Текст книги "Две Лисы для Изначального бога (СИ)"
Автор книги: Яна Оса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
8.3 Универсальный ключ
Универсальный ключ для меня был бы скорее универсальной отмычкой. Почему-то именно она возникала в моем воображении, когда Рэн произнес это волшебное слово.
Универсальным ключом же в моем понимании был очень хитрый ручной инструмент, который позволял крутить гайки любого размера. Да, точно, был в моей жизни такой странный подарок от воздыхателя, и в концепцию данного мира он мог вписаться исключительно в мастерскую Изначального бога.
Да уж, чего только не было в моем прошлом, я грустно улыбнулась сама себе. Все то прошлое, которое осталось сначала на старой Земле, а потом и на новой, сейчас казалось таким далеким и не реальным. Все померкло, только иногда приходило осознанием, что все же это не приснилось и такая насыщенность – то ли наказание, то ли подарок.
В том далеком прошлом была подработка по вечерам в ресторане. Я довольно хорошо пела и это помогло оплачивать учебу.
Вот и сейчас я перебирала в памяти свой репертуар, стараясь выбрать безошибочно именно ту песню, которая потянет за невидимую нить и в нашу сеть попадет кто-то из болотного народца.
Отбрасывая одну за другой приходящие на ум. Делала поправку на необычность помещения, в котором будет звучать, а капелла.
– Пошли, – наконец решившись, потянула за руку Рэна.
Он оборачивается в Морского Дракона и только сейчас я вижу, насколько он огромен.
Чешуя становится практически прозрачной, когда он мимикрирует под воду, далекое дно. Укладывает голову на какой-то камень недалеко от входа в туннель. Замирает, неотрывно следя за мной взглядом.
Я становлюсь перед водой, где-то посредине берега, что бы голос равномерно отражался от купола пещеры. Вдыхаю и начинаю петь:
Я ничего не должна делать
Нигде не должна быть
никто в моей жизни не ответит на мои вопросы
только я сама
больше нет света свечей
и нет пурпурных небес
нет никого кто бы мог быть рядом
сердце медленно умирает
Если бы я снова смогла обнять тебя
как в те дни, когда ты был моим
я бы смотрела на тебя до слепоты
Ты бы остался
Я бы молилась каждый раз, когда ты улыбался
радуясь этому моменту как ребенок
я бы остановила весь мир
если бы только я могла снова обнять тебя
Я вспомнила твое лицо,
Я знаю все твои прикосновения наизусть
Все еще теряясь в твоих объятиях
Я представляю, где ты можешь быть
Если бы я снова смогла обнять тебя
как в те дни, когда ты был моим
я бы смотрела на тебя до слепоты
Ты бы остался
Я бы молилась каждый раз, когда ты улыбался
радуясь этому моменту как ребенок
я бы остановила весь мир
если бы только я могла снова обнять тебя
Снова
/One more time (Laura Pausini)/
Я сама потерялась в этой песне, не слышала и не чувствовала ничего, пока не допела последние слова. И только открыв закрытые глаза удивленно взглянула на стоящую по колено в воде дивную Болотницу.
Болотная ведьма была необыкновенно грациозна. Прекрасная фигура, в тончайшей тоге, больше показывающей, чем скрывающей ее аппетитные изгибы, волосы развеваются на ветру, которого по определению не может быть в этой пещере. А огромные невинные глаза широко распахнуты и из них капают хрустальные слезы. Она так и стоит с вытянутыми в мою сторону руками, как будто умоляя не останавливаться. И за ней я вижу поднятую голову моего Дракона.
– А с той стороны ее вид такой же аппетитный, – поднимает голову ревность.
А дальше я не успеваю ничего понять, как Дракон выплескивает на голову ничего не подозревающей нечисти по моим ощущениям бочку воды. Выплевывает вслед холодом и передо мной оказывается ажурная клетка изо льда.
– Вау, – говорю своему мужчине, – да ты в душе скульптор! Какая тонкая работа!
На морде змея отражается целая гамма эмоций, даже не подозревала что его морда может хоть что-то отображать, кроме холодного равнодушия.
А тут такая громадина и тушуется, и мило розовеет, ах, какая прелесть.
Насладится не дает пойманная в эту клетку девица. А, уже нет, совсем не девица, от злости это существо растеряло свой мимишный лоск и превратилось в то, чем является на самом деле. Угрюмое существо распухших размеров с лягушачьими лапками. Оно пытается разбить клетку, понадеявшись на хрупкость льда, но не тут-то было.
