Текст книги "Ты не поедешь на отбор! (СИ)"
Автор книги: Яна Спасибко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Они прибыли на место чуть раньше назначенного времени, и чтобы не коротать время в предрассветной прохладе и темноте, Андер развел небольшой костер, по которому красный мундир без труда найдет его.
Мужчина погладывал на Анну, больше чтобы убедиться, что дева не лишится чувств, нежели опасаясь ее бегства.
Девушка очень нервничала. Дыхание ее сбивалось, а пальцы теребили подол платья. Ну пусть. Очень скоро для нее все закончится. Она окажется в объятиях любимого мужчины… нет, ну что она нашла в этом индюке?!
Андер почувствовал, как начинает злиться. Нужно отдать девушку родным и забыть как дурной сон. Дурной ли?
В темноте треснула ветка, послышался отдаленный топот копыт. Анна этого пока не слышала, но оборотень встал, чтобы встретить человека, еще прикрытого раскидистыми кустами орешника. Он тяжело спешился, и потащил за собой что-то тяжелое.
Наконец, и девушка услышала шум, и, поднявшись, в нетерпении подошла к Андеру настолько близко, что он почувствовал речного ила, который так и не смылся с волос.
Она напряженно вглядывалась в темноту, и, когда в круге света наконец появился человек в красном мундире, зрачки ее расширились, а сердце пропустило удар.
Андер с горечью осознал, что девушка даже дышать перестала.
Маркус за собой тащил связанного мальчишку. Темно-русые волосы его растрепались, и в них застряли листья и маленькие веточки. А взгляд… взгляд мальчишки не оставлял сомнений, что это именно Аллоиз Милануа. Такой же как у сестры. Черты лица мальчика тоже были вполне узнаваемы.
– Анна, любовь моя… – Пафосно произнес Маркус, протягивая Анне руку. – Я надеюсь они тебя не обидели? Я пойдем со мной, мы сразу поедем к твоему отцу, он будет очень рад тебя видеть!
Анна словно очнулась от оцепенения. Андер ждал, что девушка сейчас кинется на шею своему жениху, но вместо этого она так вцепилась в рукав оборотня, что костяшки ее пальцев побелели.
– Я прошу вас… – На грани слышимости прошептала девушка. – Не отдавайте меня ему. Это страшный человек.
– Да? – Он слегка изогнул бровь, смотря при этом в упор на Маркуса. – А мне сказали, что это ваш, дева Анна, жених.
– Я обещаю вам все объяснить! Но прошу вас!!!
Столько отчаяния было в ее голосе, что сердце Андера дрогнуло. Только боги знают, что этот выродок может сделать с девушкой, как только отведет ее дальше от границы.
– Лэрд Маркус. Я больше не уверен в том, что Дева Анна пойдет с вами.
– Пойдет конечно. – Спокойно ответил Маркус. – В противном случае ее брат мне больше не нужен, но и вернуть родителям я его не могу. Думаю, прикопаю его тело где-то под кустом. Анна? Что же ты молчишь? Что теперь ты скажешь о моем предложении? Более выгодных условий тебе никто не предложит!
Подбородок Анны задрожал, и она явно собиралась с силами, чтобы сделать шаг вперед, чтобы завершить обмен, но Андер опередил ее.
Он заслонил девушку от Маркуса, оставив ее за своей спиной.
– Нет. – Спокойно ответил оборотень, и слегка наклонив голову, спросил: – Дева Анна. Вы давали какие-то обещания этому мужчине?
– Нет. – Все так же тихо ответила девушка. Андер кожей почувствовал, как ее бьет крупная дрожь.
– Это хорошо. Клятва завершена. Я привел деву Анну на обмен. Но вы нарушили ее условия, обманув меня. Отдайте мне мальчика, и убирайтесь.
Маркус выхватил короткий походный киндал из ножен на поясе, и приставил к горлу мальчика:
– Сделаете еще шаг, и мальчишка умрет… – Договорить Маркус не успел.
Андер сделал стремительный рывок вперед, и его пальцы стальной хваткой сомкнулись на предплечье Маркуса. Частичная трансформация изменила руки оборотня, придав им силы, и превратив аккуратно подстриженные ногти в острые когти. Красный мундир начал пропитываться кровью.
