Текст книги "Шестерёнки нового мира (СИ)"

Автор книги: Ярослав Георгиевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Глава 5

Два бледных пятна света колебались на потолке, причудливо играя тенями. Ураганные порывы ветра нещадно мотали тоскливо скрипящие фонари, где-то там, на улице, барабанили в окно дождём, тоскливым зверем завывали в вентиляции. Даже не капли – настоящие потоки воды стекали по оконному стеклу, сплошными волнами. Погода разыгралась не на шутку, и в такой момент казалось настоящим чудом, что есть где укрыться от её буйства.

Вера вся поникла, будто сдувшийся воздушный шарик. Плечи опустились, спина сгорбилась. От былой неистовой распущенности и отчаянной чувственности не осталось и следа. Сейчас девушка явно стеснялась своей наготы – хотя и понимала, что поздно с этим что-то делать. Просто старалась стать меньше, сжаться в точку, и будто невзначай, незаметно прикрывалась руками.

– Ну и как это понимать?

Ресницы её задрожали, на щеках появились два тоненькие мокрые дорожки. Валера отбросил нож в сторону, резко сел, одним движением оказавшись рядом, и крепко прижал горемыку к себе. Утёр пальцами слёзы, поцеловал в лоб. Наклонившись, внимательно вгляделся в глаза. Совершенно нормальные сейчас, если не считать цвета.

– Так и будешь молчать?

Вместо ответа, девушка спросила сама:

– Это был подкроватник?

– Да.

– Не думала... Такой страшный...

– Жутковат. Сам, когда увидел – чуть кирпича не отложил.

– В детстве боялась... Что под кроватью... Со светом засыпала. Сейчас... Как в детство снова... Будто маленькая... Так страшно...

Валера молча слушал, не торопил. И не напоминал, что спрашивал совершенно другое. В нём не было сейчас ни злости, ни обиды, разочарование от неудачно завершившегося вечера он жестоко запинал сапогами воли в самый дальний уголок сознания. Остался только растущий с каждым подобным эпизодом счёт. Счёт к тем, кто сотворил всё это. И желание разобраться, что же всё-таки случилось.

– Прости, миленький... Прости меня... – девушка совсем расклеилась. Крепче вцепившись обеими руками в Валеру, зарылась лицом ему в грудь, будто стараясь спрятаться там от своего стыда и страха.

– Всё хорошо. Ничего же не случилось. Но ты должна рассказать... Рассказать всё. Чтобы мы могли разобраться.

– Я... Я боюсь...

– Знаю. Я тоже, очень боюсь. За тебя. Но я рядом, и в обиду не дам. Что бы там ни случилось, мы с этим справимся. Поняла? Ну, давай, продолжай. Знаю, непросто, в другой ситуации ни за что не стал бы приставать с таким... Но – ты же сама понимаешь, надо. Иначе ничем не смогу помочь. Да и самой, наверное, легче станет... Так что вперёд, и не бойся.

Вера всхлипнула, будто в последний раз попытавшись спрятаться – а потом отстранилась, как-то враз успокоилась, и решительно посмотрела Валере прямо в глаза.

– Хорошо, я готова. С чего начинать?

– С чего хочешь. Но лучше... Лучше по порядку. Давай, солнце, я с тобой...

И она начала рассказывать. Даже слишком подробно, начиная с такого момента, про который у Валеры даже и в мыслях не было спрашивать. Но он всё так же не прерывал, только иногда задавал уточняющие вопросы. Слушал прерывистую, с паузами, задумчивую речь, куда более привычную, чем то возбуждённое и наполненное чем-то животным шептание. И честно признавался себе, что не может решить – какая именно девушка ему нравится больше. В обоих ипостасях было что-то по-своему привлекательное...

История же Веры была такова. Странное свечение в небе девушка увидела, когда выходила из здания института, с Витей, давним товарищем, с которым повезло сначала учиться в одной школе, а потом – ещё и стать однокурсниками. Задрав головы к небу, они оба уставились на неведомое явление... И точно так же, вдвоём, появились на полянке в каком-то лесу.

