Текст книги "Тайна астероидов"

Автор книги: Ян Байла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

VII
Узник космического корабля

Автобус Аэрофлота остановился недалеко от монументального здания Академии наук перед входом в гостиницу для иностранных гостей Академии. Если бы кто-нибудь наблюдал за людьми, выходившими из автобуса, то увидел бы необычное зрелище, интересный парад характерных черт разных наций. Среди смуглых южных европейцев, желтых азиатов, бледных жителей севера, худощавых англосаксов и кофейных африканцев как-то вопиющее выделялась седая голова Макдональда. Даже его глаза были не такие, как у других. Их оптимизм торжествовал над бодрыми и уставшими, заинтересованными и осуждающими, холодными и улыбающимися, любознательными и равнодушными взглядами других новоприбывших.

Лицо Макдональда выражало удовлетворение. Он был в восторге, в восторге от всего, что увидел. В восторге от Москвы, зданий, улиц, парков. Он увидел покой, радость и достоинство людей, которые, словно поток гигантской реки, неслись по руслу исторической и современной архитектуры.

Глаза старика скользнули по обелиску первого спутника.

Макдональд медленно шел к отелю и размышлял…

Миллиарды лет создавалась наша планета, шестьсот тысяч лет назад в результате развития материи возникли синантроп и питекантроп, сто тысяч лет назад появился неандерталец, несколько десятков лет назад был создан самолет, а менее чем тридцать месяцев назад началась космическая эра человечества.

Тысячи войн, миллионы мертвых, миллионы несчастных и обездоленных, непрерывная борьба человека с природой и еще более ожесточенная борьба человека с человеком…

Почему человечество не поумнеет?

С одной стороны оно устремляется в бесконечность Вселенной, а с другой готовит могилы.

Что это за парадокс?..

Непостижимо. Наша наука никогда уже не догонит советский прогресс, хотя мы имеем способных ученых. Наш темп ограничен конкурентной борьбой частных монополий, и это тормозит взлет, прогресс; наши силы разобщены…

И насколько же отчаянное и забавное требование директора "Іntегstеllаr Company"!

Макдональд всем сердцем ненавидел грязные интриги, шпионские методы, кражу научных достижений. Разница в морали двух полушарий нашей планеты действительно огромна. Наши способны только хвастаться и скрываться, а Советы – Советы отдают свои научные достижения всему миру.

Вот и теперь! Находка ядерной ракеты имеет неоценимое значение, но о ней уже знает весь мир. Даниэль Сандей не дождется того, чтобы Макдональд изменил своим принципам.

– Мы вступили в земной рай, – вывел его из задумчивости ироничный шепот нового секретаря компании.

– Вы правы, – очень значительно и убедительно подтвердил старик.

Франк Вильман остолбенел. Он не верил собственным ушам, но не было времени выяснять истинное мировоззрении седоволосого ученого, потому что к нему подошел молодой человек лет двадцати пяти в форме служащего отеля и предложил свои услуги – отнести багаж.

Агент насторожился. Он лихорадочно размышлял. Хотел сначала отдернуть руку с магнитофоном, но вовремя спохватился. Слегка улыбнувшись, Вильман переложил чемоданчик в другую руку и поблагодарил. Юноша подвел их к конторке, за которой сидела стройная армянка.

– Ваши паспорта, пожалуйста, – обратилась она к прибывших на хорошем английском языке.

Мужчины, любезно улыбаясь, подали ей документы и сели в кресла. На столике лежали фотографии первого советского космического корабля. Макдональд и Вильман взяли несколько и начали присматриваться к отдельным деталям.

На конторке тихо зазвонил телефон.

– Ваня, тебя зовут в канцелярию, – обратилась девушка к юноше.

Канцелярия отеля находилась в правом углу вестибюля. Пятников постучал и вошел. За письменным столом сидел его начальник, капитан Орлов.

– Здравствуй, Иван. Взгляни на рентгенограмму, – сказал Орлов и подал негатив.

– Интересный тайник, товарищ капитан, – проговорил Пятников.

– Он принадлежит Вильману. Посели его в номере 112. Вильман – наш гость, и я надеюсь, что ты уделишь ему максимум внимания, – приказал Орлов лейтенанту Пятникову.

– Понятно, – проговорил лейтенант и вышел. Подошел к конторке, взглянул на девушку, которая как раз закончила записи в ведомости отеля.

– Господин Макдональд, – прочитала она в паспорте.

– Номер сто одиннадцатый, – добавил Ваня. Армянка взяла нужный ключ и вместе с паспортом подала его гостеприимном жестом.

– Надеюсь, мы будем соседями, – пошутил агент.