Маркус вскрикнув, едва не выронил клинок, но все же попытался достать Андера кулаком в живот, для чего откинул мальчишку в сторону.
Как только заложник освободился, оборотень тут же нанес второй удар, поваливший оппонента на землю.
Завязалась небольшая потасовка.
Андер не собирался убивать имперца, и не хотел растягивать бой – неизвестно, что сейчас взбредет в голов этой дурной девице, и, стоило Макусу немного обмякнуть, оборотень отпустил его.
Красный мундир откатился на расстояние, и с видимым трудом поднялся на ноги.
– Ты пожалеешь об этом. – Хрипло сказал он, зло усмехнувшись. – Можешь сожрать эту парочку, или что вы там делаете с избалованными детьми светлых. Обменять у тебя их на чертежи не получится. Уж я позабочусь. Анна, слышишь? К твоему отцу скоро придут с вопросами имперские дознаватели.
Девушка сглотнула, и хотела было сделать шаг вперед.
– Стойте на месте Анна. Имперские дознаватели может и придут. Да ничего не докажут. Насколько я знаю, ваш отец мое послание так и не получил.
– Что Анна, лечь под это темное отродье показалось тебе более интересным, чем выйти замуж за меня? – Он зло сплюнул, и, сделав быстрый рывок через кусты, явным усилием запрыгнул в седло и испугав без того нервничающую лошадь.
Если бы Андер был не один, он бы послал погоню за наглым имперцем, терять выгодную сделку совсем не хотелось. Но и оставить Анну одну он не рискнул.
Оборотень обернулся. Девушка уже сидела на коленях перед развязанным братом, обнимая его. Плечи ее подрагивали от едва слышимых рыданий.
Аллоиз тоже обнимал сестру, а взгляд серо-голубых глаз с каким-то не детским спокойствием и уверенностью разглядывали Андера.
Глава 7
Я плохо помню дорогу обратно. Но Андер, на мой взгляд, принял единственно-верное решение отправиться в свое поместье не заезжая в приграничный замок.
А потому проснулась я в ставшей уже знакомой комнате, обитой темно-синим бархатом.
Голова трещала, а все тело ныло. Неприятная, тяжелая слабость отбивала любое желание шевелиться. Я не знала, последствия это моего ночного купания или сильного стресса.
Полежав еще немного, я поняла, что чем дольше я нахожусь в горизонтальном положении, тем сильнее расклеиваюсь, и тем тяжелее становится моя голова.
Я встала. Не скажу, что мне это далось сверх тяжело, но приятного было действительно мало – к общему состоянию добавилось легкое головокружение.
Почему-то захотелось лечь обратно, но стоило представить себе липкий холод влажных простыней, меня передернуло. Нужно хотя-бы окна открыть.
Приток свежего воздуха взбодрил, словно придав мне сил, и я отправилась сначала в ванную, а затем, оделась в темно-синее платье гувернантки, терпеливо ожидающее меня на спинке стула.
Это был более чем прозрачный намек. С одной стороны, и я и Аллоиз остаемся вдали от границы и в безопасности. С другой же – мне предстояло отработать наше с ним пребывание здесь.
Ну что же… Андер мог с чистой совестью отдать меня Маркусу, как дочь врага. Но не стал этого делать. Потерял единственный козырь в рукаве, поставив выше всего мою жизнь. Хоть я и понимала, что Маркус вряд-ли стал бы меня убивать, скорее всего бы просто обесчестил под ближайшим кустом… Меня передернуло. И потащил бы в ближайший храм светлейшего на рассвете, чтобы заявить на меня свои права. А уже потом, поставил бы перед фактом моего отца. И все равно я была благодарна оборотню. А потому работать собиралась на совесть.
Пока я застегивала пуговицы на корсаже, продумывала учебную программу на сегодня. Нельзя спорить, что Элики учит юную деву правильным и нужным вещам, и я не собиралась больше ее задирать. Наоборот, мне хотелось поговорить со старшей гувернанткой, объяснить, что я ей не соперница, и нахожусь здесь для разностороннего развития ребенка.
