Текст книги "События глазами очевидцев "

Автор книги: Вячеслав Тимашов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Я вам пишу рекомендательное письмо к сотнику Морозову, – продолжал Макашов. Пойдете к нему заместителем по тылу, то есть кошевым атаманом. Помогайте ему решать вопросы с обувью и шинелями для его сотни: дело к зиме, а люди по-летнему одеты. В общем, поработаете там, а после мы вам подыщем штатную единицу здесь.

Он написал довольно большое письмо сотнику Морозову и отдал его Василию, продолжая рассказывать еще что-то. Но тот уже его не слушал: ком обиды подступил у него к горлу.

– Они мне не верят, не верят, – звенело у него в голове. Не дослушав, что ему говорят, он встал и вышел из кабинета.

Перед дверями стояло несколько человек на прием к генералу, среди них – сотник Морозов. Он заулыбался Василию, как старому знакомому, и протянул руку. Поздоровавшись, тот спросил у сотника:

– Витя, тебе кошевой атаман нужен?

– С оружием? Нужен, – ответил он.

– А если без оружия?

– Без оружия у меня подметал и так хватает, так что – нет, – дружелюбно сказал тот.

Василий еще раз пожал ему руку. В это время вышел Женя, начал его утешать:

– Ну, ничего, раздобудем оружие в достатке – я тебя опять к себе заберу. А ты сам подумай: кому отдать автомат, если их не хватает? Тебе, или военному человеку?

Василий некоторое время стоял молча, потом сказал:

– Нет, Женя, с меня достаточно, я приехал сюда сам, меня никто не звал, и сам уеду, если я здесь оказался не нужен.

– Да брось ты, я все равно докажу Макашову, и ты перейдешь к нам, – продолжал Женя.

– Нет, я рад, что, когда был нужен, был там, где нужен. Гроза миновала стороной, сам знаешь, и теперь лишних отсеивают. Может, правильно. Мне все равно звезды ни к чему, так что нечего путаться под ногами.

Хватит с меня этих дворцовых интриг. Передай письмо назад Альберту Михайловичу, а тебя попрошу: выдай мне памятную справку, как и всем выдают, участвовавшим в охране Дома Советов, а то внуки не поверят, что с тобой, будущим адмиралом, запросто за руку здоровался.

Женя с сожалением посмотрел на него, но, поняв, что дальнейший разговор беспредметен, ничего не сказал. Они обменялись рукопожатиями, и он ушел.

Через некоторое время Салават принес Василию справку. Тот долго рассматривал документ со штампом Верховного Совета, осмысливая всё ещё и ёще.

Все вышло как-то нелепо. Да еще и не все ясно впереди. Может, им всем только, кажется, что пришла победа. А вдруг все будет по худшему сценарию.

История показала не раз, что “горилла”, вкусившая власть, цепляется за нее всеми лапами, как на краю могилы. Вдруг люди Ельцина пойдут ва-банк? Тогда каждый боец будет на счету. А генерал, наверное, и сам понял, что поторопился с выводами.

Он решил подождать с ним встречи в коридоре. Прошло около часа, генерал вышел из дверей в сопровождении Бороды, Василий встал во весь рост, приветствуя его.

Альберт Михайлович посмотрел в его сторону и направился к выходу. Тот решил ждать его обратного возвращения.

Чтобы не заснуть, ходил взад и вперед. Но сон одолевал его и в стоячем положении. Иногда он присаживался на скамейку и отрубался на 2-3 минуты, потом опять вставал. Время шло.

Он продолжал бодрствовать, и только к обеду Макашов зашел в коридор с лестничной площадки. Василий опять встал во весь рост, приветствуя генерала. Тот приостановился, посмотрел на него и... зашел в дверь.

– Значит, все, другого быть не может, – подумал он и направился на выход. Спускаясь вниз, увидел старого знакомого, того с бородкой, который в первый день встретил их.

