Текст книги "Драконьи долги (СИ)"

Автор книги: Янтарина Танжеринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Он вопросительно обвёл глазами комнату, прося магессу проверить, но она уже действовала, не дожидаясь просьбы.

– Всё в порядке, Мэйгин, «полог» на месте, – подтвердила Айриэ, тоже оставив поднадоевшие ей ужимки Уэллы и свободно откидываясь на спинку дивана.

– Нидайра, это действительно вы? – с лёгким смешком пожелал удостовериться принц. – Ваша маскировка безупречна. Я бы никогда не сумел вас узнать, не предупреди вы заранее.

– Магия, всего лишь магия, ваше высочество, – чуть развела руками драконна, улыбнувшись.

– Восхитительно! – заверил брат дилианского короля, посматривая на её декольте чуть затуманившимся взором. – Вам необычайно идёт это платье!

– Благодарю вас, Мэйгин. Правда, я в брюках и рубашке. Платье – иллюзия, как и всё остальное, – с некоторой ехидцей поведала Айриэ, потому что принц явно собрался приударить уже за «Нидайрой». А ей не хотелось терять время на эти человеческие глупости.

– Не может быть!..

На лице Мэйгина читалось почти мальчишеское разочарование, так что Айриэ не выдержала и рассмеялась, хотя и прекрасно понимала, что это, скорее всего, просто игра. Мэйгин умел выглядеть комичным, не переходя тонкую грань, за которой начиналось балаганное шутовство.

Драконна позволила своей личине слегка «поплыть», открывая привычный Мэйгину облик Нидайры. «Чувствую себя этаким многослойным кочаном капусты. Определённо, надо избавляться от большей части моих масок», – мрачновато сказала себе Айриэ, но на лице её сохранялось приветливое выражение. В конце концов, Мэйгин не виноват, что он человек. Возможно, когда-нибудь, если они сойдутся поближе и подружатся, она познакомит его с бескрылой ипостасью Айриэннис. Пока же… принц – слишком политик, да вдобавок сильно зависит от прихотей своего брата. А короля Шингара сложно назвать разумным правителем, уж слишком часто тот шёл на поводу у собственной подозрительности и карал всех без разбора, правых и виноватых. Разбирался – после.

– Ах, Нидайра!.. – укоряюще вздохнул Мэйгин. – Поверьте человеку, искренне любящему женщин: это платье делало вас особенной, неповторимой, потрясающей! Я ранен в самое сердце, такое разочарование!..

– Мой дорогой принц, если вам так понравились этот облик и платье, вы всегда можете пообщаться с оригиналом.

– Вы хотите сказать, у этой иллюзии существует реальный прототип? – оживился Мэйгин. Глаза его загорелись охотничьим азартом.

– Ну конечно! Не могла же я допустить подобную небрежность. Если вам будет угодно, обратитесь в «Цветник жизни» и попросите снова прислать Уэллу. Вы получите то, что желаете. Кстати, девочка вам подыграет, если что, и подтвердит, что в прошлый раз вы были просто великолепны.

Судя по огоньку, мелькнувшему в глазах Мэйгина, за девочкой он непременно пошлёт. Надо же, видимо, Уэлла очень даже в его вкусе. Маскировка маскировкой, а женщин принц, похоже, любил и ценил, хотя и не слишком обольщался на их счёт. Ну и на здоровье, пусть развлекается.

– Нидайра, вы не представляете, как я сожалею, что нам приходится прибегать к подобным уловкам, чтобы просто встретиться. Но мой брат, увы, питает поистине необъяснимую неприязнь к вашему Ордену.

В сущности, неприязнь короля Шингара вполне объяснима. Он был слишком подозрителен, ревниво относился к унаследованной им короне и крайне болезненно – к тому, что он почитал угрозой собственной власти. Мэйгин, по его собственному признанию, был на подозрении с колыбели. Впрочем, ему достаточно рано хватило ума понять, как лучше вести себя с братом, чтобы не потерять свободу, а то и жизнь.

Круглое лицо Мэйгина выражало огорчение – кажется, не наигранное. Он принялся расхаживать взад-вперёд, безжалостно топча сапогами пушистый бежевый ворс дорогого «пустынного» ковра.

