Текст книги "Банкротства и разорения мирового масштаба. Истории финансовых крахов крупнейших состояний, корпораций и целых государств"

Автор книги: Wim Van Drongelen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Кризис, рейдерство и пирамида

Северо-Западная лесопромышленная компания (СЗЛК)

В целом к ситуации, в которой оказалась СЗЛК, привели системные изменения, мировой финансовый кризис, недостаток ликвидности, недостаток спроса на продукцию…

Анастасия Копылова, аналитик ИТС Lesprom Network

Одна из самых заметных компаний лесопромышленного сектора – ОАО «Северо-Западная лесопромышленная компания» (СЗЛК) – оказалась перед реальной угрозой банкротства. СЗЛК обвиняет в этом рейдеров, а кредиторы считают, что компания строила финансовую пирамиду. Суд до сих пор не решил, чью сторону принять, а владельцы компании уже предложили в качестве обеспечения под кредиты свое личное имущество.

СЗЛК изначально строила свое развитие на кредитах. Впервые компания привлекла кредит от Северо-Западного банка Сбербанка РФ в 2000 году, в следующем начала работать с лизинговыми компаниями. В 2003 году компания стала VIP-партнером Сбербанка, после этого работники предприятия начали получать зарплату на карточки банка. «В 2004 году было подписано генеральное соглашение о сотрудничестве между СЗЛК и Северо-Западным банком Сбербанка РФ. Суть этого соглашения состояла в следующем: банк выделяет долгосрочную кредитную линию, которая заканчивается в 2010 году, в размере, эквивалентном $450 млн, на осуществление нашего проекта по реконструкции предприятий», – рассказывает заместитель генерального директора СЗЛК Юрий Мурашко. Из этих денег $400 млн должны были быть выделены на ОАО «Неманский ЦБК», а $50 млн – на ОАО «Каменногорская фабрика офсетных бумаг». «В 2004 году мы получили первые три транша – рублевый и два долларовых – общей суммой около 1 млрд руб. В 2005 году, когда подошел срок следующего транша, Сбербанк сказал, что не может больше действовать в рамках соглашения, и нам было предложено брать только краткосрочные кредиты, на один-два года, с дальнейшей перекредитовкой. Но перекредитовка – это уже были личные договоренности между топ-менеджерами Сбербанка и топ-менеджерами СЗЛК», – рассказывает господин Мурашко. ЗАО «Северо-Западная лесопромышленная компания» – вертикально интегрированная группа российских промышленных предприятий. С 1997 года головной офис СЗЛК находится в Санкт-Петербурге. В состав группы входят: управляющая компания (Санкт-Петербург), Неманский целлюлозно-бумажный комбинат (Калининградская область), Каменногорская фабрика офсетных бумаг (Ленинградская область); торговые дома и представительства в регионах России и странах СНГ.

Компания специализируется на производстве бумаги и бумажно-беловых изделий. Предприятия СЗЛК обеспечивают полный цикл изготовления целлюлозно-бумажной продукции.

СЗЛК занимает 18–е место в России по производству целлюлозы по варке, 8–е место по производству бумаг всех видов, 3–е место – по производству офсетных и офисных бумаг, 1–е место – по производству тетрадей. На мировом рынке обойных бумаг продукция компании занимает 5 %, на рынке жиропрочных бумаг – 6 %. Компания производит 150 тыс. т целлюлозы в год, производство бумаг и бумажно-беловых изделий составляет 170 тыс. т в год. СЗЛК является крупнейшим производителем школьных и общих тетрадей европейского качества на территории бывшего СССР. Все тетради СЗЛК с лета 2007 года производятся из бумаги, не содержащей хлора.