Он с какими-то двумя мальчишками снимал с мраморных ступенек ковровые дорожки, одновременно оправдываясь перед молодой женщиной, кричавшей, что это незаконно, и она будет жаловаться.

Василий поздоровался с ним, спросил, что за проблемы они решают. Тот ответил, что в убежище ГО люди спят на бетонном полу. Вот решили использовать дорожки, а их не дают.

Вася засмеялся над его проблемами, потом вспомнил, что и на самом деле сегодня утром видел спящих прямо на бетоне. Понял, что смех не к месту, и сказал, немного подумав:

– А меня Макашов выгнал.

– Как выгнал? – недоуменно спросил тот.

– Да так, пнул ногой, как шелудивого пса и сказал, что не нужен, – ответил он.

Тот удивленно посмотрел на него своими близорукими глазами, потом, спохватившись, начал уговаривать:

– Ну, не огорчайся, иди ко мне: работы на всех хватит.

Василий сначала заколебался, стал спрашивать его, чем может быть полезен. Он не мог пообещать что-то конкретное, и тот уже без колебаний сказал:

– Да нет, спасибо, уже решено. Уходя, надо уходить! Да и не для меня это – заносить кому-то хвосты.

Он постоял, наблюдая за его работой, и пошел вниз. Вышел на улицу.

Прошел мимо постов мальчишек, стоящих на баррикадах у моста, и направился в сторону высотного здания гостиницы, туда, где стоял, с мегафоном вместо пушки, броневик, из которого, в очередность с музыкой, неслись призывы к защитникам покинуть Белый дом.

Когда он вышел из своих баррикад и направился к цепям омоновцев, его сразу же окликнул милиционер в офицерских погонах с десантным автоматом. – Стой, куда идешь?

Появилось еще несколько милиционеров с автоматами. Василий подошел к нему ближе и сказал:

– Все, дембель.

– О, дембель? – радостно переспросил тот и заулыбался. Видно, им довели план, который по количеству сагитированных не выполнялся, и Васино появление, его очень устраивало. Тем не менее, его тут же окружили, предложили поднять руки и досконально облапывали всего с головы до ног.

С поднятыми руками он повернулся к “Белому”, пытаясь всматриваться в окна, где остались его единомышленники. Он хотел, чтобы они видели его обиды, как позорно он стоит здесь с поднятыми руками.

Потом офицер долго рассматривал его документы и записывал данные в записную книжку.

Затем начал задавать вопросы, почему так далеко живёт и, как оказался здесь. Василий на это ответил напрямик:

– Если я вам чем-то не нравлюсь, могу уйти назад.

Но офицер, спохватившись, сказал:

– Нет, ни в коем случае, – и, вернув документы, велел солдату проводить его за гостиницу.

Калининский проспект встретил его, как всегда, своей “суверенной”, равнодушной ко всему остальному миру жизнью.

Правда, милиции по сравнению с прошлой неделей увеличилось намного, их можно было видеть везде: у передвижных валютных банков, в микроавтобусах, у дверей фешенебельных магазинов, просто на углах и перекрестках.

Был четверг, 30 сентября 1993 года от рождества Христова...

КНИГА ВТОРАЯ

Печатается по изданию

Семён Чигла

БАСТИОН ИМПЕРИИ

События газами очевидца

Эта документальная повесть, написанная без отступления от действительного хода событий, посвящена человеку высокого интеллекта и многостороннего таланта, автору работ по психологии, одному из основателей движения Славянского Единства на Украине. Спортсмену – обладателю черного пояса по каратэ.

Как в капле воды бушующей стихии отражается жизнь океана, так в коротком, но стремительном и ярком отрывке жизненного пути замечательного человека нашего времени в эпицентре событий, так называемого « штурма Останкино» в октябре 1993 года, описывается еще одна страница истории нашего многострадального Отечества

Часть 1

Глава I

Очередное дежурство по этажу закончилось. Олег и Николай, оба земляки из города Киева, вернулись в приёмную комнату-тамбур, перед кабинетом заместителя министра обороны где, одновременно, размещался и штаб по охране Дома Советов.

