Текст книги "Драконьи долги (СИ)"

Автор книги: Янтарина Танжеринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Как это – подменять? – мгновенно насторожилась драконна.

– Орминд то ли сам придумал это заклинание, то ли прочитал о нём в старинных книгах, но я-то думал, что это действует амулет, сделанный магистром Стейригом. В общем, требовалась капля крови Орминда и прядка его волос, а также моё добровольное согласие на замену. После чего мы с Орминдом менялись обликами, и какое-то время я учился изображать кузена, чтобы привыкнуть. Голос и лицо были как у Орминда, а его жесты я копировал. Потом показывался в тех местах и тем людям, на которых указывал его светлость. Теперь-то я понимаю, что таким образом, оказывается, создавал алиби преступнику, но, Айрэ, если бы я только мог знать!.. – выдохнул он. – Удобная штука – верность роду и его главе. Герцог приказывал, мы делали без лишних вопросов. Хотя мне, романтически настроенному юному ослу, всегда давали понять, что эти подмены – ради каких-то благородных целей. Орминд, мол, нужен в другом месте, с наследника двойной спрос, а ты заменишь его в замке, чтобы никакие недоброжелатели даже не заподозрили, куда он направился по отцовскому поручению.

– Фиор, твой кузен умер слишком легко и быстро… – каким-то скрежещущим от ярости голосом повторила драконна, потому что она наконец поняла, что тогда произошло, и почему Фирниора задело проклятием. – Менялись обликами, говоришь?.. На амулет капали и твоей кровью, а ещё ты говорил что-то вроде: «добровольно соглашаюсь принять на время его жизнь и его ношу, что подтверждаю моей платой», так?

– Да, – чуть удивлённо подтвердил Фирниор. – Выходит, ты знаешь это заклинание?

– Знаю ли я его? О да, я о подобном слышала, – злобно щурясь, признала Айриэ. – Фирниор, поверь, я – особа циничная, повидавшая всяких мерзостей, но даже я никогда бы не подумала, что этот выродок додумается сделать подобное с тобой!.. Лучше бы убил, честное слово!..

– Ты о чём? – сдвинул брови он.

– Я ведь твою ауру проверяла тогда, помнишь? Когда я заявилась в Файханас-Манор почти ночью, после уничтожения хогроша. Точнее, я проверила и Орминда, и тебя – и готова была поклясться, что с аурами всё в порядке. Выходит, тогда вы «обменялись жизнями», вот в чём дело… А я всё гадала, как этому мерзавцу удалось обойти последствия оборванной связи с хогрошем. Не знала, что при этом заклинании истинные ауры не видны даже драконам. Значит, это Орминд валялся в твоей постели, пока ты изображал его…

– Прости, – на миг отвёл глаза он. – Если бы я только мог предположить… Герцог сказал, что на Орминда наложил проклятие тот таинственный маг: он, мол, пытался навредить наследнику Файханасов и ещё – очернить Орминда. Мне приказали молчать о болезни кузена – во имя его безопасности, хотя я и так не смог бы проболтаться из-за того заклятия. Тогда я ни о чём дурном и не думал даже, всё-таки я им доверял.

В его голосе слышалась затаённая боль, и Айриэ медлила, зная, что придётся нанести ему ещё один удар. Наконец сказала неохотно:

– Фиор… я поняла, из-за чего проклятие сочло тебя виновным. Из-за Орминда. Ты ведь действительно стал им на время, «приняв его ношу» – то есть и ответственность за его поступки тоже. Потому драконья магия «увидела» тебя частью Орминда. Но одновременно ты был самим собой, поэтому пострадал вот так, наполовину. А вообще, это заклятие «обмена жизнями» – гнусное, честные маги никогда им не воспользуются. Потому что самое мерзкое во всём этом, что ты платил собственной жизнью. За минуты, проведённые в облике твоего кузена, ты платил месяцами своей жизни, – объяснила Айриэ, чувствуя, как по языку расползается полынная горечь от собственных слов. – Поэтому ты и тогда, и сейчас выглядишь старше своих лет. Ты за дела этой гнуси своей юностью расплачивался, не говоря уже о проклятии…

