Текст книги "Верни меня, если сможешь... (СИ)"
Автор книги: Яна Борисова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
Глава 6
– Проходите вира, я жду Вас, – услышала уже знакомый, мужской голос, как только Ниара открыла дверь в кабинет.
Робко встав, у сразу же закрывшейся за мной двери, огляделась, пытаясь отыскать владельца этого приятного баритона.
В кабинете, обставленном «музейной» мебелью, очень даже светлом, как странно, никого не оказалось.
Я подошла чуть ближе, к деревянному, с массивными резными ножками, рабочему столу.
Заметив боковым зрением движение, резко развернулась в сторону огромного книжного шкафа.
Мужчина стоял там, молча перелистывая небольшую книжицу в красном, бархатном переплёте.
Могу руку дать на отсечения, не было этого брюнета там, когда вошла.
– Что с Вами вира, Вы будто нежить увидели? – улыбнувшись, он прошёл к своему столу, садясь в глубокое, мягкое на вид, кресло.
«Нежить? Это зомби, что ли?» Открыла уже рот, чтобы переспросить, но зеленоглазый красавчик опередил.
– Присаживайтесь, что же Вы стоите, – кивнул, указывая на сидячие места.
Пробежав взглядом по комнате, выбрала наиболее подходящее – небольшой диванчик у стены напротив рабочего стола виэра.
Туда и упала.
И красавца видно хорошо, да и дверь рядом, вдруг бежать придётся.
Хотя куда бежать, я, даже где выход не знаю.
– Позвольте представиться Амалия, меня зовут Тиберий Эриз. Я являюсь главным судьёй Сарата и владельцем этого поместья, где Вы сейчас находитесь, – официальным тоном, уже без улыбки произнёс мужчина. – Могу я узнать, как так получилась, что Вы оказались, на пути моего экипажа? Вы специально кинулись, искали смерти? – сразу как представился, начал свой допрос судья.
– Я не кидалась под ваш экипаж, виэр Тиберий, – как можно увереннее начала отвечать, не забыв подставить уважительную приставку. – И вообще не понимаю, как очутилась на вашем пути. Последнее, что я помню, абсолютно чёрный конь встаёт на дыбы, в следующий момент я уже открыла глаза в этом доме, с огромным синяком на лице и дикой головной болью.
– Хм… Чёрный конь говорите… А откуда Вы, помните? Судя по одежде, Вы вира Амалия не местная.
– А что с моей одеждой не так? – удивлённо вскинула бровь.
– На Вас было только верхнее платье и короткая куртка из странной ткани.
«Так, значит, смущает только количество одежды и джинсовка, что на это ответить?»
– Точно не могу сейчас ответить на этот вопрос виэр Тиберий. Могу только предположить, что я куда-то спешила, возможно, поэтому накинула на себя то, что было, – запинаясь, выдала первое пришедшее в голову.
– А кого-то из родных помните?
– Помню, что у меня есть бабушка и старшая сестра, – честно призналась я.
– Имена?
– Нет, имён не помню, пока.
– Но своё имя Вы, вспомнили.
– Да своё имя вспомнила, причём сразу, – чётко ответила, даже не пытаясь стушеваться.
– А родовое имя?
«Родовое имя, что это еще за зверь такой, может фамилия на их манер, ну нет, такую информацию пока не буду разглашать».
– Ммм, нет.
– Представители мужского пола: отец, брат, дядя, жених?
– Не помню, таких.
– Как оказались на мосту и, что делали до случившегося, тоже не помните?
Я кивнула в подтверждение.
– Ладно, допустим, – выдохнул судья, потирая переносицу.
– Послушайте, я принесла Вам какие-то убытки, или должна что-то за лечение? – решила, что лучшая защита – это нападение, ошарашила его вопросом.
– Эм… Нет, почему Вы так решили? – озадаченно уставился на меня красавчик.
