Текст книги "Пробуждение охотника (СИ)"

Автор книги: Яков Барр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Пробуждение охотника

Глава 1

Когда-нибудь я расскажу вам, как я погиб. Это занятная история, и я бы поглядел на нее со стороны с Расселом Кроу в роли меня, любимого. Ладно, умер и умер, я и не собирался жить вечно.

Священники обещают нам 40 дней прохлаждаться в старом мире, привыкая к новому статусу и подглядывая, кто и как скорбит по распрекрасным нам. По другую сторону баррикад Фомы Неверующие, убеждающие нас, что закончится все и совсем, нам просто выключат свет.

Скажу, как известный теледоктор: «Все врут». Тело станет пеплом или прахом, не знаю, как со мной поступят родные и близкие. Еще вопрос, есть ли они у меня. Ну ладно, скажем рефлексии: «Нет!» Кто-то меня любил, кто-то распорядится о похоронах. Может быть, даже всплакнет. Я об этом не узнаю, и у меня есть заботы поважнее. Неожиданно, после смерти и «заботы»!

Свет выключили и снова зажгли. Я очнулся обнаженным, замерзшим, грязным, под грудой таких же голых и холодных тел. Мне пришлось прокусить до крови губу, чтобы задавить панику в зародыше. Все же я не в деревянном гробу под несколькими метрами земли, как в ужастиках про погребенных заживо. Прилив адреналина помог расшвырять мертвецов вокруг меня, и я выполз на воздух.

Белый, местами потрескавшийся, кафель на полу и на стенах, слегка закоптившийся потолок. И по центру этого сортирного великолепия небольшой бассейн, лесенка с хромированными когда-то перилами, плавный наклон от полуметра до трех. С трупами вместо воды. Тела сбрасывали ближе к глубокой части. Либо это экзотичный ад «Константин-стайл», либо заброшенная турбаза «Солнышко», превращенная в концлагерь. Вероятность пятьдесят на пятьдесят.

Возможно, не я один выжил в этом смертельном месиве, но сперва надо позаботиться о насущном: в каком бы я ни оказался пекле, где-то рядом сторожат демоны. Мне нужны одежда и оружие. Мотоцикл тоже не помешает, но чуть позже. Кстати, обо мне: «мое тело» совсем не мое. Я умер корпулентным мужчиной, теперь же превратился в худющего дрища. Интересно, как его убили, я не увидел на себе серьезных ран, хотя синяков и ссадин было предостаточно. Надо бы найти зеркало и поглядеть на свое новое лицо, но не все сразу. Сперва придется разобраться с демонами.

Мне пришлось ползти по головам, чтобы выбраться из страшного бассейна, простите, друзья, я не хотел вас обидеть, я просто хочу выжить, раз уж судьба дала мне такой шанс. Взобравшись на бортик, я осмотрелся и обнаружил два выхода. Возможно, это были мужская и женская раздевалка. Буду пока считать, что я на турбазе, похищен нехорошими людьми. Ад, если это он, сам о себе напомнит.

Я цел, ну почти, устал, замерз, расстроен, но жив и… очень, чертовски голоден! У меня свело спазмом желудок, но я почувствовал другое, острое желание чего-то, чему не смог найти аналогов в прошлой жизни. Это был Голод с большой буквы, и сейчас он подсказывал мне, да что там, орал во всю глотку, что вокруг меня много еды. И я не о бедолагах, сваленных как мусор на кафельном полу, живая и бодрая еда бродила по всему «Солнышку». И я знал точно, что первые блюда ждут за одной из дверей.

Кто же я такой? Или кем был тощий парень, уступивший мне свое тело? Может быть мы – вампир? Я ощупал языком зубы, но выступающих клыков не обнаружил. Упыри бывают разные, но будем считать, что я не такой. Или, что правильнее, экзистенциальные вопросы класса «кто я, зачем я?» оставлю на потом. На очень дальнее «потом». А сейчас я пойду и сверну шею первому, кто попадется.

Голод твердил, что пища близко, даже подсказывал направление, требовал, чтобы я бросился сломя голову… Нет, так дела не делаются. Я чуть приоткрыл дверь и прислушался. К счастью, петли не скрипели.

