Текст книги "Руководство к Воскрешению: от А до Я"

Автор книги: Яна Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Или, – произнесла та, – у него совсем поехала крыша и его теперь веселит все на свете. Никогда не знаешь, что у такого человека на уме.

Келен попятилась назад.

«Эй, – внезапно услышала она до отвращения знакомый детский голос. – Собираешься врезать ей по морде или где?»

– Стойте на месте! – заорала Келен на Дженни. – Они снова тут, ясно? И они предлагают либо врезать вам, либо прыгать с крыши!

«Ты напрочь отбитая, да?»

Дженни остановилась в паре метров от нее. Ее внимательный взгляд был в упор устремлен на Келен.

– Тебя ведь все уже достало, – сказала она. – И охота покончить с любыми вопросами и проблемами быстро и легко. Что если я не могу тебе помочь? Ты решила, что станешь делать в этом случае?

И прежде чем Келен успела среагировать, Дженни бросилась в ее сторону.

«О черт».

Ее пятки очутились за гранью крыши. Все, что удерживало девочку от падения, – это руки Дженни, ухватившие ее за грудки, и пальцы ног, которыми она инстинктивно пыталась, сквозь обувь, зацепиться за край. Крупные капли дождя попадали в глаза и в нос. Лицо Дженни было пугающе спокойным.

– Что ты чувствуешь? – тихо, так, что ее слова почти потонули в завываниях ветра, спросила она. – Советую ответить честно, ложь сразу будет наказуема.

Келен таращилась на нее широко раскрытыми глазами. От страха сердце билось быстрее барабанящего по крыше дождя, создавая в груди обжигающую боль.

– Отпустите меня, – с мольбой в голосе попросила она. – Я не хочу умирать.

Дженни понимающе улыбнулась.

А Келен, как в замедленной съемке, ощутила невесомый толчок и поняла, что крыша ушла у нее из-под ног.

Земля приблизилась с катастрофической скоростью. И из всего, что творилось перед концом в голове – злобой, недоумением, запредельным ужасом, осознанием теплого и живого стука собственного сердца -, Келен больше всего поразила фраза, вырвавшаяся у нее из уст перед смертью:

– НО Я ВЕДЬ НЕ СОВРАЛА!!!

Воспоминание 3

Она почувствовала мокрый тротуар спиной, то, с какой недюжинной силой ее позвоночник пригвоздило к земле за мгновение до того, как сломать его напополам, как одежда вмиг пропиталась упавшими каплями дождя. Келен не знала ничего о смерти и ни во что конкретно не верила. Для нее в равной степени стало бы неожиданностью узнать о существовании рая и ада, способности перерождения или полном отсутствии всего. В книгах и фильмах понятие времени перед кончиной растягивалось в неопределенно долгий срок, за который у человека перед глазами успевала промелькнуть вся жизнь. С понятием времени Келен могла согласиться. Однако вместо трагических финальных титров ее существования под красивую музыку она в замедленной съемке ощущала все ужасные метаморфозы, которые претерпевало ее непрочное в сравнении с асфальтом тело. Если бы она заранее знала, что смерть – это чувствовать, как лопается, точно струна на гитаре, каждая артерия, как разлетается на осколки каждая косточка, как разом срабатывают все выделительные системы, как кожу, будто папирусную бумагу, разрывает на части тяжесть ее же органов… Тогда бы она опасалась этого момента, а заодно ценила свою жизнь в сто раз сильнее.

Но дальше все пошло еще страннее. В ту секунду, когда Келен собиралась сдаться, а ее сердце готово было пробить последний удар, все в мире вдруг поменялось местами. Келен больше не прижимало к асфальту. Напротив, ее изломанное тело, совершив медленный полуоборот, резко оторвалось и понеслось прочь от него, туда, откуда падала вода, – в серую пелену облаков. Келен не могла повернуть головы и все, что ей оставалось видеть – это то, с какой скоростью маленький фрагмент асфальта перерос в целую улицу, а затем и в целый город. Сначала Келен решила, что это ее душа поднималась на небеса, но быстро изменила свое мнение, увидев, как за ней шлейфом тянулись капли крови вперемешку с чем-то уже трудно опознаваемым. Келен не понимала, умерла ли она или умирала до сих пор, однако ее мозги все еще пребывали в состоянии близком к функционированию. Она бесконтрольно летела сквозь сырую мглу облаков, и ей вдруг пришла в голову слабая мысль, что все рано или поздно попадали сюда и затем превращались в дождь.

