Текст книги "Драконьи долги (СИ)"

Автор книги: Янтарина Танжеринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Выпейте, вам полезно. Бодрости прибавит, да и аппетит появится. Чтобы съели мне всё, что в вашей тарелке!

Он слабо хмыкнул, но возражать не стал, после вина послушно взялся за вилку. Наверное, и впрямь проголодался, но только сейчас, когда дурнота отступила, смог это осознать.

Сама Айриэ с удовольствием употребила стаканчик густого, чуть терпкого вина безо всяких заклинаний и заела его сыром, попробовав все три сорта. Эстисса заслуживает того, чтобы в ней поселиться! За одни только сыры заслуживает.

Поели в молчании, потом Айриэ сгребла грязную посуду на поднос и отправилась вниз за чаем. Не побрезговала лично помыть посуду – если надо, мы и руками можем поработать, ничего страшного… К тому же за этим занятием неплохо думается – жаль, грязная посуда быстро закончилась.

Что делать с Фирниором дальше, было толком непонятно. То есть, дождаться выздоровления и взять с собой охотиться на сизого волколака – это само собой. Тут ведь «драконий день» на носу, и будет лучше, если у Фиора не появится возможности сразу же сбежать в негодовании, едва он узнает, кто был его попутчицей. В общем, заманить в глухие леса и… разобраться, усмехнулась драконна. Прямо сейчас надо всё-таки дождаться Виаллерона и посоветоваться с опытным целителем, а там видно будет.

Не то чтобы Айриэ жаждала душещипательных признаний, но иначе всё равно не получится. Придётся снимать маску (хорошо, что не успела этого сделать, а ведь мелькала мысль пойти к нему сразу как Айриэннис). И придётся договариваться, а это будет непросто, потому что Фирниор наверняка до сих пор её ненавидит за свою искорёженную жизнь. Сколько там ему на самом деле?.. Двадцать три, припомнила она, будет в начале осени. А пережил – не всякий пятидесятилетний успеет столько. И ему пришлось так стремительно повзрослеть… Насильственно повзрослеть вдобавок, а за такое благодарности обычно не чувствуют.

– Чай, – пояснила она очевидное, наткнувшись на его внимательный взгляд.

Глаза были прежние, серые, но не виднелось в них лиловых закатных облаков, да и взгляд стал совсем жёсткий, взрослый. Хорошенький щеночек безнадёжно исчез… Что хорошо, влюблённость испарилась вместе с его юностью, так что, может быть, им удастся поговорить без этих… человеческих сложностей.

– Спасибо. Вижу, вы предпочитаете с молоком?

– Да, люблю так. Да и вам это тоже полезнее, так что придётся потерпеть.

– Нет, всё нормально, – пожал он здоровым плечом. – Я нисколько не возражаю.

Говорили о преимуществах чая с молоком и без оного, а смотрел Фиор чересчур серьёзно, вдумчиво. Не чай его волновал, понятное дело.

– Думаю, Нидайра, вы вправе ждать от меня некоторых объяснений… – начал он и умолк, видно, собираясь с мыслями.

– Я на ваши тайны не претендую, – поспешила успокоить его Айриэ. В самом деле, большую часть она и так знает, а прочее выяснится со временем. – Скажите только, вас называть по-прежнему или как-то ещё?

– Догадались? – впился в неё взглядом Фирниор.

– Это было несложно. Раз ваш истинный облик скрывается под весьма качественной иллюзией, то логично предположить, что вместе с лицом вы сменили имя, разве не так? Иначе зачем вообще менять?

– Действительно, логично, – признал он. – Только не стоит звать меня по-другому. Я привык быть Дэрионисом. А меня прежнего давно уже нет.

– Человек существует, пока есть те, кто его помнит.

– Иногда забвение лучше, чем жить в чьей-то памяти. Для меня – лучше.

– Ваше право.

«Только я-то всё равно помню, каким ты был».

– Нидайра, могу я просить вас, чтобы вы сохранили в тайне то, что увидели в моём доме? – спросил он и ощутимо напрягся в ожидании её ответа.

– Ну разумеется, я не собираюсь никому выдавать ваши секреты, можете не беспокоиться. Только одному моему другу, но он целитель, для него хранить тайны пациентов – дело чести. Он скоро придёт сюда.

