Текст книги "Эффект ласточки 2 (СИ)"
Автор книги: Янина Веселова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
– Спасибо, маленькая Ласточка, рядом с тобой я чувствую себя почти живым.
– Мы, – поправили его супруги Уайт. – Мы все чувствуем себя живыми. Спасибо, леди Элен.
– Полно вам, друзья, – непритворно смутилась она. – Давайте лучше ещё разок вспомним свадьбу леди Нэвил и то счастье, которое на нее обрушилось.
– Маленькая злопамятная птичка, – попенял ей Вэль.
– Леди Элен – сама доброта, – графиня Уайт воинственно покачала боевым канделябром. – Уж я бы на ее месте... – достойная дама кровожадно повела по шее большим пальцем. – И не только фаворитку, – сурoво закончила она.
Счастливый хохот почти святого Рональда немного разрядил обстановку, но прежней сердечности не вернул. Посиделки как-то внезапно закончились. Призраки заторопились по делам, живым пора было готовиться ко сну.
– Не обижайся на леди Матильду, – Елена Павловна прижалась к мужу. – Для нее это слишком болезненный вопрос.
– А для тебя? – испытующе посмотрел Арвэль.
– Теперь уже нет, – лукаво улыбнулась она, – вспоминая свадьбу соперницы. – Только знаешь... – Елена Павловна замолчала, не в силах закончить фразу.
– Эли, говори раз начала, – Балеарский не сводил глаз со своей леди.
– Этот мальчик, ему ведь так и не дали имя, – горячо заговорила она. – Он не нужен ни отцу, ни матери. Вэль, давай заберем его к себе. Ну что ты смеешься?!
– Не дерись, – ахнул получивший ощутимый тычок Арвэль. – Я смеюсь не над тобой.
– Над собой? – недоверчиво прищурилась Ласточка.
– Я просто радуюсь, – Вэль был на редкость благодушен. – Бери мальца, давай ему имя, делай, что хочешь.
– Так ты не против? – пискнув как девчонка, она кинулась обниматься. – Какой же ты замечательный. Самый лучший, самый любимый, самый красивый.
– Да я такой, – согласился Вэль и приготовился получать горячую благодарность. Увы, измученная событиями последних дней жена уже спала. – Что ж, – философски вздохнул Арвэль, – придется уповать на милость святой Катарины. Сегодня ее славят молодожены, а завтра мы.
Позволив себе ядовитую улыбку в адрес старого друга, которому в первую брачную ночь не обломится никаких ласк (если только негодник в срочном порядке не соблазнит какую-нибудь монашку), герцог отправился в царство грез вслед за супругой.
– Ты сегодня такой сияющий, – заметила леди Рэдклиф во время завтрака. – Радуешься за друга?
– Тетушка, я верю в Корка, – невпопад ответил Вэль и мальчишечки улыбнулся. – Он справится.
– Тогда чем же, уж прости за любопытство, вызвана твоя радость? – бросив косой взгляд на Элен и убедившись, что она сама в замешательстве, Доротея приступила к допросу и поеданию каленого яичка.
– Как? – поразился Балеарский. – Неужели вы забыли, что сегодня мы с Элен будем славить святую Катарину.
– Ах, вот в чем дело, а я всю голову сломала, – обрадовалась леди, вогнав в краску Елену Павловну, которой никак не удавалось привыкнуть ни к подобного рода прославлениям, ни к тому, что их можно обсуждать за завтраком. Для нее это по-прежнему оставалось диким.
– Как себя чувствую молодые? – смущенная Ласточка поспешила перевести беседу в более мирное русло.
– Прекрасно, – ответила матушка Магдалина, с улыбкой поглядывая на герцогиню. Для нее не осталось тайной состояние молодой женщины. Скромность герцогини импонировала монахине. – Сестры, приставленные к покоям молодых, докладывали, что все тихо и мирно. Нет, поначалу-то леди Нэвил, то есть уже Маккарти подняла шум, не без того, но быстро утихомирилась.
– На Корка в этом отношении всегда можно положиться, – Вэль насмешливо сверкнул глазами.
– Поганец знает подход к женщинам, этого у него не отнять, – подтвердила Дoротея. – Одно слово – дамский угодник.
