Текст книги "Трибунал для Героев"

Автор книги: Вячеслав Звягинцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

Глава 11. Умираю, но не сдаюсь

Признан виновным в преступном бездействии и сдаче неприятелю вверенных сил:

Герой Советского Союза (1944) генерал-майор Иван Сидорович Лазаренко (1895–1944 гг.) – уроженец ст. Старо-Михайловская Краснодарского края. Командир 42-й стрелковой дивизии (4-я армия, Западный фронт). Арестован в июне 1941 г. 17 сентября 1941 г. ВК ВС приговорен к расстрелу. 29 сентября того же года Президиум Верховного Совета СССР заменил смертную казнь 10-ю годами лишения свободы. 21 октября 1942 г. Президиум Верховного Совета СССР досрочно освободил от наказания. 24 октября 1943 г. определением военного трибунала 50-й армии судимость с Лазаренко снята… 26 июня 1944 г. геройски погиб в бою в районе деревни Холмы. Звание Героя Советского Союза присвоено посмертно. До настоящего времени не реабилитирован.

Дважды находился в оперативной разработке НКВД, но судим не был:

Герой Советского Союза (1957) майор Гаврилов Пётр Михайлович (1900–1979 гг.) – в 1918 г. добровольцем вступил в ряды Красной Армии. В 1925 г. окончил Владикавказскую пехотную школу, в 1939 г. – Военную академию имени М.В. Фрунзе. Участвовал в советско-финляндской войне. В 1941 г. – командир 44-го стрелкового полка 42-й стрелковой дивизии. В марте-июне 1941 г. находился в оперативной разработке НКВД, как подозреваемый в распространении антисоветских пораженческих настроений. С 22 июня по 23 июля 1941 г. руководил обороной Восточного форта Брестской крепости. 23 июля был тяжёло ранен и пленён. Освобождён из плена в мае 1945. Проходил проверку в фильтрационном лагере НКВД. По итогам ее проведения – восстановлен в звании, но исключен из партии. До июля 1946 г. служил в Советской Армии.

«Умираю, но не сдаюсь». Эти слова, нацарапанные слабеющей рукой одного из бойцов, оборонявшего Брестскую крепость, стали символом бесстрашия, героизма и несгибаемой стойкости защитников Родины. О подвиге тех, кто воевал в крепости теперь знают все. Но это сегодня. А до недавнего времени об этой важнейшей боевой странице истории Великой Отечественной войны не было известно практически ничего. Немногие из тех, кто остался в живых, – молчали. Молчание, впрочем, было легко объяснимым, – освободившись из немецких лагерей, они тут же попали в сталинские.

Все изменилось после того, когда писатель Сергей Сергеевич Смирнов, проделавший поистине титаническую работу, буквально по крупицам восстановил события первых дней войны. Это действительно была сенсация. Но состоялась она только во второй половине 50-х годов. А в 41-м оценивались те события руководством страны совсем по иному – и на уровне рядовых бойцов, и в целом по всему Западному фронту.

Практически все генералы и офицеры, перечисленные в телеграмме Мехлиса от 6 июля 1941 г., были преданы суду военного трибунала. [250]250
  упомянутому в телеграмме Мехлиса начальнику топографического отдела штаба округа полковнику И.Г. Дорофееву, участнику многих памирских экспедиций, чудом удалось избежать участи своих сослуживцев, см. Военно-исторический журнал, № 6, 1999 г., с.19; о предании суду военного трибунала некоторых военнослужащих, упомянутых в телеграмме Мехлиса, было указано в приказе войскам Западного фронта № 1 от 6 июля 1941 г.


[Закрыть]Среди них – начальник артиллерии Западного фронта генерал-майор Н. Клич, [251]251
  Родился в 1895 г. в г. Карсе (ныне Турция). С 1920 г. в Красной армии. Арестован 8 июля 1941 г., обвинен в преступной бездеятельности (ст. 193-17 п. «б»), которая, по версии следствия выразилась в том, что Клич «проявил растерянность и не осуществлял руководства артиллерией войсковых соединений, входивших в состав Западного фронта, и не принял надлежащих мер к эвакуации боеприпасов из тыловых складов, в связи с чем значительная часть артиллерии и боеприпасов была захвачена врагом». Осужден ВК ВС 17 сентября 1941 г. Приговор приведен в исполнение 16 октября 1941 г. Посмертно реабилитирован в 1957 г.