– Как хотите, господин. Сто двенадцать, – ответил Пятников.

Девушка подала ключ и документы и пожелал гостям приятного отдыха. Ваня открыл лифт и поднял гостей на второй этаж.

* * *

На следующий день в девять часов на аэродроме Нордвика приземлился самолет с иностранными учеными. В зале аэродрома их встречали академики Кропоткин и Балашов. Гостей сразу повезли на верфь. В конференц-зале дирекции уже сидели члены комиссии. Они аплодисментами встретили прибывших.

Академик Кропоткин ознакомил присутствующих с результатами исследований и объявил о начале дискуссии. Первым, с планами дальнейших работ выступил академик Бердичев. Он предложил, прежде всего, исследовать двигатели в защитной одежде и найти способ отделить их.

Профессор Яшкевич, известный специалист по электротехнике слабых токов, обратил внимание присутствующих на каюту с жалюзи, в которой найдено большое количество магнитофонных и телевизионных лент. На подставках возле столиков лежат проигрыватели и репродукторы. Профессор думает, что сохранился очень ценный материал, и языковеды должны расшифровать и сделать его достоянием всего человечества.

Академик Балашов кратко изложил гипотезу Олега и Тани по поводу загадочного рисунка с шариками и передал по кругу фотографии.

Потом Кропоткин прекратил дебаты и объявил, что ракету можно будет осмотреть завтра.

В монтажный зал вернулись только Кропоткин, Бердичев, Балашов и главный мастер. Они надели защитные костюмы и вошли в ракету.

* * *

Олег пошел к профессору Яшкевичу.

– Меня очень заинтересовало ваше сообщение о каюте с жалюзи, – начал Олег в своей обычной манере.

– Это бесценная находка, молодой человек. Мы еще даже не подозреваем, что скрыто на этих магнитофонных лентах. Я уверен, что на них есть записи, от которых у нас перехватит дух, – ответил Яшкевич.

– Вы что-то говорили и про телевизионные ленты. Правильно ли я понял? – расспрашивал дальше Балашов-младший.

– Правильно.

– А как вы их узнали? – допытывался Олег, потому что совсем не разбирался в электротехнике.

Профессор засмеялся.

– Это не так трудно. Телевизионные техники научились сохранять изображения на магнитофонной ленте. Звуковой магнитофон может зафиксировать сигналы до шестнадцати тысяч колебаний в секунду, а магнитофон для записи изображения должен обработать минимум четыре миллиона колебаний в секунду. Пока применяют больше звуковых блоков и ленту примерно пяти сантиметров в ширину. В ракете я нашел узкие и широкие ленты, поэтому надеюсь, что мы обнаружим и записанные изображения… если я прав, то это будет чрезвычайно интересно.

– Когда вы начнете работу?

– Как только переправим ракету в исследовательский центр Академии. Вчера я уже мобилизовал всех сотрудников. Сначала демонтируем один из приборов и изучим все его детали. Магнитофонная система похожа на нашу. Думаю, что мы запустим аппарат и перепишем все записи на наши ленты.

– Я слышал, что ваш институт имеет самый большой электронный мозг в мире. Наверно вы примените его для анализа неизвестного языка астронавтов?

– Ну, конечно. Но с этим придется немного подождать. Сначала языковеды должны понять основную структуру языка, растолковать смысл всех знаков, слов, практически проработать весь словарь этого языка, а тогда уже – тогда все пойдет быстро.

Олег невольно поглаживал себя по лбу, будто уже стоял перед чудо-прибором, в который вкладывают ленты на неизвестном языке, и слушал историю жизни эпохи неолита…

Профессор Яшкевич продолжил:

– В библиотеке, где ты нашел предполагаемую схему нашей Солнечной системы, находится несколько тысяч книг. Возможно, в них мы найдем ключ для понимания внеземного алфавита, законов грамматики и математических знаков. Но наших ученых ждет очень интересная и сложная работа.

– Работа, пожалуй, подвинется быстрее, чем при расшифровки египетских иероглифов, – убежденно сказал молодой биолог.

– Безусловно. Современные методы научной работы и техника дают возможность за несколько дней сделать то, на что прежде тратили десятилетия, – согласился Яшкевич.

– Спасибо. Теперь пойду в библиотеку, – попрощался Олег.

* * *

Тем временем в монтажном зале Бердичев, после внимательного обследования механизма, без особого труда повернул мощные запоры, и исследователи совместными усилиями открыли массивные двери.

Индикаторы радиации молчали!..

Ученые вошли в продолговатый тамбур. На противоположной стене висела схема разреза двигателей ракеты. Бердичев долго рассматривал разноцветные диаграммы.