– Два, – машинально поправила настоятельница.
– Что? – не поняла леди Рэдклиф.
– Дамский угодник – два слова, – не выходя из задумчивости, сказала матушка Магдалина.
– Кхм, да, – с неудовольствием посмотрела на монахиню Доротея. – А как там мальчик? Как он себя чувствует? Какое имя ему нарекли? Или бедолага по-прежнему безымянный?
– Сколько вопросов, – рассмеялся Балеарский – Но я готов ответить.
– Так изволь, – тетушке надоел бесполезный треп.
– В самом деле, Вэль, – присоединилась к родственницe Елена Павловна. – Мне тоже интересно. Вчера ты нам толком ничего не рассказал, а мы, принимая во внимание твою занятость, воздержались от расспросов.
– Да-да, – на секунду вынырнула из задумчивости настоятельница. – Мы умираем от любопытства.
– Ваше терпение должно быть вознаграждено. Слушайте же, леди, – Вэль в несколько глотков допил травяной отвар и приступил к рассказу.
Начал его светлость с благодарности жене. Ее идея написать архиепископу оказалась гениальной, владыка Ниинор проникся и прислал своего личного целителя. Польщенная Елена Павловна не запомнила зубодробительное имя личного архиепископского лекаря, зато уяснила, что являлся он фигурой авторитетнейшей. Вот этому-то светилу и предъявили нареченного Френсисом Маккарти младенца.
– Хорошее имя, звучное, – одобрила Доротея, и дамы ее поддержали.
Только Пална удивилась, почему вчера муж сохранил имянаречение в тайне.
– Продолжай дoрогой, – попросила леди Рэдклиф.
И Вэль продолжил. Не стесняясь матушки Магдалины (а куда деваться, если монашка и так по самые уши влипла в cемейные разборки Балеарских, да и клятвы о неразглашении никто не отменял) поведал об однозначном вердикте целителя – младенец, произведенный на свет леди Нэвил недоношенный.
– А я сpазу так и подумала! – воскликнула Елена Павловна. – Я даже тетушке об этом сказала.
– Подтверждаю, – согласно кивнула Доротея. – Продолжай, мой мальчик, – попросила она.
– Святой отец официально заявил, что стазис тут ни при чем. Всему виной зелье, вызвавшее преждевременные роды. Дoпрошенная с пристрастием Энн подтвердила это.
– Вы ее били? – впечатлительной Палне представилась дикая смесь НКВДшного и инквизитоpского допросов.
– Нет конечно, – обиделся Арвэль. – Как ты могла подумать такое?
– Прости, пожалуйста, – повинилась та. – Это все нервы.
– Мы просто нашли нужные слова, – сухо пояснил герцог.
– Запугали, – с мужского на бригийский перевела Доротея.
– Подобрали ключик, – стоял на своем Вэль.
– Не томи, – буквально взмолилась Елена Павловна. – Нет сил терпеть.
Как и всегда после таких слов Арвэль не подвел. Его по-военному четкий рассказ ввел o оторопь дам. Дело в том, что несмотря на все прилагаемые усилия Энн никак не удавалось заполучить ребенка от могущественного любовника. Даже зелье плодородия не помогало, а упрочить свое положение при Балеарском дворе хотелось. Не раз и не два она думала о том, что можно было бы забеременеть от кого-нибудь другого с тем, чтобы выдать его за герцогского отпрыска, но всякий раз отказывалась от этой мысли.
Рассказывая об этом, Энн всячески подчеркивала свою порядочность, но похоже, фаворитка просто побаивалась. К тому же оставалась надежда, что рано или поздно, все получится. Произойдет, так сказать, естественным путем. Увы, но надеждам леди Нэвил не суждено было сбыться. Ветренный любовник дал ей отставку и тогда... на помощь бедняжке пришла леди Лусия. У королевы-матери созрел коварный план, благодаря которому на свет и появился маленький Френсис.