Выбирались долго, случившаяся на второй день непогода очень сильно подкосила. Тёплых и непромокаемых вещей ни у кого не было, с поиском укрытий тоже не повезло – вскоре после начала дождя стало всё равно, под деревом стоишь, или нет, лилось везде одинаково. Поспать удалось совсем немного, прямо на земле, пока небеса ещё не разверзлись. После же – пришлось прилагать все усилия, чтобы не околеть от холода. Сначала, прижавшись друг к другу, они пытались хоть как-то согреться, следуя принципу, что один индеец под одеялом замерзает, а двое – нет. Одеяла при этом, понятное дело, у них не имелось. Когда хоть немного посветлело, решили отправиться дальше в путь, согреваясь ходьбой.

Холод и снег оказались следующим испытанием. Стало совершенно очевидно, что останавливаться нельзя – это стало бы равносильным гибели. И они шли и шли дальше, несмотря на то, что сил не оставалось, всё коченело, и дико хотелось есть. Долго было даже не найти места, чтобы ненадолго остановиться передохнуть... В конце концов, под вечер вторых суток блужданий, они нашли хоть какое-то прибежище в корнях вывороченного дерева. С трудом заставив себя насобирать мокрых веток, чтобы не спать прямо на голой земле, отрубились там. Наверное, можно считать чудом, что они смогли потом проснуться, хоть и сильно простуженные и ослабленные.

Потом потеплело, распогодилось, и вроде можно было радоваться, если бы не истощение и то, что появились тучи кровососущих насекомых, от которых было не спастись нигде. Мошкара бросалась в лицо, лезла в нос и уши, волдыри покрыли все открытые участки кожи. Это было настоящей пыткой, учитывая крайнюю степень измождения Веры и её спутника. Ещё и лес со временем начал пугать – он оказался наполнен жуткими звуками, треском, скрипом, уханьем, как любят показывать в фильмах, постоянно казалось, что кто-то смотрит в спину. Но они брели всё дальше и дальше, кое-как питаясь ягодами... И после нескольких дней блужданий столкнулись наконец с людьми, с разведчиками «поселковых».

Те быстро доставили найдёнышей к себе на базу, где худо-бедно обогрели и накормили, дали каких-то таблеток. Сам Главный контролировал процесс. Тогда казалось, что это в нём говорит просто человеческое участие и желание помочь... Но, как вскоре оказалось, мотивы у такого поведения оказались совершенно другие, гораздо более корыстные.

Но вначале Вера совершенно искренне была благодарна этому человеку, который с уверенным видом командовал своими подчинёнными, которые выгляделии потерявшимися и растерянными. Именно он, так как никого соображающего в медицине вокруг не оказалось, выбрал какие именно лекарства дать найдёнышам. Он обеспечил их жильём и теплом, выделив квартиру в двухэтажном деревянном доме и обеспечив дровами для печки. Он распорядился принести поесть и тёплой одежды...

– Ну давайте, приходите в себя. Привыкайте, обживайтесь. Только, сразу предупреждаю – жизнь у нас тяжёлая, придётся работать. Кормить за просто так никто не будет. Но окажетесь полезными – всё у нас сложится хорошо.

И тогда Вера, несмотря на полное истощение, моральное и физическое, постаралась улыбнуться этому человеку – олицетворению своего спасения. Потом много раз проклинала себя за это, считая, что не улыбнись она тогда – всё сложилось бы иначе...

– Мы отработаем, постараемся быть полезными вам, – сказала она за них обоих. И даже эта фраза, как поняла потом, прозвучала в какой-то мере двусмысленно... Главный же просто хмыкнул и ушёл. Но – потом возвращался, проведать и узнать как дела, и делал это вновь и вновь. Вера не видела в таком внимании ничего предосудительного... Пока в какой-то из дней они не остались наедине, и дядька просто и без обиняков не потащил её в постель.

Сопротивляться оказалось бесполезно – силы были слишком не равны. Взывать к голосу разума – тоже. Главный тогда уже чувствовал себя вполне комфортно, вместе с прикормленными приспешниками узурпировав власть в общине, и слов отказа не воспринимал в принципе. Поняв, что добром получить своё не получится – ни секунды не колеблясь и совершенно не расстраиваясь по этому поводу, сразу перешёл к насилию.