Женя, их командир, капитан третьего ранга был в это время в кабинете у Макашова.

По правилам они должны были сдать автоматы своему командиру и, ожидая Женю, уселись у окна.

Не спеша отсоединили магазины, передернули затворы и произвели контрольные спуски курков, держа стволы автоматов в положении вверх.

Для этих людей автоматы, как и другое стрелковое оружие, были не в новинку. Николай – бывший военный, а Олег добровольцем участвовал в защите жителей Приднестровья во время недавней войны.

Николай завел неприятный разговор о Салавате:

– Буду требовать у Жени, чтобы убрали его от нас, не верю, что Салават просто так потерял талоны на паек, – с прямолинейностью военного твердил он.

Салават – коренастый крепыш с широким якутским лицом – попал в отделение личной охраны генерал-полковника Макашова в числе первых добровольцев и в последние дни выполнял функции начпрода.

– И вообще, – продолжал Николай, – не верю я этому якуту. Не будет он защищать Белый дом до последнего вместе с нами.

Олег, слушая его, смотрел в окно, туда, где за оцеплением омоновцев стоял желтого цвета броневик с мегафоном вместо пулемета.

Оттуда передавалось очередное обращение Ельцина к народным депутатам с обещаниями сохранения зарплаты и хлебной работы тем, кто покинет Дом Советов.

После обращения звучали музыка и слова песни:

– Путана, путана, путана! Ночная бабочка, но кто же виноват? – надрывался певец, невольно комментируя посулы.

Было хорошо видно, как омоновцы с автоматами окружили человека в кожанке, который вышел со стороны баррикад Белого дома.

–Ну, во-первых, не совсем он и якут. Ты сам слышал, как Салават рассказывал, что его родичи живут отдельной родовой общиной, корни которой исходят к сосланным в Сибирь полякам.

Они женились на местных якутках, и появилась новая народность. У них язык даже не якутский, – возражал Олег, продолжая наблюдать, как того, в кожанке, с уже поднятыми руками, тщательно облапывали с ног до головы омоновцы.

Человек, не опуская рук, повернулся в сторону Белого дома.

На таком расстоянии трудно было его опознать, но очень он был похож на их земляка с Украины, из города Очакова, автомат которого лежал у Олега на коленях.

– Я эту его басню уже несколько раз слышал, что образовалась новая национальность «маза».

И язык у них отличается от якутского, и быт, и вера, и все прочее, – отвечал Николай, – но ты сам подумай: новая нация так не зарождается, и врет он все безбожно. Только вот для чего? В этом надо разобраться.

– На счет врет или нет, не знаю, но такое в истории бывает. Думаешь, казахи как-то иначе возникли после распада Золотой Орды?

Во времена великих переселений, потрясений или после войн так много раз было. А как из русских выделились украинцы и русины?

Кстати, по большому счету, и украинская мова сложилась где-то в четырнадцатом веке как одна из разновидностей наречий путем смешения старорусского языка с польским. Это, во-первых...

Николаю не нравилась отрешенность Олега, которого больше занимало происходящее за окном, и он сердито перебил:

– А что же, во-вторых?

– А во-вторых, у нас и так проходной двор. Одни приходят, другие уходят.

Не ясна еще развязка всего этого, и рано кадрами сорить, – ответил Олег, хотя в душе у него тоже, давно, возникали сомнения относительно этого крепкого молодого человека.

Разлад и ссора в коллективе из-за него – не к добру.

На следующее утро на собрании все восемь человек подразделения проголосовали за то, чтобы Салават покинул их ряды.

Глава II

Следующие дни уже почти не отличались от предыдущих.

Днем по очереди дежурили в приемной генерал-полковника Макашова, отдыхали.

На ночь выходили патрулировать темные коридоры Дома Советов.

Все было по-прежнему, и только вокруг здания кольцо блокады с каждым днем усиливалось новыми кордонами.