Дождь шел, перемешанный с содержимым их прошлых тел, а люди внизу мокли под ним, подставляя ему навстречу лица. Вода затекала им в нос и рот, каплями просачивалась сквозь одежду, пополняла речки и водоемы, поила деревья и бездомных животных… И никто даже не догадывался, что жизнь в них поддерживала кровь угасших, мертвых тел.

Остатки левого глаза Келен залило выжигающим светом. Она удивилась, но решила, что всего-навсего преодолела границу облаков и теперь летела сквозь ослепительное голубое небо. Могло ли случиться, что она долетит вот так до самого космоса?

И тут в ее ушах раздался чей-то знакомый, еще не успевший забыться голос, который деловитым тоном секретаря в приемной произнес:

– Добро пожаловать. От имени всех Воскресших желаем вам удачного дня.

«Воскресших?»

Внезапно ее пронзила дичайшая боль. Она не шла ни в какое сравнение с пыткой тысячи разрываемых нейронных связей, которую ей довелось пережить несколькими моментами ранее. Нет, эта боль была особенной и практически непереносимой. Потому что в один-единственный момент ее организму, с безумным хрустом сотни костей, до последней капли крови, вернулось его прежнее состояние.

Крик Келен жутчайшим эхом разнесся по всему небесному куполу, и в тот же миг под ней рухнул некий невидимый барьер, а сама девочка повалилась на нечто до боли твердое и прочное.

Ее заметно тошнило, из глаз готовы были сыпаться звезды. И все это наталкивало Келен на мысль, что она до сих пор жива. К тому же в голове, сменяя тональности, вопили духи, прибавляя девочке еще больше неприятных ощущений.

Она выбилась из сил, ее колотил озноб, и ей просто хотелось лежать, не двигаясь, до полной потери сознания. Но тут Келен услышала звуки чьих-то осторожных, гулко отзывавшихся шагов.

– Уходите, – еле ворочая языком, прошипела она.

Тошнотворная барабанная дробь внутри черепа стихла, и Келен приоткрыла глаза. Перед ней расплывчато мелькали чьи-то потертые темно-синие кеды.

– Как ты? – раздался сверху участливый вопрос. – В порядке?

– Нет. – Келен поглядела на интересующегося.

Дженни, эта чокнутая баба, стояла, склонившись над ней, и смотрела на девочку взглядом озадаченного доктора.

– Где я? – до крайней степени враждебно спросила Келен. – Что вы со мной сделали? Что это было?

– Твоя смерть. Но волноваться не о чем: ты все-таки жива и вполне себе невредима. Мы просто отправились с тобой кое-куда.

Келен встала на четвереньки.

«Поднимись с колен, девочка. Ты позоришь нас».

– Да катитесь вы к черту! – рявкнула Келен. – Это все из-за вас!

Она снова перевела взгляд на Дженни.

– А вы…

Внутри Келен с огромной скоростью что-то поднялось – яростное желание влепить чертовой девице затрещину.

Неуклюже пошатнувшись, Келен прыгнула к ней с диким выражением на лице.

Дженни не пошевелилась. А потом вытянула вперед левую руку, тем самым пресекая попытки девочки добраться до ее горла.

Келен врезалась лбом в преграждающую путь ладонь, и почувствовала, как что-то обхватило ее за лодыжки.

«Холодно!»

Секундой позже все полетело вверх тормашками. Келен надрывно заорала и поперхнулась собственной слюной. Во рту снова появился кислый привкус, вызванный подступающей к горлу рвотой. Судорожно кашляя, она извернулась, чтобы посмотреть на нечто, удерживающее ее в состоянии подвешенного окорока.

– Что за хрень!!?

