Текст книги "Ученица волшебника (СИ)"

Автор книги: Ярослав Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Не то чтобы я боялась разбойников… – поспешно добавила Труда, – но сейчас уже так рано темнеет. Пока я доберусь до заброшенного хутора, солнце зайдет…

– Ты боишься пустых домов?

– Нет, конечно… Но когда я сюда ехала, я видела там людей.

– Думаешь разбойники? Вряд ли. О них давно не слышно. Наверняка обычные путники, или из охотников кто на ночлег остановился. Не бойся.

Девушка решительно замотала головой.

– Они прятались, я только одного видела. И то мельком. Самый настоящий разбойник. Весь заросший, на лице шрам, аж челюсть перекосило, и глаза неприятные… Голодные. Как у кота. Я так перепугалась. Думала, он на меня набросится.

– Может быть ты и права… Но вдруг тебя будут искать?

– Да кто меня будет искать? Разве что Дагмара, столярова жена. Она мне всегда помогала, и девчонкам своим наказывала… Ее дочка однажды самого мага перепугала. Монеты его на полке нашла.

Себастин замер с открытым ртом. Он собирался что-то сказать, но передумал. Потом вкрадчиво спросил.

– Это какая дочка? Не Малфрида ли?

– Она самая.

– Рыжая такая, веснушчатая и нос кнопкой? – перед мысленным взором Себастина всплыла поляна с черным камнем посредине, и стоявшие вокруг камня люди.

– Точно… А вы откуда знаете? – Труда удивленно посмотрела на ординатора.

– Я… это… хм-м… просто показалось, что она именно так должна выглядеть, – растерянно пробормотал Себастин. Рассказывать девушке все подробности той поляны явно не стоило.

В ее взгляде мелькнула подозрительность.

– Я, по-вашему, хуже выгляжу?

– Ну что ты, ты просто красавица, Труда, – Себастин обворожительно улыбнулся.

– А чего вы на всяких столярских дочек заглядываетесь? – произнесла она уже добродушно, пряча довольную улыбку.

Ответить ей Себастин не успел. За стеной заскрипели ворота, донеслось ржание и голоса. Труда испуганно обернулась. Себастин опередил ее, одним движением преодолев расстояние, отделявшее его от маленького оконца.

Во двор мельницы въехало два всадника, еще несколько человек толпилось с той стороны плетня. С первого взгляда было видно, что это не крестьяне и не горожане. Цветастые костюмы, оружие, длинные перья на беретах и шляпах – все выдавало наемников. И Себастину это весьма не понравилось.

– Кто там? – испуганно спросила Труда.

– Тихо, – махнул рукой ординатор, – не шуми. Тебя могут услышать.

Девушка испуганно моргнула и зажала себе рот рукой.

Один из пришельцев о чем-то заговорил с хозяйкой мельницы, Криппой. Себастин прислушался. Полуприкрытые ставни приглушали голоса, и до него долетали лишь обрывки слов.

– Три человека и девица… точно не проезжали?… заброшенный хутор у дороги… не вздумай нас обмануть… всю мельницу вверх ногами перевернем…

Себастин нервно закусил губу. Не хватало еще, чтобы эти головорезы устроили тут обыск. Он попробовал их пересчитать. Двое во дворе, еще человека три на дороге. Угол побуревшего от времени сруба скрывал от него часть отряда, и там могло быть еще несколько человек. В любом случае в одиночку не отбиться.

Но тут предводитель отряда махнул своим людям рукой, и лошади, разбрызгивая копытами красноватую дорожную грязь, двинулись прочь от мельницы.

– Это разбойники? – испуганно спросила Труда.

– Нет. Скорее наоборот. Графские наемники… Ты говорила, что кого-то видела на заброшенном хуторе?

Девушка утвердительно закивала.

– Тот разбойник со шрамом был один?

– Я видела одного, но там еще кто-то был внутри. Я слышала голоса. Можно я здесь останусь?

В ее голосе звучал неприкрытый испуг.

– Пожалуй, так и правда будет лучше. Отпускать тебя сейчас одну в лес у меня рука не поднимется. Но вот мне стоит немного прогуляться…

Сучок в руках Грена изогнулся и звонко лопнул. Мечник бросил половинки в огонь. Оттуда потянулся едкий, молочно белый дымок.

– Сырые, – вздохнул Ялмар, – всю осень дожди, весь лес промок.