Оказывается, лед начинает искрить и бить незадачливую попаданку по рукам. После очередного ощутимого удара она разворачивается в мою сторону и смотрит теми самыми глазами, из которых скатывались слезы.
– Отпусти, – шипит в мою сторону. – Ты же не злая, я чувствую.
– А ты? Какая ты?
Неожиданно существо возвращается в первоначальный облик. Оно не смотрит по сторонам, да и на меня не поднимает взгляд и как будто скукоживается.
– Я злая, – выдыхает куда-то вниз. – Очень злая, – соглашается сама с собой. Но это потому, что я потеряла свою половинку. И твоя песня позвала меня сюда, ведь ее услышала моя душа.
– Я бы остановила весь мир, если бы только я могла снова обнять тебя. Снова. – повторяет она строчки песни.
– Отпусти, и я помогу вам, – ее голос тверд, и клетка начинает светиться изумрудным.
– Она говорит правду, – раздается в моей голове. И я не понимаю голос ли это Рэна или хранителя, потому что, кивнув нашей пленнице, я вдруг вижу, как она выпрямляется посреди осыпающейся клетки и начинает петь.
I'd look at you 'till I was blind
So, you would stay
I'd say a prayer each time you'd smile
Cradle the moments like a child
I'd stop the world if only I
Could hold you one more time
One more time
One more time.
И в пещере проявляется невероятно прекрасная незнакомка с развевающимися волосами, божественно прекрасная, поразительная и я понимаю, что нам несказанно повезло найти такой универсальный ключ.
– Чего же ты хочешь, пришлая, – спрашивает она после секундной паузы. Она осталась в том первом образе, но теперь на ней глухое изумрудное платье и выбираясь на берег, длинный подол скрывает ее не человеческие лапки.
– Может чаю? – спрашиваю автоматически, стараясь структурировать информацию, необходимую этой леди.
Она грустно улыбается, – можно и чаю, – и отправляется в сторону хранителя.
– Странные дела творятся в людских империях, – заключает, когда мы замолкаем. – Этот мир и наш дом. Но должна огорчить, мы не воины, и большинство нашего брата быстрее предаст, чем поможет. Хотя… – она замолкает. Ее ладонь мягко покачивается в воздухе в такт какой-то только ей ведомой мелодии.
– Я открою вам дверь в Голубой башне туда, куда вы просите. И переговорю с кое-кем. Вам точно может потребоваться помощь. Вся какая только есть.
Затем она смотрит только на меня.
– А ты можешь потом, когда все закончится спеть для меня еще что-то?
И столько человеческого в глубине глаз этого существа, что я молча киваю.
Ее улыбка уже не горькая, кажется, что в ней светиться облегчение и еще что-то, чему в моей душе нет точного определения, но я почему-то верю, что все у нее будет в порядке.
8.4 Назвался Богом – полезай на крест
8.4
Назвался Богом – полезай на крест.
Ричи
Меня всегда поражала уникальность евангельской истории о земном боге. Кто может сравниться с Богом, которого предали, оплевали, избили и распяли. И при этом Иисус так и не воспользовался Своим положением Бога на Земле, не развлекался с пастушками и не имел гарем, не носил роскошных одежд и не пил сладких вин, не властвовал над огромными территориями и не выигрывал сражений.
Поистине, что бы затмить такого Бога необходимо было пройти все его злоключения, а это ни одному мессии оказалось не под силу.
Изначальный пожертвовал своей жизнью, идя на таран космического корабля, но его жертва уж слишком быстро затерялась в прошлом, благодаря правильному манипулированию умами людей. Правильно дозированному, если быть более точным.
Поэтому, скорее всего большинство будет приходить в себя в процессе освобождения организма от чужеродного психотропного воздействия инопланетным белком, а на штурм придется идти малой части населения. Тем, кто и до этого был передовым отрядом на этой планете.
Главной задачей в настоящий момент было не только собрать этих воинов, но и вывести мирное население из котлована.
И размышляя над этой дилеммой, я уже больше полу часа рассматривал двухголовый подарок Сёкаи. Эта собачка вряд ли смогла бы быть полезна. Ведь она притягивает к себе огонь, а мы всеми силами стремились не допустить того, что бы вулкан проснулся. Но вот как пугало. Точно, наконец-то мысль выкристаллизовалась в красивый план «Спасайся кто может!».
