Текст книги "Развратный муж (СИ)"

Автор книги: Янита Безликая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Теперь можно быть спокойной и насладиться спектаклем.

– О чем ты хотела поговорить? – спросил, когда мы зашли в служебное помещение, где находился кабинет управляющего.

Интересно, где сам управляющий?

– Даже не знаю, как тебе об этом рассказать, – делаю вид, что переживаю.

– Доченька, мне ты можешь рассказать все, – отец сжимает мою руку, и я поднимаю к нему лицо.

– Даже мои опасения? – шепчу.

Сама наивность, сама простота.

– Всё, – твердо повторяет отец.

И я начинаю быстро говорить, размахивая руками и ходя из стороны в сторону.

– Папа, только вчера я узнала, что стану мамой, и не смогла уснуть. В мою голову лезли страшные мысли. Ребенок – это моя ответственность, я должна рассчитывать не только на мужа. Понимаешь? Ведь вдруг Глеб меня разлюбит или с ним что-нибудь случится? Как я прокормлю ребенка? А если с тобой что-нибудь случится и Глеб с отцом оставят меня на улице, забрав себе все мое наследство? Я не знаю, папочка. Я чувствую, что должна повзрослеть. Я должна разбираться в твоем бизнесе, стать тебе поддержкой и опорой, даже несмотря на то, что я женщина. Ведь мы семья, только тебе я могу доверять полностью. Только ты сможешь научить меня не опасаться удара в спину.

Посмотрела на отца, он был ошарашен.

– Откуда такие мысли? – спрашивает озабоченно.

– Не знаю. Тревожность. Может, предчувствие. Или гормоны бушуют, – пожала плечами, состроив расстроенную мордашку.

Отцу не сразу удается взять себя в руки.

– Ты молодец, что рассказала мне о своих переживаниях. Но, согласись, что сейчас неудобно обо всем говорить. Почему бы тебе не приехать завтра домой? Мы сядем, обсудим, ты поделишься мыслями, возможно, ты что-то подозрительное слышала или видела.

– Конечно, приеду. Я так соскучилась по дому, – о, да, соскучилась по золотой клетке.

– Хорошо, я пришлю водителя, чтобы лишний раз не беспокоить Глеба. Думаю, не стоит вообще ему об этом говорить.

– Хорошо, я тоже об этом думала. Папа, ты лучший, – набросилась на него с объятьями. – Извини, что была такой дурой. Нужно было всегда тебя слушаться, ведь ты мудрый, а я вечно спорила. Теперь, когда я скоро стану мамой, понимаю это.

– Девочка моя, все приходит с возрастом, – сумничал отец.

Когда мы выходили, отец сиял, как начищенный самовар. Артем незаметно показал палец вверх, что означало, нам никто не пытался помещать. Что ж, пока все идет по плану.

Когда мы подошли к остальным, отец покосился на свекра.

Даже если мое глупое представление не даст мне шанс попасть в компанию, то точно в головушке папули зародились подозрения, теперь их нужно только подкрепить. Свекор, впрочем, не сильно и скрывает, что хочет получить полную власть, хоть и прикрывается общим ребенком и Глебом. Так же и отец. Каждый из них хочет отхапать себе больше. Больше денег, больше власти. Поэтому у них нет мира, поэтому постоянные стычки и убытки. По крайней мере, так говорил Глеб.

Кстати, где мой муж и свекровь?

Осматриваюсь и замечаю их в другом конце ресторана.

– Что-то мне нехорошо, пойду найду мужа, – выдыхаю.

Не слышу возражения, быстрым шагом направляюсь спасать Глебушку из рук кровососущего существа.

– Ты не уделяешь мне время, – слышу обвинительный тон, подходя ближе. – Я твоя мать, ты не должен меня игнорировать!

– Глеб! – врезаюсь в него, отстраняя свекровь.

– София, – его взгляд бегает по моему лицу, что-то выискивая.

– Любимый, мне плохо, – шепчу, и моя голова прислоняется к груди.

Его сердце бьётся часто-часто.

– Мы уходим, – говорит матери.

– Но, Глеб, – в её голосе слышатся истеричные нотки.

