Текст книги "Беглянка (СИ)"
Автор книги: Яна Кроваль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
От прошлого не сбежать. Откровение
От очередного прикосновения Лауль вдруг ощутимо дёрнулся.
– Больно? – Тут же отреагировала я.
– Терпимо. – Сквозь сжатые зубы ответил Инквизитор.
– Извини, я стараюсь как можно мягче…
– Ничего. Давай скорее домазывай, мне через два часа надо быть у императора.
Я понятливо кивнула и выдавила себе на ладонь ещё немного геля.
– Кстати! А что Диктатор делал на вашей дуэли? Он что, не пропускает ни одного жестокого действа на Патриоре?
– У него не так много времени на развлечения, чтобы тратить его впустую. – Покачал головой Лауль. – Так что нет. Будучи покровителем моего противника, он присутствовал там как заинтересованное лицо. А вообще, подобные поединки считаются условно закрытым мероприятием.
– Почему условно?
– Потому что напроситься на них может каждый. И отказывать не принято.
– А невольники? Нас было мало… Значит, тоже только желающие?
Мой собеседник недовольно скривился:
– Ты же знаешь, что рабы не имеют права ничего решать, хотеть или просить. Здесь они и за людей-то особо не считаются…
– Тогда кто решает, какие невольники должны прийти, а какие – нет? Хозяева?
– Да, на своё усмотрение. Обычно в качестве устрашения.
– Не вижу логики. Лично я не заметила в ваших разборках ничего пугающего. Драка и драка. Ну, на кнутах, а не на кулаках или ножах, бывает. Зачем заставлять рабов на это смотреть? На Патриоре вообще много боли и крови, а уж после того, что я видела на площади, этот поединок не показался мне прямо-таки ужасным зрелищем.
– Ты верно сказала. С дуэлью всё обычно гораздо спокойнее, чем при наказании плетью. Плюс азарт тоже слегка снижает напряжение… Но ты не понимаешь главного. Все увечья наносятся с помощью одного лишь кнута. Того самого, что носит на поясе каждый уважающий себя свободный. И запросто может пустить в ход, когда ему заблагорассудится.
По спине пробежал неприятный холодок.
Я действительно не думала, что кто-то способен нанести столь страшные ранения обычным куском пластика. Хорошо, что я ещё ни разу не разозлила ни одного господина…
– Меня ты тоже прихватил на воспитание?.. – Справившись с первым шоком, угрюмо поинтересовалась я.
– Нет. Я знал, что никаких зверств не будет. По крайней мере, с моей стороны.
– Тогда зачем ты меня взял?
Инквизитор на секунду замялся.
– Мне не хотелось, чтобы ты гадала, куда я пропаду, если бой завершится не в мою пользу. – Тяжело признался он.
– Ты мог всё объяснить на словах!
– Да, вчера я так и собирался сделать, но наш разговор ушёл несколько в другую область и закончился не настолько хорошо, чтобы его можно было продолжить. Поэтому пришлось поступить иначе. Оставлять тебя в неведении показалось мне слишком жестоко.
Не могла не согласиться. Конечно, я бы переживала не столько за Лауля, сколько за свою нелёгкую судьбу и упущенную возможность обрести свободу, однако ситуации это не меняло.
Обсуждать прошедший вечер у меня не было никакого желания, поэтому я нанесла заживляющее средство на следующую рану и вернулась к предыдущей теме:
– Ладно, про невольников всё вроде понятно. А как же женщины и дети? Они же по типу нас, такие же безвольные рабы… Их тоже притащили насильно?
– Во-первых, они совсем не рабы. Просто местные семьи построены по строгому патриархальному типу с непререкаемым авторитетом мужчины и абсолютным подчинением младших старшему. Это не мешает женщинам, например, работать, если таким образом они принесут настоящую пользу Империи.
– Почему-то мне кажется, что подобное случается редко… – Недовольно пробурчала я.
– Ошибаешься. Существуют исключительно женские коллективы и даже организации.
– Не верю. Пока я видела только забитые несчастные тени, которые на всех других цивилизованных планетах имеют не задокументированную, а вполне реальную свободу.
