитает не один клан, и последователи Мэириман Адамант не изгнанники. Даже если мы уничтожим их или нанесём им серьёзный ущерб, убьём у них много влиятельных людей и вынудим к отступлению, они могут уйти – и вернуться с союзниками. Дорожка, к сожалению, проторена.

– Хм… – Его величество явно обеспокоился. И это при всей его внешней сдержанности – что же тогда в действительности творится у него в душе? Аштия, между прочим, тоже начала хмуриться. – Таково твоё мнение?

– Да.

– А ты что можешь сказать, Солор?

– Тут есть здравое зерно. Так может случиться. Я тоже об этом думала.

– При каких обстоятельствах? Когда общалась с вельможными представителями противника?

– Отчасти. Отчасти же я полагаюсь на собственный опыт боевых действий. Прикидываю, что сделала бы я.

– Они – не ты, – напомнил Бограм, который в силу древности своего семейства, дальнего родства и привычки держался с Аштией свободно и спорил тоже свободно.

– Однако считать их дурней себя тоже опрометчиво, правда? Думаю, они действительно обозначили абсолютный минимум своих требований и не сдвинутся с этой точки. Да и зачем бы им? Они уже здесь, прогнать их мы не можем. Они об этом должны догадываться. Не дураки же… Так что государю придётся решать, готов ли он бросить все ресурсы Империи на борьбу сперва с этим кланом, а потом и с последующими.

– Полагаю, если Империя решит ударить, и результат военной кампании окажется неудовлетворительным, замириться после этого будет уже невозможно, – высказал осторожный Халишт Бадвем, мой южный сосед.

– Нет, с этими – невозможно.

– А ты что скажешь? – спросил император у жены.

Она не удивилась, только помедлила, прежде чем подняла сперва на мужа, а потом и на меня свои чудные глаза и замерла, словно ждала от присутствующих какого-то особенно знака.

– Я полагаю, мнение господина Серта тут основополагающее. В силу обстоятельств.

– В вопросах политики и стратегии мнение государя всегда было и будет основополагающим, – возразил Абарех.

– Разумеется, – дипломатично согласилась Джайда. – Однако в случае положительного ответа именно Серту жить в соседстве с чужаками и сражаться с ними, если они пожелают продолжить своё наступление. Конечно, государство всегда будет готово ему помочь, однако первый удар при любых обстоятельствах обрушится на Серт. И сейчас война разоряет именно его земли.

– Отчасти это верно. Однако следует помнить, что чужаки угрожают всей Империи. Как полагает уважаемый Серт: сможет ли враг преодолеть Хрустальный рубеж?

– Для него это будет очень затруднительно. В принципе, сорганизовать и переориентировать имеющуюся оборону на север вполне возможно, – заинтересованно ответил я. – Вот только это уже южная граница моих земель. Предпочёл бы всеми силами избегать такой крайней ситуации.

– Никто и не рассматривает даже теоретическую вероятность того, что Серт будет отдан. Нет, конечно. Однако я должен точно знать, и мои советники в свою очередь: как ты оцениваешь оборонные качества Хрустального рубежа? А Ледяного рубежа, если после замирения успеешь отстроить его по-новому, с использованием новых магических находок? Что скажешь, Серт?

– Хрустальный рубеж был и остаётся самой мощной преградой на пути армии, с какой стороны ни посмотри. Ледяной тоже отлично себя показал. Мы поняли свои ошибки и больше их не допустим. Восточный канал тоже обеспечил нам защиту, в дальнейшем его можно будет углубить и укрепить берега. Конечно, мне трудно гарантировать, что моя область и в будущем останется непреодолимой для врага. Однако, полагаю, в нынешней ситуации приходится выбирать из двух зол меньшее. В общем, я готов рискнуть и пойти на сосуществование с представителями клана. Именно этого, с которым у меня худо-бедно возник контакт. Конечно, предприняв все возможные меры, которые только смогут обеспечить мир. Раз другого пути нет.

– Подразумеваешь союзные браки? – уточнил император.

– На их условиях? Бр-р-р, вряд ли. А на наших они не согласятся.

– Это почему?