Широко афишировать свои забавы царёк крохотного государства всё-таки ещё не решался, и потому старательно затыкал своей жертве рот. Но Витя всё же услышал сдавленные приглушённые крики, прибежал на помощь... И ничего не смог сделать. Ведь Главный стал вожаком стаи не на пустом месте, и старательно собирал с остальных «дань», используя её на своё усиление. Кстати, для улучшений он забирался в свою ячейку в Казарме, запираясь там – чтобы, пока будет беззащитен, никто не пробрался и не расправился с ним.

Потом Веру держали, а Витю били. Жёстко, без тормозов, чувствуя себя совершенно безнаказанными, пьянея от брызжущей во все стороны крови и разлетающихся зубов. «Слегка» перестарались. Девушке с этого момента стало просто всё равно. Ей казалось, что свои последние слёзы она пролила над телом своего друга, почти брата...

Про то, что остальным членам общины рассказали, якобы они шпионы – Вере, само собой, никто не доложил. Но она видела, что все воспринимали отношение к ней со стороны Главного и правящей верхушки общины как нечто само собой разумеющееся, никто даже не думал как-то препятствовать им. Сбежать удалось только благодаря помощи какого-то паренька, поставленного сторожить пленницу, и пожалевшего её. Про дальнейшую его судьбу девушка ничего не знала, и совершенно закономерно беспокоилась о своём благодетеле.

Но тогда она убежала, не думая ни о чём кроме того, чтобы оказаться подальше от этих нехороших людей, в руки которых не повезло угодить. Но – попала из огня да в полымя. Плен у амазонок стал следующим испытанием, очередным ударом судьбы.

Конечно, там оказалось несравненно комфортнее, чем в зиндане поселковых. Никто не трогал, кормили хорошо, присутствовали собратья по несчастью, с кем можно было бы при желании пообщаться... Но сам факт того, что она опять не могла распоряжаться своей судьбой, просто растоптал остатки воли. Тоска по Вите, по потерянному навсегда нормальному миру, отсутствие хоть каких-то надежд на спасение захлестнули с головой, девушка впала в полнейшую апатию. Хоть как-то выйти из неё помогла экзекуция Валеры, когда девушка впервые обратила на него внимание.

Вера видела, что парень заметил это, увидел её сострадание, то, что скорлупа, которой обросла израненная душа пленницы, ненадолго дала трещину. Были оценены все знаки внимания и неуклюжие попытки ухаживать. Даже более того – возникло лёгкое желание ответить на них. Но всё это было отвергнуто, ввиду полной бесперспективности. То, что судьба не готовит им ничего хорошего, сомнений у девушки уже никаких не было. И приближать кого-то, чтобы тут же потерять его, ей совершенно не хотелось...

Потом её продали демонам. Жалкая попытка Валеры помешать обмену заставила сердце вновь болезненно сжаться. Неужели опять кто-то погибнет ради неё? Но отчаянно вырывающуюся Веру увели, так и не дав возможности даже узнать судьбу отчаянного смельчака, бросившегося с одним лишь жалким перочинным ножиком на амазонок, повелевающих живыми хищными корнями и владеющих непонятной «магией». И Вера из «эльфийского курорта» попала в лапы тварей, будто вышедших из самых жутких кошмаров, или какой-нибудь особо мрачной компьютерной игры.

Поведение рогатых полностью соответствовало их внешнему виду. Они оказались жестокими и кровожадными, их забавляли чужая слабость и страдания. Но из троих конвоиров один не проявлял к пленнице никакого интереса. Конечно, как она поняла потом – ему было попросту не до того. Будь демон здоров, веселился бы с остальными... Но он просто шёл, погружённый в себя, и заметно хромал.

Судя по всему, дотянуться до глубоко вошедшей в ногу большущей занозы это существо само не могло, а обратиться к сородичам, как и к пленникам, не позволяли какие-то религиозные соображения. Учитывая то, как это племя любило высмеивать слабость, это казалось вполне понятным.