– Что? – нахмурился Фирниор. – Вы пригласили сюда целителя, без моего согласия? Много на себя берёте, мэора!

– А что же, прикажете мне за компанию с вами упиваться вашими же страданиями? – вопросила драконна, у которой природная ядовитость характера всё-таки возобладала над решением быть кроткой, аки ягнёночек, и терпеливо сносить все причуды больного.

– Я не просил ни страдать, ни сострадать! – выпалил он и яростно уставился на Айриэ.

Они мерили друг друга неласковыми взглядами, пока внизу у входной двери не прозвенела короткая мелодичная трель, а сразу после – несколько отрывистых басовитых сигналов.

ГЛАВА 7

– Кто-то у ворот, и уже вошёл, – пояснил Фирниор хмуро. – Сейчас будет здесь.

– А, наверное, это мой друг! – обрадовалась Айриэ. – Я специально оставила уличную дверь незапертой, чтобы не бегать открывать.

– Радует, что хоть кто-то явится сюда нормально, через дверь, – сварливо заметил он. – Надеюсь, вы, мэора, когда входили, не вынесли мне ворота магией?

– О нет, не беспокойтесь, я всего лишь перелезла через стену, договорившись с охранным заклинанием, – мило улыбнулась драконна.

– Тогда я уж и не знаю, чего мне ждать от вашего друга.

– Не ворчите, он самого короля лечит, между прочим. Цените.

– Весьма польщён, – кисло отозвался он и устало прикрыл глаза. – Только зря заставили человека потерять время на визит, мэора. Целитель мне не поможет, я ведь уже говорил.

Хлопнула входная дверь, и кто-то начал быстро подниматься по лестнице на второй этаж.

– Человек, вероятно, и не поможет… – начала драконна и осеклась, потому что это оказался не Виаллерон.

В комнату стремительно ворвалась юная светловолосая особа и с порога укоризненно заверещала:

– Дэри, у тебя совесть есть, ты почему приехал и мне не показался? Я жду-жду… О-о-о!..

Её ярко-вишнёвый ротик удивлённо округлился, тонкие, умело выщипанные бровки приподнялись, когда она узрела представшую её глазам живописную сценку. Полуобнажённый Фирниор, из-за жары укрытый простынёй лишь ниже пояса, остатки трапезы на столике, незнакомая дама, непринуждённо развалившаяся в кресле. Вначале на лице девицы отчётливо проступили ревность и обида, тут же сменившиеся жалостью, когда до неё дошло, что её «Дэри», мягко говоря, не до развлечений. Хотя, к слову, девицей она точно не была: под платьем зажиточной горожанки отчётливо проступал животик. Надо же, а по ступенькам неслась, как горная козочка. Айриэ мельком подумала, а уж не Фиор ли… готовится стать отцом. Хотя это всё равно ничего не меняло, драконне не было дела до его детей. Или не его.

Молодая женщина была довольно симпатичной, светленькой, с румяными щёчками и ладной фигуркой – крутые бёдра, соблазнительно обтянутые отлично сшитым платьем, тонкая талия и пышный, налитой бюст. Беременность ещё не сделала её неуклюжей и не испортила цвет лица, так что подруга Фиора могла считаться весьма привлекательной особой. Только голосок был, пожалуй, чуть слишком пронзительным и громким, да и хорошие манеры ей привили, скорее всего, совсем недавно. Они ещё не успели сделаться частью её существа, въесться в плоть и кровь, и оттого жесты и фразы молодой женщины казались самую чуточку искусственными, заученными, но это если приглядываться. Айриэ делала это скорее по привычке, ведь никакой необходимости пристально изучать подругу Фирниора не имелось.

– Дэри, что, опять? – горестно уточнила она. – Ну тем более, должен был мне сказать!

Фирниор возразил, мягко улыбнувшись:

– Не должен. Ты же знаешь, как к этому относится твой муж. Опять устроит скандал, а зачем тебе лишние огорчения в твоём положении?

Юная женщина негодующе фыркнула и пренебрежительно вздёрнула носик:

– Муж!.. Ну, если Орло окажется таким дураком, что вздумает ревновать, я… я его брошу, вот! И уйду жить к тебе! Пусть тогда помучается.