– Я люблю моего брата, несмотря ни на что, – твёрдо заявил Мэйгин. – Шингар – хороший человек и сильный правитель. Но эта его подозрительность и упорное нежелание позволить Ордену защищать наших людей… Нидайра, простые маги плохо справляются. Мы попали в крайне сложное положение. Север страны опустел, казна истощается, королевство обезлюдело, экономика подорвана. Нам даже сборщиков налогов приходится отправлять с сильным отрядом, а привозят они крохи. У наших подданных нет денег, нет уверенности в будущем… Они боятся за свои жизни, и у них имеются все основания для этого! Я знаю, что Драконий Орден сумел бы помочь, позволь вам Шингар действовать свободно. Но он упорно верит, что вы – угроза его власти. Богини Лунные, что я только ни делал, чтобы убедить его переменить точку зрения!.. В итоге меня чуть не записали в заговорщики и не сослали в отдалённую крепость, – криво улыбнулся принц и наконец опустился в кресло, крепко сжимая подлокотники. – В Эстиссу я приехал просить у короля Вэндора денег взаймы. Иначе нам не на что будет покупать хлеб и начнётся голод, последние подданные разбегутся или перемрут. Тогда, боюсь, нас приберёт к рукам Сайгара, они давно зарятся на наши земли.

Мэйгин верно описал положение дел. В Дилиании сейчас жилось несладко, люди действительно боялись. Кто мог, перебирался в соседние королевства, но Юнгирод мало кого принимал, а Эстисса, как уже говорилось, отправила беженцев назад, не взирая на их нежелание покидать безопасную сытую страну. Некоторым искусным мастеровым позволяли остаться, но лишь единицам, чтобы не обострять отношений с Шингаром и не нарваться на обвинение в сманивании талантливых людей и подрыве экономики Дилиании. Было бы что подрывать…

– Нидайра… то, что я сейчас скажу, может стоить мне жизни, узнай Шингар хоть слово из нашей беседы. Но я знаю, что вашему благородству можно доверять. Я имел удовольствие встречаться с Великим Магистром Гидиаром – тайно, разумеется, иначе брат уже покарал бы меня за измену. Иногда я думаю, не безумен ли Шингар… – вздохнул Мэйгин и продолжил: – Но простите, Нидайра, я немного отвлёкся. Так вот, мэор Гидиар ясно дал мне понять, что ваши полномочия столь широки, что, сколь ни невероятно это звучит, вы можете распоряжаться от имени главы Ордена. Я прошу вас сказать, правильно ли я понимаю, что Великий Магистр – фигура в некотором роде бутафорская? Пожалуйста, не сочтите это за оскорбление!

Поспешное добавление последней фразы и мягкая, почти виноватая улыбка принца не требовались – Айриэ, разумеется, ничуть не обиделась. Мэйгин был умён и сумел сделать верные выводы из брошенных ему намёков. Интересно, почему Гидиар решил уйти в тень? У Мэйгина имеется любопытное предложение, но Гидиар не хочет брать на себя ответственность за принятие спорного решения? Разумно, особенно с учётом того, что драконна сама не раз предлагала в спорных случаях обращаться к ней за помощью без церемоний. В конце концов, она – единственный представитель своей расы в Акротосе, вдобавок взяла на себя обязанности по присмотру за миром вообще и Драконьим Орденом в частности.

Что ж, надо послушать, что Мэйгин намеревается сказать ей. Поэтому она сказала:

– Отчасти вы правы, Мэйгин, хотя Гидиар – действительно глава нашего Ордена. У него имеется реальная власть и все полномочия для решения большинства дел. Однако существуют вопросы, решать которые единолично Гидиар не должен. Для этой цели имеется, скажем так, совет сильнейших драконьих магов – нечто вроде Магического Купола, которому подчиняются обычные маги.

– Понимаю… – задумчиво пробормотал Мэйгин и вдруг остро взглянул на драконну: – Тогда, получается, что вы – представитель этого… особого совета? Я прав, Нидайра?

– Да, – подтвердила Айриэ, не особенно погрешив против истины. Её персону можно рассматривать и так. Тем более, в её родном Драконниаре действительно существует нечто вроде совета наблюдателей, помогающих разрешать особо спорные вопросы и отвечающих на просьбу о помощи, полученную от обитателей мира. В своё время Айриэ потому и прибыла в Юнгирод, что люди, состоящие в Ордене, поступили весьма разумно и попросили помощи драконов в деле с чёрным магом.