Свернуть проекты из-за изменения условий сотрудничества СЗЛК уже не смогла. «Мы в них глубоко зарылись как в прямом смысле, так и в переносном: вырыли котлован, начали закупать оборудование. Уже невозможно было возвратить вложенные средства», – говорит Юрий Мурашко. И компания пошла на эти условия, раскидав кредитную корзину уже по нескольким кредитным учреждениям (были привлечены средства ВТБ, Газпромбанка, Связь-банка и др.). С 2005 по 2007 год сотрудничество СЗЛК со Сбербанком строилось по наработанной схеме: СЗЛК брала краткосрочные кредиты на год или два, отдавала их и возобновляла кредитную линию. «А в апреле 2008 года мы, по сути, вместо перекредитовки получили требование вернуть все кредиты и проценты по ним в течение двух суток, – негодует господин Мурашко. – Формальным основанием для этого явилась просрочка процентов по кредиту на 24 часа. Технический дефолт и тот допускает задержку выплат в одном случае на 30 дней, в другом – на семь. И к тому же у нас не было никаких оснований этого ожидать, мы ожидали, что будет просто очередной кредитный комитет в Сбербанке».

В Сбербанке считают, что никакой внезапности в требовании погасить кредиты для СЗЛК не должно было быть. «С апреля 2008 года группа компаний СЗЛК прекратила исполнение своих обязательств по выплате процентных платежей и основного долга по кредитам, а владельцы бизнеса – супруги Битковы – перестали выходить на контакт с банком. К этому времени совокупная задолженность СЗЛК перед банком составила порядка 1 млрд руб., а общие долги по кредитам – более 4,5 млрд руб. Исходя из требований российского законодательства, а также из условий подписанных Битковыми кредитных договоров заемщикам были направлены требования о досрочном погашении всей суммы», – говорится в официальном заявлении банка.

* * *

На момент получения требований вернуть кредиты компания занималась проектом строительства четвертой бумагоделательной фабрики на Неманском ЦБК и не могла вернуть средства. Попытки договориться о мирном решении конфликта с обеих сторон положительного результата не принесли. СЗЛК приняла решение инициировать введение процедуры наблюдения. «После этого требования мы обратились в суд с иском о введении процедуры наблюдения в управляющей компании и на предприятиях, чтобы заморозить выплаты», – объясняет Юрий Мурашко.

Дальше ситуация развивалась по спирали. Было арестовано личное имущество владельцев СЗЛК, и начались списания оборотных средств со счетов компании. Лизинговая компания «Альянс-лизинг», которая, как полагают в СЗЛК, аффилирована со Сбербанком, в июне начала требовать остановки и демонтажа поставленной линии по переработке макулатуры, а сам Сбербанк списал со счета СЗЛК деньги. Нехватка оборотных средств из-за списаний вынудила СЗЛК приостановить работу шести бумагоделательных машин в Немане, завода по переработке макулатуры в Каменногорске.

«Одновременно с этим были списаны со счетов средства на заработную плату, что мы считали и продолжаем считать необоснованным, ведь заработная плата стоит даже перед налогами. И если даже мы обанкротились, то первое, что мы выплачиваем, – это жизнь и здоровье (производственные травмы), вторая очередь – зарплата, третья – налоги и только четвертая – кредитные средства», – рассказывает господин Мурашко.

Как следствие списания средств и частичной остановки производства, в начале сентября «СЗЛК-Финанс» – дочерняя структура СЗЛК – объявила сначала о техническом, а потом и о фактическом дефолте по облигациям на 1 млрд руб., которые компания также выпускала для финансирования реконструкции ЦБК.

Теперь решается вопрос о введении внешнего управления на трех предприятиях СЗЛК – Неманском ЦБК, Каменногорской фабрике офсетных бумаг и в управляющей компании СЗЛК. «2 сентября прошло первое собрание кредиторов Неманского ЦБК, на нем только представители Северо-Западного банка Сбербанка и „Альянс-лизинга“ голосовали за конкурсное производство, то есть банкротство, а большинство кредиторов проголосовало за внешнее управление», – говорит Юрий Мурашко. Большинство кредиторов, проанализировавших отчетность предприятия, согласились с тем, что Неманский ЦБК в течение 24 месяцев может расплатиться с кредиторской задолженностью в размере 6,023 млрд руб. Временный управляющий обратился в суд с требованием о введении на Неманском ЦБК внешнего управления. Но пока суд еще не принял решения по этому вопросу: заседание было перенесено в соответствии с частичным удовлетворением ходатайства о необходимости назначения и проведения экспертизы для выявления признаков фиктивного банкротства Неманского ЦБК, заявленного кредиторами – Северо-Западным банком Сбербанка РФ и компанией «Альянс-лизинг». Таким образом, хотя кредиторы приняли решение, которое выгодно СЗЛК, его реализация отложилась, что может негативно повлиять на результаты деятельности предприятия.