Айриэ до крови прикусила губу и в свой черёд отвела глаза, чувствуя вину – потому что не предусмотрела, не разглядела и не избавила от беды вовремя. А ведь знала, что мерзавец Орминд способен на что угодно…

– Ах вот оно что… – сдавленно пробормотал он и надолго умолк. Потом вскинул голову и твёрдо сказал: – Айрэ, а знаешь, я даже рад, пожалуй – рад, что не ты виновата в моём проклятии. Меня это больше всего задевало. А Орминд… да пошёл он к лысым гоблинам в болото носом! И память о нём – туда же.

Айриэ хмыкнула и криво улыбнулась. Приятно, конечно, что он слишком благороден, чтобы винить её. Но она-то с себя вины не снимала. Нет уж, пусть попытка всего одна и, наверное, теперь уже точно последняя, Айриэ обязательно сделает всё, чтобы эта уловка сработала. Магия слепа, её можно порой обмануть…

Драконна вскочила ноги и улыбнулась уже почти искренне, сказав Фиору:

– Пожалуйста, подожди, я скоро вернусь!

Она прыгнула в портал, потом в другой и действительно вернулась очень быстро, вдобавок с «добычей».

– Вот, это эльфийское вино, прямо из Альтиналя, между прочим! И «осенний» хлеб с копчёным мясом. Угощайся! Хоть ты и не любишь этот праздник, осень поприветствовать надо.

– Айрэ, копчёное мясо… из Файханаса? – Его глаза радостно вспыхнули. – Да я его пять лет не ел… с той самой ночи, кстати.

– Мне подумалось, что тебе будет приятно получить привет из родных мест.

– Для меня во сто раз ценнее, что ты об этом подумала, – негромко откликнулся он, впервые за весь вечер улыбнувшись по-настоящему – так, словно засветился изнутри от удовольствия.

Айриэ наколдовала бокалы, и они с Фиором выпили эльфийского вина с тонким, но сильным ароматом, впитавшим, кажется, все оттенки осени. Потом Фирниор встал и потянул драконну за руку, побуждая подняться. Секунду-другую требовательно всматривался в золотые драконьи глаза, потом с дрожью выдохнул, почти касаясь её губ:

– Айрэ, сегодня – да!..

Потом притянул к себе ещё ближе и принялся целовать, будто спеша подтвердить свою просьбу-приказ, будто не давая времени передумать. Драконна не сопротивлялась, наоборот: для её задумки порыв Фиора оказался очень кстати. Да и, что скрывать, Айриэ к нему тянуло; этот повзрослевший Фирниор вызывал куда больше интереса, хотя и прежний мальчик был по-своему хорош.

Айриэ наспех создала низкое широкое ложе с мягким упругим матрасом, и оба торопливо переместились туда, избавляя друг друга от одежды.

Он пока ещё не раскрывался полностью, не тянулся к драконне так доверчиво и открыто, как пять лет назад. Доверять его отучили, она же сама первая преподала юноше несладкий урок. Но несмотря на это, его странная и упрямая привязанность, которую он искренне считал любовью, пережила всё, даже предполагаемое предательство Айриэ, и стала его маячком во мраке Штентеррога, и придуманным смыслом жизни заодно. Впрочем, не так уж важно, была ли эта его любовь придуманной или настоящей от начала и до конца, но чувствовал он – с запредельной искренностью.

Айриэ ждала: вот, ещё немного – и он поверит в сегодняшнее волшебство, забудет о завтрашнем дне, о реальности, о том, что драконы редко позволяют людям себя любить. Она сама отвечала ему, возвращая его же страстность, и он оттаял, отпустил себя, внезапно начав делиться с драконной своими переживаниями. Если бы он только подозревал, что способен на подобное, он бы научился закрываться, но, хвала Равновесию, Фиор этого не умел.