[Закрыть]командир 14 мехкорпуса генерал-майор С. Оборин, [252]252
  Родился в 1892 году в Тверской губернии. Осужден военной коллегией к расстрелу 13 августа 1941 г. по ст. ст. 193-17, п. «б» и 193-22 УК РСФСР. 11 января 1957 года пленум Верховного Суда СССР, рассмотрев протест заместителя Генерального прокуратура СССР, констатировал, что Оборин был осужден и расстрелян необоснованно. В постановлении пленума, прекратившего дело за отсутствием в его действиях состава преступления, прямо указывалось, что отсутствуют какие-либо доказательства виновности Оборина в совершении вмененных ему тяжких преступлений


[Закрыть]командир 9-й сводной авиадивизии Герой Советского Союза генерал-майор авиации С. Черных, [253]253
  о нем в следующей Главе.


[Закрыть]командир 42-й стрелковой дивизии генерал-майор И. Лазаренко, заместитель командующего ВВС Западного фронта генерал-майор авиации А. Таюрский. [254]254
  Таюрский Андрей Иванович, 1900 года рождения, в 1922 году вышел из ВКП/б/ из-за несогласия с НЭПом. В 1919 году служил в армии Колчака. До ареста – командующий ВВС Западного фронта, генерал-майор авиации. Арестован 8 июля 1941 года. Расстрелян в 1942 г.


[Закрыть]

В своей ответной телеграмме Сталин приветствовал предание суду этих лиц, назвав предпринятые Мехлисом меры одним из верных способов оздоровления фронта.

Как же проводилось оздоровление? Дать ответ на этот вопрос весьма непросто. Дело в том, что в отличие от получившего уже в 1941 году широкую огласку дела Павлова, о судебных процессах над другими командирами соединений Западного фронта до сих пор сведений очень мало. Поэтому, прежде чем реконструировать эту неизвестную историческую страницу войны и рассказать о том, когда, за что судили Лазаренко и других, и какова была степень их вины, необходимо хотя бы вкратце дать общую панораму драматических событий 22 июня 1941 года, развернувшихся на центральном участке советско-германской границы. В том числе и у стен Брестской крепости, где приняли свой первый бой наши Герои.

Западный особый военный округ прикрывал советскую границу на протяжении около 470 километров – от Гродно до Бреста.

На правом фланге были сосредоточены войска 3-й армии, возглавляемой генерал-лейтенантом В. Кузнецовым. На левом – границу прикрывала 4-я армия генерала А. Коробкова. В центре же Западного фронта находилась 10-я армия под командованием генерал-майора К. Голубева. Каждой армии была придана сводная (смешанная) авиадивизия. Причем, 10-й армии придавалась наиболее мощная в округе 9-я САД генерала С. Черных. Штаб армии и штаб этой авиадивизии находились в Белостоке.

В состав 4-й армии входили 14-й мехкорпус, возглавляемый генералом С. Обориным, со штабом в Кобрине и оказавшаяся на острие удара 42-я дивизия генерала И. Лазаренко, дислоцированная в Бресте.

События в первые часы и дни нападения на этом участке фронта развивались следующим образом.

Примерно в 2 часа ночи 22 июня диверсанты повредили проводную связь штаба 4-й армии с войсками. Когда ее в 3 часа 30 минут восстановили, командующий армией получил приказание командующего войсками округа о приведении частей в боевую готовность. Причем в первую очередь предписывалось бесшумно вывести из Брестской крепости «пачками» 42-ю стрелковую дивизию. Генерал А. Коробков тут же по телефону отдал приказание начальнику штаба дивизии поднять ее по тревоге и выдвигать из крепости в район сбора.