– Детей тоже бросишь? – подавил смешок он.

– А вот пусть Орло сам с ними понянчится, тогда поймёт, каково мне! – снова фыркнула она и махнула рукой досадливо, позабыв о манерах: – Ай, да ну его к гоблинам лысым, дурака ревнивого. Ты отговорок-то не придумывай, я же привыкла за тобой ухаживать, что тут такого. Вот посмей только не позвать меня в следующий раз!.. Что, чужого человека тебе приятней видеть, чем меня? Чем она лучше, а?

Она метнула враждебный взгляд на магессу, которая в ответ лишь насмешливо вздёрнула бровь.

Фирниор тут же одёрнул подругу:

– Байза, как тебе не стыдно! Где твоя вежливость, девочка? Извинись перед мэорой немедленно!

– Простите… – насупившись, выдавила из себя юная особа.

Имя показалось драконне смутно знакомым, и тут Фирниор невольно освежил её память. Он, спохватившись, наконец представил женщин друг другу и отрекомендовал Байзу как свою «любимую названую сестричку», которая, мол, преданно ухаживала за ним, когда он тяжело болел.

А-а, так это же та самая юная воровка, сообразила наконец драконна. Скажите пожалуйста, какая из неё ладная девочка выросла. Неудивительно, что Айриэ её не узнала, ведь тогда она была вся в синяках из-за побоев, да ещё острижена едва ли не налысо. Хм, «любимая сестричка», кто бы мог подумать! Замужняя женщина, мать – и когда только успела? Как же всё-таки люди торопятся жить…

Выходит, гномы сделали из неё что-то приличное, а Фирниор – наверняка он сам, кто же ещё – немного пообтесал и добавил хороших манер. Забавно, только девочка-то, похоже, Фиора любит совсем не как брата и немножко ревнует. При том что дети у неё явно от мужа, судя по братско-дружескому отношению бывшего сына виконта.

– Байза, малышка, я очень благодарен тебе за визит, – вкрадчиво начал Фирниор, будто капризное дитятко уговаривал. Впрочем, в чём-то она ещё сущий ребёнок, так что, похоже, тактика была выбрана верная. – Только я уже чувствую себя намного лучше, магия и отвары мэоры Нидайры творят чудеса. Поэтому будет лучше, если сейчас ты вернёшься домой. Не стоит зря обижать Орло, он хороший человек. Да и няньке тяжело справляться с близнецами, ты же знаешь.

– А ты как же? – недовольно надув губы, спросила Байза.

– Я же сказал, мне гораздо лучше. Не нужно со мной носиться, я…

Снова раздался сигнал, посланный сторожевым заклинанием.

– Ага, вот теперь это уже точно Виалл! – вновь обрадовалась Айриэ, которой не терпелось получить консультацию у опытного целителя касаемо состояния своего давнего знакомца. Она выбралась из кресла, готовясь встретить друга.

Как бы не так! Сегодня у Фиора был воистину день открытых дверей. Через минуту на лестнице послышался такой топот, будто неслось стадо бешеных буйволов, и подобный шум легконогий, изящный эльф не мог производить никоим образом.

Айриэ чуть отошла от входа, и вовремя. Дверь спальни с силой распахнулась и так грохнула о косяк, что у всех присутствующих уши заложило. На пороге стоял здоровенный, массивный, широкоплечий детина, проревевший в сторону Байзы:

– Где твой полюбовник, девка гулящая?

– Где ему и угодно быть: в собственной постели! – не дав подруге и рта раскрыть, хладнокровно ответствовал Фирниор с поистине аристократическим высокомерием. – И не полюбовник, как вы изволили выразиться, а названый брат. Милейший Орло, мне кажется, ни я сам, ни ваша супруга не давали ни единого повода подозревать нас в чём-либо предосудительном.

Он гордо выпрямился, почти не опираясь на подушки, и говорил со сдержанным достоинством, но так веско, что ревнивый муженёк поневоле смешался. Фирниор казался намного сильнее – несмотря на видимую слабость, болезненное состояние и, мягко говоря, не внушительный вид.

– Брай… мэор Дэрионис?.. – запинаясь, спросил детина, заметно сбавив тон и безошибочно распознав дворянское происхождение предполагаемого «полюбовника» жены. – А… как же?.. Лицо ваше?..