Страх, возникающий при пожаре, носит генетический, или рефлекторный, характер. В первом случае реакция на опасность записана на генетическом уровне, во втором (основанная на собственном негативном опыте) – записывается на уровне нервных клеток.
Поэтому остаться на месте не сможет никто. И никакие психотропные не помогут.
И мне приходит в мозг еще одна гениальная идея, я подскакиваю т спешу в сторону ближайшей кузницы.
Через пару часов опробовав фрисби вдали от цербера и Мынаша возвращаюсь к ним. Главное, правильный расчет, а уж все остальное дело техники.
Я демонстрирую двум парам глаз чудесную тарелку. На круглый блестящий предмет смотрят слегка заинтересовано.
– Слабо поймать? – спрашиваю этого очаровательного монстра.
Ого, в его глазах проскальзывает обида? Или это он так реагирует на мою провокацию?
– Гр-р-р.
– Это что отстань? – переспрашиваю, чтобы спровоцировать пса на противоположное действие.
Он тянется к диску носами, а я в самый последний момент запускаю фрисби в воздух.
Какая охотничья собака не побежит за убегающей добычей. Молнией срывается с места огнедышащий монстр и на бреющем полете впивается в тарелку.
Почти, потому что промазывает всего самую малость. Наверное, головы поссорились на предмет кому ловить первому.
Мынаш с азартом рассматривает нашу забаву. Места в пещере не так много, и я предлагаю переместиться в лес, Мынаш свистит псу, и мы трое оказываемся у башни. Здесь места больше, но все же эту локацию я выбрал специально, чтобы раззадорить еще больше.
– Представь, Мынаш, а какой бросок можно сделать если запустить фрисби со дна котлована по пологому склону. Феерический просто.
И секундой после он замахивается и пускает по озвученной траектории сверкающую тарелку, за которой рыча и разбрызгивая лаву несётся Цербер.
Страх огня подстегивает людей прочь от скачущего пса, в едином порыве они устремляются в ту же сторону. Мынаш перемещается ближе ко псу, выхватывает фрисби из его пасти и запускает в сторону бегущей толпы. Эти двое даже не видят антуража, который спровоцировали.
Я же оборачиваюсь в противоположную сторону.
Там, за шаром, чувствуется колыхание энергий. Вглядываюсь и понимаю, что периметр оцеплен охраной. И то, что они были здесь до того, как появился Цербер, говорит о многом.
За кордоном скорее всего начальство. Их операция вышла на финальную стадию. Слишком много охраны. Самому не пробиться. И самое печальное, что оттуда не доносится ни звука. Как полог какой накинут.
Возвращается Мынаш, я оглядываюсь, где-то далеко вверху мелькают спины последних разбегающихся. Скорее всего охране верхнего периметра будет чем заняться.
– Домой, – командую псу и Мынаш прокладывает тропу в нашу пещеру.
Трудно принимать решения и затем нести ответственность в случае неудачи.
Как наша игра повлияла на тех, кто закрылся в непосредственной близости от ворот к вулкану я не смог бы сказать ни сейчас ни в момент, когда они взорвут разделяющую стену.
Но мне все больше и больше казалось, что эти фанатики решили повторить путь Исуса и взойти на свой крест, а точнее пожертвовать собой ради потомков.
А потом меня позвала башня, та самая из леса. За несколько секунд до того, как из нее начали выходить гости, я уже знал, что прибыло подкрепление.
Мы с Мынашем появились через пару секунд после прибывших. Кицунэ бросив взгляд в нашу сторону сделала шаг в нашем направлении. Я раскрыл объятья, как самому дорогому существу. Чего греха таить, соскучился.
Но по обниматься всласть нам не дали. Тот воин, который разговаривал с нами по зеркалу, Рэн, обхватил ускользающую Кицунэ и притянул к себе.
А смотрит то, смотрит как, – фыркнул себе под нос.
– Может его по тропе утащить, – неожиданно донесся шёпот адъютанта. – Я мигом.
– Все нормально, остынь, это наши.
– Все?
– Все.
Из башни появлялись по трое. Было видно, что это закаленные в боях воины, и не шрамы демонстрировали эту опытность, а выражение глаз.
За нашими спинами вышли ёкаи во главе с матерью Мынаша. Вздох восхищения пронесся по толпе вновь прибывших воинов.
Видимо им не нужно было объяснять кто это и что они могут.