– У них всем заправляют женщины, – объяснила Аштия.

– Значит, нам подошёл бы союзный брак между кланом Адамант и Домом Солор, – пошутил император, тем самым давая и другим право немного посмеяться, слегка разрядить обстановку.

– Вот уж нет, – серьёзно возразила Аштия. – Я хочу, чтоб мой сын жил по-человечески. По-нормальному.

– Серт?

– Я ни к чему не стану принуждать сыновей. Как и дочерей, впрочем. Мне подумалось о другом. Может быть, есть смысл предложить им принести хотя бы формальную вассальную присягу за северные земли?

– Полагаешь, они согласятся? – Аштия сдвинула брови.

– Может, и согласятся.

– Я сомневаюсь. Зачем им это?

– Зачем вообще нужен формальный вассалитет? – пробурчал Малеш.

– Чтоб хотя бы формально эти земли остались под властью государя.

– Однако реально они будут в руках выходцев из чужого мира. Ни налогов, ни военной подмоги, ни верности короне. Вот что важно!

– Полагаю, это значимо, что Серт не имеет ничего против соседства с кочевниками-чужаками. То есть стоит за подведение итогов по переговорам уже сейчас. А ты, Солор, как я понял, считаешь дальнейшие военные действия бесперспективными.

– Я считаю, что продолжение войны будет очень трудным, ресурсозатратным и не обязательно успешным. Это не борьба крохотной провинции с огромным государством. Это сражение двух миров. Но шансы у Империи, разумеется, есть. И, возможно, Генштаб оценит ситуацию иначе.

– Я в достаточной мере доверяю твоему опыту. Получается, что выбора у нас, собственно, и нет. Необходимо договариваться. И, похоже, придётся терпеть этих соседей. По крайней мере, какое-то время.

– Я бы посоветовал ещё поторговаться, – сказал Халишт Бадвем. – Есть ведь у нас ловкие болтуны, которые даже ростовщика убедят подарить свои монеты.

– Естественно, мы поторгуемся, – с ноткой раздражения в голосе ответил Иджимал Акате, уже в ходе этой войны спешно назначенный старшим советником по дипломатическим вопросам. Понятно, почему в спешке. Прежде в Империи проблемы дипломатии оказывались на повестке дня, прямо скажем, не слишком часто. Точнее – как редчайшее исключение. Зачем вообще могли понадобиться дипломаты государству, которое, по сути, единолично оккупировало собой целый мир? – Однако, как понимаю, особых надежд на то, что они согласятся отказаться от притязаний на имперские земли, нет.

– Пусть так. Необходимо выторговать у них секрет их магии, используемой для создания стабильных и контролируемых переходов в другие миры. И тогда, возможно, если наши чародеи изучат методику и освоятся с ней, они откроют способ раз и навсегда закрыть подобный проход. И, вышвырнув отсюда один клан, мы не позволим прийти остальным.

– Это разумная идея, – одобрил я, приободрившись. – И, думаю, осуществимая. У нас тоже есть кое-какие магические секреты, которые им не известны. Например, способы, которыми наши женщины контролируют количество своих детей.

– Действительно, такой договор будет выглядеть достойно, – вразнобой согласились почти все присутствующие. Промолчала Аштия, да ещё и брезгливо губы изогнула – но не откомментировала. И Джайда тоже. Она вообще, похоже, предпочитала высказываться строго по прямому приглашению его величества. Такая скромность супруги императора меня и раньше сильно удивляла. – Пожалуй, так и следует поступить.

– И, как мне кажется, господин Серт зря высказывается против союзного брака кого-то из членов его семьи с представителем клана. Как раз брак в этом случае будет очень полезен, – сказал Балах Урхель, глава огромного семейства и обладатель едва ли не самого многочисленного потомства в Империи. Детей у него что-то порядка четырёх десятков. По слухам, он их и по именам-то не всех помнит. – Если ты не желаешь отдавать им сына, то можно же предложить дочь. Как понимаю, ей у кочевников не придётся тяжело, раз у них такие порядки.

– Имеешь в виду Джасневу? – В присутствии посторонних я из уважения к имперским традициям именовал дочерей так, как их назвала мать. – Но она ещё совсем ребёнок, ей ещё двенадцати нет!

