Текст книги "Руководство к Воскрешению: от А до Я"

Автор книги: Яна Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

«Энергия, слушай, тебе надо – ты и иди».

– А ты уверена, что хочешь оставить себе пять минут? – предупреждающе спросил Тайлер. – Замок-то немаленький, поставьте хотя бы уж десять.

– Да за десять любой дурак сможет! – азартно воскликнула Санни. – А тут речь о ее способностях!

«Мы должны действовать вместе, одним целым, – Энергия уже был не на шутку зол, хоть и обескуражен самостоятельностью своих подчиненных. – Без меня у вас ни черта не выйдет!»

– А вот это мы еще посмотрим. Правда ведь, Скорость?

«Точнее не бывает, душа моя!»

Внутри Келен разгорался неспокойный огонь. Ему нужен был выход наружу, острая жажда движения накрывала ее от ногтей до кончика языка, а пробуя противиться ей, девочка натыкалась на беспокойство и панику, точно загнанный в клетку дикий зверь. Такого эффекта прежде не возникло бы, даже если девочка съела дюжину шоколадок. Это было что-то новое. Это было что-то быстрое… как расползающийся по телу лишай.

– Эшли, дашь команду на старт? – предложила ей Келен.

Эшли неловко улыбнулась.

– На старт?

«Расслабься, – сказал Скорость. Голос духа окончательно окреп и не был похож на его собственный. – Тебе никогда раньше не приходилось бегать, но я уверен, что ты это полюбишь. Чувствуешь?»

По телу Келен бежало стадо мурашек. Кажется, ее неслабо лихорадило.

«Ощути напряжение в своих ногах…»

– …Внимание…

Резкая горячая волна пронзила ее тело насквозь. Потом еще и еще раз.

«Так бьется твое сердце, Келен. Услышь его. Ты знаешь, чего оно хочет?»

Биться сильнее. Качать кровь к ее ногам. Давать ей шанс жить. Грудь высоко вздымалась, что-то распирало ее изнутри.

«А это твои легкие. Они стараются для тебя каждую секунду, Келен. Чего бы ты хотела на их месте?»

Дышать глубже. Вбирать в себя столько кислорода, сколько могло поместиться. Радоваться воздуху… Радоваться пустоте. Радоваться, когда Келен в моменты приступов делала глубокий вдох и вспоминала, как надо дышать.

«Запомни, ты должна сконцентрироваться на первом шаге, самом первом. Представь, что подошвой хочешь оставить глубокий отпечаток в земле. Оттолкнись, как можно сильнее, постарайся вложить в него всю силу, что сумеешь в себе отыскать. Ты считаешь, у тебя ее мало, но только прислушайся к себе. С каким упорством твое тело продолжает копить в тебе жизнь. В нем намного больше сил, чем ты могла бы себе вообразить…»

«Скорость, прекрати!»

«Вдохни полной грудью, Келен».

Ее ребра громко затрещали от усилий сделать вдох, ей стало очень больно.

«А теперь…»

– Марш!

«Стой, девочка!» – одновременно закричали Энергия с Левитацией.

«БЕГИ!»

Однажды в детстве она играла в пятнашки с детьми ее улицы. Стояло лето, в домах вечерами делалось душно. Отрываясь от телевизоров, соседи выходили во дворы, таща за собой своих чад. Взрослые втихую пили пиво из непрозрачных кружек и наблюдали за тем, как их дети с громким ором и улюлюканьем гоняются друг за дружкой.

Келен не хотела водить, поэтому бежала со всех ног, петляя, как заяц, ужасно боясь, что в следующую секунду ей на плечо опустится чья-то рука. Опасность была повсюду, ее мог догнать и «запятнать» кто угодно.

Чем быстрее Келен убегала, тем лучше понимала, что игра пугала ее.

Элемент погони не вводил ее в азарт. Скорее нагонял безумного страху. Смех позади нее слышался звуком, от которого дрожь пронзала все тело. И почему, почему его обладатель двигался в разы быстрее, чем она? Почему его приближающиеся шаги были так тяжелы? Почему его тень уже накрывала ее собственную, протягивая к ней свои чернильные щупальца? А сколько ужаса она испытывала, если вдруг ей вздумывалось обернуться назад… В такие моменты лучше было не видеть того, что видела она.