Сквозь шлемы защитных костюмов исследователи не могли разговаривать, поэтому лишь жестами показали друг другу, что стоит подойти ближе. Бердичев кивнул на квадратные ниши на схеме, на ручку, показал на пальцах число "два" и правой рукой обвел тамбур. Потом он шагнул в один угол и потянул за собой главного мастера. Кропоткин и Балашов пошли в другой угол.

Почти в центре задней стены находилась какая-то ручка. Бердичев взялся за нее и попытался повернуть… ручка поддалась. Бердичев дал знак Балашову, чтобы тот сделал то же самое.

Аркадий Александрович нажал на ручку вправо и глянул на Бердичева. Тот уже тянул ручку к себе. Открылся проем, в котором был длинный рычаг заблокированный винтом.

Балашов тоже потянул ручку. И тоже увидел рычаг.

Тогда Бердичев открутил винт и с помощью мастера повернул рычаг горизонтально. В стене открылись квадратные полости.

Бердичев заглянул туда, и сердце у него екнуло, – он увидел систему гигантских винтов. Академик подошел к Кропоткину, помог ему сдвинуть рычаг и взмахом руки попросил всех выйти из ракеты.

На мостике, через который выходили ученые из ракеты, Бердичев обернулся и показал на плоскость перед стабилизаторами. Словно венец тяжелых пластин спинной брони стегозавра, там вздымались открытые защитные пластины. Исследователи прошли по мосткам к наружным отверстиям.

Индикаторы молчали.

Угрозы радиоактивности не было, Бердичев первый отвинтил шлем и снял защитную одежду.

– Думаю, что можно позвать иностранных ученых.

Академик Кропоткин согласился. Гости были неподалеку, они осматривали оборудование верфи и потому вскоре все пришли в монтажный зал.

– Мы изменили программу исследований, так как работа движется быстрее, чем ожидали, и потому позвольте, уважаемые гости, пригласить вас осмотреть ракету. Однако, для вашей же безопасности, прошу не касаться никаких механизмов, поскольку нам еще неизвестны их функции, – объявил руководитель комиссии.

Переводчики растолковали своим подопечным пожелание академика. Раздались горячие аплодисменты, и группа ученых постепенно двинулась к ракете.

Агент "Іntеrstеllаr Company" шел позади. Однако не он был последний. Замыкала группу Таня Лебедева, которая, хоть и видела уже ракету, хотела кое-что проверить.

Среди переводчиков непринужденно прохаживался парень в очках. Он был мастером своего дела. Свободно владел четырьмя языками… а еще лучше – искусством перевоплощения. Это и не удивительно, что Вильман не узнал в нем лейтенанта Пятникова, который встретил гостя в вестибюле отеля.

Группа ученых сначала пошла к хвостовой части, прошла по отдельным каютам и вернулась к капитанской рубке где задержалась дольше. Гости обступили переводчика в очках, который очень ловко переводил объяснения Кропоткина.

Вильман, улучив благоприятный момент, когда внимание было сосредоточено на главной части, незаметно отстал и поспешно вернулся в отсек двигателей. Лебедева инстинктивно оглянулась: ей показалось, будто в последних дверях мелькнула тень. Девушка отошла от группы и направилась к двигательному отсеку. Таня подумала об Олеге. Он, видимо, снова исследует ракету на свой страх и риск… Сегодня еще и на глаза не показывался. Эластичное покрытие пола поглощало Танины шаги. Она подошла к последней двери.

Вильман тем временем поспешно вращал вторую пуговицу клетчатого жилета. Микропленка первой пуговицы уже была использована.

В центре перегородки находилась черная панель, в которой отражалась часть коридора. Эта мелочь и спасла американца…

Он заметил, что по коридору кто-то идет. Не оборачиваясь, Вильман пригладил волосы, словно размышляя, как выйти из хвостовой части ракеты, и медленно двинулся обратно.

Когда Таня исчезла в первой из боковых дверей, Вильман резко крутанулся и молниеносно захлопнул за ней дверь. Затем, хладнокровно повернув большое колесо запирающего механизма, направился в помещение двигательной системы, чтобы довершить фотографирование всей схемы.

Вильман получил то, что хотел…

Все это произошло меньше чем за минуту. Все было сделано, и американец побежал по коридору к ученым. Они все еще слушали объяснения в командирской кабине. Пятников незаметно искал взглядом своего подопечного. Увидев его вблизи академика Балашова, успокоился.

Агент слушал пояснения переводчика, время от времени кивал головой и иногда нервно крутил пуговицу.

"Интересно, – подумал Ваня, – минуту назад это была вторая пуговица, а сейчас уже третья".