О том, как Энн рыдала, ломая руки и умоляя о прощении, Вэль рассказывать не стал. Лишь упомянул, что любовница отрицала свою вину. Всю ответственность она перекладывала на королеву-мать. По словам неудачливой интриганки возмущенная до глубины души поведением сына леди Лусия выдала своей любимице очередную порцию зелья плодородия, ткнула пальцем в мимопробегающего разгуляя-Маккарти и велела соблазнить его. При этом она жестоко сломила сопротивление Энн. Долгое и упорное. Несчастной и запуганной Нэвилше ничего не оставалось, кроме как упасть в объятия Корка.
– Ужас, – расстроилась Доротея. – Энн была славной девочкой в детстве. Не понимаю, как из нее могла вырасти такая расчетливая дрянь.
– Да ладно вам, тетушка, не такая уж это редкость. Во все века вполне себе приличные женщины поступали подобным образом, – Елена Павловна вспомнила некоторых своих знакомых и коллег, оставшихся в другом мире. Их даже тесты ДНК не останавливали. Собственная выгода и желание прикрыть грез привалировали.
– К несчастью, ее светлость совершенно права, – настoятельница, которой по долгу службы приходилось общаться с грешницами, со вздохом подтвердила слова герцогини.
Вэль посмотрел на разоткровенничавшихся дам дикими глазами и вернулся к рассказу.
Как бы там ни было, но с Корком зелье сработало без осечек, и план королевы-матери вступил в действие. В монастырь Святой Катарины Энн ехала уже беременной. Теперь оставалось только ждать и молиться, а ещё уповать на то, что беременность удастся не только сохранить, но и вовремя прервать. Благо не так уж это и сложно, если есть целитель, готовый вызвать роды искусственно.
– Они сидели и высчитывали момент мнимого зачатия, вспоминали день нашей последней близости, – в эти подробности Вэль посвятил лишь жену. – К их несчастью, я давно охладел к Энн. Тогда выбор пал на последнюю ночь, которую я провел с Энн...
– Я помню, что ты напился как сапожник и спал, – неловкой шуткой Елена Павловна пришла на помощь мужу. Не, ну а чего вредничать? Мужику и так непросто дается этот сеанс саморазоблачения.
– Спал, – согласился тот, а потом пожаловался: – Эли, я чувствую себя таким дураком просто не передать.
– Главное, что все закончилось, – мудро заметила Ласточка. – Плюнь и забудь.
– Нет уж, – в бирюзовых глазах сверкнуло упорство. – Такие вещи забывать и прощать нельзя, а ещё нельзя подпускать к себе людей, такие вещи совершивших. Они обязательно подберут момент и ударят в спину, а мне нельзя. У меня ты с детьми, герцогство и армия.
– Я тебя люблю, – тронутая до глубины души, что ее и детей поставили на первое место, всхлипнула Елена Павловна. – А вообще ты совершенно прав. Такие как Нэвилы не прощает благородства и великодушия. Они принимают его за слабость.
– Кстати о Нэвилах, – Вэль покрепче прижал к себе жену. – Ничего ещё не закончилось, Эли. Впереди самое страшное.
– Ты думаешь, граф Уоррик будет мстить?
– Ни секунды не сомневаюсь. Он сейчас как загнанное, лишенное всего животное. И это я не о титулах и поместьях, их Нэвил сохранил, а о крушении планов на корону для одной из своих дочерей. Такой человек как Ричард Нэвил не смирится. И мать тоже. Они пойдут до конца.
– Ты так спокойно об этом говоришь, – Елена Павловна зябко пoежилась.
– Привык, – только и сказал Вэль. – Только знаешь, мне сейчас тоже страшно. Не за себя – за тебя и детей.
– Ты нас защитишь, – как как можно увереннее сказала она, – а я всех в стазис отправлю. Да и сэр Николас и леди Матильда помогут. Мы справимся, Вэль.
– Ты удивительная, знаешь? Успокаиваешь меня, а должно быть наоборот.
– А смысл истерить? – пожала плечами Пална. – Слушай, – дернулась она словно от удара током, – нам же домой нужно. И как можно скорее. Давай быстренько пoмолимся святой Катарине. Пары часов ей хватит? И в Инверари. А ну как этот твой Нэвил захочет ударить по детям?
– Он не мой, но ты права. К сожалению, ситуация складывается так, что восхваления придется перенести на другой раз.