Он с сожалением посмотрел на кутавшуюся в грубую шаль Бетицию. На фоне серой ткани ее лицо казалось особенно бледным. Девушка глухо закашлялась. Капеллан вздохнул и отвернулся к неровно горевшему в заброшенном очаге костерку.

Когда-то здесь был богатый хутор, но испуганные волками и разбойниками хозяева оставили его и перебрались в более спокойные места. За прошедшее время жилье пропиталось сыростью, помрачнело и совершенно лишилось обжитого вида. Теперь здесь было промозгло, темно и неуютно. Но зато тут не было ветра, и дождь не капал на головы.

За стенами порыв ветра зашуршал листвой.

– Наш ждешь видели, – пробурчал Тоутон, – надо бы уходить…

Ялмар отрицательно покачал головой.

– Девушке необходимы тепло и сухость. Мне очень не нравится этот кашель. До утра останемся здесь.

Лучник ничего не ответил.

Грен встрепенулся и завертел головой. За стенами опять зашуршал ветер. Мечник встал и, подойдя к стене, выглянул в щель между бревнами. Немного посмотрев, он сделал знак рукой Тоутону. Лучник проворно вскочил и мягкими шагами подошел к Грену. Посмотрев в щель, он вернулся назад, достал из чехла лук, упер один конец в пол, надавил коленом, и с видимым усилием согнув деревянную основу, накинул тетиву на второй его конец.

– Что там? – шепотом спросил Ялмар.

– Гошти к нам пожаловали…

Тоутон сбросил кожаный чехол, прикрывавший от влаги колчан, и, вытащив оттуда пучок стрел, заткнул их за пояс.

Бетиция внимательно глядела на его приготовления.

– Вы же не будете вот прям так стрелять? – тихим осипшим голосом спросила она.

– Еще как буду. Ежели люди втихаря подкрадываютша к дому, то пушть не обижаютшя, когда получат оттуда штрелу…

Он некоторое время смотрел в щель между бревнами, затем резко шагнул к оконному проему, вскинул лук и несколько раз взмахнул правой рукой. Только по раздавшимся с улицы вскрикам и проклятиям Бетиция сообразила, что он стреляет. Он натягивал лук и спускал тетиву настолько быстро, что в полумраке его движения казались девушке смазанными и нечеткими.

Выпустив несколько стрел, Тоутон отступил обратно за прикрытие стены и недовольно пробурчал.

– Штарею… Три выштрела, одного только завалил, второго зацепил, но живым ушел, шобака.

Ругательства на улице стихли.

Бетиция попробовала встать, но Ялмар решительным движением вернул ее на место.

– Один раз тебе повезло выжить со смертельной раной. Дважды такой удачи не бывает. Не подставляйся.

Капеллан достал из котомки небольшой круглый щит размером не больше суповой миски и неизменный бронзовый кистень.

– Грен правую шторону, Ялмар – левую, – коротко распорядился Тоутон, – грамотные, окружать начали…

– Здесь, – несколько минут спустя негромко произнес капеллан.

Лучник подошел к левой стене, пригляделся сквозь щели перекошенной ставни. Кивнул Ялмару. Тот прислонившись к стене рядом с окном вытянутой рукой толкнул ставню. Стоявший в глубине комнаты Тоутон снова вскинул лук. С улицы донеслись крики, треск ломающейся ограды, ругательства и топот. Потом все стихло.

– Еще одного доштал, – констатировал лучник, прикрывая висевшую на одной петле ставню.

Послышался странный звук, словно кто-то снаружи забивал в стену хутора гвозди. Один, второй, третий…

Четвертый удар прозвучал совсем рядом с Бетицией. Она удивленно обернулась и увидела короткий и толстый, в палец, деревянный прут, торчавший в стене всего в локте от ее лица. На его конце была пристроена небольшая кожаная лопасть, напоминавшая оперение.

– У них есть арбалет, – произнес Ялмар, – или два. Бетиция, пригнись и отойди за очаг. И не вставай во весь рост…

Девушка послушно отползла на четвереньках к каменной кладке рядом с уже потухавшим костерком.

Тоутон выпустил еще одну стрелу в оконный проем.

– Не стреляй попусту… – пробурчал капеллан.

– Попушту я не штреляю. У меня три дюжины штрел. А их не больше одной дюжины. По три на каждого…

С улицы донеслись голоса. Сначала там неразборчиво переговаривались. Потом некто, обладавший достаточно звучным голосом, прокричал.