– А вот так же!.. – зло передразнила его Байза, угрожающе наступая на детину и потрясая маленькими кулачками. – Магия чёрная тут замешана, из-за этого у него чужое лицо! А ты что же, бугай ревнивый, думал, что я с пузом к любовнику бегаю, а? И к кому? К Дэри? Да он же мне как брат, я ведь тебе тыщу раз говорила, что ухаживаю за ним, когда он болеет! Да как у тебя только язык твой грязный не отсох такое про нас с Дэри говорить?..

Она с каждым высказанным обвинением угощала муженька тычком в грудь, а тот, растерявшись, только молча таращился и моргал. Похоже, он был из тех, кто любит поорать, но грозен только на вид, а на самом деле находится у жены под каблучком. Его простая, но добротная одежда свидетельствовала о том, что он человек небедный – ремесленник или, скорее уж, торговец, судя по довольно чистым рукам и паре затейливых перстней, какие многие купцы любят носить «на удачу».

– Ну, ну, уймись уже, лапочка моя, я ж только так, не подумавши сболтнул, – добренько и заискивающе заворковал Орло, но вместо воркования выходило уж скорее гудение. Но добренькое, да. – Голову, должно, напекло, вот и попутали гоблины пупырчатые… Ну не сердись, лапуля, ты ж мой свет ясный, вот и приревновал я тебя немного.

– Дурень ты здоровенный, – уже далеко не так сердито заявила Байза. – Вечно орать начинаешь, не разобравшись толком. Иди себе в контору, у тебя ж сегодня клиент важный, сам говорил. Ну, насчёт той партии пряностей из Песчаных Земель.

– Так тот торговец только к вечеру будет… – рассеянно ответил Орло и подозрительно нахмурился, вновь медленно закипая: – Погоди, жёнушка, а ты что же, здесь останешься? С ним, что ли? И после этого ты хочешь, чтоб я не ревновал?!.

Байза громко и зло фыркнула, тоже готовясь высказать всё, что думает по этому поводу. Но тут Айриэ сочла, что милых семейных сцен с неё на сегодня достаточно. Пусть идут к себе домой, там и выясняют отношения, а ей громкий, пронзительный голосок бывшей воровки уже, признаться, поднадоел.

Она гибким движением скользнула к Фирниору на кровать, обняла за плечи и звонко чмокнула в щёку – левую, потому что он лежал справа на самом краю постели и примоститься с той стороны не было ни малейшей возможности. Никакого отвращения она, разумеется, не испытывала – он же не заразный, подумаешь, перекошенное лицо и пара уже подживающих ранок на скуле. Но все присутствующие, включая самого Фиора, почему-то вытаращили глаза. Айриэ придержала дёрнувшегося от неожиданности пациента и нарочито ласково промурлыкала:

– Дэ-э-эри, мой хороший, как думаешь, мы с тобой справимся без помощи твоей замечательной сестрички? Ну я же всё-таки маг, мне положено творить чудеса!

Фирниор сдавленно закашлялся, что драконна решила счесть согласием и обратилась к супружеской чете:

– Ну вот, брайя, теперь вы можете спокойно оставить вашего брата на моё попечение и позаботиться о себе и будущем ребёнке. А вы, брай, будьте любезны проводить супругу до дома и проследить, чтобы ей не стало плохо от жары. Это я вам как маг, разбирающийся в целительстве, говорю!

На Орло строгий совет магессы подействовал очень бодряще. Детина вздрогнул и тут же забормотал смущённо:

– Да-да, мэора, непременно провожу, как вы велите! Это вы дело говорите, премного благодарен! Слышала, лапочка? Нельзя тебе одной по улицам в такую жару бегать, и себе навредишь, и дитю.