Кто угодно. Ее мог поймать любой из них. Заграбастать своей ловчей когтистой рукой… И прямо в ухо, слюнявым, шепелявым языком произнести: «Ты водишь».

«Теперь мы одно целое, Келен. Обещаю, никто и никогда не догонит нас с тобой, даже твои проблемы».

Скорость не соврал. Первый шаг действительно был самым важным. Потому что вместе с ним Келен оставила позади себя не только Санни и Тайлера, но и вообще все: прошлое, родных, соседских детей, свою грусть, свою панику, свое нежелание водить. И она знала, что ничему из этого не удастся «запятнать» ее. В тот момент, когда ноги Келен пришли в движение, она почувствовала себя в абсолютной, заполняющей собой все ее существо, совершенной безопасности.

Это было круче, чем спрятаться под одеялом в темной комнате. Слаще, чем успеть прокричать «Я в домике!». Ее домик было не сломить ни человеку, ни зверю. Ведь Келен могла убежать от них и от чего угодно другого.

Она бежала – быстрее, чем кто-либо из живущих и вымышленных, потому что ею руководил сам Скорость, Дух этого Имени, воплощение свиста ветра в ушах и вздымающейся из-под ног пыли, король захлебывающихся воздухом легких и горящего сердца в груди. И чем труднее Келен было дышать, чем теснее сжималось все внутри, тем яростнее и быстрее она лупила ногами землю, до тех пор, пока не осталось ничего кроме небывалой легкости и ясности.

Когда Келен дала старт, она смотрела лишь себе под ноги. Когда девочка начала бежать, то не увидела ожидаемого расплывчатого, сверхзвукового изображения камней и травы, ничего не изменилось и не соответствовало помнящимся ей фильмам о супергероях. Ей приходилось упорно работать, совершая непривычно длинные и размашистые шаги, тело болело, но дышалось ровнее, чем обычно. Только земляная пыль вела себя странно, вздымаясь там, куда ступала Келен, с такой плавностью, точно капли краски, брошенные в воду, и при этом с силой, равной выбросу гейзера.

Когда Келен подняла голову, то не с первого раза разобралась, где находилась.

Деревья леса были выточены из чистейшего золота, их кроны уже не были разноцветными, а мелькали серыми и белыми вспышками, будто алмазная россыпь. Мир вокруг потерял добрую половину своих оттенков, зато сверху окрасился в изумительную оболочку – так теперь выглядели солнечные лучи леса, исходившие не от солнца. Келен бежала сквозь их нескончаемую пелену, как через что-то осязаемое, удивительно прохладное на ощупь и сияющее как кристалл. Замок вздымался плоской, посеревшей горой, а на пути Келен то и дело попадались размытые светом безжизненные столбики, ростом примерно с нее же.

Энергия и Левитация больше с ней не говорили, в голове звенела практически полная тишина, нарушаемая лишь взбудораженным голосом Скорости:

«Ты можешь в любую секунду рассмотреть тот мир, что окружает тебя за пределами звука. Тогда тебе будет казаться, что быстро ты не двигаешься, просто вокруг все поменялось, прямо как сейчас. И единственным, что еще не перегонит тебя по скорости будет свет».

Келен ладонью собрала солнечные капли, сочившиеся с неба. Они были чуть вязковатые, но по-прежнему неуловимые.

«Но, если только захочешь, мы сможем обогнать и его. Сначала под нашим натиском он взорвется, точно стекло… Затем, должно быть, утратит всю яркость. Не знаю, никогда еще не пробовал».

Келен вспомнила, как Энергия говорил, что редко делился со Скоростью своей сущностью. Бедный, ему никогда не давали ощутить всего себя в полной мере.

«Мы можем обогнать все, что есть в этом мире, Келен. И не останавливаться никогда! Тебе не придется больше бояться и сожалеть. Я буду давать тебе столько сил, сколько захочешь. Только представь…»

– Звучит заманчиво. – Келен вновь опустила глаза под ноги, любуясь клубами пыли. – И я смогу пожирать тонны шоколада…

Жар бьющегося сердца разросся до невероятных пределов. Вместе с этим Келен ощутила в теле внезапную тяжесть. Она расползалась по ее костям, и те распухали, словно губки, впитывающие воду. Двигаться из-за этого стало неудобнее.