И неизвестно что нашло на Веру – возможно, просто захотелось хоть чего-то светлого в этом осточертевшем океане мрака и жестокости. На привале она молча подошла к демону и, не без некоторого труда, избавила его от страданий. Тот никак на это не отреагировал, хотя браслеты, уже тогда надетые на запястья девушке и, не спрашивая, определившие её как «ведьму», сообщили о каком-то контакте и единицах энергии.

После этого оставаться в неволе Вере осталось относительно недолго. Спустя какое-то время тот самый демон пришёл, забрал её, и потащил за собой. Девушка подозревала самое плохое... Но рогатый просто отвёл её подальше от лагеря, отпустил, и, развернувшись, пошагал обратно. На этом их общение закончилось.

Но не закончились Верины злоключения. Ведь, вновь получив свободу, она снова не смогла ею воспользоваться. Стараясь убраться подальше от омерзительного логова рогатых, девушка раз за разом снова возвращалась к нему. Будто кто-то водил и путал, или некий невидимый поводок держал, не давая уйти. Конечно же, первой мыслью было – это злобная шутка демонов, или даже того, кого она спасла от занозы.

Тогда, в отчаянии не зная, что делать с этим, девушка впервые начала разбираться с возможностями своих браслетов. Обнаруженное там «Колдовское Зрение» показалось по описанию чем-то, что сможет помочь развеять морок...

Тут Валера прервал рассказ, и попросил рассказать поподробнее про то, что всё же предлагают ведьмам на выбор эти чудесные изящные металлические полоски красного цвета. Вера, чуть замявшись, начала перечислять, вызвав озвученным перечнем некоторое удивление. Ведь, кроме нескольких «нормальных» пунктов, включавших «травничество», «зельеварение» и «язык животных», список в основном включал всё возможное и невозможное для повышения привлекательности и соблазнения противоположного пола, имелся даже гипноз. Остальные, не завязанные на это «умения», просто терялись на фоне обилия подобных штучек.

В конце концов девушка зарделась, явно смущаясь от того, что приходилось говорить. И просто замолкла.

– Ну что ты? Мы же так и не дошли до самого интересного...

– Именно... Самое... Оно только начинается.

– Не хочешь говорить?

– Не хочу... Но надо... Расскажу. Была ни была... Ты мне понравился, ещё там... Жалела, что никак нельзя... Потом увидела, поняла, что живой... Пусть не совсем... Но можно вернуть. Стало сразу так легко... Чувствовала, хоть кого-то могу спасти... Отплатить... Так рада, что получилось... Но тут, на базе... Сначала думала, влюблена просто. Смотрела на тебя, и внутри... Как жидкий металл растекался. Так хотелось... Никогда такого не было... Ты ещё игнорировал... Так старательно... Улыбался, на расстоянии держался... Тяжело было... Хотелось всё сильнее, ни о чём не могла думать... А потом... Потеряла контроль. Всё помню, что делала... Но тогда это была будто не я... Пила вроде немного... Нож на тумбочке увидела – рука сама собой схватила... Так захотелось... Захотелось его в тебя воткнуть. Если бы не перехватил... Беда случилась бы... И я была не я, пока не вылез этот твой... Подкроватник... Увидела, испугалась... И будто очнулась... Прости меня, миленький... Не хотела...

– Да всё, всё. Прошло же уже... Или нет?..

– Прошло...

– Вот и хорошо... Хотя ничего хорошего. Не можешь больше ничего вспомнить?

– Всё сказала...

– Может, ты какие-то «умения» брала? Там жертвоприношение, ещё чего?

– Брала только... Подтягивание фигуры... Очистку кожи... Отбеливание зубов... Соблазняющее поведение... Тебе чтобы понравиться...

– Глупенькая. Ты и так мне нравилась, с самого начала, без всей этой хреноты.

– Спасибо...

– Лучше бы что-нибудь более полезное прокачала... Там силу богатырскую, или скорость супермэнскую... Ладно, не будем об этом. Вернёмся к ножу и к тому, что ты... Что-то внутри тебя хотело сделать. Точно это желание возникло только после того, как увидела его? Раньше не хотела?