– Она уже вот-вот вступит во вполне брачный возраст.

– Только не для северянок. Северянки созревают позже. До пятнадцати не может быть и речи о браке.

– Момент вступления в брачные отношения тоже можно оговорить. Это же союзный брак, договор. Всё будет под контролем.

– Я тоже считаю, что в случае, если Империя решит принять предложение кочевников, брак просто необходим.

– Да уж. Родство по браку куда действеннее липового вассалитета.

– А всего лучше был бы двойной брак, – подала голос Джайда. Впервые – без приглашения. – Чтоб и мужчина, и женщина из нашего народа оказались в брачных отношениях с чужаками и смогли бы потихоньку вникать в их обычаи. Возможно, они оба смогли бы в будущем что-то нам подсказать. Сработать связующим звеном между двумя народами.

– Повторюсь: отказываюсь принуждать детей к тому, чтоб уж точно будет им не по нутру.

– Ты мог бы сначала хотя бы спросить их, что они об этом думают. А потом браться за их защиту.

Под взглядом жены императора мне стало как-то не по себе.

– Да. Я спрошу.

– Значит, в дальнейшем можно будет поднять этот вопрос. Нужно знать, как наш противник смотрит на подобные союзы. Его величество сочтёт нужным присутствовать на следующей сессии переговоров?

– Не сочтёт. Солор и Акате возьмут это дело на себя. И, думаю, Серт не откажется поучаствовать.

– Конечно.

– Значит, мы остановимся именно на их варианте. Чужаки получат северные леса и болота, все те земли, которые формально не входят в состав Серта. Также им будут предложены союзные браки. Сладятся они или нет – будет видно. Также наши дипломаты должны будут настаивать на обмене магическими знаниями. У кого-нибудь есть дополнения?

Лорды переглянулись, большинство отрицательно покачали головами, остальные своими молчанием и неподвижностью дали понять, что согласны. И, похоже, собрались вставать.

– Ещё один вопрос, обязательно требующий обсуждения. – Император слегка повысил голос, и намерение окружающих встать и уйти сразу же пропало. – Я решил внести дополнения в закон самодержавия и короновать свою жену.

Воцарившаяся тишина показалась мне слишком напряжённой. Я приподнял бровь и уставился на Абареха, самого преданного сторонника государя. Но выражение его лица не ободряло. Господин Рохшадер был шокирован. И остальные лорды, похоже, тоже.

– Верно ли мы услышали? – осторожно осведомился Фишат Бограм. – Государь предполагает короновать жену?

– Именно так.

– Однако… Во имя божественного престола – почему эта мысль вообще пришла государю в голову?!

– Странная реакция, надо признаться, – сказал я.

– Чем же она странная?! Где это видано, чтобы благословенный императорский венец коснулся чела женщины и наделил её правами государыни?! Чтобы государь сделал жену ровней себе?! Позволил ей так же править, как он сам? Мыслимо ли, чтоб Империей правила женщина? – Фишат до странного демонстративно делал вид, что не помнит о присутствии в кабинете леди Джайды. Интересно, подумал я, он совсем не боится испортить с нею отношения. Почему? Будь она ещё просто супругой правителя, тогда ладно, но ведь ситуация намного сложнее. В изящных ручках дочери семейства Солор – все вооружённые силы Империи. Что очень и очень серьёзно.

– А почему вдруг немыслимо?.. Нет, постойте! Я уроженец другого мира, однако тоже значительного и по-своему могущественного. И должен сказать, что у нас почти во всех странах жён правителей обязательно короновали вместе с мужем. И продолжают короновать. Именно коронованная супруга становилась формальным регентом на время отсутствия государя – на войне, например. Кроме того, история свидетельствует, что только дети от увенчанной королевы или императрицы имели неоспоримое право наследовать трон отца-правителя.

– Что ты говоришь?! Как такое возможно? – воскликнул Измел.

– Именно так и было. Король всегда короновал свою королеву, а император – свою императрицу. И по-другому быть не могло.

– Собственными руками давал жене власть, равную своей?