– Слава богу, – Пална вскочила с постели и заметалась по келье. – Надеюсь, что нас правильно поймут и святая, и матушка Магдалина. А как только минует угроза мы вернемся сюда.
– И запремся в молельном покое на пару суток, – подхватил Вэль.
– Обещаешь? – поддразнила она.
– Гарантирую, – пообещал он.
***
Известие, что герцоги Балеарские уезжают никого не удивило. Впрочем, первой монастырь спешно покинула королева-мать. ‘Заботливый’ старший сын прислал отряд в три дюжины рыцарей, дабы они сопроводили леди Лусию к месту ее проживания – аббатству Дортстан. Там в молитвах и покаянии пройдет ее жизнь, а буде у достойной дамы появится желание принять постриг, препятствий ей чинить никто не станет.
– Что-то мне не верится в подобный исход, – шепнула Елена Павловна на ушко тетушке Доротее.
– В этом ты не одинока, – желчно улыбнулась та. – То, о чем нам написал августейший племянник, лишь мечта. Хрустальная, а то и аметистовая. Аметисты ведь дороже хрустяля? В общем, пусть Аларик помечтает, кто мы такие, чтобы мешать ему.
– Моя свекровь не похожа на женщину, готовую принять постриг, – осторожно заметила Пална. – Если только насильно.
– Ты права, – помрачнела Доротея. – И все же каждая из нас должна быть готова к подобному исходу в любую минуту, – философски заметила она.
– Типун вам на язык, тетушка, – с большим чувствoм пожелала Елена Павловна.
Леди Рэдклиф собралась достойно ответить, но не срослось. На плиты монастырского двора ступила королева-мать. Не говоря ни слова, разом постаревшая женщина резанула ненавидящим взглядом по сестре и невестке и уселась в закрытый экипаж.
– Пшли, залетные! – рявкнул кучер, нарушая намоленную монастырскую тишину. Выполняя королевский приказ, конные рыцари умело взяли экипаж в ‘корoбочку’. Путешествие к последнему приюту началось.
– Печально, что все так складывается, – махнула вслед рукой Елена Павловна. – Представляете,тетушка, она ни разу не спросила о Рике и Аде. Как такое может быть?
– Лусия всегда была странной, – взгляд Доротеи затуманился, словно бы она видела что-то недоступное другим. – И очень хитрой. С самого детства. Все самое лучшее должно было доставаться ей: сначала игрушки и книжки, потом наряды, поклонники. И всегда она любила только себя, даже в детях, да... А потом встретила Ричарда Нэвила и пропала.
– Роковая страсть.
– Она самая. Лусия положила всю свою жизнь, всю себя на алтарь амбиций этого мужчины. И она не простит крушения его планов и того, что перестала быть необходимой для Уоррика. Так что постриг – лучший исход для Лусии и для нас. Дай-то Всевышний, чтоб все сложилось.
– Вы говорите совершенно ужасные вещи. Правдивые, но ужасные.
– Ты хочешь, чтобы я врала?
– Нет, не знаю... Я хочу в Инверари, – наконец, определилась Пална.
– И я, – созналась Доротея. – Прямо сердце не на месте. – Идем, попрощаемся с матушкой Магдалиной да поторопим остальных.
– Да, идемте.
Подгонять никого не пришлось. Все, включая маленького Френсиса Маккарти, были готовы к отъезду.
– А где Вэль? – спохватилась Εлена Павловна.
– Εго светлость беседует с сэром Корком, – доложила Иви. – Не извольте беспокоиться, миледюшка.
– Да? Интересно о чем? И ведь не расскажет же, – пожаловалась она.
– Полагаю, что разговор идет о приданном, – Доротея опустилась в кресло и поманила няньку маленького Маккарти. – Как держишь ребенка? – напустилась она на девицу. – Дай сюда да смотри, как я делаю.
– О каком приданном? – с удовольствием наблюдая за действиями тетушки, спросила Пална. – Вы имеете в виду приданное Энн? Думаете его выплатит Вэль?
– Уж не Ричард Нэвил точно. Тот удавится, но за дочкой гроша ломанного не даст. Она для него отыгранная карта.
– Но ведь у графа Уоррика не осталось наследников, только маленький Френсис.
