Текст книги "Любовь зла…"
Автор книги: Янина Жураковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Я робко начала надеяться, что – наконец-то, додумался, не прошло и года! – маг заменит ладонь губами, но вместо этого Санти на мгновение прижал меня к груди, а затем резко отстранил, почти оттолкнул и, бормоча: "Бог не дал, сам попал…" – повёл к спуску с горы. А поцелуй – совсем не интересный, пресный, братский какой-то – достался моей макушке.
Нет, ну не гады ли эти… хотя, кажется, я это уже говорила.
Широкий, удобный спуск, выглаженный тысячами ног, вёл от верхнего плато к расположенной ниже площадке с портальными камнями: в воздухе над горой витало столько магии, что телепортироваться отсюда самостоятельно было смерти подобно. Самый лучший парень на свете шагал рядом со мной, тепло, исходящее от плаща, проникало в каждую клеточку тела, и, пожалуй, ещё никогда в жизни я не чувствовала себя такой счастливой и уверенной в завтрашнем дне. "Надеюсь, теперь-то у меня всё будет хорошо? – с робкой надеждой подумала я. – Разве я не заслужила, наконец, своё "долго и счастливо"?…"
Мелкий, невзрачный, но от этого не менее неприятный камешек, попавшийся под ногу, немедленно напомнил замечтавшейся девушке, что её необыкновенный, уникальный дар никуда не делся.
– У-у-у-у, блииииин!!!!
Я запрыгала на одной ноге и, потеряв равновесие, едва не свалилась носом в землю. Санти вовремя подхватил меня, помог выпрямиться… и всё. Даже золотая стрела не добавила ему внимательности и отзывчивости.
"А ведь мог бы уже и краску эту дурацкую с моего лица оттереть, и на ручки меня взять, ещё пару раз в любви признаться, что-нибудь доброе, ласковое мне сказать… – сердито подумала я. – Я, между прочим, у себя одна-одинешенька, другой такой не найти, и запчасти дефицитные! Меня беречь надо!"
Некромант, не замедляя шага, чуть приподнял подол балахона, демонстрируя, что он, как и я, босиком.
– Маг ты или нет? – проворчала я себе под нос. – И потом, разве я настаиваю, чтобы ты сделал мне туфли? Ты мог бы, например, взять меня на…
Вторую часть фразы Санти не расслышал. Или сделал вид.
– Если тебе нужны были туфельки, сказала бы мне до того, как я уничтожил весь рабочий материал, – снисходительно проговорил он. – В конце концов, ты изувечила достаточно книг из моей библиотеки, чтобы не представлять магию всемогущей и всесущей, и достаточно долго шпионила за мной, чтобы знать, что созданием материи из магической энергии я почти не владею. Не моя специализация, в отличие от превращений. А закон стандартных преобразований Рёйнальга гласит: подобное возможно создать из подобного, в частности, для создания кожаной обуви необходимо иметь животный материал.
– Спасибо, я в курсе, какой ты умный, скромный, наблюдательный и… мпффф!!! – я поперхнулась, сообразив, о каком "материале" он говорит. – Нет! Я бы ни за что это не надела! Ни за что!!! Никогда в жизни!!!
– Знаю. Поэтому и не сделал, – Санти философски пожал плечами – жест, который всегда приводит меня в бешенство – и постарался спрятать ухмылку. Неудачно.
Крысёнок сочувственно что-то пропищал. Ишко на удивление быстро привыкал к новой шкуре. Впрочем, тот факт, что крыса из него получилась куда лучше, чем человек, говорил отнюдь не в его пользу.
Спуск никак не хотел заканчиваться, уязвлённая гордость вопияла о мести, и, старательно думая о прекрасной погоде и птичках, я улыбнулась как можно ласковее и на манер малолетней фанатки, увидевшей своего кумира, вцепилась некроманту в руку.
– Санти, а, Санти?
– Ещё один вопрос вселенского значения? – со вздохом спросил он, мельком взглянул на меня и вздрогнул. Я крепче сжала пальцы и невинно взмахнула ресничками.
– Нет… то есть, да! То есть, нет, не один вопрос, а два! Можно?
– Рита, сейчас не…
– Спасибо, милый! Первый вопрос: что это были за крылатые крокодильчики?