Дверь за моей спиной едва слышно скрипнула, и я, вздрогнув, обернулась.
Аллоиз, а это был именно он, тихо вошел в комнату. На нем был одет мягкий домашний костюм явно с чужого плеча. Судя по величине подворотов на манжетах и по стоимости ткани одеждой с моим братом поделился Андер.
Брат подошел в плотную, и обнял меня.
– Я так испугался за тебя. – Тихо прошептал он, закапываясь носом в мои волосы. – Мы все боялись. Даже отец каждое утро ходил в храм Светлейшего, молиться о том, чтобы ты была жива и здорова.
– Аллоиз… – Вопреки моему желанию, голос дрогнул, а в носу больно защипало. И я тоже понизила голос до шепота, чтобы не разрыдаться. – Я не сбегала…
– Я знаю. – Он бережно вытер мои мокрые щеки. – С чего ты вообще решила, что кому-то из нас могла прийти в голову такая мысль. Не твоя вина, что все так случилось.
Я посмотрела на брата совсем другими глазами. Вечный мальчишка, увлеченный лягушками, он как-то вмиг стал для меня очень серьезным и рассудительным юношей. Вот жеж повезет какой-нибудь девушке с мужем. А казалось-бы только недавно счастливые маменька и папенька показывали нам с сестрой попискивающий сверток.
От этой мысли я заулыбалась помимо воли, а на душе стало как-то сразу спокойней.
– Как дела дома? Отец в безопасности? На него не ляжет тень подозрений?
– Нет. Как только стало известно о твоем исчезновении, он поднял на уши всех стражей. Давно они так не шуршали. А я…
– Ты-то уж точно ни в чем не виноват…
– Я виноват побольше твоего. Знал же, что от Маркуса хорошего ждать не приходится. Но когда он подошел ко мне подле храма Светлейшего в мундире своем имперском, и сказал что у него есть информация о тебе, только отойти в сторонку надо, я вместо того, чтобы отца кликнуть, пошел за ним как баран на бойню. А за ближайшим углом мне надели на голову мешок, в седло и умыкнули как девицу на выданье.
– Что это вы тут делаете? – Нас прервал требовательный детский голосок. Юная дева стояла в дверях, уперев маленькие кулачки в бока, словно хотела казаться больше и грознее, чем есть на самом деле, от чего вид имела до нельзя комичный.
– Обнимаемся. – Так же серьезно ответила я, украдкой вытирая раскрасневшийся нос, и наблюдая, как малявка сдувается. Она-то, небось, думала, что мы сейчас оправдываться начнем, как застигнутые врасплох милующиеся слуги. – Хочешь с нами?
Милени замерла в нерешительности, но, немного поколебавшись, все же решилась подойти ближе, и упасть в наши обьятия. Дева или крестьянка, а все же ребенок, которому нужна не только муштра, но и любовь.
Мы спустились к завтраку с небольшим опозданием. Андер уже отбыл в город по каким-то важным делам, чему, я признаться, была очень рада.
Не хотелось бы отвечать на его вопросы касательно раскрасневшихся глаз и до сих пор хлюпающего носа.
Зато за столом все еще сидела Элики.
Я поприветствовала ее и присела в вежливый книксен, на что гувернантка соизволила лишь презрительно скривить нос. Не похоже, что мне легко получится с ней найти общий язык, но все же я постараюсь. Хотя бы ради Милени.
Маленькая ягоза тем временем, увидев свою мучительницу, по всем правилам этикета присела в глубокий реверанс
– Доброе утро, Дева Элики. – В голосе Милени было столько елея, что можно было на хлеб мазать вместо меда.
И, бережно прижимая длинные юбки, умостилась в специально отодвинутом для нее слугой стуле с высокой спинкой.
Я искренне понадеялась, что это потому что девочка решила не провоцировать старшую гувернантку на очередной скандал, а не потому что задумала очередную шалость. Но, кто знает.
Аллоиз, который шел следом за мной, увидев сидящую за столом даму, поклонился ей, и Эллики, немного подумав, все же ответила вежливым кивком.
За столом царило гнетущее молчание.
