Текст книги "Пепелище славы"

Автор книги: Ярослав Денисенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 5.

Два факела тускло коптили на дальней стене пещеры. Когда-то, столетия назад, привередливые гномы сочли этот зал слишком маленьким и неприглядным, чтобы использовать его даже под хранилище. К тому же, в зале было довольно сыро: за неровными колоннами сталагнатов в северной части, пол уходил резким обрывом к подземной реке.

Для воителей из клана Черное Солнце пещера показалась просто созданной быть местом собраний. В реку они кидали сначала гномов, потом – пленников, захваченных в межклановых разборках, последовавших сразу, едва повывелись гномы. Когда и эти закончились, с обрыва стали просто сгребать остатки орочьих трапез: разбросанные кости мешали ходить по залу.

Между факелами на стене красовались главные реликвии Черного Солнца: потрепанный стяг темно-красного цвета, столь любимого Темным Владыкой, шест с засушенными головами самых почетных врагов, сраженных воинами клана за его многовековую историю, и кривой меч в богато украшенных ножнах, врученный лично Владыкой первому вождю. Под стягом громоздился скособоченный трон гномьей работы. Трон орки захватили, унося ноги из нижних пещер, где на двоих убитых гномами приходился один, сгинувший в лабиринте. По дороге его дважды роняли, в результате чего камень раскололся на три куска, а собрать его обратно в виде близком к первоначальному у орочьих "умельцев" не хватило таланту.

Впрочем, Барги, нынешний предводитель Черного Солнца, полагал кривой трон сидением, достойным величайших вождей, и в глубине души очень боялся, что Темный Владыка, вернувшись, тотчас отберет у него сей роскошный предмет. Думать дальше в этом направлении Барги не хватало духа, ибо выводы получались и вовсе крамольные. Шутка ли сказать – порой ему начинало казаться, что лучше бы Владыке не возвращаться совсем, а такие мысли уже никуда не годились!

Пятьдесят лет, что сидел Барги на этом троне, заняв его после гибели предшественника, опасных дум удавалось успешно избегать. Тем более, что проблем более насущных хватало в достатке. Например то, что к тремстам семидесяти годам тело начинало заметно терять гибкость и скорость, а значит близился тот день, когда на место вождя позарится кто-то сильнее и моложе.

И вот, вдобавок к этой напасти, одно за другим посыпались события, грозящие воплотить в реальность его самые сокровенные кошмары!

Барги нащупал ржавую цепь, прикрученную к целому подлокотнику трона, и с ненавистью дернул. Когда-то эта цепь была деталью подъемника в гномьей шахте – но орки, не понимавшие назначения ни шахты, ни тем более подъемника, нашли ей иное, как им казалось, более подходящее, применение.

Пленный эльф на другом конце цепи жалобно застонал – рывок проволок его несколько метров по каменному полу, прямо к ногам орочьего вождя. Барги хорошенько пнул ушастого ногой, обутой в грубый ботинок из плохо выделанной кожи. В душу предводителя Черного Солнца неожиданно нахлынули воспоминания о прекрасных сапогах с железными подковами, в которых он явился в эти пещеры триста лет назад. Подковы с тех пор истерлись, сапоги порвались, а сделать новые такие же никто из клана не умел. Воспоминания окончательно расстроили Барги. Он слез с трона и бил эльфа ногами до тех пор, пока тот не обмяк, лишившись сознания.

Лишь стоило затихнуть эльфовым всхлипываниям, Барги услышал вдали грохотание грубых подошв о каменный пол. Возвращались разведчики, отправленные на поиски двоих возмутителей спокойствия, что были даже опаснее длинноухих. Вождь поспешил занять подобающее ему место на троне. Принимать суровый вид ему даже не понадобилось – брови сами грозно сдвинулись к переносице при виде отряда, вернувшегося ни с чем.