На лице Санти явственно пропечатался ужас напополам с покорностью судьбе.
– Это… хмм… – он дернул уголком рта, – что ж, если тебе интересно, это были Пожиратели силы. А не крокодильчики. Не хотел оставлять за спиной врагов, могущих восстать из пепла.
– Спасибо, буду иметь в виду, – легкомысленным тоном заметила я. – Теперь понятно, почему у тебя нет врагов… явных, то есть. Второй вопрос: когда ты… даже не знаю, как бы это повежливее спросить… Санти, а когда ты умер? Давно? Хочешь поговорить об этом?
Крысёнок затравленно пискнул и в ужасе сжался в комочек.
– Это уже четыре вопро… Что?!!! – настала очередь некроманта поперхнуться воздухом. – Что значит, умер?! С чего ты решила, что я умер?!!!
– Но как же… Вашфа же сказал… – любезно напомнила я, едва сдерживаясь, чтобы не захихикать. – Мол, ты тоже…
– Он говорил не об этом, – отрезал Санти. Я многозначительно хмыкнула. – Не об этом! Если тебе требуются доказательства…
Некромант вежливо отстранился, вытряхнул из рукава очень знакомый нож из рога единорога и провел лезвием по раскрытой ладони. Тонкий ровный порез тут же набух алой кровью, но на лице мага не дрогнул ни единый мускул. Он аккуратно стряхнул с ножа кровь, вытер чистой тряпочкой, убрал его в рукав и демонстративно протянул мне ладонь.
– Кровь. Красная. Как у тебя. Всё ещё сомневаешься?
Я чуть наклонилась вперёд, придирчиво осмотрела порез, принюхалась, подцепила пальцем капельку крови и, поколебавшись, с умным видом слизнула её.
– Вкусно? – язвительно поинтересовался Санти.
– Похоже, действительно кровь, – признала я, закусив губу: сохранять серьёзность становилось всё труднее и труднее.
– Похоже? Похоже?! Я только что на твоих глазах порезал себя ритуальным ножом, а ты говоришь – похоже?! Между прочим, такие раны нельзя исцелить магически, они должны затянуться сами! Посмотри на меня! – патетически выкрикнул Санти. – Я говорю чистую правду!
Краем глаза я заметила, как осмелевший крысёнок выразительно изображает рвотные спазмы, и мой хвалёный самоконтроль затрещал по швам.
– Да при виде тебя и слепой зажмурится, – кое-как выдавила я. – И такие лица мне знакомы. Обычно они принадлежат лжецам и убийцам.
– Лжец и убийца? – обиделся Санти. – Я?!
– Хммм! – я кивнула в сторону плато, над которым всё ещё курился дымок, героически пытаясь сдержать смех, но он прорывался наружу фонтанчиками, как вода из дырявого шланга под большим напором.
Санти осёкся на полуслове и по-птичьи склонил голову набок.
– Смейся, любовь моя, смейся, – печально проговорил он. – Иногда смех продлевает жизнь. Чаще, правда, сокращает, потому что грозные, бессердечные некроманты не любят, когда над ними потешаются рыжие пигалицы. Но я-то не такой. Ты меня знаешь, я человек мирный и спокойный, больше дюжины за раз не убиваю. Правда, в лаборатории у меня как раз настаивается экспериментальная порция яда, убивающего быстро и незаметно. Не всё же его на кошках испытывать…
Фонтанчики превратились в потоки, и я почти упала некроманту на руки, хохоча, как ненормальная. На глазах выступили слезы, заболел живот, но я ничего не могла с собой поделать – стоило только поднять голову и взглянуть на обеспокоенную физиономию некроманта, как приступ смеха накатывал с новой силой. В смехе выплёскивалось наружу всё пережитое за это утро – страх, боль, отчаяние, ужас, негодование, возмущение – оставляя после себя ощущение невероятной свободы и лёгкости, словно с плеч свалилась целая гора. Такое бывает иногда после ярких сновидений, когда просыпаешься рывком, внезапно – с чувством, что произошло нечто потрясающее, удивительное и волшебное. А наяву ли, во сне – не важно.