Милени увлеченно ковыряла вилкой паштет. Лицо у девочки было такое сосредоточенное, словно она была в шаге от археологического открытия. Аллоиз же занял выжидательную позицию. Он с научным интересом наблюдал за мной и Эллики из под опущенных ресниц. Вид он имел крайне задумчивый, как всегда, когда рассматривал очередную интересную лягушку.
– Дева Эллики… – Наконец я решилась нарушить молчание. – Мне хотелось бы положить конец нашим разногласиям, и объясниться с вами…
– Что вы… – Она улыбнулась мне самой очаровательной улыбкой, на которую, наверное, была способна. – Ваши объяснения излишни, многое и так стало очевидно с некоторых пор.
– Что вы имеете ввиду?
– Ну как же? Лэрд Андер увозит вас в неизвестно направлении, обьявив всем, что мы вас больше не увидим, а через несколько дней привозит обратно. Вид у обоих весьма… потрепанный. Вы сами должны понимать, как это выглядит. О том, как вам удалось уговорить нашего лэрда оставить вас в должности, уже все поместье гудит.
Дабы не разразиться гневной тирадой, я сделала глубокий вдох, успокаивая себя, и обдумывая, как же наладить контакт с этой гадюкой, но вместо меня вмешался Аллоиз.
– Дева Эллики, при всем моем уважении, вам, как даме вашего статуса, низко собирать грязные сплетни.
– Вы, юноша, видимо не понимаете, в каком положении находится дева Анна…
– Я-то как раз понимаю, и знаю побольше вашего. Но до вашего ума, конечно же доносить не стану… – Аллоиз чуть запнулся, когда я упреждающе наступила ему на ногу, но все же продолжил. – Думаю, если бы лэрд Андер счел вас достаточно доверенным лицом, он бы сам все вам рассказал.
Эллики зло поджала губы, ответить на это ей явно было нечем. Но готовый вырваться на свободу яд все же должен был выплеснуться.
– О вас мы, к сожалению, вообще ничего не знаем. Кроме того, что Дева Анна, судя по всему решила перетащить сюда всех своих бедных родственников. Лэрд Андрес настоял на том, чтобы учителя учили и вас тоже, помимо того вас нужно еще кормить и одевать. Я не совсем понимаю, за какие заслуги вам даны такие привилегии. Разве что ваша любезная сестрица…
Я видела, как покраснело от гнева лицо Аллоиза. Подозреваю, что он бы сейчас высказал Эллики все, что о ней думает, да и я уже кипела от злости, но все же нашла в себе силы взять себя в руки.
– Дева Эллики. – Я глубоко вздохнула. – Если вас так сильно задевают решения нашего лэрда, обсудите их с ним. Не с нами. Я же с вами буду обсуждать только те вопросы, которые касаются воспитания юной девы.
– Не думаю, что мне есть что обсуждать с такой как вы…
– Действительно… – Раздался со стороны дверей голос Андера. – Особенно после того как вы превратили завтрак юных дев в какой-то базар. Стыдно, дева Эллики. Если вы не можете сказать ничего хорошего, пожалуйста, ешьте молча.
И без того белая кожа Эллики совсем побледнела, и лишь щеки ее горели злым румянцем.
– Папа! – Милени, игнорируя все правила приличия, вихрем выскочила из-за стола, и повисла на шее у отца.
Лицо Андера смягчилось, и он подхватил девочку на руки.
Я же отметила, что дочь он действительно любит.
– Дамы и господа. – Уже теплее произнес он. – Сегодня в городе большой праздник, и я освободил весь день, чтобы провести его с юной девой. Дева Анна, вы будете сопровождать мою дочь, как гувернантка, Дева Эллики, остаетесь дома, думать о своем поведении. Я ставлю под сомнение вашу квалификацию.
– Да, лэрд… – Она встала, и сделав книксен, удалилась быстрым шагом, дабы не навлечь на себя еще больше господского гнева.
– Если вы покончили с завтраком, то даю пол часа на сборы. – Он щелкнул дочь по носу и спустил ее с рук. – Дева Анна, проследите, чтобы Милени была одета по погоде. Аллоиз, тебя я тоже буду рад видеть на прогулке. – И, поймав вопросительный взгляд моего брата, продолжил: – Я хочу, чтобы вы своими глазами увидели, что мы не звери. И в Темнейшую ночь совершаем тех бесчинств, о которых вам говорят жрецы Светлейшего.