– Голова кружится, – лепечу, слегка обмякая в его объятиях.

Глеб сразу же подхватывает меня на руки и направляется к выходу.

Сквозь ресницы наблюдаю, как исказилось лицо свекрови. Какая красота.

Кто умничка? Правильно, Софиюшка.

Сделала, что задумала, так ещё и на ручках покаталась. Какая прелесть и как вовремя, ноги уже отваливаются от каблуков.

Возле выхода из ресторана нас догоняет Артем, он делает вид, что не знает меня, быстро проговаривая в сторону.

– Я все сделал, она клюнула.

– Умничка, – шепчу с закрытыми глазами, – можешь уезжать.

– Да, Босс.

– Это что за… – начинает злиться Глебушка.

– Не останавливаемся, выходим, – командую.

Муж злится, его мышцы каменеют, руки сжимают сильнее, чем нужно.

– Глеб, – прошу.

Желваки ходят ходуном, зубы скрипят, но он забирает наши вещи и выходит из ресторана. Возле машины ставит на ноги, а сам обходит и садится.

– Даже дверь не открыл, – недовольно замечаю, забираясь в салон.

Тоже мне, обиделся.

– Что это, мать его, за представление?! – рявкает, ударив по рулю.

Его глаза излучают бешенство. Давно я таким Глебушку не видела.

– Отвечай! – продолжает требовать.

У меня два варианта: нагрубить ему и разругаться окончательно или проигнорировать, что так же приведет к скандалу.

Закусываю губу, смотрю на мужа. Бесит.

– Язык проглотила, Леонова? – язвит.

Ну все, сейчас я все выскажу!

Но вместо грубых слов, целую.

В поцелуе чувствуется ярость, злость, страсть – жгучий коктейль. Одна рука Глебушки сжимает волосы, другая шею. Он словно заставляет меня ощутить свою власть надо мной. Ощутить, что я женщина, хрупкая и слабая, в руках сильного мужчины. Это вызывает трепет и дурманящее желание подчиниться. Снова и снова.

Прижимаюсь к нему сильнее, с жадностью беру все то, что он мне дает. С губ срывается стон чистейшего удовольствия. И Глебушка дуреет, теряет голову. Его напор смывает реальность, как волна смывает надпись на песке. Есть только губы, болезненные укусы и язык, так нежно поглаживающий нёбо.

Все портит оповещение о входящем сообщении.

Осознанность с боем прорывается через дикое желание быть трахнутой на заднем сиденье. Отстраняюсь, стараясь не смотреть на мужа. Угнетающая тишина прерывается только нашим учащённым дыханием.

– Это не означает, что я тебя простила, – нагло заявляю, складывая руки на груди, чтобы скрыть твердые соски от голодного взгляда.

– О, да, детка, ты тоже не мечтай, что я забыл весь твой спектакль, хотя попытка была хорошая, – усмехается.

Если бы не стояк, можно подумать, что наш поцелуй нисколечко его не завел.

– Всего лишь хорошая? – хмыкнула, ещё раз покосившись на пах.

– А что ты хочешь услышать? Что я хочу нагнуть тебя раком и оттрахать?

– Я ничего не хочу слышать, – фыркнула, сжимая ноги вместе.

Моя бурная фантазия разошлась, одна картина за другой замелькали перед глазами.

– Хорошо, я сделаю вид, что поверил, – сдался Глеб, заводя машину.

Вот и хорошо, вот и отлично.

Но, черт возьми, почему же так обидно?

Надувшись, отвернулась к окну. Сначала молча умирала от возбуждения, а потом отпустило. Усталость взяла вверх, и я отключилась, даже не догадываясь, что следующий день принесет очередной сюрприз.

Глава 23

София

Первые минуты пробуждения были сладкими, тягучими. С закрытыми глазами вытянулась на постели, перекатившись на живот, уткнулась в подушку и замурчала от запаха Глеба на ней.

«Неужели, он спал со мной?» – подумала, приподнимаясь.

Потянувшись, выгнула спину. Приоткрыла глаза.

Настроение с каждой секундой все лучше и лучше, пока не осмотрелась.