Орки, мгновенно уловившие настроение вождя, переглянулись и решительно вытолкали вперед Ригги, младшего. Вообще-то, Ригги исполнилось триста четырнадцать, и, доживи он до таких лет при Владыке, быть ему сотником или тысячником и сбивать сапоги о бока молодежи. Однако, судьба решила посмеяться над Ригги жестоким образом: молодежи было взяться неоткуда, и вот уже триста лет на бедолагу сваливались самые трудные и неблагодарные задания.

– Вождь, мы их опять упустили, – обреченно заявил он.

Добротный удар с правой послужил ответом, однако Ригги был крепче эльфа, и даже устоял на ногах. Официальная часть выслушивания плохих новостей тем самым была соблюдена, и героические вояки Черного Солнца слегка осмелели.

– Они не боятся солнечного света, – продолжил другой орк. – Мы думаем, что они… – На скользком месте он все же предпочел умолкнуть и пихнуть в бок Ригги.

– Нам показалось, что они похожи на урук-хаев, – продолжил несчастный.

На этот раз по зубам он получил с левой.

– На урук-хаев? – задумчиво переспросил Барги. Как хотелось ему услышать другие предположения!

– Они могут передвигаться днем, – ответил один из воинов. – И запах – одновременно орка и человека!

– Может, полукровки? – схватился Барги за спасительную идею.

– Я разглядел знаки клана на руках, – вмешался другой воин. – Кланы не принимают полукровок!

Вождь нахмурился. Все успокоительные доводы на глазах развеивались в прах.

– Какого клана?

– Вроде, Когти Ужаса!

– Когти Ужаса, – презрительно поморщился Барги. – Эти приняли бы и длинноухих, чтоб казаться менее жалкими!

Но в глубине души вождь прекрасно знал, что он не прав. Дважды. Во-первых, вражеский клан, пусть молодой и не успевший покрыть себя славой, не был таким ущербным, как выходило по его словам. А, во-вторых, даже самый слабый клан не пал бы так низко, чтобы признать своим полукровку.

"Но разве Когти Ужаса – урук-хаи?" – закрался в голову очередной аргумент, и Барги окончательно загрустил. Ситуация становилась слишком запутанной, а решение головоломок сроду не входило в число его умений. Единственным известным путем преодоления неприятностей для него было выпускание кишок тем, кто их доставил… Кто же эти двое – сопляки из враждебного клана или посланники Темного Владыки? Неправильный ответ на этот вопрос мог обойтись слишком дорого. Проклятые урук-хаи всегда ходили у Владыки в любимчиках. Напасть на таких – лишиться не только трона, но и не менее драгоценной головы. А если все-таки полукровки? Тогда он станет всеобщим посмешищем. Даже дохлые гномы в нижних пещерах будут ржать так, что горы затрясутся. Над Барги из клана Черное Солнце, принявшего ублюдков-самозванцев за урук-хаев Владыки.

Вокруг толпились воины – не менее растерянные, однако, избавленные от необходимости принимать решение.

– Что будем делать, вождь?

Что делать! О, Владыка!

Впервые за пятьдесят лет Барги отчаянно жалел, что над ним нет начальника, готового сказать наверняка.

Орог осторожно перенес ногу, отыскивая новую площадку для опоры. Это оказалось нелегко. Здесь, под толщей горной породы, не было ветра, столетие за столетием выдувающего песчинки из упрямых скал. Основным подземным строителем была вода, а она предпочитала гладкие формы.

Полочка над быстрым темным потоком, начинавшаяся как небольшая тропка, быстро сужалась до катастрофически неприятных размеров. Молодой орк обнаружил этот сомнительный подарок судьбы, когда ход, по которому он осторожно двигался в каких-то ста шагах за спинами подземных обитателей, начал расширяться, а стена справа вдруг окончилась резким провалом и осыпью.

"К хорошему привыкаешь быстро", – не самое оригинальное утверждение, но именно оно приходило в голову Орогу при мысли о железных костылях и мотке прочной веревки, ожидающих лучших времен в мешке.

