Текст книги "Беглянка (СИ)"
Автор книги: Яна Кроваль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Пойми, без меня она бы очень скоро умерла от истощения. После продолжительной болезни ей было не восстановиться без полноценного отдыха…
– Но ей было больно! – Воскликнула я.
– Да, платой за лечение стало несколько неприятных моментов, но это всяко лучше мучительного угасания…
– Лучше? Ты правда так считаешь?
– Правда.
– А как насчёт того испытания, что устроил император? Оно тебе понравилось? Было хорошо?
– Конечно, нет. Это было очень неприятно и болезненно. Но я знал, на что иду, и считаю это достойной ценой.
– А она знала?
Инквизитор пожал плечами:
– Возможно, поймёт чуть позже.
Я недовольно прикусила губу. Переубедить уверенного в себе собеседника оказалось гораздо сложнее, чем я думала.
– Ты метко заметила основную разницу в вашем, на первый взгляд, одинаковом положении. То, что она испытывала по-настоящему, для тебя будет лишь игрой…
– Хороша игра! – Недовольно пробурчала я. – Добровольно согласиться на страдания! Очень весело!..
– Гармина, послушай…
– Нет, это ты послушай! – Вскочив на ноги, гневно выкрикнула я. – По-твоему, я сейчас должна быть счастлива? Прыгать от радости и кланяться тебе в ноги? С какой стати?! До того, как ты появился здесь со своим желанием неизвестно каким образом меня спасти, всё было хорошо! Я давно смирилась со своей участью, мне прекрасно живётся обычной низшей общественной рабыней. Я стараюсь качественно выполнять свою работу, прилично себя веду и никого не трогаю. Меня ещё ни разу не наказывали, и я не готова сменить это спокойное мирное существование на твои пытки! Признай, сбежать отсюда нельзя, а освободить всех невольников Патриора можно только полностью стерев Империю с лица космоса, что явно выше твоих сил и возможностей. Так что лучше верни меня поскорее обратно вниз, и забудем об этом!
Выговорившись, я облегчённо перевела дух.
Мне и в самом деле не верилось в благополучный исход какого-либо иного плана по спасению, кроме глобального уничтожения этой радикально патриархальной планеты. И потому я смиренно ждала чуда, которым никак не мог быть обычный политик незначительной в масштабах вселенной планеты…
– Да, моя идея отнюдь не идеальна. – Тихо признал Лауль. – И до её воплощения ещё очень далеко. Но она достойна того, чтобы за неё побороться.
Я молчала.
– Послушай, я не намереваюсь тебя пытать. В этом нет необходимости, да и мне это совершенно неинтересно. Все наказания будут выражаться исключительно в постановочных сценах, большей частью финальных, а сам процесс навсегда останется за кадром. Разоблачить нас ни у кого не получится, но на случай подозрений у нас есть прекрасная защита – заживляющий гель, надёжно уничтожающий любые следы насилия. Да, его не принято давать рабам, однако прямого запрета не существует. Нужно лишь иметь солидное основание для его использования, и я его найду. Правду будем знать только мы.
Я задумчиво посмотрела на Инквизитора.
– Ты не обязана верить в успех. Я совершенно не хочу тешить тебя пустыми надеждами. Считай это просто перерывом в тяжёлой работе посудомойки.
Непроизвольно покосившись на свои руки с истончившимися, обгрызенными ногтями и потрескавшейся кожей, я вдруг отчётливо поняла, что впервые в жизни пытаюсь сдаться, даже не попробовав ничего сделать. Я почти сломалась, прогнувшись под новые условия настолько сильно, что выпрямиться самой было просто нереально… И чувствовала, что так продолжать нельзя. Нельзя упускать шанс, даже такой маленький и невесомый.
– Останься, пожалуйста. Дай мне возможность тебе помочь. Я очень хочу попытаться.
Когда-то давно именно знакомство с Лаулем перевернуло всю мою жизнь, заставив покинуть привычную среду обитания и окунуться в мир, полный боли, предательства и разочарований. У меня были веские причины опасаться своего нового господина, но не доверять ему резона не было. Он всегда был искренен в своих желаниях.
