Текст книги "Верни меня, если сможешь... (СИ)"

Автор книги: Яна Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Верни меня, если сможешь… – Яна Борисова

Пролог

Время замерло.

Липкий, пропитанный его запахом воздух, заполнил всё вокруг.

Стою молча, глядя сквозь это чудовище, стараясь не дышать.

– Я говорил тебе, что верну тебя, – плеча коснулась холодная волна отвращения, вынуждая вздрогнуть всё тело. – Нечего привыкнешь, – кажется, он даже улыбнулся, не убирая ладони с моего предплечья.

Мимо прошёл красивый юноша, бурча, что-то себе под нос и не замечая ничего вокруг – как бы я хотела сейчас так же.

– Он не примет тебя такой.

«Такой? Так-кой… Это ты сделал меня такой…» – в глазах вновь защипало, а к горлу подкатил тошнотворный ком, я зацепилась за удаляющую фигурку, гневно отшвыривающую камешки на своём пути.

– Он расторгнет помолвку, как только метка проявится, – продолжили истязать меня.

«Единый, дай мне сил, ещё немного сил!» Мой спасительный силуэт, свернул на набережную и стал теряться между чёрными стволами пушистых Ливий.

– Да посмотри ты на меня, – злобно рыкнуло мне в лицо, заслоняя и так дрожащую тень. – Я сказал посмотреть на меня!

Прикусив губу, повиновалась. Слеза всё-таки скользнула, обжигая щеку. Не могу и не хочу смотреть в эти глаза, приносящие ужас, заставляющие сжиматься всё внутри, возвращающие в тот день, в те часы. С того момента моя жизнь замерла, остановилась, её больше нет.

– Завтра для всех я возвращаюсь, завтра же и сделаю тебя своей невестой и сразу женой, – явно довольный собой, он улыбался каждой мышцей на лице, а проклятые руки продолжали поглаживать меня замораживая. – Я так соскучился. Чувствуешь? Я знаю, чувствуешь.

Сердце на миг остановилось, когда он притянул меня ближе и прошептал это на ухо.

«Остановись совсем, прошу не бейся!» – взмолилась про себя.

– До завтра моя маленькая Мия, – проведя носом по виску и уткнувшись в мою макушку, он глубоко вдохнул мой запах, а затем отстранился и исчез.

Я тут же сорвалась на бег, так и не начав дышать. Вот только сил надолго не хватило, уже через несколько шагов боль внизу живота резанула, заставляя согнуться, вырывая слёзы.

Развернулась, хватаясь за каменное ограждение, взгляд снова зацепился за идущего в своих мыслях юношу.

Сильны духом мальчик, не таящий злобу мальчик хоть и растерянный. Спасибо тебе, что прошёл мимо и помог вытерпеть это всё, пусть то, что так тебя расстроило обязательно благополучно разрешиться.

Боль немного затихла, и я выпрямилась.

Наконец, вдохнула полной грудью. Горячий воздух вокруг меня теперь пах, пыльным камнем и прогретой водой.

Подняла глаза к небу, когда-то я любила это делать, смотреть, как бесконечная синева рассекается облаками иногда тяжёлыми или как сейчас пушистыми. Молчаливые и безмятежные они дарили спокойствие, умиротворение, сейчас же даже оно было мне ненавистно.

Говорят, «Единый» слышит таких, как я.

Если это правда, то прошу тебя «Единый» сделай его жизнь таким же кошмаром, каким он сделал мою, не оставь это безнаказанным.

Опустила голову, вглядываясь теперь в тёмную речную гладь – вот это моё, вот такая я сейчас.

Телу как будто передалось спокойствие воды, давая силы взобраться на каменную преграду. Напоследок вновь взглянула в сторону юноши, он стоял рядом с маленькой девочкой, даже отсюда видно было её яркое личико с голубыми глазами. Надо же, как похожа на меня в детстве, мелькнула последняя мысль.

Сделала шаг к тёмному покою, отражающему бескрайнее небо.

«Ну вот и всё! Верни теперь меня, если сможешь…»

Глава 1

Рэйсон.

Я шёл, бездумно уставившись себе под ноги, нервно отшвыривая, изредка попадающиеся камешки.

Пару раз слышал недовольное ворчание проходящих мимо виэров, когда моя злость задевала чью-то начищенную до блеска обувь.

В голове пульсировала одна мысль:

«Не хочу… Не буду…»

Зачем сейчас нужна эта дурацкая помолвка, мне же всего четырнадцать.