– Отдайте нам девчонку и уходите. Мы вас не тронем…

Бетиция испуганно сжалась.

– Не бойся, – кивнул ей Ялмар, – мы тебя им не отдадим.

Она с некоторой опаской глянула на Тоутона.

– Я может и жаден, – возмущенно буркнул тот, – но швоих не брошаю.

– Считаем до трёх, – добавил голос снаружи, – или мы подожжём эту рухлядь.

Бетиция растерянно оглядела спутников.

– Я должна… Вы не обязаны умирать за меня. Возможно, они не сделают мне ничего дурного.

Тоутон возмущенно фыркнул.

Ялмар покачал головой.

– Эти люди уже один раз пытались тебя убить, и только чудом тебе удалось спастись. Думаешь, теперь они устроили все это только чтобы пригласить тебя с ними отобедать?

– Но… – начала девушка.

– Никаких но, – отрезал Ялмар, – пока мы живы, мы можем сражаться.

– Пеняйте на себя, – добавил голос с улицы.

Повисло гнетущее молчание. Потом Бетиция заметила оранжевые блики, мелькнувшие в проемах. Что-то гулко ударило по крыше и покатилось, грохоча по дранке. Потом еще и еще.

– Они забрасывают факела на крышу? – спросила она, – если дом загорится, мы все равно погибнем, я должна была выйти к ним…

– Прекрати. Дожди шли всю осень, дом не топили пару месяцев, все это дерево, – Ялмар пнул ногой стену, – насквозь отсырело. Чтобы его поджечь им придется очень хорошо постараться.

Он не ошибся. Дело ограничилось легким запахом гари, просочившимся с улицы. Заниматься от факелов промокшая древесина не спешила.

Нападавшие это тоже поняли и метание прекратили. Стало тихо.

Ялмар, Грен и Тоутон внимательно следили за происходившим вокруг дома, но там было спокойно.

– Может они ушли? – с надеждой спросила Бетиция.

– Они ждут, – сухо отрезал Тоутон.

– Но чего?

– Темноты, – пояснил Ялмар, – сумерки осенью приходят рано. Скоро будет достаточно темно, чтобы Тоутон не мог стрелять.

– А тогда? – испуганно спросила девушка.

– Тогда бы будешь за нас молиться. Ты же будущая сестра-палатин. А мы будем сражаться…

Бетиция съёжилась и замерла. Время тянулось удручающе медленно. Ей начало казаться, что этот день никогда не кончится.

– Они пошли, – наконец тихо произнес Грен, – я их вижу… Думаю, человек пять-шесть, не больше.

– У тебя глаза как у кошки, – прошипел Тоутон, откладывая лук, и вытягивая из ножен короткий меч, – будем молить всех праведников, чтобы ты не обсчитался.

Грен перехватил свой двуручник и встал напротив двери. Тоутон занял позицию левее, а Ялмар по правую руку от мечника. Бетиция спиной прижалась к каменной кладке очага. Все чему ее учили наставники ордена, вылетело из головы, и она осталась просто до смерти перепуганной девчонкой.

В полумраке скрипнула дверь, и помещение немедленно заполнилось шумом. Зазвенела сталь, длинный клинок Грена с шелестом описал дугу, что-то чмокнуло, захрустело, выплеснулось на стену. Первый из ворвавшихся мягко повалился на пол. Было темно, и Бетиция видела лишь невнятно колыхавшиеся силуэты. Она услышала, как упавший забулькал, несколько раз зашуршал, дергаясь в агонии, и затих.

Она закрыла глаза и едва слышно забормотала молитвы. Свистнул кистень и этот звук прервался жутким хрустом и звуком падения еще одного тела. И все это происходило без слов и криков, лишь топот и тяжелое дыхание примешивались к звукам боя.

Резко щелкнул механизм, басовито прогудела арбалетная тетива. Грен хрипло ругнулся, раздался звук падения, неожиданно тонко зазвенел по полу, отлетевший в сторону двуручный меч.

– Мы свалили мечника! – выкрикнул незнакомый голос, – добивайте их… Режьте всех, потом разберемся.

Бетиция отвернулась и уткнулась лицом в холодный щербатый камень.

– "Вот и все"…

С улицы донеслись крики и звон клинков.