– Хорошо. – Резко вскинув голову, выдала я. – Какие у меня будут условия существования?
Получив моё согласие, Инквизитор удовлетворённо выдохнул и блаженно откинулся на спинку:
– Сейчас ты пойдёшь в душ. Камер там нет, только микрофоны, поэтому о слежке можешь не беспокоиться. Потом ляжешь спать и будешь спокойно отдыхать до обеда. К сожалению, ночевать тебе придётся на полу, но я приготовил матрас с подушкой и одеялом в углу за кроватью, так что это будет не так уж и плохо. Утром у меня дела, а днём мы сыграем первый акт нашей пьесы. Пообщаться нормально завтра, скорее всего, не получится, но мы восполним это в другой раз.
– А мои обязанности? – На всякий случай поинтересовалась я. – Только быть телом для битья или что-то ещё?
– Какие-нибудь пустяки, вроде регулярной уборки помещения и выполнения моих текущих просьб.
– Ты хотел сказать «приказов»?
Лауль виновато усмехнулся:
– Не стоит прятать от императора такую мелочь.
– Согласна.
На этом разговор был окончен.
Инквизитор потянулся к столу, а я поспешила спрятаться в ванной, не имея никакого желания смотреть, чем он собирался прикрывать свои тёмные делишки… Ещё успеется.
Пока же меня ждал душ с горячей водой, более-менее мягкая постель и сладкий полноценный сон…
Как же долго я об этом мечтала!
От прошлого не сбежать. Признание
К своему новому положению я привыкла довольно быстро, и вскоре оно уже не казалось мне чем-то особенным. Сутки всё так же длились тридцать часов, на смену долгим дням приходили короткие ночи, чтобы снова поменяться местами… Ничего необычного.
Своё слово Лауль держал и действительно меня не трогал. Он вообще почти всё время где-то пропадал, обычно возвращаясь уже после захода солнца. И, откровенно говоря, меня это не радовало.
Нет, Инквизитора я так и не простила, просто ввиду практически полного отсутствия работы, большую часть времени я откровенно скучала в одиночестве. Иногда, правда, он давал мне возможность развеяться и брал сопровождать его на какие-то незначительные мероприятия, однако там мне всё так же приходилось изображать покорность, и потому удовольствия от такой смены обстановки я не получала.
Но, даже если бы его график был иным, сильно это ни на что бы не повлияло. Как оказалось, обсуждать нам было особо нечего, а разговаривать просто не о чём. По негласному уговору мы старались не касаться нашего общего прошлого и призрачного будущего, предпочитая жить настоящим, поэтому даже без внешнего наблюдения Инквизитор чаще всего молча занимался своими делами, а я продолжала своё бесконечное и бессмысленное существование… Спасали лишь редко возникающие вопросы с моей стороны, подчас выливающиеся в тонны невероятных откровений.
Так, однажды, после очередного выхода в свет, я как всегда уютно устроилась на ковре поближе к Лаулю, плечом прислонившись к его креслу, и спросила:
– Скажи, а чем на Патриоре занимаются мужчины-рабы?..
– По-разному, в зависимости от класса. – Рассеянно отозвался Инквизитор, сосредоточенно вчитываясь в какой-то документ. – Высших рабов ты видела. Они настолько близки к свободе, что уже ходят прямо и отличаются от своих хозяев лишь отсутствием кнута на поясе. Остальные же прозябают в полях, на заводах или в лабораториях, принося пользу Империи своими техническими или научными навыками, а при отсутствии оных – применяются для экспериментов, прямой обкатки нового оборудования, тестирования изобретений и подобного. Всё, как у женщин, только выбор меньше. А выбиться в люди можно точно так же.
Я задумчиво прикусила губу. Если бы я обнаружила свой талант, могла бы сейчас работать в какой-нибудь лаборатории… И никогда бы не встретила Лауля.