Да ещё и на Лиании Марье.

Эта вечно кричащая, недовольная всем девчонка с дурацкими косичками, раздражала, при одном взгляде на неё начинало трясти.

Он знал моё отношение к этому.

Я всего лишь просил отсрочки до окончания учёбы в королевской академии.

Но нет, поставил перед фактом, сегодня вечером и не обсуждается.

– Что же делать? Как отвертеться? – вырывалось при каждом выдохе. – Мне нужна только моя единственная.

Подняв глаза, увидел, что добрёл до городской набережной, пустующей в это время дня.

Слишком жарко, для неспешных прогулок вдоль всегда тихих, тёмных вод Туиры.

Оживает это место по вечерам, когда прогулочная аллея, наполняется торговцами сладостей и мелких безделушек. Пользуясь возможностью хорошо подзаработать, каждый придумывает свою завлекалку, затем чтобы как можно больше привлечь внимание к своим передвижным лоткам, тихо прогуливающихся парочек, неслышно беседующих и наслаждающихся вечерней прохладой.

Взгляд упёрся на одиноко стоящую маленькую девочку, озирающуюся по сторонам.

Осмотрелся, взрослых нет.

Странно.

Тихо, чтобы не напугать, подошёл и присев на корточки спросил.

– Привет, милая, ты здесь, что совсем одна?

Малышка, уставилась на меня огромными синими глазами.

– Нет, Вера Николаевна только что была здесь, – звонко ответила, хлопая ресничками.

Оглянулся ещё раз.

Никого нет и что за странное имя такое, «ВераНиколаевна».

– А тебя, как зовут?

– Лия, – без капли страха, произнесла своё имя малышка.

– Какое необычное у тебя платье Лия, цветом как твои глазки, – улыбнулся, разглядывая незнакомый фасон. Чуть прикрывая острые детские коленки, платье пышным бутоном, разбивалось на множество лёгких воланов.

– А меня зовут Рэйсон, – представился в ответ.

– Спасибо, Рэйсон, – растянулась в широкой улыбке, чуть покраснев при этом, – это мне бабушка подарила, на день рождения. Пробежалась тоненькими пальчиками по ткани, разглаживая мягкие складки на талии.

– А когда твой день рождения, Лия?

– Сегодня, – улыбка стала ещё шире.

– Поздравляю и сколько же тебе исполнилось?

– Шесть.

Шальная мысль залетела в голову.

Что если …

Это же отсрочка на столько лет и никто, даже отец, не сможет ничего сделать, пока ей не исполнится двадцать, а там, я уже сам всё решу. Да и пойди найди девчонку, которую видел всего один раз и судя по одежде точно не местную.

Нет найти-то, конечно, можно, со связями отца это не составит проблем, но я сделаю всё, чтобы не нашёл, прикинусь, что не запомнил кроху. В конце концов, дело уже будет сделано, обратить обряд вспять, уже будет невозможно.

– Лия, можно я сделаю тебе подарок? – как можно мягче произнёс, в предвкушении исполнения своей затеи.

Девочка прищурила глазки, огненная кудряшка, выбившаяся из одной косички, прилипла к розовой щёчке.

– Бабушка говорит, от чужих нельзя брать подарки, – сказала как отрезала, надув губки и скрестив тонкие ручонки на груди.

– Бабушка правильно говорит, – одобрительно покачал головой, маленькой феи. – Но это особенный подарок, волшебный и никто, кроме тебя о нём не будет знать.

– Волшебный? – выдохнула она, распахнув удивлённо глаза.

– Дай свою руку, – вкрадчиво попросил, протягивая к ней, свою ладонь.

Малышка недоверчиво глянула, потом, видимо, любопытство всё-таки пересилило страх, и она протянула ручку.

Взяв в кольцо своей левой ладони её запястье, протянул ей свою правую руку.

– Положи свою ладошку вот сюда, – указал на внутреннюю сторону своего запястья. – Молодец.

– Принимаю тебя Лия и делаю своей наречённой, – проговариваю слова, которые должен говорить сегодня вечером другой. – А ты говори – Принимаю тебя Рэйсон и делаю своим наречённым.

– Принимаю тебя Рэйсон и делаю своим наречённым, – тихо повторила моя маленькая, теперь невеста, запястье зажгло. – Ай – пропищала она.

Я раскрыл ладонь показывая, причину внезапной боли.