В самом, пожалуй, авторитетном и достоверном источнике информации о начале боевых действий в районе дислокации 4-й армии, – воспоминаниях начальника штаба этой армии Л. Сандалова говорится: «В 4 часа 15 минут начальник штаба 42-й стрелковой дивизии доложил, что противник начал артиллерийский обстрел Бреста…приказы и распоряжения о приведении войск в боевую готовность опоздали. Война уже началась, застав войска 4-й армии врасплох… Наиболее интенсивный артиллерийский огонь велся по военным городкам в Бресте и особенно по Брестской крепости, которая была буквально покрыта разрывами артиллерийских снарядов и мин…Приказание о выводе из крепости частей 42-й стрелковой дивизии, отданное лично командующим 4-й армией генерал-майором А.А. Коробковым начальнику штаба дивизии по телефону в период с 3 часов 30 минут до 3 часов 45 минут, до начала военных действий не успели выполнить. Едва начальник штаба этой дивизии майор В.Л. Щербаков собрал командиров частей для вручения им распоряжений, как началась артиллерийская подготовка врага. Командира дивизии генерал-майора И.С. Лазаренко разыскать и поставить в известность о полученном приказании не удалось». [255]255
  Сандалов Л.М. «Боевые действия войск 4-й армии в начальный период Великой Отечественной войны.», М, Воениздат, 1961


[Закрыть]

Из этого следует, во-первых, что комдива на тот момент в крепости не было. А во-вторых, – что подчиненные ему части из крепости вывести не успели. Некоторые подразделения отошли. Остальные укрылись в Цитадели. В каком месте Лазаренко застало известие о нападении, сегодня уже не установить. Но то, что он никуда не бежал, оставался с подчиненными войсками и пытался организовать оборону – факт очевидный. Видимо, первое, что попытался сделал генерал, – так это собрать остатки своих частей в районах сбора по тревоге, с тем чтобы выдвинуть их для занятия своей заранее установленной оборонительной полосы, которая находилась северо-западнее Бреста, на правом фланге Брестского укрепленного района, в районе Семятичи. Но этот городок, как известно, находился рядом с границей и был уже занят врагом.

Рубеж обороны части 42-й стрелковой дивизии, вышедшие из Бреста, смогли организовать только на подступах к Жабинке, а 459-й стрелковый и 472-й артиллерийский полки – по линии Жабинка – Хведковичи. Но силы были неравными и остатки дивизии с боями стали отходить к Кобрину. Причем, как отмечал Л. Сандалов, к этому времени части 42-й и 6-й стрелковых дивизий существенно поредели, [256]256
  больше всего пострадали находившиеся в крепости главные силы 42-й стрелковой дивизии – 44-й и 455-й стрелковые полки


[Закрыть]перепутались и управлялись командиром корпуса и командирами дивизий весьма слабо.

Почему это произошло? Сегодня ни у кого уже нет сомнений в том, что фашисты нанесли наиболее мощные и массированные удары именно на западном направлении. Как раз по указанным частям и соединениям. На войска ЗапОВО, согласно плану «Барбаросса», обрушила свою мощь группа немецко-фашистских армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Бока, которую поддерживал 2-й воздушный флот генерал-фельдмаршала Кессельринга. Эти фельдмаршалы и явились главными «виновниками» произошедшей трагедии, а вовсе не генерал Лазаренко и другие участники состоявшихся судебных разбирательств.

И тем не менее, благодаря С. Смирнову, через пятнадцать лет после случившегося, мы узнали, что у самой крепости отборные фашистские войска все же обломали себе зубы – встретили невиданное доселе, ожесточенное сопротивление. И возглавил его один из подчиненных генерала Лазаренко – командир 44 полка 42-й дивизии майор П. Гаврилов. Он сплотил вокруг себя всех уцелевших бойцов и командиров разных частей и подразделений, заблокированных фашистами, и в течение месяца, – с 22 июня по 23 июля 1941 года, – руководил обороной Восточного форта Брестской крепости. А ведь гитлеровцы отвели на ее взятие не более восьми часов.

Крепостью планировалось овладеть с ходу, воскресным утром 22 июня 1941 года. Задачу эту поставили перед командиром 45-й пехотной дивизии, а также перед поддерживавшими ее огнем артиллерийскими и авиационными частями. Эта фашистская дивизия без особого труда, всего за несколько дней, брала Варшаву и Париж. Но Брест оказался ей не по зубам. Героический гарнизон, отрезанный от остального мира, лишенный воды и продовольственных запасов, оказал врагу отчаянное сопротивление. Последняя надпись: «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина» – выцарапана на расплавленных кирпичах 20 июля 1941 года. [257]257
  Я. Юферова, «Брестская крепость держит оборону. Почему через 55 лет после войны надо защищать победу?» «Труд» № 76 (23549).