"Если там, наверху, наконец решили дать мне поблажку, грех ею не воспользоваться, – самоуверенно решила я. – Я прекрасного принца не звала, но раз его с таким редким нахальством сунули мне в руки, никуда он от меня не денется. Жаль, конечно, что это не любовь, а всего лишь болезненная зависимость, вызванная мощнейшим гипнотическим вмешательством, но беднякам выбирать не приходится. И так сойдёт".
Пальцы некроманта на моих плечах вдруг конвульсивно сжались, и Санти встряхнул меня с такой силой, что голова мотнулась на шее, зубы клацнули, и я едва не прикусила язык.
– Что? – тихо переспросил он. – Что ты сказала?
Привычно вывернувшись из его рук, я отскочила на три шага назад и натянуто улыбнулась. Крысёнок вцепился в воротник плаща всеми лапками, и бабочка, сидящая на ухе, недовольно махнула крылышками. Их кончики почернели.
Санти повторил свой вопрос, подкрепив его нехорошим блеском в глазах, от которого по краю моего плаща побежали синеватые язычки пламени. Мгновение спустя они потухли, но я на всякий случай отскочила ещё на три шага назад.
"Теперь ты понимаешь, как опасно дразнить некроманта, девочка? – укоризненно заметила та часть моего сознания, которая всякий раз при виде Санти начинала мурлыкать, точно объевшаяся сливок кошка. – Поводок накинуть можно и на танк накинуть, но поди, поводи его за собой!"
– Маргарита…
– Ничего! Ни слова! Ни словечка!
Предательские мысли кружились, как стайка всполошенных воробьёв.
"…совсем не… и никогда не… а всё из-за треклятой стрелы! Не думай об этом, не думай, думай о птичках, о цветах, о погоде… когда весенний первый гром… Эх, что за жизнь! Мне даже везёт не по-людски!… Как громыхнёт из-за сарая, что фиг опомнишься потом… Не должен он мне говорить такое. И смотреть так на меня тоже не должен. А должен… Я подумаю об этом завтра. Или на следующей неделе. В этом месяце, в общем. Не позже следующего квартала. А всё равно, он не должен!…"
Ветер взвыл, как раненый зверь, небо потемнело, облака налились предгрозовой чернотой и стали быстро увеличиваться в размерах. Где-то вдали громыхнул гром.
– Помолчи, дева, а? – мягким голосом, от которого у меня поджались пальцы на ногах, попросил Санти. На макушку упала крупная капля дождя. – Тебе мало было просверлить в моём черепе десяток лишних дыр – ты напустила на мой дом Краш-Корога, извела все сады, устроила пожар в библиотеке и лишила меня пусть не лучшего, но друга. Тебе не хватило терпения подождать, пока завершится объединение круга, и я смогу за одно касание обратить братьев в пыль – не-ет, ты натравила на меня демона, а тот своей… стрелой, – слово прозвучало, как неприличное ругательство, – едва не вскипятил мне мозг. Этого было недостаточно? Теперь ты берёшься объяснять мне, что я должен делать, о чем думать и как поступать? Где, в каком кодексе, сказано, что мне позволено, а что запрещено?! Я всегда, Всегда, ВСЕГДА делаю то, что хочу и когда хочу!!! Хочу – варю Улыбку Смерти, хочу – её пью! Хочу – держу девиц в плену, хочу – влюбляюсь в них!!!
– Их было много? Поимённо, пожалуйста, – тихо попросила я, но разошедшийся не на шутку Санти не обратил на мои слова ни малейшего внимания. Некромант упёр руки в боки, как запорожский казак с картины Репина, гневно сдвинул брови и тяжело, по-звериному задышал. Но чем больше он свирепел, тем спокойнее становилась я.
– Захочу, обреюсь наголо, напялю оранжевый балахон и буду ходить с бубном по улицам, вопя: "Хари, хари!"
– Оранжевый? Не смеши народ, это совершенно не твой цвет.
– Захочу, превращу всех окрестных девиц в лягушек, и пусть себе ищут коронованных придурков-зоофилов для целования! И никто мне не указ!
– Гринпис будет против, – возразила я.
– А захочу – заброшу магию на фиг, стану кандидатом физико-математических наук, и буду доказывать ораве оголтелых студентов, что магия – это лженаука, а чародейство – обман, с помощью беспринципные средневековые шарлатаны вымогали деньги у простодушного населения!