Чуть улыбнувшись, принц сознался:

– Вот как… А знаете, мне ведь всегда казалось, что вы, мэора, намного сильнее, чем позволяете видеть другим. Вы держитесь чересчур уверенно, так что внимательному человеку становится ясно, что у вас имеются для этого все основания. Нидайра, в вас имеется особая внутренняя сила, вы держитесь просто, но… по-королевски. Поверьте, мне есть с чем сравнивать! – заверил он, когда Айриэ со смешком принялась разубеждать его.

– Ну хорошо, если вам так будет угодно, принц, – перестала спорить драконна и таинственно понизила голос: – Я обладаю некоторыми особыми способностями… древние заклинания, сохранившиеся с прежних времён книги… вы понимаете?

Мэйгин подтвердил, что понимает и восхищён до глубины души. В его светло-серых глазах вновь горел азарт, на сей раз по причине прикосновения к старинным тайнам, как признался принц. Они ещё немного поговорили о древних временах, а потом Мэйгин как-то очень плавно, но решительно вернулся к тому вопросу, который, похоже, волновал его сейчас больше всего.

– Нидайра, Великий Магистр предупредил, что я смогу встретить вас здесь, в Сигмале, и изложить вам мои… соображения по поводу будущего моей страны. Поверьте, я не ищу личной выгоды, я просто был рождён сыном и братом короля, а это налагает определённую ответственность. Я не могу и не хочу равнодушно смотреть, как гибнет моё королевство – гибнет потому, что мой несчастный брат, кажется, теряет если не рассудок, то уж чувство меры точно. Богини мои Лунные, я просто не знаю, как сказать это, но… – Принц снова вскочил и быстро зашагал по ковру, упорно глядя в пол. Потом резко остановился, рубанул ладонью воздух – как невидимым мечом, будто отсекая все сомнения – и продолжил: – Нидайра, если Драконий Орден поддержит меня, я поддержу его – во всём.

Мэйгин теперь смотрел ей в глаза – внимательно, настойчиво, хмуро. Он неосознанно теребил свой шёлковый шейный платок, стремясь ослабить узел, и шумно дышал. Пальцы его чуть подрагивали, со щёк сошёл жизнерадостный румянец, а лоб пересекли глубокие морщины.

– Что вы имеете в виду, принц?

Если драконна правильно поняла, Мэйгин пытается предложить возвести его на дилианский трон. Любопытно…

– Нидайра, я глубоко сожалею, что вынужден говорить это, но… мой брат Шингар не должен далее носить корону. Он забыл, что быть королём – это нести ответственность за своих подданных, а не подозревать их в желании узурпировать власть. – Мэйгин издал горький смешок, его круглое лицо ещё сильнее сморщилось, но беспомощным и жалким он при этом не выглядел. – Смешно, но я никогда раньше и не мыслил занять место брата, меня устраивало моё собственное положение. Однако теперь, похоже, подозрения Шингара получат основание… Я не хочу этого, видят богини, я уже долгое время пытаюсь убедить брата действовать разумнее, но он не слышит ни меня, ни своих советников. Он слушает только собственную подозрительность… которая зашла слишком далеко. Я буду вынужден отстранить брата от власти, но ни в коем случае не желаю кровопролития. Я никогда не подниму руку на брата, и если всё пройдёт удачно, Шингара отправят в какой-нибудь тихий, удалённый от столицы замок, где он будет мирно и спокойно проводить свои дни. Нидайра, я прошу вас о помощи – вас и этот ваш таинственный совет сильнейших магов. Если нужно, я готов предстать перед ним и сказать то же, что говорю сейчас вам. Я должен действовать, во что бы то ни стало! И готов предоставить Ордену полную свободу на территории Дилиании. И вообще сделаю всё, что вы попросите, только назовите цену своей помощи.

Мэйгин говорил красиво, правильно и даже, пожалуй, искренне. То есть, разумеется, это могло быть и великолепной игрой человека, не один год варившегося в придворном политическом котле, но с равной вероятностью принц действительно так думал. Замечательно, Драконьему Ордену в очередной раз предложили поучаствовать в перевороте. Не в первый и далеко не в последний. Вот только не затем Орден существует, чтобы участвовать в человеческих политических играх. Бывало, конечно, что скверных правителей тихо и незаметно устраняли, но это лишь в крайнем случае. Драконам нельзя делать подлости, а Ордену, носящему их имя – ещё менее. Мир раскачается, Равновесие нарушится, всем будет хуже. Не стоит оно того.