Пожалуй, на Айриэ ещё никогда не обрушивали такой водопад чувств – хрустальных и звенящих, напористых, обжигающих холодом, от которого становилось горячо. Наверное, причина была в том, что никто из её прежних любовников не передавал ей свои ощущения с такой пугающей чёткостью, не заставлял, сам того не зная, погрузиться в его собственный внутренний мир.

Даже Саэдран такого не делал, прекрасно понимая, что Айриэ пока что этого от него не примет. Возможно, когда-нибудь потом, когда ей надоест скользить из мира в мир, нигде не оставляя по-настоящему сильных привязанностей, она и ответит. Сейчас – нет.

Она не хотела привязываться, но Фирниору требовалась помощь, и Айриэ клялась себе, что сделает всё возможное. Существовал ещё один шанс излечить его от проклятия, только зыбкий и неверный.

Драконы не влюбляются в людей, но иногда им приходится сдаться на милость собственных чувств, пусть даже возлюбленные разделяют с ними жизнь совсем недолго, а потом безвозвратно уходят, оставляя взамен себя боль. И были среди этих пар такие упрямцы, что отказывались – терять. Что им законы жизни и магии, эти упрямцы создавали свои собственные – и выигрывали спор с судьбой.

Любить смертных – больно. А отогнать от них старость, болезни и смерть удавалось только тем, кто любил слишком сильно и в ответ получал не меньше. Когда двое вместе творили чудо. Себя Айриэ не считала способной на такие чувства, но… Если нет своих, можно взять взаймы. У того, у кого они есть.

Он щедро делился своей любовью, и Айриэ принимала, впитывала в себя всю его отчаянную нежность и горьковатое, обречённое чувство. Всё он понимал, ведь совсем недолго он видел мир драконьими глазами, и теперь действительно осознал, что на дракона узду не накинешь. Это всё равно что пытаться поймать ветер руками. Но сегодняшняя ночь – нечаянный, неожиданный подарок, надеяться на который Фирниор давно уже себе запретил, поэтому сейчас он обнимал Айриэ крепко, почти до боли, и скорее умер бы, чем согласился отпустить и отступить. Завтра будет реальность, сегодня же творилось волшебство – пусть наполовину придуманное, отражённое в глазах влюблённого человека.

Айриэ пила с его губ нежность, горечь и обречённость, заставляя себя на эти минуты поверить, что чувства – и её собственные тоже. Было больно и едва ли не страшно, она почти захлёбывалась в чужих эмоциях, но его восторг и изумлённая, счастливая благодарность давали драконне понять, что её безумная затея вполне может осуществиться.

Чёрные уродливые нити проклятия потихоньку дрогнули и подались, испуганно отползая от лица Фирниора и спускаясь на шею. Левое плечо почти успело освободиться от лишних, неправильных потоков силы. Магия – яростно сверкающая, обжигающая и неистовая – взвихрилась вокруг двоих, отчаянно цепляющихся друг за друга. Шелковистый кокон волшебства обвился вокруг соединённых тел, сплёл их жизни, делая ненадолго единым целым… а потом бессильно опал, рассыпавшись золотистой пылью, которая сгорала, не долетев до земли. Остро, горько и свежо пахло опавшими листьями, растёртой в ладонях травой, мхом и осенними тёмно-красными ягодами.

Всё. Айриэ с пугающей чёткостью осознала, что выложилась действительно до конца. Дракону непросто обманывать себя, но она это сделала. Только добилась, в сущности, так мало… Больше она ничего не сможет. Взятые взаймы, ненастоящие, поддельные чувства сделали что сумели. Теперь проклятие снимется разве что истинной любовью… только вот с этим уже не к Айриэ. Волшебство по заказу или из чувства долга не рождается. Оно вообще приходит к немногим.

На неё требовательно смотрели серые глаза на чистом, неповреждённом лице. Фирниор уловил, даже сквозь острое, сумасшедшее наслаждение, что происходит нечто из ряда вон выходящее, и теперь силился понять, почему Айриэ колотит нервная дрожь, которую трудновато списать на возбуждение. Кто бы другой обманулся, но Фиор слишком хорошо чуял её настроение.

– Фиор, твоё лицо теперь будет прежним, но снять проклятие полностью я не могу… Прости.