– Равную ли? Ведь если королева – лишь жена при муже, её коронация скорее жест банального самоуважения. Рядом с правителем должна стоять правительница, женщина, равная ему, а не какая-нибудь заурядная девица, которых в государстве обоз и маленькая тележка… Послушайте, вы что же, всерьёз считаете, что леди Джайда по волшебству научится вертеть государем, едва только корона коснётся её головы? Что дух государя может ослабить одна-единственная официальная церемония? Где ваше уважение? Жена его величества никогда не сможет им управлять, будь у неё хоть корона, хоть божественное достоинство за плечами. Прошу у леди Джайды прощения.

– Ни к чему извиняться, – на удивление звонко ответила она. – Продолжай, Серт.

– Я закончу, если государь позволит.

– Позволяю.

– Считаю, женщине надлежит помогать своему супругу. Крестьянка управляет хозяйством мужа, а жена императора – теми делами Империи, которыми ей прилично заниматься. Которые ей доверены. Находясь на своём месте и имея на то полное право. В чём же милорды видят противоречие? Коронация как раз наделит леди Джайду положенными по традиции же полномочиями. И закрепит обязанности, которые и так уже на ней лежат.

– У супруги государя нет других обязанностей, кроме долга произвести на свет наследников престола.

– Жена – опора мужа, так должно быть, об этом свидетельствуют даже священные книги, – произнёс Стениш. – Речь не только о детях, но и о многом другом.

– Однако короновать…

– Что изменит коронация? Милорды и правда считают, что госпожа Джайда получит больше власти, чем уже имеет, как только будет коронована? Да с чего бы?

– Возможно, коронация утвердит уже имеющуюся власть? – Бограм старательно избегал внимательного взгляда Джайды. Молодая женщина не вмешивалась в наш спор ни словом, ни жестом, даже мимику держала под контролем. Но, замечая её взгляд, я понимал – она всё запоминает. Каждую фразу и каждую точку зрения.

– И? Что же именно в этом страшного или неблагочестивого? Что важнее – факт возложения венца или наделение властью по решению государя? Это уже произошло и было закреплено в ходе церемонии вручения диска Главнокомандующего имперскими войсками. Ни у кого не вызвало ни малейших возражений. Так что же случилось сейчас? – Я развёл руками. – О чём мы спорим, господа? Изменение статута о коронации лишь утвердит существующее положение дел, не более того.

– Господин Серт считает, что супруга государя обязательно должна быть коронована?

– Господин Серт, признаюсь, искренне не понимает, как может быть иначе.

– Но если государь сочтёт нужным взять ещё нескольких жён, их тоже, по мнению господина Серта, нужно будет короновать?

– Решать государю. Но по мне, так солнце в небе должна сопровождать одна луна. И право первенства тут вполне оправдано. Первая и самая главная супруга – во всём равна правителю. Последующие – всего лишь жёны, матери и всё такое. Как традиция и велит.

– Солнце и луна! – воскликнула старшая дочь Аштии. – Прекрасно сказано, Серт.

– Благодарю, миледи.

– В любом случае этот вопрос будет вынесен на обсуждение Высшего совета, – произнёс император, что немедленно положило конец спорам. – Все будут иметь возможность высказаться.

Он поднялся и вышел из кабинета – стремительно, словно спасался от преследования.

Джайда последовала за ним, но буквально на мгновение задержалась рядом со мной. Коротко сжала в пальцах мой рукав и отпустила.

– Благодарю, Серт. Я никогда не забуду твоей поддержки.

Глава 10
Союзы и браки

Супруга прибыла в столицы на следующий день – уставшая до зеленцы, но такая довольная, что я заподозрил неладное. Слуги, и так бегавшие по особняку с примерным усердием, забегали ещё быстрее – как же, хозяйка приехала! Даже стало любопытно, что ж ещё они тут рвутся улучшать, и так всё блестит или хрустит крахмалом строго на своих местах, в комнатах приятно пахнет свежесрезанными цветами, а с кухни ползут роскошные кулинарные запахи.

– Что тебе вчера подавали на ужин? – осведомилась жена, бдительно поглядывая на снующую прислугу.