Мэйгин, в общем-то, неплохо придумал, понимая, что драконьи маги обладают немалыми возможностями. Грязную работу сделают за него, смуты в стране не будет. Особенно если короля убьют, ведь живой Шингар – вечная угроза шаткой власти Мэйгина, уж этого он не может не понимать. Впрочем, весьма возможно, что Мэйгин обманывает сам себя и тешит иллюзиями совесть, не желая иметь на руках кровь брата, и лишь потом признает необходимость – горькую, разумеется! – устранения Шингара. Неважно, в сущности. В любом случае Мэйгин не получит корону таким способом, потому что нынешний король – законный правитель. Не самый лучший и не самый разумный, но он пока что не представляет угрозы Акротосу, так что Орден не станет участвовать в смене власти.

Будет лучше, если Шингар умрёт своей смертью, к тому же он протянет не более пяти лет. Об этом пока почти никто не знает, но король Дилиании неизлечимо болен. Возможно, орденские целители могли бы помочь, особенно эльфы, но для этого Шингар должен желать исцеления и хорошо относиться к целителю. А он успел рассориться не только с драконьими магами, но и с немногочисленными эльфами, изредка появляющимися в столице его королевства. Так что он сам постелил себе ложе, а уж если его что-то не устраивает, пусть меняет собственный нрав.

Скорее всего, Мэйгин будет лучшим правителем, чем его брат, но это покажет время. А сейчас… если принц поведёт себя правильно, он получит помощь, о которой просил. Помощь его королевству, потому что нищая и разорённая страна – потенциальный источник проблем для всех остальных. Зачем доводить до крайности и потом судорожно пытаться заткнуть огромные дыры в плотине обстоятельств, если можно прямо сейчас обойтись малыми силами…

– Мэйгин, я понимаю ваши мотивы и нисколько не осуждаю вас, но Орден не участвует в переворотах. И не устраняет законных правителей – по крайней мере, пока они не делают гнусностей и не угрожают безопасности остальных королевств Аэданира.

– То есть вы отказываете нам, мэора? – Его полное круглое лицо нахмурилось, глаза чуть потемнели, а холёные отполированные ногти явно впились в ладони, хорошо если не до крови – вон как кулаки сжал. – Прошу прощения за настойчивость, но вы сейчас говорите от имени вашего особого совета сильнейших магов или от своего собственного?

– И от того, и от другого. Но вы не дослушали, Мэйгин. Дилиания обязательно получит помощь – от Эстиссы, Юнгирода, Картивии и Фиарштада, по меньшей мере. Помощь на приемлемых условиях, и возврата долгов от вас потребуют тогда, когда вы сможете их отдать. Драконий Орден об этом позаботится, обещаю. Вам помогут восстановить экономику. Север страны – кладезь всяческих богатств, одни редчайшие лекарственные растения в Болотном краю чего стоят, а ещё пушнина, рыба и прочее. Я там бывала, знаю. Этими землями в последние годы управляли просто безобразно, но если устроить всё разумно, в гномьем духе, то очень скоро оттуда в казну потечёт золотой ручеёк. За Заградой сейчас почти безопасно, ручаюсь, нужно пустить слухи о том, что твари перебиты, и пообещать освобождение от налогов тем, кто решит туда вернуться. А также, возможно, бесплатно выделить землю или хотя бы за чисто символическую плату. В общем, гномы дадут золото и своих мастеров, человеческие королевства – людей, продовольствие, инструменты. Детали обговорим позже. Работы будет много, но если вам действительно небезразлична судьба Дилиании, то труды вас не напугают, Мэйгин.

Принц внимательно слушал, вначале хмурясь, потом его лицо начало постепенно светлеть, а напряжённые плечи расслабились.

– То, что вы говорите – просто замечательно, Нидайра, но как к этому отнесётся мой брат? Гномов он тоже недолюбливает, и это ещё мягко говоря. А они уже отказались дать Шингару золото, наотрез.

– Ох, Мэйгин а есть ли кто-то, с кем ваш брат ещё не успел поссориться? – вздохнула драконна. – Впрочем, это неважно. Официально деньги в долг вам ссудят Юнгирод и Эстисса, но на самом деле – гномы. Ордену они не откажут, мы попросим за вас. Если лично вы согласитесь взяться за возрождение ваших северных земель, то, думаю, и ваш брат возражать не станет. Полагаю, ему понравится мысль отослать вас подальше, а если к тому же вы станете приносить ему золото, вам будет позволено делать что заблагорассудится, лишь бы деньги исправно шли.

– Я – на север? – Мэйгин выглядел потрясённым. – Но… Нидайра, я ведь привык к столичной жизни, ну какой из меня правитель разорённых земель, сами посудите!