* * *

Аналогичные собрания кредиторов в октябре пройдут по Каменногорской фабрике и СЗЛК. «Для нас это, по сути, реструктуризация задолженности и ее выплата. Мы в итоге выплатим всю задолженность в тот же срок, в который мы собирались это сделать, – в 2010 году. И я прогнозирую, что по Каменногорску и СЗЛК решения будут примерно такими же, потому что одинаково распределение кредитного портфеля между банками, – надеется господин Мурашко. – Мы хотим только одного – чтобы нам дали нормально работать и чтобы мы смогли погасить все долги. Мы сейчас работаем в том режиме, в котором можем работать после действий Сбербанка РФ и лизинговой компании, которые мы считаем незаконными». Компания надеется, что через два месяца восстановит производство и начнет расплачиваться с долгом.

В СЗЛК предполагают, что примененная в отношении них схема работы – это новый вид рейдерства. «Конечно, мы предполагаем, что за этими действиями стоит желание какого-то физического или юридического лица (мы на самом деле догадываемся, кто это) получить за копейки успешный бизнес», – уверен Юрий Мурашко.

В Северо-Западном банке Сбербанка России уверены в противоположном – что банк ни в коей мере не заинтересован в банкротстве СЗЛК, он лишь требует «законного возврата денег своих вкладчиков». По мнению специалистов банка, основной причиной неисполнения обязательств по обслуживанию долга стали не временные трудности компании, как представляют это управленцы СЗЛК, а неэффективная политика в управлении ресурсами группы.

«На обслуживание долга требовалось около 25 % выручки группы СЗЛК, однако к апрелю ее предприятия находились не на подъеме, как утверждают представители компании, а были доведены ее собственниками до такого состояния, когда предприятия уже не могли выплачивать из собственной выручки даже проценты по кредиту. Поэтому управленцы СЗЛК и попытались решить свои проблемы за счет получения все новых и новых займов. Очевидно, что тем самым господа Битковы предприняли попытку втянуть и наш банк, и другие банковские структуры в создание своеобразной финансовой пирамиды», – уверяют в банке. Там также предполагают, что полученные под предлогом модернизации предприятия деньги владельцы СЗЛК потратили на другие виды бизнеса и только треть от занятых средств действительно пошла на реконструкцию. «Я настаиваю на том, что каждую копейку из кредитных средств можно потрогать, все пошло на развитие», – возражает Юрий Мурашко.

С помощью кредитных средств Каменногорская фабрика офсетных бумаг была переведена с мазута на природный газ, на фабрике построен завод по переработке макулатуры, использующий уникальную для России технологию. Завод перерабатывает 80 т макулатуры в сутки и производит из них печатные виды бумаг.

Неманский ЦБК также был переведен на природный газ, был построен газопровод, автоматическая газораспределительная станция для города Советска, которая отапливает 100 % города. Была построена бумажная фабрика № 3, где установлена самая мощная бумагоделательная машина в России (порядка 100 тыс. т в год), организовано производство форматных офисных бумаг объемом 50 млн условных пачек в год – после его запуска СЗЛК вышла на третье место в России по производству офисной бумаги. На Неманском ЦБК было организовано производство тетрадей – порядка 10 млн штук в год. Один из основных экологических и производственных проектов СЗЛК – закрытие старого производства целлюлозы и строительство с нуля нового производства, единственного в России, которое не использует хлор и хлоросодержащие вещества. Открыта типография Неманского ЦБК, печатающая обложки. Поставлены две новые печатные машины. Недавно был открыт цех по производству бумажно-деловых изделий, который получил заказы от Центрального банка РФ и Государственной думы РФ. Были начаты проекты строительства бумажной фабрики (под нее уже закуплена бумагоделательная машина мощностью более 150 тыс. т бумаги в год). Начат проект строительства совместных очистных сооружений ЦБК и города Немана.