– Санти, милый, пойдём лучше бубен купим и девиц наловим.
– Марррргарррита!!!! Есть ли вообще способ заткнуть тебе рот?!
– И в небе, и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио.
Некромант повел шальным взглядом, но затем глубокая складка между бровями – надо сказать, грозный вид шел ему необычайно – разгладилась, и уголки губ дрогнули.
– О, – лаконично проговорил он.
– Что?
– Я вспомнил.
– Что вспомнил? – не поняла я.
– Что я забыл.
– А-а-а… что?
– Вот это, – просто сказал он, шагнул вперёд и накрыл мои губы своими.
Меня и раньше целовали симпатичные парни – тот же Ривера – причём я всерьёз полагала, что неплохо. Но Санти по технике поцелуя мог организовать настоящий мастер-класс. Жалкие остатки праведного гнева, что ещё теплились в душе ("Девиц он в плену держит! Да ещё и влюбляется в них! Мерзавец! Предатель!"), улетучились без следа. Мысли немедленно последовали за ними, даже не помахав на прощание, и управление телом приняла на себя та часть сознания, которая не мечтала ни о чем, кроме как повиснуть на шее у Санти и обхватить его ногами для верности.
Когда некромант, наконец, оторвался от моих губ, я едва могла дышать. Перед глазами мерцали искры, земля уходила из-под ног, колени немилосердно подкашивались… и хотелось ЕЩЁ!!! Санти сверкнул своей ослепительной улыбкой, легко подхватил меня на руки и резво зашагал к площадке с портальными камнями.
– Что… что… что это было? – выдавила я, когда ко мне вернулась способность внятно выражать мысли. – И какого черта?!
– Подсознательно ты хотела меня поцеловать, – охотно разъяснил Санти, – а сдерживать подсознательные желания очень вредно для здоровья. Мне легче отрезать себе руку, чем допустить, чтобы тебе было плохо, – веселость исчезла из его голоса. – Я тебя люблю. Я хочу видеть в твоих глазах радость, а не загнанное выражение пойманного зверька. Я хочу, чтобы ты была счастлива. И я никогда не говорю того, что не имею в виду.
Я решительно не знала, что на это ответить, поэтому растерянно спросила:
– Но как же стрела?
– Стрела вообще не при чём, – Санти ощутимо передёрнуло. – Подарила несколько мгновений блаженного сумасшествия. Кинулся как идиот грудью на пики… клятву Инграха дать собрался!
– А мне понравилось, – пробурчала я ему в шею. – Так ты действительно собирался их всех?…
– Угу.
– А почему… как же я…
– Прости, солнышко. Но из тебя никудышная актриса.
Крысёнок, который в последние несколько минут сидел так неподвижно, точно на него наслали Глаз Василиска, вздрогнул, издал громкий протяжный всхлип и из черных глаз на серую мордочку закапали крупные слёзы.
– Вот, фамилиара моего расстроил, балбес, – укорила я. – А крысам, между прочим, вредно плакать. Он, бедняга, так тебя любил, так хвалил, а ты, выходит, не только лжец и убийца, но ещё и отступник, да к тому же предатель светлых идеалов рпи… рги…цвеш…хернонизма!… Ох, слава тебе, Господи, вспомнила, вот уж вправду память девичья… Са-а-анти?
– Дева Пресветлая, за что мне это? – уныло вопросил он небо. – Неужели за те пятьдесят человек, что я убил?… Ну что ещё? – в его голосе звучала покорность судьбе.
– А что это такое интересное Вашфа сказал в конце? – невинно осведомилась я, нахально накручивая на палец локон светлых волос Санти.
– Ничего, – слишком быстро, чтобы это было правдой, ответил он. – Обычная заштампованная фраза поверженного злодея. Не моя вина, что ему она казалась свежей и оригинальной.
Даже если бы я ни разу не переступала порога библиотеки, даже если бы не открывала ни одной книги из тех, что были переплетены в черную кожу с золотым тиснением, то заподозрила бы неладное. Но – увы! – я переступала, открывала, листала с интересом и даже вырвала пару страничек с картинками – на память: к книгам у меня трепетное отношение, но уж больно хорош был красавец инкуб. Нужный фолиант как по волшебству возник перед глазами и, сосредоточенно прошуршав страницами, открылся на нужном разделе.