– Ялмар! – зазвучал приглушенной стеной голос, – это я, Пераль, держись, мы уже идем! Вперед, канальи!!! Все на штурм! Пленных не брать!

– Засада! – взвизгнул кто-то в комнате, – они вызвали подмогу!

– Уходим!

Бетиция открыла глаза. Неясная тень метнулась к дверному проему, резко остановилась, захрипела, выпустив из себя воздух, и повалилась назад в комнату. Еще одна тень с оглушительным треском вышибла окно и загрохотала по двору. Кто-то метнулся за ним, раздался треск разрываемой ткани, приглушенное ругательство, звук падающего тела.

– Я его держу! – ворвался в общий шум голос Грена, – кто-нибудь добейте эту тварь!

– Нет! Нет!! Пощадите!!! – от пронзительно фальцета у Бетиции заложило уши.

– Не убивайте, – хрипло заорал Ялмар, – живьем берите!

– Вы в порядке? – спросил незнакомый голос с улицы, – меня не прибейте сослепу.

– Вроде бы в порядке, Себастин, – ответил Ялмар, – но один или двое ушли, пусть твои люди их возьмут!

– Я соврал, – ответил голос, – я здесь один…

Глава 9

Родгар Рейс бросил взгляд в окно и поморщился.

– Графиня опять разгуливает под руку с этим недорыцарем… Мальчишка определенно начинает нам мешать.

Румпль оторвался от разграфленного листа с колонками цифр.

– Мне стоит тебе напомнить, что это ты должен разгуливать с ней под руку?

– Вы же видите, что я целыми днями занят расчисткой этих конюшен? Старый граф исхитрился запутать свои дела совершенно немыслимым образом. Я искренне удивлен, как при такой отвратительной бухгалтерии он ещё не пошел по миру…

– Похвально, что ты так заботишься о своём будущем имуществе, – невинно заметил Румпль, – настолько, что даже не замечаешь, как оно потихоньку уплывает из твоих рук. Еще немного и глядишь этот, как ты выразился 'недорыцарь', тебе еще рога пристроит. Уверен, став графом, он скажет тебе искреннее спасибо за заботу о приданом своей супруги…

Родгар отбросил перо, забрызгав гроссбух чернилами.

– Послушайте, Кор… Румпль! Бросьте этот ехидный тон! Ваши магические таланты ещё не дают Вам права так со мной обращаться. Я имперский рыцарь, в конце концов.

Румпль фыркнул.

– Да какой ты рыцарь? Даже половины твоих художеств достаточно, чтобы тебя вздернули на базарной площади столицы как последнего бродягу. Не сомневаюсь, Великий Магистр Восходящего Солнца будет лично просить Императора лишить тебя титулов и привилегий…

Родгар побагровел.

– Все эти 'художества' я совершал с твоей подачи!

– И что? Думаешь, это тебя оправдывает? Нечего было соглашаться, раз такой правильный…

Рейс сжал кулаки, но промолчал.

Румпль довольно заулыбался.

– Так что умерь свой рыцарский гонор, и делай то, что я тебе говорю. В конце концов, если бы не я, ты бы так и прозябал в своих чащобах безземельным рыцарем на чужой службе.

Он посмотрел на ходившие на скулах Родгара желваки и уже добродушнее продолжил.

– Я скажу Ангису, чтобы он решил проблему с этим Феликсом. А ты уж позаботься, чтобы её сиятельство не слишком переживала…

– Нет! – почти выкрикнул Родгар, и уже тише добавил, – Не надо. Я сам…

– Благородство взыграло? Ну как знаешь.

– Я все-таки рыцарь, чтобы ты не говорил, – молодой человек поднялся из-за стола, – и сам с этим разберусь.

– У тебя хорошие задатки, – произнес Румпль, – но ты слишком подвержен условностям. Это не способствует карьере…

– У меня есть свои принципы, – хмуро возразил Родгар.

– Избавляйся от них. И тебе станет намного проще.

– Вот это я уж как-нибудь сам решу.

Хлопнув дверью, он вышел.

– Способный, но глупый, – вздохнул Румпль.

Феликса Родгар застал во дворе у входа в замок. Уртиции рядом уже не было.

– Как самочувствие госпожи графини? – невинно поинтересовался Рейс.

– Спасибо, её сиятельство чувствует себя хорошо, – вежливо поклонился Феликс.