– Что думаешь, кто победит сегодня?

– Хе, я поставил сотку на Метеоров.

– В них никто не верит, дурачина!

– Зато и ставки пять к одному.

Говорят по-русски, я либо дома, либо этот мир похож на мой. Недоверчивый «демон» хмыкнул и ушел прочь. Ну что ж, против одного у меня есть шансы. Я осторожно глянул в дверной проем, любитель «Метеоров» стоял ко мне вполоборота и чистил яблоко не слишком подходящим для этого «итальянским» стилетом. Мне нужно очень быстро подскочить к нему и свернуть шею. Тихо и эффективно.

Я скользнул в раздевалку и прыгнул к «демону», обхватив его голову за подбородок и затылок. Крутанул, услышав, как хрустнул шейный позвонок мерзавца.

– Слышь, братан, скинь контакт букмекера, поставлю полтинник.

Недоверчивый вернулся на удивление не вовремя. Первый демон, оседал, выскальзывая из моих рук, роняя яблоко и нож, но я успел подхватить стилет, бросился, что есть мочи ко второму, который замер, поразительно медленно ощупывая кобуру под заношенной кожаной курткой.

Я успел первым, вонзил стилет ему в горло над адамовым яблоком. Кровь брызнула, залив мне грудь. Плевать, я голый.

Что ж, минус два. Меня захлестнула эйфория: «Вы мертвы, суки, а я все еще жив!» Голод был доволен, очень доволен! Припасть губами к окровавленной шее у меня желания не возникло. Значит, я все-таки не вампир. Но что-то произошло, когда я убил этих двоих. Что-то очень приятное и полезное для нового меня.

Раздевать трупы я все же побрезговал. Да и убитые мной «демоны» казались гораздо плотнее и шире в плечах дрища, которым я стал. Над пистолетом в кобуре номера два я ненадолго задумался, но решил, что главный мой друг сейчас – тишина. Но в кармане у второго что-то звякнуло, и, пошарив, я достал симпатичный нож-наваху, который и взял на вооружение вместо стилета.

Я почти решился продолжать зачистку «Солнышка» голышом, но в одном из полураскрытых шкафчиков обнаружил почти чистый белый халат. Надев его, я покрутился-подергался и убедился, что движений он не сковывает. Все лучше, чем ничего.

Голод мой немного притих, но все же подсказал мне, где еще прячется пища. Раздевалка выходила в коридор, по одну сторону которого выстроилась бесконечная вереница дверей, а напротив них – окна.

Одно блюдо находилось налево по коридору, другое – справа. И еще кто-то прямо передо мной, но не сликшом близко. Я подкрался к окну и смог разглядеть: на стоянке три «демона» возились с чем-то в багажнике огромного черного джипа. Чуть поодаль припарковались еще один внедорожник и крупный седан. Марки я не опознал, да и мне было не до того. С теми, кто остался в доме, надо разобраться по-тихому, иначе вмиг прибежит подмога с улицы. Но вряд ли я смогу незаметно подкрасться к громилам у джипа, до них не меньше трехсот метров.

Жаль, монетки нет, чтобы ее подбросить. Справа раздавался негромкая и неприятная музыка, что было мне на руку. Я могу устроить бучу слева, пока еда в другом конце здания развлекается.

Голод подсказал нужную дверь. На ней красовалась гордая табличка «Директор» Незадача, она оказалась заперта. Просто развернуться и уйти – не вариант. «Демон» внутри мог заметить шевеление дверной ручки. Я поджал плечами и постучался.

– Чего надо, – раздался хриплый недовольный голос с той стороны.

Не ответив, я постучал еще раз.

– Не дай Бог, хрень какая-то, – рявкнул голос.

Его хозяин подошел, грузно топая, отпер дверь, и когда только начал ее открывать, я со всей дури двинул по ней ногой.

«Демон» с расквашенным носом грохнулся на пятую точку, а я, недолго думая, перерезал ему горло.

Хозяин кабинета оказался мужиком крепким, мне пришлось еще пару раз потыкать ножиком его тушку, прежде чем он замер. Хоть не смог кричать, и за то спасибо. Голоду убийство директора очень понравилось, он наградил меня очередным всплеском эйфории. Я уже не чувствовал себя таким замерзшим и лишенным сил.

