Текст книги "Развратный муж (СИ)"

Автор книги: Янита Безликая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава 9

София.

«Что же мне надеть?» – мысленно стонала, мотаясь по комнате от кровати до зеркала.

Кругом разбросанные вещи, топики, шорты, вызывающие платья. Кошмар, а все Глебушка накупил. Нет, они очень даже ничего, но пойти в таком на вечер, это то же самое, что сказать: «Пофиг на разговоры, бери меня здесь и сейчас». Чувствую, кто-то будет «за», но мне бы хотелось сначала поговорить, расставить все точки над и. Тем более, если уж я заочно бросила Пашу, который об этом ничего не знает, то хотя бы с мужем все сделаю правильно. Хотя после принятого волевого решения на пляже жить, как я хочу, у меня появился соблазн закрыться с Глебом в спальне и наконец-то предаться разврату. Фи, какая я испорченная девочка. А ещё трусиха…

А если он придет в ужас от того, что я ещё совершенно не опытна? Тот первый раз вообще не считается. Как вспомню, так вздрогну. Брр.

Первый курс, я ещё вполне себе стройная, не налегающая на тортики, тайно встречалась с однокурсником. Помню, как мы сбегали от отцовской охраны, гуляли по ночному городу, целовались. Романтика. Я снова думала, что встретила своего героя. И даже не задумывалась, тому ли увальню я дарю свою девственность. Тот волшебный вечер в моих мечтах должен был быть чем-то нереальным, как в книгах, когда голова кругом, и хорошо так, что улетаешь в космос. Да вот только жизнь – это не книги, а что-то более реальное и не всегда приятное. Скорее уж, болючее и дико неприятное. Хотя, возможно, это только мой опыт, или не тот мужчина. Но результат один: отвращение и совершенное непонимание, от чего люди так кайфуют от секса. Про оргазмы я слышала, но вот узнала, что это за неуловимый зверь, только с Глебом.

Прилично же меня шарахнуло после первого раза, я даже боялась с Пашей спать, не хотела портить впечатления. И вообще, получается, я совсем девочка, шесть с половиной лет ни-ни. Интересно, об этом стоит рассказать?

Застонав, упала на постель, в это время Глебушка во всю уже вел приготовления к ужину внизу, а я ещё даже не приводила себя в порядок. Да и как, когда ванная стоит возле стеклянной стены, а Глебушка на веранде? Но идти на свидание с волосами в ненужных местах явно не круто. Поэтому, взяв оставшиеся восковые полоски, которые я достаточно истратила на Глеба ещё в Москве, отправилась искать надежный санузел, где меня никто не застанет врасплох и не увидит. Я, как ниндзя, на цыпочках перебегала из одной комнаты в другую, боясь быть застуканной мужем. Ну все же не охота, чтобы он понял, к чему я готовлюсь и на какой конец вечера рассчитываю. Кошмар, сделал из меня извращенку. Стыд-то какой.

Нашла нужную комнату, только на первом этаже, чуть не встретившись с Глебушкой нос к носу. Комнатка была самая скромная, по моим догадкам принадлежать должна обслуживающему персоналу. Поэтому папочка не заморачивался и сделал все, как для нормальных людей: санузел без прозрачных стеклянных стен и всякой современной лабуды. Единственный минус – это идеальная слышимость. Я слышала даже дурацкую песню, которую напевал муж, находясь на кухне. Сначала офигела и еле сдержала смешок, а потом ужаснулась.

Ведь я сейчас воду включу, и догадается, что я тут моюсь.

Что, в принципе, и следовало ожидать, после того, как я на свой страх и риск приступила, надеясь, что пронесет, Глебушка уже стучал в дверь ванной.

– София, это ты?

Закатила глаза, нет, блин, привидение.

– Да, я, – покраснела, потому что поза у меня была ещё та, а дверь хлипкая, сейчас как откроет, и я со стыда умру.

– А что ты делаешь здесь? – не понимал Глебушка.

– Моюсь, – пискнула.

– Моешься? – в голосе было неподдельное удивление. – А почему не у себя?

– Слушай, какая разница? Мне захотелось здесь, нельзя что ли? – правильно, лучшая защита – это нападение.

– Да почему нельзя, – Глебушка там, наверное, офигел от моих причуд. – Мойся, скоро ужин будет готов.