Байза сердито прищурилась и кинула на магессу неласковый взгляд. Теперь настала её очередь ревновать и подозревать. Нет, ну до чего же утомительная парочка! И рявкнуть на них нельзя, Фирниор разобидится, что она здесь командует. Он и так со времени её прихода бурчит, не переставая, и всячески сопротивляется её попыткам помочь. Ну и характерец! Явно испортился со времён юности, хотя причины, если уж говорить честно, имелись. Зато его внутренняя суть не изменилась, вот что главное. Не озлобился ведь, не стал жалким или подлым, а это о многом говорит. Есть у него стержень, это достойно уважения…

– Байза, правда, иди домой, мы с мэорой… с Нирой сами справимся. Спасибо за помощь и сочувствие, сестричка, – старательно улыбнулся Фирниор. – Я тебя навещу, когда выздоровею, или вы вдвоём с Орло приходите на чай денька через три, договорились?

– Да разве она знает, как за тобой ухаживать нужно? – упрямо возразила несносная девчонка. – То ли дело я! И…

– Байза, ты опять? – проревел потерявший терпение Орло. – А ну, пошли домой сейчас же!

– Ты мне ещё указывать будешь!..

Запасы драконьей благостности на этом истощились. Айриэ с чувством сказала: «Кха!!!», заставив супругов резко замолчать и замереть с приоткрытыми ртами. После чего драконна улыбнулась ласково-ласково и предложила:

– Тому, кто задержится здесь и продолжит скандалить, я подарю много новых и незабываемых ощущений, заставив сменить шкурку. Вот, скажем, кролики – такие милые пушистые зверьки. И молчаливые… Ну так что, остаётесь?

– Н-нет, мэора, м-мы уже уходим, – наконец очнулся от ступора Орло и потянул за собой живо переставшую сопротивляться Байзу. – Всего вам наилучшего, мэоры, счастливо оставаться.

Быстрый топот на лестнице, и дверь внизу стремительно захлопнулась.

– Давно бы так, – заметила Айриэ, издав довольный смешок

Не выдержал даже недовольный Фирниор, улыбнувшись против воли, и проворчал беззлобно:

– Вы зачем мне сестричку названую напугали? Она же теперь лишний раз прийти побоится.

– Вот и хорошо, а то она тебя удушит своей заботой… Дэри, – насмешливо прищурившись, сказала драконна.

– Кто бы говорил! – немедленно вскинулся Фирниор.

– Но мои-то действия эффективнее, согласись!

– О да! Ты меня так злишь с самого прихода, что это заставляет забыть обо всех болячках. Эффект несомненный.

– И положительный, признай это наконец!

Ответом ей стал долгий малопонятный взгляд, в котором смешались и злость, и раздражение, и благодарность, и что-то ещё, всё вперемешку. Похоже, противоречивые чувства в нём прямо-таки бурлили и кипели, но вслух он ничего говорить не стал. Пришедший очень кстати эльф непринуждённо помог разрядить накалившуюся обстановку.

– Нидайра, дорогая моя, я пришёл, как только смог! А это и есть твой друг? Рад знакомству, мэор Дэрионис, сердечно рад!

– Взаимно, мэор Виаллерон! – вежливо ответил Фирниор. Его удивление выдали лишь чуть расширившиеся глаза. Не узнать знаменитого на всю Эстиссу (и единственного на данный момент) эльфа он не мог и, кажется, всё-таки был впечатлён.

Айриэ вышла, чтобы не мешать и не стеснять их своим присутствием, и занялась грязными чашками. Потом просто сидела внизу на кухне, время от времени делая глоток вина, и ждала Виалла. Она ещё в письме предупредила эльфа, чтобы об Ордене он не упоминал, и знала, что лишнего Виаллерон болтать не станет, так что Фиор ни о чём не узнает. Виалл появился нескоро – мрачный и хмурый.

– Ничего не понимаю! – раздражённо заявил он и плюхнулся на стул рядом с драконной. – Ты что там пьёшь? Вино хоть хорошее?

– Неплохое, – отозвалась Айриэ. – Так что ты думаешь? Можно облегчить его состояние?

– Айриэ, да ты уже сделала всё, что можно. Я бы и сам лучше не справился! Это твоя драконья магия?

– Проклятие тоже драконье, – угрюмо отозвалась Айриэннис.

Фиолетово-чернильные глаза эльфа с любопытством уставились на неё.

– Твоё?

– Моё, Виалл, – вздохнула Айриэ.

– Это он? Тот, для кого ты сделала камень?