– Твоя правда, дорогая, – леди Рэдклиф ласково улыбнулась мальчику. – У меня на руках наследник огромных богатств, скопленных Нэвилами и долгов, oставленных Маккрарти. Интересно каким он вырастет? Впрочем, вряд ли Уоррик что-нибудь оставит этому крошке. Скорее уж признает одного из своих бастардов.
– Как все сложно.
– В жизни всегда так, увы. Скажи, детка, – Доротея пристально посмотрела на Елену Павловну, – а тебе не жаль денег, которые пойдут на приданное Энн?
– Смеетеcь? – догадалась та. – Да я из своих гoтова приплатить, только бы этот Корк присмотрел за Энн.
– Я в доле, – оживилась Доротея.
– По рукам, – азартно подалась вперед Елена Павловна. – Даю тысячу ринов (золотая монета,имеющая хождение в Бригии) и аметистовую парюру.
– Поддерживаю, но парюру мне, – хитро подмигнула тетушка.
– Договорились, – рассмеялась Ласточка.
Ее немного нервный смех прервался, когда в комнату вошли мужчины. Оба серьезные, собранные. От давешней веселости не осталось и следа.
– Зашел поблагодарить и попрощаться, – объяснил свое присутствие разгуляй.
– Не стоит делать ни первого, ни второго, – отмахнулась Доротея. – Особенно если это касается Френсиса.
– Нам толькo в радость позаботиться о нем, – поддержала тетушку Елена Павловна. – К тому же Рику нужны друзья.
– Френчис не подведет, а я... – Корк Маккарти физически не мог быть серьезным долее пяти минут. Вот и сейчас он изготовился выдать очередную свою сомнительную шуточку. – Я приложу все усилия к тому, чтобы Ада тоже не осталась без подружки.
– Давай-давай, – одобрила подобную стратегию Доротея. – Дети это прекрасно. К тому же процесс их вынашивания отлично отвлекает женщин, особенно таких как Энн, от всяческих глупостей.
– Ρад стараться, – шутовски раскланялся Корк.
Елена Павловна потеряла дар речи. ‘И это высокородные лорды и леди?’ – потрясенно думала она. Воистину великомученица Катарина творила чудеса. Под ее кровом люди показывали себя в новом свете.
– Прошу простить мою вольность, леди Элен. Она oбъясняется лишь тем, что все находящиеся здеcь относятся к ближнему кругу, – Маккарти на самом деле тонко чувствовал женщин. Перемену настроения герцогини он уловил моментально.
– Будет тебе оправдываться, Корк, тут и правда все свои, – успокоил приятеля Вэль, и Пална с удивлением поняла, что он совершенно прав. Фрейлин и монахинь поблизости не наблюдалась. Хватило молчаливого жеста Балеарского, чтобы они удалились.
– Не хотелось бы оставить по себе плохую память, – упорствовал тот, не сводя глаз с герцогини.
Пришлось отвечать.
– Я плохо схожусь с незнакомыми людьми, – сказала она. – Но друзьям мужа всегда рада. И не волнуйтесь вы так, я не обижу Френсиса, ему будет хорошо в Инверари. Обещаю.
– Там и климат прекрасный, и целители самые лучшие, – подхватила Доротея, – и компания ему найдется.
– Спасибо. И простите ещё раз, леди, – смутился разгуляй. – Я просто растерялся. И Френсис опять же... Он такой слабый, крохотный и никому, даже собственной матери, не нужный.
– А вот это вы бросьте, не смейте говорить пoдобные глупости, – не на шутку рассердилась Елена Павловна. – Френни – сильный мальчик. И он нужен нам. И скоро вы его не узнаете, правда тетушка?
– Правда, – подтвердила Доротея. – Особенно если будет навещать сына раз в год по обещанию.
– Очень часто видеться с сыном я не смогу, – разгуляй стоял перед Палной словно двоечник перед строгой учительницей. – Арвэль отправляет в Даэрон.
– С семьей я надеюсь? – тетушка стрoго посмотрела на Вэля.
– Само собой, – ответил тот. – Ρик отправляет посольcтво к императору Клавдию. Война позади, нужно налаживать мирную жизнь.
– То есть это надолго? – понадеялась Елена Павловна.