Белый дом окружили даже не колючей, а режущей проволокой – спиралью Бруно – изобретение, запрещенное международной конвенцией. Если наступишь, затянет и задушит.

Ночью затянуло заблудшую собаку.

Люди уже практически не могли прорваться к «Дому», и его защитники становились оторванными от внешнего мира.

Так как раздобыть планы внешней коммуникации не удалось, вызвались добровольцы, которые стали обследовать подземные ходы.

Все блокированные с нетерпением ожидали возвращения разведчиков подземных ходов.

Только что, на рассвете, вернулся первый из них.

И сейчас Олег и Николай вместе с ребятами из соседнего подразделения – группы Север с большим интересом слушали рассказ добровольца о том, как они спустились в вентиляционный колодец.

Прошли по подземному переходу и через некоторое время вышли на линию метро в районе станции Краснопресненская.

Зашли, заглянули в отделение милиции – никого нет, на столе включенный телевизор. Постояли, посмотрели, удивились. Вернулись назад.

Рассказчик ушел, ребята также разошлись.

Земляки и Андрюша, из их всей группы остались втроем, разворачивая в углу на полу коврики, чтобы передремнуть после очередного ночного дежурства.

–Какое хоть сегодня число? – спросил Николай.

–Счет времени совсем потерял.

–Сегодня, дорогой Николай, 3 октября 1993 года!

А знаменателен этот день в вашей жизни, сударь, будет тем, что сегодня вам выдадут одеяла! И ваш глубокий сон настигнет вас хоть и на полу, но под одеялом! – иронически отвечал Олег.

–А к зиме наш земляк из города Очакова перешлет нам по перине – подарок от жителей славных земель Новороссии.

Но когда ты в очередной раз будешь спать под столом в кабинете Макашова, не захрапи, как в прошлый раз во время совещания командного состава.

Можешь нарушить стратегию планов и весь ход исторических событий. Потомки тебе не простят!

– По мешку с соломой перешлют нам из Малороссии, – сердито съязвил Николай.

– Не из Малороссии, а из Новороссии...– поправил Олег.

– Какая разница? – перебил Николай, стараясь перевести разговор на другую тему, так как не терпел насмешек в свой адрес.

– Разница, Коля, историческая.

Когда северная часть земель Киевской Руси обрела реальную независимость от Монгольского Ига, тогда впервые и возникли предпосылки для восстановления Руси Великой.

В честь проживающих там потомков Древней Руси, росичей, и назвали это государство Россией.

Что касается Киева и других земель, они еще много лет переходили из рук в руки то одних, то других завоевателей.

Постоянные войны опустошили этот центр Русской цивилизации. В силу этих обстоятельств он стал окраиной возрождающейся Державы.

И предстояла изнурительная борьба не одного поколения наших предков, пока Богдану Хмельницкому удалось воссоединить Окраину с большей частью освобожденных земель.

Эти присоединенные земли – меньшую часть Руси Великой, стали именовать Малороссией.

После и местных жителей, в зависимости от региона проживания, стали называть великороссы, малороссы, белороссы.

А что касается Новороссии – это новые земли, вошедшие в состав Российской империи значительно позже, после русско-турецкой войны.

Земли эти охватывали территорию Черноморского побережья от Херсонщины до Приднестровья и к Украине до Октябрьской революции 17-го года никакого отношения не имели.

Николай не знал, чем возразить Олегу. Он фактически больше думал о том случае, который стал предметом шуток в его адрес.

Тогда после многих суток недосыпания он устроился передохнуть в кабинете генерала. До этого каждую ночь с противоположной стороны устраивались провокационные – передвижения войск у подходов к зданию.

В ответ генерал-полковник своему подразделению как ударной группе подавал команду: «К бою!».

И раза два-три за ночь приходилось занимать боевые позиции на лестничной площадке центрального входа, через который и ожидался главный бросок спецназа в случае штурма.

Удобно устроившись под большим столом, за которым Альберт Михайлович проводил совещания, он и уснул сном здорового мужика.