[Закрыть]

Кто же держал оборону крепости? Раньше утверждалось, что это была «горсточка бойцов». Потом историки довели число защитников до 3,5 тыс. человек. По разным оценкам, которые они делают сегодня, в крепости находилось от 7 до 9 тыс. человек. [258]258
  22 июня 1941-го в крепости дислоцировалось шесть полков (в каждом из них отсутствовало от одного до двух батальонов), а также несколько обслуживающих подразделений.


[Закрыть]Это была серьезная сила, а не «горсточка» бойцов, что, безусловно, ни сколь не умоляет подвиг, совершенный эти людьми.

Майор Гаврилов быстро и профессионально разработал систему обороны форта, распределил бойцов, сформировал вместе с офицерами Шрамко и Скрипником боевые роты, определил им участки обороны, наладил телефонную связь, организовал поиски и доставку боеприпасов.

В течение первого дня войны немецкая дивизия потеряла при штурме Брестской крепости более 300 чел., в том числе 21 офицера. Начальник штаба вынужден был доложить командиру корпуса: «Русские ожесточенно сопротивляются, особенно позади наших атакующих рот. В Цитадели противник организовал оборону пехотными частями при поддержке 35–40 танков и бронеавтомобилей. Огонь вражеских снайперов привел к большим потерям среди офицеров и унтер-офицеров».

Решение генерала Шлипера было следующим – вести непрерывные обстрелы, обороняющихся взять измором.

К концу дня фашисты через громкоговорители объявили о временном прекращении артобстрела и предложили русским сдаваться. Из крепости вышли в основном женщины и дети.

Когда стемнело, осажденные попытались вырваться из окружения. Но эта попытка, как все предыдущие и последующие, закончилась неудачей. Общее организованное сопротивление продолжалось трое суток. В 21.40 24 июня в штаб корпуса Шлипер, наконец, доложил о взятии Брестской крепости. Но очаги сопротивления еще оставались. И прежде всего на Северном острове, где оборону Восточного форта держал майор Гаврилов. По показаниям перебежчика, по состоянию на 27 июня, под его началом находилось около 400 бойцов. Еще через два дня фашистский бомбардировщик практически разрушил форт, сбросив на него три мощных бомбы. Вечером этого дня и на утро следующего, 30 июня, в руинах немцы взяли в плен без малого четыре сотни советских бойцов. Число их совпадало с показаниями перебежчика, поэтому в очередной раз доложили по команде о полном взятии крепости. При этом отмечалось – «дивизия взяла 7000 пленных, в том числе 100 офицеров. Наши потери – 482 убитых, в том числе 48 офицеров, и свыше 1000 раненых.»

Но майор Гаврилов и другие малочисленные группы бойцов к тому времени еще не сложили оружие. Бесстрашного майора взяли в плен в бессознательном состоянии только через месяц – 23 июля 1941 г. К этому времени его непосредственный начальник генерал Лазаренко уже готовился предстать перед судом.

Реализуя указания вождя об «оздоровлении фронта», Военная коллегия Верховного суда СССР рассмотрела дело командира 42-й стрелковой дивизии генерал-майора Лазаренко Иван Сидоровича 17 сентября 1941 года. [259]259
  в этот же день коллегия осудила начальника артиллерии Западного фронта генерал-майора Н. Клича, зам. Начальника Управления политической пропаганды РККА комиссара 2 ранга В. Борисова и старшего преподавателя академии им. Фрунзе генерал-майора С. Мищенко Последний приговорен к расстрелу за клевету на Советское правительство.


[Закрыть]Он обвинялся по статьям 193-17б и 193-20б УК РСФСР и был приговорен к расстрелу. Согласно приговору, Лазаренко «проявил беспечность, не держал войска в состоянии боевой готовности, в силу чего военные действия застали штаб дивизии и весь личный состав дивизии врасплох и неподготовленными к отпору врага…, проявил растерянность и бездействие, оставил в Брестской крепости часть войск дивизии, вооружение, продовольственные и вещевые склады». [260]260
  Полностью текст приговора приведен в конце Главы


[Закрыть]

На самом деле это, как мы уже сказали, не соответствовало действительности. О том, что Лазаренко в первые дни войны вовсе не «проявил растерянности и бездействия», подтверждается несколькими источниками. Можно, например, просмотреть фронтовые дневники К.М. Симонова, [261]261
  «Разные дни войны» или «100 суток войны», Смоленск, Русич, 1999, с. 352


[Закрыть]где Лазаренко упоминается как отважный генерал, с которым писателя свела судьба в июле сорок первого.