Он не мог позволить себе лишнего шума.

Правая нога окончательно потеряла полочку. Кажется, дальше она сливалась со стеной. Орог тихо выругался. Стоило так рисковать, чтобы услышать то же самое, что мог бы разобрать, спрятавшись за большим валуном при входе!

Так, спокойно…

Он попытался прикинуть расстояние, которое прополз, распластанный по стене. В глубине зала он успел разглядеть заросли каменных сосулек, торчащих из пола и потолка, и способных послужить хорошим укрытием. Судя по направлению голосов, сосульки должны уже начинаться.

Орог осторожно вытянул руку повыше и положил ладонь на край обрыва. Орки наверху продолжали беседу как ни в чем не бывало. Сердце отчаянно трепыхалось. Ни за что на свете, никому, даже Шенгару, будущий вождь не рассказал бы о том, как страшно было ему в этот момент. Интересно, что хуже – сдохнуть от руки ходячей древности или сорваться с обрыва? Спазм тошноты подкатился к самому горлу.

"Хуже, – ответил кто-то рассудительный и спокойный из самой глубины его паникующего существа, – если тебя от страха прихватит животом посреди этой жердочки".

Воображение живо нарисовало соответствующую картинку – и Орогу вдруг стало смешно. Почему-то в героических легендах не упоминалось, как великие вожди ползают по скалам, скрываясь от десятка воинствующих дедов трехсотлетней выдержки, все в холодном поту от страха! В основном они размахивали мечами, сражая по сотне врагов одним ударом. Любопытно, а Темный Властелин часто попадал в такие переплеты, что был готов наделать в штаны?

"Вряд ли, – вздохнул Орог. – Владыка предпочитал не марать руки сам". Впрочем, это не помешало ему представить Темного Властелина, висящего на скале с расстройством желудка – и получить от того немало удовольствия. Страх уступал место какому-то бесшабашному веселью. Орог вытер о широкий меховой воротник вспотевшие ладони и, ухватившись за край обрыва, осторожно подтянулся на руках.

Ряд каменных сосулек полностью закрывал его от врагов. Не раздумывая более, Орог сполз обратно на полочку, перехватился поудобнее и одним мощным рывком послал тело вверх.

В отличие от грубо сработанной обувки "стариканов", мягкие подошвы северных сапог не производили шума. Уже не опасаясь быть замеченным, Орог отыскал себе хорошую точку обзора и удобно разлегся напротив широкой щели между сросшихся в колонны сосулек. Теперь он мог рассмотреть нежданных сородичей во всей красе.

"И эти существа держали в страхе половину обитаемого мира?" – пронеслась в голове удивленная мысль.

Кривоногие, невысокие фигуры выглядели тем более непропорциональными, что большинство "стариканов" порядком сутулились – словно желали казаться еще ниже. Сначала Орог подумал, что кожа чистокровных орков гораздо темнее, чем у их смешавшихся с людьми северных потомков, но скоро сообразил, что слово "умываться" было неведомо почтенным предкам.

Плохо обработанные звериные шкуры служили материалом для одежды. Кривые куски жесткой кожи, стянутые на стыках засохшими ремешками, символизировали собой штаны, шкуры с дыркой для головы посередине – поддоспешник.

Странно и дико смотрелись на фоне этого убожества образцового вида доспехи и оружие. Впрочем, порядок резко заканчивался там, где начинались тронутые временем кожа и ткань. Новые ремни, прилаженные гордыми вояками на место истлевших, сидели криво, а на попытки произвести более серьезный ремонт и вовсе нельзя было смотреть без слез.

Жесткие длинные волосы "стариканов" висели запутанными космами, не знавшими гребня (охотники Кланов обычно собирали их высоким хвостом на затылке или заплетали в косы, а любители покрасоваться, вроде братца Шенгара, конструировали тоскливыми зимними ночами замысловатые прически).