И сейчас, как бы оправдываясь, вернул разговор на тему того совещания:

– Тогда правильно ставили вопрос о минировании моста перед Домом Советов. Если дело дойдет до стрельбы, это самое опасное место при обстреле нас из танков.

– Я это знаю, – отвечал Олег. – Макашов уже был у депутатов с этим предложением. Но Хазбулатов категорически против всех действий, связанных с нагнетанием обстановки.

И правильно. Армия дала слово, что она вне политики.

А слово офицера– дело чести. Да и охраняют Белый кто? – мальчишки в кроссовках и джинсах. Кто посмеет в них стрелять?

– Все это так, – вздохнул Николай. – Но плохо ты знаешь нынешних офицеров.

О какой офицерской чести можно говорить, если они позволили развалить государство, в котором родились, выросли и которому присягали верно служить.

Это офицеры царской армии перед лицом смерти оставались верны присяге Отечеству. А эти продадутся за что хочешь и будут стрелять в свой народ.

А если мост заминировать, Белый дом, в случае штурма, станет неприступной крепостью.

Разговор их прервал вбежавший к ним Женя, извещая прямо с порога:

–Наши перехватили переговоры омоновцев по рации.

Пост милиции сообщает, что народа собралось в этот раз очень много и напора его не сдержать.

Командование ему в ответ:

– Остановите троллейбусы, разверните их поперек движения!

С поста отвечают: “Уже между троллейбусами прошли”.

Тогда им дают команду: – Снимайте посты, сами уходите.

– Вот так! – многозначительно протянул Женя и побежал дальше.

Земляки переглянулись. Сон как рукой сняло. Это сообщение, которое они ждали много дней, не могло не взволновать, но каждый старался выглядеть спокойно, и, чтобы снять затянувшуюся паузу молчания, Николай решил продолжить разговор на отвлеченную тему:

–Ну и что ж там дальше стало, когда Малороссия, Новороссия, Белороссия и Россия стали единым государством?

–А стало то, – отвечал Олег, – что в едином союзе с мусульманами Средней Азии и Закавказья эта держава к тому времени достигла величайшего могущества со времен возникновения Киевской Руси.

Только столицу оставили ближе к географическому центру – в Москве. Киев к тому времени зачах, да и места там были неспокойные.

–Что вы доказываете друг другу школьные истины? – вмешался молчавший до сих пор Андрей.

– Все это ясно, но Россия была империей, а империя – это насилие. А как показала мировая история, все империи в конечном итоге распадаются!

– Что вы все начали твердить империя, насилие, – завелся Олег. – Четыре года назад орали: Слава Державе! А теперь – Империя, империя! Что значит насилие?!!

Олег даже привстал с пола, глядя в сторону Андрея.

– Любое государство, каким бы ни было оно демократическим, – это уже насилие, не дождавшись ответа, с жаром продолжал Олег.

– А тем паче наши новоиспеченные государства. Та же Украина. Возьмите Крым, к примеру, или Прикарпатскую Русь. Русины исторически имеют право на государственное образование не меньше, чем сама Украина.

Но имперские амбиции новоявленных царьков, дорвавшихся до власти в демократической державе, голос этого народа даже об автономии слушать не хотят.

Поэтому для некоторых Украина – та же империя. Россия была больше, а значит, и причин для полемики было больше, а так одно и то же. Это, во-первых.

А во-вторых, что касается обязательного распада империи, не так уж и хорошо ты знаешь эту самую Всемирную историю.

Оставим такую современную империю, как США, – это молодое государство. Возьмем, к примеру, одну из древнейших империй, которая сейчас именуется как Китайская Народная Республика.

Много раз она разваливалась от внутренних и внешних политических катаклизмов и войн, но каждый раз возрождалась. И, что ни говори, сейчас Китай опять становится могучей державой.

Россия также возродится, как было много раз, и станет еще могущественнее!

А чтобы понять механизм последних потрясений в России, надо знать, что православие всегда было преградой для планов господства в мире «избранного народа».