Роскошью директорский кабинет не поражал. Когда-то мощный, но сильно обшарпанный стол, видавшее виды кожаное кресло, какие-то шкафы-картотеки вдоль одной стены, фотографии и дипломы, расхваливающие эту милую зону отдыха, на другой. На столе ноутбук, похожий на все. ноутбуки в прошлой жизни одновременно. Только металл не серебристый, а слегка зеленоватый. Присмотревшись к фото, я понял, что попал пальцем в небо: турбаза «Солнышко» оказалась на деле пансионатом «Заря».

Хозяин кабинета был крупным мужчиной с узким лбом и крохотными глазенками. Одет он был в приличный темно-зеленый костюм, но явно не бриони, или что в этом мире носят випы из випов.

Я дал себе слово вернуться сюда чуть позже и осмотреться как следует. Если мне опять не погасят свет.

Голод уверил меня, что в этом крыле здания «демонов» больше нет. Ясно уже, что я оказался не в аду, а в лапах обычных бандитов. Может быть, не обычных, а особо мерзких, но я не знаю, что в этом мире, с виду похожем на мой, считается нормой. В любом случае «демоны» оказались людьми, и пока мне удавалось резать их как баранов.

Я осторожно, на корточках, чтобы не спалили в окно мужики на стоянке, двинулся в правое крыло. Еда была совсем близко, когда к «четкому музону» прибавились дурной скрежет и позвякивание.

Из комнаты впереди по курсу выдвинулась медицинская каталка, прикрытая простыней. я успел юркнуть в первую попавшуюся дверь, пока ее «возница» меня не обнаружил. Тележка, скрипя и звякая, проследовала мимо меня в сторону бассейна, я выскользнул за спиной у возницы и, схватив за волосы и оттянув его голову назад, полоснул навахой по горлу.

Не удивляйтесь, что я так хорошо управляюсь с холодным оружием. Я умел это делать в прошлой жизни. Не любил, но умел. С пистолетом я тоже неплохо управлялся. И я чувствую, что эйфория, которую я испытываю при каждом убийстве мерзавца, изменит мое отношение к шестой заповеди. Не сказал бы, что меня это радует, но люди, которые сваливают убитых в кучи, заслужили особый сервис.

Я откинул простыню с каталки. Там оказалось тело молодой девушки, вскрытое и выпотрошенное. Я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. К черту шестую заповедь. Я стану Ангелом Карающим с огненным мечом.

Прежде чем ринуться добивать уродов, я кинул беглый взгляд на комнату, в которую заскочил. Оказалось, я попал в гостиную, заставленную игровыми автоматами и биллиардными столами. Посреди одной из стен уютно горел камин. Я подошел ближе и обнаружил кучу пепла, в которой виднелись остатки паспортов, оплавленных ламинированных водительских прав и прочих важных бумаг. Надежда, что я найду документы несчастного парня, чье место я занял, испарилась вместе с ними.

На столах не слишком аккуратно были разбросаны вещи. На паре столов – одежда, еще на одном – ценности: бумажники и просто банкноты, часы, телефоны, украшения, даже несколько золотых зубов. Я действительно попал в гребаный концлагерь. А я еще не видел, куда везли распотрошенные тела, в бассейне таких не было, к счастью для меня. Вполне возможно, я найду большую печь в какой-нибудь котельной.

Я вернусь сюда позже. А сейчас – направо по коридору. Это близко.

Я нашел остальных там, где и предполагал: за дверью с табличкой «Процедурная». Где же еще? Музыка доносилась из куба, высотой в треть метра. Расчленителей было двое, в таких же белых халатах, что и у меня, они сосредоточено резали чье-то тело. Рядом стояли контейнеры из непрозрачного стекла. Правый вивисектор открыл один из них, из-под крышки пошел холодный дымок. Расчленитель осторожно положил туда нечто мясное и кровавое.

Ну что ж, больше крови богу крови! Белую стерильность процедурной исказили красные струи, брызнувшие из обоих тел.

Остались трое во дворе. Я не добегу до них с ножиком в руке, мне нужно огнестрельное оружие. Оружейную комнату я пока не нашел, и вряд ли у меня есть время, чтобы дотошно обыскать пансионат. Уж точно не с тройкой опаснейших мордоворотов за спиной.