Между тем, следственные органы упорно искали виновников произошедшей в Бресте трагедии среди своих. Это просматривается по всем делам, находившимся в те дни в их производстве. Например, в ходе допроса генерала Павлова тот показал, что им «был дан приказ о выводе частей из Бреста в лагерь еще в начале июня текущего года, и было приказано к 15 июня все войска эвакуировать из Бреста». [262]262
  речь шла о плановом выводе частей в лагеря в связи с наступлением летнего периода обучения. В случае, если бы названные Павловым дивизии передислоцировались к 15 июня в лагеря, расположенные намного дальше от границы, то потери личного состава и техники от ударов немецкой артиллерии и авиации не были бы столь значительными.


[Закрыть]И далее: «Я этого приказа не проверял, а командующий 4-й армией Коробков не выполнил его, и в результате 22-я танковая дивизия, 6-я и 42-я стрелковые дивизии были застигнуты огнем противника при выходе из города, понесли большие потери и более, по сути дела, как соединения, не существовали».

Коробков же в судебном заседании категорически отрицал, что получил приказ командующего о выводе частей из Бреста. Он прямо заявил судьям: «Я лично такого приказа не видел». Представляется, что не Павлов, а Коробков сказал тогда правду.

Как бы там ни было, но Лазаренко уж точно никакого приказа о выводе подчиненных ему частей не получал. Лавина огня буквально смяла, раздавила вверенные ему части и подразделения. Но и в таких условиях, ни следствие, ни историки, исследовавшие этот вопрос, не нашли свидетельств того, что бойцы дивизии и ее командир панически бежали со своих позиций. Те, кто уцелел после первых массированных ударов, продолжали сражаться до конца, умирая с оружием в руках. Даже упомянутый нами генерал армии Павлов, чаще подчеркивавший на следствии недостатки своих подчиненных, о действиях комдива Лазаренко отозвался иначе. Приведем еще один фрагмент его показаний, из которых следует, что Лазаренко в первые дни войны проявил себя геройски:

«На брестском направлении против 6-й и 42-й дивизий обрушилось сразу 3 механизированных корпуса; что создало превосходство противника как численностью, так и качеством техники. Командующий 4-й армией Коробков, потеряв управление и, по-видимому, растерявшись, не смог в достаточной мере закрыть основного направления своими силами, хотя бы путем подтягивания на это направление 49-й дивизии. На 6-ю и 42-ю дивизии на этом же брестском направлении противником была брошена огромная масса бомбардировочной авиации. По докладу Коробкова, эта авиация со всей тщательностью обрабатывала расположение нашей пехоты, а пикирующие бомбардировщики противника выводили из строя орудие за орудием. Господство авиации противника в воздухе было полное……Остатки 42-й дивизии, правда очень слабые, … заняли оборону на левом берегу реки Березина. По взрыву мостов мною была поставлена задача командиру 42-й дивизии Лазаренко – в случае появления танков противника и угрозы захвата переправ, все мосты подорвать, что генералом Лазаренко было сделано при отходе наших частей…». [263]263
  ЦА ФСБ, архивно-следственное дело Павлова, л/о-24000.


[Закрыть]

Разве из этих показаний командующего следует, что Лазаренко паниковал или проявлял растерянность?. Тем не менее, «разверстка» Мехлиса оказалась важнее реальных фактов. Генерала все же приговорили к расстрелу. Правда, приговор не привели в исполнение. Для того времени – это уникальный случай. Видимо, сомнения в обоснованности судебного решения появились уже тогда. Более определенно сказать не могу, поскольку следов архивно-следственного дела Лазаренко в военной коллегии обнаружить не удалось. Сохранилось лишь надзорное производство в Главной военной прокуратуре. Из справки, составленной военным прокурором Ежовым, видно, что 29 сентября 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР заменил Лазаренко высшую меру наказания 10-ю годами лагерей, в которых он провел более года. А 21 октября 1942 г. был досрочно освобожден из заключения, восстановлен в прежнем воинском звании и направлен на фронт.