– Ага, спасибо.

Ушел, вроде уже все позади, да вот только пока я выщипывала себе, так сказать, перышки с помощью полосок, пыталась не издавать лишнего звука. Но это так сложно, особенно, когда очень больно.

– София, с тобой там все хорошо? – конечно же он услышал.

– Все нормально! – рыкнула, отдирая очередную полоску. – Чтоб тебя! – прошипела, на глазах навернулись слезы.

– Не понял.

– Глеб, дай мне помыться! – рявкнула так, что от мужа и след простыл.

Уже возвращаясь к себе, злющая, думала, что там не особо все было и печально, чтобы себя подвергать таким страданиям.

Не став больше выбирать и нервы тратить, взяла первое попавшееся под руку платье белого цвета. Надо же, как все символично. Кудри в порядок привела, накрасилась и посмотрела в зеркало. Нужно сказать, что Глебу понадобится вся его выдержка, чтобы смотреть мне в глаза, а не на глубокий вырез на груди. Я, конечно, горжусь своим размером, но вот чтобы так, совсем ничего не скрывая, это даже меня смущает.

Возможно, я бы и переоделась, да вот только Глебушка устал ждать и приперся лично, всем своим видом показывая, что больше ждать не намерен. Вот только узрев всю меня, а точнее моё декольте, завис.

– Какая ты… – сглотнул.

– Какая? – хмыкнула, чувствуя, как от его откровенно пошловатого взгляда твердеют соски, а это платье не подразумевает под собой бюстгалтер.

Поэтому на губах мужа появляется самодовольная ухмылка.

– Горячая, – смотрит уже в глаза.

И этот взгляд заставляет все женское нутро изворачиваться от нетерпения.

– Ты тоже ничего, – еле заставила себя ответить.

– Пойдем? – полувопрос, и он делает шаг навстречу, заставляя меня глубоко вдохнуть его парфюм.

Как же он пахнет, голова кругом, хочется прижаться и нюхать. Это вообще нормально? Или у меня совсем крыша едет?

– Нам нужно идти, – мямлю, когда муж продолжает сокращать между нами расстояние.

– Нужно, – отвечает, проводя костяшками пальцев по щеке. – Но сначала…

Не договаривая, жадно целует.

От эмоций подкашиваются ноги, и если бы не крепкие объятья, валяться бы мне в ногах муженька от потери чувств.

– Ужин, – напоминаю, когда мы разрываем крышесносный поцелуй.

«Божечки, можно ещё раз и не останавливаться?» – ноет оголодавшее нутро.

– Как хочется послать этот ужин к черту, – признается Глеб. – Но нам нужно поговорить.

– Угу, – киваю головой.

Разочарование растекается внутри, но в тоже время дикая свобода в своих поступках пьянит. Я делаю, что хочу, папочка был бы в шоке.

Глеб, обнимая за талию, помогает спуститься вниз, отодвигает стул, наливает бокал вина. А я, как заворожённая, смотрю на закат. От красоты замирает сердце, а глаза стараются запомнить каждый штрих, который я изображу на холсте.

– Спасибо, – поворачиваюсь к Глебу и тону от нежности в его взгляде.

– Вечер только начинается, ещё рано говорить спасибо, – тепло улыбается.

– Тогда спасибо за волшебное начало, – снова смотрю на закат.

Мне кажется, это необычный закат в моей жизни, это закат моего прошлого, нерешительности, вечного побега от проблем. Это что-то новое и знаковое, я чувствую. Я знаю точно, что следующий закат буду встречать другой женщиной.

– Так зачем ты меня сюда привез? – возвращаю внимание к мужу.

– Сразу в пропасть, нет бы попробовать еду для начала.

– Глеб, неужели ты смущаешься? – мои губы живут отдельной жизнью счастливой женщины. Улыбка от уха до уха.

– Хорошо, начну сначала. Мы же с тобой часто пересекались до свадьбы на городских мероприятиях, помнишь?

– Я помню, но мне казалось, ты меня не замечал.

– Тебя невозможно было не заметить.

– Ну да, с этим не поспоришь, такого хомячка попробуй не заметь, – усмехнулась.

– Прекрати, – поморщился. – Ты была красива.

– Что? – сморщила нос.