Лауль снисходительно улыбнулся:
– Ты ни разу не видела их одних, верно?
– Да. И что с того?
– Когда рядом мужчина, любой, даже раб, они ведут себя молчаливо и покорно, как полагается по законам Империи. Показать же истинное лицо они могут лишь с разрешения сопровождающего или в чисто женском коллективе. Правда, многие и там предпочитают скрываться, чтобы не запутаться.
Я нахмурилась, но более никак не показала своего негодования. Даже гель продолжала класть всё так же ровно и аккуратно.
В конце концов, каждая планета имеет право на свои условия. В эту область не лезет даже Галактический союз, что им моё мнение?..
– А, во-вторых, жёны с несовершеннолетними детьми и незамужними дочерями всегда сопровождают мужчин на подобных мероприятиях. Тихо сидят рядом и наблюдают. Так принято.
– Зачем?
– Чтобы они оставались под контролем.
– И ты ещё смеешь тут что-то говорить о свободе! – Всё-таки не сдержалась я.
Инквизитор усмехнулся.
– Знаешь, – задумчиво глядя в потолок, сказал он, – когда-то давно Патриор был типичной колонией с чрезмерно доминирующим положением мужчин. Однако основатели вовремя заметили, что такой строй вызывает стремительную деградацию, заметно замедляет развитие и в целом ведёт к гибели. Каждая колония выходит из подобных ситуаций по-разному, будущая Империя тоже выбрала свой путь и признала наличие у некоторых представительниц слабого пола, в основном среди рождённых при новых порядках, достойного ума, способного помочь в возвышении Патриора над другими планетами. Вкупе с уже имеющимися строгими ограничивающими законами данный шаг позволил Империи вырваться вперёд и занять лидирующее положение в обитаемой вселенной, превзойдя многие другие молодые колонии на поприще научного и технического прогресса. В результате женщины поднялись на одну ступень выше, а их место заняли появившиеся чуть позже невольники. – Лауль сделал небольшую паузу. – По сути, все колонии со строгими иерархическими распределениями пытаются таким завуалированным образом создать у себя негласное рабство. Патриор же пошёл более простым путём и официально признал возможность законного владения другими людьми, как-то провинившимися перед Империей. Ведь всё, что нужно мужчинам для укрепления собственного статуса – это чувствовать власть, иметь возможность приказывать, управлять и наказывать себе подобных. И неважно, какого пола будет этот несчастный.
– Значит, взять с собой семью на кровавое зрелище – просто очередной способ самоутвердиться?
– Совершенно верно. Более того – элемент устрашения тут тоже играет важную роль. Он придаёт власти над женщиной осязаемый привкус страха. Несмотря на наличие запрета несанкционированных физических наказаний относительно свободных людей, всегда можно найти способ наказать женщину иначе. Например, муж моей сестры однажды зверски разделался на такой же дуэли с тем, кого она очень любила… И каждый аналогичный поединок должен напоминать ей о прошлом и вызывать ужас.
Я представила себя на месте несчастной девушки и внутренне содрогнулась. Не хотелось бы мне оказаться в её ситуации…
Нет, я давно подозревала, что жестокость на Патриоре является нормой, но теперь мне стало казаться, будто она просто разлита в воздухе, и с каждым вдохом я наполняюсь ей всё сильнее… Уж больно нестерпимым стало желание самой схватить кнут и избить всех местных уродов до полусмерти.
Какая отвратительная планета!
– Значит, твоя сестра тоже была сегодня там? – Желая отвлечься от мрачных дум, спросила я.
– Конечно.
– А с кем же она тогда сидела, если её муж не мог быть рядом? С его семьёй?
– Нет. Заключив брак с единственной наследницей, Гинен покинул свой дом и перешёл под крыло свёкра. Поэтому сегодня он оставил её на попечение императора.
С минуту я молча переваривала услышанное, пытаясь понять, где же тут нестыковка…
А потом до меня дошло:
– Погоди! Твой отец что – Диктатор?!
– Да. – Просто ответил Лауль.