В то время, учитывая острую нехватку опытных командиров, на основании постановлений Государственного Комитета Обороны и персональных решений Президиума Верховного Совета СССР в действующую армию возвратили многих узников Гулага – более 157 тысяч заключенных. Среди них – несколько генералов, включая Лазаренко. [264]264
  Военно-исторический журнал, № 1, 1991, с.20


[Закрыть]

Сначала его назначили командиром полка, а затем доверили 369-ю стрелковую дивизию 2-го Белорусского фронта. Ровно через год после освобождения, – 24 октября 1943 г., – судимость с генерала снял военный трибунал 50-й армии.

В Могилевской операции дивизия и ее командир проявили себя геройски. 23–25 июля 1944 года бойцы, руководимые генералом Лазаренко, прорвали сильно укрепленную оборону противника, форсировали реки Проня и Бася и с боями продвинулась на 25 километров, нанеся врагу большой урон. 26 июня 1944 года Иван Сидорович погиб в бою в районе деревни Холмы. Звание Героя Советского Союза ему присвоили уже посмертно. А вот реабилитировать Героя «поленились».

В упомянутой справке Главной военной прокуратуры, написанной Ежовым в 1980 г., говорится: «Изучением уголовного дела установлено, что Лазаренко был привлечен к уголовной ответственности необоснованно. Однако учитывая, что в последующем Президиумом Верховного Совета СССР он был помилован, восстановлен в правах и в воинском звании, от него и его родственников жалоб не поступало, а в 1944 г. он погиб, полагал бы настоящее уголовное дело в надзорном порядке не пересматривать и возвратить его для хранения в архив».

С такой позицией, учитывая к тому же, что судила Лазаренко военная коллегия, а судимость с него снимал нижестоящий трибунал, мне трудно согласиться.

Что касается подчиненного Лазаренко – легендарного майора Гаврилова, то он всю войну находился в гитлеровских концлагерях Хаммельбурга и Ревенсбурга, испытав все ужасы плена. Его освободили в мае 45-го. И сразу направили в фильтрационный лагерь НКВД. О том, что с Героем произошло далее – сведения противоречивые.

Так, известный правозащитник генерал-фронтовик П. Григоренко в конце 60-х годов в своем письме с громким названием «Сокрытие исторической правды – преступление перед народом!» [265]265
  Письмо П. Григоренко было написано в защиту книги А. М. Некрича «1941. 22 июня» и адресовано в редакцию журнала «Вопросы истории КПСС», однако не было опубликовано и распространялось диссидентами.


[Закрыть]писал следующее: «Мы знаем, что после окончания войны все возвращавшиеся из плена попадали в сталинско-бериевские лагеря, и многие провели там годы. Даже возглавлявший героическую оборону Брестской крепости майор Гаврилов был освобожден из лагерей только после XX съезда партии».

Ему вторит известный писатель и тоже фронтовик В. Карпов. В своей недавно изданной книге «Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира» он сообщает о судимости Гаврилова, как об очевидном и бесспорно установленном факте: «Десятки тысяч побывавших в плену после освобождения перекочевали в наши советские лагеря… Напомню только один широкоизвестный пример, подтверждающий это. Майор Гаврилов Петр Михайлович, командир 44-го стрелкового полка, руководил обороной Восточного форта Брестской крепости с 22 июня 1941 года; 23 июля 1941 года был ранен и контужен взрывом снаряда, попал в плен в бессознательном состоянии. Освобожден советскими войсками в мае 1945 года. После этого 10 лет отсидел в советском лагере и только благодаря усилиям писателя С. С. Смирнова, написавшего правду о героических делах Петра Михайловича Гаврилова, ему в 1957 году было присвоено звание Героя Советского Союза».

