Текст книги "Все люди, как люди. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Яна Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 19

Чтобы не лопнуть от сдерживаемого смеха, я пригласила военных в наш лагерь и обратилась к Андрею.

–Что в телеге?

–Не все осмотрел еще, но там мука в мешках, сыры, и бутылки, Вася Дрын сказал – коньяк и вино хранцузское. А еще там сапоги мягкой кожи и башмаки кожи грубой.

–Все пересчитать, поставить на учет, особенное спиртное, продукты передать Степаниде, бутылки составить в мою землянку, сапоги и башмаки раздать бойцам отряда, – распорядилась я.

Иван Николаевич осмотрел наш лагерь.

–Хорошо все устроено, даже баньку поставили. Кто планировал?

–Совместными усилиями, – поскромничала я, – простите Иван Николаевич, я не сильна в военном деле, да еще недавно получила сильный удар по голове, пионерский полк – это что такое, каковы его задачи?

Штабс-капитан спокойно отреагировал на мое невежество.

–Пионерные подразделения, воинские части и соединения предназначены для дорожных, мостовых и полевых фортификационных работ во время боевых действий в наступлении и обороне; при наступлении, прорыве укреплений противника должны действовать во главе штурмующих колонн; при передвижении войск выдвигаться вперёд для подготовки путей; при осаде крепостей производить минно-взрывные работы.

–Ух ты, – восхитилась я, почувствовав в штабс-капитане родственную инженерную душу, – Иван Николаевич, вы поможете нам укрепить наш лагерь?

–Почту за честь.

После того, как гости умылись и сели за стол перекусить тем, что оставила Степанида разведчикам, я сурово посмотрела на Василия.

–Что у вас произошло с подпоручиком, надеюсь про дуэль ты несерьезно?

–Да чё я-то, ну заржал, как услышал его фамилию, а он сразу в бутылку полез, говорит – мне нечего вам бросить в лицо, но я требую сати..фикции.

–Сатисфакции, Вася. Дать бы тебе в лоб, старший сержант. Вас не учили эмоции свои сдерживать?

Вася развел руками, а я подсела к подпоручику.

–Сергей Семенович, я приношу вам извинения за своего заместителя, старший сержант прибыл из Америки. Как вы знаете, совершенно дикая страна, никакой культуры, никаких понятий о приличиях. Он готов принести вам свои извинения, – встала и выдала существенный пинок бравому бойцу ореховской бригады.

–Великодушно прошу простить меня, – правильно начал говорить Вася, но сбился, – короче, подпоручик, не со зла я, давай это обмоем и забудем.

И вытащил, гад такой, из-за пазухи бутылку коньяка. Ржевский заметно оживился.

–Учитывая ваше недавнее прибытие в Россию – извиняю, – и потер руки, принимая от Васи кружку с коньяком.

–Значит так, – вмешалась я, – выпить разрешаю только ради примирения, и знакомства. В дальнейшем никаких выпивок!

Удивительно, но возражений ни от Васи, ни от военных, ни от других разведчиков не последовало.

–Сергей Семенович, – обратилась я к Ржевскому, – а за что вас разжаловали? Простите, если это бестактный вопрос...

–Да отчего же? Расскажу, – он с удовольствием откусил огурец, с хрустом его прожевал и выдал, – Я на карнавал вырядился печкой. Сделал фигуру из картона, в трубу просунул голову, а ниже пояса у меня оказались спереди затоп, а сзади отдушник, на которых я честно написал: «Не открывайте печку, там угар». Да куда там, – усмехнулся улан. – Конечно, все хотели поскорее открыть, а открыв, видели мой голый зад и другие мужские достоинства. Смеху было, да вот только военное начальство не оценило и разжаловали меня в подпоручики.

Весь сдерживаемый смех прорвался наружу. Ржевский, мама дорогая, все анекдоты про него – правда! Подпоручик был неуловимо похож на своего киношного героя в исполнении Юрия Яковлева, правда, моложе и не такой высокий, да еще усы побольше и волосы не кучерявые.

Отсмеявшись я задала следующий вопрос.

–Простите, господа офицеры, а как вы попали в плен?