– Точно... Будто что-то включилось...

– Да... Я когда увидел эти твои глаза, затуманенные чем-то и совсем безумные... Это было страшно.

– Прости...

– Говорил же, закрыли тему. Твоей вины, что попалась к демонам и на тебя напялили эти штуки, нет... А я уверен, это из-за них всё.

– Из-за них...

– Вот. А раз так – нужно думать, как тебя от бяки этой избавлять... Может, просто срезать их?

– Не знаю... Боюсь...

– Вот и я, если честно. Кто знает, как всё это работает? Вдруг... Тебе плохо станет без них?.. Или взорвутся?

– Наверное, надо... Я могу опять...

– Да ничего. Просто спрячу все ножи и буду следить. И ничего не случится. Даже если и убьёшь меня, я же в браслетах, смогу возродиться... Не страшно.

– Нет, страшно...

– Ну ладно, страшно. Но не очень. Ты всё рассказала? Честно-честно?

– Всё...

– А с другими девочками общалась на эти темы?

– Нет...

– А мне кажется, надо было. Сейчас – точно такой момент настал... И надо бы с Ромой перетереть. Чтобы он все ножики свои тоже попрятал.

– Наверное...

– Наверняка! Ладно, пошли, заскочим к нему прямо сейчас. От греха подальше. Ты если хочешь, посиди пока тут...

– Нет, пойду... А если узнают... Если узнают, не прогонят?..

– Пусть только попробует кто. Ты – под моей личной защитой. А если что... Уйдём вместе. Но такого не будет.

– Спасибо...

– Не бойся. Разберёмся с напастью этой, и с тобой, и с остальными девочками, – Валера улыбнулся, стараясь казаться уверенным. Но, на самом деле, на душе у него скреблись кошки.

Глава 6

– Да, хорошенько он нас, – крякнул Михаил.

– Угу. Мордой в какашку, как щенят нерадивых... – поддакнул Рома.

– Заслужили. Кругом ведь прав, – добавил своё слово и Валера.

И это было действительно так. На утреннем совещании, где, как все думали, будет решаться только вопрос состава разведгруппы, Анатолий устроил форменный разбор полётов. И хорошенько досталось всем!

Для начала, Лесник предложил всем восстановить в памяти «победоносный» первый поход в гости к нежити. Напомнил что, когда и как происходило. Причём, сначала были скупые похвалы – то-то сделали хорошо, то-то вовремя, там-то не растерялись. В общем, молодцы...

А потом – пришла пора красочной картины из жизни животного мира, под названием «дикие бабуины с камнями, палками и воинственными криками штурмуют укреплённые позиции противника». Анатолий и сам повинился, что не смог совладать со стихией и остановить остальных, но при этом не забыл ядовито заметить, что просто не ожидал от взрослых вроде бы и адекватных людей такого, не представлял, насколько всё в плане дисциплины и выучки плачевно.

– Если бы знал заранее, никогда бы не согласился на ту операцию, – говорил он, – . Поскакали на вражескую базу, как дикие бабуины, не проверив оружие и не перегруппировавшись! Броневик, который, как оказалось, можно было в одиночку на колёса поставить и завести, бросили! Попёрлись толпой, опять же как дикие бабуины, не выделив ни передовую группу, ни основную огневую, ни тыловой дозор! Если бы послушали меня, а не ломились с воплями вперёд – попали бы под удар не все сразу, а только кто-то один... Наконец, нарвавшись на заграждение начали – да-да, как дикие бабуины – отмахиваться чем ни попадя! Прямо там, где попались! Никакого отхода за зону поражения, никакой грамотной стрельбы... Ведь как бы эти «змеи» головами ни махали – хвосты-то у них фиксированы! Вместо того, чтоб пытаться попасть в мечущуюся точку, стоило свести огневую задачу к поражению стационарной мишени... Глядишь, сосредоточив огонь, смогли бы и пережечь эти шланги! А так сами подставились, и меня, офицера в запасе, между прочим, в этот блудняк втянули...