Стоп!

Вся нега пропала без следа, а вот задница завопила о неприятностях.

Закутавшись в одеяло, сдула кудри с лица и зашагала на поиски одного очень нехорошего человека.

Глеб нашелся быстро. Да и где ему прятаться в самолете? Сидит спокойно в кресле, книгу читает. Очки ещё напялил, думает, что меня это хоть капельку тронет. Ошибается!

– Любимая проснулась, – протянул, заметив мою персону.

Отложив книгу в сторону, с интересом уставился, уголки губ подрагивали, в глазах отплясывали смешинки.

Убью!

– Ты-ы, – прошипела похуже змеи.

Сделав шаг вперед с намереньем придушить, наступила на одеяло и упала, распластавшись возле кресла Глебушки. Задница в стрингах кверху, голова упирается вниз, губы шепчут проклятия.

– Знаешь, я польщен, но не обязательно падать мне в ноги, – у Глебушки вырвался смешок.

Прорычав от злости, поднялась, бросив на Глебушку убийственный взгляд. Забыв про одеяло, нависаю над мужем, яростно выплевывая каждое слово.

– Если ты мне сейчас все не объяснишь, я выброшу тебя из самолета!

– Дорогая, – протянул, задерживая взгляд на обнаженной груди, – я бы рассказал, но вид твоих сисек отвлекает. Не могла бы ты одеться?

Фыркнув, завернулась в одеяло.

– Говори!

– О, нет, так не пойдет, – усмешка на губах. – Твоя одежда возле кровати, сходи переоденься, а я пока закажу кофе.

– Черта с два! Я требую объяснений сейчас!

– Плюша, думаешь, одеяло спасло ситуацию? Да ты стала ещё горячее: вся растрепанная, злая, так и хочется нагнуть и отшлепать, трахая в тугую киску.

Глеб сделал шаг ко мне, выдыхая последние слова в губы.

– Ты не посмеешь, – упрямо посмотрела в зеленые омуты.

Хотя и от его слов по телу прошлась жаркая волна похоти.

– А ты останься и проверь, посмею ли, – проговорил, сокращая расстояние между нашими губами.

В последний момент, когда я почти ощущала его губы на своих, отвернулась, направляясь обратно.

– Мудак!

Глебушка рассмеялся, вызывая у меня зубной скрежет.

Вернувшись в спальную зону, увидела в кресле рядом с кроватью одежду, на которую сначала не обратила внимания. Белая футболка, джинсы, свежие трусики и даже новая упаковка тампонов лежала рядом.

– Надо же, нет лифчика, какая оплошность, – ядовито заметила.

Конечно же, он забыл про лифчик и совсем не хотел пялиться на мою грудь.

Собрав волосы в хвост, оделась, обулась в белые кроссовки, схватила коричневый пиджак, спрятала глаза за очками, лежавшими в кармане пиджака, и вернулась к наглому, самовлюблённому Глебушке.

Надо отдать должное, что в обычной футболке и джинсах он выглядел ничуть не хуже, чем в костюме. Такой же горячий и притягательный.

– Выпей, – протянул таблетку и стакан воды.

– Хочешь отравить?

– Всего лишь хочу, чтобы у тебя ничего не болело, – улыбнулся, проигнорировав мой тон.

Выпив обезболивающее, все же произнесла слова благодарности.

– Ты хотела узнать, почему проснулась в самолете? – улыбнулся.

– Для начала было бы неплохо.

– Мы летим на обследование в Германию к одному старому знакомому отца. Твое здоровье их беспокоит, они бы не хотели выкидыша.

– Но я не беременна! – вскрикнула.

– Правда? – наиграно изумился и добавил с сарказмом. – Можешь кричать об этом громче, и тогда знать об этом буду не только я.

– И ты не мог отказать? Придумать что-нибудь? – яростно прошептала, наклонившись ближе к Глебу.

– Зачем? Отец позвонил вчера вечером, я согласился, потому что это хороший повод провернуть задуманное мной.

– Задуманное тобой? – сжала подлокотники кресла.