– Богини лунные, она ещё и извиняется!.. – выдохнул он, в очередной раз притягивая драконну к себе.

– Надеюсь, ты не откажешься работать на Орден?

Он нахмурился, но возражать пока не спешил, и это радовало. Драконна пояснила:

– Облик Дэриониса не вернётся, Фиор… ладно-ладно, Фирио, раз тебе так больше нравится. Так вот, с гномами и их банком у тебя проблем не будет, но с человеческими властями… сам понимаешь, придётся долго и нудно объяснять, откуда ты такой взялся. Но если за тобой будет стоять Орден, все вопросы уладятся очень быстро. Но самое главное, Фирио, что ты – достоин. Вот такой, какой ты есть – упрямый, не сдающийся до конца, храбрый и честный. Помоги нам очищать этот мир от грязи.

Он резко замотал головой, шепнув: «Айрэ, потом…» – и приник губами к её разгорячённой коже. Айриэ вновь позволила себя любить, но на языке перекатывался горьковатый привкус поражения. Опять этот долг остался незакрытым… а отдать его уже никогда не получится, скорее всего. Да, Фирниор проживёт ещё десяток-другой лет, но потом…

И отныне лучше держаться от него подальше. Потому что после будет больнее, намного. Сейчас ей тоже не слишком чудесно, и это мягко говоря, но если позволить ему остаться рядом надолго, хуже будет обоим. Она чересчур привяжется к этому человеку, но на большее всё равно не способна. Он тоже не согласится на то, что ему позволят любить, но не ответят так, как ему бы хотелось – страстно и бездумно. Он хочет принадлежать сам и получить дракона в собственность, но прекрасно знает о невозможности подобного, поэтому будет мучиться и против воли отравлять жизнь обоих, тут и гадать нечего.

Если бы Айриэ не была в силах без него обойтись, тогда другое дело. Но она могла уйти – почти спокойно, пусть и с щемящим чувством сожаления о несбывшемся. А раз может, надо уходить, так хоть приятные воспоминания останутся, да и сам Фирниор знал, предчувствовал, что она исчезнет, потому и горчило его сегодняшнее обожание и восхищение…

Фирниор спал, счастливый и усталый до дрожи в кончиках пальцев. Он почти уткнулся носом в подушку и обхватил её руками. Айриэ укрыла его лёгким, но тёплым одеялом и стала одеваться, попутно сочиняя письмо, которое оставит.

Она сообщила, что оставляет действующий до следующего вечера портал к стенам Сигмаля, просила Фиора позаботиться о Шоко и отвести его в орденскую резиденцию, а ещё очень советовала согласиться работать на Орден. Айриэ искренне надеялась, что он не сочтёт это очередной подачкой и ущемлением собственной гордой независимости. Потом, пока не забыла, отправила магического «письмоносца» в гномий банк с указанием перечислить некую сумму: честно заработанное Фиором за уничтожение сизого волколака и его костяных прихвостней.

Когда она вышла на середину поляны, собираясь сменить облик, рядом с ней возник драконий портал. Саэдран шагнул навстречу Айриэ и улыбнулся, а она кинулась обнимать сородича, цепляясь, как за спасительный утёс, восхитительно надёжный и крепкий. Миг слабости быстро прошёл, но Саэ прекрасно понял, что подруга вымотана до предела и истощена эмоционально.

– Поговорим, Риэни? – ласково предложил он.

– Да, но не здесь. Только, пожалуйста, посмотри сначала на его ауру. Вдруг что-нибудь важное разглядишь, что я упустила.

Они говорили очень тихо, чтобы не разбудить спящего. Человек чуть пошевелился, но, кажется, не проснулся. Вот и замечательно, незачем ему видеть второго дракона.

– Это и есть твой Фирниор? – спросил Саэдран, вглядываясь в человека.

– Не мой.

– А зря, Риэни, – неожиданно заметил друг. – Он ведь тебя любит. Я же видел, как он на тебя смотрел сегодня, когда ты сменила облик. В полночь по здешнему времени. Я тогда, как обычно, создал «глазок» и посмотрел, можно ли к тебе. Решил вам не мешать, разумеется… и очень правильно сделал, как я посмотрю.