Сказать, что я была шокирована? Нет. Его ответ прямо выбил меня из колеи! Я не могла ни думать, ни говорить. Даже дышать представлялось мне невозможным…
В свете новой информации стало вдвойне непонятно, почему он сбежал при наличии таких перспектив? И тем более – зачем вернулся?!
Второе я уже как-то спрашивала, поэтому решила, что пора уточнить первое… Но не смогла выдавить из себя ни звука.
Так мы и стояли, напоминая какую-то античную гипсовую композицию: я, с остатками более ненужного геля на пальцах, и Инквизитор, терпеливо ожидающий окончания лечения.
Разорвать спеленавшую нас паутину довелось лишь спустя пару минут абсолютной тишины.
– Надо обновить блок наблюдения. – Неожиданно сообщил Лауль.
Я вздрогнула и опустила руки:
– Да-да, конечно. А я как раз уберу всё в тумбочку.
Без возражений Инквизитор направился в обход своих покоев, словно понимая, насколько важно для меня продолжить этот разговор.
Вернувшись, он сел в своё кресло, а я, привычно опустившись на ковёр у его ног, задала тот самый вопрос:
– Скажи, а почему, получив долгожданную свободу и возможность занять место правителя, ты всё-таки покинул Патриор?
– Я был молод и жаждал настоящей независимости. Мне хотелось сбежать из-под контроля императора, укрыться на другой планете, где он меня никак не достанет, и зажить тихой спокойной жизнью… Это было мечтой детства, которую отец при всём желании не смог выбить из моей головы. Поэтому, как только выдалась такая возможность, я тут же смотался. И никогда об этом не жалел.
– Потому что всё равно получил власть, пусть и в другом месте?..
– Потому что закончились вечные муки и постоянная боль. – С непроницаемым лицом поправил меня Инквизитор.
Уточнять дальше было страшно, но собеседник и без того не собирался отмалчиваться.
– Мой отец всегда был и остаётся очень жестоким человеком. – Будто впервые позволяя себе выговориться, начал он. – Всем его детям приходилось трудно в его доме. Многие не дожили до сознательных лет, чуть меньше – умерли до совершеннолетия, в основном во время бунтарского переходного возраста, который не смогли усмирить…
Я представила эту картину и стало настолько жутко, что мои мысли предпочли перескочить в более нейтральную область и представить поистине кроличью плодовитость Диктатора.
С моих губ самовольно сорвался нервный смешок, однако Лауль не обратил на него никакого внимания.
– Если обычно желание самоутвердиться через тоталитарную деспотию в семьях, приближенных к правительству, компенсируется наличием власти, – как ни в чём не бывало продолжил он, – то, к моему великому сожалению, это никак не относится к нынешнему императору. Он считает, что строгость, контроль, жестокость и боль – лучшие учителя. Такие рамки лежат в основе Патриора, их же он переносит в дом, на всех своих рабов и детей, независимо от возраста. Даже подчинённые подчас страдают от его патриотизма, поэтому с некоторых пор на местах остались только те, кто полностью разделяет его взгляды, да ещё парочка крепких терпеливых личностей, способных ему противостоять. Таких он уважает за стойкость, хотя и не даёт им спуску…
– Не хочу даже думать, каково это! – Совершенно искренне воскликнула я.
– И не надо. – Тут же отозвался Инквизитор, непроизвольно передёрнув плечами. – Поверь, это очень неприятно.
Мы немного помолчали.
– А твоя мама? – Вдруг вспомнила я. – Она жила с вами?..
– Нет, отец избавился от неё сразу после моего рождения. Он всегда так поступает, считая, что женщины только и умеют баловать, а присутствие матери рядом не приведёт ни к чему хорошему.
– Он её убил?.. – Замявшись, поинтересовалась я.
– Нет, конечно. Разбрасываться невольниками не принято.
– Значит, продал?
– Да. И уже там, за два года до получения мной свободы, её хозяин, посчитав, что она беременна не от него, забил мою мать до смерти…
Лауль так спокойно это сказал, что я аж отшатнулась.
– Откуда ты в таких подробностях знаешь, что с ней было?!