– Скорость, что это?

«Ничего особенного, простые побочные эффекты. Что может случиться после того, как мы обгоним свет? А вдруг мы…»

Тяжесть уже не просто досаждала, а до болезненного сжимала ее внутренние органы железной рукой. Келен больше не испытывала того восторга, в который привел ее бесцветный мир.

– Скорость, – позвала она, но тот не слышал. – Эй, Скорость! Я хочу остановиться. Хватит с меня на сегодня!

«Что с тобой, душа моя? Разве тебе не так же прекрасно, как и мне?»

– Да меня сейчас стошнит! – Перед глазами Келен поскакали кровавые пятна. – Я серьезно, хватит! Послушай, я хочу вернуть Энергию с Левитацией. Дай мне с ними поговорить.

«Зачем? Чтобы они снова облили тебя грязью? Ты не представляешь, до какой степени они ненавидят тебя…»

– Прекрасно представляю, но Энергия по крайней мере точно знает, что он может и чего он не может, – огрызнулась Келен. – А ты…

На ее голову вдруг снизошло озарение.

– А ты так взбесился всего лишь потому, что я выпила жалкую чашку кофе!

Она не знала, был ли Энергия источником неиссякаемым, зато действие кофеина всегда, рано или поздно, заканчивалось.

На этой мысли голос Скорости одномоментно потух. Тяжесть отступила, ноги Келен резко ослабели и подкосились. Она схватилась за что-то, что первое подвернулось под руку, чтобы не упасть навзничь.

В этот момент мир снова пришел в движение. Нахлынули звуки, и вернулось тепло солнечного света. А опора, которую для себя выбрала Келен, громко ойкнула от неожиданности и зашаталась.

«ТЫ ЧТО, СОВЕМ СПЯТИЛ?!» – разрывая девочке барабанные перепонки, зашелся в крике Энергия.

«Какого черта, Скорость?» – вторила ему Левитация.

– И снова здравствуйте. – Дженни схватила Келен за плечи, не давая той упасть на себя. – Ты откуда такая внезапная? Прям из пустоты на меня навалилась, я, конечно, еще молода, но инфаркт может случиться у каждого.

«Чтоб его, он уснул».

«Пусть уснет навеки, тьма его забери! А ты, девочка…»

Келен потрясла головой, как собака, вылезшая из воды.

«…Еще раз выпьешь ту коричневую жижу – башку твою на куски разнесу, ты ясно поняла?»

– Минуточку, вообще-то это я – я! – приказала Скорости вас вернуть! – опешила Келен.

«Так говоришь, будто бы сделала нам великое одолжение. Но будучи наедине со Скоростью ты просто разлетишься по земле бренной пылью, девочка. Мы с Левитацией не какое-то там дурацкое дополнение, без нас Скорость контролировать ты не сумеешь!»

– Почему он не может контролировать себя сам? – удивилась Келен, а затем поняла, что Дженни все еще стояла перед ней, ждала ответа и наблюдала за ее монологами.

– Знаешь, так не годится, – произнесла она. – С духами надо уметь говорить на ментальном уровне. Если будешь постоянно болтать сама с собой, начнешь привлекать много ненужного внимания. Из-за этого может приключиться много неприятных для нас и для тебя вещей, смекаешь?

– Как прикажете мне это сделать? – вмиг озлобилась Келен.

На Дженни у нее явно была какая-то агрессивная аллергия, несмотря на все увещевания Тайлера о том, какая та была замечательная. Кстати, а где он и все остальные?..

– У меня от них уже голова раскалывается, а они со мной всего десяток дней!

– Мы знаем, как данный вопрос решить, – терпеливо повторила Дженни. – Приходи на будущей неделе, вас потихоньку начнут учить, как справиться с этой и еще с миллионом других проблем.

– На неделе? Вы что, издеваетесь? – Келен всплеснула руками. – Я еле смогла вырваться сюда сегодня, что мне говорить маме посреди недели?

– Ах, да… У тебя же мама.

Дженни внимательно смотрела на нее, погрузившись в раздумья.