– Как красиво, – восхищённо прошептала, вглядываясь в сияющий рисунок, забывая, про жжение. – А у тебя такой же?

– Нет, на тебе появился герб моей семьи, а на моём запястье, – я бросил взгляд на свою руку и удивился, – должен был появиться твой, но это что-то другое, – запястье украшали две витиеватые буквы с каким-то насекомым, вплетённым в общий рисунок.

– Это пчела, – начала разъяснять девочка, указывая пальчиком на линии.

– Пчела?

– Да, бабушка рассказывала, что это символ нашей семьи, а это буквы «А» и «Е», – продолжила она – я такие видела на старых книжках в дедушкином кабинете.

Договорив, она подняла глаза, вот только взгляд её остановился не на мне, а где-то за моим плечом.

Миленькое, детское личико только что улыбавшееся, стало белым.

Быстро встав, проследил за испуганным взглядом малышки. Взор сразу же зацепился за силуэт девушки, стоящей на каменном ограждении моста.

В висках застучало сердце.

«Что она делает? Где люди? Почему не останавливают?»

В следующий миг она уже падала камнем вниз. Я рванул вперёд, оставляя малышку за спиной.

– Выплывай! – вырвалось из разрывающейся груди. – Ну же, выплывай!

Но ничего не происходило, только всплески тёмной воды расходились кругами, постепенно делая место падения девушки, снова спокойным.

От увиденного всё тело пробивала нервная дрожь, ноги были почти ватными.

Обернулся к тому месту, где оставил Лию.

Если уж я так испугался, то какого ей, но девочки там не оказалась.

Несколько раз огляделся, ища глазами синее пятнышко.

Пусто.

Глава 2

Лия

– Амалия, ты нормальная вообще? У тебя день рождения через месяц, какой пленэр? Я праздник готовила, – услышала громкое возмущение, в ответ на моё объявление, что через день уезжаю на полтора месяца, писать природу Алтая. – Это же двадцатилетие, такое бывает раз в жизни.

– Ага, как и двадцать один, двадцать два и все последующие цифры, которые будут прибавляться ежегодно, – не собираясь сдавать позиции, парировала в ответ. – Пойми Алька, мне неинтересны все эти празднования, а вот Алтай. Ты представляешь какая там природа. Мне диплом в следующем году писать, я с тех мест столько этюдов привезу, на десять дипломов хватит, ещё и отдохну.

– Нет, ты точно сумасшедшая. Добровольно ехать чёрт знает куда, кормить собой мошку, да от змей отбиваться. Тебе, что здесь живописных мест мало? – не успокаивалась она.

– Алька, я поеду, и это не обсуждается, – чётко проговорила, глядя в мечущие искры, зелёные глаза. – А вы можете и без меня отметить этот великий праздник. Приеду, расскажешь, – рассмеялась, подмигивая насупившейся сестре.

– Действительно, что это я. У нас вон сколько твоих фоток их поздравлять и будем, – начала ёрничать в ответ она, фыркнув на стоя́щую фотографию, где я, Алька и бабуля, счастливо улыбаемся, щурясь от яркого солнца. – А ты поезжай в свои дикие края, развлекайся.

Я подошла к обиженной Альке сзади, крепко заключив в объятия, зарываясь носом в её каштановые с золотым переливом волосы.

– Сестрёнка, да не развлекаться я еду, – тихо выдохнула на ухо. – Не переживай, отметим мы этот твой день рождения, только когда вернусь.

– Не мой, а твой, – пробурчала себе под нос сестра, начиная сдаваться.

– Мой, конечно, мой, – улыбнулась, наслаждаясь мягкостью Алькиных волос.

– Ты бабушке-то сказала, о своей авантюре, – спросила она, отходя, к плите с чайником, уже чуть приподнимая уголки губ, отчего на щеках проявились еле заметные ямочки.

Обожаю эти ямочки.

Ну почему мы совсем непохожи, почему мне не достались зелёные глаза отца, которые светились, отражая солнечные лучи или, как сейчас, когда она злилась.

Точёный носик, яркие кадмиевые губы. Ей даже краситься не надо, она всегда выглядит идеально.

Сколько раз я писала её, пытаясь передать то внутренне свечение, что она излучала.

Она и бабушка мои единственные родные.

Когда погибли родители, я была совсем маленькой, и они с бабулей сделали всё, чтобы я не почувствовала эту потерю так, как они.