В процедурной я пушек не нашел, у водителя каталки тоже. Ну что ж, я видел пистолет у номера два. Я вернулся в раздевалку и обыскал бандюгана. Пистолет оказался мне не знаком, но устройство привычное, на вид что-то вроде тэтэшки. Я проверил обойму, в ней оказалось семь патронов. На троих хватит.

Я выбежал с парадного входа, наваха в левой руке, пушка в правой. Я торопился, и мне снова показалось, что мир вокруг замедлился. В подошвы что-то больно врезалось, надо было все-таки подобрать обувь, но что уж теперь. Зато босиком я мчался очень тихо. Оставалось метров сто, когда они начали медленно оборачиваться, но я уже начал стрелять, всаживая по пуле в их толстые животы. Последний дернулся, успел увернуться, гад. Реакция у него была что надо, он успел выхватить ствол, но я был уже рядом, резанул ножом по пальцам, а потом уже выстрелил в грудь.

Все, «Заря» моя!

Первым делом я вернулся в бассейн. Только теперь я понял, насколько там было холодно, не зря они побросали туда еще нужные им тела будто в погреб, за неимением холодильника. Я начал растаскивать мертвых, надеясь, что кто-то в этой адской куче-мала выжил. Тщетно. Они уже одеревенели. С мной происходило что-то, давно забытое. Я почувствовал, как по щекам текут слезы. Я вышел в раздевалку, пнув трупы бандюганов. Я не могу уехать в таком виде. Хотя инстинкт требовал удирать из этого страшного места со всех ног, я должен был подобрать одежду и умыться. Я был весь в крови, и, хотя Голод с большой буквы успокоился, я элементарно хотел есть и пить. Спасибо эйфории, я не падал с ног от усталости, но в животе бурчало.

Ладно, оглядев раздевалку, я нашел проход в душ, скрытый рядами шкафчиков. Я как смог быстро смыл с себя кровь, грязь и слезы.

Тут же нашлось зеркало, и я наконец смог рассмотреть свое новое лицо. Ну что ж, не красавец, не урод, для жизни сойдет. Но как я, то есть он, умер? Серьезных ран я не нашел, но, ощупав затылок, обнаружил там здоровенную шишку. Синюшные следы на шее дополнили картину – его-меня оглушили, подкравшись сзади, а затем задушили, а потом еще долго пинали ногами. Или сперва избили, а потом задушили, теперь уже неважно.

Из душа я прошел в биллиардную, на барной стойке у стены напротив камина нашлось несколько банок колы, называвшейся как-то по-своему, но на вкус похожей на обычное пепси. Тут же я разыскал шоколадный батончик. Теперь я смог заставить себя копаться в одежде, происхождение которой было очевидно.

– Простите, друзья, у меня просто нет выбора, – прошептал я, стараясь снова не расплакаться. Мне подошли голубые джинсы без дырок и поло со значком бегемота на груди, аналог нашего крокодильчика. Также я надел слегка стоптанные, но удобные кроссовки. Разумеется, я проигнорировал белье, хотя вроде бы его успели постирать. В городе закуплюсь всем, необходимым. Кстати, о покупках. Я нашел среди вещей симпатичный черный рюкзачок, подошел к столу с ценностями и сгреб в рюкзак купюры, не тронув, конечно же, золото и ценности.

Постарался вспомнить, чувствовал ли я холод на улице, и решил, что там весьма прохладно. Так что я подобрал себе черный кожаный плащ и шляпу, удивившись, что в этом мире их еще носят. Впрочем, это хорошо, я люблю шляпы, они хорошо закрывают лицо. Завершили прикид темные очки, необходимые именно для этого – скрыть лицо и особенно побои на нем.

Перед уходом я опять заглянул в кабинет директора, нашел там в столе еще денег. Из шкафа я забрал какие-то бумаги, не пытаясь в них разобраться, у мертвеца я позаимствовал бумажник и пистолет, который выглядел немного внушительнее тэтэ, для которого у меня больше не было патронов. Выбрасывать я его пока не стал, я вообще не хочу оставлять оружие с моими отпечатками. Так что стилет, навахо и два ствола отправились в рюкзак. Главное же, рядом с компом лежал смартфон, тоже похожий на привычные мне. Не слишком долго протупив в интерфейс, который все же был интуитивно понятным, я набрал в поисковике «экстренные вызовы» и увидел знакомые с детства «01», «02» и «03».