– Ну Вы допрашиваете меня, будто я вам как минимум что-то должна, – не теряя эффекта неожиданности, продолжила, глядя в округлившиеся глаза виэра. – Может, разойдёмся тогда, с моей стороны с огромной благодарностью, с вашей – возможностью избавиться от внезапно свалившейся обузы.
Глаза судьи стали ещё, больше.
– И куда же Вы, позвольте спросить пойдёте, почти ничего не помня, – склонив голову на один бок, стал смотреть на меня ещё пристальней, хотя куда ещё то – скоро дыру прожжёт.
– Что-нибудь придумаю, буду действовать по обстоятельству, – решительно произнесла, сжимая нервно ладони.
Конечно, я понимала, что попала в незнакомый город, находящийся в чужом мире. Но осознание того, что передо мной сидит человек, которому не составит труда, догадаться кто перед ним, подкидывало не самые приятные картинки, а вдруг в этом мире пападанцев разделывают на опыты, или сжигают на кострах, как возможный источник иномирных болезней. Так что желание «сделать ноги» было сильнее, чем любоваться этими невероятными, зелёными глазами.
– Ну раз уж обстоятельства свели нас вместе и сейчас я несу ответственность за Ваше здоровье, хотя бы до того момента, пока Вы не вспомните имен ваших родственников или, от куда Вы, предлагаю остаться здесь. Тем более вы ещё несовершеннолетняя и, если бы даже я хотел, не смог бы опустить Вас. Я в свою очередь, обещаю, что больше вы не почувствуете себя, чем-либо обязанной мне, – сказал таким холодным тоном, видимо, чтобы больше даже желания не появилось что-то ему возразить, но это не про меня.
– С чего Вы взяли, что я несовершеннолетняя? – подозрительно уставилась на судью.
– Магистр Вериос сказал, что вам еще нет двадцати, определять возраст целителей учат чуть ли не на первых уроках в академии, – быстро пояснил он.
– А когда наступает совершеннолетие?
– Вы и этого не помните?
– Нет.
– По законам Валирии, как и в других королевствах, совершеннолетие наступает в двадцать лет.
«Да уж», глубоко вздохнула, потирая, больной весок.
– Не переживайте, я привлеку одного человека в помощь, пока вы будете приходить в себя, он постарается разыскать ваших родных, – смягчив тон, видимо, решив по моему вздоху, что я расстроилась, произнёс Тиберий вставая. – И раз уж мы всё решили, идемте, я представлю Вас своей семье.
Я быстро захлопала ресницами, пытаясь сообразить, когда мы успели всё решить. Меня просто поставили перед фактом, не спросив даже моего согласия. Хотя слишком рьяное желание покинуть это место, тоже может вызвать подозрение. Поэтому, кивнув, встала следом, принимая теперь ту новость, что у моего спасителя есть семья.
Мгновение спустя, меня привели в большую гостиную, в светлых тонах.
На длинном диване цвета мокко с искусно вырезанными деревянными элементами, украшавшими его изголовье и подлокотники, сидела миниатюрная женщина и о чём-то говорила с более молодой собеседницей. Взглянув на девушек один раз, сразу понятно – сёстры.
Одинаково аккуратный точёный носик, у обеих зелёные глаза, правда, в сравнении с глазами Тиберия, у этих особ они были холодными и не такими яркими. Пухлые губы, цвета пыльной розы на небольшом круглом личике, контрастировали с белой кожей. Такие среднестатистические красавицы моего мира.
Судья быстрым шагом подошёл к старшей девушке, переводя на себя внимание.
– Моя супруга, вира Валерия, – начала он знакомство, – её младшая сестра Алия, – указал на рядом сидящую девушку, подтверждая мою догадку. – Мой сын, Маркус, – повернулся к камину, где стояло два кресла с высокими спинками. Показавшаяся растрёпанная головка с зеленеющими глазами отца, тут же внимательно начала рассматривать меня из-за укрытия, – и его няня, вира Нина, – качнул головой в сторону второго кресла.