Вокруг ног Келен, крепко сжимая их, обвились зеленые гладкие путы, в которых она узнала не что иное, как стебли растения. Побеги медленно, но уверенно ползли вверх, пока не обездвижили Келен вплоть до пояса. Лишь тогда они оцепенело замерли.

– Пустите! – Келен вцепилась ногтями в недвижимые зеленые нити. Те отреагировали остро, незамедлительно выпустив крохотные шипы.

– Прости, – услышала Келен голос Дженни. – Но даже несмотря на всю свою физическую усталость, ты вполне могла со злости выцарапать мне глаза. А меня подобная перспектива не устраивает.

– Как? – Кровь прилила к голове Келен и шумела в ушах.

«Ты нас затопишь так! Спускайся!»– взвизгнула Левитация.

– Как вы это сделали?

Растение тем временем начало понемногу обрастать мелкими белыми цветками. В нос Келен ударил запах дикой розы.

– Давай договоримся, – произнесла Дженни. – Я спускаю тебя вниз, но больше ты не пытаешься меня поколотить. По рукам?

– По рукам, – рыкнула та, боясь, что скоро у нее треснет голова.

Очутившись на полу, Келен первым делом приняла, наконец, вертикальное положение. Вторым – нервно обернулась, боясь снова угодить в объятия мутировавшего цветка-переростка.

Комната, в которой она оказалась, была маленькая, круглая и по большей части пустая, исключая тусклые светильники и одинокий цветочный горшок. Очевидно, оттуда растение и совершило свой чудовищный эволюционный скачок. Необычно высокий потолок, тонувший в полумраке, намекал на то, что Келен свалилась сюда именно с его стороны.

– Куда вы меня затащили?

– Сложно с ходу объяснить.

– А вы попробуйте. – Келен дрожала от негодования.

– Ну вот, ты снова злишься, – удивленно сказала Дженни. – Я понимаю, что ты пережила сильнейший стресс плюс нестерпимую боль… Хочешь блинчиков?

– Нет, дело далеко не в этом. А в том. Что вы. СБРОСИЛИ МЕНЯ С КРЫШИ. Скажите, вы были уверены, что со мной все будет хорошо?

– Не со всем, – ответила Дженни, застенчиво потирая руки. – Наверняка угадать никто не может. Но, – радостно добавила она, – твой успех был обеспечен чуть больше, чем на пятьдесят процентов: раз Энергия и иже с ними выбрали тебя, значит, ты подходишь.

– Подхожу куда?

Девушка стянула с головы летные очки и самозабвенно почесалась.

– Подходишь таким, как мы. Как я и, между прочим, ты. Мы с тобой похожи.

Она вдруг наклонилась и, послюнявив палец, поелозила им по полу. Вместе с серой мучнистой пылью к нему прилипла маленькая песчинка, которую Дженни и продемонстрировала Келен. Та поняла, что осталось оно от своего гигантского зеленого родителя, и опасливо попятилась. Однако Дженни по-простому сжала семечко в кулаке, а уже через секунду, сочась сквозь ее пальцы точно вода, из него начали пробиваться нежные зеленые побеги, гораздо приятнее и ласковее на вид, чем их монстроподобный предок. Келен, не отрывая глаз, наблюдала за появлением огромного белого бутона. Дожидаться его раскрытия Дженни не стала.

– Вы человек? – пришел на язык Келен уместный вопрос.

– Сама по себе – да. Но так же, как и у тебя, в моей голове сидят три голоса, и они не дают мне полного права называться человеком.

По ушам Келен ударил пронзительный фальцет:

«Я чуяла, что она одна из них!»

«Теперь можно расслабиться и не ломать сущность над тем, как подоступнее донести до тебя всю информацию, – пусть это делает она».

– Пойдем за мной – и я объясню, – точно в услужение духам произнесла Дженни.

Келен не знала, куда она могла бы сейчас сбежать. Для этого нужно было хотя бы знать место своего пребывания. К тому же упрямиться у нее не осталось сил.

– Хорошо.

Они пересекли комнату в два небольших шага, к узкой деревянной двери с железными петлями.