Еще немного провозившись, я смог набрать 02.

Ненормально повысив голос, чтобы он стал похож на женский, я закричал как можно истеричнее:

– Помогите! Меня похитили! Здесь вокруг мертвые! Пожалуйста! Помогите!

– Сохраняйте спокойствие, вы знаете, где находитесь?

– Я видела надпись «Заря»!

На этом я решил закончить беседу, положил смартфон на стол, не прерывая связь, и вышел в двор.

Я заигрался. На моих глазах в ворота въехал еще один джип. Он резко остановился, из него валом повалили громилы. А потом меня что-то горячо толкнуло в грудь.

Глава 2

Толчок отбросил меня назад в фойе «Зари». Я прислонился к стене рядом с входной дверью и стал лихорадочно рыться в хламе, который я по жадности набрал. Пушки, как назло, не попадались, но мне удалось нащупать стилет. Из дырки в плаще текла струйка крови. Если гости решат медленно и настойчиво меня выкуривать, мне конец.

Но удача мне улыбнулась. Два головореза ворвались в помещение размахивая солидными на вид стволами.

– Ну, давай, – шепнул я Голоду, – мне нужно ускорение прямо сейчас, или нам обоим крышка.

И мир замедлился, позволив мне воткнуть лезвие в горло сперва первому, а потом и второму громиле.

Эйфория, как и прежде, добавила мне сил. Я подхватил ствол одного из врагов и помчался к еще заведенному джипу, стреляя в голову третьему. Попал.

Я добежал до машины. Усевшись за руль, развернулся так быстро, что джип чуть не опрокинулся. И тут мне показалось, что я услышал стон откуда-то из-за спины. На заднем сидении кроме хлама ничего и никого не было. Стон повторился, я понял, что это не галлюцинация.

Он лежал в багажнике – молодой парень в полицейской форме. Она отличалась от привычной мне, но я не сомневался, что передо мной мент. Крови и синяков у него было побольше, чем даже на мне, хотя мое тело неслабо отделали перед смертью. Рот был заклеен клейкой лентой – традиция, универсальная для всех миров. Тем же скотчем были замотаны лодыжки и запястья бедолаги.

Я разрезал ленту ножом. Первым делом надо было убираться из чертовой «Зари». Я вытащил парня из багажника, и с грехом пополам умудрился разместить его на заднем сидении, выбросив хлам на асфальт. Мент кое как помогал мне, пока я его тащил, но, стоило его усадить, отрубился.

Я выехал из проклятой турбазы. Дорога отсюда вела одна, так что сложный выбор, куда рулить, передо мной пока не стоял. Я надеялся доехать до какого-нибудь города, а там каким-то чудом найти больницу.

Грудь болела, но спасибо Эйфории, нахлынувшей после трех последних убийств, я мог вести машину, не теряя сознание. Однако заявляться в больницу с арсеналом, замешанном в убийстве чертовой уймы людей, было смерти подобно. Ну да, я убил отъявленных мерзавцев, но жизненный опыт подсказывал: найдут, что предъявить.

Через пару километров слева по ходу я обнаружил небольшое озеро. Я притормозил на обочине, и покидал в воду как можно дальше от берега стволы и ножи. Потом взглянул с сомнением на рюкзак, набитый трофеями. Я – одинокий человек в незнакомом мире. Мне пригодятся деньги. К тому же я хотел найти боссов проклятых потрошителей, у меня был к ним счет. Так что в директорских бумагах стоит покопаться, но только когда я не буду подыхать на ходу. Одного раза в сутки достаточно.

Я начал искать подходящее место, чтобы спрятать вещи, и шутки ради спросил у Голода, куда мне все это засунуть. Неожиданно Голод мне подсказал: я увидел дыру под корнями старого дерева. Раньше она почему-то не попадалась мне на глаза. Я сунул туда рюкзак, и мне показалось, что дыра эта глубока как кроличья нора.