Осмотр закончился. Иностранные гости были в восторге.

– Уважаемые гости, друзья, работа нашей комиссии будет закончена сегодня вечером. Мы вместе с ракетой отправимся специальным поездом в Москву. Прошу вас быть готовыми вовремя. Благодарю за внимание, – закончил академик Кропоткин.

Все восторженно захлопали.

– И вы, Аркадий Александрович, идите готовьтесь в дорогу, – обратился Кропоткин к Балашову.

Члены комиссии разошлись по своим временным кабинетам, чтобы привести в порядок заметки и приготовить все к отъезду. Академик Балашов оглядел комнату и, не увидев Олега, направился в библиотеку. По дороге его охватили приятные, теплые отцовские размышления. Сын нашел себе действительно достойную подругу. Кажется, они всю жизнь будут идти общим путем и идеально дополнять друг друга! Балашов-старший всегда лелеял надежду, чтобы сын или кто-то близкий нашел свой путь в его науке. И радость от того, что эту давнюю мечту осуществит милая и на удивление способная девушка, смягчала суровые черты старика.

Но куда это они оба исчезли?

Олег услышал шаги и обернулся к двери.

– Привет, сынок! А чего это ты один? Где Таня?

– Таня? А она же осталась с вами, – немного удивленно ответил Олег, и его вдруг охватило какое-то странное, непонятное чувство. Он встал и вопросительно взглянул на отца. – Вы уже закончили?

Ученый кивнул.

– Когда отбываем?

– Часа через три. Ты поедешь со мной?

– Я не усидел бы в Нордвике. Таня тоже возвращается в Москву.

На мгновение Олег замолчал, потом вынул из кармана свою неразлучную лупу и, прищурив глаз, начал просматривать названия книг на стеллаже.

– Чего ты задумал? – спросил отец.

– Интересно, не оставили ли космонавты следов на приборах? – высказал он новую идею, машинально протирая линзу лоскутком замши.

– Это действительно интересный вопрос, – согласился отец, – еще никто ничего не трогал. Если ты хочешь в этом убедиться, то поспеши. Ибо вскоре начнется погрузка в вагоны. Я буду дома.

Олег торопился. Работники верфи уже устанавливали отделенный от ракеты отсек двигателей на мощный прицеп. Олег приставил лестницу к люку и направился к капитанской кабине. Взял увеличительную лупу и начал внимательно исследовать поверхность каждой ручки.

Нигде ничего!..

Разве это возможно? Неужели неземные существа имели иную кожу? Но Олег не отступал, он переходил из помещения в помещение, не оставляя без внимания ни сантиметра. В коридоре за кабиной с жалюзи остановился. Ему показалось, будто там есть что-то подозрительное. Какое-то мгновение размышлял, ощупывая взглядом все вокруг.

Ага, понятно! Одна дверь закрыта! Точно!

Вот, пожалуй, это и есть то необычное, что насторожило Олега. Раньше он почему-то не заметил закрытой двери. Он подошел к двери и начал разглядывать большое хромированное колесо.

Ура!.. Юноша чуть не вскрикнул от радости. Нашел отпечаток. Но что с ним делать? Его же надо сохранить любой ценой. Как сделать, чтобы никто случайно его не стер?

В голове Олега мелькнула идея. Он выбежал из ракеты, ища глазами телефонный аппарат. Глянул влево – нет. Глянул направо – прекрасно, аппарат отчетливо вырисовывался на белой стене зала. Олег подбежал и схватил трубку.

– Слушаю, – раздался приятный голос телефонистки центральной станции.

– Соедините меня с органами безопасности!

Через мгновение в трубке отозвался дежурный. Олег попросил, чтобы немедленно прислали специалиста, который снимает отпечатки пальцев, речь идет о находке огромной важности – об отпечатке пальцев инопланетного космонавта!

Олег положил трубку и довольно потер руки. Он даже не подозревал, что истекают последние минуты жизни его подруги.

* * *

Таня неподвижно лежала на полу. Она теряла сознание… она была еще живая и здоровая, но не могла ничего сделать для спасения. В первое мгновение когда за ней бесшумно закрылась дверь девушка подумала, что кто-то пошутил. Стояла в полной темноте и не двигалась. Не хотела прикасаться ни к одному прибору, потому что не знала, что это прикосновение может вызвать.

Прошла минута, пять минут… тихо. Девушка медленно подошла к двери и стала осторожно ощупывать ее. Но дверь была совсем гладкая.

Тогда Таня стала изо всех сил лупить кулаком… неожиданное разочарование. Удары были неслышны. Кулак погружался в мягкую, словно мох, резину, которой была покрыта кабина.