– Слушай, а дети-рабы встречаются? – Вдруг вспомнила я.
– Да, и частенько.
– Но откуда? Неужели они тоже бывают предателями?
– Нет. По умолчанию до совершеннолетия дети считаются безвинными.
– Значит, невольникам разрешают вступать в брак?
– Никогда. Любые половые контакты между рабами категорически запрещены.
– Тогда как?.. – В полнейшем непонимании протянула я.
Инквизитор тяжело вздохнул и, отключив комм, повернулся ко мне:
– Очень просто: если свободный мужчина заинтересуется рабыней настолько, что она забеременеет, в том числе по неосторожности, то рождённый ребёнок считается невольником.
В голове проскочила мысль, до чего же не повезло этим несчастным созданиям, однако высказывать её вслух я не стала.
– Почему же тогда я их ни разу не видела? – Вместо этого спросила я.
– Потому что они обычно воспитываются в домах отца.
– И девочки?
– Да. Из них тоже можно извлечь немалую выгоду.
– А в классовом положении они имеют какое-то преимущество?
– Нет. Для получения свободы они точно так же должны доказать свою уникальную полезность Империи, а лучше сразу совершить нечто выдающееся, прямо указывающее на преданность собственной родине и законам её жизни. Единственное преимущество, которое у них может быть – изначально лучшие условия существования, более мягкое отношение. Но так случается далеко не всегда.
В один миг Патриор превратился для меня из обычной планеты с несколько жестокими порядками в рассадник вселенского зла. Никогда бы не поверила, что где-то во вселенной ещё способны мучить детей…
– А как же жёны относятся к отпрыскам мужа со стороны? – Справившись с возмущением, продолжила разбираться я. – Не ревнуют?
– При местных порядках? Ты смеёшься! Они и слово без позволения вставить не всегда могут, какая ревность?
– Значит, молчат?
– Конечно. На отношение к ним эти дети не влияют. Только от свободной женщины можно гарантированно получить наследника, остальное же идёт в качестве дополнения, без особой надежды на удачный исход. Правда, мой отец, например, вообще никогда не состоял в браке. И единственную официальную наследницу ему родила одна из тех свободных женщин, с которыми он время от времени сношался.
Я оторопела.
– Твой отец?! – Неосознанно повторила я. – То есть ты тоже раб?
– Был. Но заслужил себе свободу, а когда отец официально представил меня своим ненаследным сыном – благополучно сбежал.
Мои представления об Инквизиторе неожиданно оказались прямо-таки вывернуты наизнанку. И многое вдруг стало яснее – его страсть к наказаниям, умения, информированность…
– Знаешь… – С трудом переварив услышанное, наконец подала голос я. – Всё вроде логично, но одного в упор не понимаю.
– Чего именно?
– У тебя же всё было… И, несмотря на это, ты вернулся, отлично зная, что ничего хорошего тебя здесь не ждёт?
– Как видишь.
– Зачем?
– За тобой.
Я скривилась:
– А если серьёзно?
Инквизитор молча улыбнулся.
– Не смешно! Ты увиливаешь от ответа!
– Я не увиливаю, Гармина. Ты просто не хочешь меня слышать.
– Это твоя постоянная отговорка! По той же причине ты до сих пор не объяснил мне, в каком качестве прилетел на Патриор.
– Ты не спрашивала.
– Потому что не хочу портить сложившееся о тебе хорошее впечатление!
– Ну вот, опять.
Я обиженно отвернулась.
Он был прав – я принципиально не поднимала эту тему, но его шутливые ответы были хуже молчания. Они заставляли меня усомниться в его честности. Он как будто что-то скрывал…
От прошлого не сбежать. Обида
Очередной вечер подкрался незаметно. Тихо растаяла дверь, пропуская внутрь припозднившегося Инквизитора, который сразу же приступил к обходу помещений, не обратив на склонённую меня никакого внимания.
Всё было привычно и спокойно… Если не считать одной маленькой детали.
– Что это у тебя? – Удивилась я, едва Лауль занял своё любимое кресло.