От эльфов орки унаследовали характерную форму бровей, уходящих вверх резким разлетом. Как с такими чертами "стариканы" умудрялись глядеть исподлобья, оставалось загадкой, но у них это получалось.

Если бы Орог не знал наверняка, то в жизни бы не поверил, что от этих существ его и других северных охотников отделяет всего несколько поколений. Он припомнил недобрым словом некоторых умников из числа своих ровесников, всерьез считающих большой потерей для орочьего народа гибель Темного Властелина. "Показать бы им этих образин, интересно, что бы они ответили?" – подумал Орог злорадно.

На фоне общей жалкой картины в лучшую сторону выделялся вождь, восседающий на разломанном каменном троне. Не иначе – собрал последние приличные вещи, сохранившиеся с былых времен. Он щеголял вытертыми шерстяными штанами и почти целой стеганкой, в прорехи которой вылезали пучки волоса. Внушительный панцирь из металлических пластин не особо пострадал от ремонта, поскольку большинство его деталей скреплялись между собой кольчужной сеткой, а не кожаными шнурами.

Впрочем, позавидовать вождю было нельзя. На первый взгляд можно было предположить, что вождь страдает коликами. Он кривился, морщился, хмурился с выражением такой искренней муки в глазах, что самый отпетый орконенавистник мог заплакать от жалости к несчастному. И все же Орог рискнул выдвинуть иное объяснение происходящему: вождь думал. А это прискорбное занятие случалось с ним нечасто.

От страха не осталось и следа. Более того, Орогу стоило больших усилий удерживать в голове то обстоятельство, что, несмотря на внешнюю смехотворность, "стариканы" остаются свирепыми кровожадными существами, воинами с трехсотлетним опытом, их девять против одного, и вообще они могут в любой момент найти и открутить голову.

С трудом Орог заставил себя отнестись к противнику серьезнее.

Неприятно поражало выражение, с которым глядели орки на своего предводителя. У Северных Кланов авторитет вождя был непререкаем в одном-единственном случае: в ходе активных действий, будь то охота, война или другое мероприятие, требующее быстрого принятия однозначных решений. В любое другое время вождь ничем не отличался от своих соплеменников. Кто угодно мог высказать ему в глаза самые нелицеприятные вещи. А у такого известного баламута как Шенгар, дело как-то дошло до драки с Гартом. Злые языки утверждали, что повинна в том была некоторая девица, перед которой каждый был не прочь покрасоваться, а вовсе не спор, послуживший формальной причиной. Так или иначе, "украшены" оба оказались капитально – ссадинами, шишками и синяками. Гарт потом долго не мог управляться с правой рукой, а у Шенгара совершенно заплыл подбитый глаз, и в узкой щелке между распухшими веками проглядывало что-то зловеще-алое, раза в два ярче естественного для орка красного цвета. Старые знахарки из первых смешанных поколений еще долго потчевали обоих целебными отварами и травами, секреты которых принесли от человеческих матерей.

"Стариканы" же глядели на вождя, готовые ловить каждое его слово, а с лиц не сходило выражение крайней почтительности. Выдавали глаза. В них читалась такая злая и жгучая зависть, которую не скрывала и самая искусная маска преданности. Сомнений нет: здесь каждый мечтал оказаться в шерстяных штанах в каменном кресле.

Орог прищурил желтые глаза, как довольная кошка, наевшаяся мышей. Вот и первая подсказка к решению проблемы "стариканов"! Осталось только продумать, как использовать ее правильно.

В свое время он бессовестно проспал (на редкость нудные и путаные) наставления старейшин по орочьей "геральдике", о чем теперь ужасно жалел. Даже Рерки своим единственным подслеповатым глазом разглядел бы сейчас больше. Татуировки на плечах могли сказать о воине Темного Владыки многое: к какому клану он принадлежит, в скольких войнах участвовал, каков его ранг и возраст, сколько врагов он сразил и многое другое.