Саэдран поступал так всякий раз, когда намеревался навестить подругу в Акротосе. Сначала открывал крошечный, скрытый портал – «глазок» – и смотрел, где и с кем находится Айриэннис и будет ли уместным его визит. Иные люди крайне нервно относятся к посторонним, неожиданно выныривающим из портала. А если серьёзно, то Саэ мало кому показывался на глаза, разве что своим орденским приятелям-магам из посвящённых.

– Ну, так что ты увидел? – досадливо дёрнув плечом, спросила драконна, не желавшая углубляться в тему обсуждения Фиора и его чувств.

– Частично снятое проклятие. И никаких шансов на его полное уничтожение… если только, Риэни, ты не полюбишь этого человека ещё сильнее, чем он тебя. Не могу сказать, что меня бы это порадовало, – печально усмехнулся дракон, – но твои интересы – всегда превыше моих, так было и так будет. Ты знаешь. Поэтому я от души желаю тебе чуда, Риэни.

Ты и сам – чудо, Саэдран. Жаль только, несбывшееся… и сбываться оно никак не хочет. Вернее, у Айриэ не получается переступить через себя, чтобы оно сбылось. Ничего, через девяносто пять здешних лет она вернётся в Драконниар – и тогда, как знать, может, что-нибудь для неё изменится. Возможно, к тому времени ей надоест вечно ускользать…

Вслух Айриэ ничего говорить не стала, но Саэдрэ в словах и не нуждался. Всё так же грустно покачал головой и деликатно поинтересовался:

– Как я понял, ты хочешь его оставить? Может, не стоит торопиться? Вдруг у тебя получится…

– Нет уж. – Айриэ передёрнуло. – Для человека пятнадцать-двадцать лет – это много, для меня – слишком мало. Если останусь, будет больнее и мне, и ему в особенности. А в чудеса я не верю, Саэ, и творить их не умею. Не стоит ждать от меня чего-то запредельного. Магия подчиняется законам вселенной и Равновесию, а эти вот неучтённые чудеса случаются редко… и не здесь, и не с нами. Я не подхожу на роль героини легенды…

Саэдран ласково провёл кончиками пальцев по её щеке – жест утешения и одновременно молчаливое обещание поддержки, всегда и во всём. Потом заговорил о другом:

– Риэни, а я ведь к тебе с приятными новостями. Наши мудрейшие изучили состояние магической оболочки Акротоса и пришли к выводу, что она действительно начинает приходить в норму. Более того, ты можешь начинать создавать сеть стационарных порталов. По одному-два за раз. Сегодня можно два, а потом лучше не торопиться.

– Саэ, вот спасибо так спасибо! – Айриэ встрепенулась от радости. Наконец-то можно будет заняться осуществлением её мечты!.. – Тогда полетели, почистим силовые нити, а потом займёмся порталами.

– Откуда думаешь начать? – улыбнулся Торсаэдраннир, заражаясь радостью подруги.

– Сегодня свяжу Эстиссу с Альтиналем и с Фиарштадом. Потом на очереди Юнгирод, а дальше посмотрим. Четыре новых портала в год – совсем неплохо. Пока только для своих, со временем сделаем их доступными для всех желающих – за разумную плату, конечно.

Айриэ планировала устроить так, чтобы владели порталами Драконий Орден и гномы, а часть доходов, скажем, шла в казну того королевства, на чьей территории они будут располагаться. Выгодно будет всем. До грузовых порталов дело пока не дойдёт, но гномы уже вовсю работают над некими магическими самоходными повозками, которые будут ездить намного быстрее лошади, а «питаться» – специальными магическими эликсирами. И не отравлять воздух, как всякие там механические повозки в «технических» мирах, лишённых магии. Скоро путешествия и перевозка грузов в Акротосе станут более лёгкими и приятными.

– Тогда полетели, Риэни!