Ёкаи принесли с собой шесты. Раскладывая их в сборные конструкции, стали устанавливать палатки, больше похожие на тенты на рынках. Действительно, они были отличными адъютантами, вот уже и раскладные столы и табуретки появились. Стоило пригласить Кицунэ с ее мужчиной в командную палатку, как воины начали рассредоточиваться по остальным.
Делясь последней информацией о состоянии в котловане, упомянул ограждающий купол.
– Поподробнее, – оживилась Кицунэ.
И я начал вспоминать ощущения от преграды.
Башня опять сообщила о новых гостях.
Из нее первой шагнула Хули-цзин.
Мы с Кицунэ бросились в её строну и в этот раз все втроем оказались друг у друга в объятиях.
– Кто мог подумать, – всхлипывала Кицунэ.
– А я выиграла, – непонятно вторила Хули-цзин.
А я молча обнимал за плечи прекрасных женщин и старался скрыть набегающие слезы.
– Прямо воссоединение семьи, – пробасил, ощущая недовольство нависающего за спиной Рэна.
За Хули-цзин начали появляться мужчины и женщины с волосами всех оттенков синего.
Воины, пришедшие с Кицунэ, напряглись, рассматривая пришельцев.
Я должен был согласиться с тем, как она их обозвала. С виду – цыгане. Такое своеобразное ощущение будил их вид где-то глубоко в памяти.
Любители песен да свободы, доносилось отголоском.
И вот именно они пошли за Хули-цзин в этот лес и в битву за планету.
– А почему ваши прибывают по одному?
– Артефакт пускает только одного.
– Артефакт? – синхронно вскрикнули Рэн и Кицунэ.
– Да, – кивнула девушка.
– Синеволосые – это в большинстве исследователи и ученые. Они много чего сохранили и на придумывали.
– Тогда нам здесь понадобятся самые умные по части технологий.
Хули – цзин удивленно посмотрела на Кицунэ.
– Зачем, сестра?
– Битву надо выиграть сначала в уме, – усмехнулась та.
– Пока все не переместятся, назад не попадем, – огорченно пропела девушка. Последний придет с артефактом.
– А как же вы определили, что здесь безопасно?
– Так мы по зеркалу Ричи все слышали, активировали без изображения.
– И где сейчас это зеркало, – хитро прищурилась Кицунэ.
– У Тамары. Ой, точно. Ричи можно?
Процесс коммуникации пошел.
9 Божественные вмешательства
9.1 Если бы не люди, то какая простая настала бы жизнь.
В чем-то, что по человеческому разумению было кабинетом, а по меркам богов – рабочим местом, наиболее полно отображающем внутреннюю сущность бога, правильнее всего было бы сказать – плавала на спине богиня.
То, в чем она плавала, было похоже на суспензию огня и различных видов энергий, которые не доступны к пониманию нас, людей.
Откуда-то сверху прислали очередное задание.
Нехотя она пролистнула его перед внутренним взглядом, отмечая привычные детали – покинут создателем, населен существами, оккупирован враждебными формами жизни.
Варианты разрешения конфликта на усмотрение Разрушителя:
Перезагрузить – предоставив благоприятные условия для потенциально интересных падальщиков. Утилизировать мир, для нормализации энергетического фона в критической зоне.
Она вздохнула, первые раз триста было интересно, теперь очередное задание навевало вселенскую скуку и хотелось даже не в отпуск, а на пенсию.
Она прокрутила эту мысль слева направо, потом по спирали и выстроила из нее ДНК.
– Тьфу ты, не гоже Разрушителю заниматься созиданием прямо на рабочем месте, помахала ладонью, раз воплощая ДНК.
Сейчас отправлю Цербера на разведку, а потом решу, что с ней делать.
Цербер почему-то не отправился. Ни с первого, ни даже со второго раза, что было неслыханным.
– А когда я кормила последний раз свою животинку, – не вовремя заскреблась совесть.
Это тоже было неслыханным. Пощупала лоб, может я заболела?
Ведь предпоследний раз пришлось уничтожать такой рассадник всевозможных болезней.
– Фу, даже передернуло от воспоминаний. Неужели такой длинный инкубационный период, заскреблось в другом углу. Или это в пятке?
– Когда я последний раз посещала божественный спа-салон? – перескочила мысль на приятное.
– Ах, да, сначала работа! – пообещать себе поход на релакс, записала в список ближайших дел, что бы не чесалось и не зудело.