Экипаж, в котором мы ехали ужасно трусило на дороге. Видимо, у этих темных действительно не так хорошо с механикой, как у нас.
Пожалуй, моя семья – первая, кто обзавелся экипажем на рессорах. Мы уже жили в новом доме, когда отец начал работать над ними. Сначала он усовершенствовал наш транспорт, потом сделал то же самое для семьи губернатора. А еще через несколько месяцев корона предложила ему выкупить технологию. Теперь каждый десятый экипаж делался на рессорах.
Я тогда негодовала. Это же золотая жила, мы могли бы сами… но отец очень доходчиво объяснил, что нет. Не могли бы. Не по Сеньке шапка.
Я подавила глубокий вздох и посмотрела на Милени. Девочке тряска, казалось бы, совсем не мешала. Она сидела на коленях и смотрела в окно с тем восторгом, на который способны, наверное, только дети.
Ехать нам предстояло не слишком далеко, можно было бы и пешком дойти, но Андера обязывало положение явиться на праздник именно в экипаже.
– Анна, эти цветы такие синие! Я таких раньше не видела! – наконец прервала молчание Милени. Она совершенно по простому тыкала пальцем куда-то за окно, оставляя на мутноватом стекле маленький отпечаток. Я даже задумалась, не сделать ли юной деве замечание, но, украдкой взглянув на Андера, успокоилась, и решила позволить ребенку отдохнуть от муштры.
– Это соловьиный колокольчик. – Я проследила за направлением маленького пальчика.
– Почему соловьиный? – Она внимательно посмотрела на меня.
– Потому что птички часто вьют гнезда в зарослях этих цветов. – Ответил за меня Алик. – Яркий цвет сбивает с толку хищников, а аромат привлекает разных букашек, так что птичкам не приходится искать себе еду. Только успевай себе рот раскрывать, и ждать, пока уда залетит муха пожирнее,
Милени заливисто рассмеялась, после чего из нее снова посыпались вопросы. Но адресованы они были уже только Алику:
– А почему в саду эти цветы не растут? А если посадить, у там поселятся птички? А я смогу дружить с птенчиками?
Обычно подростки не очень хорошо ладят с детьми, но Аллоиз совершенно не тяготился компанией малявки. Наоборот, он, сев на любимого конька, упоенно рассказывал про разную живность, а Милени слушала его столь заворожено, что я засомневалась, верно ли отец прочил братцу военную карьеру. Быть может, его призвание быть учителем?
– Анна… – Вывел меня из задумчивости тихий голос Андера. – Мне хотелось бы с тобой обсудить положение, в котором ты и твой брат оказались по моей вине.
– Вам не в чем себя винить, лэрд Андер. – Я посмотрела ему в глаза. – Вы не могли знать, что Маркус – поддонок.
– И все же. Я бы хотел, чтобы ты отписала своему отцу.
– Мне кажется мы уже обсуждали этот вопрос.
– Да. Но обстоятельства изменились. Мы больше не можем обменять вас и вашего брата на чертежи. – Он говорил медленно, явно подбирая каждое слово. – Поэтому вопрос о вашем возвращении больше не стоит. Я только предлагаю, чтобы вы отписали отцу, что у вас все благополучно. Думаю, ему сейчас это важно как никогда. Позже, когда все уляжется, думаю, вы сможете наладить постоянную переписку.
– Спасибо… – Шепотом ответила я. – Только, что же теперь будет со мной и Аллоизом? Мы не сможем долго пользоваться вашим гостеприимством.
– Этот вопрос сейчас решается, но вам не стоит переживать. Думаю, никто не станет вас неволить. Захотите остаться – оставайтесь. К услугам вашего брата – любое учебное заведение княжества. Он способный юноша.
Я пожала губы, стараясь не расплакаться. В прочем, чего я ждала? Что нас отправят обратно к батюшке под крыло? Нет. Как бы я не хотела, мне придется начинать здесь, в чужом краю, взрослую и самостоятельную жизнь.