– Да, милая, а если бы ты все же решила со мной обговорить свои выходки, то была бы в курсе, какой выход нашел я. Но ты решила действовать одна, самоуверенно решив, что тебя не раскусят и не сожрут заживо.

Поджав губы, смотрела на Глеба.

Он больше не усмехался, его взгляд, мимика – все отражало серьезность его слов. Шутки кончились.

– Ты даже не знаешь, куда хотела сунуть свой красивый носик. Ты не знаешь этот мир, его законы. Не знаешь, скольких заказали наши родители, скольких затравили. Ты наивна, – слова Глеба звучали горько. – Я с восемнадцати лет кручусь с ними, видел не только внешний лоск, – Глеб сделал паузу. – Внутренняя кухня, где постоянная грызня из-за больших денег, омерзительна. Человеческая жизнь там не стоит ничего. Союз отцов означал конец войны, которая унесла не одну жизнь. Поэтому столько танцев с бубнами возле них, чтобы все так и оставалось спокойно. Да, им невыгодно быть партнерами, много денег теряют, но другим это выгодно. Им важно, чтобы сохранился мир за внешним лоском. Рассорить их, значит нажить себе проблемы и влиятельных, чаще всего беспринципных, врагов. Да, милая, ты предсказуема. И твой отец не дурак. Ты бы исчезла, как только он понял, что пытаешься его обмануть. У него дочек и вне брака хватает, мне нашли бы новую жену, которая бы с радостью родила хоть десятерых.

– О чем ты? – шепчу, пребывая, мягко говоря, в растерянности.

– Малыш, правда, давай я не буду посвящать тебя во все дерьмо. Это не для тебя. Зачем марать твою нежную душу? Оставь эту грязь мне, – Глеб поморщился.

Мы молчим. Каждый думает о своем. Я нахожусь в оцепенении и не могу поверить, переварить… Но одна мысль все же отчетливо отдается тяжестью в груди.

– Глеб, им ничего не будет за то, что они так со мной? с нами? – прошептала, по щекам скатывались слезы.

– То, что было в моих силах, я сделал. Год им точно будет не до нас. Но если глобально, то нет, ничего не будет.

– Это несправедливо, – тихо проговариваю, когда хочется кричать.

Весь настрой летит к чертям. Все планы, мысли. Все должно быть не так! Смотрю на мужа, отчаянно желая услышать, что это все была шутка. Злая и не смешная.

Взгляд Глеба меняется, его глаза впервые отражают покровительственный блеск, сроду тому, как смотрел на меня отец.

– Несправедливо потерять близких в аварии. Несправедливо стать инвалидом в двадцать лет. Несправедливо, когда предают самые близкие. Несправедливо, когда глаза любимого человека больше не видят в тебе весь мир. Несправедливо заболеть раком. В этой жизни много несправедливости, порой страшной и пугающей, болезненной и выматывающей, но с этим учишься жить. Принимаешь жизнь такой, какая она есть, и продолжаешь свой путь. Наверное, в этом и заключается жизнь, Плюша, проживать свои несправедливости, не останавливаясь на пути.

– Я так не смогу! Меня это сожрет изнутри, – сдерживаю желание закатить глаза на пафосную речь Глебушки.

Оно уже жрет!

– Сможешь. Не забудешь, не простишь, возможно. Но мы с тобой молоды, красивы, сексуальны, – ласково улыбается и добавляет, – но главное, мы свободны, и перед нами весь мир. Я столько хочу тебе показать, столько моментов пережить. Так что прекрати вешать нос, хорошо?

«Свободны!» – эта мысль соблазняет, уводя взор от терзающих душу демонов.

– Не хорошо! Кто сказал, что я хочу что-то с тобой переживать? – прищурилась.

– А что, не хочешь? – усмехнулся, наконец-то расслабившись.

Его взгляд ласкал, успокаивал, излучал нежность.

– Я ещё обижена на то, что ты врал.

– А я думал, сейчас будешь говорить про то, что я снова принял решение без тебя, – закатил глаза.

– К этому я уже привыкла, – фыркнула.

– Ты очаровательна, когда злишься. Знала об этом?

– Не подлизывайся.

– Проголодалась?