– Мы с ней очень похожи. Поэтому однажды, встретив её на каком-то приёме, я не смог не признать родственника. Попросил у императора разрешение на знакомство и получил право поговорить…
Взгляд Инквизитора лучше всяких слов объяснял, какой именно была эта беседа, санкционированная его отцом.
Собственно, я уже и не ожидала от данной отвратительной планеты иного.
– Это было моим первым заданием на отсечение эмоций и чувств. – С тем же неизменным холодом, за которым на деле пряталась непередаваемая внутренняя боль, сообщил Лауль. – Я справился превосходно, а после всегда использовал отрешение во время работы, оставляя лишь трезвый расчёт и ум. Так что опыт в чём-то был даже полезен.
Я мысленно скривилась.
– Твоя мама хоть оправилась от вашего «разговора»?..
– Да. Я лично помогал её лечить, благодаря чему выкроил несколько минут того самого настоящего общения, о котором просил.
– И много узнал?
– Не очень. Но даже эти крохи оказались в дальнейшем весьма полезны.
Это меня заинтриговало.
– Например?.. – Адресовав собеседнику выразительный взгляд, поинтересовалась я.
Лауль задумчиво пожевал губы.
– Помнишь Элуаля Паруша? – Осторожно спросил он.
– Конечно!
При всём желании я бы никогда не смогла забыть обстоятельства своего знакомства с великим и ужасным Инквизитором.
– Он был троюродным братом моей матери по отцу.
– А он знал…? Ну…
Я не стала договаривать, боясь вновь озвучить свои выводы вслух, однако Лауль прекрасно понял меня и так.
– Нет. Только то, что я её сын.
– И он вот так просто поверил тебе на слово?..
– Во-первых, и я это уже говорил, мы с матерью очень похожи. Во-вторых, был сделан генетический тест. А, в-третьих, мне ничего особого от него нужно не было. Он сразу увидел во мне стоящую кандидатуру, поэтому без лишних вопросов предоставил временный приют, а потом лишь немного помог в продвижении по первым ступеням карьерной лестницы. Вот и всё.
– Он, наверное, рассчитывал на какую-то выгоду, отдачу, помощь… И ты так жестоко ему отплатил.
– Как и его дед своей родной сестре! Лишил их всего, вынудил влачить жалкое существование, в конце концов приведшее к неудачной попытке моей матери переехать на свежеоснованную колонию, которую буквально через несколько дней захватил Патриор.
– И всех взял в рабство?..
– Только особо недовольных. К сожалению, моя мать оказалась в их числе. Тогда она была ещё слишком молода, наивна и неопытна.
Я мысленно согласилась. Могла бы подождать, притвориться и сбежать… Возможно, тогда всё кончилось бы для неё совсем иначе.
Хотя, о чём я? В Империи – и по-другому?..
– Это она дала тебе имя?
– Да. Единственная милость, позволенная Диктатором. Обычно матерям он не разрешал даже посмотреть на своё дитя, не говоря уже о том, чтобы подержать их на руках…
– А фамилия у тебя чья? Тоже от матери?
– Нет. Выдуманная.
– Императором?
Мой собеседник утвердительно кивнул.
– Понятно тогда, почему она так чуждо и туманно звучит. – Криво улыбнулась я.
В ответ Лауль лишь неопределённо пожал плечами, и мы снова ненадолго замолчали.
У меня активно чесался язык воспользоваться его хорошим настроением и выведать ещё что-нибудь столь же интересное, важное и познавательное о загадочном прошлом ужасного Инквизитора, но я боялась нарушить его задумчивость. Надо было дать ему посидеть в тишине хоть пару минут, чтобы прийти в себя.
– А ты знаешь, за что именно Диктатор подарил тебе свободу? – Решив, что прошло достаточно времени, спросила я.
– Да, разумеется. – Невозмутимо сообщил Лауль.
На этом откровения закончились.
– И?.. – Не выдержав, поторопила я. – Что ты сделал?
– Раскрыл заговор против Империи.
Я удивлённо распахнула глаза.
За этими несколькими простыми словами можно было спрятать с десяток планет и множество их спутников… Оставив их без объяснения, мой собеседник рисковал сжечь меня заживо в огне любопытства.