– Наш полк дислоцировался в Вильно, – начал рассказ Ржевский, – когда Буанопарт переправился через Неман город впал в панику. Ужас и растерянность были повсеместными. Вся светская толпа в сопровождении более тысячи обозов эвакуировалась атаманом Платовым из города по дороге на Минск через Новогрудок. Армия тоже выходила походным маршем. Ха, выходила, – сам себя поправил подпоручик, – бежали как зайцы. Впустили наполеонову гидру в Россию-матушку. Ночью встали на бивак. Зажгли костры да повалились спать. И я завернулся в плащ и заснул. Проснулся будто от звука детской хлопушки. Трап-та-та-тап! – раздавалось вокруг; а я как был заспанный, так и сел. Красное солнце вставало над полем рядом с дорогой. Я видел, как, прислушиваясь к наступившей тишине, приподымаются на локтях солдаты. Трап-та-та-тап! – раздалось опять, и тут уже вокруг стали вскакивать, мгновенно очнувшись от утренней дремы, ветераны австрийской и турецких кампаний – они узнали этот звук!

Подпоручик Ржевский так ярко описывал события – я как будто видела все наяву.

– Тут я заметил, как охваченные медвежьей болезнью побежали справлять нужду к опушке леса солдаты. Приходилось слышать об этой унизительной реакции тела на страх перед боем, но в себе я ощутил лишь постыдную тошноту. "Французы! В колонну, к атаке стройсь!" – услышал команду и понял – настиг нас авангард наполеоновской армии. В поднимавшемся от Свенты тумане, впрочем, не было видно ни зги. Нашему полку дано было приказание идти на рысях по дороге. Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору ближе к реке. Лошади взмылились, люди раскраснелись...Ядро, с шипением взрывая землю, прыгнуло совсем рядом с моей лошадью. Меня сбросило, и еще одно ядро легло рядом, последнее, что помню кровь из ушей пошла. Очнулся уже в плену. Нас много там было, взятых в том бою. Познакомились вот с штабс-капитаном, еще со многими. Решили бежать. Сарай, где нас держали не сильно и охраняли, выдавили заднюю стенку и ушли. А потом разбежались в разные стороны. Мы с Иван Николаевичем и еще несколькими офицерами решили пробираться в Москву. Долго скрывались по лесам, еду в деревнях просили, а то и воровали. Неделю назад мы отправились за провиантом со штабс-капитаном и нас опять взяли в плен.

–В задачу моего подразделения, – начал свой рассказ Арнаутов, – входил подрыв складов продовольствия и уничтожение мостов через Вилию. Но мосты сжечь не успели, а дальше мой рассказ в точности повторит сказанное Сергеем Семеновичем, а тем лишь отличием, что нас окружили и мы сдались. И вот благодаря вам мы снова на свободе.

–И готовы сражаться вместе с вами! – браво закончил Ржевский.

–Сражаться – это хорошо. Только у нас из оружия пока только домашний сельскохозяйственный инвентарь, – выдала я и поймала изумленные взгляды мужчин. На помощь пришел Вася.

–Это командир по-научному выражается, а по-простому – топоры, да вилы.

–Надо еще одну вылазку организовать, – с ходу предложил Ржевский, – и желательно захватить французскую форму, тогда можно по их тылам рейд учинить и обозы их почистить.

Сидели мы долго, говорили и обсуждали дальнейшие планы и как дальше будет развиваться военная кампания. Ох, как хотелось им все рассказать, но я сдерживала себя. Все должно идти так, как должно. «Делай, что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть.», кажется так говорил Теодор Рузвельт. Попробую последовать мудрому совету. А захмелевший подпоручик Ржевский тихонько запел.

Один еще денек, И здесь меня не будет, Навеки расстаюсь Я с милой стороной, Навеки, может быть, Мой друг меня забудет, И мне осталось жить Надеждою одной Один еще денек!

Глава 20

-А барышня вашу походную знает, – вдруг выдал Андрей обращаясь к штабс-капитану, – пионерную! Я помню, она её барским гостям пела.

Вот отбить бы тебе память, Андрюша. И тут до меня дошло – вот почему "клич пионера – всегда будь готов!" не вызвала такого уж фурора среди господ, здесь, как оказалось, тоже есть пионеры.

–Это что же за песня такая? – удивился Арнаутов.

–Новая, – хмуро ответила я, – я потом спою, а то мы сейчас весь лагерь разбудим.