– И это все, что ты хочешь у меня спросить?

– Детка, я буду добиваться твоего прощения, и для этого мне не нужно спрашивать, как это сделать.

– Будешь? – прищурилась.

– Всеми возможными способами, и даже сделаю вид, что не заметил, что уже прощен, – подмигнул.

Закусила губу, чтобы не улыбнуться.

Все же не верится, что так все просто.

– Я снова сбегаю, да? – грустно спрашиваю.

– Нет, милая, – улыбается. – Мы не сбегаем, мы уезжаем. Пусть отцы ищут другие способы укрепления сотрудничества, без нас.

– Значит, уезжаем, – откидываюсь на спинку сиденья. – А куда?

– Сначала запутаем следы, а потом махнем в Швейцарию. Сноуборд, горячие источники, – голос Глебушки излучает мечтательность.

– Там такие виды, – закрываю глаза и уже представляю, как рисую.

– А какой секс будет возле камина вечером… – мурлыкал Глебушка.

Открыла глаза, смерив замечтавшегося муженька скептическим взглядом.

– Ты сначала прощения заслужи, а потом о сексе мечтай.

– Умеешь ты портить моменты, – буркнул, поправляя очки, и уставился в книгу.

– Кстати, а я бы поела.

Через некоторое время, сытая, дремала в кресле, положив ноги на Глебушку. Но тут вспомнила про помощника и подскочила.

– Артем! – схватилась за голову.

– Успокойся, твой «миленький» в порядке, – закатил глаза. – Я попросил сестру устроить его на нормальную работу.

– Правда? – спросила восторженно.

– У него будет неплохая зарплата, так что в течение трех лет выплатит тебе за машину, я заключил договор, – покосился на меня.

– Вот не начинай, – фыркнула.

– Вести бюджет в нашей семье буду я, иначе мы останемся ни с чем, – подколол Глебушка.

– Ой, прекрати, – раздраженно засопела.

– Кстати, я позаботился о твоем «миленьком».

– И к чему ты ведешь? – приподняла бровь.

– Может, я заслужил прощение?

– Неплохая попытка, Глебушка, но нет, ты не прощен, ехидно улыбнулась.

– Вредная Плюша, – улыбнулся.

– Самоуверенный Глебушка, – вернула, подарив мужу ласковый взгляд.

Глава 24

Глеб

Рано или поздно ночь сменяет день. Темнота в душе рассеивается в лучах рассвета. Солнце ослепляет глаза, дарит тепло и надежду на лучшее. Все плохое остается позади.

Есть только ты и твой опыт, самый ценный актив пережитого. В моем случае ещё и одна капризная женщина. Самая любимая и желанная. Та, которая, запрыгнув на меня в аэропорту, перевернула жизнь вверх тормашками. Та, которая показала, что такое настоящая, безвозмездная любовь. Любовь, за которую не нужно платить, которая не делает слабым. Любовь, которая дарит крылья.

Моя Плюша, моё рыжее чудовище. Она делает меня счастливым, даже когда мучает месяц без секса, играючи дразня. У неё постоянно меняется мнение. То она кричит о равноправии в наших отношениях, то о том, что она всего лишь хрупкая женщина, а я мужчина, который все должен решить. Неугомонная женщина. Но я привык. Привык так, что предложи мне идеальную послушную жену, откажусь. Ни на кого не променяю свою эмоциональную фурию.

Мне так жаль, что я причинил ей боль. Обманул свою доверчивую девочку. Поэтому, сжимая зубы, терплю все возможные проверки. Нужно заметить, что у Плюши нет проблем с фантазией. Она не щадит, медленно лишает рассудка. Спит каждую ночь обнаженной, прижимаясь ко мне попкой во сне, или закидывает ногу на пах. Ходит по коттеджу в откровенных нарядах. Делает растяжку перед камином, когда я там же читаю книгу. Изогнутая Плюша с задницей к верху – это срыв башки.

А её постоянные представления с леденцами… Черт, одно слово «леденцы», и у меня стоит. Как же она умело орудует своим языком, заглатывает настолько глубоко, откровенно демонстрируя отсутствие рвотного рефлекса. В эти мгновения я мечтаю только об одном. Накрутить кудри на кулак и трахнуть этот грешный ротик.