– Я вчера ужинал у Абареха.

– М? И о чём вы говорили?

– О будущем мирном договоре с кочевниками, конечно. О всяком прочем, что обсуждалось на Совете…

– Постой – а о твоём новом браке?

– А-а… Да, он упомянул, что в курсе.

– И всё? Ох, мужчины… Я познакомилась с Джасвиндрой. Мне девушка очень понравилась. Ты видел её портреты?

– Да, кажется… Родная, давай не в прихожей портретами махать! Потерпи до нашей спальни, пожалуйста.

– Ты прав, – вздохнула Моресна, давая знак слуге, чтоб вон те вещи нёс за нею, а вон те – в гардеробную или куда-то ещё. – Ох, как я устала…

– Стоило ли так торопиться?

– Хотела обязательно поймать тебя в столице, пока ты не улетел опять в Серт, или в Анакдер, или куда там ещё можешь улететь по делам. Тем более Абарех пока тоже здесь, вы бы, если тебе девушка придётся по вкусу, оговорили бы всё сразу.

– Куда так торопиться?

– А вдруг ты передумаешь?

– Хм… Куёшь железо, пока оно горячо? Ну ладно. Показывай, что там за писаная красавица.

Судя по портрету, младшая дочка Рохшадера была тоненькой и стройной девочкой с густыми рыжими волосами и личиком задумчивой лисички. Должно быть, в матушку свою пошла, потому что Абарех смугловат и темноволос. У девушки приятный взгляд, лицо написано мягко и ласково, художник явно работал над портретом Джасвиндры с большим удовольствием – значит, она его совсем не донимала во время сеансов. Видимо, покладистая, любезная, довольно красивая. На тридцать лет меня младше. Как я буду её называть? Тоже Дашей, как дочку?

– Хорошо, я согласен. Раз она тебе нравится, то пусть так и будет. Постараюсь поскорее переговорить с Абарехом на тему сватовства.

Моресна заулыбалась.

– Когда сыграем свадьбу? Сразу после заключения мира?

– Сразу после остальных бракосочетаний, если они будут. Мне надо с тобой поговорить. Насчёт двух возможных браков наших детей.

Улыбка сползла с лица жены, как слишком скользкая простыня с постели. Теперь она напоминала борзую, взявшую след, уже готовую вцепиться и рвать.

– Что случилось?

– Похоже, мы приобретаем северных соседей. Причём они не будут подданными императора. Соседи-чужаки.

– Кочевники остаются здесь?

– Похоже на то. Они хотят для себя свободных земель, всех тех, которые лежат севернее формально обозначенных рубежей Серта и до границы льдов. Совет и император будут вынуждены согласиться, и желают, чтоб союз был скреплён браками между моими детьми (не всеми, конечно!) и представителями семейства Адамант. Как-то так.

– Кто с кем?

– Кого предложит та сторона, я не знаю. Ещё ничего не обсуждалось. Да и с моей – тоже пока решается. Я ещё думаю. Но, наверное, это будет Даша, если она не заартачится. И Юрка. Если он вообще согласится…

– С чего Наве артачиться? – удивилась Моресна. – Пойдёт как миленькая, будь уверен.

– Кхм… Что?

– Она ведь воспитанная и послушная девочка. С ней не возникнет проблем. Я надеюсь… Но ты ведь будешь настаивать, чтоб с той стороны был кто-то очень знатный, верно?

– Естественно! – Никакого более умного ответа мне в тот момент в голову не пришло. Я был совершенно сбит с толку, потому что ждал вспышки и даже громкого скандала, хотя жена обещала, что их больше не будет. Но обещать и сделать – разные вещи. – И для Юрки тоже. Если это будет Юрка. Может, Сергей. Или Егор. Сына, возможно, придётся отправить туда, жить с кочевниками в новой семье. Лучше, чтоб жертва родительского произвола была поюнее, чтоб легче было привыкнуть.

– Ему придётся поехать туда, чтоб знакомиться с соседями поближе и следить за ситуацией? Я понимаю. А Джасневу можно хоть сейчас спросить, что она думает насчёт такого брака. Хочешь, я её позову?