Алиане тогда было десять, и она хорошо помнит случившееся, но сколько бы я ни просила, сестра никогда не рассказывала о тех днях, когда они с башкой сидели в ожидании хоть каких-то известий от докторов из реанимации. Помню только как после телефонного звонка, бабуля за какой-то час стала белой – как снег, теряя смысл жизни с цветом своих волос.

Но рядом сидели две девочки, одна из которых вообще не понимала, почему бабушка и сестра, громко плача, вжимаются друг в друга.

– Лия, ты слышишь? – поставив рядом чашку чая, выдернула меня из раздумий Алька.

– А… Да я сказала ей, ещё вчера, – растерянно ответила. – Она, кстати, не была против, поворчала всего нечего и то по поводу того, что снова вернусь худющей, – подтянула чашку ближе.

– Конечно, когда она тебе хоть что-то запрещала. Вот и выросла эгоисткой, – снова начала включать «обиженку» сестрица.

– Алька, прекращай, давай лучше поболтаем, пока племяшки не вернулись, а то потом опять зароешься в свои заботы. Мне уехать надо пораньше сегодня, ещё вещи собирать.

Мы с бабулей жили в городе и к сестре в небольшой загородный посёлок я выбиралась набегами. В основном приехать получалось только во второй половине дня, когда племянники уже были дома и мы могли перекидываться лишь короткими фразами, между радостным визжанием и раздиранием меня в разные стороны, двумя сорванцами.

Сейчас они были в пришкольном лагере, поэтому мы с сестрой могли хоть немного побыть друг с другом наедине.

Перебравшись, на террасу у дома, уселись за небольшой, круглый, кованый столик, наслаждаясь недавно проснувшейся природой и ароматным травяным чаем.

– Когда-нибудь и у меня будет свой дом, с такой же открытой верандой, – поделилась я своей мыслью, подставляя лицо тёплому, летнему солнцу.

– Я очень даже не против, – мечтательно протянула Алька. – А если ещё и где-нибудь поблизости, было бы вообще здорово.

– Да… И бабуля была бы рада. Помнишь, когда ты умотала жить за город, она так переживала.

– Помню, помню, – улыбнулась старшенькая. – Может, после твоего дня рождения, она всё-таки согласится перебраться к нам.

– Она слишком дорожит воспоминаниями, живущими в её квартире, – с грустинкой произнесла я. – Там они жили с дедушкой и папой, выросли мы с тобой. Боюсь, будет сложно сорвать её с места. Вот если перееду я… Тогда да.

– Так давай прекращай свою дурь с постоянными поездками и оседай.

– Мне всего двадцать должно исполниться, какой оседай. Я говорю про будущее, а пока дай увидеть хотя бы просторы нашей страны, я уже не говорю про другие страны, – недовольно буркнула, на её глупое предложение.

– Опять думаешь только о себе.

– Алька, не начинай, – я беспомощно закатила глаза. – Не всем дано встретить своего принца в шестнадцать, который будет тебя ждать, пока ты уму-разуму наберёшься.

– Завидуй молча, – чуть протяжно выдохнула она. – Хотя, если вспомнить, своего принца, ты вообще встретила в шесть лет.

– Что-то, не помню такого, – вопросительно посмотрела на задумчиво, смотрящую, вдаль сестру.

– Ну как же… Ты почти неделю выносила нам с бабулей мозг, своим восторженным рассказом, какой твой принц прекрасный и что Сашка Караулов, по сравнению с ним просто «дурныш». Слово-то ещё такое подобрала «дурныш» и где только услышала.

– Лучше Сашки Куравлева? Это того красавчика, в зелёных шортах и красных носках, на моей любимой фотографии? Как же я смогла такое забыть? – возмущённо воскликнула я, приложив ладони к щекам.

Алька, с самым серьёзным видом посмотрела на меня.

– Вот и я не понимаю как? – Осуждающе покачала головой.

Какой-то миг, мы молча смотрели друг на друга.

В следующую секунду пространство вокруг нас, заполнилось заливистым смехом.

Смеялись мы долго, до слёз.

Образ моей первой любви, всегда вызывал смех. Я явно выбирала себе фаворита исключительно по его любви к сочетанию несочетаемого, и припоминалось мне это не один раз.

За воротами послышалось урчание мотора.

– Дети приехали, – вскочила сразу Алька, позабыв обо всём. – Пошли встречать.