Но все мечты остаются мечтами. София запретила к себе прикасаться, пока меня не простит. Вот это иногда вызывает замыкание в поисках логики. Она простила. Я знаю, она это знает. Возникает вопрос: «Зачем?». Может, ей нравится рукоблудие в моём исполнении? Которое давно вышло за территориальные границы душа. Я дрочу утром в постели, когда она пускает слюни изо рта во сне. Дрочу возле камина, когда она занимается.

Наша система отлажена до автомата. Я пускаю слюни и дрочу, она дразнит и наслаждается представлением и моим помешательством. Но сегодня в очередной раз она сломала систему. Спала одетая, утром встала рано, ушла кататься, хотя обычно спит до обеда. Пришла, выпила кофе, надела на себя все самое закрытое и засела рисовать пейзаж за окном. На вопросы отвечает нейтрально. Иногда отвлекается от рисования и задумчиво прожигает во мне дыры, кусая губы. А вечером вообще нокаутировала нервную систему, начав готовить. Весь месяц, что мы здесь живем, готовил я, балуя Плюшу.

В общем, разрыв шаблона поведения супруги нехило взволновал. Я не мог понять, что происходит у неё в голове. Позвонил сестре, чтобы узнать, чем заняты отцы. Может, нашли нас и как-то дали знать об этом Софии? Но сестра убедила, что папа сейчас жопу рвет вместе со своим партнером, отбиваясь от всевозможных инстанций. А ещё грозится свернуть мне шею, когда найдет. Хоть здесь ничего нового.

Тем временем Плюша продолжила чудить. Всё это время, что мы здесь находимся, каждый вечер мы проводили в коттедже. И на любое предложение сходить в местный бар жена демонстративно фыркала и отвечала отказом. А что происходит сейчас? Мало того, что предложила сходить развеяться одному, так ещё и чуть ли не силком выставила за дверь.

– Я не понимаю эту женщину, – проговорил вслух, сидя за барной стойкой.

Стакан виски стоял передо мной нетронутым, желание нажраться отсутствовало напрочь.

– С этим лучше смириться, – раздался насмешливый голос.

Повернув голову вправо, встретился с тёмным взглядом мужчины.

– С чем? – переспросил, вернувшись к созерцанию нетронутого виски.

– Что мужчинам не дано до конца понять природу женской логики. Взять мой пример. Я женат десять лет на самой невероятной женщине. Казалось бы, я знаю о ней всё. Но она продолжает ставить меня в тупик своим поведением так же искусно, как и десять лет назад. Поэтому и советую – смирись.

– Что бы он вам не посоветовал, не слушайте его, – раздался нежный женский голос.

– Что за тон, Ангел? Думаешь, я недостаточно мудр, чтобы раздавать советы? – возмутился мужчина.

С любопытством посмотрел на пару.

– Я думаю, что у тебя ещё недостаточно седых волос на голове для этого, – фыркнула женщина.

Нужно быть слепым, чтобы не оценить её красоту. Но все же она не моя Плюша.

– У меня их вообще нет, – возмутился мужчина.

– Да ты что? Наверное, их нет, потому что ты их закрасил, старичок.

– Я не старик! Мне всего лишь сорок лет.

– Да-да, утешай себя, – женщина продолжала дразнить мужа.

– Варя, ты сейчас доведешь меня.

– Правда? И что же ты сделаешь? Отшлёпаешь? Хотя нет, для тебя это уже слишком, ста-ри-чок.

Стоило только ей закончить, как мужчина закинул её на плечо и шлепнул по заднице.

– Кажется, Ангел доигрался, – протянул с отчетливым предвкушением в голосе.

– Генка, дурак, отпусти, платье короткое!

– Что ты там говоришь? Не слышу… Знаешь ли, с возрастом со слухом проблемы, – веселился мужчина, направляясь к выходу из бара.

– Эта пара приезжает сюда каждый год в течение десяти лет, – поделился со мной бармен на чистейшем русском.

– Традиция? – по-доброму усмехнулся.