Поднявшись в воздух, Айриэннис всё-таки не удержалась и бросила взгляд вниз. Фирниор сидел, обхватив руками колени, и неотрывно смотрел на улетающих драконов. Только тут Айриэ сообразила, что они с Саэдраном говорили на Всеобщем языке. Айриэ по привычке, Саэ тоже, перейдя в чужой мир, заговорил на самом популярном здесь языке. Интересно, когда Фиор проснулся и сколько из их разговора слышал?.. Жаль, что так вышло, не для его ушей эти слова предназначались. Опять разобидится… хотя, может, оно и к лучшему.

Айриэ поймала поцелуй ветра – холодный, резкий и шальной, а вернула – объятием, раскинув крылья во всю ширь. Драконы ускорились и привычно заскользили вдоль испачканных силовых нитей, выжигая накопившуюся грязь. На рассвете оба переместились в Фиарштад, подыскивая вместе с гномами подходящее место для создания первого за много столетий стационарного портала.

В Сигмаль Айриэ вернулась за пару минут до окончания суток. Она так вымоталась, что сразу легла спать, и только на следующий день поинтересовалась, где Шоко. Выяснилось, что Фирниор честно выполнил её просьбу и привёл коня. На Орден работать согласился (а попробуй не согласись, когда тебя сам Великий Магистр уговаривает!..) Юджиса об этом в письме просила драконна, опасаясь, что упрямый гордец Фиор сам не пойдёт и будет продолжать перебиваться случайными заработками, вместо того чтобы заниматься полезным делом. Фирниор напросился ехать вместе с отрядом охотников, направляющихся в Дилианию, и нынешним утром покинул Сигмаль.

Вот и замечательно, решила Айриэ, узнав об этом. Удачи ему… и пусть их дороги больше никогда не пересекутся. По крайней мере, драконна на это надеялась.

ГЛАВА 11

Середина 2-го Зимника 1380 года от У.Д., королевство Дилиания

Больше года спустя

Снег шёл всю ночь, со вчерашнего вечера, и теперь выбелил каждую веточку, каждую травинку, укутав их пушистым холодным мехом. Днём плотные снеговые тучи ушли на юго-восток, и теперь невысоко над горизонтом висело розовато-жёлтое зимнее солнце, будто ленясь подниматься выше. Снег был такой лёгкий и невесомый, что хватало самого слабого ветерка, чтобы искристые блёстки то и дело срывались вниз, серебрясь в солнечных лучах. Перепархивающие с ветки на ветку птицы обрушивали вниз целые сверкающие водопады снежного пуха.

Айриэ задумчиво любовалась танцем серебристых снежинок, позволив Шоко самому задавать темп. Спешить было некуда, к закату она в любом случае успеет добраться до замка Аэс-Тронд. По правде говоря, в замок не тянуло, несмотря на всё крепчавший мороз. Здесь, на свежем воздухе, дышалось намного легче, чем при дворе принца Мэйгина. Да ещё личина эта проклятая давила почти физически. Хоть Айриэ и зарекалась носить маски, но в Дилиании пришлось, чтобы не подставлять принца. Психическое состояние его старшего брата постепенно ухудшалось; подозрительность Шингара только росла, и малейший намёк на сговор принца с ненавистным Орденом мог повлечь за собой королевскую немилость и обвинение в заговоре с целью захвата власти. Для принца это почти наверняка означало бы казнь или, в лучшем случае, пожизненное заключение в какой-нибудь отдалённой северной крепости. Что и говорить, положение наместника Северных провинций устраивало Мэйгина куда больше, поэтому все свои дела с Орденом он держал в строжайшей тайне, доверяя лишь самым проверенным людям. Шпионов и соглядатаев короля в Аэс-Тронде хватало – как явных, так и хорошо маскировавшихся.

Короля в своё время скрытно проверили орденские маги, подозревая наведённую психическую болезнь, но ни проклятия, ни сглаза, ни зловредного амулета, могущего отрицательно влиять на поведение Шингара, обнаружено не было. Похоже, душевная болезнь короля развивалась самостоятельно, в силу его природной подозрительности и склонности болезненно воспринимать любой намёк на покушение на свою корону.