Силы меня покинули. Эйфория уже не так сильно поддерживала меня. Наверное, услуга поиска тайника была платной. Позже надо будет разобраться с Голодом, Эйфорией, тайниками и ускорением времени. А главное – с прейскурантом и ассортиментом.

Я залез в багажник и достал оттуда бутылку водки, которую приметил, когда освобождал раненого мента. Первым делом я попытался отодрать от раны рубашку, но она приклеилась кровью намертво. Тогда я просто полил это место водкой, охнув от боли. По крайней мере, кровь больше не идет.

В бардачке я нашел пачку бумажных салфеток. Смочив одну из них водкой, я протер лицо пассажиру на заднем сиденье. А потом, разжав зубы, влил ему немного в рот. Парень закашлялся, но не очнулся.

Я сел за руль. Эйфория почти совсем покинула меня, но я должен был довезти нас до города. Не знаю, сколько мы успели проехать, но я услышал сирены. Нам навстречу, озаряя дорогу мигалками, мчался кортеж из трех машин. Наверное, среагировали на мой вызов. Я развернул джип поперек дороги, выскочил перед ним подняв руки, чтобы по мне не пальнули со страху.

И когда кортеж остановился, и менты полезли изо всех дверей, я крикнул что-то про больницу. А потом свет погас.

Я открыл глаза, но тут же вновь зажмурился. Меня окружала белизна, слепили белоснежные стены, идеальный халат девушки, что поправляла мне подушку, и солнечный свет, лившийся из окна.

– Кто-то проснулся, – улыбнулась девушка. – Сейчас позову врача.

Я хотел протереть слипающиеся глаза, но правая рука меня не слушалась. Болезненно щурясь, я нащупал левой рукой металлический браслет на правом запястье. Что ж мой нынешний статус понятен.

Кто-то вошел. Я решил не открывать глаз без острой необходимости.

– Здравствуйте, дорогой мой! Как мы себя чувствуем? – поинтересовался приятный участливый баритон.

– Ярко, слишком ярко, – собственный голос показался мне слишком хриплым и незнакомым.

Ах да, это же не мой голос, и кажется, что это первые слова, которые я произнес вслух в новой жизни. Не считая крика про больницу на дороге, но тогда я особо не вслушивался.

– Светобоязнь? Неудивительно, с вашей-то травмой! – обрадовался чему-то баритон.

– Что… что…

Я закашлялся

– Что с вами? – пришел баритон на помощь. – Черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, два сломанных ребра. Повреждены гортань и трахея. И все это богатство вы заполировали огнестрельным ранением. Вы, дорогой мой, везунчик! Мало кто выживает в подобной переделке.

Мягкие пальцы ухватили мое запястье, изучая пульс. Потом приподняли веко, заставив меня нервно дернуть головой.

– Милочка, прикройте жалюзи! Не будем мучать нашего пациента сверх необходимого! – и после паузы продолжил: – Ну же, голубчик, открывайте глаза, здесь уже не так ярко.

Осторожно разомкнув веки, я решил, что смогу это выдержать.

– Наконец-то вы с нами, дорогой мой! – затараторил хозяин баритона.

Им оказался невысокий пожилой мужчина с бородкой, напоминавший то ли доктора Айболита, то ли Зигмунда Фрейда.

– Вам предстоит интересная беседа с представителями, так сказать, компетентных органов, но прежде я хотел задать вам пару вопросов.

Все-таки Фрейд.

– Для начала представлюсь: меня зовут Марцевич Евгений Михайлович, имею честь работать в… – Марцевич-Фрейд запнулся, и вновь сжал пальцами мое запястье. – А скажите, голубчик, как, по-вашему, где вы находитесь?

– Надеюсь, в больнице.

– В точку, дорогой мой, первая городская клиника графа Нарышкина! – искренне обрадовался доктор. – А как, друг мой, вас зовут?

Нарышкинский Фрейд буравил меня пронзительным взглядом. Иллюзий, для чего он держит меня за руку, не было, добрейший Евгений Эдуардович – живой детектор лжи, а значит и врать ему глупо. А сказать правду невозможно. Но лгать и говорить не всю правду – вещи разные. Честность лучшая политика, но какие-то тайны я сохраню.