Партизанская жизнь начинала налаживаться, Ржевский и Василий занялись военной подготовкой крестьян. Мы со штабс-капитаном решили на перешейке поставить что-то типа бороны с острыми кольями, которую при приближении неприятеля караульные могли легко поднять. А еще установили сигнализацию с помощью колокольчиков, снятых с коров. Удивили меня французские солдатские ботинки. Они были на одну ногу и очень крепкие. Как сказал Степан – из вывороченной телячьей кожи.

–Нашим бы солдатам такие, а то в сапогах многие ноги стирают на марше, ежели портянки плохо накручены, – посетовал Арнаутов.

–Да многое бы надо поменять в нашей армии, – отозвалась я, – вот, например, питание во время походов. Как было бы хорошо, если солдаты получали горящую пищу после перехода или боя. И главное – ведь всё просто! Поставить котел, типа нашего на колеса, под него дрова, едет такая кухня и каша варится. А на привале пожалуйте кушать.

–Акулина Савельевна, я поражен. Когда я смотрю на вас, то вижу совсем молоденькую, хорошенькую девушку, но когда говорю с вами – то слышу, как минимум, умудренного опытом выпускника главного инженерного училища. Ведь потрясающая идея с кашей, потрясающая! Я ваш котел на кухне сразу оценил. А как грамотно землянки построены, и ведь мне сказали – по вашим чертежам. Не понимаю, откуда у девушки такие познания.

Ох, было искушение рассказать все штабс-капитану, но я сдержалась. Поверить в такое у него вряд ли получится, а вот я за сумасшедшую точно сойду. Пожала плечами.

–Со мной странные вещи произошли после падения с лошади. Я сильно головой ударилась, Платон Яковлевич диагностировал контузию. Так вот часть своей жизни я забыла, зато откуда-то появились новые знания.

–Да-с, слышал о таком явлении. Вот у нас случай был, подорвался солдат на мине, а потом такими словами заговорил, что понять его было никак невозможно.

На этом разговор и закончили. Подпоручика и штабс-капитана переодели в подходящую для партизан одежду и через несколько дней Василий предпринял с небольшим отрядом очередную вылазку. На этот раз набег совершили на обоз, солдат и офицера, сопровождающих телеги с фуражом и провиантом раздели и отпустили. И теперь Василий осваивал французское ружье. Ругался сильно.

–Да я пока эту пукалку подожгу меня три раза продырявят. Это ж, блин, запомнить надо – засыпать порох на полку, достать патрон, скусить его передними зубами, заложить в дуло, протолкнуть шомполом, прицелиться и выстрелить!

Но Василий не зря носил гордое звание старшего сержанта ВДВ. Через несколько дней он всю процедуру с ружьем производил за двадцать секунд, чем вызвал искреннее уважение и подпоручика и штабс-капитана, я уже не говорю о мужиках. Набеги на обозы стали производить регулярно. Хоть и малая, да всё помощь России. Ржевский хотел пробраться к нашим войскам и сражаться в битвах, которые, как он считал, вовсю шли где-то по Витебском, и неведомо было бравому улану, что наша армия отступает, применяя "скифскую" тактику по выматыванию противника. На него смог повлиять Василий, сказав, что мы здесь выполняем особое задание и всему свое время. Мужчины подружились, и Ржевский уже сыпал Васиными выражениями.

–Помощник-то ваш, Акулина Савельевна, реальный пацан оказался, от меня теперь ему уважуха.

Я сделала Василию очередное внушение, но разве его это остановило? Все в лагере отпускали реплики в стиле лихих 90-х.

–Ты куды корыто свое вперла, гёрла глупая.

–А я тебе как пацан пацану говорю – вот те крест!

–Сегодня ты на шухере, Федот.

–Да не вопрос, барышня Акула.

Марфуша всячески пыталась обратить на себя внимание Андрея. Но наш управляющий, словно и не замечал выразительных взглядов, подкладывания кусков мяса, и прочие охи-вздохи. Андрей был старше Марфы лет на десять, то есть ему уже было почти тридцать. Внешность у мужчины была яркая – голубые глаза, светлый, пшеничного оттенка чуб, полные губы и прямой нос. Во всем его облике просвечивалась порода. Как оказалось, мои подозрения оказались верными. Андрей был сыном нашего соседа, дворянина Кошкина и его крепостной. Во избежании всевозможных упреков от жены, Андрея с матерью господин Кошкин сплавил нашему покойному барину. Но шила в мешке не утаишь, дворня прекрасно все знала кто есть кто. Андрея учили грамоте, он всегда был при старом управляющим в Калужском имении немце Вебербахе Генрихе Карловиче. Жена его умерла в родах и с тех пор, как говорила Степанида был он в горести.