– Не переживай, – в конце концов сказала она. – Мы всегда своим помогаем. Я что-нибудь для тебя придумаю.

– Что – что-нибудь? – недоверчиво спросила Келен.

– Не знаю, – Дженни улыбнулась ей и махнула ручкой на прощание. – Я не умею так быстро соображать. А ты?

«Не умею. Зато умею бегать быстрее звука…»

Воспоминание 4

Чтобы выбраться из леса, ты должен был где-нибудь задремать или, на крайний случай, очень крепко, до боли в глазах, зажмуриться и сосчитать до десяти. Чтобы научиться этому, ты должен был сделать не менее пяти неудачных попыток. Чтобы успеть домой вовремя, ты должен был нестись так, словно за тобой скакали Всадники Апокалипсиса. Чтобы угомонить духов в своей голове, Келен должна была еще единожды попасть к Воскресшим.

«Что бы вы не говорили, но я вырвусь туда в последний раз, а потом – не ждите ничего».

Она сидела в школьном подвале, хотя именно этим словом его никто в школе не называл. Пространство без окон было заставлено громоздкими шкафами, низкими, под стать потолку. Вдоль обоев кремового цвета тянулись, то исчезая в стене, то вновь выныривая на поверхность, точно морские змеи в толще воды, тепловые трубы, от которых шел жар. Это было «место для дополнительных занятий» – так предпочитали откликаться о подвале учителя. Здесь в назначенные часы собирались ученики, чтобы общим трудом склепать внеплановые доклады и рефераты по искусствоведению, анатомии человека и социологии. Подвал тянулся лабиринтом под всей школой и в случае чего здесь можно было бы запросто потеряться.

Сейчас Келен находилась здесь по причине своей закоренелой любви к истории – настолько сильной, что забыть о ней ей не позволял никто, особенно мистер М. Ей, и еще десятку здоровых детин-второгодников, что сидели нынче рядом с ней, с одинаковым усилием ковыряясь то в учебниках, то в своих ноздрях.

«Позорище ты наше, – почти с нежностью сказала Левитация. – Вот, полюбуйся, Энергия. С каким невежеством нам приходится иметь дело».

«Девочка, ты вернешься туда не раз и не два. Я не желаю, чтобы на поприще Воскресшей тебя ждал такой же убогий провал, как и в истории. ВЕРНО ВЕДЬ, СКОРОСТЬ?» – внезапно рявкнул Энергия.

«А… – очнулся умирающий голос. – Да-да… Конечно…»

С тех пор, как Скорость прогневал Энергию своей самовольной выходкой, тот решил наказать его недельным отсутствием всяческого сна. «Чтоб силёнок едва осталось на слабое трепыхание» – так выразился беспощадный дух. Мнение Келен при этом не учитывалось, хотя она-то на Скорость зла не держала.

«У меня хватает проблем и без вас, – ответила им Келен, спрятавшись за учебником отечественной истории от остальных. – И кто вам пообещал, будто бы я намерена делать хоть что-то? Такого уговора не было, напрягите память».

«Твоя тухлая башка – это, к великой грусти сказать, наш дом. И мы не собираемся чахнуть здесь еще и от безделья лишь потому, что ты сама ничему не хочешь учиться. По твоей воле или нет, но я заставлю тебя пользоваться своей сущностью».

«А Дженни сказала, что так нельзя».

«Дженни слишком хорошего мнения о наших с Энергией моральных устоях», – осклабилась Левитация.

– Эй, нечёсаная, – окликнул ее вдруг один из старшеклассников. – Поди книжку притащи. Вот эту, поняла?

Он ткнул суставчатым пальцем в список литературы, которую им посоветовал мистер М.

– Других, что ли, не найдется? – спросила Келен.

– Тут из отбросов ты самая высокая.

«Скажи ему, что отбросы располагаются у него в кишках вместе с глистами, которых он подцепил себе, жуя свои ногти».

Келен этого, конечно же, не сделала. Просто еще раз взглянула на название и отправилась искать.

«Так, девочка, пора выбивать из тебя всю эту дурь, – назидательно молвил Энергия. – Я не позволю что попало говорить всяким мразям о твоем тщедушном теле. Оно является для Сущностей Имен вместилищем, и для нас это крайне оскорбительно».