– Так, лучше молча слушай, а то все портишь, – недовольно заявил Глеб.

Тоже мне, какие мы чувственные.

– Ты была очень доброй и отзывчивой.

– Зато ты отъявленным козлом, – хмыкнула.

– Плюша!

– Да молчу-молчу.

Принялась за салат, все-таки нужно чем-то закрыть себе рот, а то так язык и чесался.

– Я влюбился в тебя после дня рождения твоего отца, тогда мы с отцом были приглашены, и ты была неотразима.

Подавившись салатом, во все глаза смотрела на Глебушку.

– Не веришь, да? – разочарованно хмыкнул.

Вспоминая свои габариты, не верила ни слову. Такую полюбить нельзя.

– Знаешь, очень… – подбирала слова, – неубедительно.

Мягко сказано.

– Ты была такая зашуганная, всего стеснялась, с тобой даже не заговорить нормально.

А вот это правда.

– А я гнал от себя мысли, что влюбился, в моей семье это не особо приветствуется. Любить кого-то.

– Почему?

– Давай не об этом сейчас, – судя по виду мужа, это была довольно больная тема.

– Хорошо, продолжай.

– Но я все равно поделился с отцом, надеялся получить совет, – усмехнулся.

– Ты и совет? Прости, но про твои похождения сложены легенды среди мажоров.

– Влюбиться в кого-то и просто встречаться с женщиной для секса – это разные вещи.

– Интересно, и чем же? Я на женщину не похожа была? – улыбалась.

– Нет, ты была для меня чем-то дорогим, как дорогая фарфоровая кукла, с которой нужно вести себя осторожно, чтобы она не разбилась. Я боялся причинить тебе боль.

– Ты сейчас серьезно? Это все не тупые шутки?

– Почему у такой шикарной женщины такие большие комплексы? Конечно, я серьезно перед тобой душу выворачиваю.

Так, мне нужно выпить. Срочно.

Осушив бокал вина, не веря, смотрела на Глеба. Это что-то из рода фантастики, чтобы такой красавец влюбился в прошлую меня, толстую дурнушку.

С трудом верится. Точнее, вообще не верится.

– Тогда почему ты так говорил со мной… – стало невыносимо тяжело говорить, главное не зареветь от обиды, – на свадьбе?

Воспоминания так сильно обидевших меня слов до сих пор причиняли боль. Хотя столько воды уже утекло. Так все изменилось.

– Я тебе уже сказал, что советовался с отцом, но он, как всегда, решил все провернуть для своей выгоды. И пока я думал, как подойти к тебе, они решили нас поженить. Сначала я не знал, что это ты, и убивался, потому что любил тебя, а приходится жениться на ком-то другом. Ненавидел отца, презирал. А потом увидел тебя в лимузине и ещё больше разозлился.

– Почему?

– Потому что все должно было быть не так! – голос мужа надломился. – Я должен был за тобой ухаживать, мы бы ходили на свидания, целовались, занимались любовью. И однажды я бы сам встал на одно колено и сделал бы тебе предложение, а ты бы сама ответила согласием, – Глеб не отрывал от меня взгляд, а я молча плакала, тронутая его словами.

– Но…

– Я сорвался на тебя, на ту, которую люблю. Был дураком, понимаешь? А потом боялся попросить прощения, ещё больше оттолкнуть тебя своим признанием в любви.

– Я бы действительно подумала, что ты поехавший, – усмехнулась, смахивая слезы с щек.

– Поэтому сжал зубы и отпустил. Наверное, это была одна из самых больших ошибок в моей жизни. Ты так меня ненавидела, смотрела с таким призрением, это было невыносимо.

– И от большой любви ко мне ты перебирал женщин, как перчатки? – внутри все сжалось, ведь это теперь задевает, хотя раньше было плевать.

– Я хотел забыть тебя, пытался, но не получилось. А потом день рождения матери, и ты такая соблазнительная, так открыта ко мне, мила. Я тогда голову потерял от ого, что ты в моих объятьях. А ты всего лишь хотела поиграть. Знаешь, после той ночи я понял, что больше так не могу.

– Не можешь?

– Не могу бороться со своими чувствами. Хочу, чтобы мы были вместе не смотря на то, как все неправильно началось.

– И ты начал строчить мне смс-ки, очень умно, – съязвила.