– Будь готова к тому, что снаружи немного светлее, чем здесь, – предупредила Дженни. И толчком распахнула дверь.

Веки Келен обдало ярким огнем. От неожиданности потекли слезы, и в голове вспыхнул эпизод, когда она очутилась в бесконечности голубого неба. Этого не могло случиться на самом деле…

– Добро пожаловать.

Над головой Келен, совсем близко, стоял бескрайний небосвод. Но не голубой. Его цвет был похож на разбавленный водой липовый мед, по которому перьями в разные стороны расплывались дорожки корицы – облака. Келен по привычке натянула края рукавов до самых пальцев, однако солнца нигде не было видно: всему золотистому свету не нужно было источника, чтобы существовать. А еще в воздухе стоял непередаваемый, чудесный аромат, настолько густой, что его можно было почувствовать на языке. Келен узнала его: тонкой, почти невидимой нитью он тянулся следом за Дженни при каждой их встрече. Этот запах укрывал окрестности, точно покрывало, и на ум могла прийти странная догадка, что так пахло само небо.

Вдалеке виднелась гигантская многокрасочная полоса, простирающаяся до самого горизонта. Перед глазами Келен прыгали солнечные пятна, и она еще с минуту не могла определить, что это такое. Все встало на свои места, когда подул легкий ветер. Взъерошив волосы Келен, он полетел в сторону радужной полосы, и та мгновенно ожила, открыв взору девочки стволы и ветки деревьев, усаженные тысячей соприкасающихся друг с другом листьев.

«Это лес… Почему он такой цветастый?»

Келен посмотрела вниз, прикидывая, сколько тут до земли. По всему выходило, что это гораздо выше злосчастной многоэтажки, с которой ей довелось упасть.

«Плюнь вниз!» – ликующе предложила Левитация. Кажется, духам здесь очень нравилось.

Келен намертво вцепилась в гладкие белоснежные перила и согнула колени. Высота пугала ее сильнее прежнего. Да и Дженни, стоявшая позади девочки, внушала некие зловещие мысли.

– Что это за место? – спросила Келен.

– Здесь, – произнесла Дженни, поравнявшись с ней, – собираются те, кому не повезло с жизнью. Если твои проблемы по-настоящему серьезны, ты рано или поздно попадешь сюда.

У Келен подпрыгнуло сердце.

– Я ведь не умерла, да?

Дженни замахнулась и до больного стукнула ее по плечу.

– АУЧ!

– Видишь – не умерла.

«Ударь меня только еще раз, и сама вниз полетишь».

«Ой какие мы храбрые, когда никто не слышит!»

Келен потерла виски.

– Знаете, все это неважно. Скажите, как мне избавиться от этих голосов, и я пойду.

– Удивительно легко ты приняла сложившуюся ситуацию! Очень полезное свойство… Да, как тебя между делом зовут?

– Мне не хочется отвечать на этот вопрос, – чистосердечно призналась Келен.

– Боги мои, вот что мне может дать знание твоего имени? Хоть выдуманное назови, серьезно, только избавь меня от обязанности подбирать кучу синонимов к местоимению «ты». Это здорово надоедает.

Келен еще раз бросила взгляд в сторону далекой земли. Потом присмотрелась к нездоровому блеску в глазах девушки.

– Келен. Келен Фаэр.

Дженни повернулась к ней с совиным от любопытства лицом, словно ожидала услышать еще какую-нибудь занимательную подробность. Ее ноздри чуть заметно раздувались. Келен угрюмо посмотрела на нее.

– Рада знакомству, Келен.

Дженни неподдельно улыбнулась, обнажив ровные, тронутые серостью зубы.

«Кажется, ей пришлось по нраву твое имя, девочка».

– Что скажешь? – Дженни указала открытой ладонью на мелькающее внизу цветное полотно.

– Я не уверена, что видела что-либо похожее, – увернулась Келен. Она все еще жадно втягивала носом воздух. Голову от запаха неба сильно кружило.

– Не увлекайся, – посоветовала Дженни. – Иначе трезвой надолго не останешься. Знаешь, зачем это нужно? Чтобы люди, попавшие сюда, не поднимали невообразимую панику, а воспринимали все проще, чем от них можно было бы ожидать. Этот запах – своего рода успокоительное.