Василий собирался на разведку и я решила поехать с ним. Старший сержант попытался что-то возразить, типа я нужна здесь и вдруг чего случиться и так далее. Но я ругнулась взглядом и Вася Дизель благородно заткнулся.

–А расскажи мне, Акула, что у нас в России дальше будет.

Вася частенько обращался ко мне с такими вопросами и я рассказывала, уж ему можно было. И про 1993 год, и про 2000, и то, что жизнь вроде наладилась в стране и криминальные авторитеты теперь уважаемые бизнесмены. Василий ворчал, недоверчиво качал головой.

–Слышь, а хорошо бы Дениса Давыдова встретить, а? Вот мы бы с ним развернулись.

–Мы слишком далеко, Василий, да и не создал еще свой партизанский отряд Давыдов. Это будет на днях, – тяжело вздохнула я, – перед самым Бородинским сражением.

Выехали, когда уже стемнело. Втроем – я, Василий и подпоручик. Решили проверить соседние поместья и дороги, и наметить операции. Когда уже выезжали из леса со стороны поместья Мещерских из-за дерева высунулась "берданка" и раздалось.

–Слезайте, приехали.

–Мы свои, русские, – крикнул Ржевский.

–А нам всё равно, – нагло ответили из-за деревьев.

И впереди нарисовалось два мужика, у второго в руках было что-то типа копья, наши тоже такие переделывали из кос. Я оглянулась, сзади стояло еще несколько бесстрашных идиотов с большой дороги. Дальше все так закрутилось, Василий разрядил ружье, но ни в кого не попал Спрыгнув с лошади он повернулся к разбойникам выхватив саблю. Ржевский крутанул лошадь, поднял её на дыбы, но гад, который остановил нас выстрелил и подпоручик упал. Все это заняло секунды. Я спрыгнула со Звездочки, вытянула из-под седла пистолет и почти в упор разрядила его прямо в бандита.

–Ах ты ж, г... штопаный, – прошипел падая человек, а другой пошел на меня с копьем. Я попятилась, но тут из кустов выскочил окровавленный Ржевский и одним ударом сабли покончил с разбойником. Тут же бросился с криком "за ВДВ" на помощь Василию. Но старший сержант уже закончил свою работу. Вокруг него лежало четыре человека.

–Ржевский, ты ранен, твою ж..., – подхватывая падающего подпоручика выругался Василий.

–Да ерунда, братан, – но весь правый бок улана был к крови, как и его лицо, по которому он видимо провел окровавленной рукой.

Меня вывернуло наизнанку, в голове стучало, желудок грозился навсегда покинуть мое тело. Но грозный окрик Дизеля привел меня в чувство.

–Акула! Ржевскому совсем фигово, хорош там кусты пугать!

Мы с трудом посадили Сергея в седло и потихоньку поехали назад.

Глава 21

-Эй, брат, ты глаза не закрывай, держись, – поддерживая подпоручика приговаривал Василий.

Ржевский что-то прошептал и склонился к шеи лошади. В лагерь я внеслась первой и сразу разбудила Платона Яковлевича. Доктор быстро понял в чем дело, а мужики уже снимали Ржевского с седла.

–В баню несите и свету давайте, Акулина Савельевна насчет воды распорядитесь, кипяченой.

Лагерь пришел в движение, подпоручика успели полюбить за веселый нрав. В бане зажгли масляные лампы и свечи. Степан принес воду и чистые полоски ткани.

–Так-с, – бубнил себе под нос доктор, а я сидела на противоположной лавке и просила Бога не забирать Сергея Семеновича Ржевского к себе. – Пулевая пробоина под мышкой, ошмётков одежды в рану не попало – и то хорошо. Пуля прошла только по мясу и осколков лопаточной кости внутри не имеется. Крови много вытекло, но это ничего. Мы ему французского вина подогреем...