И Лауль это понял:
– Желая отомстить за смерть матери, я назначил её убийцу своим первоочередным врагом и принялся следить за каждым его шагом. Постепенно выяснилось, что он, вместе с отдельными своими друзьями, планировал свергнуть императора и начать масштабную войну, которая должна была закончиться расширением границ Империи на всю обитаемую вселенную… Или бесповоротным поражением Патриора. Мне одинаково не хотелось ни воевать, ни защищать отца, однако имелось безумное желание уничтожить своего врага. Поэтому я собрал как можно больше вещественных доказательств заговора и передал их Диктатору. Вот и всё.
– А что стало с предателем? Ты получил право лично его запороть до смерти, верно?
Инквизитор усмехнулся:
– Угадала.
Я поёжилась.
– Но я его не стал убивать. – Вдруг ошарашил меня Лауль. – Мне показалось гораздо показательнее избить его и отправить влачить безрадостное существование в качестве раба на одну из местных экспериментальных лабораторий.
На мгновение мне стало его жалко.
– Ужасная участь… – Тихо пробормотала я.
– Он её заслужил. – Сухо заметил Инквизитор.
Возразить было нечего.
– Он всё ещё жив?.. – Осторожно поинтересовалась я.
– Понятия не имею. С некоторых пор его судьба мне безразлична.
Ответ прозвучал так холодно, что продолжать разговор как-то резко расхотелось.
Да и время реабилитации уже давно подошло к концу.
От прошлого не сбежать. Гость
– Лауль! Почему ты всё время отключаешь мои камеры? – Послышался из прихожей задорный голос императора.
Я недоумённо посмотрела на Инквизитора, встретилась с его настороженным взглядом и привычно опустила голову.
Гостей сегодня Лауль явно не ждал.
– Ты что-то от меня скрываешь? – В шутливом тоне поинтересовался Диктатор, без стука заявляясь в спальню собственного сына.
Я поспешила согнуться в глубоком поклоне.
– Глупость какая. – Принимая невозмутимый вид, ответил Инквизитор. – Мне нечего скрывать.
– В самом деле?
– Да.
– Что, совсем ничего?
– Абсолютно.
Гость разочарованно присвистнул:
– Неужели твоя тварюшка даже петь не умеет?
– Петь?.. – Недоверчиво переспросил Лауль.
– Ну, петь, танцевать или что-нибудь ещё… Должен же у неё быть какой-то талант!
– Если он и есть, я о нём не в курсе. Не для того её брал, чтобы музыку слушать.
– Понимаю, понимаю. Для меня крики боли тоже всегда были лучше любой музыки… А твоя игрушка хорошо кричит?
Инквизитор тихо усмехнулся:
– Смотря что с ней делать.
Диктатор помедлил мгновение и оглушительно расхохотался:
– Ох, всё-таки ты действительно мой потомок!
– Ну, разумеется. Чей же ещё?
– Значит, ты до сих пор считаешь себя моим сыном?
– Именно так.
– Почему же тогда сбежал?
– Хотел доказать, что достоин стать твоим преемником.
Последовала продолжительная пауза.
– Я так и думал. – Наконец высказался император. – А не посоветовался со мной потому, что не верил в успех?
– Боялся, что ты меня не отпустишь.
Гость хмыкнул:
– Да, вполне возможно, так бы и получилось… Было ещё слишком рано выпускать тебя в свободное плавание.
– Но возвращать меня ты почему-то не стал.
– Решил посмотреть, что ты будешь делать и что из этого выйдет.
– И как?
– Результат меня впечатлил. Я не понимаю одного – почему ты вернулся только сейчас? Последние годы в твоей карьере случился небольшой застой, к тому же твоего нынешнего положения уже с лихвой хватает для успешного сотрудничества на благо Патриора. Так почему ты выбрал именно это время для возвращения?
– Узнал, что ты отдал наконец Алиссию замуж, и понял, что скоро будет объявлен наследник Империи. Собрался, оформил отпуск и прилетел.
– Значит, ты хочешь стать следующим императором?
– Я вижу себя наиболее достойным кандидатом и готов это доказать.
– Сотрудничеством?
– Не только.
Диктатор задумался.