– А лучше было, если бы я сразу приехал и сказал, что люблю?

– Почему бы и нет?

– Возможно, потому что мужчинам тоже нелегко признаваться в своих чувствах. Возможно, нам тоже страшно получить отказ. Не думала об этом? Но я хотел приехать, готовился, планировал, как буду добиваться, да вот только появился… – муж сжал губы

– Паша, – подсказала.

– Очкарик! Этот тощий глист крутился возле тебя, а ты и рада.

– Знаешь ли, я считала себя свободной женщиной. Да и если сравнивать нашу личную жизнь, я ангелочек по сравнению с тобой, – обижено заявила.

– Правда? А тренер, владелец булочной, сосед, отец твоего ученика?

– Тебе не стыдно, что ты за мной следил? И вообще, все, кого ты перечислил… у меня с ними ничего не было, это они пытались за мной ухаживать!

– Возможно, и не было, но зато ты себе не отказывала во флирте! – злющим голосом заявил Глебушка. – Убил бы всех!

– Убил бы он, на себя сначала посмотри, бабник! – соскочила на ноги.

Нет, это он меня отчитывать будет, наглец!

– Я любил только тебя, а вот ты готова была выйти за этого очкарика! – парировал гневно Глеб, встав напротив меня.

– Вот и нужно было выйти, он, в отличие от тебя, не тупил столько лет! – рявкнула на эмоциях и тут же пожалела.

Взгляд у Глебушки стал совсем не хороший.

– Что ты сказала?

– Что слышал, – ответила не так уверенно.

Глеб, сократив между нами расстояние, прижал к себе и несильно сжал шею.

– Я больше не буду тупить, – вкрадчиво начал он, и мне уже это не понравилось. – С этого дня ты забудешь об этом очкарике раз и навсегда. Теперь ты только моя, жена, любовница, женщина. Моя, ясно?!

– Размечтался, – буркнула для виду, хотя уже у самой ножки задрожали от этого собственнического взгляда.

– Строптивая Плюша, пора твой нрав использовать в правильном назначении.

– И где же это? – прищурилась.

– В нашей спальне, – самодовольно заявил Глебушка и подхватил на руки.

– А ужин? – что-то у меня во рту резко пересохло.

– К черту ужин, я хочу десерт, сладкий, вкусный, – нашептывал, поднимаясь со мной по лестнице.

Не знаю, от чего больше у меня кружилась голова: от того, что он несет меня так, словно я пушинка, и у него даже не сбивается дыхание, либо от того, что я прекрасно знаю, про какой десерт он говорит.

Зайдя к себе в спальню, Глеб поставил меня на ноги и обхватил ладонями лицо, так нежно.

Это слегка выбивало меня из настроя, как же страсть, разорванное платье?

– У тебя есть шанс выйти из этой спальни сейчас, иначе потом ты выйдешь отсюда только как моя жена. Леонова София Михайловна.

Хм.

– И ты мне дашь так просто уйти? – уточнила, закусив губу.

– Конечно же нет, – усмехнулся.

– Тогда зачем спрашивать? – возмутилась.

– Чтобы потом не ворчала, что я не давал тебе выбор, – ответил и смял мои губы в страстном поцелуе.

Глава 10

Глеб

«Наконец-то» – подумал, прежде чем наклониться к Рыжей.

Сжав в кулак ткань платья на спине, терзал уста жены. Едва слышный стон, и мозг отключается, позволяя мне сбросить все напряжение, скопившееся за время ужина. Спальня – это единственное место, где я могу не притворяться, могу быть собой.

Уверенно подхватил Софию на руки и отнес на кровать.

Осторожно положив свою ношу, страстно поцеловал, вдавливая Софи в постель. Возбуждение будоражило, хотелось трахаться, как дикарю, накрутив волосы на кулак, яростно вбиваться в нее, кончить, и так по кругу, пока совсем не останется сил.

Но я все же джентльмен – где-то далеко внутри – и мне важно, чтобы женщина получила не меньше удовольствия. А у женщин, кроме закрученной логики, излишней эмоциональности и воображения, в довесок хреново с оргазмом. Просто кончить они не могут, поэтому приходится разогревать. Не всегда на это есть желание и время, но со временем и от этого начинаешь получать удовольствие. Ничто так не повышает самооценку и не гладит самолюбие, как извивающаяся под тобой женщина, кричащая «ещё» и «ещё».