Женщина средних лет с вполне себе земным именем, в пепельно-сером платье с белым кружевным воротничком, не спеша встала и приветственно кивнула. Я чуть улыбнулась в ответ.
– Вира Амалия, – теперь указал на меня, – пока не поправится полностью, будет гостить у нас.
Последние слова Эриз произнёс как-то особенно чётко, будто отрезая своим тоном любые возражения.
– Присаживайтесь вира Амалия, – натянуто улыбнувшись, заговорила хозяйка этого дома, – мы как раз собрались выпить чая перед прогулкой.
Я же как можно доброжелательней улыбнулась в ответ, занимая место напротив Алии.
Виэр Эриз одобрительно кивнул и, пожелав нам хорошего дня, тут же удалился.
Глава 7
Первые несколько дней в этом «не моём» мире пролетели для меня как один. Жизнь в доме Тиберия Эриза, окружённая своеобразной заботой в лице, точнее, морде, Хама, которая выражается, постоянным пребыванием в предоставленной мне комнате, занимая добрую половину моей кровати, расслабила.
Судья и правда, больше ни разу не заговорил со мной о моём странном появлении перед его экипажем, был вежлив и учтив.
Супруга его всегда мило улыбаясь, приглашала меня на общее чаепитие перед их дневной прогулкой, сестрица её правда, была какой-то замкнутой и вечно молчала.
Мне же, больше нравилось находиться в компании Маркуса и его няни.
Мальчуган, как только отец удалился после представления меня своей семье, запрыгнул ко мне на колени, со словами: «Это ты, та безумная, что бросилась под папину лошадь?» – и одарил меня самой лучезарной улыбкой, не обращая внимание на материнское шипение. Спрыгнув, схватил меня за руку, потянул на улицу.
Маркусу, как оказалось, недавно исполнилось шесть лет и он, как и мои племянники обожает узнавать всё новое, а тут такой экземпляр появился, да ещё и не против провести с ним время. Ну а няня Нина, добрейшая женщина, была совсем не против моей помощи.
Каждый день мы с младшим Эризом и его нянюшкой, то кучковались у камина, в компании попивающих чай и неслышно беседующих вир, то гуляли в саду или недалеко от дома, на небольшой полянке, усыпанной, полевыми цветами.
Никто не задавал мне лишних вопросов. Иногда мне казалось, что о том, как я здесь очутилась никому и дела нет. Лишь пару раз заходил Магистр Вериос и после небольшого осмотра спрашивал, не вспомнила ли я чего. Я только отрицательно качала головой, он в ответ грустно цокал языком и удалялся.
Это утро мы с Маркусом и вирой Ниной, проводили в саду, под тенью той самой ажурной беседки, что видела я из окна своей комнаты. Раскинув небольшой плед на деревянном полу, мы решили порисовать. Няня сидела на скамье, читая книгу, не скрывая довольной улыбки, изредка кидая взгляд на наше занятие. Карандашей в таком виде, к какому привыкла я, в этом мире нет, зато есть мелки, наподобие нашей пастели, с такой же разнообразной цветовой палитрой.
Смеясь, угадывая нарисованных животных, мы не заметили, как к нам подошли.
Тихий кашель привлёк внимание.
Вскинув голову, я увидела два почти одинаковых тёмных, мужских силуэта.
Утреннее солнце, бившее по глазам, не давало разглядеть лица.
В ушах зазвенело от радостного визга Маркуса.
– Дядя Рэйс!!! – закричал сча́стливо мальчуган, вскакивая и в одном прыжке взбираясь, на одного из мужчин.
– Доброе утро, Амалия, – заговорил судья, – это мой младший брат, виэр Рэйсон Эриз, он прибыл по моей просьбе, чтобы помочь в поиске Ваших родных.
Я поднялась, стряхивая цветную пыль с рук.
«Ну вот и подкрепление прибыло», – вздохнула обречённо.