– Знаешь, твоё предложение действительно кажется стоящим. На Мерите ты известен давно, с некоторых пор о тебе заговорила вся вселенная, преступники дрожат от одного твоего прозвища, люди страшатся оказаться у тебя на пути и от греха подальше обходят Мерит стороной… Да. Это бы очень пригодилось Империи. Правитель, жестокость которого гремит на весь космос!.. Весьма необычно. Но и опасно. Если мы вынесем всё, происходящее здесь, на всеобщее обозрение, нас не поймут. И обязательно попытаются избавиться от давно набившего оскомину Патриора. Конечно, у них ничего не получится, но тратить время на противостояние лично мне бы не хотелось. Сразу снизятся темпы развития.
– Никто не скажет нам и слова. По документам я родился на Гуалиоре, и в глазах общественности навсегда останусь пришлым, нагло захватившим власть в Империи. Так что отношение к Патриору вряд ли изменится. Как сторонились, так и будут сторониться. Возможно, даже начнут сильнее бояться.
– Тоже верно. – Задумчиво протянул гость и ненадолго замолчал. – Знаешь, я обещаю более обстоятельно поразмышлять над всем этим. А пока надо закончить с Меритом.
– Да, конечно! – Радостно согласился Инквизитор. – Я не тороплюсь.
– Вот и хорошо. Тогда пока решим так, а дальше посмотрим… Кстати! – Хлопнув себя по бедру, вдруг воскликнул Диктатор. – Чуть не забыл. Что за спектакль ты устроил вчера на дуэли? Я думал, покончишь с Гиненом в первую же минуту, а вместо этого он гонял тебя по площади добрых полчаса.
– Не хотел лишать тебя наследника. Вдруг ты считаешь его действительно идеальной кандидатурой…
– Правда?.. – Прервав сына, с сомнением переспросил гость. – Не знал, что ты такой патриот.
– Всё для процветания родины. – Невозмутимо откликнулся Лауль.
Император одобрительно хмыкнул.
– А не ранил – чтобы посильнее уязвить, верно? – Понимающе поинтересовался он.
– Да.
– Это хорошо. А то я уже, грешным делом, подумал, будто ты заболел человеколюбием.
Инквизитор презрительно фыркнул:
– Подобной чушью не страдаю!
– Очень рад, что за время своего отсутствия ты не растерял своих навыков. – Император медленно прошёлся по комнате, будто бы разглядывая её убранство. – Правда, сомневался я только в твоём владении кнутом. Слухи об успехах на остальных поприщах до меня долетали. Например, я слышал, что ты несколько усовершенствовал мои методы наказания, превратив их в особое искусство. Это похвально.
– Да, так получается эффективнее добывать информацию и склонять нужных людей к сотрудничеству.
– А ещё так гораздо интереснее, верно?
– Не без этого, конечно.
Я слушала их диалог и не могла понять, притворяется Лауль или говорит серьёзно – настолько естественной получалась беседа. И меня это пугало.
– Ну ладно, на сегодня хватит разговоров. – Решительно заявил гость, остановившись прямо рядом со мной. – На самом деле я зашёл совсем не за этим. У меня к тебе просьба.
– Какая?
– Одолжи свою рабыню на денёк.
От ужаса у меня перехватило дыхание, и я едва удержалась, чтобы не показать мужчинам, и в первую очередь Диктатору, обуревающие меня чувства.
– Зачем? – Строго спросил Инквизитор.
– Хочу понять, что же заставляет тебя держать её у себя вот уже почти целый месяц. Картинку и звук ты у меня отобрал, поэтому придётся воспользоваться прямыми методами. Ну и развлечься, разумеется. Ты же не против?
– Против. – Твёрдо сказал Лауль.
– Что? – Не веря собственным ушам, спросил император. – Я не ослышался? Ты мне отказываешь?
– Да, отец.
– Так… – Недовольно протянул он. – Это уже становится любопытно. Ну, и в чём причина?
– Ты можешь нарушить мой эксперимент.
– Эксперимент? – Удивлённо повторил гость. – Нельзя ли несколько подробнее?