– И все же. – Продолжил Андер. – Мне бы очень хотелось чтобы ты осталась. Твое общество хорошо влияет на Милени, она раньше не выказывала интереса к учебе.
– Наверное, я приму ваше предложение. – Тихо отозвалась я. – Я тоже привязалась к вашей дочери, и мне вполне комфортно в вашем доме.
– Если хочешь, я рассчитаю Эллики и выдам ей хорошие рекомендации, чтобы она без труда нашла новую работу.
– Не думаю, что это хорошая идея. – Внутренне я содрогнулась, вспоминая рыжую фурию, но все же продолжила. – Помимо всего прочего девочке высокого положения нужна еще и дисциплина. Элики прекрасно с этим справляется. Если бы мы могли уравновешивать друг друга… Но поговорить с ней действительно стоит. Думаю, если она не будет видеть во мне врага, из нас выйдет неплохой тандем.
Андер удивленно поднял брови и откинулся на спинку сидения.
– Ваше предложение кажется мне вполне здравым. – Ответил он. – Я обещаю поговорить с ней. Возможно, вы станете гениальными учителями для будущих поколению иных дев.
Он явно хотел сказать что-то еще, но экипаж дернулся, и остановился. Двери распахнулись, и я увидела чистый, выложенный серым камнем город с аккуратными, похожими на пряничные, домиками.
Первым выбрался наружу Андер. Сначала он помог выйти мне, а затем, подхватил на руки заливисто засмеявшуюся Милени.
Я огляделась.
Город был нарядно украшен. Гирлянды из живых цветов и разноцветных флажков были натянуты между домами. В городе царила атмосфера праздника, которая уносила прочь все печали и горести.
Милени, едва спустившись с рук отца, уверенно пошла к палаткам на площади. Оттуда умопомрачительно пахло карамелью и ягодами в сладком сиропе.
Судя по выражению лица Андера, сегодня он не намеревался отказывать дочери ни в чем. Да, действительно, толика дисциплины девочке пойдет только на пользу, и я мысленно похвалила себя за то, что уговорила оборотня оставить Эллики в поместье.
Яркие палатки со сладостями и сувенирами стояли по периметру площади, а в самом центре была сколочена добротная сцена, на которой выступали акробаты и артисты.
Моя подопечная то и дело просилась к отцу на руки, чтобы лучше видеть, что там происходит, и тот, с удовольствием исполнял ее просьбы.
В эти моменты я не боялась потерять ребенка в толпе, а потому могла себе позволить насладиться зрелищем.
Вот, на сцену вышла девушка в пестром костюме. В руках ее были красные и синие ленты, и она начала танцевать с ними под зажигательную музыку. Ленты вились вокруг гибкого тела.
Не могу себе представить, чтобы на светлом празднике было бы позволено такое представление. «Разврат» сказали бы священники. Я же, как завороженная, смотрела на изумительную пластику.
Она танцевала, и в то же время, словно рассказывала историю, только не словами. Каждое отточенное движение в танце приобретало смысл.
Я даже не заметила, как начала приплясывать в такт музыке, а когда представление закончилось, наверное, громче всех захлопала в ладоши.
И осеклась, поймав на себе взгляд Андера.
Он смотрел на меня в упор, зрачки его были слегка расширены, а на губах играла, как мне тогда показалось издевательская улыбка.
Действительно. Какой пример я подаю деве Милени.
Мысленно я обругала себя всяко, и, быстро взялв себя в руки, и сдержанно улыбнулась ему в ответ.
Отступление.
Все смотрели на выступление. А Андер не мог отвести глаз от Анны.
Ее непосредственность приковывала. Он помнил, как она стояла перед ним совсем недавно. Испуганная, но не сломенная, доблести этой девочки позавидовали бы иные воины. А сейчас?
А сейчас она хлопает в ладощи и радуется представлению, как ребенок.
Все, что бы она не делала – только искренне и от всей души. Любила бы? Ненавидела?
Анна, поймав взгляд Андера, внимательно посмотрела ему в глаза. Улыбка медленно сползла с пухлых губ, а румянец покинул щеки, на которых появлялись очаровательные ямочки, когда она улыбалась.
Оборотень поймал себя на мысли, что впервые со дня знакомства видел ее улыбку.