* * *

Несмотря на нарисованный СЗЛК яркими красками сценарий банковского рейдерства, коллеги СЗЛК по лесному сектору не очень-то верят, что именно захват предприятия стал причиной возникшей ситуации, и уж тем более далеки от того, чтобы самим бояться оказаться в подобном положении. «Компания набрала кредитов под амбициозную, но нереалистичную программу развития, и сейчас за это обе стороны расплачиваются. В этой ситуации о рейдерском захвате говорить не стоит. Я не вижу никаких намеков на это. Я считаю, что это была предсказуемая ситуация», – уверен Антон Лойтер, директор по маркетингу Архангельского целлюлозно-бумажного комбината. По его мнению, говорить о новом этапе рейдерства в лесной отрасли не приходится: «Рынок сейчас абсолютно цивилизован, корпоративная структура отрасли соответствует другим отраслям. Рейдерство как факт экономической жизни, наверное, останется, но те громкие истории, которые были, явно остались в прошлом, и я не думаю, что сейчас подобного рода период передела может повториться». Другие опрошенные Business Guide участники рынка комментировать ситуацию для печати отказались, но в устных беседах не высказывали уверенности в том, что корень проблем СЗЛК – именно желание захватить предприятие.

По крайней мере реальные экономические причины нынешнего возможного банкротства СЗЛК существовали. «В целом, я считаю, к ситуации, в которой оказалась СЗЛК, привели системные изменения, мировой финансовый кризис, недостаток ликвидности, недостаток спроса на продукцию, потому что буквально незадолго до того, как у них начали появляться проблемы, мы видели похожие ситуации и у других предприятий – „Миннеско“, ГОТЭК. Сейчас в целом и в строительном секторе наблюдается снижение роста, по некоторым позициям повышаются цены на продукцию, снижается на нее спрос, резко снизился спрос со стороны США», – полагает Анастасия Копылова, аналитик ИТС Lesprom Network. Признают сложные условия, в которых приходилось работать, и в СЗЛК: стоимость услуг естественных монополий («Газпром», РАО «ЕЭС», РЖД) в 2008 году выросла на 15 %, стоимость основного сырья – балансовой древесины – увеличилась на 50 %, цена химикатов – на 30 %. Рост же цен на продукцию отрасли не превысил 10 %.

Что бы это ни было – рейдерство или экономический крах, в подобной ситуации вполне могут оказаться другие предприятия лесопромышленного сектора, активно привлекавшие банковские кредиты для развития. «Компании, которые основывались на привлечении банковского финансирования, оказались в более сложной ситуации, потому что банки сейчас не очень охотно финансируют компании среднего эшелона, опасаясь невозвратов. Нельзя исключать ситуации, что в ЛПК появятся другие компании, у которых будут проблемы с возвратом долгов», – полагает госпожа Копылова. При этом, по ее мнению, в наиболее сложном положении оказались ЦБК – из-за необходимости тратить больше средств на модернизацию и большего по сравнению с деревообрабатывающими производствами срока окупаемости.

Участники рынка отмечают, что сейчас в похожей, по сути, ситуации оказалась курская группа ГОТЭК – крупный производитель упаковки из гофрокартона. 23 июня 2008 года ЗАО ГОТЭК не смогло исполнить свои обязательства по оферте по облигациям в связи с возникновением у компании трудностей с ликвидностью. Но компания смогла решить эту проблему – она в срочном порядке привлекла дополнительные кредитные ресурсы и к концу июля полностью расплатилась по облигациям. Тем не менее на финансовом положении группы компаний это отразилось не самым лучшим образом. Под угрозой и ряд лесозаготовительных заводов, которые из-за падения цен на пиломатериалы оказались в похожей ситуации. Поэтому вероятность того, что лесную отрасль ждут новые, хотя и не такие крупные, скандалы и банкротства, велика.