Келен на несколько секунд задержала дыхание. Мысль о том, что ее эмоции каким-то образом контролируют, вызывала потенциальную агрессию.

– Ты привыкнешь к нему совсем скоро.

Дженни сдвинулась с места и направилась к открытой узкой винтовой лестнице, соединяющей балкон и далекую землю. Келен подумала, что мраморные ступеньки очень скользкие.

– Идем, – сказала Дженни, оборачиваясь назад к ней. – Не бойся, я не дам тебе упасть.

Пока они спускались, Келен, чересчур осторожно переставляя ноги, осматривалась по сторонам.

Они находились вплотную к белоснежной стене, сделанной из того же камня, что и лестница. По дороге вниз встречались высокие окна с множеством перегородок, разноцветные стекла витражей, маленькие круглые окошечки, похожие на иллюминаторы подводных лодок. Келен едва различала, что происходило по другую их сторону. Стена была поистине исполинской, и чтобы увидеть ее вершину, нужно было как минимум свернуть себе шею.

Тут Дженни, шедшая впереди, заговорила, и Келен насторожила слух.

«Ей понадобится представиться как минимум Девой Марией, чтобы я поверила в ее слова».

– Давай начнем с самого простого и доступного. – Дженни подняла вверх указательный палец. Каждый слог она выговаривала громко и четко, будто бы он имел ощутимый вес. – Все, что ты видишь здесь – более чем реально, это не твоя фантазия, не твои сновидения, не галлюцинации, вызванные переутомлением, не таблетки, не наркотики, не плохо приготовленные грибы и – ни в коем случае – не розыгрыш. Едва ли ты похожа на человека, который может поверить на слово. Тебе необходимы неоспоримые доказательства, и это мы уже выяснили: там, в круглой комнате, мой фокус с цветком заставил тебя прислушаться ко мне.

Первое, что бросается в глаза, при поверхностном знакомстве с тобой: ты чудовищно подавлена. Это не пятиминутное разочарование, заметно сразу. Твои движения лишены энергии, сознание медленно, но неуклонно, угасает, даже первые и безусловные инстинкты начинают давать сбой, поэтому время от времени ты забываешь, как надо дышать. Ты – ходячий полутруп, Келен. Твое тело не изношено и находится в пригодном состоянии, но вот его внутреннее, сгнивающее под гнетом самобичевания, содержимое неотвратимо тянет тебя к смерти.

– Все люди это делают, – невежливо перебила Келен. Она слушала внимательно и недоверчиво. – Найдите хоть одного, который в глубине души не винит себя за все, что с ним случается.

– Я могу найти тебе с десяток таких, когда мы спустимся вниз. Заманчиво, а? Только ты пойми: существуют случаи, в которых абстрактные эмоции на физическом уровне оказываются сильнее, чем материальные воздействия. Апатия, мазохизм, отрицание собственных проблем – всем этим любой человек и лично ты грешишь каждый день. Оно, конечно, мешает жить, но терпеть вполне себе можно. Однако у всякого есть свой лимитирующий фактор, он зависит от личностных качеств индивидуума, его ранимости и психической неустойчивости. И чтобы его достичь, в жизни человека должна произойти некая личная катастрофа. Этим может оказаться, что угодно, ведь если ты очень сильно любил свою домашнюю кошку, а ее вдруг отравил жестокий сосед, то впечатлений тебе хватит на всю оставшуюся жизнь. Зачастую люди вполне способны сами противостоять своим проблемам, им хватает внутреннего крепкого стержня, исповеди в церкви, поддержки от родственников и друзей, крепкого алкоголя или возможностей своих денежных средств.

Но на каждое правило есть исключение. Представь, что у человека из всего вышеперечисленного нет ровным счетом ничего. Он в минусе по всем показателям, а самому с собой ему невыносимо оставаться, потому что внутри него – абсолютная пустота. Его не греет чувство злобы или мести и вообще ни одно из чувств, любимым делом он похвастаться не может, так как и оное отсутствует. Вот тогда-то то, что внутри, перевешивает то, что снаружи. Без вовремя оказанной помощи человек попросту изживет сам себя.