– Ты считаешь, я бы вообще осталась в живых, если бы повторила за тобой ту фразу? – огрызнулась Келен.

«Вот же… А для чего тебе нужны мы, позволь узнать?»

– Чтобы мешать мне спать.

«Если б ты умела взаимодействовать с нами, то мигом сообразила, как поставить тощего на место».

Келен завернула за угол подземного, слишком сильно отопляемого, пахнущего книжной пылью лабиринта. Весь учебный исторический хлам хранился где-то после третьего пролета и двух левых поворотов.

– Может вместо того, чтобы кричать в пустоту, возьмете да и расскажете мне сами о том, как вы можете мне пригодиться?

«Так ведь даже динозавр с его крошечным мозгом без объяснений догадался бы! – возмутился Энергия. – Ну ладно, Левитация, пообщайся с ней. Это приказ», – быстро добавил он, пока девчонка не успела подать протест.

«Что ж, – кисло промолвила та, – левитацией называют предположительно существующую способность организма человека сопротивляться силам земного притяжения…»

– Хватит мне статью с Википедии зачитывать, что означает это слово я и сама знаю, – сказала Келен, копаясь по полкам. – Что я могу гипотетически делать благодаря тебе? Летать?

«Запросто. Вот только я предпочитаю специализироваться не на этом. Для летунов полным-полно и других Сущностей, вроде как у того лупастого низкорослика».

Этот отзыв, догадалась Келен, относился к Эшли Вандер.

«Так что сама ты по небу не поносишься, максимум зависнешь в воздухе. Зато, – драматично выдержав паузу, прокомментировала Левитация, – можешь заставить поноситься других людей, без их согласия, прошу заметить».

– Так это ведь не левитация вовсе, а телекинез, – заметила Келен.

«Заткнись! – почему-то разозлилась она. – Мне виднее, ясно тебе? Если очень хочется полетать – сигай из самолета с парашютом! Телекинез умеет лишь предметами швыряться, это, по-твоему, намного круче?»

– Я думала, вы всю свою жизнь не общались с другими духами.

«Телекинез – ее брат, – отозвался Энергия. – С ним она не может не быть знакома. ТАК ИЛИ НЕ ТАК, СКОРОСТЬ?»

– У вас есть семьи? – по-настоящему удивилась Келен. – Прям мамы, папы, бабушки и дедушки? То есть вы там между собой, что ли…

«Какие же люди похабные создания, – устало произнес Энергия. – Расслабься, девочка, у нас не существует подобных понятий. И семьи как таковой. Деление на них очень условно и связано скорее с нашим физическим смыслом».

«И поверь, что на моем месте никто не захотел бы иметь схожую сущность с Телекинезом! – Все еще зло вереща, как потревоженный суслик, оповестила Левитация. – Хотя, – резко сменив тон на ядовито-радостный, добавила она, – можешь полюбоваться, как он себя ведет. Ну-ка, давай с тобой поколдуем. Заставь любую книгу отправиться тебе в руки».

Притворно-доброжелательный, но все еще подленький голос духа Келен заметила сразу, однако злого умысла найти не смогла. Она нахмурилась.

– «Абракадабра» надо говорить?

«Ну же, я не шучу! – цыкнула Левитация. – Представь ее у себя в ладонях до такой степени, чтобы зачесались остатки мозгов. Когда будешь открыта для команды, я подхвачу».

Келен тяжело вздохнула. Гораздо приятнее и удобнее было сидеть в том кресле в окружении недоразвитых старшеклассников.

Она выбрала один из многочисленных фолиантов никому не нужных знаний. Самый большой и в самой яркой обложке, точно на уровне ее зрачков. Что значило «открыться для команды», Келен конечно же не представляла, но по наитию постаралась расслабить тело и по очереди напрячь те мозговые центры, в которых, возможно, затаилась Левитация. Более простым ей представлялось родить ежа.

– Ты помогать мне намереваешься? – наконец, сердито поинтересовалась Келен, страшно пуча глаза на книгу.

«Как скажешь, милая!»