Оторвавшись от нереально сладкой Плюши, слез с кровати и встал напротив, медленно расстегивая пуговицы на рубашке.

Нужно признать, она горячо смотрелась на черном шелке. Молочная кожа, рыжие волосы, припухшие губы, манящий взгляд.

– Ты красивая.

Слова слетели раньше, чем я успел обдумать.

– Ты тоже ничего.

Смущенно улыбнулась.

Отбросив рубашку в сторону, достал из сумки презервативы и бросил на кровать, София тут же покраснела и отвела взгляд.

Это насторожило.

Насколько она опытна? Насколько раскрепощена?

Хотя у нее такой темперамент, не может же она быть скромницей в постели.

Поменяв тут же планы, больше не спешил присоединиться к малышке.

– Глеб?

– Хочу, чтобы ты разделась для меня.

– Разделась?

– Да.

Минута ушла на то, чтобы жгучий темперамент жены затолкал куда подальше скромницу. Приняв вызов, Плюша встала на постели, сексуально закусив губу, и не спеша начала снимать платье. Обнаженные участки кожи вызывали повышенное слюноотделение. Плечи, большая грудь с коричневыми ореолами, твердыми сосками… Едва сдержал рык.

– Нравится?

– Очень, – сглотнул, и платье упало к щиколоткам.

Твою мать.

Тонкая талия, крупные бедра и тонкая полоска белых трусиков.

Затрахаю сучку.

– Я сам.

София хмыкнула и убрала руки от трусиков.

Забравшись на постель, сжал ягодицы и укусил за плоский живот.

– Ах.

Стянув зубами последнюю деталь одежды, уронил жену на постель и развел ноги в разные стороны, жадно пробуя вкус её возбуждения.

– Черт… – простонала Софи, сжимая мою голову ногами.

С силой развел ноги шире, чтобы не придушила от чувств, и продолжил ласкать клитор языком. С каждым мучительно медленным прикосновением к центру её возбуждения, Софи все больше и больше теряла голову.

– О, боже мой! – вырвался крик, тело натянулось, как тетива.

Ещё одно касание и все, полет в космос обеспечен, но, помня прошлый опыт, не позволил Рыжей кончить. Отстранившись в последний момент, притянул к себе на колени, поцеловал, делясь её вкусом.

Возбужденная до предела, малышка терлась об меня, жадно отвечала на поцелуй, сжимала волосы на голове. А я, одурманенный ею, впивался пальцами в кожу на спине, прижимал к себе, сжимал кудри, сходил с ума…

Казалось, что никого так не хотел.

Отбросив тут же бредовую мысль, повалил Софи на постель.

Нет чувств, только секс.

Звук разрывающейся фольги. Небольшая заминка, и я вновь накрываю своим телом её. От резкого вторжения меня остановил взгляд. Испуганный.

Быстро сообразив, изменил позицию. И вот уже рыжая бестия сидела на мне, а я, облокотившись спиной на козырек кровати, завел руки за голову.

– Глеб, – растерянный голос позабавил.

– Что, сладкая? – ласкал взглядом грудь.

– Я…

– Оседлай меня, покажи, как тебе нравится, – улыбнулся.

Софи опустила взгляд на стоящий член и робко обхватила его ладонью.

– А если я не знаю, как мне нравится? – спросила, закусив губу.

– Пока не попробуешь, не узнаешь. Ты же…

Не успел договорить, как Софи перебила меня.

– Нет!

На эмоциях тут же поспешила сесть на член. Размер у меня не маленький, поэтому болезненная мимика на её лице была знакома, хоть та и пыталась её скрыть.

– Глупая, тише, – сжал талию, останавливая наездницу, решившую поскакать на мне, лишь бы доказать, что она опытна.

У самого голова шла кругом, влагалище было таким узким, влажным.

– Давай сначала привыкнем друг другу, – хрипло произнес.

Призвал на помощь всю свою железную выдержку, ощущая, как постепенно из тела жены уходит вся напряженность.

– Вот так, умница, – шептал на ухо, поглаживая спину. – А теперь медленно приподнимись и опустись.

Как самая послушная ученица, жена начала двигаться.

– Ещё, – шептал.