Они прошлись еще по площади, Милени засыпала вопросами и его, и Анну, и Алоиза.
Чем больше Андер слушал этого пока еще нескладного юнышу, тем сильнее убеждался, что тот получил блестящее образование. Он не отмахивался от перевозбужденного ребенка, наоборот, очень внимательно ее слушал, включал ее в разговор. В общем, не всегда давая девочке ответ готовый ответ. Наоборот, наводящими вопросами он подталкивал Милени к правильному выводу.
И где только научился? Переманить сюда их учителя? Узнать бы кто он.
Постепенно сгущались сумерки, и на цветочных гирляндах начали зажигаться разноцветные магические огни.
Вокруг сцены, на которую вышли укротители огня, начал расступаться народ, чтобы освободить место для танцующих зажигательный танец парочек.
Андер долго в задумчивости смотрел на них. От веселой мелодии ноги сами пускались в пляс. Его словно толкала под руку сама Темнейшая. И в конце-концов он сдался.
Он сам не успел обдумать свой поступок, когда взял Анну за руку, и обратился к Аллоизу.
– Ты не против, если я украду твою сестру на танец? Милени, побудешь с братом Анны?
Мелкая только хотела возмутиться, но не успела. Аллоиз мягко взял ее за руку:
– Действительно. Это не надолго. Но я здесь впервые. Побудь со мной, чтобы я не потерялся.
– Я не знаю этот танец. – слабо запротестовала Анна, но оборотень уверенно вел ее к танцующим.
– Не переживай. Я поведу.
Он упустил тот момент, когда музыка вскружила голову. Вокруг не было ничего, кроме веселого мотива и девушки, что неумело, но старательно повторяет его движения.
Ей потребовалось всего немного времени, и Анна, уловив несложные движения, немного расслабилась, и не только позволила кружить себя в зажигательном танце, но и кружилась сама. Время словно замерло.
Краем глаза Андер отметил, что со сцены исчезли укротители огня, зато на нее вышла матриарх Темнейшей.
Музыка оборвалась резко, как оборванная струна.
И все парочки, без исключения, замерли, озираясь, а увидев матриарха смущенно заулыбались. Тут и там те, кто только что танцевал, все крепче прижимались друг к другу разгоряченными телами, и их губы сливались в поцелуе.
Поддавшись общему настроению, Андер притянул к себе ничего не понимающую Анну. Ее губы на вкус были как вишня в карамели. Время и пространство перестали существовать.
Наконец, он нехотя отстранился от нее, и посмотрел девушке в глаза.
Щеки ее раскраснелись, а зрачки расширились от гнева и недоумения.
– Так надо было. Я позже тебе все объясню.
Судя по выражению лица Анны, она собиралась потребовать объяснений прямо сейчас, но сказать ничего не успела.
Оглушительный звон гонга разнесся по площади.
– Темнейшая назвала истинные пары! – Торжественно объявила матриарх.
Мы молчали, пока ехали домой. Милени, утомленная длинным, и насыщенным днем, заснула, и Андер передал ее Эллики, которая, стоило только карете показаться из-за поворота, выскочила на встречу.
Фартук гувернантки был накрахмален, а сама она имела вид слегка зареванный. Что ж. все же есть у нас шанс сработаться. Я, по крайней мере, на это очень надеюсь.
Андер дождался, когда гувернантка с ребенком на руках скроется в дверях, и повернулся ко мне.
– Анна, мне очень жаль, что я обидел тебя, я совсем не этого хотел.
Аллоиз, тоже задремавший в экипаже, выбрался наружу, и смерив нас задумчивым взглядом, сдержанно пожелал нам обоим спокойной ночи и удалился.
– Мне нечего вам сказать на это, Андер. – Я поджала губы. Не могу сказать, что когда-бы то ни было рвалась к замужней жизни, но обстоятельства изменились. Нам с Аликом придется устраиваться на новом месте и подстраиваться под него. Что бы это не значило. – Вы прилюдно поцеловали незамужнюю деву как разгульную крестьянку. Будь я в светлых землях, и за мной стояла бы фигура моего отца, человека слывущим эксцентричным, мы бы даже посмеялись над этим. Но я не знаю, как это отразится на моей репутации здесь.