Конечно, я понимала, что Тиберий не будет сидеть и ждать просветление моей памяти, об этом он сообщил ещё при нашем первом разговоре. Но тихая, размеренная жизнь этих нескольких дней как-то успокоила и я позабыла, что мой «спаситель» вызвался мне помочь.
– Доброе утро, – поздоровалась в ответ.
Из-за тельца Маркуса, повисшего на дядиной голове, что-то шептавшего в это время ему на ухо, выбрался наконец сам Рэйсон Эриз.
«Да что же это такое! Кто их родители? Эльфы?» – почти выругалась про себя, появилось даже желание прокрутиться вокруг своей оси и топнуть ногой.
На меня смотрела почти копия Тиберия: тот же прямой нос, высокий лоб, чётко очерченные чувственные губы, жёсткая линия подбородка, с аккуратной ямочкой. Только скулы были мягче, а глаза – холодные, серые с лисьей хитринкой, почему-то показавшиеся мне знакомыми. Оба жгучие брюнеты, но в отличие от старшего брата, у младшего были длинные волосы, туго стянутые в хвост.
– Вира Амалия, – чуть с хрипотцой произнёс Рэйсон, делая кивок головой. – Очень рад знакомству. Тиберий рассказал о том, что с Вами случилось. Уверен, мои полномочия и связи помогут быстро разыскать Ваших родных.
«Хм, а что это за полномочия такие, что могут помочь найти родных из другого мира. И смотрит так пристально, что мурашки по коже забегали.»
– Рэйсон является главой «Королевского отдела по расследованиям магических преступлений», – словно прочитав мои мысли, пояснил судья, забирая сына с рук братца.
– Здорово, – только и смогла выдавить я, соображая, во что вляпалась.
Очень захотелось исчезнуть, раствориться, только бы не стоять под этим, внимательно разглядывающим сейчас меня, взглядом.
Угораздило меня попасть под крылышко, этого семейства, состоящего исключительно из служителей закону.
Боюсь этот сероглазый красавчик, ещё быстрее разберётся кто перед ним стоит.
Похоже, пора бежать.
Кое-что об этом мире я уже знаю, не просто так сижу постоянно с Маркусом.
Ежедневно с ним проводятся занятия и под предлогом, возможности вспомнить что-то из своей жизни я напросилась в вольные слушатели.
Как-то увидев мои рисунки, няня Нина сказала, что с таким даром я не пропаду хотя и девушка.
Женщины, как оказалось, в этом мире не занимали высокооплачиваемых должностей. Исключением были очень одарённые виры, дар которых не мог остаться без внимания, только случалось это крайне редко, так как представительницы слабого пола, сами предпочитали наслаждаться тихой, семейной жизнью, за спинами своих виэров.
Художники – это немагический дар, это талант, крайне редкий в этом мире.
Портреты, написанные рукой человека, ценились особенно, как, впрочем, и у нас.
Ни один магический дар не может передать игру мазков, перетекающих в цельный, живой образ. Поэтому позволить себе портрет, написанный рукой художника, могут только состоятельные жители этого мира, иногда ожидая очереди годами.
Так что, если что, работу я себе точно найду.
Надо как можно скорее собирать свои немногочисленные вещички и «делать ноги», пока эта очень заботливая семья, с «хорошими связями», не сообразила о сокровище-иномирянке.
– Амалия! – выдернул меня из просчётов моего побега, Тиберий.
– Да, – растерянно захлопала ресницами, понимая, что своим видом выдаю себя.
– Я спросил, Вы не против побеседовать с Рэйсоном?
– О чём? То есть, почему я должна быть против, – запнувшись согласилась на очередной допрос.
– Хорошо, – одобрительно кивнул старший из братьев. – Вира Нина идёмте в дом, Валерия спрашивала Вас, – теперь обратился он к нянюшке, тихо сидящей всё это время, на том же месте.
Вира Нина тут же послушно встала, и медленно поплелась за своим работодателем, который, не спуская сынишку с рук, направился к дому.