На севере от этого сложного языка остались только клановые знаки – все остальное утратило смысл с гибелью Владыки. К тому же, в холодную половину года даже орки, переносящие мороз лучше людей, предпочитали меховые куртки с рукавами. Роль символов переходила к украшениям на одежде – наследию поглощенных человеческих племен, отличавшихся неравнодушием к узорам, вышивкам, цветным камушкам, бусинам и прочим безделицам. С ремеслами по обработке кожи, кости и дерева, северным оркам передалась привычка разукрашивать свои изделия, и часть таких украшений стала новыми знаками. Узоры на коже, напротив, превращались в украшения.

Конечно, Орог мог без труда отличить Ночных Теней от Леденящей Смерти, а Черных Клинков от Темного Пламени, однако, его познания ограничивались одиннадцатью кланами, обосновавшимися на северных Пустошах. Кто мог предположить, что умение различать знаки доброй сотни других, сгинувших три века назад, окажется вопросом жизненной необходимости!

Что ж, придется положиться на собственную наблюдательность, вызнавая подробности о каждом из своих врагов.

Первый вывод Орог счел не самым удачным: единственный орк, на плечах которого (как и у него самого) был лишь символ клана, служил здесь чем-то вроде чучела для отработки ударов. "Надо было все-таки захватить братишку Шенгара, – подумал Орог. – У него вся шкура так разрисована, что стариканы с ума бы посходили!"

Восемь лучей, расходящихся из одной точки – кому мог принадлежать такой знак? Клановая символика приблизительно отражала название – на его собственных руках, например, было изображение пяти стилизованных когтей. Но только вот названия всех ста с лишком кланов Орог выучить тоже не удосужился.

Солнце? Слуги Владыки не слишком жаловали дневное светило. Послать кого-то загорать до сих пор считается не менее оскорбительным, чем поминать Светлого Творца. Вряд ли какой-то клан возьмет название, связанное с ним… Стоп!

Воспоминание пришло разом, готовой картинкой. Полярная ночь, небо в сполохах разноцветного сияния. Потрескивает костер, и старейшина Берк шамкает беззубым ртом очередное повествование о собственных подвигах. Каждый из подростков, в обязанности которым вменялось слушать эту муть, находил свой способ скоротать время. Они с Шенгаром придумали увлекательное занятие: соревновались, кто первым схватит воткнутый в снег нож. Кроме того, что Шенгара он все же победил, из этой ночи врезалось в память одно – название клана, что расслышал он краем уха. Привлекло именно своей необычностью: Черное Солнце.

Точно. Вряд ли найдутся другие кланы на солнечную тематику. И если это действительно Черное Солнце… Орог неприязненно поморщился. Кажется, запас везения начинал подходить к концу.

Хотя старой традицией орков было поносить на чем свет стоит все кланы, кроме собственного, старейшина Берк отзывался о Черном Солнце с ОЧЕНЬ большим уважением. Один из старейших кланов, существующий с первой войны между Светом и Тьмой… А это значит, что амбиций у "стариканов" хватит на двух Темных Властелинов – и еще на десяток эльфийских королей останется. Даже у того бедолаги, которого все пинают ногами.

"Охохохонюшки, – невесело подумал Орог. – Может, пора послушать братишку и убираться, покуда цел?"

Ну уж нет. Чем сложнее задача, тем больше чести тому, кто с ней справился. Пусть общение с Черным Солнцем будет последней тренировкой перед выходом на Совет Кланов… "А ведь это мысль!" – Орог замер, пораженный пришедшей идеей. Кажется, он только что нашел способ обойти Гарта в борьбе за место верховного вождя. Такой простой, очевидный – как только раньше не пришел в голову! Не нужно бороться с Гартом за главенство над Когтями Ужаса, если можно создать собственный клан! Стоит освоить изготовление железного оружия, и от желающих туда вступить не будет отбоя. Тогда он войдет в Совет равным среди равных…

Что за странная вещь разум! Подкидывает нежданные мысли, когда они совсем не требуются, и не желает подсказывать ответов, необходимых прямо сейчас!