– Отрадно слышать. Мне, как её нареченному жениху, должно быть особенно приятно узнавать о её самочувствии от постороннего…

Лицо Феликса вспыхнуло.

– Госпожа графиня вправе сама выбирать, с кем ей проводить время.

– Несомненно. Но избранный со своей стороны вправе думать и о том, какую тень он бросает на её репутацию, а не вести себя как полугодовалый щенок на прогулке…

Родгар услышал, как скрипнули зубы его собеседника.

– Я надеюсь, что ваши слова были продиктованы исключительно горячей привязанностью к её высочеству – сдавленно произнес Феликс, стараясь придерживаться официального тона, – и как будущий член ордена я не должен поддаваться гневу и высокомерию. Но полагаю, что в дальнейшем вы будете несколько более сдержанны.

– Не сомневаюсь, что обретя достоинство рыцаря-палатина и приняв обет безбрачия, вы станете более разборчивы в отношении чужих невест. Однако пока этого еще не случилось, я не готов вам ничего обещать, – Родгар едва заметно поклонился.

– Пока этого не случилось, я вправе сам позаботиться о своей чести…

– В любое время к вашим услугам, – Родгар поклонился уже ниже.

– Не буду вас задерживать. Немедленно… В дворике капеллы. Там нам не помешают.

– Желаете позвать секунданта?

– Я полагаюсь на вашу честность, – теперь уже Феликс церемонно поклонился собеседнику.

Мольфи здесь было неуютно. Замковая тюрьма давно пустовала, и Лотакинту потребовалось всё утро, чтобы разыскать ключ. Любопытство быстро прошло, и она без интереса оглядывала затянутые паутиной стены и проржавевшие инструменты на запыленных столах.

– Интересно, как они этим пользовались? – пробормотала Уртиция, рассматривая зловещего вида клещи.

– Понятия не имею, – ответила Мольфи, – и даже узнавать не хочу. Может быть обойдемся без них?

– Может быть… может быть, – графиня положила клещи обратно на стол, рядом с тисками и еще какими-то пыточными устройствами. Но если ты думаешь, что я вот просто так отпущу ту негодяйку, что осмелилась присвоить себе имя моей сестры… покойной сестры, ты сильно ошибаешься.

В ее серых глазах сверкнули мрачные льдинки.

– Она еще очень пожалеет, что сделала это… – добавила Уртиция, подходя к дыбе, – Лотакинт, эту лебедку надо смазать…

Дворецкий тяжело вздохнул и кивнул.

– И не надо так вздыхать, – обиделась девушка, – я должна быть сильной и решительной. Сейчас не время для слабости.

– Не в этом сила, ваше сиятельство, – пробормотал себе под нос человек-филин.

– Я сама решу, в чем сила, – нахмурилась Уртиция, – иди, принеси масленку.

Тот еще раз осуждающе вздохнул, и вышел.

– Может, он все ж таки, прав? – спросила Мольфи, – зачем тебе все это?

Уртиция недовольно взглянула на подругу.

– Ничего ты не понимаешь…

На лестнице зашелестели быстрые шаги.

– Что-то он быстро вернулся, – сменила тему Уртиция.

Но это оказался не дворецкий. В подземелье вбежала перепуганная Фрикса.

– Ваше сиятельство, кавалер Родгар и Феликс подрались! Они ушли к капелле и рубятся на мечах! Ваше сиятельство, сделайте что-нибудь, они же сейчас друг друга поубивают!

На лице графини появилось удивленное выражение.

– Неужели из-за меня?

– Родгар хороший фехтовальщик, – неуверенно сказала Мольфи, что-то вспоминая, – говорили – один из лучших на севере… Он его убьёт!

Уртиция побледнела.

– Что вы стоите как истуканы! – закричала она, – быстрее наверх!

С трудом отбив удар, Феликс отступил на несколько шагов. Его противник отер выступивший на лбу пот и переступил чуть в сторону. Феликс шагнул туда же. Главное не дать Родгару развернуть себя лицом к солнцу. Против света он не сможет драться.

Рейс сделал обманное движение и затем резко атаковал. Феликсу удалось парировать атаку, но пришлось снова отступить. Под ногами захрустела сочная крапива – противник вытеснил его с мощеного дворика на грядку.