Книгу выкинуло с полки, как камень из катапульты при осаде города. Преодолев не слишком уж большое расстояние, она саданула Келен по лицу, оставив красный болючий след в половину щеки.

«Прости-прости, кажется, это была не та, что ты хотела. Может быть, тебе нужна другая?»

И на Келен, ударяя по разным уровням высоты, посыпались все исторические справочники, которые только сумела откопать их школа. Чудовищное количество цифр, имен и дат смерти.

«Абракадабра, дура!»

– Как дела, дочка… Кто это тебя так?

Келен посмотрела на уборщика Дени одним глазом. Второй был частично заслонен пакетом с клюквой быстрой заморозки. Тонкая корочка льда, покрывавшая его, уже растаяла и ручейком бежала по щеке. Под пакетом красовалась распухшая бордовая полоса.

– Никто. – Келен быстро положила ягоды на место. – Это случайность.

Она с сожалением глядела вслед уходящему работнику магазина. Он интересовался ее самочувствием почти что озабоченно.

«Вот такой у меня старший братец, – резюмировала Левитация. – И чтоб я от тебя его Имени больше не слышала».

– Ты вообще понимаешь, что своими закидонами делаешь мне хуже? – задала вопрос Келен на выходе из магазина, предварительно позволив охраннику обшарить свою школьную сумку.

– Вы обещали, что не станете портить мне жизнь. Если для вас наш договор – пустой звук, то и для меня тоже.

«Сейчас твоя очередь напрягать память! Мы договаривались, что покинем твое сознание спустя условленное время без подвохов с нашей стороны. И только».

До дома Келен пробовала идти как можно медленнее. У нее не очень получалось. Страх того, что ждет ее там за покалеченное лицо, подгонял ее как шквальный ветер. Миссис Фаэр вообще очень пеклась о лице Келен. Синяки под глазами, выскочивший прыщ или случайная царапина вызывали у той приступы необоснованной ярости, которые выплескивались ни на кого иного, как на дочь. Похоже было, что внешность Келен она рассматривала как товар на продажу, за который, при должном уходе, можно было выручить неплохую супружескую партию. Именно благодаря матери Келен получила свою лютую неприязнь к собственным веснушкам.

– Мам, я дома.

Она почувствовала, что что-то не так, едва последний слог ее ежевечернего приветствия отзвучал в прихожей. Дом был… не пустым. Не так, как каждый день, когда самым живым и веселым в нем были разве что тикающие на кухне часы, а свет лампочек, не достающий до всех закоулков и углов, делал их еще темнее. Сейчас из глубин жилья тянуло тем особым, расслабленным духом, какой воцарялся всякий раз при гостях. В довершении к этим домыслам Келен улицезрела абсолютно лишнюю и чужую пару обуви, примостившуюся возле порога.

– Вот, похоже, и она.

Радость, нахлынувшая было на Келен от осознания того, что ей не придется весь вечер распинаться перед четырьмя стенами за события минувшего дня, резко улетучилась. Голос миссис Фаэр был недружелюбным и натянутым до предела, казалось, еще немного и он лопнул бы с неподобающе громким звуком.

– Я совсем забыла предложить вам чай. Как раз только что поставила кипятиться чайник.

С таким голосом в пресловутый чай обычно подсыпали крысиную отраву или тараканьи лапки.

– Мисс Райлен?

– Дженни, просто Дженни, – весело отозвался их гость.

«Черт возьми, ЧЕРТ ТЕБЯ ВОЗЬМИ, когда говорят, что помогут разрешить проблемную ситуацию, то не делают так, не делают!»

Келен впопыхах стукнулась об угол тумбочки и дальше продолжила свой путь незаметно хромая.

«Девочка, соберись, ты выдаешь себя и все свои тайные дела с потрохами».

От духов не так часто услышишь нечто дельное, но этот совет был одним из них. Келен успела выровнять дыхание до того, как зайти в гостиную – часть ее жилища, которая никогда не была ей домом.