– И супа надо с потрохами, побольше потрохов, там железа много, -добавила я, Платон Яковлевич покосился на меня подозрительно, но кивнул. А я продолжала бормотать. – Говорят в яблоках железо есть, чушь собачья, откуда оно там возьмется, вот в печенке есть, так что куриные потроха – это единственный выход у нас...

Доктор промыл рану, обработал края водкой и наложил тугую повязку. Степанида уже вносила подогретое вино. Приподняв подпоручику голову Платон Яковлевич с ложки принялся поить раненого. Я вышла из бани. На пороге меня с вопросом в глазах ждал Василий.

–Доктор сказал – жить будет, – выдохнула я.

–Слава Богу, – отозвался Вася.

–Вася, а я человека убила, – как-то безразлично сказала я, – это страшно. Как же так? Бац – и нет человека.

–Знаешь что я тебе скажу, прекращай это. Ты убила бандита, если не ты, то он бы тебя грохнул. Первый раз всегда оно так, м-да, всегда.

–Спасибо. Что-то не помогает. А он меня г... штопаным назвал. Я вот думаю, а есть ли уже такие словосочетания? Или он был тем, которого посадили в острог? Или в дурку? Нет, скорее всего именно в острог.

–Чего? – взревел Вася. – Так этот гад ещё и из нашего времени? Тогда ты трижды молодец, только таких отморозков здесь и не хватало.

Но мне было плохо. Как только я закрывала глаза – видела перекошенное лицо и стекленеющие глаза разбойника. И запах, запах крови казалось был повсюду. Господи, да как же они сражаются? Как? Или человек привыкает ко всему? Наверное. Но вот сейчас, когда я сама убила человека, пусть и бандита, и видела, как Вася расправился с остальными мне было страшно. А если придется идти в настоящий бой? И не с пистолетом...

–Василий, завтра же начнешь учить меня обращаться с саблей, – подумала немного, – и с ножом.

Старший сержант усмехнулся и кивнул.

Ржевский чувствовал себя неплохо, и несмотря на приписанный доктором любимый рецепт – покой, уже к вечеру выбрался из бани на свежий воздух.

–Слушай, Серега, а ты Наташу Ростову знаешь? – с улыбкой спросил Василий.

–А из каких Ростовых? Из Московских, или из Рязанских?

–Ну, хоть какую-то знаешь?

–Да что ты пристал, Василь? – огрызнулся Ржевский. – О семействе слышал, но в их дом был не вхож. Да в чем, собственно, дело?

–Ни в чем, – остановила я Васю, уже открывшего рот явно для того, чтобы рассказать анекдот про поручика Ржевского.

Через несколько дней мужики захватили французского курьера, который следовал с донесением в главную квартиру французской армии. Из найденных при нем бумаг мы поняли, что неприятель полагает, что у них в тылу действует корпус составленный из 1000 кирасир, 1000 драгун и 3000 казаков.

–Это уж они хватили! – засмеялся штабс-капитан. – Эк нашу партию преувеличили.

Я посмотрела на мужчину. Резко изогнутые густые брови; длинный, с чуть приметной горбинкой нос и две глубокие косые складки от крыльев носа к подбородку, как два сабельных шрама, несколько утяжеляли, но не портили его лица, Иван Николаевич, пожалуй, был красив и, не из робкого десятка, в чем мы уже неоднократно убеждались.

–Не думаю, что нашу, – покачала я головой. Офицеры наши мешали часто русские и французские слова. Слово же партизан происходит от французского «partie», что они переводили как «отряд». Потому «партизанский отряд» воспринималось как сочетание одного и того же французского и русского слова. Оттого и партия.

–А чью же? – удивился Ржевский

–Да Давы..., – пинок и Вася привычно заткнулся.

–А вот мы рейд проведем и выясним, кто это действует в таком глубоком тылу у Наполеона, – предложил подпоручик.

–У вас ранение, и я запрещаю, – жестко сказала я. – Василий снаряжай отряд, человек пятнадцать. Я еду с вами. Вы, господин Ржевский остаетесь за старшего.

–Слушаюсь!

***

–Вот, если честно мать, пользы от тебя в вылазке ноль! – недовольно выдал мне Дизель.

–От меня огромная польза, Вася, я умею мыслить и принимать решения, а еще я постоянно сдерживаю и исправляю твои косяки.