– За свою репутацию можешь не переживать. – Усмехнулся он, и поймав мой возмущенный взгляд, поспешил добавить: – Я имею ввиду, что сегодня не пострадала репутация ни одной благородной девы. Сегодняшней ночью Темнейшая обьявляла истинные пары, и целоваться можно было с кем угодно. Когда я был помладше, мы с друзьями сбегали на праздник, и дарили девушкам цветы, целуя всех, кто это позволит сделать, в надежде найти свою истинную пару. Не то, что бы мы так хотели жениться, скорее наоборот. Наличие истинной пары разрушает все предыдущие помолвки и договоренности.
Он горько усмехнулся.
– И? Вы нашли тогда свою истинную пару?
– Нет. Не нашел. И мне пришлось жениться на девушке, которую подобрал для меня отец. Сначала я противился, но она оказалась не такой, как я о ней думал. Может, великой любви между нами и не случилось, но она стала для меня лучшим другом и советчиком. Она стала душой этого дома, если ты понимаешь о чем я.
– Понимаю. – Вроде бы все, что он говорил об обычаях своего народа, было логично. Если верить нашим священникам, до раскола в Темнейшую ночь темные устраивали разврат прямо на улицах городов. Если учесть их любовь к преувеличению, то это действительно могли быть просто поцелуи. А может быть, традиция изменилась… – Но у нас нет таких традиций.
– Все верно. Светлейшие патриархи всегда выступали за чистоту крови. Кому понравится, если кронпринц вдруг женится на купчихе, или принцесса сбежит с писарем. Сама мысль о том, что договоренность о династическом браке может быть разрушена в одно мгновение, наводила на них ужас. Это одна из причин раскола.
– Матриарх сказала, что найдена истинная пара…
– Да. У истинных появляется отметина. – Он взял мою руку и провел по ней пальцем. – Вот здесь.
Место, которого мимолетно коснулись его пальцы, обожгло холодом. Но руку я почему-то не забрала.
– Анна, я правда сожалею о том, что напугал тебя. Не знаю, что на меня нашло.
– Хорошо. – Я примирительно кивнула. – Но в следующий раз предупреждайте.
– Обязательно. – Он отчего-то рассмеялся, и добавил: – То есть, если в следующий раз, если я предупрежу, что хочу поцеловать тебя – ты разрешишь?
Он возмущения, я даже перестала дышать, а оборотень, наблюдая мою реакцию, снова рассмеялся.
– Не бери в голову. – Как-то горько произнес он. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи. – Отозвалась я, и поспешила удалиться.
И только закрыв за собой дверь своей комнаты, я внимательно посмотрела на запястье, и увидела только чистую светлую кожу с едва виднеющимися прожилками венок.
Почему-то от этой мысли мне стало спокойнее.
Дни потянулись за днями. Андер снова уехал по каким-то делам в княжеский дворец. Милени шкодила, но в меру, как любой другой ребенок ее возраста. Она поразительно сильно сблизилась с Аллоизом. Они вместе посещали уроки, делали домашнее задание, вместе гуляли.
Эллики смотрела на это сквозь пальцы. Ей не нравился мой брат, но, она немного успокоилась, когда поняла, что он не принесет дополнительных хлопот, да и с юной девы глаз не спустит, так что она всегда будет под присмотром.
Гувернантка вообще как-то успокоилась, или просто затаилась. Кто знает?
При встречах она все еще шипела гадюкой, но теперь это хотя бы не мешало воспитательному процессу, и мы не норовили вцепиться в волосы друг другу каждый раз, когда передавали ребенка.
Мы с Инвалой собирали луговые цветы за садом, чтобы поставить по букету у меня и у Милени в комнате. Хотелось порадовать девочку, и себя за одно. Позже я собиралась сплести из лент маленькое гнездышко с птичкой, но это только задумка. Я никогда не слыла рукодельницей, и не была уверена, что у меня получится что-то дельное.
– Почему лэрд Андер оставил Эллики. Я слышала, он собирался выгнать ее, говорят, он так кричал на нее…
– Только говорят. На деле он даже голоса не поднял.