И тут, на столь запущенной стадии, появляются те, кто умеет помогать.

Келен вдруг поняла, что, проходя мимо очередного оконного стекла, Дженни покосилась в него так, чтобы увидеть в отражении свою спутницу. Наверное она наблюдала за ее реакцией на протяжении всего пути. От этого девочке сделалось не по себе, и она поспешно отвела глаза в другую сторону.

– Это такие же люди, как и ты, Келен. Но разница между вами заключается в том, что когда-то давно (или недавно) они сами на себе перенесли полное моральное истощение, встретились лицом к лицу со своей смертью, и все же сумели выкарабкаться. Их называют Воскресшими, потому что сие имя практически символизирует их возврат с того света. Не только из-за тяжелейшей депрессии, в ходе которой они хотят покончить с собой, причины опять же могут быть самыми разными.

Меня зовут Дженни Райлен, мне двадцать шесть и ровно половину своей жизни я отношу себя к этой группе лиц. Задачи каждого из нас не похожи одна на другую, но цель по итогу одна: спасать. Мы спасаем человеческое сознание от полного забвения, тело – от гибели, если ты веришь в душу, то мы спасем и ее. Наша помощь – шире и многообразнее, чем ты можешь себе вообразить, поэтому от нас ни один не уйдет в том же состоянии, в каком мы его нашли. Место, в котором ты оказалась, – наше особое пристанище, многие считают его своим вторым – а иногда и первым – домом. Здесь нас невозможно достать через земной мир. Именно здесь, – Дженни ткнула большим пальцем в сторону тянущейся мимо них стены, – совершается множество чудесных и невероятных вещей. Каждый день мы, сменяя друг друга, незримо распространяемся по всему миру, чтобы следить, наблюдать и помогать. Обычно нам попадаются рядовые самоубийцы, загнанные, забытые, забитые, отвергнутые, брошенные. Больше всего мне по духу останавливать тех, кто хочет уйти красиво – спрыгнуть с высокого здания, завершив свою жизнь головокружительным, хоть и бессмысленным полетом. Их несложно отговорить, внутри они трясутся, словно перепуганные кролики, и мой талант убеждения не пропадает даром. Я в точности знаю, кому и что надо говорить. – Дженни зачем-то постучала пальцем по оправе своих очков. – И когда я познакомилась с тобой, то посчитала за очередного запутавшегося ребенка, хоть и смертельно уставшего. Однако… – тут голос Дженни изменился, теперь в нем слышался еле скрываемый восторг, – …однако за неделю между нашими встречами что-то изменилось. И я стала не единственной, кто обратил на тебя внимание. В твоем сознании сумели разглядеть что-то любопытное некие другие существа…

«Любопытное – слишком громко будет сказано, – обрадованно вмешалась Левитация. – Скорее по воле чистого недоразумения».

«Причиной которого, позволь напомнить, являешься ты!»

– Кто? – спросила у Дженни Келен. – Не говорите только, что они тоже абсолютно реальные и ни капли мною не придуманные.

– Если бы они были придуманы лишь тобой, стала бы я поддерживать твою выдумку? Появившиеся в твоей голове голоса представились тебе Сущностями Имен, насколько я помню? Это всего-навсего значит, что они – и есть подлинные и настоящие Скорость, Левитация и Энергия, названные таковыми до рождения любого из человеческих языков.

– Но зачем они мне? Я их не звала, так почему они появились?

– Понимаешь, они духи. Невидимые, бессмертные, короче полный набор. Представь только себе, сколько они слоняются по Земле.

«С Первейших Времен», – уточнил Энергия.

– Им подвластно то, что недоступно ни одному из смертных. Оказаться на вершине Эвереста – да; опуститься на дно самого глубокого океана – пожалуйста. Но существуя в свободном состоянии, выясняется, что в полной мере пользоваться своими Именами духи неспособны. Они – как электрический ток, мощные и сильные, но им во чтобы то ни стало нужен свой проводник, у которого есть устойчивая физическая форма и развитый разум. С его помощью Сущности Имен достигают апогея своего могущества. А «проводник» взамен получает помощников и потрясающие, феноменальные способности, которым позавидовал бы сам Супермен.