Но не успели мы даже опустить ногу, на первую ступеньку невысокой лестницы, как услышали весёлое.

– Мама! Мама… Ооо, Лия приехала!

В следующую секунду я уже была атакована двумя, рыжеволосыми мальчуганами.

– Конечно, тётя Лия приехала, зачем маму целовать, – забурчала ревниво Алька, а племяшки тут же рванули к надувшейся мамочке, звонко целуя с обеих сторон. – Ладно, ладно подлизы, рассказывайте, как утро прошло.

Мальчишки звонко, взахлёб, начали пересказ своего насыщенного утра. Слушая их, Алька накрывала на стол, не забывая переспросить подробности.

Как же я люблю находиться в этом счастливом мирке. Не хватает сейчас только Алексея, для полной идиллии.

Вспомнилось, как впала в истерику узнав, что моя старшая сестрица, заменившая мне маму, заявила, о своём намерении выйти замуж.

Ещё вчера я по её же просьбе, говорила этому мужчине, что сестры нет дома или что она сейчас очень занята, а сейчас она хочет уехать к нему, оставляя нас с бабушкой одних.

Конечно, на самом деле она никого не оставила и почти каждый день прибегала, помогать мне с уроками, а бабуле по хозяйству.

На Алексея я ещё долго смотрела исподлобья, несмотря на его постоянные попытки завязать со мной дружбу.

До того момента пока не появился Антошка – их первенец.

После этого уже я бегала каждый день, к ещё рядом живущей Альке, не желая уходить из теперь полной, родной семьи, а Алексей стал для меня идеальным мужчиной, успевающий уделять внимание не только свой прекрасной молодой жене и маленькому сыну, но и мне. Терпеливо разъясняя, очередную сложную тему по математике или забирая по вечерам из художки.

Пусть так, но я получила полную семью.

Посидев ещё пару часов, играя с мальчишками, я засобиралась домой.

– Подожди, скоро Лёшка приедет, увезёт, – попыталась задержать меня Алька.

– Нет, я на такси доберусь, – снимая Темку с рук, передала матери, та сразу поставила тяжёленькую ношу, на пол, – надо ещё кое-что купить по дороге, если задержусь, то не успею.

– Ну хорошо и когда теперь тебя ждать? – спросила сестра, как будто и не было утреннего протеста, на мой отъезд.

– К концу июля вернусь.

Выскочивший из-за угла взъерошенный Антон, увидев меня у порога, надул губки.

– Как уже? – обиженно пробормотал он. – Мы же ещё не рисовали.

– Приеду, нарисуемся, – заговорщически подмигнула расстроившемуся племяшке, жестом подзывая к себе. – Обожаю вас мои зайцы. Сгребла обоих в объятья, крепко целуя каждого.

Попрощавшись со всеми, побежала к уже подъехавшей машине.

– Осторожно там со змеями, – услышала вслед от старшей сестры.

– Не переживай, они меня стороной обползать будут, когда узна́ют поближе, – смеясь кинула ей в ответ.

Глава 3

Вот уже две недели я проживаю в небольшом селе у берегов Катуни.

Интересно, сколько километров, я и двое моих сокурсников прошли, зарисовывая невообразимые пейзажи этой древней реки. Она как капризная девица, то рвала землю своими бурными потоками на скалистые каньоны, извиваясь как змея, то становилась смирной, послушной, отражая в своём бирюзовом зеркале безграничное небо.

Руки сами тянулись к краскам.

Запечатлеть умиротворённую природу, практически не тронутую человеком, упиваясь терпким ароматом разнотравья, тонкими переливами мелких птах и жужжанием насекомых, что может быть лучше.

Правда, вчера мои единомышленники, ушли покорять с рафтерами, один из участков буйных порогов реки. Звали и меня, но я предпочла остаться.

Слишком экстремален этот вид спорта для меня. Мне больше нравятся неспешные переходы, порой с ночёвками под открытым небом, по твёрдой матушке земле.

Сейчас была даже рада небольшой передышке, наслаждаясь одиночеством.

Так хотелось выспаться, но последние ночи меня преследует один и тот же кошмар – где я, вижу, неотрывно смотрящие на меня, налитые кровью и безумием глаза, пробуждающие леденящий душу страх, а затем оглушает надрывный женский крик. Кровавые глаза растворяются в тумане, рассеиваясь, он открывает новый образ. Тонкий силуэт девушки, стоящий на мосту. Чувствую, как она неотрывно смотрит на меня и вдруг пропадает в тёмных водах, то ли реки, то ли озера.

