Текст книги "Ты не поедешь на отбор! (СИ)"
Автор книги: Яна Спасибко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
– А и пусть. – В распахнутую дверь заглянула заспанная Лиз, разбуженная шумом. – А то слишком она у нас подвижная, может, станет поспокойней…
Лиора с осуждением посмотрела на нее.
– Досточтимые дамы. – Она посмотрела на маменьку. – Я бы попросила вас удалиться, мне нужно в тишине подумать о новом фасоне для девы Анны, у меня есть прекрасная идея платья для нее…
– А мы разве ж мешаем? – Искренне удивилась маменька, не привыкшая, что ее просят выйти в ее же доме.
– Мне – нет. А вот Дева Анна при вас как спицу проглотила. Мне нужно видеть как она ведет себя в непринужденной обстановке. – Объяснила модистка. И видя, что ее слова никак не откликаются в сердце моей матери, добавила: – Вы же хотите, чтобы она выглядела при дворе естественно, а не дергалась как деревянная марионетка?
Этот аргумент показался маменьке здравым, и она хмыкнув, уже начала подниматься и выходить, но Темный ее дернул взбить напоследок мою подушку.
Она с ужасом уставилась на приплюснутый кекс, с налипшей на него длинной черной волосиной, потом на оставленное им же шоколадное пятно на наволочке.
– АННА! – Раненым медведем взревела она. – Что это такое?? Я же запретила тебе ужинать, а ты под подушкой сладкое кушать изволишь?! Да ты скоро зад отъешь как… как…
– Как у вас, маменька? – Не выдержала я. Оправдываться, а тем более сдавать брата не хотелось.
– Ну знаешь!.. – Мама покрылась красными пятнами от гнева, а мне тут же стало стыдно за свою вспышку гнева. Она ж добра мне желает. Хоть и выражает это по своему.
Маменька, словно ее ошпарили кипятком, выскочила из моей комнаты, едва не сбив с ног стоящую в дверях сестру. Та, бросив в меня осуждающий взгляд, тоже скрылась за своей дверью, досыпать пошла.
В том, что отец уже через минуту будет знать о произошедшем, я не сомневалась. Как и не сомневалась в том, что взбучку он мне за это не устроит, и скорее всего, даже не скажет ничего. Но будет тааак осуждающе смотреть, что лучше бы кричал.
Модистка, сделала глубокий вздох и продолжила свою работу.
– Да, повезло вам с ними. – Раздалось откуда-то снизу, из-под моего подола.
– Вспылила я что-то… – Я досадливо закусила губу.
– Так и не переживате, это вредно для цвета лица. – Она закончила с юбкой, и принялась расшнуровывать платье, чтобы надеть на меня следующее. – Все время хорошей не будешь, тем более, вы ко двору едете. Там если зубы не показывать – сожрут и не подавятся. Нужно уметь отстаивать себя…
– Так маменька же…
– Я б на вашем месте переживала за то, что они вам нашили, пока вы лягушек изволили в пруду считать. – Тон модистки стал неожиданно строгим. – Вот не захотели участвовать в выборе фасонов, будете ходить теперь на каждое мероприятие, как облачко… Что ни платье – то свадебный торт, да простит меня Светлейший. Давайте хотя бы сейчас я покажу вам нормальные фасоны, а как приедете в столицу – там я вам их и отдам.
– Так можно было? – Я аж икнула от удивления.
– Я в основном именно так и работаю. И мне комфортней шить в своей мастерской, где все под рукой, и вам в столицу все это барахло с собой не тащить – оно уже ждет вас на месте. На моем приезде настояла ваша матушка. Ей всенепременно хотелось принять участие в пошиве. Вот что, давайте примерим последнее платье, и я схожу за каталогом… А заодно заскочу на кухню, попрошу принести для вас новый кекс. – Она улыбнулась, и заговорчески подмигнула мне.
Я не выдержала, и улыбнулась в ответ. И как я могла бегать и прятаться от этой святой женщины?
Пока я завтракала, во дворе, на который выходили наши окна, уже закладывали два экипажа.
– Почему два? – Тут же высказала я свое удивление. – Неужели мы в одном не поместимся?