– Ну да, хотя я только сегодня узнала. – Айриэ бездумно покачала почти пустой стаканчик, глядя, как тёмно-рубиновые капли расплываются по стеклу и медленно скатываются обратно на донышко. – У него аура совсем другая была. Да и не думала я, что кто-то ещё в этом мире способен создавать столь качественные иллюзии. Гномы точно не умеют, а магия – их.

– Это даже не иллюзия, а приросший облик, пожалуй. Мне так показалось. Гномы что-то такое с ним сделали, только моих умений не хватает, чтобы разобраться.

– Моих тоже, представь. В «драконий день» взгляну, истинным зрением.

Эльф задумчиво смочил губы вином и сделал маленький глоток.

– А у твоего друга спросить не хочешь?

– Вот тогда заодно и спрошу. Он, кстати, как меня узнает, о дружбе моментально позабудет, – невесело хмыкнула драконна. – Не знаю, удастся ли поговорить нормально. Ну да ладно, там посмотрим.

– Жаль, что я ничем не смог ему помочь.

– Да это не твоя вина, Виалл. Проклятие и мне-то не поддаётся, вот если только… – Она умолкла, не желая загадывать заранее – чтобы не спугнуть удачу, что ли, а то её и так отчаянно не хватает…

Чуткий эльф понял, что она не хочет распространяться на тему проклятия, и заговорил о другом:

– Если хочешь, я сделаю для твоего друга укрепляющее зелье и пришлю потом с кем-нибудь. Вроде бы он ко мне хорошо отнёсся, так что зелье должно помочь ему быстро оправиться после болезни.

– О, а вот за это спасибо! – обрадовалась драконна. – Твоё зелье будет очень кстати. Из меня-то целительница так себе, тут я гораздо слабее тебя. И мне тоже требуется хорошее отношение пациента, чтобы лечение подействовало. Пока-то с этим всё в порядке, а вот потом что будет… Заранее содрогаюсь. Не люблю я разобиженных людей уговаривать…

Эльф дал ей ещё несколько советов касаемо ухода за больным и распрощался – его ждали во дворце.

Фирниор лежал, прикрыв глаза, но сразу же распахнул их, стоило Айриэ почти бесшумно войти в комнату.

– Нира, какие у тебя интересные знакомства, – заметил он чуть удивлённо. – Действительно, чувствую себя польщённым – меня лечил сам «королевский» эльф.

– Мы с Виаллероном встречались ещё в Дилиании.

– Охотились? – уточнил он.

– Да, и в Эстиссе тоже, я была в отряде принца Эдореда. Тогда мы и подружились.

Фирниор понимающе кивнул, перестав недоумевать. Действительно, для простой магессы это было бы чересчур… роскошное знакомство, но боевое братство – вещь особая. Теперь он, похоже, больше не удивлялся, что столь занятое существо, как Виаллерон, примчался лечить незнакомого человека по её первому слову. Вот и хорошо, ей только лишних подозрений не хватало. И так уже она несколько раз чуть себя не выдала. Рано пока.

– Дэрионис, скажи, что именно с тобой делали гномы? Я о магическом вмешательстве, – пояснила она. – Виалл тоже разглядел на тебе эти странные сгустки гномьей магии.

Он поморщился, явно не испытывая ни малейшего желания говорить об этом. Но отмолчаться порядочность ему не позволила: он чувствовал себя обязанным за помощь, а отплатить сейчас мог только ответами на заданные вопросы.

– Ты что-нибудь слышала о «слезах гор»?

Айриэ кивнула. Так называли прозрачные голубоватые магические кристаллы, добывавшиеся только в Штентерроге, Кошмарной шахте, что в Фиарштадских горах. Там имелось месторождение каменного угля, которое начали было разрабатывать в незапамятные времена. Однако вскоре гномы наткнулись на весьма странное место, пропитанное непонятной магией. Это были естественные пещеры глубоко под землёй, частично засыпанные стародавним обвалом. И в этих пещерах росли дивные кристаллы, способные исцелить очень редкую болезнь, так называемую «каменную лихорадку», которой болели только гномы. «Каменная лихорадка» имела магическое происхождение, за давностью лет полностью забытое, и почиталась неизлечимой. Её не брали ни зелья, ни заклинания, только, как выяснилось, те самые «слёзы гор».