После увиденного захотелось, чтобы и у нас с Плюшей через десять лет были похожие отношения. Такие же живые и страстные.

– Что-то типа того, – бармен пожал плечами. – Обычно ещё и детей с собой берут, но в этот раз одни, отрываются.

Хотел спросить, откуда он столько знает, но бармен отвлекся на посетителей, а я продолжил думать о жене.

Поймав себя на мысли, которую гнал подальше, набрал номер Софии

– Ты хочешь со мной расстаться? – спросил прямо, стоило ей ответить.

– Что? – по голосу ясно, жена была ошарашена.

– Ты ведешь себя странно. Выгнала меня из дома, так ещё и за весь день ни одной попытки соблазнения! – проговорил эмоционально, оставил чаевые и вышел из бара.

– Оу, – раздался ответ.

– И это все, что ты мне хочешь сказать?

У Плюши сначала вырвался один смешок, потом второй, а затем она засмеялась в голос.

– Я сказал что-то смешное? – злился, направляясь к коттеджу.

– Дурак ты, Глебушка, вот что я хочу сказать. Можешь возвращаться домой, фантазер, дома ждет сюрприз.

– Что за сюрприз?

Вместо ответа я услышал лишь гудки.

Язык чесался выругаться. Грязно и ёмко. Если Плюша придумала очередную пытку, то я её свяжу и доведу до пика возбуждения, после чего оставлю неудовлетворённой, даже если самому придется всю ночь принимать холодный душ.

Зашел в коттедж, не ожидая ничего хорошего, поэтому, когда София набросилась на меня, страстно целуя, оцепенел.

– Глебшука, не стой столбом, – прохныкала София, стягивая с меня одежду.

– Но сюрприз… – пробормотала в губы.

– К черту! Хочу тебя.

Я застонал и ответил на поцелуй, сжимая в кулак волосы. Вторая рука сжала грудь, сочную, упругую. Мой рык, и её протяжной стон. Теперь Плюша прижата спиной к двери. Её платье собрано на талии в гармошку, ноги скрестились за моей задницей, прижимая эрекцию к киске как можно ближе. Голодные поцелуи с металлическим привкусом крови от укусов. Лихорадочные прикосновения друг к другу и пальцы, впивающиеся в обнаженную кожу на бедрах.

Треск разрывающейся ткани, и черные полоски падают к ногам.

– Дикарь, – Плюша выдыхает в губы жарким шепотом и громко стонет от резкого вторжения.

Она права. Я дикарь, трахающий свою женщину, дико и необузданно, ловящий губами каждый вскрик и стон наслаждения. Я дикарь, заявляющий права на свою женщину, жестко и неутолимо. Я дикарь, шепчущий грязные словечки на ухо, возбуждённый дерзкими, крышесносными ответами, вылетающими из грешного рта.

Всё, что происходит между нами, первобытно. Животная страсть дурманит рассудок. И каждый, проходящий мимо нашего коттеджа, может услышать музыку нашей страсти. Каждую высокую ноту в исполнении рыжей стервы.

Но только я услышу тихое признание в любви. Только для моих ушей это неразборчивое бормотание в преддверии оргазма. Только я почувствую ноготки, впивающиеся в шею. Только я увижу приоткрытые губы и молчаливый крик. Взгляд, тонущий в удовольствии. И только я смогу толкнуть любимую с вершины в желанные объятия оргазма.

Женское тело содрогается, с губ срывается крик, и я растворяюсь в нем. Наши губы дрожат, пока мы проживаем идеальный шторм на двоих.

– Охренеть, – мурлычит Софа, и у меня вырывается довольный смешок.

– Глебушка, ты такой самовлюбленный, – фыркает.

– А ещё красивый, обаятельный мужчина и потрясающий любовник, – проговорил, опуская красавицу на пол.

– А ещё довольно скромный, – хмыкнула, поправляя платье.

– Так это и был сюрприз? – спросил, жадно рассматривая жену.

Она выглядела восхитительно. Черное платье, растрепанные волосы, румянец и сияющие глаза.

– Это только начало, – скромно улыбнулась и потянула в ванную, где все было украшено свечами.