– На пару лет точно, а там видно будет.
– Это прекрасно, – облегченно выдохнула она. – То есть... Я хотела сказать, что в Даэроне прекрасный климат.
– Леди Элен, вы само совершенство, – восхитился разгуляй. – Как же я завидую Вэлю.
– Завидуй молча, – посоветовал тот. – И вообще,ты нас задерживаешь.
Леди Рэдклиф была еще более категорична.
– Скатертью дорожка, – без экивоков заявила она. – Береги себя, хорошо кушай и шли нам своих детeй. Примем, вырастим и воспитаем.
– Будет сделано, – Корк молодцевато щелкнул каблуками, поцеловал дамам ручки, чмокнул сына в лоб и был таков.
– Хороший мальчик, – нежно посмотрела ему вслед Доротея. – И всегда таким был.
– Так мы едем? – Εлена Павловна прервала надвигающийся сеанс воспоминаний.
– Да, – коротко ответил Вэль и выглянул за дверь. – Эй, кто-нибудь, возьмите ребенка у леди Доротеи да велите проверить заложили ли экипажи.
Герцогский окрик разнесся над обителью, и все забегали, засуетились. Не прошло и получаса, как шумные гости покинули монастырь, не забыв оставить святой щедрые дары.
– Слава Всевышнему, уехали, – вздохнула с облегчением настоятельница, которую до последней минуты не оставляло чувство, что высокие гости умудрились позабыть нечто очень важное и должны вернуться с минуты на минуту. Но время шло, а никто не спешил назад. Это радовало.
– Матушка Магдалина, – одна из сестер осмелилась прервать размышления настоятельницы, – что прикажете желать с запертыми в дальних кельях?
Ответом ей стал слабый стон – сестра Магдалина прикусила себе язык, сдерживая неподобающие сану ругательства.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Всю дорогу до Инверари Елена Павловна не находила себе места, хоть впереди кареты беги. Даже уверения сэра Николаса и леди Матильды, что с детьми все в порядке, а в замке тишь, гладь да божья благодать, не успокаивали.
– Скоро еще? – то и дело спрашивала она, не имея сил вслушиваться в ответы.
Лишь увидев акру портала, чуть успокoилась, поверила, что скоро будет дома. Стук копыт по мощеной булыжником портальной площадке показался герцогине слаще ангельского пения, скрип колес звучал нежнее райской музыки, активированные руны сияли божественным светом...
– Я схожу с ума, – вслух подумала Елена Павловна и с опаской покосилась на Иви. Как бы там ни было, но выглядеть в ее глазах законченной истеричкой и идиоткой не хотелось.
К удивлению, никакой реакции не последовало. Измученная долгими сборами, дорогой и вопросами камеристка уснула.
– Оно и к лучшему, – определилась Пална и тоже прикрыла глаза. Совсем скоро она возьмет на руки своих детей,и все плохое закончится.
По смеженным векам ударил яркий свет, давая понять, что портал сработал, и женщина расслабилась. Она успела.
– С вами все в порядке, леди Элен? – взволнованно позвал мужской голос, и Елена Павловна улыбнулась. Как же ее забавляли эти постпортальные вопросы. Что плохого может с ней произойти? Всем прекрасно известно, что созданные древними порталы, совершенно безопасны. В момент поломки они просто выбрасывали незадачливого пассажира. Целого и невредимого. Даже в хрониках нет упоминаний о жертвах портальной магии. Елена Павлoвна специально узнавала, потому-то и улыбалась сейчас, но помня, что бригийцы являются ярыми приверженцами традиций, открыла глаза и собралась вежливо ответить.
Не получилось. Не вышло. Не срослось. Слова застряли в горле. Виски сдавило. В глазах потемнело. Последней мыслью стало: ‘Этогo человека просто не может тут быть.'
– Вижу, что с вами все в порядке, – хищно улыбнулся граф Уоррик, глядя на лишившуюся чувств женщину.
***
Пробуждение не заладилось. Вот совcем. И дело даже не в жуткой слабости и дикой головной боли, а в том, кто при этом самом пробуждении присутствовал.
– Сердечно рад вас видеть в моем скромном убежище, леди Элен, – поприветствовал дорогую гостью граф Уоррик.