Прошло десять минут… Таня начала понимать, что это не шутка. Однако сохраняла хладнокровие. Кабину кто-то герметично закрыл. Спасти ее могут только случайно, и только снаружи… внутри кабины Таня беспомощна. Что делать? Через тридцать-сорок минут в кабине не останется кислорода, и тогда…

Нужно продержаться как можно дольше. Ни лишних усилий, ни энергичных движений, дышать медленно, экономно.

Ее хладнокровие было просто удивительным. Мозг четко работал. Девушка легла на мягкий пол и медленно, очень медленно дышала. Она знала, что каждый глубокий вдох сокращает ее жизнь. Мысленно засмеялась: чем больше дышать, тем скорее умру… смешно. Кто бы мог подумать…

Глянула на часы.

Прошло тридцать минут!.. Светящаяся секундная стрелка перескакивала с черточки на черту, полная механической жизни, а Таня тем временем… Лоб оросили крупные капли пота.

Легкие едва не разрывались, организм защищался, пытался вобрать в себя побольше живительного воздуха…

Таня боролась, напрягая последние силы…

"Я должна выдержать… должна выдержать…"

Зеленые цифры на часах сливались в мерцающую полосу… Девушка теряла сознание, снова приходила в себя… горло пересохло, как в Ливийской пустыне… жаль… не доживет, не узнает, верна ли гипотеза Агарова… тик-тик… тик-тик… В ушах звенело, словно пели рельсы под гигантским поездом…

В это время Олег и специалист по дактилоскопии подходили к двери каюты. Белобрысый старшина ловко наложил блестящий пластырь на отпечаток и осторожно снял его.

– Желаю вам отыскать неизвестного астронавта, – сердечно пожал он руку сияющем Олегу.

– Я действительно рад, что мне повезло обнаружить отпечаток. Не смогли бы вы упаковать его как положено? Мы скоро выезжаем в Москву. Там я отдам его вашим коллегам, – попросил молодой биолог.

Его просьба была выполнена. Пожали друг другу руки, и старшина ушел. Олег остался в ракете. Ему хотелось узнать, что там за теми закрытыми дверями?

Какое-то мгновение Олег колебался. Нарушить приказ Кропоткина? В конце концов это даже не нарушение приказа, ведь, кажется, во время первого осмотра все двери были приоткрыты.

Юноша не мог ошибиться. Он построил на этом свое предположение, что космонавты задохнулись.

Вернулся!

Вытащил носовой платок и повернул запор. Дверь поддались. Олег распахнул ее настежь и… окаменел.

На полу лежала неподвижная фигура. Олег молниеносно подскочил, нащупал плечи и вытащил бездыханное тело в коридор. При свете рефлекторов увидел синее, искаженное судорогами лицо…

– Таня, Та-неч-ка… – прохрипел юноша.

Словно перышко, подхватил свою подругу и бросился вон из ракеты. На лестнице крикнул, не помня себя:

– Скорую помощь… принесите воды… кислород, кислород… быстро кислород!

Мастер Михаил подскочил к телефону, набрал номер и немедленно вызвал медицинскую помощь. Потом подбежал к сварочному аппарату.

– Ребята, быстро, речь идет о жизни человека. Открутите вентиль, положите кислородный баллон на пол! Несите сюда девушку, – крикнул он Олегу.

Трое или четверо людей подбежали на помощь. Мастер открутил вентиль и направил струю кислорода на бесчувственную девушку. Олег расстегнул ей воротничок. Вскоре в зал на полной скорости влетела санитарная машина и наполнила гигантское помещение пронзительным воем сирены.

Молодой врач в белом халате, на ходу, выскочил из машины. Он сразу понял ситуацию. Став на колени в головах у Тани, начал делать ей искусственное дыхание.

– Уменьшите приток кислорода, – приказал мастеру.

Шипение затихло. Двое санитаров принесли носилки. Врач велел Олегу делать девушке искусственное дыхание, а сам вытащил фонендоскоп и начал слушать работу сердца.

– Пока что сердце слабое… но она будет жить. В карету! – скомандовал он.

Через час Таня очнулась, однако чувствовала себя еще плохо. Олег в белом халате сидел возле нее. Она открыла глаза и, ничего не понимая, посмотрела вокруг. Молодой биолог впервые поцеловал ее в лоб и ласково проговорил:

– Уже все в порядке, Танюша. Лежи спокойно. Расскажешь мне потом. Через час выезжаем в Москву. Твой багаж у нас. Мне еще надо домой. Через минуту вернусь.

Таня благодарно закрыла глаза…