– Пожелание вашей матушки. – Лиора сидела рядышком, с каталогом на коленях. – Дева Анна, не отвлекайтесь, посмотрите на эту модель. Фасон будет очень вам к лицу, цветовую гамму предлагаю сделать в спокойных голубых тонах.
Мой взгляд упал на простенькое платье, приталенное, но без излишнего утягивания.
– Мне нравится, но кажется, простоватым для двора.
– Все дело в ткани. Лучший шелк будет струиться и переливаться. Если его украсить еще чем-то получится…
– Вульгарно. – Согласилась я. – Да, мне оно определенно нравится.
Я очень придирчиво рассматривала каталог, выбирая только самое понравившееся – на уже пошитые платья отец потратил, наверное, целое состояние. Иное хозяйство могло бы несколько месяцев жить на такие деньги. Чует мое сердце, туалеты наши влетели родителям в копеечку.
Я встала и поставила тарелку с почти доведенным кексом на подоконник.
Да, это в духе маменьки – все должно быть дорого и богато, чувствую, действительно хорошего жениха они с Лиз на это не поймают. Меня кольнуло запоздалое понимание, что на мои плечи ложится обязанность отгонять от сестры разного рода охотников за приданым. Я, конечно, верю в то, что кто-то вдруг воспылает к ней жгучей любовью, но этого чувства я никогда в жизни не видела. А вот за всепоглощающей жадностью далеко ходить не надо – взять хотя-бы Маркуса с его маменькой.
– Анна, вы уверены, что вам больше ничего не приглянулось? – Окликнула меня Лиора. – У вас очень большой заказ, я одно платье могу пошить для вас бесплатно.
Я призадумалась. С одной стороны, заманчиво, конечно. С другой – приеду я с отбора – куда буду ходить в них? На пруд с Алоизом за лягушками? То-то они посмеются надо мной!
– Вот голубое пусть и будет.
– Вам совсем все равно как вы будете выглядеть на отборе? Да, принц – один, а вас – много, но ведь там будет много холостых женихов. Вы – девица симпатичная, обязательно приглянется кому-нибудь.
Я фыркнула.
– Пусть этот кто-то сам голову ломает, как мне приглянуться. Я не ставлю цели выходить замуж, думаю, брак – это вообще не про меня. – Я сама поняла, как высокомерно это прозвучало, и повернулась, чтобы посмотреть на Лиору. – Осуждаете меня?
– Ничуть. – Улыбнулась она. – Я понимаю вас как никто другой. Когда у тебя есть любимое дело, и ты готов отдавать ему себя всю, без остатка, весь остальной мир перестает существовать. Для меня это всегда было шитье, и я была уверена, что всю жизнь буду заниматься только этим, и замужней дамой никогда не стану. Но и на моем пути встретился мужчина, который разделил со мной любовь к костюму. И на вашем пути обязательно встретится. В столице полно образованных и прогрессивных людей, многим вы придётесь по нраву, и я уверена, что за вами будет стоять очередь из кавалеров – настолько вы необычна. Как жемчужинка. У вас глазки горят, этот внутренний свет ни с чем не спутать.
Глава 3
Всю ночь перед отъездом я была как на иголках.
Уже сидя ни свет ни заря в экипаже, я смотрела на проплывающие мимо пейзажи и вспоминала события прошедшего вечера.
После ужина мы с отцом и Аллоизом закрылись в мастерской, и долго плакали. Даже папенька не удержался и пустил скупую мужскую слезу, украдкой вытирая ее какой-то грязной тряпкой, и оставляя на лице графитово-серые разводы. Я фыркнула сквозь слезы, доставая свой носовой платок и вытирая начисто чумазое лицо.
Лиз и маменьку мы тоже с собой звали, но они пообещали присоединиться к нам позже, и ссылаясь на не до конца собранный багаж, удалились восвояси.
Я с грустью смотрела на белый носовой платочек, на котором остались разводы машинной смазки. Вряд-ли это пятно когда-нибудь выстирается. Какая-нибудь менее сентиментальная девица выбросила бы его да взяла с полки новый. Я же, прижала его к лицу и вдохнула такой родной аромат.
Ехать нам предстояло долго, целых четыре дня в пути. Рядом со мной тряслась сумка с книгами, заботливо собранными для меня отцом, в ней подозрительно что-то побрякивало, подозреваю, что одна из выдутых им банок, в которые он научил маменьку закатывать варенье. Вот уж кому действительно все равно, какого размера у меня зад, абы дитятко счастливо было.
Эта мысль заставила меня улыбнуться.
– Дева Анна. – Кучер нагнулся, заглядывая ко мне в окно. – Ежели вам нужно выйти по нужде, или просто размяться – идите сейчас. Мы будем проезжать границу с темными, несколько часов никаких остановок не будет. Пограничье сейчас тихо, но лучше не рисковать. Ежели что – батюшка ваш с нас голову снимет.
Время приближалось к обеду, погода стояла отличная, и я действительно решила размяться, походить, нагуливая аппетит.
Варенье я решила пока не трогать – единственная маленькая баночка была оставлена на черный день, когда тоска по дому станет совсем невыносимой. Поэтому на свет божий были извлечены бутерброды с ветчиной и сыром.
Я с удовольствием жевала их, стоя на небольшой солнечной поляне. Оба экипажа, запряженные парой лошадей каждый, стояли чуть поодаль. Кучеры, воспользовавшись временной передышкой, решили напоить лошадей, таская воду от ручья.
Дверь второго экипажа приоткрылась:
– Анна, сколько можно ходить? Садись, поехали уже! – Лиз недовольно скривила лицо, давая понять, что ей не терпится снова отправиться в путь.
– Успеем. – Безмятежно откликнулась я. – Или ты спешишь сильно? Не переживай, всех женихов не разберут. Хоть какого завалящего, но достанем для тебя.
Сестра раздраженно хмыкнула, и с силой захлопнула дверцу, решив не вступать со мной в спор. И правильно.
Я спокойно, не торопясь, дожевала свой бутерброд, посетила надежные на вид кустики, и с сожалением уселась обратно. Кортеж из двух экипажей снова тронулся в путь.
Мне было очень интересно посмотреть на загадочную границу. Я ожидала, что как только мы пересечем невидимую черту – сразу небо затянет тучами, пропадет веселый щебет птиц, перестанут цвести цветы. Но картинка за окном не менялась – мимо меня так же проплывали поля, пастбища, чуть в стороне виднелась махина леса. Но и он не выглядел зловещим. Обычный лиственный лес, с птицами, зверями, грибами и ягодами.
Уже начинало смеркаться, но кучеры, следуя строгим указаниям отца, не собирались останавливаться до глубокой ночи, пока не отъедут до границы достаточно далеко.
Въехали в лес мы уже в сумерках. Постепенно пение ночных птиц начало сменяться вечерними трелями соловьев, я, уже не в состоянии читать, начала сидя дремать под мерное раскачивание рессоров.
Из полудремы меня вывел резкий рывок, книга с моих колен упала и захлопнулась. Послышался громогласный звук выстрела, потом еще один. Запахло порохом.
Экипаж несся вперед со всей возможной для него скоростью. Я со всей силы вцепилась в подлокотник, чтобы удержаться, и повернула голову на сухой щелчок двери, не веря своим глазам – настолько сюрреалистичной была картина. Дверь экипажа прямо на ходу распахнулась, и рядом со мной на сиденье прыгнул мужчина. В тот момент от мне казался большим и страшным. Я не успела ничего понять, когда меня притянули к себе, накидывая на руки путы.
– Это чтоб ты глупостей не делала милая. – Прошептал мне прямо в лицо похититель. – Давай к лесному дому!
Последняя фраза предназначалась человеку, который сидел на козлах вместо моего кучера. Экипаж резко повернул, встав на два колеса и едва не опрокинувшись. Мимо промчался экипаж Лиз. Я пыталась что-то кричать в след, но меня едва ли слышали.
Постепенно экипаж начал замедляться, бешеная скачка сменилась на обычную рысь. Я так же жалась к противоположной дверце, незнакомец хитро поглядывал на меня.
– Что, не нравлюсь? – Он почесал подбородок, покрытый щетиной. – А жалко. Ты миленькая. Я б с тобой поиграл. Но ты не бойся. Мне заплатили за то, чтобы я тебя не трогал, и даже не пугал особо. Кто-то заботится о тебе.
Он засмеялся собственной, как ему казалось, удачной шутке.
Экипаж сильно качнуло вперед на рессорах, и он остановился.
– Все, приехали, милашка. Выходим.
Он открыл дверцу, и выпрыгивая наружу, достаточно грубо вытащил меня. Веревки, что спутывали мне руки уже перетянули кисти, я чувствовала, как онемение противно покалывает кончики пальцев.
Я, лягнув своего похитителя, сумела вывернуться, и помчалась в сторону леса, но не успела сделать и пары шагов, как меня повалили на землю, придавив всем весом, и выбив из легких весь воздух. Понимая, что не могу сделать ни единого вдоха, я почувствовала, как темнеет в глазах.
– Не мни ее сильно, Ратор. – Кто-то рядом засмеялся. – Нам перед заказчиком отчитываться.
Меня достаточно бережно подняли, отряхнули, особенно старательно на всех причитающихся девице выпуклостях.
В глазах начало проясняться, и я наконец огляделась.
Доставили меня к старому охотничьему домику. Длинное приземистое здание было выложено диким камнем. Внутри, за мутными слюдяными окнами, теплился свет, вокруг горели факелы, освещая нехитрую утварь.
– Без фокусов больше, дорогая. – Поднявший меня бандит проверил путы, и потащил к двери в домик. – Не доводи до греха!
Дверь открылась, и меня отправили внутрь, подогнав весьма ощутимым шлепком пониже спины.
– Маркус… – Выдохнула я, едва глаза привыкли к свету. – Как у тебя только наглости хватило?…
– Ну ты же не захотела по хорошему. – Самодовольная улыбка исказила мужественное лицо. – Значит будем разговаривать силовыми методами.
– У тебя рука не поднимется… – Я попятилась, натыкаясь спиной на закрывшуюся дверь.
– Поднимется, не переживай. И рука, и все остальное. – Он взял со стола бокал, наполненный густым красным вином, и отсалютовал мне им. – Тебе я тоже советую для начала выпить. А завтра утром поедем к тебе домой, повинимся твоему батюшке, скажем, что любим друг друга. У него выбора не останется, как благословить нас, чтобы скрыть твой позор.
– Какой такой позор? – Я шумно сглотнула, внутренне сжавшись от страха.
– Который мы сегодня с тобой творить будем. – От громко, торжествующе засмеялся, и опрокинув разом бокал в себя, со стуком поставил его обратно на стол. – Пойду рассчитаюсь с наемниками, и побреюсь, что ли… Не гоже свою первую брачную ночь быть со щетиной, колоться буду. Ты тоже подготовься, чувствуй себя как дома.
Он грубо оттолкнул меня от двери и вышел на улицу.
Я сначала метнулась к окну, чтобы посмотреть, куда он пошел, но потом до моего помутненного страхом сознания начало доходить, что времени у меня не так, чтобы много.
Это заставило меня оглядеться. Обычный охотничий домик, достаточно обжитый.
В углу стоит зажженный камин – ночи пока холодные, на полу лежат шкуры, занавесочки на окнах… Особенно занавесочки миленько смотрятся, ага. Стол, два стула, большая кровать, заботливо застеленная какими-то пыльными шкурами. Нет это здесь что ли будет проходить моя первая брачная ночь? Хоть бы приличное постельное белье из дома захватил, что ли…
Я быстро спохватилась, что думаю совершенно не о том, и начала метаться по дому. Конечно, можно чем-то подпереться изнутри, и дождаться помощи, но ждать-то ее не откуда. И их там дюжина сильных мужиков – дверь вынесут на раз. Так что не вариант. А что если…
Я задумчиво уставилась на початую бутылку с вином, подошла, понюхала. Ух, крепкая, зараза, то, что надо!
Я же нужна Маркусу живой, и если что он все-таки попытается спасти меня, а не посватается сразу к Лиз – иначе, так бы и сделал с самого начала, уже б свадебку играли. Значит, нужна именно я. К тому же, надеюсь, сестра уже достаточно далеко. Ну что, будем рисковать!
В углу стояла швабра с ведром, видимо, они к моему приходу тут и полы помыли… о Светлейший, какая забота. Жаль, что я у маменьки выросла такой неблагодарной девицей, и не могу оценить по достоинству их труды.
Половая тряпка была влажной, и не подходила для моих целей. И я, предварительно выглянув в окно, сорвала одну шторку. Льняная ткань была настолько сухой и пыльной, что хрустела на пальцах.
Я быстро намотала занавеску на черенок швабры и слегка сбрызнула ее вином, заодно набрызгала на остальные занавески. При подготовке своей диверсии главная моя задача – не забывать, что я хочу не самоустраниться, а отвлечь Маркуса и его наемников.
Сухая тряпка, смоченная спиртным, загорелась весело, так же весело огонь перескочил на занавески. Жалко, машинной смазки у меня нет. Она дымит так хорошо, густым черным дымом… Эх, мечты-мечты…
Горящие занавески мгновенно залили помещение ярким теплым светом. Это однозначно не тот результат, которого я добивалась, и немного подумав, я ткнула своим импровизированным факелом в крышу. Огонек неохотно переполз с тряпки на сухое дерево, но дальше дело пошло веселее. Главное, чтобы это все не обрушилось на мою голову.
Снаружи послышалась суматоха. Агаааа, забегали, родные, как блохи от полыни…
Я бросила горящую швабру на кровать, сухие шкуры мигом тоже занялись, чадя и отчаянно воняя жженым волосом.
Горло начало першить, и, чтобы не угореть, я опустилась на четвереньки, а затем и просто легла на пол, свернувшись калачиком, в ожидании, когда же меня придут спасать.
Дверь настежь распахнулась. Огонь, получив дозу свежего воздуха, взвился вверх, жадно пожирая все пригодное для себя. Я из-под опущенных ресниц наблюдала, как подбежал Маркус. Он быстро взял меня на руки и вынес на улицу.
Снаружи царил хаос.
Выложенная свежей соломой крыша уже занялась. Лошади, испуганные огнем, поломали привязь и разбежались. Даже запряженные в экипаж лошади сейчас убегали куда-то вдаль, догоняемые одним из наемников.
– Да брось ты эту девку, паскуда! – Кричал кто-то нам в след. – Никуда она не денется от тебя! Туши дом! Сиплый с тебя за него три шкуры сдерет!
– Да расплачусь я с Сиплым за дом! – Отозвался Маркус, укладывая меня на землю. – Поймай нам лучше лошадь!
– Сам лови, полудурок!
Мой "жених" отвлекся буквально на мгновение. Мне этого хватило, для того, чтобы вскочить на ноги, и зайцем метнуться к лесу.
Маркус побежал за мной, но я, подгоняемая инстинктом самосохранения, бежала так быстро, как еще никогда не бегала, поднимая подол платья едва ли не до подбородка. Меня подгоняла отвратительная мысль, что если Маркус меня сейчас нагонит – обещание свое исполнит прямо на месте.
– Стой! Лови ее! – Кричали мне вдогонку.
Где-то сзади послышались выстрелы самострелов.
– Не стрелять! Она нужна живой! Догоняйте! Да что вы за калеки такие? Девку в юбках догнать не можете!
Я же бежала не разбирая дороги, чувствуя, что еще чуть-чуть, и выплюну собственные легкие.
Непроглядная ночная темень не давала мне расслабиться, заставляя маневрировать между деревьев, возникающих из темноты прямо перед моим носом.
Наверное, меня спасало то, что в путь я одела простое не маркое платье, темно-шоколадного оттенка, и преследователи могли меня отследить только что по звуку. А шуму я производила много. На зверя бы на какого не нарваться…
В какой-то момент, я поняла, что не слышу преследователей. Они просто отстали.
Я остановилась, и прислонилась к ближайшему дереву. Ноги потяжелели, словно были отлиты из свинца, и мелко дрожали. Я жадно глотала воздух, чувствуя, что мне его катострафически мало, каждый выдох делался через силу, хотелось вдыхать и вдыхать. Лицо начало гореть огнем, горячая испарина потекла по лбу.
Ноги подкосились, и я медленно сползла по стволу вниз, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле. Что мне сейчас нужно делать? А ничего, дождаться пока рассветет, и попытаться выйти на дорогу. А там я стану легкой добычей для Маркуса. Батюшка еще когда узнает о случившемся… Значит, нужно быть осторожной вдвойне.
Стремительно остывающее после бега тело начало подрагивать от холода, я обняла собственные колени.
Какая же я дура…
Ну сделал бы Маркус свое черное дело, зато на утро отдал бы батюшке на руки. Папенька глядишь бы и не стал меня замуж за него отдавать, пережили бы как-то позор его… А теперь? Что мне делать теперь?
По лицу катились крупные горькие слезы, оставляя за собой на щеках горячие дорожки. Я шумно шмыгнула носом.
– А я все думаю, откуда нынче росы столько. – Послышался рядом мужской голос. – А это кто-то тут специально сырость разводит.
"Догнали" – обреченно пронеслось у меня в голове.
Я подняла глаза, и удивленно моргнула.
Стоящий передо мной молодой мужчина был явно не из шайки Маркуса. Светловолосый, чистый и опрятный. Одетый в простые кожаные штаны и куртку, он, тем не менее держался с особой, военной выправкой. Рядом с его ногой сидел волк. Крупная зверюга оценивающе разглядывала меня спокойными желтыми глазами, словно решая, гожусь я на ужин благородному зверю, или вон, пусть его спутник меня доедает.
– Ты немая что ли? – Снова обратился ко мне мужчина. – Скажи что-нибудь. Как тебя зовут-то?
– Амели… – Неожиданно для самой себя солгала я. В том, что мой собеседник не заодно с Маркусом, я уверена не была.
– Откуда ты, Амели?
– Из деревни… Оттуда. – Махнула я рукой в неопределенную сторону, тут в принципе, куда пальцем не ткни, в деревню и попадешь.
– Да, далеко забралась…
Прервало его тихое ворчание волка.
– Светлые рядом. – Тихо сказал он. – Быстренько поднимайся, я тебя к ним выведу, а сам показываться не буду… Нельзя мне.
– Нет!… – Так же шепотом взмолилась я. – Не пограничники они, бандиты! Они меня похитили, пожалуйста, не отдавайте им!
– Ну хорошо. – Как-то странно посмотрел он на меня. – Пойдем со мной, только чтоб не пугалась и не кричала.
Мы долго шли по лесу, уже начало светать, когда послышалось приглашённые голоса.
Когда мы вышли к поляне, где горел небольшой костерок, я даже удивиться не успела – вроде бы вот, шли себе и шли, ни запаха дыма, ни отблесков, а вышли из-за раскидистого орешника – вот он. И воины вокруг него расположились. Кто сидя, кто полулежа.
– Лион, где ты взял ее? – Раздался голос одного из воинов, из-за костра я не могла его разглядеть. – Немедленно верни на место. Еще нам проблем со светлыми не хватало!
– В лесу я ее нашел. Сидела ревела под деревом.
– А что же у нас, девицы теперь под деревьями гнездятся, как подосиновики? – Заржал кто-то другой. – Давай, прекращай заливать.
– Правду он говорит. – Откуда-то из-за наших спин показался мужчина в военном мундире. – Я с ним был, сам видел эту реву. Гнались за ней, а кто и зачем – это мы разберемся.
У меня мороз по коже пробежал от его взгляда. Такой же спокойный, оценивающий, как у волка что с Лионом был. И глазищи такие же… желтые. Мамочки… Оборотень…
Я шумно сглотнула, прячась от оборотня за спиной у своего спасителя.
– Поздно бояться, красавица. – Тихо, и как-то устало резюмировал он. – Иди лучше у костра погрейся, всю дорогу зубами стучала.
Отступление
Андер Ромм прибыл в пограничный бастион сопровождая своего князя. Граница со светлыми пока была спокойна, и все равно, нет-нет, да случались малые стычки. С ворьем, в основном, разношерстным и неподготовленным, но для того, чтобы навести шороху в пограничных деревнях, их хватало с головой.
Ладно бы грабили, или в полон уводили, так нет. Просто резали. Женщин, детей, стариков. Борцы за чистоту человеческой крови, чтоб их…
Князь Осторий сразу по прибытии со своим казначеем закрылся в кабинете коменданта, тщательно проверяя книги учета, и сверяя каждую копейку, Андер же, занялся тем, что умел лучше всего – муштрой.
Будучи главой тайной службы, а заодно и молочным братом князя, он часто сопровождал его на подобного рода выезды, тем более к границам, где частенько выходил на вылазки с простыми солдатами, чтобы размяться, и так, на всякий случай – от простых людей и нелюдей можно услышать много, особенно если не рядом не вертятся уши вышестоящего начальства.
Эта вылазка по началу не отличалась ничем от всех предыдущих – объехали деревни, стали лагерем поближе к границе, чтобы с утра отправиться обратно. Все было как обычно. Но странное, гнетущее чувство беспокойства все равно не давало Андеру покоя. Словно он что-то пропустил, и оно цеплялось за сознание.
Ближе к полуночи ветер принес в лагерь запах огня. Не костра, и не печного дыма. Так могло пахнуть только пепелище.
– Я пойду проверю. – Встал он, скидывая рубаху, и складывая ее в кустах под деревом – не гоже генералу перед солдатней чреслами трусить, даже если для дела.
– Я с тобой. – Вызвался Лион – молодой еще оборотень, не переживший свое первое обращение.
Мужчина коротко кивнул, и скрылся в зарослях орешника, принимая вторую форму.
Они намеревались просто посмотреть, что происходит. Если эти люди своих жгут, то и вражеские селения им на один зуб. А с появлением самострелов они стали практически неуязвимы. Темнейшая побрала бы того гения, который их придумал.
Андер раздраженно фыркнул.
Они долго блуждали по лесу, когда услышали тихие всхлипы. В форме волка Андер слышал и чувствовал запахи гораздо лучше, чем в человеческой, и сам повел Лиона за собой.
О том, что размазывающая горькие слезы по лицу девица с пепелища – сомневаться не приходилось. Слишком отчетливо от нее пахло дымом и жженым волосом, сама вроде бы целая, и то хлеб.
Девица жалась к своему дереву, словно оно могло спасти ее. Продрогла, и выглядела, откровенно говоря, жалко. Представилась некой Амели с ближайшей деревней, махнула рукой в непонятную сторону. Мутная, в общем, девка.
Да и не похожа на деревенскую, не смотря на простенькое добротное платье. Чистая красивая речь, осанка, запах.
От деревенских девок пахло тяжелой работой, навозом, потом. От этой, несмотря на весьма потрепанный вид и прилипший запах дыма, все равно пахло дорогим мылом, и легкими, едва уловимыми духами.
Лион, судя по всему, на месте решил выпытать у девицы, кто она, и откуда, когда вдали послышались звуки погони.
– Светлые рядом. – Тихо, на грани слышимости сказал он девице. – Быстренько поднимайся, я тебя к ним выведу, а сам показываться не буду… Нельзя мне.
– Нет… – Вроде бы не выкрикнула, а в глазах такой первобытный ужас, что даже Андера пробрало. Так не за ворованные цацки боятся, а за шкуру свою единственную.
Оборотень едва уловимо кивнул Лиону, чтобы брал девицу с собой, в лагерь. В крепости разберемся, кто такая и откуда. Если ничего серьезного, или из под венца сбежала – подвести к границе, всыпать ремня, да сдать родителям на руки. Пусть и они всыпят, чтоб по вражеским территориям почем зря не бегала.
Глава 4.
Вопреки моим самым смелым ожиданиям, меня не вывели к границе, и не отправили на все четыре стороны.
Мы ехали через лес, который я как ни старалась представить себе зловещим или темным, на крайний случай, дремучим, таковым быть не собирался.
Лошади от оборотня не шарахались, не били копытом, и не косили на него налитым кровью глазом, как в сказках, которые нам рассказывала маменька. Наоборот, приземистая лошадка в яблоках, на которую меня бережно посадили, то и дело тыкалась бархатистым носом в плече своему хозяину.
Все мужчины шли спешившись, неспешным шагом, то и дело тихо переговариваясь между собой. Меня словно и не замечали. Складывалось впечатление, что спрыгни я с лошади, и припусти зайцем в лес – ухом не поведут. Но, во-первых, в какую сторону бежать я уже даже не представляла, а во-вторых, разум мне подсказывал, что среагируют они быстро, и дальше я поеду уже связанная.
Солнце уже приближалось к зениту, когда мы вышли к крепости.
Вот она-то моих ожиданий и не обманула – мрачная каменная махина с выглядывающими из бойниц орудиями величественно возвышалась над лесом.
– Все, Рёва, приехали. – Оборотень подал мне руку, когда мы въехали в крошечный вытоптанный дворик, помогая спешиваться. – Дальше пойдешь ножками.
Он поймал какого-то юнца за рукав, и быстро дал указания:
– Найди девице отдельные покои. И чтоб жалоб от нее я не слышал.
Парнишка понятливо кивнул, и поманив меня рукой, скрылся за ближайшей дверью. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Мы шли темными коридорами, несмотря на внешнюю мрачность, и какую-то основательность, изнутри крепость была очень чистой. Ни одной паутинки, ни одной пылинки, прямо таки вылизанной изнутри. И по-военному лаконичной. Никаких излишеств.
Я, откровенно говоря, думала, что покои мне предоставят на втором этаже, ну в крайнем случае, в башке, но мы все дальше спускались вниз. В темницы. Да, жалоб он действительно отсюда не услышит.
Мне предоставили крайние "покои", поближе к выходу, с единственным окошком где-то на уровне земли.
Пустой каменный мешок с нарами. Антуражу добавляли цепи с кандалами, свисающими со стен.
– Сейчас придумаем удобства. – Парень принюхался. – И бадью с горячей водой принесем.
Нет! Каков нахал! Я чуть не задохнулась от возмущения.
Но, по крайней мере, мне явно указали на мой статус в этом приветливом заведении. Пленница. Ни больше ни меньше. Интересно, что они хотят от дочери зажиточного крестьянина, коей я, скорее всего, выглядела? Выкуп? Так не похожи они на бедствующих.
Я так и стояла посреди каменного мешка, гордо названного отдельными покоями, пока не появился мой сопровождающий. Он тащил перину и постельные принадлежности, следом за ним двое крепких молодцев несли бадью, и пару ведер с водой. Ну, не на голых досках мне спать – и на том спасибо. А еще мне принесли ЗАНАВЕСОЧКИ, которыми можно было прикрыть окошко в стене и решетку в двери, чтобы я могла уединиться сама с собой, так сказать… Нет, ну какие заботливые мужики мне попадаются в последние сутки! Прям придраться не к чему!
Мне потребовалось примерно четверть часа, чтобы привести себя в порядок, и переодеться в длинную сорочку до пят, потому что платье мое действительно попахивало кострищем и жженым волосом, а после чего, не дожидаясь, пока меня покормят, залезла под одеяло.
После бессонных и насыщенных на события суток спать не получалось. Несмотря на дикую усталость, в глаза словно песка насыпали, и долгожданный сон так и не уносил мое бедное сознания в свои дальние дали. Я не знаю, сколько я так провалялась в болезненной полудреме, но по ощущениям – не долго.
Однако, когда я поняла, что лежать мне уже не в моготу – на окном уже занимался закат, раскрасивший низкие облака в персиковые оттенки. Я встала, прошлась, шлепая босыми ногами по каменному полу, попыталась подергать ручку, особо я не на что не надеялась, просто от нечего делать.
Дверь, к моему удивлению, легко поддалась. Можно было бы подумать, что ее забыли запереть, но в коридоре на штыре для ключей висели плечики с простым, добротным платьем из темно-синей шерсти. Не иначе в деревню за ним кого послали, иначе откуда оно в пограничной крепости?
Меня все сильнее поражал сюрреализм происходящего. Темные представлялись мне кровожадными монстрами, не знающими ни пощады, ни жалости. Последняя война, прогремевшая с ними задолго до моего рождения навсегда отгородила их от нас четкой границей.
Когда-то очень давно, все народы жили в мире. Настолько, насколько это возможно. Всюду стояли сдвоенные храмы для Светлейшего и Темнейшей, они должны были олицетворять мир, как единое целое. Но потом темным стало мало того, что они имеют – они хищники, ночные охотники. Оборотни, вампир себя права в Темнейшую ночь выходить на охоту, резать людей, пить кровь. Кто-то скажет, что это же всего одна ночь в году… но только до тех пор, пока эта ночь не коснулась его близких.