– Где? – Устало уточнил он.
Я приблизилась, осторожно присела на подлокотник и нерешительно прикоснулась к его щеке:
– Здесь. Синяк.
– А, это… Пустяки. Поссорился с мужем единокровной сестры.
Убирать мою руку или отворачиваться он не стал, поэтому я продолжила поглаживать его пострадавшую скулу. После недавно открывшейся информации я испытывала сочувствие к своему бывшему жениху, которое выливалось вот в такие редкие приступы ласки.
– Можно узнать, почему?
– Он был категорически несогласен с моим предложением.
– И из-за этого распустил руки?!
– Думаю, настоящая причина была совсем другой, а это – просто повод выместить на мне свою злость.
– Ты ему чем-то насолил?
– Прямо – нет. Все его подозрения не имеют никаких доказательств, что не мешает им исподтишка отравлять ему жизнь.
– Но ты-то тут при чём?
– По его мнению я являюсь исходным виновником. И в теории это действительно так, поэтому я его понимаю.
Я обиженно поджала губы:
– Ты не мог бы перестать говорить загадками, а?
Лауль вздохнул:
– Это семейные распри. Гинен боится, что я отниму у него законное место наследника, которое должно достаться ему через жену.
– Но ты же ненаследный сын!
– Опять-таки по его мнению, я легко могу сменить статус. И он прав. Поэтому наше общение давно превратилось в сплошное противостояние.
Вспомнив мстительный характер своего собеседника, принципы жизни на Патриоре и давнишний злосчастный выпад вилкой на приёме у Элуаля Паруша, я задумчиво покосилась на Лауля.
– А ты чем-нибудь ответил на его выступление? – Помедлив, спросила я.
– Ответил.
Я сглотнула:
– И сильно он пострадал?
Инквизитор усмехнулся:
– Вообще не пострадал.
Я удивлённо округлила глаза:
– Правда?!
– Да. – Кивнул Лауль. – Я ответил не действиями, а словами. Так что сейчас он в полном порядке.
Ему оставалось только добавить сакраментальное «пока» – и все встало бы на свои места.
Увы, как бы благородно Инквизитор себя ни вёл, я ничуть не обманывалась на его счёт. Слишком хорошо понимала, что при наличии должных знаний словами можно навредить гораздо сильнее, чем кулаком. Особенно в Империи. Достаточно, например, просто выставить обидчика предателем…
Но мне очень не хотелось портить сложившееся положительное впечатление своими уточнениями. Поэтому я промолчала.
– Болит? – После небольшой паузы поинтересовалась я, разглядев несколько пустячных ссадин, совершенно теряющихся на фоне покрасневшей кожи.
– Если не нажимать – нет.
Я тут же испуганно отдёрнула руку.
– Не волнуйся, твои прикосновения не доставляют дискомфорта. – Слегка повернув голову в мою сторону, ласково улыбнулся Лауль. – Даже наоборот – они приятны и успокаивают.
Я неуверенно улыбнулась в ответ, однако возобновлять это мнимое лечение не стала. Здесь была необходима помощь совершенно иного типа.
– Давай я лучше помажу тем заживляющим кремом. Где он у тебя?..
– В верхнем ящике тумбочки.
С готовностью вскочив на ноги, я в несколько шагов достигла кровати, взяла тюбик и воротилась назад. На всё про всё у меня ушло меньше половины минуты. Склонившись над креслом, я выдавила на пальцы немного прозрачного геля без запаха и осторожно нанесла его на лицо собеседника, размазав по поверхности кожи тонким слоем.
Скосив глаза, Инквизитор молча и недвижимо наблюдал за моими действиями, слегка поморщившись лишь под конец процедуры.
– Прости! – Виновато пробормотала я.
– Ничего страшного. – Ответил Лауль, вставая и нажимая что-то на своём комме. – Это я на вибрацию так отреагировал.
Я уже знала, что это значит.
Наше время иссякло.