С сожалением Орог оставил грядущие планы и вернулся к изучению "стариканов".

«Ну и хорошую я нашел пещерку!» – в который раз самодовольно подумал Шенгар.

В первый день он потрудился на славу, устроив на тропе несколько обвалов, чрезвычайно затруднивших путь. При том, что преодолевать его предстояло в прямой видимости от входа в пещеру.

Свое умение пользоваться луком Шенгар продемонстрировал в ту же ночь.

– Эй ты, слева, с котлом на башке! – проорал он, лишь только на осыпи внизу показалось пять приземистых фигур. – Ты чего это расхромался?

Единственный обладатель шлема на весь орочий отряд остановился, переваривая услышанное.

– Я выпущу тебе кишки! – нашелся он, наконец.

– А ножка не болит? – продолжал Шенгар, натягивая лук.

– Я с тебя кожу живьем сдеру!

– Да ты сначала стрелу из ноги вытащи! – не унимался лучший охотник Когтей Ужаса.

– Какую еще стрелу? – не понял орк в шлеме.

– Вот эту!

Задребезжала спущенная тетива, и неприятель с воплем повалился на землю: обещанная стрела пробила грубую штанину и засела точно в бедре.

Помогать раненому товарищу орки не спешили, резво попрятавшись за ближайшие скалы. Один рискнул было высунуть голову, но быстро убрал ее обратно, стоило второй стреле царапнуть по уху.

Снизу слышались уже два потока ругательств.

– Так лучше! – заверил пострадавшего Шенгар. – С длинноухими не спутают!

Больше голов не высовывалось. Через некоторое время Шенгару стало скучно, и он продолжил беседу.

– Эй, вам домой не пора? А то не успеете – шкурку поджарит!

Ответом послужил набор нецензурных высказываний в адрес Шенгара и всего его рода. Несмотря на то, что молодой охотник был совершенно прав, и скоро оркам пришлось убираться, несолоно хлебавши.

Так началось еженощное общение со "стариканами".

Наученные горьким опытом, на следующий раз орки привели своего лучника.

– Целься выше, дружок! – прокомментировал Шенгар первую попытку вражеского стрелка. – Ты же в меня хочешь попасть, а не в камень!

Вторая стрела просвистела рядом с ухом и шваркнула о темный свод пещеры.

– А теперь левее! Это ты вчера в норку до рассвета не успел, солнышко голову напекло? Или всегда был мазилой?

Третья стрела грозила действительно угодить в цель, если бы Шенгар не успел благоразумно пригнуться.

– Тебя кто стрелять учил – одноглазый криворукий человек?

– Сам ты у длинноухих учил… А! – огрызнулся лучник, но завершить фразу не успел: ответная стрела аккуратно вошла в правое плечо.

– Ты подольше целься, я еще две успею послать! – фыркнул Шенгар. – Ну – кто тут у нас еще хромой-безрукий-одноухий?

Желающих подставиться под выстрел не нашлось.

Третья ночь чуть было не обернулась крупными неприятностями. Когда Шенгар, сладко потягиваясь, выполз к закату на площадку перед выходом, то увидел "стариканов", перебирающихся через последний завал.

Два поспешных выстрела навскидку заставили их отказаться от этой затеи. Один орк, уползая за скалы, хватался за правое ухо, другой – за левое.

– Что – не ждал? – поинтересовался седоволосый, коренастый "старикан", которого Шенгар определил как главного. Говорить орк осмелился, лишь убедившись, что его укрытие за большим камнем достаточно надежно.

– Ух ты! – удивился Шенгар. – Загорали днем на бережку?

– Нашли укрытие неподалеку! – довольно усмехнулся главарь. – Теперь-то мы до тебя доберемся!

– Спасибо за подсказку, – искренне поблагодарил Шенгар. – Обязательно приду к полудню, засыплю вход.