–Понятно, типа я – тупой.

–Да нет, Вася, ты типа умный, но иногда у тебя глубокая умственная недостаточность возникает.

Ехавший впереди Степан поднял руку, отряд остановился.

–Смотрите, там бой! – сказал он, показывая на небольшую деревню впереди.

–Вроде казаки! – щуря глаза предположил Арнаутов. – Теснят их французы, окружают!

Я подняла руку и скомандовала.

–Наметом! Вперед!

Зашли французам в тыл и такая схватка завертелась, я и второй раз пистолет свой зарядить не успела, а уже все закончилось.

Штабс-капитан отдал честь светловолосому невысокому мужчине с воинской выправкой, хотя должна заметить, мне все здесь казались невысокими, за исключением Василия, конечно, да еще Ивана-кузнеца. Средний рост мужчин был в пределах 165 сантиметров.

Я спрыгнула с лошади.

–Имею честь представиться, генерал-майор, барон Фердинанд Фёдорович фон Винцингероде, командир Особого кавалерийского отряда, назначен таковым 4 июля сего года главнокомандующим – генералом Барклай-де-Толли . Имею предписание истреблять разрозненные силы противника, захватывать курьеров, не давать французам запасаться продовольствием и фуражом, и прикрыть тракт, ведущий к столице Государства Российского – Санкт-Петербургу. Кто вы такие?

И что делать? Приседать в поклоне, или сразу на колени бухнуться. Тут сзади раздалось Васино "ни ... себе, вот это я понимаю, мать твою так и раз так!".

–Простите генерал бестактность этого молодого человека. Я Акулина Невская, командир партизанского отряда, сформированного из русских крестьян поместья Полесье, а это Василий Ланевский, дальний родственник князя Петра Алексеевича Ланевского, он недавно прибыл из Америки и никак не может привыкнуть к приличному обращению.

–Это сущая ерунда, – заверил меня барон фон Винценгероде, – зато я видел молодца в драке. Потрясен.

Да я сама каждый раз "потрясаюсь", когда вижу, как Вася мужиков тренирует, что уж про бой говорить.

–Благодарю, – старший сержант шаркнул ножкой, чем привел генерала в еще большее изумление.

–У нас недалеко лагерь, не желаете осмотреть? – пригласила я. – Заодно мы вам наполеоновского курьера с бумагами передадим. И окажем первую помощь раненым, – я обратила внимание, что нескольких казаков наскоро перевязывали товарищи.

–И накормим, – влез Дизель, – у нас такая кухарка, обалдеете. А вы, генерал, получается тоже партизаните, да?

Барон, по-моему, уже и так обалдел. Мало ему было увидеть, как старший сержант укладывает штабель из французов, так еще я тут в мужской одежде и в качестве командира.

–Да, господин Ланевский, я командую несколькими партизанскими партиями, – и повернул голову в легком поклоне ко мне. – Почту за честь, мадмуазель Невская ознакомиться с вашим расположением. Отряжу адъютанта сообщить основным силам, что с нами все в полном порядке.

Он подозвал совсем молоденького парнишку, отдал ему распоряжение и мы тронулись в путь.

Пока возвращались в лагерь я усиленно вспоминала, кто же такой был этот генерал-майор с совершенно невыговариваемой фамилией. Получается, что именно он и стал первым командиром партизанского "летучего" отряда.

Платон Яковлевич занялся ранеными, а Степанида с Марфушей и другими женщинами принялись накрывать на стол. Подпоручик был сражен наповал появлением генерал-майора, браво выпячивал грудь, "пучил" глаза и сокрушался, что из-за нелепого ранения от разбойника не принял участия в схватке.

–Не переживайте, подпоручик, хватит на ваш век схваток, – похлопал его по плечу барон. – А что разбойников извели – это тоже большое дело. Кому война, а кому мать родна, – горестно добавил он.

Я вместе со штабс-капитаном показала наш лагерь.

–Акулина Савельевна, удивлен без меры порядками в вашем расположении. А вашу идею с котлом на колесах при случае обязательно доложу командующему.

Но встреча с Фердинандом фон Винцингероде принесла мне огорчение. К нему попросились штабс-капитан Арнаутов, подпоручик Ржевский, и Вася Дизель, он же с моей легкой руки князь Василий Ланевский.