– Что, пошли разыгрывать очередной спектакль? – Выпрямляясь следом, предложила я.
– Нет, ещё рано. Я сейчас продлю наше уединение и вернусь. Сиди.
Я послушно возвратилась на ковёр и стала ждать, пока Инквизитор сделает повторный круг по комнатам. Вскоре он уже как ни в чём не бывало сидел рядом.
– А почему ты не отрубишь камеры полностью? – Спросила я. – Так было бы гораздо удобнее. Да и я могла бы пригодиться…
– Нет. – Жёстко отрезал Лауль. – Тебе в это лезть точно не стоит.
Несмотря на заботливый тон, смягчивший последнюю фразу, ответ прозвучал немного грубовато.
– Почему? – Резонно возмутилась я. – С моими знаниями наши шансы на успех возрастают в разы!
– Это опасно. Одно дело – временный сбой, пусть и вызванный искусственно, а другое – стабильный выход из строя всех датчиков в конкретных покоях. Это уже не попытка побыть в одиночестве, а нечто более серьёзное, что однозначно заинтересует императора. Слишком подозрительно. Мне это ни к чему, я и так достаточно рискую. Понимаешь?
Я недовольно скривилась – уж очень неубедительно звучали его объяснения.
– К тому же ни у тебя, ни у меня нет нужного оборудования, а достать его здесь будет проблематично.
А вот тут мне возразить было уже нечего.
Молча согласившись с озвученными доводами, я закрыла более ненужный тюбик, в последний раз провела по практически исчезнувшему синяку и уже собралась отнести гель на место, когда Лауль вдруг схватил меня за руку и заставил опуститься на подлокотник.
Я вопросительно подняла на него взгляд.
– Не уходи. – Еле слышно попросил он. – Посиди со мной.
– Но крем… – Неуверенно протянула я.
– Успеется. – Отмахнулся Инквизитор, затем медленно поднёс мою верхнюю конечность к своему лицу и нежно прикоснулся губами к запястью.
На мгновение я потеряла возможность дышать…
Не встретив с моей стороны ни малейшего сопротивления, он продолжил покрывать мою кисть поцелуями, а я всё никак не могла прийти в себя.
– Лауль? – Наконец тихо позвала я.
– Да? – Так же откликнулся он, блаженно сомкнув веки и прижавшись щекой к моей ладони.
– Чего ты хочешь?
– Тебя.
От такого прямого ответа пересохло во рту.
– И я, как многие рабыни до меня, не имею права отказать, верно?..
Лауль дёрнулся, как от пощёчины, и посмотрел мне прямо в глаза:
– Ты невольница здесь только в силу официального статуса, который мы обойти не способны!
Я покачала головой:
– Это неважно. Вопрос всё равно остаётся.
– Какой именно? – Язвительно уточнил Инквизитор.
– Ты спишь со всеми своими рабынями?
Во взоре собеседника на мгновение сверкнул гнев, но он сумел сдержаться, молча отпустил мою руку и решительно встал.
– Всё, что я тут делаю, я делаю ради нас, ради нашего блага и твоего спасения! Каким бы странным тебе ни казалось моё поведение, я всегда преследую лишь эти цели. Порой это совсем непросто, потому что требуется постоянно выискивать пути обхода, дабы не выдать тайну наших истинных взаимоотношений, но положительная тенденция прослеживается. И всё это я делаю совершенно бескорыстно, не ожидая от тебя благодарности и не требуя поклонения. Заставлять тебя со мной спать я тем более не собираюсь! Ты прекрасно знаешь, что я к тебе чувствовал. Так знай – до сих пор я ощущаю то же самое! И никогда не опущусь до какого-либо насилия в отношении тебя. Сегодня, в надежде на взаимность, я впервые позволил себе выразить свои чувства. Почему-то мне показалось, ты не испытываешь ко мне той давней ненависти и была бы не против возобновления наших прежних отношений… Видимо, я ошибся. Извини. Обещаю, что не оставлю попыток тебе помочь, однако подобного больше не повторится.