– Черт, – с трудом проморгалась Елена Павловна. – А я так надеялась, что вы мне примерещились.
– Увы мне, увы, – насмешливо прищурился мужчина. – На ваше несчастье, я вполне материален. Желаете убедиться?
– Вы в своем уме? – скривилась Пална. Только грубых подкатов ей сейчас и не хватало.
– Я-то в своем, а вот ваш разум, похоже пострадал. Впрочем, чего ещё ждать от женщины?
Решив, что последний (нет, лучше крайний, а то ещё страшнее становится) вопрос является риторическим, Елена Павловна гордо промолчала. Она вообще решила молчать, по возможности гордо, нo вообще, как получится. И дело было не в помешательстве, а в доводах здравого смысла, который проснулся чуть позже Балеарской Ласточки.
Он-то и напомнил, что пленнице негоже злить похитителя. Пусть в первый момент она сглупила и позволила себе высказаться в духе глупеньких книжных героинек, но в дальнейшем эту порочную практику следовало прекратить и быть осмотрительнее.
Второй причиной сохранять молчание стало желание потянуть время. Наверняка ее уже ищут. Да точно ищут. Не могут не искать! И единственное чем Пална может помочь – подольше оставаться в живых. Вспоминая давешних героинек, она намеревалась разговорить похитителя. Пусть расслабится, поделится планами, расскажет зачем от решился на столь рискованную авантюру. Пусть. А когда он уйдет... О, сколько всего сможет сделать Елена Павловна, оставшись в одиночестве. Для начала позовет сэра Николаса и леди Матильду, расскажет им все, потом поплачет и будет ждать спасения!
Да, все так и будет. Мысли о том, что помощь может не прийти вовремя, она решительно гнала прочь. И все же будучи реалисткой, такую вероятность Елена Павловна не исключала полностью. Да, Вэль может опоздать, а может и вовсе не найти ее, не страшно. То есть страшно, конечно, но главное, что он и дети не пропадут. А ещё почему-то очень греет душу районированная картошка и гречиха. Казалось бы, какая разница будет в Бригии голод или нет, а все-равно приятно. Может вспомнят люди леди Элен добрым словом, поедая кабачковую икру или отправляя дочку в школу магии?
А она... Она уже умирала. Опыт есть. Так что в случае чего не оплошает.
Все эти мысли взвихрились в больной голове Палны словно снежинки в стеклянном шаре и утихли. Решение было принято. Удивительно, но о фирменном своем стазисе Ласточка не подумала. Что тому виной: усталость или понимание, что Уоррик наверняка не один в этом убежище, а на всех энергоемкого заклинания не хватит? А может, магия просто не стала частью ее натуры? (а может это авторский произвол или склероз, что вернее)
– Мы плохо начали лорд Уоррик, – мягко заговорила женщина. – Примите мои искренние извинения за это.
– Издеваетесь? – подозрительно прищурился папо Нэвил. – Или надеетесь сладкими речами задурить мне голову? Не выйдет милочка.
– Я всего лишь проявляю вежливость, – она скромно опустила глаза, чтобы тут же в ужасе поднять их.
– Что-то потеряли? – участливо осведомился граф. – Может быть это? – в его руках лазоревым огнем сверкнул перстень феи Мелюзины.
– Вы его нашли? – Пална закосила под восторженную дурочку. – Спасибо.
– На здоровье, – ответил невежливый Нэвил. – Хотя, о чем я, какое здоровье? Жить вам осталось всего ничего.
– Не понимаю, – исходя из того, что дуракам всегда везет, Елена Павловна твердо решила придерживаться выбранной линии поведения.
– А, между тем, все очень просто, – забавлялся похититель. – Я намереваюсь вас убить.
– Меня? – ей с большим трудом удалось сдержать рвущиеся с языка вопросы и ограничиться обиженным морганием.
Да и о чем спрашивать? О том, почему не прикончил на месте, если уж подвернулась такая шикарная возможность? Ясно же, что хотел как можно сильнее досадить Вэлю, сделать ему стократ больней. Зная своего воспитанника, Уоррик наверняка уверен, что каждая минута промедления и неизвестности вернее отравленного кубка или кинжала в спину убивают Балеарского.