Часть 7
Банкротство как точная наука

Казалось бы, все знают, что такое разорение, крах, банкротство. Это когда денег больше нет ни у компании, ни у ее собственника. Когда ни компания, ни частное лицо (или страна) не в состоянии расплатиться с должниками.

Но так ли это? Ведь сегодня владельцы компаний, объявленных банкротами, вовсе не обязательно расстаются со своим личным имуществом. А разорившаяся компания может долгие годы продолжать существование. И стребовать деньги с должника не так просто.

Сегодня банкротство не обязательно означает долговую яму и стук молотка аукциониста. Напротив, часто оно становится средством сохранения капитала, а случается, что и обогащения…

Волки целы!

30 лет назад в США был принят Акт о банкротствах – закон, который стал образцом для многих стран мира, включая Россию. Этот закон покончил со старым представлением о банкротстве как о конце предпринимательской карьеры и личном разорении. Именно этот закон следует благодарить за то, что сегодня число невозвращенных кредитов превысило все мыслимые нормы. Впрочем, облегчать участь злостных неплательщиков начали задолго до 1978 года.

Стук молотка аукциониста – и вот ваши семейные реликвии больше вам не принадлежат, равно как и ваш дом и прочее ваше имущество. От такого видения состоятельные люди просыпались в холодном поту в течение нескольких столетий. Призрак банкротства всегда маячил на горизонте у тех, кто посвятил себя бизнесу, поскольку бизнес во все времена был занятием весьма рискованным. В Европе банкротства были известны еще со Средних веков, и наблюдать их приходилось каждому новому поколению предпринимателей. Но особенный ужас у современников вызывали случаи, когда о своей несостоятельности объявляла крупная фирма, в надежности которой ранее никто не сомневался, или же кто-то из знаменитостей, от кого никто подобного не ожидал. Такие банкротства неизбежно сопровождались грандиозным скандалом, часто вели за собой серию других банкротств и надолго запоминались.

В настоящее время в большинстве стран мира под банкротством понимают защиту должника от кредиторов, которая позволяет объявившему о своей несостоятельности начать жизнь с чистого листа. Но так было не всегда. Первые законы о банкротстве имели целью устрашить злостных неплательщиков и по возможности компенсировать заимодавцам убытки, так что ни о каком чистом листе и речи быть не могло. Напротив, разорившемуся приходилось пройти через все муки ада.

Одним из первых знаменитых банкротств, глубоко потрясших современников, было разорение Роберта Морриса – одного из отцов-основателей США, который поставил подпись под Декларацией независимости и первым начал использовать символ, известный ныне как знак доллара. На момент создания США Моррис был одним из самых богатых граждан нового государства. Он унаследовал немалое состояние от отца, известного чаеторговца, и приумножил его, успешно торгуя рабами и занимаясь банковским делом. Моррис активно поддержал американскую революцию и не прогадал. Он вооружил несколько кораблей, которые занимались пиратством в английских водах, и все награбленное доставалось ему. Прочие военные трофеи также стекались в его руки, так что состояние отца-основателя стремительно росло. Неудивительно поэтому, что Моррис сделал все, чтобы армия Джорджа Вашингтона одержала победу. После серии поражений революционные войска были на грани полного распада, и спасли их деньги Морриса. Предприниматель потратил более $1,4 млн личных средств на продовольствие и амуницию для армии Вашингтона, а солдаты получали жалованье облигациями с его подписью.