Закончив, он резко развернулся и направился в ванную, оставив своей жёсткой отповедью неприятное послевкусие в моей душе.
Я не знала, насколько правдивы его слова и как в действительности обстоят дела, но почувствовала себя виноватой…
– Ложись спать. – Уже на пороге бросил через плечо Лауль. – Нам завтра рано вставать.
– А что будет завтра? – Без особой надежды на ответ, спросила я.
– Дуэль. – Кратко сообщил Инквизитор и ушёл, оставив меня бездумно глядеть на материализовавшуюся дверь.
Внутри царила противная пустота.
Было ли у него что-нибудь с другими невольницами? Прояснить этот вопрос мне так и не удалось…
От прошлого не сбежать. Дуэль
Бой начался внезапно. Ещё секунду назад двое полуобнажённых мужчин сосредоточенно кружили на небольшом пятачке перед помостом, не собираясь ни нападать, ни обороняться, а потом вдруг бросились друг на друга, как разъярённые тигры.
Я испуганно задержала дыхание, с трудом разглядев молнию взметнувшегося в воздух кнута, но Лауль вовремя отступил, и выпад его соперника пришёлся на мостовую. Не дав Инквизитору опомниться, Гинен бросился вперёд, обрушив на противника целую серию сокрушительных ударов, однако это снова ни к чему не привело. От каждого из них Лауль успешно уворачивался, лишь изредка поднимая кнут в защитном жесте, но упорно не пуская его в ход.
Наверное, это должно было выглядеть весьма оскорбительно в глаза свободных, однако у меня вызывало только недоумение. Зачем распалять и без того неадекватного соперника, когда можно запросто уложить его наземь одним точным ударом?.. Ведь главное в этой дуэли всё же результат, а не процесс.
Конечно, можно было подумать, что у Инквизитора в закромах нет ни одного приёма на случай столь активного наступления, но я считала иначе. Уж слишком уверенно он двигался, явно чувствуя себя хозяином на этой импровизированной арене.
А между тем каждый следующий замах Гинена был всё сильнее. Его кнут едва ли не высекал искры из камней, звонко оглашая площадь таким неприятным звуком, что мне хотелось поскорее куда-нибудь спрятаться и не вылезать оттуда до конца представления… К сожалению, такой возможности у меня не было. Приходилось смотреть и мысленно молиться за Лауля.
Почему-то мне казалось, что простая победа не устроит Гинена, и он обязательно постарается убить своего шурина на более-менее законных основаниях, дабы навсегда избавиться от второго потенциального наследника. Правда, и у Инквизитора тоже явно были какие-то особые планы на эту дуэль. Возможно, он рассчитывал с её помощью возвыситься и оказаться ещё ближе к императору – не знаю. Но мне в свете всего этого было очень страшно за своего хозяина.
Я выдержала ещё пару минут напряжённой битвы и всё-таки отвернулась, устремив взор в сторону помоста, на котором собралось немало представителей правящей знати с семьями. Удивительно, но ни один из них не выражал нетерпения. Все смотрели на поединок с совершенно непроницаемыми лицами, будто какой-то скучный документальный фильм. Разве только несколько пар глаз горели ярче остальных, однако это вполне можно было списать на игру скудного предрассветного освещения.
Я повернулась обратно, но на поле боя ничего не поменялось. Тела мужчин были всё так же покрыты мелкими капельками пота, сверкавшего в лучах восходящего солнца, светлое небо всё так же продолжали прорезать чёрные росчерки, а оборона всё так же не пересекалась с нападением.
И именно в этот момент, примерно на пятой минуте дуэли, ситуация наконец сдвинулась с мёртвой точки – Гинен ловко провёл серию частично ложных выпадов, подставивших хрупкую шею Инквизитора прямо под удар кнута.
Испугавшись, я рефлекторно зажмурилась.
Послышался сочный звук вгрызающегося в плоть пластика, однако на этом дуэль не закончилась. Почти сразу напряжённую тишину взорвал уже ставший привычным свист очередного холостого замаха. А затем ещё один и снова, и ещё… Бой явно продолжался.