Айриэ пришлось поехать на север, хотя не хотелось, тем более зимой. А нынешняя, по словам старожилов, была самой суровой за последние полвека, если не больше. Почти сразу после дня зимнего солнцестояния установилась морозная погода, чуть ли не каждый день дул ледяной северный ветер, вымораживавший остатки тепла. По ночам стужа была такой, что в деревянных домах брёвна потрескивали от мороза, а каменные стены Аэс-Тронда, наверное, покрылись бы льдом изнутри, не отапливайся огромный замок гномьими «горючими камнями». Двух-трёх таких камней хватало, чтобы в средних размеров спальне было тепло всю ночь, даже в самый лютый мороз. «Горючими камнями» называли производимый гномами уголь, вымоченный в специальных магических эликсирах. Удобная штука, особенно на холодном севере, тем более что стоил «горючий камень» относительно недорого (за этим строго следили сами гномы) и в итоге был гораздо выгоднее дров или простого угля.

Вдобавок Айриэ запаслась удобной, лёгкой и очень тёплой эльфийской одеждой, да и собственная магия была при ней. Жить можно, даже если воздух ближе к закату стал таким обжигающе-холодным, что ноздри смерзались при дыхании. Солнце постепенно стало абрикосового цвета, который плавно перетёк в тревожный пылающий алый. Шоко ускорился, торопясь в тёплую конюшню, потому что на горизонте уже показались тёмные стены Аэс-Тронда. И дорога стала более накатанной и удобной, не то что пару часов назад. Кое-где им с Шоко даже пришлось быть первопроходцами: после снегопада там ещё никто не ездил, немногочисленные жители сидели по домам в своих деревеньках и в путь не рвались.

Север Дилиании действительно обезлюдел, хотя ещё осенью прошлого года вслед за принцем Мэйгином сюда прибыло немало переселенцев и тех, кто просто возвращался в родные места. Повезло, что прошлая зима была тёплой, морозы – недолгими и слабыми, и большую часть зимы можно было заниматься заготовкой леса и строительством домов. Немало заброшенных деревень уцелело, там дома просто нуждались в небольшом ремонте. Люди селились, в основном, поближе к замку наместника, надеясь на защиту замкового гарнизона, в случае чего. Отряды стражи были увеличены и постоянно патрулировали дороги, вылавливая мародёров и остатки нечисти. С последним помогали Айриэ с Саэдраном в «драконьи дни». Оставшихся недобитков можно было не считать.

Кстати, с одним таким Айриэ расправилась не далее как сегодня днём. Из деревни, лежащей в милях в двадцати от Аэс-Тронда, прислали сообщение о нападениях на деревенских. Тварь, обычно осторожная и очень умная, раз продержалась в этом мире столько времени, сейчас сильно оголодала и потеряла осторожность. Айриэ без особого труда её выследила, потому что монстр, похожий на чешуйчатую крысу, но размером с крупного волка, вновь пришёл в деревню за жертвой. Тварь хорошо маскировалась, но против драконьего чутья эти защитные чары были бессильны. Так что теперь Айриэ гордо везла в замок чешуйчатый хвост в качестве доказательства славной победы.

Доказательства, разумеется, требовались исключительно для поддержания легенды. Симпатичная пухленькая магесса со средненьким магическим талантом мелькала при дворе принца и, по слухам (распускаемым самой драконной), числилась среди многочисленных любовниц наместника Севера. Это позволяло Айриэ без помех встречаться с Мэйгином, не вызывая лишних подозрений.

Полтора месяца назад, облетая в «драконий день» Дилианию, Айриэ обнаружила следы странной магической активности. Магия была очень нехорошей, похожей на ту, которой пользовался неведомый хозяин сизого волколака. Призванный для консультации Саэдран сказал, что это весьма напоминает природную магию высших демонов. Если выводы драконов были верны, то где-то в Акротосе укрывался демон или хотя бы полукровка с человеческой кровью (а таких в Нижних мирах вовсе не бывает, вот в чём загвоздка). Как этот гипотетический демон мог обойти законы магии и не сдохнуть за шесть лет, было совершенно непонятно.