И всё бы ничего, но для гномов путь в Кошмарную шахту оказался почти невозможен, магия этого места препятствовала. Из сотни спуститься туда могли хорошо если пятеро, вернуться назад – ещё меньше. Из тех первых шахтёров, нашедших пещеры, выжил лишь один. Он-то и принёс два удивительных кристалла и рассказ о том, как один за другим сходили с ума его спутники и умирали от дикого, вымораживающего кровь ужаса, а тела их сразу же рассыпались прахом.

Кошмарную шахту закрыли и забросили на долгие века, поскольку «каменной лихорадкой» болели единицы, гораздо вероятнее было умереть от иных причин. Однако примерно два с половиной века назад, в королевстве Картивия, во времена правления чёрного мага Хангира, случился огромный выброс неконтролируемой энергии, сильно повлиявший на всю магическую оболочку мира. И почему-то «каменная лихорадка» прямо-таки расцвела, пышным ядовитым цветом. Теперь болезнь настигала гномов гораздо чаще, и им пришлось озаботиться добыванием средства от этой напасти, равно поражавшей мужчин, женщин и детей. Причин возникновения болезни вроде бы не имелось – ни физических, ни магических, однако же гномы заболевали. Поговаривали, что и не болезнь это вовсе, а давнее искажённое проклятие, наложенное неизвестно когда и неизвестно кем на всю расу, но как бы то ни было, о Штентерроге вспомнить пришлось.

Драконам и эльфам туда было не спуститься. Совсем. Из гномов с кристаллами, как уже говорилось, возвращались лишь единицы. Кроме того давнего первого раза, вынести из пещер удавалось лишь единственный кристалл за раз. Одна «слеза гор» – одна спасённая от «каменной лихорадки» жизнь. Второй раз магия Штентеррога никого из гномов не впускала. Неудивительно, что гномы стремились создать некий запас драгоценных «слёз», ведь поражённый болезнью-проклятием умирал довольно быстро и мог просто не дождаться исцеления.

Выяснилось, что люди могут входить в Кошмарную шахту почти беспрепятственно, за редкими исключениями, вот только возвращались с кристаллами лишь немногие выжившие. Прочие точно так же, как гномы, сходили с ума, умирали и становились пылью, густо устилавшей прямой коридор, ведущий к заветной пещере. Странная магия этого места бдительно стерегла пещеру сокровищ. Кристаллы давались в руки лишь тем из людей, чей дух был твёрже алмаза, а помыслы чисты, как хрусталь. По крайней мере, так считалось, и надо сказать, не без оснований.

Поначалу людей, желающих заработать, находилось немало – ведь гномы честно платили золотом за каждую «слезу гор». Огромная сумма в десять тысяч золотых за один-единственный камушек привлекла в Штентеррог множество охотников за лёгкой наживой – вот когда в коридоре, ведущем к пещерам, изрядно прибавилось праха. Жуткие байки немногих вернувшихся с добычей счастливчиков заметно поубавили количество авантюристов, желающих рискнуть своей шкурой. Однако же смельчаки до сих пор находились, и даже такие, кто ходил в пещеры не единожды. Почему-то на людей ограничение на количество походов за сокровищами не распространялось, однако и больше трёх-четырёх раз человек не выдерживал. Кто-то навек оставался в Штентерроге, кто-то уходил вовремя, озолотившись и обеспечив себя и даже внуков с правнуками. Помнится, Конхор и Бромор как-то рассказывали Айриэ о легендарном добытчике, принёсшем гномам целых пять «слёз гор». Как ни удивительно, кончил тот человек вполне хорошо, и добытое богатство пошло ему впрок. Видимо, не зря ходили упорные слухи об особых душевных качествах, потребных человеку для успешного возвращения из Штентеррога. Почему магия Кошмарной шахты так по-разному действовала на людей и гномов, не мог объяснить никто.

Фиор пошевелился и глубоко вздохнул, только тогда драконна очнулась от своих размышлений. Впрочем, он и сам не торопился продолжать. Сказал неохотно, явно пересиливая себя:

– Так вот, гномья магия, которую ты на мне разглядела – это и есть «слёзы гор». Четыре камня.

«Корррявое Равновесие!» – чуть не брякнула вслух Айриэ, удержавшись неизвестно каким чудом. Вместо этого выдавила:

– Как?..