После войны Моррис считался образцовым американским предпринимателем. Он основал первый в Америке железопрокатный завод, выращивал в оранжереях экзотические фрукты, строил каналы – словом, всюду успевал и всюду имел свою выгоду. Однако коммерческое счастье переменчиво. Моррис начал скупать земли в сельской местности и за короткий срок приобрел порядка 24 тыс. кв. км. Он ожидал займа из Голландии, чтобы начать обработку своих земель, но деньги так и не пришли, поскольку в Амстердам вошли войска революционной Франции. Земельные активы оказались мертвым грузом, а кредиторы между тем требовали свои проценты. Моррис пробовал сбежать от своих заимодавцев и спрятался в далеком особняке, но вскоре был арестован. В феврале 1798 года финансист Вашингтона оказался в долговой тюрьме. Тут-то Моррису и пришлось пожалеть о своих революционных подвигах. Дело в том, что в Англии к тому времени к должникам относились куда гуманнее. Прежде чем бросить человека в долговую яму, ему давали возможность достичь договоренности с кредиторами, ему позволяли встать на ноги и затем уже начать выплату долгов. Но в независимой Америке продолжали действовать устаревшие законы, бравшие начало в английском законодательстве XVI века, согласно которым всякий, кто не может заплатить все и сразу, должен отправляться за решетку. Жестокость американских законов доходила до абсурда. Одновременно с Моррисом в вашингтонской тюрьме содержался некий Чарльз Нил, чья задолженность составляла всего $1,68. Тем более не пощадили Морриса, который задолжал несколько сотен тысяч долларов. «Мне могли бы дать возможность уладить дело миром, – писал отец-основатель из камеры, – но вместо этого меня внезапно схватили, не дав мне на размышления ни единой секунды, и бросили в тюрьму».

Заключение Морриса вызвало шок у современников и имело далеко идущие последствия. В ту пору многие понимали, что в законодательстве нужно срочно что-то менять. Один из современников писал о системе долговых тюрем: «Бесполезно сохранять институт, который, как показывает опыт, совершенно неэффективен. Мы посылаем в тюрьму одно поколение должников за другим, но не видно, чтобы их число уменьшалось». Кампанию за облегчение участи банкротов финансировали сами должники. По тогдашним правилам, обыкновенных заключенных содержало государство, а обитатели долговых ям должны были сами оплачивать свое заключение. Как следствие, заключенные банкроты имели связь с волей, и те, кто был побогаче, могли косвенно участвовать в общественной жизни, проплачивая нужные статьи, поддерживая контакты с нужными политиками и т. п. Более того, в те годы на территории Соединенных Штатов существовала еще одна республика – республика должников. Сидельцы долговых ям организовали собственные органы власти, которые разрешали тюремные споры, а также лоббировали интересы банкротов вне тюремных стен.

После заточения Морриса голос финансово несостоятельных был наконец услышан. Дело в том, что земельными спекуляциями в ту пору занимался не один Моррис, и не он один оказался по уши в долгах. Под угрозой банкротства оказались несколько влиятельных конгрессменов и даже верховный судья Джеймс Вильсон. Пример Морриса, который в одночасье превратился из национального героя в заключенного, многих напугал, и в результате уже в 1800 году конгресс принял первый в американской истории федеральный закон о банкротствах, который разрешал списание некоторой части долга, если заемщик будет признан несостоятельным. В законе, правда, была прописана только процедура принудительного банкротства, то есть сам должник не мог провозгласить себя банкротом, это мог сделать только его кредитор. Но этого было достаточно для того, чтобы многие банкроты сумели выйти на волю, ведь часть долга была с них списана. Вышел на свободу и Моррис. С тех пор законодательство о банкротствах становилось все более благосклонным к должникам, и причина тому была достаточно проста: богатые и влиятельные члены общества знали, что однажды печальная участь банкрота может постигнуть их самих, а потому старались заранее подстраховаться.

* * *

В XIX веке банкротства крупных фирм случались не слишком часто, чего не скажешь о личных банкротствах. Наибольшего внимания общественности удостаивались случаи, когда банкротом становился человек, от которого этого никак не ожидали. Так, например, в 1872 году весь Лондон судачил о внезапном разорении виконта Паркера, который взял в долг? 12,5 тыс., а когда пришел час расплаты, сел на корабль и начал кружить по Мировому океану, стараясь как можно реже приставать к берегу. Кредиторы не стали ловить виконта, а вместо этого через суд признали его банкротом и распродали его имущество.