– Хорошо. Спроси. Но, может быть, кочевники ещё и не согласятся. Может, у них вообще так не принято. Я был бы только рад.

– Почему? Считаешь, союз такого рода может принести вред вместо пользы? Ты не согласен с Советом?

– Да мне просто детей жалко. Ну, посмотрим, как пойдут переговоры и что в результате получится. Кстати, ты мне будешь нужна в Серте.

– Я готова. Только вещи перебрать – это пара часов – и могу ехать.

– Ну, не так уж быстро… Заходи, Даша. Есть вероятность, что мне придётся выдать тебя замуж за одного из сыновей главы кочевого клана.

– Это будет очень и очень знатный по тамошним меркам жених, – вставила Моресна, с беспокойством глядя на дочь.

– Да, знатный. И, если ты станешь его женой, он, конечно, будет оказывать тебе всяческое уважение. Кочевники очень достойно обращаются со своими женщинами. Тебе, конечно, нужно будет подрасти, а потом привыкнуть, но, думаю, это будет не слишком трудно. Что скажешь?

Даша у нас с Моресной получилась очень славной девочкой. Она была похожа на мою мать, которая умерла уже очень давно, и я помнил её молодой. Весёлая задорная девчонка, в меру озорная и симпатичная, она обещала в будущем стать весьма привлекательной, даже завлекательной особой. Только одно огорчало мать – дочка тоже не спешила полнеть и становиться красавицей по-имперски. Неизвестно, что будет во взрослой жизни, но в девушках она останется стройной.

И сейчас её мордашка только что не осветилась изнутри. Глазки вспыхнули. Искренне попытавшись принять самый серьёзный вид, на какой была способна (получилось очень потешно, она ведь сущее дитя!), заявила:

– Я понимаю необходимость союзного брака, и, конечно, почту за честь исполнить свой долг.

И украдкой стрельнула глазами в сторону матери – всё ли я правильно сказала? Положенным ли образом себя держу? Довольна ли ты мной? Да, мать была ею довольна и смотрела на меня с триумфом: видишь, как хорошо воспитана моя дочь! Стало вполне очевидно, что искреннего, от сердца, ответа я от дочери не получу… Впрочем, какой может быть «серьёзный» ответ на вопрос о замужестве от одиннадцатилетней девчонки? Конечно, она если и думает об этом, то так же, как думают об игре.

Но мне, чтоб хоть отчасти облегчить собственную совесть, оставалось по-ослиному упорствовать:

– А сама ты бы хотела выйти замуж за родовитого кочевника?

– Конечно! Какая ж девушка не хочет поскорее выйти замуж?!

– Э-э… Всякое бывает. И ты готова осваиваться с новыми традициями, новым образом жизни? Они ведь там живут совсем иначе, чем мы.

– Долг жены – приспосабливаться к привычкам мужа.

– Что ж. Ладно… Теперь осталось только с сыновьями поговорить, верно, родная?

– Да, конечно. Иди, Джаснева… Сообщить им, вот что нужно. Неужели ты собираешься их спрашивать, Сереж?

– Естественно, собираюсь.

– Да, господи, почему? Они должны понимать, что высокое положение требует принимать на себя определённые обязанности. А если не понимают, так поймут теперь. Долг каждого из них – способствовать заключению долгого и прочного союза, раз уж возникает такая необходимость. И уже тебе выбирать, который из них будет первым.

– Считаешь?

Теперь я удивился не тираническому и чисто патриархальному взгляду на будущее детей, а той холодной и спокойной точности, с которой она подошла к проблеме в целом. И, конечно, критической оценке положения аристократа и его долга. Я ведь привык смотреть на жену снисходительно, воспринимать как должное, что она сторонится моих забот и дел, по умолчанию считать, что в этих самых делах она ровным счётом ничего не понимает, и в статусе знатной дамы видит только и исключительно преимущества.

Вот так живёшь с супругой, живёшь, объясняешь и разжёвываешь ей новости, словно ребёнку, вздыхаешь про себя, мол, женщина, что с неё взять… А потом она вдруг выдаёт суждение, безупречное в своей завершённости, идеально соответствующее ситуации, и ты осознаёшь, что она совсем не дура, всё прекрасно понимает, и… И как ты сам до такой простой и чёткой формулировки не допёр-то?!