Под конец дядька просто махнул рукой – мол, что я вам говорю. Скользнув взглядом по пристыженно замолкшим членам общины, продолжил дальше.

– Но это ладно. Пройденный этап. Что имеем дальше? Пока я в отключке, вернее – в виде призрака бесплотного, решением меньшинства, и при молчаливой поддержке большинства, они раздают всю энергию. Нет, ладно, согласен – решение само по себе не самое глупое. Хотя бы не просто так всем выдавали, а составляли какие-то планы, выясняли, кто чем может быть полезен, раздавали строго сколько нужно, ну хоть это хорошо... Но всё равно. Не делается так. Ведь нам надо и Комплекс развивать, и вообще как-то внешнему миру противостоять.

– Так развили же мы! Гранаты изучили, шлемы и аптечки запустили, КПД электростанции подтянули, так что теперь её хоть прокормить можно!..

– Попрошу не перебивать. И, Роман, вообще советовал бы вести себя посдержаннее... А мне позвольте всё же продолжить. И напомнить про то, что далее эти люди заявляют, что собираются в разведку. И тащат с собой нашего ценнейшего кадра, фактически, только потому, что он «удачлив», «прокачал» какую-то там «дипломатию», и хорошо с местными ладит. Ребята, это уже ни в какие ворота...

– Ну, мы же уже ходили в разведку, и не раз. Сработались, как-никак.

– Вот именно. Личные предпочтения встают выше здравого смысла. А это – плохо! Ну ладно, к этому ещё потом вернёмся. У нас есть тут ещё пунктик есть. Кому пистон вставить. Как называется, когда почти все наши новенькие скрывают от остальных то, что с ними творится? Между прочим, молчат про вещи, которые могут быть опасными для всех. Это нормально, вы считаете? Короче, народ, у меня уже просто руки опускаются, и других слов нет кроме матерных. Это заметьте ещё – я сдерживаюсь, ушки наших дорогих дам берегу. Но не о том речь. А о том, что мы сейчас должны решить, что у нас тут – анархия, когда каждый делает, что захочет, и как захочет, или мы всё же хотим выжить все вместе и вместе же выбраться отсюда. Если решаем, что анархия, я – с огромной радостью, между прочим – снимаю с себя все добровольно взятые полномочия, и пусть всё катится в тартарары. Не нужен мне этот мартышкин труд. А если всё же нет – тогда, ребята, извините, но нужно придерживаться определённых правил. Ведь недаром у тех же индейцев есть боевой вождь, который в мирное время просто уважаемый гражданин племени, а как война – все ему подчиняются. Потому что даже самые последние дикари понимают: для достижения цели, векторы устремлений всех членов коллектива должны быть направлены в одну сторону, а не кто куда захочет! И в критических ситуациях, когда промедление смертельно, нужно просто слушаться. Если на тебя нападает тигр, а одна твоя нога хочет плясать, вторая бежать, руки – вообще жопу чешут – думаете, у вас получится от него убежать? Нет! Нельзя так, понимаете? Не сейчас, не в таких условиях! Короче! Если найдётся желающий всем этим заниматься, заставлять всех делать то, что надо, а не то, что они хотят, выслушивать жалобы от каждого второго, получать шишки и офигевать от свалившейся ответственности – флаг им в руки. Я-то всё равно с этого ничего не имею. Вон, даже Комплекс этот поганый, но всё же честная штуковина, показал – не любите вы меня. Ну так давайте кто-нибудь другой всем занимается, а? Только решить это надо сейчас, всем вместе, и потом чтобы не было недовольных. И все должны подчиниться общему решению и не выёживаться. Давайте, народ! Утвердим конституцию, и будем придерживаться определённых правил. Хотя бы. А потом уже и с остальным можно решать.

На этом Анатолий замолк, утёр пот со лба тыльной стороной ладони.

– Блин, ну до чего же сложно всё. Вот бы как раньше, в армии! Ты приказываешь, тебя слушаются. Тебе приказывают, ты слушаешься. И все довольны. Нет же, демократия, блин, у нас. Каждый – личность. Ну так давайте, принимайте ответственность, хоть какую-то.