Пример, действительно широкоизвестный. Поэтому долгое время автор занимался поиском этого следственно-судебного дела в разных архивах. Но дела такого нигде не было. Представляется, что его вообще не существует в природе. И С.С. Смирнов, на которого ссылается писатель В. Карпов, написал в своей знаменитой «Брестской крепости» о последующей судьбе Гаврилова абсолютную правду – о том, что после плена тот не отбывал срок заключения, а, наоборот, организовывал охрану заключенных. Вот что пишет Смирнов: «Он легко прошел государственную проверку, был восстановлен в звании майора и осенью 1945 года получил новое назначение… был назначен начальником советского лагеря для японских военнопленных в Сибири… Он сумел с исключительной гуманностью, образцово поставить дело содержания пленных в лагере. Он предотвратил эпидемию тифа среди японцев, ликвидировал злоупотребления со стороны японских офицеров, через которых снабжались пленные солдаты. Я видел у него документы с выражением благодарности по службе за хорошую постановку дела в лагере».

Откуда П. Григоренко и В. Карпов почерпнули свои сведения, мне трудно сказать. Но из рассказа С. Смирнова однозначно следует, что десятилетний срок заключения Гаврилов нигде не отбывал. Ему повезло дважды. Под прицелом органов майор находился как перед войной, так и после ее окончания. И оба раза пронесло. О том, что на самом деле произошло с майором Гавриловым в 1941 г., мы тоже можем узнать из книги С. Смирнова: «Особым чутьем военного, к тому же находившегося на самой границе, Гаврилов угадывал приближение грозовых событий. И это предчувствие словно подстегивало его. Он помнил, каким нелегким испытанием для наших войск оказалась финская кампания, и теперь дорожил каждым мирным днем, чтобы лучше подготовить свой полк к той главной проверке, которая – он был убежден в этом – вскоре предстояла ему. Со свойственным ему прямодушием Гаврилов в беседах с бойцами и командирами не раз говорил, что война не за горами, что опасный сосед за Бугом способен на все и Гитлеру ничего не стоит разорвать мирный договор с Советским Союзом, как рвал он до этого другие международные соглашения. Но, как известно, в те предвоенные годы подобная откровенность могла дорого обойтись. Нашелся человек, написавший на Гаврилова заявление в дивизионную партийную комиссию. Его обвиняли в том, что он говорит о неизбежности войны с Германией и этим сеет тревожные настроения среди своих подчиненных. Обвинение было очень серьезным, и Гаврилову грозило нешуточное партийное взыскание. Комиссия назначила слушание его персонального дела на 27 июня 1941 года, и все эти последние дни он с трудом старался скрыть от товарищей по службе и от семьи одолевающее его беспокойство в предвидении будущих неприятностей».

К этому остается только добавить, что Гаврилову грозило не только партийное взыскание. Мы уже не раз писали в этой книге о том, что следовало за партийным разбирательством в отношении наших героев. Та же участь ждала и Гаврилова, который находился в оперативной разработке сотрудников особого отдела по подозрению в распространении антисоветских пораженческих настроений. Но от неизбежных репрессий его спасла война, о неизбежности которой он как раз и говорил сослуживцам.

По результатам же чистки, проведенной в отношении Гаврилова в фильтрационном лагере НКВД в 1945 году, его восстановили в звании, но из партии все же исключили.

Уволившись из армии в 1946 году, он долго искал родных. В 1955-м нашел, наконец, жену и сына, с которыми его разлучила война. А в следующем году вышла книга С.С. Смирнова «Брестская крепость» После этого Гаврилов был восстановлен в партии, а затем стал Героем Советского Союза [266]266
  всего орденами и медалями были награждены около 200 защитников Брестской крепости, Героями стали только двое – майор Гаврилов и начальник 9-й погранзаставы лейтенант Кижеватов Андрей Митрофанович (посмертно).


[Закрыть]

Архивный документ.

(публикуется впервые)

ПРИГОВОР

ИМЕНЕМ СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК

ВОЕННАЯ КОЛЛЕГИЯ ВЕРХОВНОГО СУДА СССР

В составе:

Председательствующего – Диввоенюриста РОМАНЫЧЕВА

Членов: Бригвоенюристов ДЕТИСТОВА и СЮЛЬДИНА.

При секретаре военном юристе тов. МАЗУР.

В закрытом судебном заседании, в гор. Москве, 17 сентября 1941 г., рассмотрела дело по обвинению – бывшего командира 42-й стрелковой дивизии генерал-майора ЛАЗАРЕНКО Ивана Сидоровича, 1895 г.р., уроженца Старо-Михайловской станции Краснодарского края, члена ВКП/б/ с 1931 г. – в преступлениях предусмотренных ст. ст. 193-17 п. «б» и 193-20 УК РСФСР.