Глава 8
– Ну что же вира Амалия, присядем, – сразу, как дружная компания скрылась за углом особняка, обратился ко мне Рэйсон, указывая на теперь пустующую скамью.
Я делала специально мелкие шажки, растягивая время для проработки стратегии поведения, с этим спецагентом местного разлива.
Решила, что буду вести себя так же, как и с судьёй при нашем первом разговоре – говорить правду с забытыми подробностями, так и сама не запутаюсь.
– Знаете виэр Рэйсон, я в принципе всё что могла вспомнить, рассказала вашему брату, – заговорила первой присаживаясь, на явно не рассчитанную на большую компанию скамью.
– Да, да, он мне рассказал, – спокойным, певучим тоном ответил «мой» дознаватель, располагаясь рядом. – И о вашей частичной потере памяти тоже сообщил. За эти дни ничего не вспомнили?
– Нет. Ели бы, вспомнила, обязательно сообщила бы судье.
Стараюсь держаться спокойно, не дёргаться, хотя по телу бегают мелкие мурашки с паническими криками, а колени жжёт, словно на них положили горячую грелку. Так, всегда происходит, когда я волнуюсь, а здесь есть о чём волноваться.
Мало того что красивый, так ещё и опасный.
– Я осмотрел Вашу одежду, в которой вы были. Крой и пошив точно не местный, да и количество тоже смущает. Только верхнее платье?
– Почему только там была ещё джи… – «Чёрт чуть не проговорилась» – должна была быть куртка, – быстро поправилась. – Мы с Вашим братом предположили, что я очень спешила.
– Убегали?
«Он, что пытается меня подловить?» И смотрит, не отрываясь. Мне кажется, я уже раза три побледнела и столько же раз покраснела, под этим серебристым, настырным взглядом.
– Я бег не помню, помню только черного, вздыбившегося коня.
– Об этом Тиберий тоже говорил, чёрный конь, но кабала брата белая и появились вы внезапно по словам его лакея. Возможно, вира Амалия, на Вас было применено магическое воздействие, поэтому я решил отправить вашу одежду на проверку. Вероятно, на ней обнаружится наличие следов магии. – Рэйсон говорил всё тем же спокойным тоном, будто пытался меня убаюкать, вот только эффект был противоположный.
– Конечно, на меня было магическое воздействие. – хмыкнула я. – Видели бы Вы, как меня отшвырнул ваш брат, – машинально потёрла то место, куда пришёлся удар и где уже и следа не было в подтверждение моих слов.
– Ну магию Тиберия я смогу отсечь, – не успокаивался этот «Пуаро». – А у Вас самой какая магия? Возможно, это Вы себя перенесли, почувствовав опасность.
– Думаю, если бы во мне было что-то такое, я бы уже вернулась домой, а не осложняла жизнь виэра Тиберия своим присутствием, – уже с раздражением ответила я.
Я, конечно, понимаю, что его работа во всём видеть подвох. Но на самом деле, ничего плохого я не сделала, не в своём, не в этом мире, попадать сюда не рвалась и это пристальное внимание меня жуть как напрягало. Надо заканчивать это разговор.
– Это тоже верно, но Вы же не помните куда, – словно, почувствовав моё напряжение, мужчина немного отодвинулся и вдруг протянул мне ладонь. – Я сейчас прощупаю Вашу ауру…
– Простите, что вы сделаете? – начала быстро моргать, пытаясь переварить услышанное.
– Исследую ауру, – пояснил он так спокойно, будто предложил пульс прощупать.
«Эээ нет, этого точно позволять нельзя, а вдруг там подпись какая типа – землянка-иномирянка, держи её!»
– Нет, – отчеканила, смело, глядя в его серебро глаз.
– Что нет? – теперь уже он непонимающе заморгал.
– Нет. Вы не будете щупать мою ауру, – повторила отказ.
– Почему? – растерянно, прищурился дознаватель. – На Вас могут стоять блоки, да и если вы способны к перемещениям, я смогу разглядеть, – начал разъяснять он.