Самым громким личным банкротством XIX века, пожалуй, было разорение генерала Улисса Гранта, бывшего президента США и героя войны Севера с Югом. В 1881 году экс-президент по совету сына Улисса-младшего вложил все свои сбережения в бизнес финансиста Фердинанда Уорда, прозванного на Уоллстрит «молодым Наполеоном». Была создана инвестиционная компания Grant & Ward, причем Грант уговорил многих своих друзей и однополчан вложиться в это предприятие. Поначалу дела шли отменно, и генерал наслаждался жизнью в роскошном нью-йоркском особняке. Между тем вся гениальность «молодого Наполеона» заключалась в том, чтобы выплачивать дивиденды за счет денег, полученных при торговле акциями. Никаких инвестиций Grant & Ward не делала, а деньги, вложенные Грантом и его друзьями, шли на поддержание роскошного образа жизни Фердинанда Уорда. Наконец, в 1884 году Уорд явился к Гранту и попросил денег на решение «временных трудностей». Грант отправился к своему другу, железнодорожному магнату Уильяму Вандербильту, и попросил $150 тыс. Вандербильт дал денег, но уже через несколько дней ни этих денег, ни Фердинанда Уорда сыскать было невозможно. Фирма лопнула, а бывший президент остался без гроша. Уорда потом поймали и посадили в тюрьму Синг-Синг, но Гранту было от этого не легче. Он отдал Вандербильту всю личную собственность, включая документы и награды времен войны. Вандербильт награды не взял, но, кроме этого, у Гранта ничего не осталось. К тому же у генерала начался рак горла, и он знал, что его дни сочтены. Последний год своей жизни он лихорадочно дописывал мемуары, которые должны были хоть как-то поддержать его семью после его смерти. Грант умер в 1885 году, так и не оправившись от своей финансовой катастрофы.

Примечательно, что издателя его мемуаров ждала похожая судьба. Марк Твен, который в те годы был почти так же популярен, как и сам Грант, начал собственное издательское дело, но прогорел, вложившись в создание усовершенствованного печатного станка. Станок так никогда и не был доведен до ума, и Марк Твен в 1894 году стал банкротом. Словом, банкротство подстерегало любого, будь то аристократ, политик или знаменитый писатель, но при этом никто больше не попадал в тюрьму, кроме разве что откровенных мошенников вроде Фердинанда Уорда. В большинстве штатов США в долговую тюрьму перестали бросать уже в 1833 году, в Англии – в 1869 году, а вскоре и в остальных странах Европы. Причина такого гуманизма была все та же: поскольку в обществе, основанном на коммерции, на месте банкрота мог оказаться любой, участь должника старались максимально облегчить.

Удавалось избежать тюрьмы даже людям, по чьей вине тысячи инвесторов превращались в обманутых вкладчиков. Их защищали законы об акционерных обществах с ограниченной ответственностью, а таких обществ со второй половины XIX века становилось все больше. Благодаря этим законам люди, ставшие виновниками самого грандиозного корпоративного банкротства XIX века, не только не попали в тюрьму, но даже сохранили личное богатство и репутацию.