Покусывая тонкую шею, плечо, массировал сосок с помощью большого пальца, вернулся к мочке уха, чтобы слегка укусить и пососать.

Судорожный вздох и движения становятся плавными.

Голова идет кругом – это самый медленный секс в моей жизни, но что-то в этом есть.

Женщина, познающая себя, свое тело, наслаждение. Завораживает.

– Глеб, – стон.

Мимолетный поцелуй, пальцы, впивающиеся в мои плечи.

Опьяняющее чувство, словно лавина накрывает нас. Мы пьяны.

– Как же хорошо, – доверчиво шепчет.

Со мной происходит что-то необъяснимое. Откуда это тепло, растекающееся внутри? Удовольствие от слов?

– А тебе хорошо?

– Да, – признаюсь, закрывая глаза.

Я так близок, чтобы кончить. Опускаю руку между нашими телами, поглаживаю комочек удовольствия.

Поцелуи, переплетенные языки, стоны громче, движения резче.

– Ох, я… – приоткрытый рот, закрытые глаза.

Она дрожит в моих руках, в первый раз, так естественно. Контроль исчезает, и я впервые кончаю от вида того, с каким наслаждением кончает женщина. Сначала спирает воздух, а потом бум! Взрыв из меня, внтури.

– Ааа, – откидываю голову назад, стискивая бедра жены.

Прихожу в себя от нежных поцелуев в плечо, шею.

– Люблю тебя, – говорю задуманную речь, неожиданно для себя теряясь в светящемся взгляде Рыжей.

Так неправильно.

Зачем так растворяться в обычном взгляде? Зачем я глажу бархатную кожу на лице? Зачем целую, как будто действительно что-то чувствую?

Не сразу удается взять себя в руки. Проходит время, мы лежим в постели, смотрим друг другу в глаза, молчим. Её едва ощутимые прикосновения пальцев к моей груди, мои руки, запутавшиеся в кудрях.

– Нужно идти в душ, – произношу сиплым голосом.

Хочу избавиться от неё. Своим присутствием она пробуждает у меня нежность. Откуда, черт возьми, нежность? С каких пор?

Злюсь.

И вместо душа подминаю под себя Рыжую.

– Глеб, – судорожный вздох от резкого вторжения.

Целую её, чтобы молчала, сам трахаю с остервенением.

Только секс, черт возьми. Словно я трахаю не жену, а вытрахиваю лишние эмоции.

Кровать бьётся об стенку, жена кричит, пот бежит ручьём. Вот так, все привычно. Никаких чувств. Один лишь спорт. Секс.

Стимулирую клитор, и она кончает, а я следом изливаюсь в нее. Сжигая тем самым все пути назад.

Стискиваю её, прижимая к себе так, что ещё чуть-чуть, и я раздавлю её.

– Ого, – улыбается, поглядывая на меня, когда, учащенно дыша, ложусь рядом.

Весь мокрый, зато голова прояснилась.

– А теперь в душ, – играю бровями.

– Мы же только помоемся?

– Даже не мечтай просто помыться.

– Я уже тебя боюсь, Глебушка. Твой аппетит вообще утолим? – шутливо ужасается.

– Сомневаюсь, – усмехаюсь и на руках несу Софию в душ, где снова её беру.

Она упирается руками в стенку, вода стекает по изогнутой спине. Шлепки наших тел, стоны – музыка для ушей. Бурный оргазм, от которого Софа визжит и без сил чуть ли не падает. Придерживаю размякшее тело, смываю с нас следы страсти и уношу свою ношу в постель, где она тут же отключается без сил.

А я ещё долго не сплю. Едва справляюсь с неизвестно откуда взявшейся совестью, лежу рядом и вдыхаю её запах. Мне нравится, как она пахнет. Как глинтвейн. Корица, терпкий вкус вина и пряностей. От неё так же внутри растекается тепло, словно она согревает мою холодную душу.

– Почему ты не спишь? – тихий вопрос заставляет замереть от неожиданности.

– Любуюсь тобой, – соблазнительно шепчу, целую податливые губы.

– Почему я даже не догадывалась, что ты такой нежный?

– Я хорошо шифровался, – улыбнулся.

– Зря, я бы давно в тебя такого влюбилась, – признается и снова засыпает.

И зачем мне нужно было это говорить?