Облегчённо выдохнув, я осторожно приоткрыла правый глаз, на всякий случай приготовившись увидеть на месте Лауля бесформенную груду мяса… Однако все предосторожности оказались излишни.
Инквизитор как ни в чём не бывало стоял на ногах, двигаясь с прежним проворством, и лишь слегка берёг левое плечо. Порадовавшись лёгкому ранению, я едва не захлебнулась воздухом, когда Лауль повернулся ко мне нужным боком…
Рана не была поверхностной. Совсем нет. Даже, скорее, наоборот. Кнут Гинена вспорол противнику мышцу практически до самой кости.
От увиденного у меня подкосились ноги, однако каким-то чудом я всё же удержалась в вертикальном положении.
Это было ужасно. Я не могла себе даже представить, какую боль в тот момент испытывал Инквизитор. А ведь он не позволил себе даже стона!
В который раз подивившись невероятной выдержке своего старого знакомого, я всё-таки заставила себя успокоиться, с трудом перевела дух и вновь обратила своё внимание на поединок.
К моей радости, с первой кровью пассивность Лауля на арене закончилась, он перешёл в активное наступление и теперь вовсю гонял своего противника по площади. Но то ли плечо всё-таки давало о себе знать, то ли по каким-то иным, неизвестным мне, причинам, все его бесконечные выпады неизменно заканчивались провалом. Инквизитор словно специально бил именно туда, где его шурина и быть-то не могло. Будто запугивал, а не дрался… И вскоре Гинен это понял.
По площади прокатился громогласный рык, соперник Лауля бросился вперёд в попытке отыграться за своё унижение… И результат не заставил себя ждать.
С оглушительным треском лопнула кожа, камни мостовой обагрились кровью, а живот Инквизитора украсился ярко-красной полосой. Всё случилось настолько неожиданно, что я едва успела подавить рвущийся наружу крик…
А Гинен тем временем попытался закрепить успех. Воспользовавшись секундной заминкой противника, он нанёс несколько точечных ударов, но сумел лишь слегка поцарапать Лаулю руки.
Будто не чувствуя боли, мой хозяин и господин вновь ринулся вперёд. Правда, принципам своим он так и не изменил, упрямо промазывая с каждым замахом.
Подобное безрассудство приводило меня в отчаяние. До победы было рукой подать, даже своим дилетантским взглядом я видела множество возможностей покончить с дуэлью здесь и сейчас, буквально одним выпадом, однако Инквизитор их словно не замечал, презрев всякую опасность в своей игре…
И ожидаемо доигрался.
Не выдержав издевательств, Гинен в конце концов плюнул на оборону, внезапно поднырнул под руку Лауля, вмиг оказавшись сзади, и уже оттуда нанёс один резкий удар по груди Инквизитора, едва ли не обнажив белые рёбра…
Время будто остановилось.
Как в замедленной съёмке Лауль покачнулся, неуклюже развернулся лицом к противнику, получив ещё пару раз по бокам и спине, присел, невольно поставив лицо на траекторию следующего замаха… И вдруг уверенной короткой подсечкой уронил соперника наземь, на несколько секунд выбив из него дух. Оглушённый, но ещё не признавший поражения мужчина попытался ответить, замахнулся кнутом, чтобы достать Инквизитора хотя бы кончиком, но Лауль с лёгкостью перехватил лениво летящий пластик и вырвал это грозное оружие из временно ослабевших пальцев.
Это была победа. И она ознаменовалась оглушительной тишиной, вмиг накрывшей площадь.
Неспешно повернувшись к помосту, Инквизитор с достоинством поклонился зрителям и, более не обращая на поверженного никакого внимания, твёрдым шагом пошёл прочь, оставляя за собой дорожку из капелек крови.
Опустив голову, я дождалась, когда он поравняется со мной и поспешила следом, а униженный мужчина так и остался лежать на камнях, безвольно раскинув руки.
На его теле не было ни царапины…