– Я сказала, нет. Я Вас знаю пять минут от силы, о каком прощупывании может идти речь.
– Но это поможет в расследовании, – теперь уже раздражённые нотки слышались в его голосе.
– Послушайте, если у меня есть блоки, то это мои блоки, – не отрывая своих глаз от его, начала своё нападение. – И насколько мне известно термин «расследование», применяется, когда совершается преступление. Ведётся поиск улик, расспрос свидетелей. Я не считаю себя преступницей, если, конечно, попасть под лошадь, вы не расцениваете, как что-то преступное. Брату Вашему я предлагала отпустить меня восвояси и забыть о происшедшем. Но он почему-то решил, что в чем-то ответственен и предложил остаться, до просветления моей памяти. А если Вы считаете, что я злоупотребляю его гостеприимством, то сейчас же пойду и вновь повторю, предложенный мной прошлый раз, выход из этого положения, – выпалила я на одном дыхании.
«Фуф, готово. Думаю, таких доводов ему будет достаточно, и он отстанет от меня, как и его брат».
Во взгляде виэра промелькнули холодные искры ярости. Показалось что он сорвет эту пресловутую ауру с меня прямо сейчас, но он молча встал.
– Вира, – проговорил Рэйсон сквозь сжатые зубы, склоняя чуть голову и отчеканивая шаг, ушёл в том же направлении, что и Тиберий.
Надо же, а с этим не прокатило надавить на чувство вины как с первым.
Судя по тому, как его серые глаза стали цвета чёрного серебра, он явно не любит, когда отказываются сотрудничать, с его очень важной, начальственной персоной.
Ладно, надо думать, как освободиться от опеки судьи, так чтобы его гипертрофированное чувство ответственности, всё-таки меня отпустило. Собрав листы, мелки и плед, обречённо пошагала к дому.
– Амалия, – услышала, как только моя нога ступила на светлый, паркетный пол холла.
Повернула голову в сторону оклика.
Оба брата стояли у входа в кабинет Тиберия, один всё так же зло щурился, второй чуть хмурил брови.
«Наябедничал, значит уже, ну ладно»
– Амалия, почему вы отказали Рэйсону осмотреть Вас? – строго задал ожидаемый вопрос судья, как только я подошла.
Выдохнула.
Кинула «молнию» в моего дознавателя, стоя́щего с заложенными руками за спину.
– Я объяснила уважаемому виэру Рэйсону, что не желаю, чтобы малознакомый мне мужчина, трогал то, что я сама-то не вижу и предложила ему, если он подозревает меня в чём-то, воспользоваться другими методами, которыми как я понимаю, будучи главой королевского отдела расследований, он прекрасно владеет, – спокойно, стараясь делать акцент, на особо важных словах, делающих меня жертвой, ответила, смело гладя на мужчин.
Кажется, младшенький не ожидал, что я буду стоять на своём, нервно переступил с ноги на ногу.
На главной лестнице послышался шум, привлекая к себе внимание.
«Ух ты, какая удача! Ну, держись красавчик».
– Вира Валерия! – воспользовавшись, так удачно появившимся сестрицам, воскликнула, всплеснув руками, – вы представляете, что учудил Ваш родственник!
Сёстры даже замерли на середине лестницы, увидев меня такую эмоциональную.
– Что? – прошептала она, так и не шелохнувшись.
Я сразу метнулась к девушкам, ну не кричать же через весь холл о случившемся.
– Нет, вы только представьте себе, – заговорщически понизила голос, – он пожелал прощупать мою ауру, – произнесла так, будто мне предложили раздеться, даже руки скрестила на груди прикрываясь.
– Рэйс! Ты, что с ума сошёл? – завопила вдруг Валерия, проникнувшись моим «смущением», я и не думала, что она может вещать на таких нотах. – Девочка только оправляться стала, от такого удара.