И начались долгие и бурные обсуждения... Как говорится, «не хочешь работать – устрой совещание». Хотя, и без этого никак – ведь у каждого в голове своя собственная модель действительности, не всегда ей соответствующая, и которая зачастую значительно отличается от подобных моделей в головах других людей. Какой-нибудь папуас-язычник свято верует в то, что если не принесёт в жертву ухо убитой антилопы – не будет дождя. Кто-то уверен, что если чёрная кошка перешла дорогу, случится беда, кто-то – что образа на приборной доске уберегут от аварии... А помимо этого, у каждого одно и то же слово вызывает разные ассоциации. Кому-то скажут круг – он представит геометрическую фигуру. А другой, в кожаной кепочке и трениках, ответит – да, знавал я Мишаню, даже автограф есть!

И всё это обычно незаметно, но очень сильно проявляется как только дело доходит до коммуникаций, когда нужно донести кому-то что-то. Вроде ты говоришь, вроде тебя понимают, вроде все довольны. А потом вдруг, спустя время, выясняется: то, что ты говорил, поняли совершенно превратно. Вместо стула сделали табуретку о трёх ножках, ещё и разной длины. И на всё будет убийственный по логичности ответ: «Но она же стоит, я всё сделал, как ты и просил!»... Поэтому, чтобы такого не было, нужны очень подробные объяснения, в том числе и очевидных вроде бы вещей. И не последнюю роль в создании общей для всей картины играют коллективные обсуждения, которые позволяют ближе познакомиться с тем, что в голове у других, у тех, кто делает с тобой одно дело...

Дебаты длились долго, всех порядком утомили. В конце концов, предсказуемо было решено оставить всё же «боевым вождём» Анатолия, а основные бытовые вопросы решать на общих сходках, открытым голосованием, в том числе выборы и смещение этого самого вождя.

Мишу, Рому и Валеру в разведку всё же отпустили, но только на новой инкарнации броневика и с обязательным дополнительным усилением. Кристина, неожиданно для всех вставшая на ноги, оказалась полна сил и энергии, ещё и горела жаждой свершений. Никаких вредных последствий от продолжительного «отдыха» не наблюдалось, зато в наличии имелась значительно прокачанная скорость реакции, улучшенное как у Валеры зрение, «Точная стрельба», «Быстрая стрельба», и «Быстрая перезарядка». По всей видимости, в том бою девушка набила порядочно «фрагов», а возможно, и копила до этого. То, что новоявленная «снайперша» продемонстрировала на полигоне, никого не оставило равнодушным. Проблемой оставалась только ограниченная дальность стрельбы.

Маршрут предполагался исключительно до стройбазы, с целью проведать, как там жертва сражения, с возможной эвакуацией её, и последующим возвращением обратно. Остальные вылазки планировалось производить уже без инженера, которому хватало работы на базе. В том числе и в импровизированной мастерской, устроенной в притащенном целиком жестяном гараже – там стоял наполовину собранным ещё один броневик.

– Не вешайте носы, мальчики! – Стеша выпорхнула из «здания думы», в которое временно превратился бывший детский садик, и весело сверкнула глазами. – Нас же отпустили? Отпустили. Вот и прогуляемся!

Для Валеры разговор с ведьмами был самым сложным в это утро, даже по сравнению с разносом от Анатолия, но сильно успокоил его. По крайней мере, после того, как им рассказали историю про Веру и нож, вся пятёрка довольно искренне удивилась. По их словам – ни у кого из них подобного желания не возникало. Хотя возникали другие, и довольно часто...

Видимо, красавицы не очень задумывались над тем, что же с ними творится – или боялись признаться себе в том, что с ними что-то не так. Быть может, списывали изменения в привычном поведении на пережитый стресс и радость от освобождения.

Про то, что произошло с Верой, вроде бы в шутку сказала Лена – но её гипотеза выглядела довольно реалистичной, и была принята, по крайней мере Валерой, за рабочую:

– Так она ещё дольше терпела бы! Мы тоже на стенки лезть начинаем, когда давно не...