Предварительным и судебным следствием установлено, что ЛАЗАРЕНКО, будучи командиром дивизии и, имея некоторые данные, свидетельствовавшие об активной подготовке противника к военным действиям против Советского Союза, проявил беспечность, не держал войска в состоянии боевой готовности, в силу чего военные действия застали штаб дивизии и весь личный состав дивизии врасплох и неподготовленными к отпору врага.

В первый же момент нападения немецко-фашистских войск на Советский Союз, ЛАЗАРЕНКО проявил растерянность и бездействие, оставил в Брестской крепости часть войск дивизии, вооружение, продовольственные и вещевые склады. Никаких указаний названным частям ЛАЗАРЕНКО не дал, а равно не организовал и не принял мер к уничтожению или вывозу из крепости вооружения и других материальных ценностей.

Вследствие преступного поведения ЛАЗАРЕНКО находившаяся в Брестской крепости часть войск дивизии погибла или попала в плен к противнику, а также захвачены были противником вооружение и материальные ценности.

Тогда же вместо принятия решительных мер к организации отпора врагу, ЛАЗАРЕНКО самовольно выехал в штаб корпуса для доклада обстановки, оставив в этот ответственный момент сохранившиеся части дивизии без надлежащего руководства.

Признавая ЛАЗАРЕНКО виновным в совершении преступлений, предусмотренных п. «б» ст. 193-17 и п. «б» ст. 193-20 УК РСФСР и руководствуясь ст. ст. 319 и 320 УПК РСФСР, Военная Коллегия Верховного Суда СССР

ПРИГОВОРИЛА:

ЛАЗАРЕНКО Ивана Сидоровича лишить воинского звания «генерал-майор» и подвергнуть высшей мере уголовного наказания – РАССТРЕЛУ.

Возбудить ходатайство перед Президиумом Верховного Совета СССР о лишении ЛАЗАРЕНКО орденов Советского Союза.

Приговор окончательный и обжалованию в кассационном порядке не подлежит.

Подлинный за надлежащими подписями.

ВЕРНО: СЕКРЕТАРЬ ВОЕННОЙ КОЛЛЕГИИ ВС СССР

КАПИТАН ЮСТИЦИИ

Печать. /МАЗУР/

СПРАВКА

по делу Лазаренко И.О.

Бывший командир 42 стрелковой дивизии генерал-майор Лазаренко И.С. был осужден 17 сентября 1941 г. Военной Коллегией Верховного Суда СССР по ст. ст. 193-17 п. «б» и 193-20 УК РСФСР к ВМН.

29 сентября 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР заменил Лазаренко ВМН 10 годами ИТЛ, а 21 октября 1942 г. он был досрочно освобожден из ИТЛ, восстановлен в прежнем воинском звании и направлен на фронт, где в должности заместителя командира дивизии принимал участие в боевых действиях против немецких войск и 25 июня 1944 г. погиб.

Лазаренко был признан виновным в том, что он, будучи командиром дивизии и, располагая некоторыми данными об активной подготовке противника к войне против СССР, проявил беспечность, не держал личный состав в состоянии боевой готовности, в силу чего военные действия застали штаб дивизии и подчиненные части врасплох и неподготовленными к отпору врагу.

Лазаренко вменялось в вину также то, что в момент нападения немецких войск на СССР он, проявив растерянность и бездействие, оставил в Брестской Крепости часть войск, вооружение, продовольственные и вещевые склады. Никаких указаний подчиненным частям не дал, а равно не организовал и не принял мер к уничтожению или вывозу из крепости вооружения и других материальных ценностей.

Изучением уголовного дела установлено, что Лазаренко был привлечен к уголовной ответственности необоснованно.

Однако учитывая, что в последующем Президиумом Верховного Совета СССР он был помилован, восстановлен в правах и в воинском звании, от него и его родственников жалоб не поступало, а в 1944 г. он погиб, полагал бы настоящее уголовное дело в надзорном порядке не пересматривать и возвратить его для хранения в архив.

военный прокурор-инспектор отдела гВп полковник юстиции ЕЖОВ

5 августа 1980 г.

Надзорное производство ГВП по делу И.С. Лазаренко.