– Полный бред.

Дженни предупреждающе притормозила.

– Хочешь, еще фокус покажу? Заказывай, не стесняйся. Могу разрушить эту лестницу до самого основания, вырастив на ее месте какой-нибудь баобаб.

– Мне таких способностей не надо, – отрезала Келен, на всякий случай цепляясь за перила.

– Прости, Келен, – Дженни пожала плечами. – Но проблема тут в другом. Сущности Имен не выбирают себе в напарники, кого первыми заметят. Они, в силу своей высокоинтеллектуальной развитости, хотят, чтобы тот, кто взаимодействует с ними, хотя бы отчасти был равен им.

«Высокоинтеллектуальной развитости?» – Келен вспомнила, как искусно Левитация умела сквернословить.

– Им должно быть интересно у тебя в голове, – пояснила Дженни. – И тут возникает такой простой факт: всем довольным, уравновешенным, спокойным людям духов никогда не заинтересовать. Потому что сознание вышеупомянутых находится в относительно постоянном равновесии, а это, согласись сама, ужасно скучно. И поэтому собратья Энергии и Скорости ищут тех же, кого в итоге ищу и я.

Последняя ступенька. Дженни спрыгнула с нее, утопив кеды в голубоватой траве. Келен неловко последовала ее примеру, запутавшись в собственных ногах. Теперь она могла целиком увидеть всю конструкцию, вдоль которой так долго спускалась.

Келен уже успела догадаться, что сие чудо архитектуры можно охарактеризовать как огромный белокаменный замок, навевающий мысли о чем-то древнем и нерушимом, хоть и несколько странном. Определение замка к сооружению подходило лишь условно, просто оттого что ничего другого на ум не шло. Это было нечто очень целостное, как кусок скалы, но ужасно многообразное, как и люди, бродившие сейчас по этажам здания, словно бы каждый из них привнес некую крохотную деталь в его строительство. Здание было весьма ассиметричным и, если смотреть на него издалека, чем-то напоминало детскую халабуду из кучи нагроможденных друга на друга картонных коробок и деревянных досок. Ни крепостной стены, ни огромного рва, ни холма, на котором по всем канонам должен был находиться среднестатистический замок, не наблюдалось: у строивших его «детей» не оставалось времени на подобные глупости. Зато они решили, что золотые шпили, украшавшие его нестройные верхушки, будут весьма кстати. Зрелище, по мнению Келен, ничуть не выглядело патетичным, скорее смешным. Но что-то в замке было такого, от чего ноги так и тянуло прогуляться по бесчисленным его переходам и лестницам, выглянуть из окна самого последнего этажа и посидеть на холодном каменном полу.

– Я ищу тех, кто мог бы сменять Воскресших, ушедших на покой, – тем временем произнесла Дженни. – Бессмертие не передается нам от наших духов, поэтому мы обязаны взращивать и оставлять после себя новые поколения.

– И по какому же принципу вы их выбираете?

– Это безусловно должны быть те, кому мы, за пожизненную и небезопасную службу, можем предложить что-то взамен. За деньги такое не купишь, с деньгами у нас здесь вообще особые отношения. То, что у нас действительно есть – это лекарства от любых болезней и недугов, а еще такие особые понятия, как дом, семья, друзья и веселье. Некоторые…

Тут Дженни убавила голос до заговорщицкого шепота, и Келен пришлось наклониться ближе к ней.

– …некоторые обретают в этой работе смысл своей жизни, и после ценят ее превыше всего другого.

Келен недоверчиво хмыкнула.

– Такая расплата устроит лишь того, кто полностью погряз в неконтролируемом страхе и унынии, желает от них избавиться, но в одиночку не может. И что немаловажно: если тебя прежде Воскресших выбирают Сущности Имен, то ты попадаешь сюда автоматически. Они никогда не ошибаются.