Надежды на спасение не было: Дженни сидела в любимом кресле миссис Фаэр, проигнорировав специально отведенный для гостей диванчик. Выглядела она как-то голо и вяло, как обгрызанная ветром ветвь без листьев. До Келен не сразу дошло, в чем же дело, пока она не заметила, что сегодня Дженни явилась перед ней без своих безобразных летных очков. От этого ее голова казалась вдвое меньше обычного и непривычно гармонировала с остальными частями тела. Не могло не порадовать и то, что вместо тощей куртки и убитой жизнью майки, на ней неплотно, но вполне приемлемо сидел черный костюм. Запах леса начисто перебивался особо вонючими духами. Ее облик вполне соответствовал норме за исключением одного: на лице Дженни было написано такое выражение, будто бы перед ней с минуты на минуту должен был появиться огромный праздничный торт.

«Его роль, кажется, исполняю я».

Миссис Фаэр находилась тут же – намертво застывшая посреди комнаты фигура. Ее зубы были очень плотно сжаты, об этом свидетельствовала выдвинутая вперед челюсть, а глаза, до поры буравившие нарушительницу спокойствия, теперь переключились на Келен.

– Вечер добрый, Келен, – по-свойски поприветствовала ее Дженни.

– Добрый, – выдавила из себя Келен, не имея возможности сказать, что она на самом деле думала по поводу этого вечера. – Привет, мам… – совсем загнанно добавила она.

– Мы как раз тебя дожидаемся, – произнесла Дженни, разведя руками по сторонам и не замечая гневно-ошарашенных взглядов миссис Фаэр из-за столь высокой активности той в чужом доме.

– Страшно узнать, зачем…

– Так что там насчет чая, миссис Фаэр? – осведомилась Дженни у хозяйки. – Знаете, я считаю, что он способен придать любому разговору домашнего уюта. Вы со мной не согласны?

Келен зажмурилась от страха. Мать девочки не терпела, когда к ней обращались как к кухарке в ее же собственном доме, и всегда за одно слово начинала говорить десять, разводя скандал. Но похоже, миссис Фаэр вела так себя лишь с кем-то мало-мальски знакомым, от Дженни же пока можно было ожидать всего, чего угодно.

– Мне три ложки сахара, – прокричала Дженни вдогонку скрывающимся за кухонной дверью тапочкам.

Келен тут же метнулась к креслу и прошипела:

– Что вы здесь делаете? Уходите, пожалуйста!

– Ничего себе новости, так-то ты обращаешься со своими гостями? – шутливо укорила ее Дженни. – Я, между прочим, придумала идеальнейший способ разрешения твоей проблемы. Но предупреждаю: тебе нужно мне немножечко подыграть.

– Вы уверены, что…

Дженни не дала ей договорить, резко вскинув ногу и боднув ее в живот пяткой так, что Келен пришлось сделать два шага назад и приземлиться на диван. Как раз в этот момент появилась миссис Фаэр с подносом, на котором одиноко дымилась чашка из ее самого нелюбимого сервиза. Пить чай в компании девушки та явно не намеревалась.

– Прошу.

– Большое спасибо, – безукоризненно вежливо отозвалась Дженни, сцапав ручку чашки двумя пальцами. Она сделала мелкий глоток. – Крупнолистовой с бергамотом?

– Да. – Миссис Фаэр отказывалась давать многосложные ответы.

– Недурно, – глотая чай с характерным звуком, произнесла Дженни, – хотя я предпочитаю черный. У него, знаете ли, нет таких замечательных мочегонных свойств…

Лицо миссис Фаэр вмиг выразило, что она не пустит Дженни в их уборную ни под каким предлогом.

– Итак, – та отставила чай в сторонку. – Теперь, когда Келен присутствует здесь тоже, я вполне могу назвать причину, по которой бесцеремонно явилась к вам и убила ваше право на спокойный тихий вечер. Ведь весь наш разговор будет касаться непосредственно девочки.

Келен, застывшая на диване в нелепой позе, прикидывала возможные варианты хорошего исхода событий. Миссис Фаэр терпеть не могла вторжения каких-либо посторонних людей в их узкий семейный круг, считая его чем-то вроде святыни. А уж если это происходило по вине Келен, прямой или косвенной, то на девочку обрушивалась самая настоящая катастрофа. И рано или поздно Дженни уйдет, а они с мамой останутся наедине…

– Так… – Миссис Фаэр напряглась еще больше. – Она что-то натворила в школе?