– Гномы никогда, ни под каким предлогом не отдают и не продают «слёзы» за деньги, ты наверняка знаешь. Они не торгуют жизнями своих сородичей. К тому же «каменной лихорадкой» болеют только гномы, для прочих эти кристаллы – лишь наполненные странноватой магией игрушки. Но моё проклятие, оно… такого свойства, что «слёзы» смогли заставить его уснуть. Правда, я надеялся, что навсегда… но позже стало понятно, что только на время. – Он попытался независимо усмехнуться, но получилось плоховато. – Впрочем, я рад и этому. Было хуже.

Он потянулся правой рукой к стакану с целебным питьём, которое драконна перенесла сюда из подвала, и сделал несколько жадных глотков. Помолчал немного и продолжил:

– Ну так вот, насчёт «слёз гор» выяснилось случайно. Я раньше и не знал о них ничего. Увидел случайно: я лежал в одной комнате с заболевшим «каменной лихорадкой», которого собрались лечить. Как только я увидел кристалл… не знаю, почему-то сразу понял, что подобный камень может мне помочь. Чутьё, приступ ясновидения, что-то ещё – называй как хочешь, но я твёрдо знал: это поставит меня на ноги. И тогда же я осознал, что одного камня мало. Нужно четыре.

«Это, значит, поставило, а «драконий камень» – нет?.. Ты его использовал, но он тебе не помог. Ничего не понимаю. Так не бывает. Точнее, так не должно быть…» – подумала Айриэ, ожидая продолжения рассказа.

– Я предложил гномам справедливую цену, и они согласились, – спокойно и твёрдо сообщил этот невозможный человек. – Я спускаюсь в Штентеррог и приношу «слёзы гор». Каждый пятый камень – мой. И я это сделал.

Айриэ вновь потеряла дар речи.

Двадцать раз!.. Двадцать, хотя подобное считалось невозможным. Когда и после первого раза немудрено было лишиться рассудка. Бывало, и лишались. «Да чтоб мне самой в Кошмарную шахту провалиться!.. Его упрямство переплюнет даже наше, легендарное драконье!» Должно быть, взгляд у неё получился весьма красноречивый, потому что Фирниор отвёл глаза и чуть смущённо сказал:

– Не надо так на меня смотреть. Просто я очень хотел жить, только и всего.

Сущие мелочи.

Вспоминать не хотелось, хотя было в этих воспоминаниях что-то мучительно-притягательное, из-за чего всё время тянуло сковырнуть запёкшуюся корку времени, намертво присохшую к тем дням. И зудит, и ноет, а сковырнёшь – испытываешь одновременно и тягучую боль, и облегчение.

Вслух о таком не рассказывают. Никому. Даже самым близким, которых у него всё равно не осталось. Да и были они когда-нибудь?.. Кроме разве что матери.

Неважно, впрочем. Там, в Штентерроге, помочь могла только стальная воля и яркое воспоминание. Самое яркое и счастливое из возможных, которое привязывало к жизни и помогало сохранить себя как личность. Не затеряться в кошмарах, щедро подбрасываемых странной магией пещер, не утратить желание жить, не рассыпаться мельчайшей пылью, смешиваясь с сотнями других таких же неудачников.

«Постарайся цепляться за что-то такое, что удержит тебя на плаву, – советовал мудрый гном, в далёкой юности побывавший в пещерах и принёсший оттуда кристалл для своей заболевшей сестры. – Самое светлое, самое лучшее, что случилось с тобой. В детстве ли, позже – неважно. Главное, держись за него и помни, кто ты есть. Тогда ты дойдёшь и вернёшься».

Они жалели его – юного калеку, живого лишь наполовину. Все гномы, кто провожал его до входа в Кошмарную шахту и устанавливал его носилки на полу подъёмной клети. Фирио ловил на себе их сочувствующие взгляды и старался не злиться, потому что они жалели от чистого сердца. Они не верили в его возвращение, но сделали всё, чтобы он смог вернуться. И, наверное, подумывали о том, что если он и не выйдет из шахты, то это всё же лучше, чем жить калекой. О той проклятой драконьей подачке они не знали, не могли знать… Только брай Бромор, но он давно уехал в Дилианию. После пришла весть о его гибели…