– Ну-ка, – перебила Келен. – Я правильно поняла? Под прикрытием сомнительной работы вы ищите людей, в головах которых застряли эти надоедливые голоса? И вы всерьез думаете, что нормальный адекватный человек поведется на эту муру? Ваши действия больше подобают сборищу сектантов. Ну, знаете, которые спустя время устраивают массовые жертвоприношения.

– Ты мыслишь, как очень зрелый человек, это так печально… Ряды Воскресших редко пополняются людьми старше тридцати лет. Эта работа становится для них настоящим, реальным делом, они помогают всему миру. А все, кто младше, никогда от нашего предложения не отказывались.

– Ну значит, – Келен уперто скрестила руки на груди, – я буду первой.

«Дура, – немедля взорвалась Левитация, - ты даже не разобралась в ситуации толком! Святое Пространство, ну и хрен с тобой. С такой глупой лишь время попусту тратить».

– Меня, – продолжила Келен, стараясь не обращать на вопившую внимания, – эти духи, сущности, – как вы их там величаете -, выбрали нечаянно. Они сами об этом постоянно твердят.

– Сущности Имен могут утверждать, что угодно, однако они никогда не позволят себе остаться в месте, которое им противно. Для этого у них слишком сильно развито самоуважение.

На этих словах Дженни умолкла. Кажется, она сказала все, что хотела, и теперь ожидала ответной реакции со стороны Келен. Только та понятия не имела, что следовало произносить в подобной ситуации.

Для злой шутки тема, поднятая Дженни, была слишком несмешной и странной. Для психопата же придумать такую историю не составило бы никакого труда.

«Тогда каким образом я очутилась среди этого леса?»

Келен со всей возможной продуктивностью пыталась найти подвох в происходящем. Догадок была масса, но лишь в немногих из них не присутствовало никакого изъяна.

Самый правдоподобный вариант заключался в том, что Келен сошла с ума. Здесь даже не приходилось притягивать что-либо за уши.

Вторая версия была утешительнее: Келен не пошла на сомнительную встречу и мирно уснула где-нибудь в автобусе по дороге домой.

Третье, наиболее странное, предположение: Дженни – исключительный в своем мастерстве гипнотизёр, подобрала ее на улице ради своих представлений. Однако в таком случае у Келен вряд ли возникало бы столь настойчивое желание выбить «фокуснице» пару-тройку зубов.

– И вы хотите, чтобы я стала одной из… этих?

– Несомненно.

– Я не хочу приключений на свою голову.

– Ну, решить за тебя я уж точно не могу. Но я попробую настоять. – Дженни указала большим пальцем себе за спину. – Раз уж ты попала сюда, позволишь пригласить тебя на небольшую экскурсию? Хотя бы ради интереса, увидишь, кого я называю Воскресшими. Годится?

«Келен, я тут подумал… – робко откликнулся Скорость, – не слишком ли неразумная затея уходить отсюда без всяческих сведений для размышления, чтобы…»

«Скорость тонко намекает, что ты – полная идиотка».

Келен всегда была упряма и несговорчива, в особенности делая все назло тому, кто бросал в ее адрес оскорбительные слова. И сейчас ей ужасно хотелось развернуться и уйти, оставив с носом и Дженни, и приставучих духов.

Келен посмотрела на зеленеющую под ногами траву. Бросила взгляд на густо-золотое небо. Облака медленно расползались во все стороны, образуя длинные вытянутые гряды.

«Если существует на Земле другое такое место, я в него никогда не попаду».

Она коротко кивнула головой, обращаясь к Дженни.

– Скажу честно, – та удовлетворенно потерла руки, – даже я не была уверена, что ты согласишься. Приступим!

И Дженни, подскочив вплотную к девочке, взяла ее под левую руку. Она была ниже чем Келен на пару сантиметров, а ее правый больной глаз при близком рассматривании выглядел еще жутче. Уголки губ Келен дернулись вниз.

– Не бойся, мой глаз не заразный, – сказала Дженни, немного пристыдив ее.

Келен отчасти надеялась, что преодолевать свой путь вдоль стены они будут молча. Но внезапно ей кое-что вспомнилось, это заставило ее вздрогнуть и остановиться.