"Из всех проклятий, произнесённых смертными и магами, самым сильным является смертное проклятье, ибо вся жизненная сила умирающего вкладывается в него, – писал незнакомый автор. – Нет от него щита и заслона ни среди заклятий, ни среди диковин, артефактами прозываемых. Поелику сколь возможно следует убивать врагов своих в единое касание, дабы ни слова единого с языка их не слетело".
Прежде мне не доводилось слышать смертных проклятий (бедный Ривера умер слишком быстро и ничего не успел пожелать своему убийце), а тем более – выступать в качестве их объекта, но спутать их с чем-либо иным было трудно.
"Почему все шишки мне?…" – риторически спросила я и ласково потянула Санти за волосы. Некромант недовольно сморщил нос, и я с трудом подавила порыв зацеловать его до полусмерти. Ладно, ещё успею.
– Ничего? – загадочно прошептала я. – А мне показалось…
– Тебе показалось.
– …что это было…
– Нет, не было.
– …смертное проклятье, – упрямо закончила я. Ишко согласно пискнул, чувствуя себя в полной безопасности.
– Ишь, как спелись… – раздосадованно пробормотал некромант. – Рита, на тебе тридцать семь щитов, он просто не мог… – Это прозвучало почти как: "Нет, детка, попугайчик не умер, он просто улетел далеко-далеко". – В конце концов, все мы когда-нибудь умрём, – подумав немного, добавил он. – И будь уверена, меньше, чем на пять-шесть сотен лет споров и скандалов я не согласен. Рита?…
Я не ответила, с интересом разглядывая возвышающееся перед нами малое подобие Стоунхенджа – двойной круг, образованный стоячими камнями и массивными каменными арками. Седой стариной от него не веяло, размерами настоящему Стоунхенджу он сильно уступал, зато пребывал в не столь плачевном состоянии – все его камни были целы – и применений имел множество. Местные маги использовали подобные круги для перемещений по миру и между мирами, производили с их помощью сложные расчеты и вычисления, вызывали демонов и духов, проклинали или благословляли целые страны. А Санти, у которого тоже был такой, даже лесные пожары тушил. Кто бы мог подумать, что рощи грознян так весело вспыхнут всего от одного короткого замыкания?
– Рита!!!
– Слушаю, слушаю! – встрепенулась я.
– Маргарита, я понимаю, что это всего лишь формальность, но порой надо говорить вслух то, что любимый человек и так знает… короче! – он сердито мотнул головой, обрывая все возможные возражения. – Что я пытаюсь сказать… ты выйдешь за меня замуж?
– Я не могу так сразу тебе ответить, мне надо поду… – машинально начала я и тут же вытаращила глаза. – Т-то есть как, формальность? Кто тебе сказал, что это формальность?!
– Твой когтистый, крылатый друг и его д… дурацкая стрела, – уверенно проговорил некромант. – Так каков же будет твой положительный ответ?
– С чего ты взял, что я соглашусь? – не на шутку обиделась я. Санти загадочно подвигал бровями. – Хорошо, откуда ты знаешь, что я соглашусь? – Снова то же движение. – Я тебе сколько раз говорила, не смей читать мои мысли… да.
– Не расслышал?
– Да.
– Извини?…
– ДА!!!!
– Умница.
Санти скороговоркой пробормотал несколько слов, и тонкий серебряный браслет с рунической надписью бережно обхватил моё правое запястье. Крысёнок поднялся на задние лапки и сделал странный жест, не то благословляя меня, не то провожая в последний путь. Воображение тут же услужливо подсунуло картинку "Знакомство Санти с моими родителями". Нет, мамочка, мой молодой человек сейчас придёт, только домучает котёнка, найденного у дороги. Нет, папуля, он не курит, не матерится, водку не пьёт, только кровь молодых девственниц и только по пятницам. Когда свадьба, бабуся? Сегодня уже поздно…
– Значит, завтра, – постановил некромант. Я икнула от неожиданности. – Ну хорошо, хорошо, послеза… через неделю. Всё будет тихо и скромно, как тебе и нравится. Позовём только самых близких друзей и родных. Человек пятьдесят, не больше.
Я снова икнула, начиная паниковать.