Инквизитор устало вздохнул:
– Ты сам буквально пять минут назад хвалил меня за то, что я модифицировал общепринятые принципы наказания. Но, как известно, нет предела совершенству. То было лишь ключевой частью глобальной работы, идею которой я вынашиваю не первый год. Увы, дальнейшие исследования пока пришлось оставить на будущее, потому что полноценно провести их можно только на Патриоре, ввиду отсутствия за пределами Империи широкого выбора рабочего материала. А, оказавшись здесь, я не смог удержаться и тут же приступил к осуществлению своей мечты.
– А в чём же она заключается, эта твоя идея?.. – Всё ещё недовольно полюбопытствовал Диктатор. – Можно услышать более развёрнутый ответ?
– Вообще-то, я хотел сделать сюрприз, но если ты настаиваешь…
– Да! – С явным негодованием рявкнул император. – Я желаю знать, почему не могу получить в своё распоряжение ту рабыню, которая мне приглянулась. Говори!
– Я собираюсь проверить все свои приёмы и комбинации на одном человеке, чтобы точно определить их градацию. А потом хотелось бы расширить подопытную группу и проанализировать степень воздействия каждого элемента на разные типы личности.
– Интересный план. Хороший. – Помедлив, одобрительно проговорил гость. – Но одно мне всё же непонятно. Почему из-за него я должен лишаться удовольствий? В чём причина отказа? Волнуешься, что я ненароком убью твою драгоценную подопытную? Напрасно. Я всего лишь немного с ней поиграю, а потом верну в целости и сохранности. Сможешь продолжить свои научные изыскания в свободное время.
В словах Диктатора мне послышались язвительные нотки. Он открыто лгал и не скрывал этого.
– Прости, но мой ответ останется прежним. Нет. Я опасаюсь, что своим вмешательством ты внесёшь в конечную картину неточность. Для неё у меня уже имеется чёткий порядок воздействий, основанный на её поведении и моём немаленьком опыте. Нарушать очерёдность было бы нежелательно.
Промолчав, император медленно обошёл меня по кругу и вернулся на исходную позицию.
– Отец, пойми, я никоим образом не хочу тебя обижать. – Миролюбиво сказал Лауль. – И была бы моя воля – отдал бы эту девушку без возражений. Но мне действительно очень жаль потраченных на неё часов.
Последовала небольшая пауза, на время которой я забыла о необходимости дышать.
Решалась моя судьба.
– Значит, ты пытаешься определить наилучшие варианты на все случаи жизни? – Несколько другим тоном дотошно уточнил император.
– Именно. А заодно конкретизировать сферу применения.
Гость довольно усмехнулся:
– Похвальное стремление. Недаром я с детства вдалбливал – развивайся, никогда не стой на месте. Чувствовал, что от тебя будет толк! Молодец!
– Благодарю.
– Ладно. Твои доводы я принимаю и работе мешать не намерен. Посмотрим, что у тебя получится. Надеюсь, ты поделишься результатами?
– Непременно.
Кивнув, император поощрительно похлопал сына по плечу и скрылся в гостиной.
Подождав с минуту, Лауль осторожно выглянул в соседнюю комнату.
– Ушёл. – Кратко сообщил он.
Я облегчённо выдохнула, выпрямляясь:
– Спасибо.
– Не за что.
– Как это «не за что»? Ты же только что спас меня от жуткой участи…
– Нет! – Грубо прервал излияния благодарности Лауль. – Только что я совершил самую глупую ошибку в своей жизни. Мне ни в коем случае не стоило ему отказывать.
От обиды я потеряла дар речи.
– Я поступил необдуманно. И, боюсь, мы об этом ещё пожалеем…
– То есть ты считаешь, что правильнее было бы отдать меня на растерзание твоему отцу?! – Справившись с эмоциями, яростно вопросила я. – Чтобы он вдоволь наигрался, а потом убил меня?!
– Не убил бы. – Отмахнулся Инквизитор. – Помучил – да. Избил бы. Возможно – искалечил. Но не убил. Никому не нужны мёртвые рабы. Трупы трудно использовать на благо Патриора. Это непрактично. Поэтому каждая смерть – убыток для Империи. Даже самый никчёмный человек может в дальнейшем оказаться незаменимым.