Озвученная угроза возымела действие. К исходу сумерек "стариканы" топали восвояси через брод, направляясь к гномьим пещерам.

Следующей ночью орки попытались зайти сверху по скалам – тут уж было не до шуток. Шенгару пришлось привлечь все искусство охотника, чтобы не допустить противника к входу в пещеру и не попасться самому. Постоянно меняя укрытия, стрелял наверняка, на малейшее движение, на тишайший звук, на любой подозрительный предмет. Кажется, ему удалось зацепить одного или двух – насколько серьезно, оставалось только гадать.

Наконец, "стариканы" сдались и отправились домой, утаскивая с собой раненых.

Похоже, подобный расклад им не особо понравился. Повторно пробраться с этой стороны они не пробовали.

Попытка форсировать реку напротив скалы с пещерой потерпела крах без всякого участия Шенгара. Пока унесенных бурным потоком вояк вылавливали ниже по течению, седому вожаку ничего не оставалось, как перекидываться с осажденным "любезностями" по разные стороны непреодолимого рубежа.

– Эй, Коготь Ужаса! Ты хороший лучник и нарочно не бьешь насмерть. Почему?

– А ты поближе подойди – тогда начну, – лениво отозвался Шенгар, с любопытством наблюдавший за процессом спасения утопающих.

– Сначала мы думали, ты трусишь. Но вчера ты доказал, что готов убивать!

Шенгар развел руками:

– Боюсь увлечься! Меня брат просил нескольких ему оставить, а вот как всех вас перестреляю – что я ему скажу?

Мокрые и мрачные, орки возвращались обратно к месту неудавшейся переправы.

– Коготь Ужаса, ты еще там?

– Чего надо?

– Ты кто вообще такой? Мы с ребятами уже голову сломали!

"Ах, брат Орог, чтоб тебя эльфы на завтрак сварили!" – подумал Шенгар. Старое орочье ругательство соответствовало исторической истине со знаком наоборот, хоть и появилось еще до первой войны Света с Тьмой. "Не мог точно объяснить, как именно врать стариканам!"

Но Шенгар не был бы собой, не нашедшись, что ответить.

– Я? – переспросил он с неприкрытым презрением в голосе. – Я – самый первый орк, созданный Владыкой! Он как глянул, какой я вышел складный, так и прогнал прочь в горы. Испугался, что лучше его самого окажусь! И стал вас, недоделанных, строгать!

Орки на берегу дружно загоготали.

– Ладно, Коготь Ужаса, – усмехнулся седовласый. – Надеюсь, завтра удастся попробовать, каково на вкус твое сердце!

– Подойдешь ближе, чем сейчас, я тебе стрелу прямо промеж глаз засажу, – пообещал Шенгар.

На том и расстались. "Стариканы" побрели к своим пещерам, Шенгар пошел проведать, как дела у его пациента.

Длинноухий лежал в дальнем краю пещеры на ложе из веток и травы, которое соорудил для него Шенгар. Дыхание его было глубоким и размеренным, а с губ не сходила счастливая улыбка. Жар спадал, и Шенгар счел это хорошим признаком.

– Ты уж давай, выкарабкивайся, – сказал он эльфу, мешая варево из грибов и целебных трав. – А то у меня скоро стрел отбиваться от этих придурков не хватит. Придется и впрямь их перестрелять. И будем мы с братишкой Орогом вдвоем ворочать камни в шахте. Точнее, это я их буду ворочать, а он – указания давать. Куда такое годится!

Эльф, разумеется, ничего не ответил. Привычным жестом Шенгар разжал ему зубы и влил приготовленный отвар.

Из осторожности, Шенгар дождался рассвета на площадке у входа, а затем вернулся в пещеру и уснул, зарывшись в теплый мех безрукавки. Ему снились лепешки длинноухих, боевой топор из сияющей стали и девчонка из клана Песня Войны. Лицо его в тот момент было таким счастливым и безмятежным, словно он сам хлебнул грибного отвара.