– И песика я кормила! Точно – последним было уничтожение эвольвентного, револьвентного, тьфу, язык сломать можно от фантазии некоторых. В общем последнее время приходилось зачищать миры одного очень продуктивного Бога и при этом маниакальной личности, повернутой на экспериментах.
Мир, переполненный энергетическими шарами, сбивающими настройки пролетающих мимо космических кораблей, искривляющих пространство, и еще список из их способностей на пол разворота.
Вот тогда он и ел. От пуза ведь все равно добру пропадать, так чего не порадовать свою зверушку.
Богиня потерла подбородок, может он обожрался?
Воображение тут же подбросило картинку гадящего Цербера вокруг Олимпа.
Что-то в этой картинке позабавило и заставило улыбнуться. «Пес обделывает божественную клоаку», подписала воображаемую картину, щелкнула пальцами и водрузила её над столом в проявляющемся на физическом плане кабинете.
– Так, в каком образе выбраться? – залипла на свое отражение в зеркале. Возможность воплощать любую форму веселила по молодости. Хотя мужчины вон до самых седин то лебедем, то козлом земных дев соблазняют. И не земных, – зло проурчала память.
– Точно, точно, – это задание и релакс, покивала своему отражению заглядывая в полыхающие огнем глаза.
– Лично себе я нравлюсь такая как есть, – развернулась и вышла в дверь, если так можно было назвать светящийся овал посреди стены.
Если на тебя нападало желание потусить с себе подобными, то ты отправлялся на Олимп.
Горная планета, с потрясающими пейзажами, с возможностью окунутся в любые формы досуга.
Каждый уважающий себя Бог, обязан был прикупить на этой милой планете если не горное шале, то хотя бы апартаменты в поясе тропических островов.
Лично я предпочитала отдыхать совершенно одна и поэтому гонорары тратила на мини планетки.
А вот если зависала на подольше в этой клоаке, – усмехнулась, вспомнив картину на стене кабинета, то останавливалась у очень старого и близкого друга.
Еще реже могла переночевать у сестры, которая имела в этом мире пречудесный дворец на дне моря.
В этот раз я даже не сообщила ей, что буду пролетом.
Заберу Цербера и адью.
На Олимпе двухголового не ощущалось.
Это было несколько выбивающимся из концепции размеренности течения жизни, и я приняла гениальное решение – выпить амброзии.
Лучшую амброзию подавали в таверне старого и близкого.
Ну что ж, совместим приятное с полезным, поправила корону в курчавых волосах, потерла отполировывая белоснежные клыки в ожерелье на груди. Так, чуть– чуть помады на соски, обновим листья в юбке. Ах да, побольше масла на поверхность кожи, что бы могли увидеть свое отражение в черном зеркале, в которое она превратилась.
– Сёкаи, – встретил меня томный голос сразу же при входе, – дорогая, ты ослепительно прекрасна.
Я угощаю, – помахал он тонкой белоснежной ладонью в воздухе.
– И где он берет эти образы худосочных красавцев? – мелькнула мысль, – на эльфов вроде не похож, но кого-то он мне напоминает.
– Гипнос, ты опять перебрал щляясь по людским мирам?
– Что ты, дорогуша, это я так рад тебя видеть, ты птичка редкая.
Я колыхнула богатыми телесами перед его носом.
– И какая же? – чуть повысила градус угрозы в голосе.
– Что какая? – он переспросил вмиг осипшим голосом, не в силах отвести взгляда от покачивающихся красных кружочков сосков.
– Птичка спрашиваю какая? Может тетерев?
То ли он никогда не видел тетерева, то ли пытаясь найти ответ на поставленный вопрос, он поднял взгляд выше, зацепившись на клыках трофеев.
– Эм, ворона?
– Разве она редкая, но спасибо за комплимент, говорят, что самая умная птица среди пернатых. Среди людских планет.
– Пингвин? – предположил он.
– Гипнос, мы не в викторину играем, да и орнитологией у тебя не очень. Помнишь, в академии тебе зачет поставили только после отработки. Шел бы ты, отдохнул что ли. Вон как глаза блестят и бегают.
Бог сглотнул и облизался. Вот зря он так сделал, лучше во мне не будить зверя, тем более своего я потеряла где-то. Пахнуло жаром, приблизилась почти вплотную к лицу собеседника.
– Не передумал угощать, душечка?
Видимо что-то не понравилось моему воздыхателю, он икнул, прикрыл ладонью рот и проблеял – ой, что-то я засиделся, а у меня детки, жена, прошу простить и некультурно растаял прямо у меня из-под носа.