– Конечно, так оно и есть. – Моресна развела руками.

– Да, кстати, мне в голову вот какой вариант пришёл: если кочевники примут наше предложение о союзных браках, мы можем предложить им также устроить вечеринку и познакомить нашу молодёжь. И, может быть, кто-то из них сойдётся без сторонней помощи, заодно решит наши общие проблемы. Мне ведь всё равно, которого сына за кочевницу выдавать.

– Одно другому никак не мешает, – решительно заявила она. – Но мальчики должны понимать свои обязанности. Как их понимают мои дочери. Почти все. – И грустно скривила губы.

– Да ладно тебе. Как она там, кстати?

– Амхин? Прекрасно. Мы иногда с ней разговариваем, иногда она льёт слёзы по мужу, который ей пишет реже, чем ей хочется, но чаще, чем прилично – мне так кажется! И после каждого его приезда вызывает врача, нервничает, почему ещё не беременна.

– Вызывает врача? Очень хорошо.

– Чего ж хорошего? Она даже не удосужилась спросить мужа, считает ли он нужным заводить ребёнка прямо сейчас. Конечно, он намного ниже её по происхождению, но всё-таки муж, и такие вопросы следует с ним решать. Сейчас война… Он может смотреть на планирование семьи так же, как и ты. Может, надеется показать себя и заслужить титул? Тогда с детьми стоит подождать до этого момента.

– Сомневаюсь. Какие у него шансы? И не потому, что он плох. Парень – отличный полевой офицер. Но просто сейчас не та ситуация. Видишь, чем всё заканчивается. Даже север, на который я, если честно, рассчитывал и уже губу потихоньку раскатывал, достанется чужому народу. Ничего страшного, конечно, но едва ли в ближайшем будущем император согласится поднять новые стяги. А если даже согласится, то не у меня в Серте, а где-нибудь на юге или востоке. Там и свои отличившиеся найдутся.

– Понимаю. – Моресна тяжко вздохнула. – Что ж… Сделанное сделано. Мне идти собираться?

В среде знати о бракосочетании договаривались либо долго и нудно, со всякими церемониями, шествиями и дарами, либо легко и просто, под кружечку чего-нибудь горячительного, с дружеской непринуждённостью. Абарех даже удивился, когда я пришёл к нему с серьёзным видом и в парадном плаще – мол, к чему такие изыски? Конечно, он согласен, охотно отдаст за меня свою дочку. В качестве приданого предложил оплатить жалованье и премиальные своим же солдатам, покрыть расходы на их снабжение и заключить хороший торговый договор. Помимо того предложил было обсудить дополнительную сумму, но я перевёл разговор на торговые темы. Меня, не особенно-то заморачивающегося на «приданные» темы, и исходный вариант вполне устроил.

Этот брак мне интересен по другим причинам, нежели денежная выгода. Союз с Рохшадером так же полезен, как союз с Солор. И чем лучше будут мои отношения с тестем, чем больше он будет считать себя обязанным мне… Собственно, может быть, мне пережениться на дочках Бадвема, Фергаса, Урхеля, и заодно прихватить жён из всех остальных влиятельных семейств Империи – на всякий случай? А что, Моресна будет довольна… Сперва. Потом, когда ей придётся рулить целым гаремом, где будут обитать и скандалить больше десятка девиц, она, может, и пожалеет о моей многолетней верности.

Но самое главное, что намного раньше пожалею я. Так что не стоит, пожалуй.

Выпив за успешное завершение моего сватовства, мы с Абарехом обсудили и грядущие переговоры. Нет, конечно, император на север не поедет… Я его понимаю, на его б месте тоже больше на север не совался. Но мне нравится собственное место. Поэтому лучше уж поскорее вернусь домой и займусь делами. А то нарешают там без меня…

Так что грядущие переговоры без меня не обойдутся. И без Аштии тоже. А леди Джайда? Что – она тоже поедет ко мне в гости и будет общаться с кочевниками? Любопытно, а почему?