Сжав зубы, Феликс попытался атаковать сам. Родгар отвел его клинок в сторону и нанес рубящий удар в голову. Феликс отклонился, но острие меча зацепило его над бровью. Боли он не почувствовал, но в левом глазу сразу потемнело. Рассечённая кожа поползла, закрывая глазницу, по виску и переносице заструились тёплые ручейки.

Феликс мотнул головой, пытаясь убрать застилающую зрение темно-красную пелену, но стало только хуже. Кровь попала в глаз, он попятился, моргая и силясь разглядеть, откуда последует новая атака.

– А теперь ты умрешь, – тихо сказал Родгар…

Каким-то чудом Феликс ухитрился отвести его следующий удар, но ноги запутались в траве, и он чуть не потерял равновесие, устояв на ногах только потому, что уперся спиной в стену, ограждавшую дворик. Кровавая пелена заволокла глаза, и он едва мог различить противника.

– Остановитесь! Немедленно! – зазвенел голос Уртиции., – Родгар, не смей!

– Извини, Уртиция, – едва слышно прошептал тот, – но я должен это сделать…

Рейс плотно сжал губы, быстрым движением отвел беспомощно выставленный меч полуослепшего противника и горизонтальным ударом полоснул, целясь в горло. И тут Родгару показалось, что он сунул руку в кипяток. От острой боли, мышцы конвульсивно дернулись, клинок описал замысловатую кривую, вылетел из руки и со звоном покатился по камням дворика, так и не достигнув цели.

Родгар замахал рукой в дымящейся кожаной перчатке, и ошарашенно посмотрел на Уртицию. Та уже бежала к окровавленному Феликсу. Рейс перевел взгляд на сопровождавшую ее горничную. Он как-то никогда не обращал особого внимания на эту тихую рыжеволосую девушку. И понял, что зря. Веснушки проступили на ее бледной коже особенно ярко, а прищуренные глаза пристально смотрели на Родгара. И от того, что он в этих глазах увидел по спине пробежал холодок. Такую бездну он встречал только во взгляде Румпля, и то лишь когда тот выходил из себя. Но если у старого колдуна там была чернота и смерть, то у девушки в зрачках бесновалось пламя. От неожиданности он даже забыл об обожжённой руке.

Фрикса и Уртиция подхватили беспомощно топтавшего у стены Феликса. Он уже почти ничего не видел и лишь бессмысленно поводил головой, силясь понять, что происходит.

– Священные предки, – причитала служанка, – он же ему всю голову раскроил… Бедный мальчик!

– Я в порядке… в порядке… царапина, – бормотал юноша, – я могу сражаться дальше…

Уртиция отобрала у него клинок.

– Что за глупости. Тебе срочно нужен лекарь…

Она обернулась и гневно посмотрела на Родгара.

– Что вы себе позволяете, кавалер Рейс! Поднять оружие на беспомощного…

– Не такой уж он беспомощный, – растерянно пробормотал тот, – парень выстоял против меня почти четверть часа…

– Феликс мой гость! – голос Уртиции задрожал от ярости, – Я не потерплю, чтобы с ним так обращались в моем замке. Прочь с глаз моих! Вон отсюда!

Родгар нелепо зашагал из дворика даже не подобрав клинка и бросая недоуменные взгляды на неподвижно стоявшую Мольфи.

Кончиком указки Румпль перевернул обгорелую перчатку. Дубленая кожа местами обуглилась, и сквозь нее просвечивало маслянисто-радужное железо защитных пластин.

– Великолепно! Просто великолепно! Какая концентрация… По движущейся цели, без подготовки… Браво, Малфрида, браво!

– Браво?! – возмущенно дернулся Родгар, и сразу же скривился от боли, кинув злой взгляд на обмотанную бинтами кисть, – да я чуть без руки не остался!

– Я всегда говорил, что девочка исключительно талантлива…

– Девочка?! Да она стоит целого взвода солдат!

– Я старался, – на лице Румпля появилась гордость, – не всякому наставнику удаётся достичь таких результатов за каких-то пару месяцев.

Родгар сокрушенно покачал головой.

– Одумайся, ты пригрел на груди даже не змею, а огнедышащего дракона. Я видел ее глаза и испугался… Можешь говорить что хочешь, но испугать меня не так уж просто.

– В этом ты прав. Тебя проще подкупить… Кстати, а где графиня?

На лице Родгара появилась недовольная гримаса.