Так что на этот простой вопрос я ответил максимально искренне, учитывая обстоятельства – тот факт, что я абсолютно не в курсе, чье место занял. Мое имя в прошлой жизни уже не имеет никакого значения.

– Я не знаю.

– Это грустно, – вздохнул Фрейд, – но, увы, предсказуемо. Вы многое пережили, и вас сильно ударили по голове. Но давайте все же постараемся и оценим масштаб бедствия. Какой сейчас год?

– Не знаю, – пока что говорить правду было легко.

– Хм, – Марцевич потрепал аккуратную бородку, потом достал из нагрудного кармана паркер, – что это за предмет?

– Ручка. Возможно, перьевая.

– Простите, за глупые вопросы. Я должен определить границы. Мы проведем ряд самых разных, иногда странных, тестов. А сейчас прошу меня извинить, затронем больную тему: что вы помните из событий того страшного дня?

– Отдельные детали. Помню, как очнулся среди мертвых, как бежал к машине…

– А если, голубчик, мы проведем одну интересную процедуру? Вы когда-нибудь слышали про гипноз? Это очень деликатный процесс, и я бы не решился делать такое без согласия пациента, но мы бы выяснили многое и про вашу личность, и про трагические событие в Доме Отдыха.

– Нет, – ответил я как можно тверже.

– Но почему же, голубчик? – Фрейд посмотрел на меня с укоризной.

– Я не хочу вспоминать, что случилось в «Солнышке», – сказал я очередную полуправду.

– В пансионате «Заря», хотели вы сказать?

– В нем.

– Понимаю вас голубчик, но вы все же подумайте, воспоминания неприятные, но должны же вы вспомнить, как вас зовут! Может быть, вас кто-то близкий потерял и очень волнуется…

Я закрыл глаза, делая вид, что безумно устал. И это тоже было недалеко от истины.

– Ладно, голубчик, отдыхайте. Мы еще продолжим.

Я действительно провалился в темный сон без сновидений.

Когда я вновь открыл глаза, меня буравил колючим злым взглядом мощный мужчина средних лет в дешевом сером костюме и наброшенном на плечи белом халате.

– Ну, привет, – приветствовал меня гость. – Непростая неделька выдалась?

Он сделал паузу. Я решил, что мент ждет ответа, и кивнул.

– Молчи и слушай. Мы с напарником очень хотели бы расспросить тебя, что произошло в чертовой «Заре». Но ты ничего не помнишь, и мозгоправ считает, что не симулируешь. Тебя треснули по башке, стресс и все такое. Похрен.

Я хотел что-то сказать, но гость приложил палец к губам.

– В бассейне море крови, но к нам приехали крутые эксперты из Москвы, дээнка-шмаенка, твою кровь выделили. А вот пальчиков твоих в базе нет. Но отделали тебя знатно, также как и прочих – у всех все по шаблону, дали по башке и придушили. Короче, я уверен, что в этой тухлой истории ты – жертва. Иначе мы бы с тобой по-другому разговаривали. Какой-то трансвестит звонил на горячую линию. Бабой притворялся. Было бы смешно, да только веселиться не с чего. Нам бы очень хотелось узнать, кто упырей этих положил. Но орудия убийства не нашли. Да еще и, как назло, во внедорожнике, на котором вы сбежали, джипиэс сломался.

Мент достал из пачки сигарету, сунул в рот, пожевал, но вернул в пачку.

– Короче, мы не знаем, что внедорожник Бавария черного цвета останавливался у некоего водоема, а значит, и не будем там искать улики. Черт, я ведь был там, когда ты бросился нам под колеса, воняя горькой на всю губернию. Теперь-то мы знаем, что ты не был пьян, а тогда… Ох, повезло тебе, что Сашка очнулся. Ну и спасибо. И за Сашку, и за потрошителей. Я бы сам их, да что теперь.

Гость наклонился ко мне, обдав запахом перегара, и отработанным движением разомкнул наручники.

– Короче, Амнезия, я скоро вернусь и не один. Жаль, что ты ничего не помнишь. Понял?

Поспав еще немного, я решил размять ноги. Сестры в палате не было. Я сдернул датчики с рук ног и головы, сел на краю койки. Голова кружилась. Аппарат в изголовье надрывно пищал, и сестричка прибежала на его зов.