– Так ведь, кроме вас, некому, Мэйгин. – Айриэ намеренно добавила в голос немного строгости и внушительности. – Ваши люди ждут помощи.

Он напряжённо думал. Молчал, хмурился, рассматривал свои щегольские сапоги и легонько покусывал губы, что-то решая для себя. Айриэ не мешала и не торопила. Ей было любопытно, к чему он в итоге придёт.

Наконец принц решительно вскинул голову и сказал:

– Я согласен, Нидайра. Вы правы, разумеется, это мой долг и обязанность, раз уж мой брат не может позаботиться о своих подданных. Я – его наследник, в конце концов. Шингар бесплоден, вы знаете? Правда, он так с этим и не смирился и надеется обзавестись сыном… Я был бы рад, если бы это случилось, потому что тогда болезнь брата отступит, я верю. Ну а я поеду на север и постараюсь исправить то, что возможно.

Он показался драконне искренним, разве что самую чуточку пафосным. Хотя он, должно быть, привык так изъясняться, положение обязывает. Но Айриэ допускала, что это вполне может быть искусной политической игрой. Он предложил устроить переворот, ему отказали, но изрядно подсластили пилюлю. Как умный и опытный политик, он сделал хорошую мину при плохой игре и дал понять, что корона – не главное, спасти королевство важнее. Либо же Мэйгин действительно любит брата (за что его любить, драконна решительно не понимала, но это же не её брат). Айриэ признавала, что раскусить этого человека ей не по зубам. Если он лгал, то делал это виртуозно, как всякий любитель политических игр.

Как бы то ни было, Мэйгин в этой ситуации повёл себя совершенно правильно. Он прошёл испытание, значит, Орден будет оказывать ему поддержку.

Они немного обсудили детали, потом драконна заговорила о том деле, ради которого она здесь и оказалась. Поколебавшись, она решила рассказать Мэйгину почти всё. В конце концов, он точно не маг и вряд ли может быть замешан в убийстве. Зато вполне может знать, кто из его соотечественников обладает магическими способностями, пусть самыми слабыми. Официально при посольстве имелось два мага, и их непременно следовало проверить, но главное – тех, кто приехал вместе с принцем.

Мэйгин явно заинтересовался и встревожился её рассказом, пояснив:

– Я обеспокоен, Нидайра. Если ваши выводы верны, получается, у нас в посольстве – чёрный маг?..

– Более того, Мэйгин, это кто-то из вашей свиты. Это наиболее вероятно.

– Проклятье… – чуть осипшим голосом проговорил он, передёрнув плечами. – Вы правы, наверное. Я, конечно, не могу сказать, что готов безоговорочно поручиться за всех своих людей, но маг, управляющий нечистью – право, это уже слишком. Как мы могли его проглядеть?..

– Не удивляйтесь, даже я не смогу его вычислить, пока он не начнёт колдовать, – пожала плечами Айриэ. Ну или пока она не примет свой крылатый облик. Драконьи глаза зорче…

– Нидайра, я готов сделать всё, чтобы помочь вам разобраться в этом деле. Но… прошу прощения, вы действительно уверены, что это кто-то из дилианцев?

– Пока что я ни в чём не уверена, Мэйгин. Это – наиболее вероятная версия, только и всего. Но проверить ваших людей я должна. Не хватало бы снова проглядеть чёрного мага. Вы знаете, что случилось пять лет назад в Юнгироде?

– Кто же этого не знает? – невесело усмехнулся принц. – Шума история Файханасов наделала много. Я знаю, ваш Орден принимал непосредственное участие в том деле. Вы предполагаете, что история повторяется?

– Возможно, Мэйгин. Скоро я буду знать точно, а пока просто буду искать следы.

– Так чем я могу вам помочь, Нидайра?

– Завтра я – в ином облике, разумеется – приду сюда с представителями городской стражи, занимающимися этим делом. Просто дайте указание вашим людям, чтобы нам не чинили препятствий и по возможности без утайки отвечали на наши вопросы. Вам лично присутствовать не обязательно, да и, насколько я знаю, вас ждут во дворце, – чуть улыбнулась драконна.

– Да, завтра мы планировали начать договариваться с королём Вэндором, – подтвердил принц.

– Его предупредят, всё будет так, как я вам обещала. И золото, и помощь.

Мэйгин медленно покачал головой, словно с трудом заставляя себя поверить.