– Ты в курсе, что это больше для женщин подходит? – усмехнулся, рассматривая ванную с лепестками роз, возле которой стояли два бокала и шампанское в ведре со льдом.

– А кто сказал, что это для тебя? – хмыкнула, стянула платье к ногам, перешагнула и залезла в ванную.

С шумом втянул воздух, оценив вид сзади.

– Составишь компанию? – спросила, кидая убийственный взгляд из-под ресниц.

– Как я могу отказаться? – спросил, стягивая одежду.

Моя поспешность вызвала смешок у Плюши. Правда, почти сразу смешок перерос в стон, стоило ей увидеть мою полную готовность ко второму раунду.

– Нравится? – усмехнулся, наслаждаясь откровенным желанием, отразившемся в глазах Софии.

– Ты слишком идеальный, Глебушка, – улыбнулась, восхищенно смотря прямо в глаза.

Я смутился. Я, черт возьми, смутился своей жены.

– Я…

– Пропал дар речи? – продолжала улыбаться чертовка.

– Прекрати это, – прорычал, залезая в ванную, которая явно была мне мала.

– Прекратить смущать тебя?

– Здесь мало места для двоих, – проигнорировал её слова.

– Я знаю, как нам будет удобней, – протянула, перебираясь ко мне на колени. – Ну как?

– Лучше, – сглотнул, наслаждаясь видом мокрых сисек.

– А так? – выдохнула, опускаясь на член.

– Идеально, – простонал, сжимая задницу.

София

Наши обнаженные тела грелись возле камина. Усталость и ноющие мышцы напоминали о страсти, накрывшей нас с головой. Секс у двери, в ванной, на лестнице, на кухне. Оральные ласки в гостиной. Даже боюсь представить, что было бы, если бы воздержание длилось гораздо дольше месяца.

– Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? – заботливо спросил Глебушка, поглаживая подушечками пальцев влажную спину.

– Мне хорошо, – шепчу, слушая удары его сердца.

– Так это и был сюрприз?

– Нет, – улыбаюсь. – Сюрпризом был романтический ужин.

– Но что-то пошло не так, – хмыкнул муж.

– Ты зашел такой горячий, что я не устояла, – призналась, продолжая улыбаться.

– Я боюсь проснуться и обнаружить, что это всего лишь эротический сон с твоим участием.

Нахмурившись, приподнялась и заглянула в любимые глаза.

– Это не сон, – поцеловала в мужественный подбородок. – Чувствуешь?

– Чувствую, – улыбнулся, ласково проведя пальцами по моей щеке.

– Глебушка, прости меня. Что я мучала нас этот месяц, хорошо? Я вечно поступаю по-идиотски, – вздохнув, прижалась к ладони мужа. – Мне сложно было перестроиться эмоционально. Я так хотела отомстить, что было сложно отказаться от выбранной тактики. Накручивала себя, съедала за то, что не преподала урок. Но в итоге наказала и тебя, и себя. Только подумаю, что мы потеряли месяц из-за моих глупых амбиций, становится паршиво.

– Рыжая, зачем ты так на себя наговариваешь? Ты не поступаешь по-идиотски. Да, я не всегда тебя понимаю. Хотя, «не понимаю» мягко ещё сказано, – усмехнулся. – Но я готов впрягаться во все твои безумные затеи. Месяц без секса. Ремонт. Разрушение моего дома. Я готов на все, если это для тебя важно. Если это тебе нужно. И если это делает тебя хотя бы на капельку счастливей.

– Глеб, – прошептала, по щекам стекали слезы.

– Ты чего плачешь? – испугался Глебушка.

– От счастья, – улыбнулась. – Потому что люблю тебя.

– И я люблю тебя, глупенькая.

– А ещё я хочу увидеть весь мир и попробовать с тобой все, что ты захочешь.

– Все, что я захочу? – Глебушка широко улыбнулся.

– Знаешь, это я сказала на эмоциях, давай забудем? – пошла на попятную.

– Нет уж, Плюша, – ехидно протянул.

– Глеб!

Но Глебушка только довольно улыбался, явно замышляя что-то развратное.