За моей спиной скрипнула дверь и в таверну зашел хозяин, с двумя амфорами.
– Лучезарная, – пролился его голос в пространство, – какая приятная неожиданность.
Надевая улыбку, я развернулась к нему.
– О, Аполло, зачем наделять меня собственным титулом? Или ты еще не раздал их все? И некоторые никто не хочет брать?
– Ты, как обычно жаляще-горячая, – окидывая мою фигуру ласкающим взглядом он пересчитал посетителей, разлёгшихся на подиумах вдоль круга, на котором выступали по вечерам музыканты.
– Никак не удается избавится от самых бестолковых, – зажестикулировал освободившимися ладонями, водрузив амфоры в отверстия на барной стойке.
– По маленькой? – и столько обещания промелькнуло в улыбке, сопроводившей это предложение, что я как обычно не устояла.
– А что, женщина я, али нет?
А дальше пошли сюрпризы. Нет они не пошли, они поперли, ломанулись и обрушились, потому что после третьей или пятой маленькой я неожиданно поняла, что разнарядка пришла на мой собственный мир, точнее на наш с сестрой.
Глядя в мои округлившиеся глаза, Аполло подхватил меня под локоток и с еще одной амфорой мягко увлек в защищенное от подслушиваний место.
Ну и что, что там была только одна кровать. Одна, да какая!
– Не отдам, – резко выдохнула, когда осознала подставу. Два пункта из вариантов для разрешения не подходили ну никак.
– Это же память, – всхлипнула, накатив протянутую рюмочку и прижав кудрявую голову к своей груди.
Голова возбужденно засопела в ложбинку, обхватив богатство с двух сторон. Даже и не заметила, что ожерелье оказалось на спине, не мешая эстетическому созерцанию прекрасного.
– Не плачь, голубка, – легкие поцелуи нарисовали волнительную дорожку к шее.
– У них что, мода новая? – мелькнуло осознание, что меня опять сравнили с птичкой.
– Это самый первый камушек в моей коллекции, – решила повысить градус.
Меня принялись активно оглаживать со всех сторон, стараясь прижаться поплотнее.
Не сказать, что я была против, но следовало получить помощь или решение данной проблемы. В чем Аполло не было равных. И как в ответ на мою безмолвную похвальбу, он спросил:
– Так что там сказано в задании, цесарочка моя?
Точно, мода новая, и, кажется, он очень соскучился, раз подгоняет, сначала дела – потом развлечения, любит повторять этот несравненный мужчина, а значит – там два пункта всего – на выбор Разрушителя.
Со временем, лежа на откинутой руке затылком и слушая, удовлетворенное дыхание Бога, я радовалась, что усмотрение можно трактовать таким широчайшим образом и это избавляло меня от необходимости уничтожить памятник примирения двух сестер. Ну вот такая я сентиментальная.
– Так как ты говоришь это называется, – выдохнул он.
– Эндоморфически, дорогой, секс с эгоцентристом и уклоном на половой диморфизм.
– Я бы сказал, что это было божественно прекрасно, но с тобой, Сёкаи, это выходит более феерично!
– О, ему полегчало, раз птицы из памяти выветрились, – отметила, поднимаясь с кровати. Не признаваться же ему, что я пользуюсь своей способностью и ослабляя связи структуры его личности замешиваю при каждой нашей встрече немного другой коктейль отправляя его в путешествие вслед за оргазмом. Я же говорю – старый и проверенный друг, который не станет делится ни с кем впечатлениями о сексе со страшной Сёкаи. И не настучит в вышестоящие инстанции о некоторых странностях оного.
– Может повторим, – предлагает он, – останься, я угощу тебя завтраком.
– Аполло, спи, мне нужно найти своего пса.
– Ну в поисках я не силен, – сладко зевает мужчина, и почти сразу же начинает посапывать.
А может плюнуть на все и принять его предложение? Стать его парой, путешествовать, остепениться? Завести детей, в конце концов.
– Нет, вернусь к этому вопросу после релакса, а то что-то странное чудится, чешется и просыпается.
Но все же глянула еще раз на огромное ложе и мужчину на нем. Хорош, с какой стороны не посмотри. Будет у меня свой юрист и повар, – что опять? Прочь отсюда, а то никогда не выберусь.
И я отправляюсь за второй половиной для решения вопроса с заданием. В дворец моей дражайшей сестрицы Атли.