– Ну да! – С сарказмом воскликнула я. – Прекрасно! Сделал бы из меня инвалида – конечно, что тут такого? Ничего же страшного!
– Успокойся, пожалуйста. – Устало попросил Лауль. – Всё серьёзное потом исправили бы медики, а мелочи мы бы полечили сами. От больных невольников тоже мало проку.
– Ты говоришь о внешних дефектах и забываешь о внутренних! Кто избавит меня от очередных кошмаров, которыми я снова буду страдать несколько лет? Кто вылечит нанесённые мне психологические травмы? Или ты полагаешь, что всё прекратится само собой, и в этом тоже нет ничего страшного?
– Прекратится. – Согласно кивнул Инквизитор. – Не скоро, правда, но прекратится. У меня же прекратилось.
Я гневно фыркнула.
– Я знаю, ты сильная. У тебя твёрдый дух. Ты бы выдержала все испытания и вышла победительницей… Как в своё время вышел я.
– Но я не хочу быть такой, как ты. Это отвратительно.
Лауль безучастно пожал плечами:
– По крайней мере, я жив и свободен, в отличие от многих других.
В его словах я увидела прямую отсылку на себя, забыв о множестве его единокровных братьев и сестёр, которые так и остались рабами императорского происхождения…
– Ну ты и скотина… – Только и смогла выдавить я. – Прав был Лестер – ты не способен на чувства. Ты мыслишь, словно робот. По-твоему, всё должно приносить пользу, да ещё с максимальным эффектом. Ты играешь людьми, и тебе плевать на искалеченные души несчастных пешек. Как и на меня…
Высказавшись, я быстрым шагом прошла мимо Инквизитора, пытаясь укрыться от него в гостиной и хоть немного побыть в одиночестве.
– Ты ошибаешься. – Едва слышно полетело вслед. – Если бы мне действительно было плевать, я бы никогда не выпустил твоего Ганса из своего подвала. И сейчас бы не встал между тобой и Диктатором.
Я услышала его слова, но они не смогли меня остановить.
Мне было больно и плохо. Снова. Потому что я опять попалась на ту же удочку мнимого благородства Лауля, забыв его истинное лицо…
Инквизитор дал мне примерно минут пять на то, чтобы немного успокоиться, а потом пришёл обновлять сбои в камерах.
– Не обижайся. – Примиряюще попросил он.
Я молча кивнула.
– И не злись.
Я не реагировала, продолжая стоять посреди комнаты, глядя строго перед собой.
– Ты просто не понимаешь. Не видишь всего ужаса ситуации.
– Так объясни. – Глухо бросила я.
– Появление императора может означать только одно – он о чём-то догадывается. Сама посуди – зачем ему заявляться с кучей нелепых и бессмысленных вопросов по поводу моего возвращения и дальнейших планов?.. При желании он мог выяснить всё это давным-давно. Нет, его целью было отвлечь меня, сбить с толку, запутать и получить правдивую реакцию на один-единственный вопрос. И если мне не удалось его успокоить, убедив в мирности своих намерений, то это провал. Полный и окончательный. В таком случае нам уже вовеки не покинуть Патриор.
Медленно вдохнув, я так же неспешно выдохнула.
– Никогда не спрашивала, но мне всегда было это интересно… – Тихо начала я. – Какой у тебя план?
– Добиться разрешения императора на возвращение домой и захватить тебя в качестве подарка. А уж на Мерите у меня бы хватило сил защитить нас. Обоих.
– Значит, ты предполагал восстановить наши прежние взаимоотношения?
– Необязательно. Всё зависит от твоих желаний. Пока ты вполне ясно мне их показала, но я не собираюсь сдаваться. Ты имеешь право мне не доверять, а я хочу доказать, что достоин доверия.
Сказать было нечего. Лауль всё описал совершенно точно.
– А теперь что?
– Не знаю. Надо продолжать придерживаться старой линии поведения и надеяться на лучшее. Если император больше никак не покажет своих подозрений, значит, всё обошлось.
– А иначе?.. – Испуганно спросила я.
Инквизитор красноречиво посмотрел на меня:
