Текст книги "Ты не поедешь на отбор! (СИ)"
Автор книги: Яна Спасибко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
И так мерзко ему стало на душе, что он в порыве признался Анне:
– Анна… Я хочу чтобы вы знали, я не угрожал вашему отцу ни вашим убийством, ни увечьями. Более того, пообещал, что пока вы находитесь в моем доме – будете под моей личной защитой. Никто не посмеет причинить вам вреда.
Сказал он это скорее для себя, чем для нее, чтобы не чувствовать себя чудовищем и мучителем.
А она сбежала. Не поверила? Испугалась?
Глава 6
Первые два дня пролетели более менее спокойно, лишь нарастающее беспокойство Элики давило на меня и напрягало обстановку в целом.
На третий день, стоило Андеру отъехать по какому-то срочному делу, в поместье разразился безобразнейший скандал.
Поводом этому скандалу послужило то, что во время завтрака Милени обратилась ко мне с просьбой сходить с ней в сад и рассказать про птиц.
Не сказать, чтобы я знала о них много, но примерно в ее возрасте я увлекалась рисованием, и мы с отцом подолгу разглядывали каждую пташку на ветвях деревьев, знали птичьи голоса, кто что ест, и кому какое перо принадлежит.
– Дева Милени. – Элики поджала и без того тонкие губы. – Если вы хотите узнать что-то новое, вы должны прилежно учиться и слушать учителей. А не слушать фантазии моей новой помощницы.
– Отчего же фантазии? – Спросила я, нарочито спокойно, силясь подавить в себе вспышку негодования, дабы не выяснять отношения при ребенке. – Дева Милени рассказывала про птиц учителю естествознания, и он похвалил ее глубокие познания в орнитологии.
– Орнитологии. – Она презрительно скривилась. – Зачем юной деве забивать свою прелестную головку такой чушью? Что она будет делать с этим знанием?
– Не стоит забывать – помимо того, что Милени – юная дева. – Я сделала глубокий вздох, отчасти понимая, что что бы сейчас не сказала – не буду услышана закостенелым умом гувернантки. – Она еще и ребенок. И это нормально, и даже хорошо, что она проявляет любознательность. Сейчас она закладывает фундамент…
– Вы меня утомляете, Дева Анна, своими разговорами. – Элики решительно отмахнулась. – Оставьте свое вольнодумие деревенщине вроде вас. Мы же с Милени девы другого порядка. Мы должны блистать.
И таким мечтательным мне показался ее тон, что я поняла – ни разу не соврала Инала, когда говорила, что метит гувернантка на место Дивы Ромм. И так мне обидно от того стало. В первую очередь за маленькую девочку, которую взрослые бессовестно используют в своих играх словно пешку, а она сидит, ковыряет ложкой варенье, пока Элики на нее не смотрит, и не понимает, что происходит.
– Вы абсолютно правы. – Я выдавила из себя свою самую обворожительную улыбку. – Девы должны блистать, в том числе и умом. Вот Дева Милени сегодня по утру получила похвалу от учителя естествознания. Хотя, раньше, к его предмету интереса не выказывала. Наверное, потому что старая гувернантка уже не справлялась со своими обязанностями. Это ж так тяжело, имея целый штат учителей уследить за одним ребенком.
Сказала, и тут же пожалела об этом, смотря как лицо Элики пошло пятнами.
– Кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать! Крестьянка без роду и племени, о котором никто и никогда не слышал, без рекомендаций, заявилась в этот дом, и теперь будешь устанавливать тут свои порядки?!
Она не говорила. Она кричала. Звуки ее голоса резали слух.
– Милени, подойди к Инале, и попроси ее умыть тебя. – Я положила девочке руку на плече, и проследив, чтобы она вышла, посмотрела на Элики. – Порядки в этом доме установлены задолго до нас с вами. Если вы сомневаетесь в моих рекомендациях – спросите у лэрда. Уж он-то их видел. Как и другие мои документы.
Я встала, намереваясь гордо уйти из обеденной залы, дабы проверить, что Милени действительно пошла искать Иналу, а не убежала играть, как есть, с испачканной вареньем моськой. Продолжать конфликт с Элики не было никакого желания. Папенька всегда меня учил – что для ссоры нужно два дурака. Я же себя дурой не считала.
– А что он еще видел? – Прилетело мне в спину издевательское.
– На что вы намекаете, достопочтимая дева. – Я развернулась на каблуках.
– Ясное дело что. Вы явились с ним ночью в поместье. Не днем, и в экипаже, как приличествует уважающей себя Деве, а в сопровождении мужчин, верхом! Да тут козе понятно, где он тебя подобрал, и с какой целью привез!
– Увы, мне не понятна ваша логика. – Я скрипнула зубами. – Потому что я – не коза.
Лицо у Элики было такое, что она бы сейчас дикой кошкой вцепилась мне в волосы. Остановил ее управляющий, явившейся, судя по всему на звуки скандала.
– Дева Элики. Дева Анна. – Он приветствовал каждую из нас учтивым кивком головы. – Вынужден призвать вас обеих к порядку.
Я устыдилась и быстрым шагом вышла из обеденной залы.
Андер снова направлялся на границу. К тому самому месту, на котором он впервые увидел Анну.
Еще вчера вечером ему пришел ответ на письмо к ее отцу, и Андер Ромм срочно выдвинулся на место встречи.
Он не опасался ловушки – эту границу знал как свои пять пальцев. И мог скрыться даже от загонщиков. Дайте только минуту обернуться – и ищи-свищи волка в лесу.
Время было назначено на закате.
Он прислонился спиной к дереву, ожидая того, с кем будет договариваться, и планируя, в каком ключе будет вести беседу. Запугивать он никого не хотел. Более того, собирался по возможности решить ситуацию миром. Он импонировал стойкой девушке и ее упрямству, касающемуся защиты собственной семьи.
Сначала Андер услышал шаги. Не грузные, и тяжелые, какими он себе их представлял, но достаточно легкие. Чеканные.
Он открыл глаза, и увидел, как из-за ближайших деревьев к нему выходит мужчина.
Имперский мундир сидел как влитой, а яркие цвета мундира, возможно, и должны были придать ему вид лихой и опасный, Маркусу же он показался просто удобным – целиться в такую мишень из кустов было милое дело.
– Все-таки Илья отписал императору? – Андер скривился. – Почему прислали только тебя на мою поимку?
– Никто никому не отписывал. – Имперец с легким отвращением рассматривал оборотня. – Я перехватил письмо, адресованное ему… И у меня для тебя есть деловое предложение.
– Я весь внимание.
– Чертежей у меня, как ты понимаешь, нет. – Имперец демонстративно похлопал себя по карманам. – Но и Илья их на Анну не изменяет. Расстроится конечно, погорюет. Но дочери-то у него две. А сын – один.
– Резонно. – Согласился Андер, прикидывая, что такой исход событий тоже вероятен. – И что ты предлагаешь?
– Я меняю Анну на мальчишку.
Оборотень призадумался на мгновение, прикидывая, что как бы Илья своих детей не любил, но он – человек, а люди особенно сильно трясутся за своих наследников. За мальчиков.
– Хорошо. – Неспешно согласился он. – И где гарантии, что я приведу Анну – а тут не будет ваших солдат?
– Не будет. – Солдат неприязненно посмотрел на Андера из-под черных бровей. – Я могу клятву принести.
– Клятва – это хорошо. – Согласился Андер. – Какая тебе со всего этого выгода?
– Анна – моя невеста. Мы любим друг друга. Собирались пожениться в середине лета. Все карты спутал этот отбор. Будь он неладен. – Выглядел имперец действительно раздосадованным. – Илья как получил письма от императорского двора, сразу велел дочек в столицу собирать, мол, нечего им прозябать за уездными офицерами.
Андер прокрутил информацию в своей голове, и оценив ситуацию, решил, что тоже бы не отдал свою дочь за подобного типа. Слишком идеальный, сахарный. А внутри – пустой. И отца Анны он тоже понимал. Девы молодые, влюбчивые, падки на яркий мундир. Умнеют только с возрастом, но становится слишком поздно.
– Хорошо. – Он словно не хотя оторвался от ствола дерева, протягивая руку имперцу. – Давай клятву.
Имперец пожал руку, и глядя в глаза Андеру, произнес:
– Я, Маркус Лотсгорд клянусь, что приведу через три дня Алоиза Милануа, без сопровождения.
– Я, Андер Ромм, принимаю твою клятву, и клянусь, что приведу через три дня Анну Милануа.
Оборотень не знал, кто скрепил сделку, Светлейший или Темнейшая, но почувствовал, как божественная сила прокатилась по загривку, поднимая самые маленькие ворсинки.
Андер вернулся под утро. Не думаю, что в его духе было распространяться с домашними о делах, которые он вел, но к завтраку он спустился в весьма хорошем расположении духа.
Элики меня гордо игнорировала, лишь изредка, демонстративно давала мне мелкие поручения, касаемые молодой девы, дабы показать лэрду, что спуску она своей помощнице не дает и ребенок под надлежащим присмотром. Сама же, сев к нему поближе, рассказывала об успехах в учебе у юной дивы. Учитель естествознания ее хвалил вот намедни. Слушать противно.
Андер слушал ее со спокойным интересом, с гордостью посматривая на дочь, а когда Элики, наконец замолкла, позволяя прислуге унести пустые тарелки, обратился ко мне.
– Дева Анна. – Выглядел он не то, чтобы счастливым, но вполне довольным жизнью. – Жду вас в своем кабинете. Безотлагательно.
И, подавая мне пример, встал из-за стола.
– Присаживайся. – Он указал мне на кресло, стоило двери за моей спиной закрыться. – Мне пришел ответ на письмо, что я отправлял. Положительный.
Я похолодела. Ожидаемо, что отец поверил в написанное, но я до последнего надеялась что он проявит благоразумие и хладнокровие.
– Не бледней так. – Он позволил себе легкую полуулыбку. – Все складывается на редкость удачно. Как для тебя, так и для меня. В общем, будь готова сегодня же после обеда, отправиться в путь. Дорожное платье уже лежит в твоей комнате.
Да подавись ты своими платьями, тьмы порождение!
– Это все? – Ледяным тоном спросила я.
– Да, можешь идти. – Он прекратил улыбаться, а голос его стал каким-то печальным.
Возможно, он хотел сказать что-то еще, но я быстрым шагом покинула его кабинет. Гори ты темным пламенем вместе со своим князем его гениальным планом!
Я быстрым шагом прошла мимо Элики, совершенно случайно прогуливающейся мимо кабинета Лэрда. Она одарила меня торжествующей улыбкой, но сказать ничего не успела.
Я быстро сбежала на первый этаж и вышла в сад.
Погода стояла на мерзость хорошая.
Ласковое июньское солнце уже припекало голову, но по утреннему свежий ветер не давал жаре войти в права.
Я почти бежала по выложенным диким камнем дорожкам, чувствуя, как спину прожигает взгляд оборотня.
Я обернулась. Окна его кабинета как раз выходили на сад, отражающееся от них солнце не позволяло разглядеть, стоит за ними кто-то или нет.
Дорожки расходились, петляли между клумбами и ажурными коваными лавочками, не позволяя нигде скрыться от лишних глаз – куда ни глянь – все как на ладони.
– Что за сад такой. – Ворчала я себе под нос, просто чтобы дать вызод накопившемуся раздражению. – Захочешь удавится – и негде!
– Это ты из-за ссоры с Элики? – Раздался из-за спины знакомый голос.
Темнейшая бы побрала эту Иналу! Кто ж так подкрадывается!
– Не бери в голову. – Горничная обошла меня по кругу, в руках у нее была корзинка с зеленью. – Эта упырица любит чужую кровушку попортить, вот и вцепилась в тебя. Она нам, конечно, всем уже как кость поперек горла, но давиться из-за нее до сих пор никто не собирался. Сильно тебе до лэрда досталось?
Смотрела она на меня сочувственно так, проникновенно.
– Что, уже все знают? – С горечью спросила я.
– Да уж конечно. – Инала фыркнула. – Подслушать у Элики не вышло, о чем вы говорили, но она видела, как ты выскочила из кабинета лэрда, словно ошпаренная. Ты не бери в голову, он справедливый, и отходчивый.
– Меня, это, пожалуй, уже не касается. – Я подавила тяжкий вздох. – Сегодня в обед я уезжаю.
– Крепко эта змея тебя оболгала. – От удивления зрачки Иналы стали вертикальными, словно у кошки, однако, быстро вернулись в норму. – В воровстве, небось обвинила? Так мы сейчас быстро восстановим справедливость? Я надеюсь, на самом деле ты ничего не брала?
– Даже и не думала. – Я хмыкнула, не удержавшись, и сказала, что первое в голову пришло: – Якобы я на Деву Милени плохо влияю.
– Вот змея! – Инала поудобнее перехватила корзину. – Конечно, влияешь. За последние несколько дней ребенок ожил. А ей, этой упырице, удобно, чтобы Милени была послушной куклой. Вот она и оговорила… Ну хочешь, я сама поговорю с лэрдом? Я, даром, что горничная, но к своим людям он прислушивается.
– Не стоит. – Поспешила запротестовать я. А то, действительно поговорит. Чувствую, первая по шапке получу. – Мне уже поступило предложение от другой семьи… более демократичных взглядов.
– Ну ладно. – С сожалением протянула она. – Но если надумаешь – обращайся.
Из поместья мы выезжали не чтобы в обед, но ближе к трем часам.
Андер всю дорогу пытался как-то заговорить меня, и вообще старался держаться поближе, боялся, что я рвану в лес, видимо, стоит ему отвернуться.
Скрывать не стану, такой соблазн у меня был. Но умом я понимала, что беречь он меня будет пуще зеницы ока, и не даст мне сгинуть в незнакомом дремучем лесу.
На привал не останавливались. Если мне память не изменяла – тут крепость пограничная совсем не далеко, всего-то в дневном перегоне.
Из разговора с оборотнем я поняла, что сделка (слово-то какое отвратительное) назначена через два дня. И чего было спешить, спрашивается? Быть может, я за день и нашла бы выход из ситуации. Однако, даже в это верилось слабо.
– Милени начала к тебе привязываться. – Пояснил оборотень, горестно вздохнув. – Плохая была идея представиться гувернанткой. Сказала б просто – гостья, родственница.
И столько укора было в этих словах. Я даже невольно устыдилась. Милени было жалко. Андера – ничуть.
Андер гнал лошадей, словно за нами гналась Темнейшая лично. Это не было похоже на неспешную рысь, которой мы добирались до его поместья.
Возможно, это было связано с тем, что ему не терпелось от меня наконец избавится, возможно – чтобы у меня не было возможности подумать над побегом.
Когда лошади вынесли нас к воротам сторожевой крепости уже стемнело. Она мрачно возвышалась над массивом леса, тускло освещая округу скудным светом из окон-бойниц.
– Опять в темницу посадишь? – Я скривилась.
– В покои князя. – Он как-то странно посмотрел на меня. Я даже не сразу поняла – шутит или нет.
Не шутил.
Меня действительно поселили в княжеские покои, которые были соединены маленькой неприметной дверкой с покоями самого Андера. Запирать и отдавать от нее ключ он отказался. Однако, от входной двери ключи выдал.
– Здесь люди служат по большей части проверенные. – Объяснил он. – Но и молодняка хватает. Ты в крепости – единственная женщина, так что лучше перестраховаться.
Я тоже подумала, что лучше перестраховаться и подперла дверь раздора черенком от метлы.
На чем меня и оставили в покое.
Сначала, я, как прилежная пленница, конечно попыталась заснуть, но сон не шел, несмотря на насыщенный событиями день и тяжелый дневной перегон.
В голову лезли дурные мысли. Как отец решился поставить под удар всю семью? Или, быть может, он сообщил императору о моем похищении? Нет, так быстро имперский легион не приехал бы на подстраховку. Есть, конечно, и пограничные легионеры, но и им пока придет приказ…
Я перевернулась на бок. Дурные мысли последовали за мной.
Как долго отец сможет скрывать то, что отдал чертежи самострелов врагу? Несколько месяцев? Недель. Потом нас всех повесят как предателей.
От этой мысли у меня волосы начали вставать дыбом. Нет. Я никак этого не могу допустить! Мой отец умный человек, но он сейчас ослеплен горем, не может рассуждать здраво.
Я откинула одеяло и свесила ноги вниз. Голые камни обжигали холодом босые ноги. К пальцам начал липнуть песок. Плохо полы метете, господа служивые. В княжеских-то покоях.
Прокравшись на цыпочках к смежной двери, я приложила к ней ухо. Ни шороха. Возможно, лэрд Андер уже спит, а возможно, еще даже не пришел в свои покои. Оба варианта меня устраивали одинаково.
Я стараясь не шуметь, надела амазонку, тихо радуясь такой заботе со стороны оборотня – в юбках мой план точно бы провалился, старательно продумывая план бегства.
Выйти через парадный вход – не вариант. Только если я хочу, чтобы меня поймали и вообще на цепь посадили. Я не хотела.
Я посмотрела в окошко-бойницу в своих покоях. Узкий квадрат в стене не позволил бы взрослому мужчине пролезть в окно. А мне?
Я, эксперимента ради, открыла ставни и высунулась в окно по пояс, старательно не думая о том, в каком положении застанет меня Андер, если все-таки застряну. Поерзала – не должна застрять. Заодно оценила расстояние до земли. Со второго этажа было прыгать не то, чтобы страшно, но опасливо.
Более того, из окна я все равно спущусь во двор. Ворота, конечно, не помеха, а вот часовые на них – вполне себе.
Устраивать снова пожар не хотелось. Отчего-то мне верилось, что в крепости с дисциплиной построже, чем у шайки, нанятой Маркусом. И без присмотра меня не оставят.
А что если?
Во двор можно попасть множеством способов, не обязательно через окно. Особенно, если к этому окну внимание привлечь.
На главном выходе стоят стражи. А на выходе из кухни? Вряд ли. Насколько я помню, крепость не на военном положении. Для Андера я все еще благородная дева, способная только цветочки вышивать. Особенно, если посмотреть во что воспитывают его дочь – вряд ли он ожидает от меня подлянки.
Немного подумав, я снова скрылась в комнате. Спуститься из окна мне помешала бы амазонка. Сшитая по всем стандартам, она старательно закрывала ноги, заставляя их путаться в подоле даже при простой ходьбе. Отпороть мне его было нечем, а оторвать – банально не хватало сил. Спускаться вниз по скользкой каменной кладке в этой конструкции я бы точно не решилась.
Придется импровизировать.
Я приоткрыла свою дверь и мышкой выскользнула в слабо освещенный коридор. Сапожки из мягкой кожи позволяли мне почти бесшумно двигаться по каменному полу, и это почти бесшумно меня могло выдать, отчего двигалась я все медленнее и аккуратнее – эхо тихих шагов, казалось, набатом раздавались по всей крепости. А стук моего сердца, наверное, слышен даже за пределами.
Но в коридорах было тихо. Лишь раз я увидела сторожевых, стоящих у главного входа, но мне в ту сторону и не надо было.
Расположение столовой я помнила хорошо. Она встретила меня гулкой пустотой. Помня об осторожности, я пробиралась к заветной дверце на кухню по стеночке, старательно придерживая руками тяжелый подол, чтобы не смести на пол ничего громкого.
На кухне меня ждал сюрприз.
Сюрприз, тихо бурча себе под нос, мыл посуду, которой была еще целая гора.
Ждать пока он справится я никак не могла – боялась, что меня с минуты на минуту хватятся, хоть и надеялась, что Андер потерял бдительность.
Кухонная дверь была раскрыта, и моему взору открывалась конюшня с низкой, покатой крышей, на которую можно взобраться через бочку с водой, стоящую рядом. А с крыши уже можно было сигануть через стену и поминай как звали.
Припасов я брать с собой не собиралась. Вообще, собиралась бежать налегке, и как можно дальше. Возможностей сгинуть в лесу у меня будет более чем достаточно. По крайней мере, я на это надеялась. Ох, прости меня, папенька, дочь свою непутевую. Но не могу я допустить этого непотребства, что сделкой взаимовыгодной зовется.
Оборотень посудой гремел достаточно громко, что давало мне шанс прошмыгнуть мимо, однако, и оборачивался достаточно часто, чтобы отнести что-то на место. И пройти-то надо мимо него вплотную. Я закусила губу, решаясь, уже мысленно взвешивая в руке сковороду, свежевымытую, чистенькую, блестящую. Она как раз стояла с самого края, призывно выставив в мою сторону длинную деревянную ручку. Я взвесила снаряд в руке.
Андера подвело то, что он сутки не спал.
Стоило, наверное, сначала отдохнуть в своем поместье, а затем отправляться в путь. Но его гнало вперед какое-то дурное предчувствие.
Анна казалась ему весьма здравомыслящей девицей, пожалуй, даже слишком. Скользило в каждом ее движении что-то неправильное. В каждый ее взгляд был оценивающим, настороженным, словно она прикидывала, как бы половчее извернуться, да его, Андера, побольнее ударить. Наверное, именно поэтому, когда он увидел, как его дочь, единственное существо, которое он любил безоговорочной любовью, тянется к новой обитательнице замка, решил побыстрее Анну увезти.
Сквозь сон он слышал и тяжелое дыхание Анны, которая ворочалась в постели и никак не могла заснуть, и как она встала, начала ходить по комнате. Но проснулся он не от того. От тишины. Прислушался. Даже дыхания не слышно.
Мужчина встал и подошел к двери, прислушался. Тишина. Постучал в дверь. Прислушался уже другим, волчьим чувством. Ни дыхания, ни биения сердца, ничего.
Отчего-то стало смешно. Пожалуй, он был бы удивлен, если бы девчонка не попыталась сбежать.
Я поняла, какую ошибку совершила, стоило мне лишь сигануть через стену. Одной Темнейшей известно, что за ней. Колья? Обрыв? Река? А не все ли равно?
Тем не менее я поспешила сгруппироваться.
Но не удачно – удар о землю был достаточно ощутимый, зубы клацнули, до крови прикусив язык, дыханье выбило.
Я лежала на земле, не в силах даже сделать вдох. Но страх и осознание того, что меня скорее всего уже хватились, гнал вперед.
Тело перестало слушаться, и потребовалось большое усилие, чтобы подняться на ноги и пойти вперед. Страх накатывал на меня волнами, мешая мыслить здраво, но неумолимо гнал меня вперед. Я то и дело останавливалась, чтобы прислушаться к лесу. Но погони пока не слышала. Однако, это не означало, что ее не было, я прекрасно помнила, с какой легкостью оборотни передвигаются по родному лесу. Чтоб их демоны драли!
Зато за собственным дыханием и бешеным стуком сердца я услышала журчание воды.
Топиться было крайней мерой, но и этот вариант я рассматривала, как вполне реальный. Основной моей задачей было пойти по воде, чтобы сбить след. Сработает ли это с оборотнями, я не знала, но помнила, как отец рассказывал, что лисы так «сбрасывают с хвоста» охотничьих собак.
Мои силы были на исходе, и все же я смогла сделать рывок, а точнее, кувырок через кусты.
Река была широкой. От зеркальной глади воды поднималась дымка тумана.
Я прикинула направление, и предположила, что передо это Чиринка. Если так, то хорошо. Можно пойти вверх по руслу, и выйти на границу с родными землями. Только вот и Андеру, когда он меня хватится, даже след не нужно будет брать.
На принятие решения у меня были считанные мгновения, и я начала судорожно раздеваться.
Одежду было бросать жалко, но и взять с собой я ее не могла. Переплыть такую широкую реку очень сложно. А в намокших тяжелых юбках станет невозможно.
С другой стороны, всегда есть возможность слеч с пневмонией, но я об этом подумаю потом. До светлой границы не так уж и далеко, а там можно будет попробовать и костер разжечь.
Зябко передергивая плечами и кутаясь в нижнюю сорочку из тонкого льна, я сделала первый шаг в воду, и чуть не закричала. Разгоряченную кожу ступней обжгло родниковым холодом, а речной ил мерзкой жижей просочился сквозь пальцы ног.
Сразу же возник соблазн одеться обратно, но я отогнала эту мысль, и быстро зашагала вперед.
Шаг. Еще шаг. Вода уже дошла до серединры бедра, и я морально готовилась нырнуть, чтобы не оттягивать неизбежное.
Глубокий вдох, звук ломающихся веток где-то на перефирии слуха, и сильный удар с боку сбил меня с ног, выбив из легких воздух.
Мы отлетели ближе к берегу, и плюхнулись на мелководье. Вода смягчила удар, однако, я почувствовала, как противный прибрежный ил пропитывает нижнюю рубаху и касается кожи.
– Ты совсем сдурела? – Наконец подал голос Андер, навалившийся на меня, и все еще закрывающий мне рот ладонью. – Я тебя сейчас отпущу, если ты пообещаешь не кричать.
Я послушно прикрыла глаза. Оковы страха и отчаяния не давали мне пошевелится, хотя я и понимала, что реального вреда он мне не причинит. Наверное, я даже немного жалела об этом. Умирать было страшно, да и что уж говорить, не хотелось бы, вообще-то. Но я устала бояться, хотела побыстрее прекратить этот шантаж, пусть и ценой своей жизни.
– Эй, ты что, разреветься собралась? – Даже удивился он, отстраняясь, и плюхаясь рядом. Меня обдало грязными брызгами.
– Не могу сказать, что не понимаю тебя. – Тут же смягчился Андер. – Я тоже готов умереть за благополучие своей семьи. И не думай, что происходящее доставляет мне хоть каплю удовольствия. Мне искренне жаль твоего отца, но сейчас под вопросом безопасность моих близких. Пойми, самоубийство – не выход…
Нет, он что, теперь нотации мне будет читать?
– Да не собиралась я топиться! – Я резко села, встала, и, мотнув со зла ногой, обдала оборотня вонючим илом. Ледяной ветер тут же сообщил мне, что в воде было не так уж и холодно. Я просто не хочу быть разменной монетой в ваших играх! А если б и потонула – так даже лучше! Вы бы лишились единственного козыря!
Я ждала, что он сейчас рассердится, начнет кричать, возможно, даже ударит меня. Но этот нахал запрокинул голову, и от души рассмеялся.
– Вам смешно?
– Еще как, маленькая смелая птичка. Не лишились бы.
– Отчего же?
– Я бы тогда просто отписал твоему отцу, что его чадушко изволило отбыть к Светлейшему на поклон, и мы будем глумиться над твоим трупом пока он не выполнит все наши условия. Кстати, так даже меньше неприятностей доставила бы… – Он сделал вид, что задумался. – Может, тебя прямо сейчас и притопить тут?
– Да вы… – следующие пару минут он с одухотворенным лицом слушал все, что я думаю о нем, его близкой и дальней родне, и их семейных отношениях.
– Дева Анна, вы удивительны и многогранны как алмаз. – С ехидством сказал он, когда мой словарный запас поиссяк. – Но эта грань мне не очень нравится.
– Да ну вас! – Я резко развернулась на пятках, едва не поскользнувшись и не плюхнувшись в воду, и уверенным шагом пошла в сторону леса.
– И куда ты идешь?
– От вас подальше! – Через плече кинула я.
– Если в сторону замка – то настоятельно рекомендую одеться. – Я услышала, как он медленно встает из воды. – Потому что, во-первых, ты рискуешь замерзнуть по пути до смерти… – он сделал пауза, словно о чем-то задумался. – А, во-вторых, не стоит показываться в замке юной деве в таком виде. Бойцы могут не так понять.
Я залилась густой краской. Вот же, нахал! Но все же остановилась.
– Тогда отвернитесь. Мне нужно переодеться в сухую одежду.
– Вот это здравая мысль. – Согласился он. – Я буду ждать тебя здесь. Только прошу, не делай больше глупостей.
Я не стала на это ничего отвечать. Только подобрала свою одежду, и, скрывшись за кустами шиповника, начала стягивать с себя мокрую и грязную нижнюю рубаху.
– Анна, ты только скажи мне. Неужели ты считаешь, что тебе здесь кто-то желает зла?
Я выглянула из своих кустов, чтобы убедиться, что оборотень не подглядывает. Но он сидел спиной ко мне, смотря мерное течение реки.
– Я уже не знаю, чего от вас ждать.
– Зря. Нам нечего от тебя скрывать. Представляю, что вам там наговорили про темных, и все же прошу тебя поверить, что мы не звери. Весь этот фарс спасет множество жизней, как со стороны светлых земель, так и с темных.
Я слушала его и быстро одевалась, чтобы не продрогнуть до конца, и под конец этого монолога вышла из кустов, завязывая мокрые грязные волосы в неаккуратную гульку на затылке, чтобы не намочить одежду. Однако, капли воды все равно единичными ледяными дорожками скатывались мне за шиворот.
Андер обернулся, и, удовлетворившись моим видом, встал.
– Я тебе скажу даже больше. – Продолжил он, подходя ко мне. – У князя есть для твоего отца еще более выгодное предложение. Вы всей семьей можете переселиться в темные земли.
– И бросить свой дом?
– Придется выбирать между домом и жизнью. Кроме того, никто не предлагает вам пустой участок земли. В наших же интересах, чтобы мастер уровня твоего отца жил со всем возможным комфортом.
Оборотень подошел ко мне настолько близко, что я кожей почувствовала холод, идущий от его мокрой рубахи, и я хотела было отшатнуться, но он не дал мне этого сделать, схватив меня за руку чуть повыше запястья.
– Я послал гонца на границу. Обмен должен был состояться завтра, когда мы отдохнем с дороги, но я не знаю, что еще ты выкинешь, и поэтому не готов рисковать. Прости.
Отступление
Анна действительно поразила его своей готовностью идти до конца. Приятно ли? Он не уверен.
Но Андер точно понял, что дай Темнейшая этой девочке побольше хитрости и опыта, и он не захотел бы иметь ее в своих врагах.
В замке они быстро переоделись, и пока Анна приводила в порядок волосы, Андер отправил одного из солдат к ее жениху с посланием, что обмен готов. Оборотень надеялся, что легионер тоже поторопиться и не заставит его долго ждать.
В голов Андера лезли дурные мысли, и он сам взялся седлать лошадей.
С одной стороны, действительно стоило избавиться от девчонки как можно быстрее, чтобы она не принесла ему еще больше неприятностей, с другой же… почему-то не хотелось.
Андер даже причмокнул, когда вспомнил аппетитные формы девушки, соблазнительно очерченные мокрой льняной рубашкой. А она еще и стала полупрозрачной от воды, так что простора для фантазии не осталось совсем…
Когда оборотень поймал себя на этой мысли, то тут же грязно себя обругал. Она – дочь врага, к тому же аристократка. На удивление благочестивая дева. В каждом ее жесте, слове не было и намека на флирт или попытку его соблазнения. Она просто была. Такая как есть. Такая необычная. Притягательная. А аромат ее волос…
Дабы отвлечь себя от крамольных мыслей, Андер больно, почти до крови прикусил язык. Нельзя позволять себе плыть сейчас. Его миссия – это самое важное, что только может быть. Да, первое время будет тяжело, но и это будет пережито.
К тому же девушка его явно недолюбливает. Если не сказать, ненавидит. Даже если бы он попытался ухаживать за ней, чтобы узнать поближе, вряд-ли нашел бы отклик в девичьем сердце. Хоть она и пыталась казаться иногда другой, холодной, надменной, Андер прекрасно видел сколько в ней любви. И решимости сделать все для благополучия близких ей людей.
Андеру не нужно было оборачиваться, чтобы услышать, как Анна вышла в маленький дворик замка. Только она могла позволить себе раздраженно хлопнуть дверью и целенаправленно направиться к нему уверенным шагом.
Оборотень обернулся. Выглядела девушка не менее воинственно. И без того слегка круносый нос был задран вверх, в глазах – злые искры. Ни дать ни взять взятая в плен королева. Побежденная, но не покоренная.
Андер, было, невольно восхитился, и тут же, разозлившись на самого себя, раздраженно салюнул на землю кровавую слюну.
Дева Анна брезгливо скривилась, но ничего не стала говорить. Только молча взяла под уздцы одну из лошадей и ловко запрыгнула в седло.
Ехали в полном молчании. Анна игнорировала его, полностью погруженная собственными мыслями, и Андера, пожалуй, это устраивало.