В общем, ведьмы вроде не горели желанием перебить остальных членов общины, подчинить их гипнозом и переколоть ножами. Одновременно, с другой стороны тоже не было воплей «сжечь» и «на костёр». Все помнили, что пришлось пережить новеньким, ведь и сами девушки тоже, несмотря на видимую беззаботность, явно тяготились всем происходящим. Но – надо было как-то жить со всем этим...

– Даже не прогуляемся, а прокатимся! У Валеры тачка, родаки ключи оставили! Ща в ларёк за пивом только заедем... – хохотнул в ответ Рома, шлёпнув не успевшую увернуться Стешу по пятой точке. И напел противным голосом: – «Винище взяли? Взяли! А тачку взяли? Взяли! А тёлок взяли? Взяли! Тогда погнали!».

– Фу, мерзкая песня. А за тёлок я тебе устрою... Нас теперь Вера научила, как с вами вести себя! Ух, запоёте!..

Валера с рассеянной улыбкой посмотрел на веселящегося товарища и ведьмочку, и пошёл собираться. Вскоре к нему присоединились и остальные. Надо было сделать много: подготовить небольшой лёгкий прицепчик, нагрузить туда сухие дрова и воду для броневика, собрать обоймы для пистолетов и винтовок, холодное оружие, плакаты, нарисованные пристроенными к делу девушками, указатели для всяких «потерянцев». Проверялось и перепроверялось всё штатное снаряжение – огнетушители, ремкомплект, палатка-шатёр, топоры и пилы, запаски...

Но на удивление всё сделали довольно быстро, и не было ещё полудня, как Валера, крепко обняв и поцеловав на прощанье Веру, вскарабкался внутрь стоящего под парами броневичка. Михаил, главный в отряде, забрался в кабину и устроился рядом. Кристина, подхватив свою винтовку нового образца, с удлинённым стволом – ещё одно улучшение, запущенное Валерой в Мастерской, которое позволяло незначительно увеличить дальность стрельбы – скрылась в башенке. Остальные полезли в кузов. Машина медленно тронулась с места, выезжая наружу со двора. Это была первая серьёзная вылазка с тех пор, как разведчики вернулись от лагеря демонов.

Валера немного мандражировал, всё же опыт предыдущей разведки был не самым удачным. Все попытки убедить себя в том, что на этот раз должно закончиться нормально, как-то не работали. За каждым поворотом мерещились враги, готовые наброситься на непростительно ползущую медленной черепахой машину, ещё и тарахтящую на всю округу.

– Ничего, боец. У самого внутри неуютно, мягко говоря. Это нормально... – сидящий рядом Михаил верно уловил состояние парня, и ободряюще хлопнул по плечу. – Давай, главное, по сторонам смотри. Из города выедем, я пойду спереди, слушать буду.

– Не боязно, из брони-то вылезать?

– Боязно, кто спорит. Но – надо. Я там полезней буду... Если что, браслетики мои подберёте, ладно? – тон Индейца был шутливым, но за ним угадывался серьёзный посыл. Ведь фактически браслеты и Алтарь повязывали всех, превращали в своеобразное боевое товарищество, где каждый зависел от каждого. Случись что – и бросить тело павшего товарища, не забрав браслеты, становилось равносильным убийству.

– Даже отвечать на это не буду. Сам всё знаешь, – и после небольшой паузы: – Знаешь, а у меня же прав нет...

– Ну что скажу. Бойся гаишников!

– Вот сейчас и подумалось. Если тут у нас есть свиньи-фашисты. Почему бы не быть где-нибудь свиньям-гаишникам? Как думаешь?..

– Почему именно свиньям? Может, зебрам лучше?

– Ну, они откормленные обычно такие...

Так, за разговорами «ни о чём», время летело быстрее. Хотя следить за окружающей обстановкой никто не прекращал. Город, его разведанная часть, почти закончился. И там была первая запланированная остановка. Валера припарковался рядом с обнесённым забором красным кирпичным зданием. Там, внутри, гнили остовы всевозможных тракторов, поливалок и прочей уборочной техники.