– Это поразительно, мэора… – задумчиво сказал он, глубоко вздохнув. – Вы обладаете такой властью… страшно представить. Прошу прощения за дерзкий вопрос, но… она не способна затуманить вам разум? В смысле, не только лично вам, но вашему Ордену в целом?… Ведь это такое искушение… для многих, по крайней мере.

Он остро, внимательно впился взглядом в Айриэ, ожидая ответа.

– Не для нас, Мэйгин, – негромко ответила драконна. – Власть нам не нужна.

– Но почему? Мне просто любопытно, – пояснил он, распахивая глаза чуть шире, отчего его взгляд казался наивнее обычного. – Я знавал многих, кто за десятую долю вашей власти готов пролить реки крови.

– Видите ли, Мэйгин, вечная борьба за крохи власти над другими – это привилегия людей и орков. Ещё серпентесов, кажется, но их я знаю плоховато, разве что по книгам. Всем прочим расам не свойственна эта тяга к власти ради власти. Ни эльфам, ни гномам, ни… ушедшим драконам этого не нужно. Взамен у них имеется мудрость – истинная мудрость старших рас. Ни высокомерия, ни зависти, ни жажды власти в них нет и быть не может. Это только люди с орками постоянно чувствуют себя в чём-то ущербными, что ли, вот и не могут жить спокойно, да ещё вдобавок приписывают другим свои собственные недостатки. Одни эти дикие байки о высокомерии эльфов чего стоят! Ну как, скажите мне, как мудрое существо могло бы испытывать подобные глупенькие чувства?.. Они и не испытывают. Брезгливость к чужой подлости и зависти – это да, сколько угодно, но нечего их путать с высокомерной снисходительностью. Ну да ладно, свои недостатки в любом случае имеются у каждой расы, равно как и свои достоинства. Те же люди обладают массой замечательных качеств, так что моё ворчание не стоит принимать близко к сердцу.

– Нидайра, вы говорите так, будто сама к людям не принадлежите, – с любопытством отметил принц.

– Мэйгин, драконьи маги – это уже нечто большее, чем простые люди. Мы иначе и… чётче, что ли, видим мир, лучше понимаем его, обладаем большим могуществом и несём гораздо большую ответственность. Так что драконьих магов назвать людьми в полной мере уже, пожалуй, нельзя.

Драконна не лгала относительно её собратьев по Ордену, просто ради маскировки ей пришлось говорить вроде бы и о себе тоже. Действительно, драконьих магов уже сложно считать обычными людьми. И им в самом деле не нужна власть ради власти, только как средство хранить этот мир. Как шутил Саэдран, при посвящении в члены Ордена людям делалась прививка от жажды власти. Речь шла не о простых членах Ордена, вроде воинов или мастеров, над которыми ритуалов не проводили, а о тех, кто имел допуск к высшим тайнам. Шутки шутками, но в Орден отбирались люди определённого склада, и, пожалуй, драконьи ритуалы на самом деле навсегда избавляли их от остатков этой малопонятной и малопривлекательной человеческой страсти играть чужими жизнями и судьбами. Кто не избавлялся, погибал во время посвящения, не выдержав обжигающей честности драконьей магии. К счастью, такие ошибки случались крайне редко, однако же случались. Драконы ведь тоже не безупречны, хоть и видят немножко больше прочих…

– Понимаю, – протянул Мэйгин. – Благодарю вас, Нидайра, теперь буду знать. Возвращаясь к вашей просьбе, я, разумеется, отдам распоряжение оказывать вам всяческое содействие и отвечать на любые вопросы. Однако я искренне надеюсь, что вы ничего подозрительного не отыщете – потому, что искать нечего. Уж простите меня за подобные речи.

– Ну что вы, Мэйгин, я прекрасно понимаю ваши чувства, вам незачем извиняться, – любезно ответила драконна. – Но если виновник здесь, я его отыщу, рано или поздно.

Поговорив ещё немного, собеседники решили расстаться. Но перед этим Айриэ добавила в облик Уэллы несколько правдоподобных деталей: припухшие губы, раскрасневшиеся щёчки, измятое платье и растрепавшаяся причёска. Мэйгину посоветовала не хмуриться столь озабоченно и постараться выглядеть довольным. А то кто же поверит, что он только что был с роскошной и явно желанной женщиной, если принц смотрит исподлобья и морщится, будто у него зубы прихватило.

Вскоре «Уэлла» удалилась столь же величественно, как и появилась.