– Мне сказали, что она лично зашивала рану этому молокососу, и теперь занята его лечением…

Он снова поглядел на забинтованную руку и поморщился.

– Этот раунд ты провалил с позором, – вздохнул Румпль, – я тебе говорил, надо было попросить Ангиса. Если бы ты не игрался в благородного рыцаря, все прошло бы тихо и без лишних осложнений.

Родгар насупился.

– Император может лишить меня титулов и привилегий, а его палачи вывесить мой голый труп на базарной площади. Но никто и никогда не сможет сказать, что я подослал убийцу своему сопернику, как какой-нибудь лавочник!

– Ты не какой-нибудь лавочник, – Румпль бросил обугленную перчатку в угол, – ты просто идиот… Надеюсь, этот ожог заставит тебя подумать о том, чтобы в следующий раз действовать чужими руками, а не собственными.

– Да уж… Проклятая девчонка, – Родгар попробовал шевельнуть рукой и тихо застонал от боли, – я ей это запомню.

– Не сметь! – рявкнул колдун, – она моя. И если хоть один волосок упадет с ее рыжей головы, этот ожог покажется тебе наслаждением, по сравнению с тем, что я тебе устрою. Мне нужен сплоченный отряд бойцов, а не грызущаяся друг с другом свора.

Его собеседник лишь мрачно засопел в ответ.

В дверь постучали.

– Войдите, кого еще там принесло, – буркнул Румпль.

В проеме возникло удрученное лицо капитана Игана.

– Вы просили сообщить, когда посланные вами люди вернутся…

– Они вернулись?

– Так точно…

– Они захватили самозванку? Живой? Я должен выяснить, кто надоумил эту дуру назваться Бетицией.

– Э-э-э… невнятно произнес Иган, – как бы это сказать…

– Не мычи, говори как есть.

– Вернулись только двое. Остальные погибли…

– Что ты несешь? Что значит – погибли?

– Их перебила охрана самозванки. Двое выживших клянутся, что спаслись чудом, и всю ночь скрывались по лесам от погони!

– Охрана?! Погоня? Какая ещё к лешему охрана? Откуда?

На лице Румпля недоуменное выражение сменилось озабоченным.

– Ничего не понимаю, – пробормотал он, – кто может за этим стоять? Проклятье, все так хорошо начиналось… Эй! Я должен срочно поговорить с этими проходимцами.

– Они внизу, их допрашивает лейтенант Лабс, – отрапортовал Иган.

– Право же, не стоит, – не слишком решительно сопротивлялся Феликс, – ты… вы слишком добры, это пустяковая царапина…

– Во-первых, – назидательно произнесла Уртиция, – заканчивай изображать официальную вежливость. Я же сказала, можешь звать меня на 'ты'. Во-вторых, никакая она не пустяковая. Острие почти достало до кости, и может начаться воспаление. Поэтому лежи смирно, и слушай что я тебе говорю.

Феликс все же сделал поползновение выбраться с койки.

– Ну не стоит. В конце концов, позови лекаря.

– Я сама справлюсь. Как раз на той неделе я прочитала об особенностях гнойных инфекций…

– Инфекций?! Урти, какие же книги ты читаешь?

– Я… я… не важно. И перестань слезать с кровати, повязка сползет.

Она строго посмотрела на него сверху вниз. При небольшом росте ей это удавалось не слишком часто. Но сейчас она стояла, а Феликс был распростерт на лежанке с обмотанной на манер тюрбана головой.

– У тебя свежий шов, – назидательно добавила Уртиция, – и я не хочу, чтобы он разошелся и перекосил тебе все лицо.

– Шрамы только украшают рыцаря, – улыбнулся Феликс.

– Все хорошо в меру. И шрамы тоже. Я достаточно хорошо умею шить, – не без кокетства заметила графиня, – и не хочу, чтобы ты испортил мою работу. Пусть у тебя останется маленький и аккуратный шрамик, а не рубец в половину лба… И вообще, больной должен слушаться лекаря.

– Ты не лекарь, – в глазах Феликса блеснуло ехидство.

– Мне лучше знать…

Уртиция вдруг смущенно покраснела и обернулась.

– Мольфи, ты еще здесь?

– Да, ваше сиятельство – едва слышно ответила та.

– Что с тобой? – Уртиция внимательно посмотрела на ее землистое лицо, – ты в порядке?