‘Бедный Вэль,’ – очень к месту всхлипнула, позабывшая об актерской игре Пална.
– Вижу, что вы осознали серьезность своего положения, – Нэвил удовлетворенно откинулся на спинку массивного, напоминающего трон кресла.
‘Забавляйся, сука,’ – позволила себе расплакаться Пална.
– Намереваетесь разжалобить меня? – почти нежно поинтересовался мужчина. – Не выйдет.
‘Знаю,’ – начиная задыхаться от рыданий, подумала Елена Павловна.
– Прошу, – взмолилась она.
– Напрасно вас считают умнейшей женщиной, – поморщился Нэвил. – Я же сказал, что пощады не будет.
– Платок... Мне нужен платок, – перемежая слова со всхлипами, кое-как объяснила свои нужды Εлена Павловна. Нервы-нервами, но до того, чтобы сморкаться в подол, она пока еще не дошла.
– Что? – отoропел Уоррик.
– Утереть слезы... И воды... Успокоиться... Впрочем, воды не надо...
– Боитесь, что отравлю? – дoгадался он. – Правильно.
– Вы собираетесь?.. – она постаралась отодвинуться. – Я не хочу!
– Вот и слезы высохли, – обрадовался Нэвил. – А то подайте ей платок, поднесите водички. Твои cлужанки далеко, сука Балеарская! – проорал он в лицо Елене Павловне. – Сегодня ты сдохнешь, тварь! Но сначала ответишь мне за все! За смерть Изабель и Кларенса, за их детей, за крушение моих надежд, за мое унижение!
Он завершил эффектное выступление пощечиной. Пална опрокинулась на пол и от аплодисментов воздержалась. Зато после удара включилась соображалка. Она-то и подсказала, что никакого благостного расcказа не будет. Ричард Нэвил не книжный злодей, устами которого авторы выдают на гора свою задумки, он, сука, живой и дико злой, потерявший все мужик. И красоваться ему не перед кем. И красивые речи говорить. А если вдруг и появится такое желание,то каждое слово он будет сопровождать ударом, чтобы самому не сдохнуть от ненависти.
А это значит, что остается только молиться. Как там? Со святыми упокой, прими, Господи мою душу грешную! Удар под ребра пришелся очень кстати. Он прогнал панический настрои и напомнил Палне, что она вообще-то маг, то есть магианна... Черт, как же больно. И страшно. И фирменный стазис ни хрена не получается. Не кастуется он сука.
А озверевший Нэвил вошел во вкус. Зверь,так долго запертый внутри, вырвался на свободу и норовил растерзать жертву. Маленькую, нежную, раскинувшуюся на каменных плитах красавицу. Как же она хороша. Алая кровь к лицу Балеарской. Ха! Похоже распутница пуcтила в ход обольщение.
– Хочешь меня, тварь? – догадался Уоррик, дергая завязки на штанах.
‘А вот и прославление,’ – Пална постаралась отползти от безумца подальше, да куда там. ‘И зачем я дура Вэлю отказывала? Могла бы сейчас святую Катарину славить, а не кровью харкать и перед насильником ноги раздвигать,’ – горько подумалось ей.
– Обещаешь исправиться? – отразился от стен и заметался по комнате нежный женский голос. – Будешь славить меня? Примешь благодать с радостью?
– Да! – крикнула в ответ Пална, чем страшно порадовала Нэвила.
– Сейчас-сейчас, – прохрипел он, наваливаясь сверху.
– Давай! – скомандовал голос. И Елена Павловна дала. В смысле выдала. Не кастовавшийся до этого стазис получился. Мать его магию и отца Сурта в придачу!
Собрав последние силы, Пална отпихнула или скорее перевалила на бок окостеневшего Уоррика.
– Слава тебе, Господи, – разбитые губы еле шевелились,и речь выходила невнятной, но ведь не это главное. Небось на небесах любую дикцию разбирают, а посыл у Палны был самым искренним.
– Могла бы и меня поблагодарить, – наполнился обидой голос спасительницы. – Я из-за тебя обитель покинула, а ты... Ты прямо как я при жизни. Такая же дура жалостливая.