– Нет, к ее школе я никакого отношения вообще не имею, – ободряюще уверила Дженни. – И говорить собираюсь не об ее оценках и поведении, а о здоровье.

– Ну и что же не так с ее здоровьем? – по-прежнему недоверительно поинтересовалась миссис Фаэр.

– У вашей дочери большие психические проблемы. А если точнее – глубокая склонность к суициду и серьезные галлюцинации.

Келен, не мигая, смотрела перед собой. «Хороший вариант» помахал на прощание белым платочком и уехал на поезде ее сознания.

– Что? – переспросила миссис Фаэр, обнаруживая вдруг в себе схожий с дочкиным талант не понимать человеческой речи в непредвиденных ситуациях.

– Разрешите представиться полностью: Дженнифер Райлен, двадцать шесть лет, окончила Университет Риджентс, факультет психотерапии и психологии, работаю по специальности психиатром.

Отрепетированным жестом на свет божий явилась визитная карточка. Предназначалась она миссис Фаэр, и та начала ее пристально изучать на предмет подвоха. В то время как внутренности Келен скрутило тугим узлом.

Серьезные галлюцинации. Факультет психотерапии и психологии.

У каждого существует определенная степень недоверия к себе. У Келен она сводилась к тому, что, если задать девочке вопрос «А вас точно зовут Келен Фаэр?», она еще надолго впадет в глубокую задумчивость о правильности своего ответа. Поэтому не было ничего удивительного в том, что заявление Дженнифер Райлен вогнало ее в воронку сумасшедшей паники.

«Успокойся, – уговаривала она себя. – Она сейчас просто играет свою роль. Она это делает специально, чтобы ты могла ходить в лес к Воскресшим. В разноцветный лес с огромным замком, где люди умеют подчинять себе музыку и заставлять кусты роз расти быстрее… Келен, нет, заставляй себя не отрекаться от этого бреда».

– Около двух недель назад… – начала Дженни.

Келен слушала…

Около двух недель назад Келен очень захотелось испытать свои нервы на прочность. Поэтому она отправилась на крышу заброшенного здания, чтобы погонять в крови адреналин, который, если повезет, мог перекипеть и перерасти в настоящее решение, давшееся с такой нерешительностью. Каково ей пришлось? Келен помнила сама, но Дженни перечисляла ее полузабытые чувства с пугающе математической точностью, до последней странной ассоциации, так, что у девочки под конец их списка не осталось сомнений: при встрече она вылила на девушку все свои эмоции, которыми полнилась ее голова. Не было ничего удивительного в том, что дальше мисс Райлен, будучи Дженни, так точно угадывала любые ее настроения.

Келен слушала.

Слушала из чужих уст о своих проблемах и переживаниях, которыми никогда и ни с кем не делилась, потому что так было не положено и неправильно. Она готова была умолять мисс Райлен, чтобы та не продолжала, иначе можно было разреветься от страха. Перед миссис Фаэр, а главное – перед собой.

«Но я ей этого не говорила. Я ничего ей не рассказывала!»

– Мы договорились, что в случае усложнения ситуации Келен может звонить мне, правда ведь, Келен?

Да, так и было.

– Но все оказалось несколько хуже, чем я предполагала…

Келен начала понимать, к чему кренился весь разговор.

«Ребята, – позвала она, внутренне трясясь в конвульсиях от того, что могло вслед за этим последовать. – Вы ведь здесь?»

На самом деле в равной степени было страшно услышать как привычный слуху голос духов, так и полное молчание. Что так, что по-другому, это доказывало бы ее сумасшествие. Поэтому, не получив ответа, Келен разнервничалась лишь наполовину от всех своих возможностей.

– Вместо обычной истории о плохой подростковой жизни, я получила признание, что Келен слышит в голове сторонние голоса. Галлюцинации эти не вызваны наркотическими веществами. Они корнями закопались в ее нездоровое психическое состояние. Поверить в такой поворот событий очень затруднительно, потому что подобные вещи, хоть и имеют место в нашей жизни, но зачастую находятся где-то совсем далеко, например, по ту сторону телевизора. Однако я убедительно прошу вас об одном: Келен необходима врачебная помощь. Она страдает и не может жить, как все. Ваше право обратиться к другому специалисту, но…