– Да…

– Не глупи. На тебе лица нет. Иди вниз и отдохни. Слышала? Раненым я сама займусь…

Мольфи безмолвным призраком вышла из комнаты и, не слишком хорошо понимая, что делает, спустилась на кухню. Все тот же рыжий горец старательно обтирал миску куском хлеба, с явным сожалением поглядывая на висевший над очагом опустевший котел. Фрикса сидела рядом, положив голову на скрещенные руки, и грустно смотрела в огонь.

Мольфи беззвучно прошагала к очагу и присела на табуретку. Ей было холодно.

– Гарвена убили, – вздохнула Фрикса, – говорила я, плохо с солдатами связываться… Войны нету, так разбойники нашлись.

Горец оторвался от миски и внимательно посмотрел на Мольфи. Встал и подошел ближе.

Девушка оторвала взгляд от огня и посмотрела на солдата.

– Холодно здесь, – негромко прошептала она.

Тот внимательно поглядел ей в глаза.

– О! Да ты совсем плоха… Что случилось?

– Ничего. Я просто устала. Очень устала. И замерзла.

– Оставь девочку, ирод, – беззлобно сказала Фрикса, не отрывая головы от стола, – видишь плохо ей.

– Вижу. Но не пойму. Что-то взяло все ее силы. Она выглядит будто прорицатель, общавшийся с призраками, или одержимый воин, когда его оставит ярость горных духов…

Фрикса резко подняла голову.

– Ты с этими глупостями кончай! – возмутилась она, – мы испокон веков праведные имперцы, а не еретики какие, нечего тут свои бредни разводить!

Солдат ничего не ответив, взял свой полосатый шерстяной плащ и расстелил по скамье. Затем подхватил Мольфи, уложил ее на него и завернул в плотную колючую ткань.

– Приготовь горячего бульона, женщина, – хозяйски распорядился он, – девочке нужно восстановить силы.

– Тоже мне, – пробурчала Фрикса, – раскомандовался тут. Позавчера только с дерева слез, а туда же, распоряжаться…

Но кастрюлю на огонь поставила.

– Я не знаю… – пробормотала Мольфи, – он хотел убить Феликса, а я… я… это как-то само собой получилось… а потом я устала… и замерзла.

Она поплотнее закуталась в плащ.

– Не бойся. Это пройдет, – заверил ее горец, – кудесник должен быть сильным. Очень сильным. Нужно долго практиковаться. И тогда он сможет повелевать ветрами и призывать грозы. И говорить с духами. У тебя еще мало сил. Ты слишком молода для этого.

– Ординаторов на тебя нету… дикарь, – осуждающе проворчала Фрикса, снимая пену с бульона, – чему девочку учишь?

В подвале было жарко. Пламя горна и масляных ламп отбрасывало желтые и оранжевые блики на причудливые каменные призмы.

Заметив входивших, каменотес низко поклонился.

– Да продлятся ваши дни, великий из великих и ваши, добрый господин, тоже.

Румпль игнорировал приветствие, а Родгар лишь немного кивнул, стараясь, чтобы висевшая на перевязи рука не слишком шевелилась.

– Обстоятельства изменились, Уккам, – резко сказал Румпль, – мне нужно, чтобы ты закончил работу как можно раньше.

– Как вам будет угодно, – поклонился мастер, – но замечу, что все письмена должны быть нанесены в строгом соответствии с планом и без малейших изъянов. А это большой труд. Кроме того, мне едва хватает бронзы…

– Мы отправили в переплавку даже подсвечники из кабинета графа, – проворчал Родгар, – тебе мало?

– Здешний металл беден, – удрученно вздохнул каменотес, – он плохо держит магию…

– Ты уж постарайся справиться, – сказал Румпль, – хоть ты и позволил себе лишнего с моей ученицей, но если закончишь на этой неделе – получишь двойную плату.

– Я сделаю все, что могу, – ответил мастер, бесстрастно глядя на заказчиков, – но не думаю, что это возможно…

Румпль нервно поджал губы.

– Я не знаю когда и с какими врагами столкнусь, и твоя работа нужна мне срочно.

Каменотес лишь моргнул в ответ.

Родгар тихо кашлянул. Колдун удивленно посмотрел на него.

– Он боится твоего гнева, – пояснил Рейс, – за то, что напугал девчонку. А поскольку он знает, что пока не закончит работы, ты его не тронешь, то не станет особо торопиться.