Не обращая внимания на ее причитания, я попробовал встать на ноги с третьей попытки мне удалось.

– Радость моя, – улыбнулся я сестре, бросившейся меня подпирать, – туалет-то у вас где?

– Да рано вам еще… – пробовала возражать сестричка, но я мягко ее прервал.

– Где?

– По коридору налево. Я вам помогу.

– Не надо, я сам…

Теперь уже сестра меня прервала.

– Подождите минуту!

Она упорхнула, но тут же вернулась с костылем.

– Так вам будет легче!

И я справился, хотя без палки было бы сложнее.

На обратном пути я поинтересовался у сестры, которая наотрез отказалась бросать меня, убогого, на произвол судьбы, в какой палате лежит полицейский Александр, доставленный в один день со мной. Сестричка, сама прелесть, проводила меня. Пациент отдыхал поблизости, через пару дверей от моей палаты. Герой лежал замотанный в бинты как мумия, и, кажется, крепко спал. Я не стал его будить.

Перед тем, как вернуться в свою постель, я обвел взглядом больничный коридор, интересуясь, как настроение у Голода. Не то, чтобы он не находил совсем ничего съедобного, просто особо вкусного в клинике и не было. Это утешало, я боялся, что стал в новой жизни вампиром или маньяком-убийцей, что практически одно и то же. Но нет, я не испытывал болезненного желания убивать простых людей. Леночка, моя милая белоснежная медсестра, могла меня не опасаться.

Ближе к вечеру мой ангел принесла мне ужин. Это была первая нормальная трапеза в больнице, до тех пор я питался чем-то жидким из капельницы. И хотя желудок сводило от голода (обычного, человеческого, а не мистического с большой буквы), еда показалась мне абсолютно безвкусной. Каша на воде, жидковатый кисель, черствая булочка. Мне же вдруг захотелось хачапури по-аджарски, чтобы отломить кончик, обжигая пальцы, обмакнуть его в яйцо…

Есть ли в этом мире Аджария, мне еще предстояло узнать. Как и многое другое. И в первую очередь я должен был разобраться с Голодом, на этот раз тем самым, таинственным, и эйфорией, которая охватывала меня при убийстве. Убийстве кого? Плохих парней? Как Голод их определяет? Моральный закон во мне и звездное небо над головой? В прошлой жизни я совершал поступки, которые Кант не одобрил бы. Но обстоятельства моей смерти, надеюсь, искупают мои прегрешения.

Когда Леночка пришла забирать посуду, я, в порыве нежности, взял ее за руку.

– Кто-то пошел на поправку! – с легким ехидством заметила девушка, но руку отдернула не сразу.

А после, уже отойдя на пару шагов, вернулась и поцеловала меня в щечку. После, все же, ушла по своим делам.

Погруженный в не самые приличные фантазии, я задремал. Все же у моего нового молодого тела были свои желания, которые у меня прежнего успели притупиться. Я впервые за дни, проведенные в новом мире, задумался не о выживании, а о жизни, можно было как-то встроиться в социум. Я не был неудачником раньше и не собирался становиться им теперь.

Первое же, что почувствовал, пробудившись, это резкий приступ Голода. «Добыча близко и очень вкусная», – вопил внутренний голос. Столь же сильным оказалось ощущение надвигавшейся беды.

Уже встав с койки, я услышал тихое пение, прекраснее которого не существовало ничего на свете. Я осторожно выглянул из палаты.

По опустевшему коридору шли двое. Одним из них был мой новый знакомый психиатр Марцевич. Сейчас в нем не осталось ничего демонического. Его под ручку вела яркая брюнетка в сексуальном платье, которому место на красной ковровой дорожке, а не в печальных стенах городской больницы. Обязательным в лечебном заведении белым халатом красавица не озаботилась.

Черноволосая бестия тихо-тихо напевала на ухо Марцевичу ту самую мелодию. Я прислушался и почувствовал, что мир вокруг исчезает, недостойный этой прекрасной музыки. Не знаю, что бы со мной стало, но спас мой новый друг Голод, острой болью прошивший тело. Наваждение исчезло, будто и не было.