В 1852 году во Франции банкиры братья Эмиль и Исаак Перейры создали акционерный банк Credit Mobilier. В ту эпоху банки были, как правило, семейными предприятиями, а братья Перейры охотно привлекали капиталы инвесторов, что было довольно необычно. Инвесторы же охотно приобретали акции нового банка, поскольку точно знали, что братьев поддерживает сам император Франции Наполеон III. Эмиль и Исаак Перейры оправдывали доверие императора тем, что активно вкладывали деньги в строительство железных дорог по всей Франции. Надо сказать, это приносило немалую прибыль. Если в 1852 году инвестиции Credit Mobilier составили FF60 млн, то уже в 1855 году банк получил прибыли на FF31 млн. Государство тоже не оставалось внакладе, ведь если в 1850 году протяженность железных дорог во Франции составляла 3000, через десять лет она достигла уже 16 тыс. км. Кроме того, Перейры охотно финансировали социальные начинания Наполеона III, такие как перестройка Парижа и общественные работы, помогавшие решить проблему безработицы, так что Credit Mobilier оставался любимым детищем режима. Дела банка шли великолепно, пока экономика страны была на подъеме. Но стоило темпам роста замедлиться в 1866 году, как активы банка, состоявшие в значительной степени из акций промышленных и транспортных предприятий, стали стремительно терять свою ценность, поскольку избавиться от таких акций в условиях начавшегося кризиса было практически невозможно. В результате в 1867 году Credit Mobilier лопнул, оставив акционеров ни с чем. Между тем братья Перейры во многом благодаря своей близости к императору почти не пострадали. Более того, оба они продолжили активно заниматься благотворительностью, а Исаак Перейр даже стал кавалером ордена Почетного легиона.

* * *

С начала ХХ века лицо мировой экономики определяли не семейные предприятия, а корпорации. К тому времени в большинстве развитых стран уже существовали законы об ограниченной ответственности, позволявшие хозяевам корпораций не разоряться вместе с ними. Но некоторые предприниматели предпочитали помещать все личные капиталы в акции своих компаний, что порой приводило их к трагическим последствиям. Именно поэтому два крупнейших банкротства времен Великой депрессии превратились в личную трагедию для двух блестящих и удачливых бизнесменов.

После биржевого краха 1929 года в США уже никто не удивлялся банкротствам, но падение электрической империи Сэмюэла Инсулла стало для американцев настоящим шоком. Молодой английский бухгалтер Инсулл прибыл в Америку в 1881 году. Ранее он работал в лондонском представительстве компании Томаса Эдисона и теперь легко устроился в офис самого Эдисона и вскоре стал личным секретарем и бухгалтером великого изобретателя. В 1889 году он был уже вице-президентом Edison General Electric, ныне известной как General Electric, а в 1892 году стал президентом дочерней Chicago Edison Company. Теперь Инсулл мог действовать самостоятельно. Эдисон не верил в переменный ток, а Инсулл установил в Чикаго гигантский по тем временам генератор переменного тока мощностью 5000 кВт. Он разработал гибкую тарифную сетку, позволявшую крупным потребителям электроэнергии платить меньше, а к тем, кто хотел провести себе электричество, прокладывал кабели бесплатно. Инсулл дал жителям Чикаго дешевое электричество и вскоре смог скупить всех своих конкурентов. В последующие десятилетия империя Инсулла стремительно росла. К концу 1920–х годов его электричество потребляли 5 тыс. населенных пунктов в 32 штатах. Его холдингу Middle West Utilities принадлежали железнодорожные компании, трамвайные линии и множество фирм, не имевших прямой связи с электричеством. Естественно, многие американцы рассматривали компании, входившие в империю Инсулла, как нечто исключительно надежное. К 1932 году более 1 млн человек владели акциями компаний Инсулла на сумму, превышавшую $2,6 млрд. Тут-то и случилось то, чего не ждали. С началом депрессии многие люди потеряли работу и стали экономить решительно на всем, не исключая электричество. Закрывавшиеся заводы тоже переставали покупать электричество, грузов и пассажиров на железных дорогах становилось все меньше, и в 1930 году холдинг Инсулла впервые понес убытки. В начале 1932 года империя Инсулла рухнула как карточный домик, а люди, державшие сбережения в его акциях, остались ни с чем. Сам Инсулл остался практически нищим. Опасаясь суда, он бежал в Грецию, а когда его виза закончилась, перебрался в Румынию, а затем и в Турцию. Турки выдали его американским властям, и бывший электрический король предстал перед судом за мошенничество и присвоение денег акционеров. Обвинения, конечно, были с него сняты, ведь Инсулл в результате краха не разбогател, а, наоборот, разорился. После суда экс-миллиардер перебрался во Францию и в июле 1938 года скончался на одной из станций парижского метро. На другие виды транспорта у него уже не было денег.