Я обернулась, с печалью в глазах и ликованием в груди, в сторону братьев. Всё-таки как хорошо, что каким бы мир чужим не был, девчонки всегда будут стоять горой друг за друга, если, конечно, это не касается её «мужчины».
Женщины, позабыв о своих делах, быстро шли к мужчинам, Валерия впереди, Алия чуть отставшая, словно прячась, за спиной сестры. Я стояла на лестнице, всё такая же «несчастная».
– Это, что вообще такое? – обратился к брату, не ожидавший такого поворота событий, ошеломлённый Рэйс.
– Ну, видимо, месть, – с усмешкой ответил Тиберий, раскрывая успокаивающие объятья, моей заступнице. – Дорогая Рэйсон всё сейчас объяснит, – и тут же развернул её к виновнику переполоха в их доме.
«Вот недаром судья, мысленно, довольно закачала головой. Видит суть, в отличие от некоторых.»
Валерия ещё, что-то возмущённо говорила, но я уже не слушала. Убежала в комнату, смеясь над этим теперь имеющим растерянный вид мужчиной, видимо, ожидавший от меня, огромной благодарности за то, что сам глава «бла-бла-бла» чего-то там помогает мне.
Только помощи мне этой не надо, мне бы узнать, как домой вернуться, да так, чтобы королевские службы об этом не знали.
– Ты чего смеёшься? – услышала, как только за мной закрылась дверь в мою комнату.
– Хам, ты опять здесь? – громко возмутилась, – Я так понимаю, ты решил здесь «прописаться».
– Что это значит? Зачем мне писать? – удивлённо переспросил кот и так внимательно стал смотреть на лапы. Я громко рассмеялась, сообразив, что ляпнула.
– Не писать, а прописаться – жить значит, постоянно на правах хозяина, – попыталась вкратце объяснить.
– Забы-ыла, я и та-ак здесь на пра-авах хозя-яина.
– Ну да, ну да, а это значит покидать мою комнату ты, не собираешься. Раз так, то там братец судьи приехал, так что, если сюда ломиться будет, не вздумай пускать, не то лишу тебя расслабляющего массажа.
Ну а что, пусть делом тогда займётся, а то судя по заспанным глазищам, делать ему особо нечего, пусть отрабатывает хоть так. Не говорить же ему, что я просто его глажу, как обычную кошку, обидится.
– А заче-ем ему ломи-иться? – удивился он.
– Да так, вдруг обыск решит учинить, не нравлюсь я ему, подозрение вызываю, – сделавшись максимально серьёзной, ответила, оглядывая себя в зеркало.
– Глу – упости какие, я давно всё про-оверил, не опасна ты.
– Ну вот видишь, тебе не доверяет, – почти шёпотом сказала, хмуря брови, а у само́й язык щекочет от смешинки, наблюдая, как сонный до этого хранитель, вдруг ощетинился. Усы ушли вразлёт, глаза прищурил, лысая кожа, кажется, даже приподнялась на холке.
– Что-о?! Мне-е?! Ну я сейчас… – зашипел котяра, растворяясь в воздухе.
Я даже присела, не ожидая такой реакции от хранителя. Так, он исчез передо мной впервые. До этого момента он всегда появлялся из-за дверей, как обычный домашний питомец, шастающий за всеми, не обременённый заботами.
«Даа… Кому-то сегодня очень не повезло, вон сколько у меня защитников оказывается». Улыбка сама расплылась до самых ушей, когда представила, как Рэйсон Эриз теперь еще и отбивается от недовольного хранителя.
Честно говоря, от себя я такой дерзости не ожидала. С Тиберием я лишь раз позволила себе говорить нахальным тоном и то, он это расценил как недопонимание. Всё остальное время я робела в его присутствии, зачастую пряча глаза и тихо отвечая на вопросы.
Здесь же, то ли от страха быть раскрытой, то ли просто неудачный для мужчины день, но меня несло, как никогда. И смотреть в эти стальные глаза, почему-то знакомые, хотелось смело, не показывая свой страх.