Подскакивая с дико колотящимся сердцем, я долго смотрю в одну точку, пытаясь успокоиться.

Заснуть снова не могу. И так происходит уже три ночи подряд.

Благо село начинает пробуждаться рано и, заслышав первые переговоры соседей, я бегу на утренние зарисовки.

Любопытно наблюдать, за тем, как местные жительницы, всегда в одно и то же время, выгоняя своих рогатых кормилец, громко обсуждают последние новости, хохоча или ругаясь при этом.

Такого точно не увидишь в городе и даже в пригородных посёлках. Я и коров-то, так близко видела, может, одну, две за всю свою жизнь, а здесь набиралось целое стадо, послушно идущих, перекатывая свои пёстрые бока к общему сбору, мычащих рогатых.

Завидев, как я возвращаюсь, соседская бабушка угощает меня холодным молоком с куском тёплого, хрустящего хлеба, приговаривая: «Что ж так рано поднялась-то, не спиться тебе голубушка совсем, что ли, мои вон оболтусы дрыхнут до обеда, пушкой не пробудешь.»

И так по-доброму улыбается своими глубокими, солнечными морщинками, что не обращаешь внимание, на то, что говорит она эти слова, при каждой нашей утренней встречи.

Немного поболтав, мы расходимся, она, медленно ковыляя в свой огород с аккуратными грядочками, идеально прополотыми, а я, подхватив этюдник, ухожу в очередное небольшое путешествие в компании своих друзей.

Это утро началось также, вот только день я решила посветить прогулке по селу.

Услышав, как хозяюшки бурёнок обсуждают праздник, который должен состояться сегодня на местном стадионе, решила непременно там побывать.

Надела длинный сарафан, цвета морской волны, сверху накинула лёгкую джинсовую курточку.

Погода здесь менялась, как настроение у ребёнка, сейчас припекало солнце, но через минуту из-за каменного склона местной горы, могла выбраться сизая тучка, которая непременно прольётся на головы проливным дождём.

Лучше подстраховаться.

Заплела свои непослушные, рыжие кудри, в две тугие косы. Довольно оглядев себя в небольшое зеркало, направилась искать тот самый стадион, на котором и должен был состояться сбор местных жителей.

Стадионом оказалось поле на окраине села, обрамленное деревянными скамьями и двумя П-образными воротами, стоящими друг против друга.

Народ уже вовсю наслаждался выходным, прогуливаясь вдоль самодельных лавочек, стихийного рынка, в основном с изделиями ручной работы. Красивыми надо отметить, такие думаю, на ура расходились бы и в городе, в какой-нибудь сувенирной лавке.

Громкие переговоры продавцов и покупателей, заглушала непонятно откуда, гремевшая музыка. От этой какофонии даже разболелась голова.

Быстро пробежавшись между рядами, удаляясь от центра праздника, теперь оказалась на противоположной стороне поля.

Здесь было намного тише, чему я была несказанно рада.

Облокотившись на деревянную изгородь, стала наблюдать за мирно прогуливавшимися, грациозными красавцами.

Лошади здесь не были редкостью, я видела их довольно часто, но эти отличались от тех, что мирно паслись небольшим табуном за селом.

Сейчас я смотрела на статное, горделивое животное мощное, мускулистое тело, которого лоснилось на солнце, играя с лучами, а грива с хвостом были тщательно расчёсаны и заплетены в замысловатые косы.

Невольно залюбовавшись, пожалела, что не взяла с собой блокнот для зарисовок.

Заметив, как одного из гнедых выводят, я подошла ближе.

Очень захотелось прикоснуться к этому аспидно-чёрному, совершенному созданию.

Внезапно налетевший вихрь, ослепил меня, забивая глаза мелкими песчинками.

Рядом раздалось дикое ржание, кажется, конь встал на дыбы, а в следующую секунду я ощутила, как мою талию обвивают тугие плети и сильным рывком отбрасывают назад, отчего, теряя равновесие, я падаю на…

На твёрдый камень, срывающий с моих рук кожу. Пронзительная боль, пробивающая висок, затягивает меня в темноту.

Только где-то вдали слышу отрывистые, мужские ругательства.

– Как она здесь оказалась? – кричал один.

– Не знаю судья, она будто из воздуха появилась, – причитал виновато второй, уже совсем далеко.