Они с Саэдраном тщательно искали «демона», но ничего не обнаружили – ни обычным поиском, ни магическим. Только и ясно было, что демонская магия применялась где-то в Аэс-Тронде – то есть хозяин сизого по-прежнему крутится возле принца. Айриэ пришлось остаться при дворе наместника Севера, надев очередную маску. Мэйгину сообщили о попытке орденцев поймать некую особо опасную и хитрую тварь, обитающую в здешних болотах ещё со времён Прорыва. Принц охотно согласился помочь старой знакомой и Ордену в целом. О предполагаемом демоне ему никто сообщать не собирался. Более того, Айриэ, не страдавшая излишней доверчивостью, проверила Мэйгина первым. Потом так же скрытно постаралась взглянуть магическим зрением на прочих приближённых принца и даже слуг. Сейчас, полтора месяца спустя, драконна уже успела осмотреть практически всех, постоянно живших при дворе наместника, но результатов не было. Никаких следов чужой злой магии, ни малейшей зацепки. Бездарно потраченное время. Если демон и существовал, то маскировался он превосходно, хотя этого не могло быть. Теоретически.

Айриэ могла только надеяться, что рано или поздно твари придётся выйти на охоту. А жертва, как ни печально, это непременный след. Сейчас люди в одиночку по дорогам не ездили и опасались после наступления темноты по деревне пройтись, так что поиски добычи для демона осложнялись. Он мог обходиться без свежей крови довольно длительное время, но это в родных Нижних мирах. Магическая оболочка Акротоса должна была нешуточно тянуть из него силы, даже если он и умудрился как-то обойти закон Равновесия и задержаться в мире, где высшие демоны существовать не способны.

Охотиться прямо в замке тварь не рисковала, тем более под носом у многочисленных магов. На Мэйгина постоянно работали десять человеческих кудесников, не считая самой драконны. Не все они одновременно находились в замке, периодически выезжая со стражниками патрулировать окрестности, но в любом случае, предполагаемый демон не мог не понимать, что лучше не пакостить там, где живёшь. Если хочешь жить долго, разумеется. С другой стороны, человеческие маги для демонов особой угрозы не представляют. Высший, вошедший в полную силу, мог раскидать этих десятерых одной левой. Только где ему эти силы взять, если он и дышать-то нормально здешним воздухом не способен? Ему банально не хватает сероводорода и чего-то там ещё. Лёгкие обитателей Нижних миров устроены по-другому, но если обычная нечисть очень пластична и умеет перестраивать организм под условия окружающей среды, то у высших демонов, высших вампиров и прочих им подобных всё это сильно зависит от магических потоков.

В общем-то, единственным способом жить в так называемых Верхних, то есть обычных, мирах для такого существа было – навсегда отказаться от собственного тела и вселиться в человеческое. Для высшего демона это, мягко говоря, непривлекательно, но с другой стороны, жить захочешь – не побрезгуешь и человеком стать. Однако на подобное сосуществование требовалось абсолютно добровольное согласие хозяина тела: обман, недомолвки и уловки здесь не проходили, магия не позволяла. Либо человек идёт на подобное совершенно сознательно, точно зная, что делает и что ему за это будет, либо никакого «сожительства» не получится. А для человека впустить в своё тело демона означало получить больше проблем, нежели выгод. Во-первых, высшие демоны людей презирают и считают чем-то вроде говорящих животных, у которых есть только обязанности, но никаких прав. И личность хозяина тела будет неизбежно вытеснена, подавлена волей демона, отодвинута на второй план. В сущности, это как с вселенцами, только намного хуже. Во-вторых, природная магия демонов слишком сильна для хрупких людей, поэтому каждое применение демонских заклинаний будет разрушать физическую оболочку позаимствованного тела. Конечно, человек получит могущество, сможет стать сильным магом, захватить власть среди себе подобных, но это всего лишь на несколько лет. Потом тело разрушится, и оба его владельца в любом случае погибнут.