– Ничего, что канитель, – успокаивающе произнес Санти, становясь точно в центр внутреннего круга. – Ничего, что не умеешь устраивать свадьбы. Я попрошу сестёр помочь. Думаю, и мама не откажется…
– У тебя есть сёстры? – потрясенно выдохнула я. – У тебя есть мать?!
– Мать есть у каждого, – отозвался слегка уязвлённый некромант.
– Прости, я предполагала, что такие, как ты, не рождаются. А выползают из пробирки, где были скрещены клетки крокодила неизвестно с кем.
– Вот сейчас и убедишься, что это не так, – ласково пообещал Санти, одним движением брови (и магическим посылом) активируя портальные камни.
– Прямо сейчас? – заволновалась я, глядя, как камни стремительно наливаются белым свечением. – Но я не могу! Не так сразу! Мне надо подготовиться! Мне надо хотя бы умыться! Я правда не могу! Погоди, не надо! Сааааааааааантиииииииии!!!!!
Крохотная бабочка сделала широкий круг на угасающими портальными камнями и отважно присела на самый высокий. Её крылышки были черны как уголь.
"ЧТОБ ТЕБЕ С ВЛАДЫКОЙ СВИДЕТЬСЯ… ВМЕСТО СВАДЬБЫ!"
Подводя итоги, можно сказать, что сеанс психотерапии оказался на редкость удачным. Жертвоприношение не состоялось, мир был спасён (но так и не узнал об этом), зло – наказано. Всенародного обожания и поклонения мне не досталось, но отхватить свой маленький кусочек счастья всё же удалось.
Я живу в настоящем замке. Мой жених меня обожает. Холит, лелеет, совсем не ревнует – от его добродушной улыбки даже сыновья дяди Гиви моментально смирнеют и исчезают как по волшебству. У меня самые ласковые и покладистые будущая свекровь и золовки, и их доброе отношение никак не связано с экскурсией по нижним уровням подземелья, устроенной их сыном и братом. Моё свадебное платье похоже не на торт со взбитыми сливками, а на платье и очень мне идёт. Родственники со стороны невесты ведут себя чинно и благопристойно (не считая, конечно, дяди Костика, но о нём у нас говорить не принято). Исследуют замок, прикидывая стоимость гобеленов, ковров и серебряных ложечек в буфете. С энтузиазмом общаются с родственниками со стороны жениха, а те, вместо того, чтобы проклясть как следует особо надоедливых теток, улыбаются и философски (должно быть, это семейное) пожимают плечами. Вместо большого зала у нас теперь церковь, которую жених неведомым мне способом позаимствовал где-то в российской глубинке и клятвенно обещал вернуть обратно "как только, так сразу". В той же глубинке отыскался священник, которого не отпугнула ни профессия жениха, ни два десятка скелетов, поднятых им, а затем упокоенных в качестве вещественного доказательства, поэтому венчание пройдёт по всем правилам. Правда, магическое действо, когда приглашенный чародей руками поведёт, слова пробормочет – и ап! ты уже жена, тоже будет – на этом настоял жених. "С тобой так часто случается… разное, что… лучше перебдеть, чем недобдеть!" – уклончиво пояснил он, представляя мне своего хорошего знакомого и по совместительству Верховного Мага какой-то давно погибшей страны. Взглядом этот милый человек способен усмирять диких быков и заботливых родственников (не считая дяди Костика, но повторяю, никто, никто не говорит о нём в приличном обществе).
За последние несколько дней я ни разу не споткнулась, не упала, ни на кого не натолкнулась, ничего не сломала, не рассыпала и не разбила, ни с кем не поссорилась – кроме дяди Костика, которому закон не писан. Словом, дела идут так хорошо, что хочется забраться под кровать и не вылезать оттуда, пока не наступит конец света. Закон сохранения вещества, энергии или материи – если где-то чего-то прибавится, в другом месте непременно убавится. Закон невезения Маргариты: если тебе сейчас немножко хорошо, то скоро будет очень плохо.
А Санти только смеётся и говорит, что такого счастливого человека никогда в жизни не видел. Может быть, он и прав…
Только я с помощью демонического Шара Вызова могла призвать самого настоящего бога.
И почему люди думают, что Купидон – это голенький младенец с луком?