Православная Россия стояла тогда на первом рубеже этой преграды. И всем было ясно, что в честном бою Россию не победить. Для этого и были просчитаны методы, как подгрызть могучую державу изнутри.

После уничтожения православной Руси в октябре семнадцатого года, «международная закулиса» уже владела большей частью мирового финансового капитала и имела возможности просчитать все варианты раскола нового государственно образования, стержнем которого оставалась Россия.

Сделать её нужно было слабой, не способной защитить дружественные ей государства и народы.

Для этого, с учётом дальнейшего развала Союза, в первые годы пятилеток и присоединяли целые районы и области из России «братским союзным государствам».

Олег заметил, как меняется выражение лица Николая, пристально глядевшего через окно на улицу. Встав и подойдя ближе, через Колино плечо он увидел лихорадочное движение в рядах омоновцев. Все большее волнение охватывало его, но он продолжал:

–Были просчитаны варианты воплощения в жизнь принципа «разделяй и властвуй» на славянских народах. И самостийной Окраину можно было сделать еще тогда, ведь и в то время хватало иуд, для которых собственный кусок сала был дороже славянского братства.

Но само существование такого государства без выхода к морю было очень сомнительно. Поэтому был выбран более медленный, но уверенный путь к этой цели.

Сначала создали союзную республику, которой дали название Украина, затем в первые годы пятилетки решено было присоединить Новороссию к Украине, для поддержания экономического состояния созданной братской республики. И никто против не был, ведь все было в границах могучего и нерушимого.

Но основная работа требовала уже не одну пятилетку. Такие города, как Херсон, Николаев, Одессу строили потомки суворовских солдат, и естественно, что до 90% населения этих городов составляли русские. Предстояла рутинная работа не столько по изменению демографического состава населения, сколько его образа мышления.

Для новосозданной республики из всех этносов, проживающих там, необходимо было создать новую нацию, которая после определенной идеологической обработки обрела бы свое отдельное национальное самосознание.

– Я, конечно, не историк, – вмешался в монолог Олега Андрей. Сон к нему не шел. То ли от усталости, то ли разговор мешал. – Но что-то я не помню, чтобы на моей памяти кто-то пропагандировал национализм. Насколько я знаю, за это в свое время сажали.

– При Сталине и Брежневе – может и да. А при Горбатом на полную катушку этим занялись. Только не в лоб, а в скрытой форме.

Особенно интенсивный характер эта работа, направленная на раскол в отношениях между братскими народами, приобрела в годы демократической перестройки.

Во все средства массовой информации всех союзных республик были внедрены свои люди. Проводя официальную политику братства и сотрудничества народов нашей Родины, между строк доводили до национального самосознания каждого горькую правду о повсеместной гегемонии старшего брата, объедавшего свои колониальные республики.

Острие этой работы было направлено на раскол славянского единства, как ядра могучей державы, с последующим образованием мелких государств, подконтрольных заокеанскому «Золотому Тельцу»

.-Под славянскими фамилиями эти люди честно отрабатывали свой хлеб и место под солнцем на «Земле Обетованной». И труды их не безуспешны: в большинстве случаев их теперь ждет солидное денежное пособие и благоустроенное жилье «за бугром». Отвечал Олег, заглядывая в окно.

Там, где совсем недавно стояли плотные ряды омоновцев, их уже оставались единицы. Взгляд Олега пробежал по ближайшим домам, затем задержался на здании гостиницы Украина – архитектурном сооружении со шпилями, издали похожим на дворец. После снова обвел взглядом всю панораму города.

Какое-то странное чувство охватило его. Ему показалось, что столица затаилась, замерла в ожидании какого-то очередного испытания.

Олег посмотрел на Николая. Тот сидел не двигаясь, молча, глядя в окно. Андрей лежа наблюдал за ребятами.

– Тебя послушаешь, кругом масоны правят балом, – сказал он. -Ну, Царскую Россию они развалили, Союз нерушимый тоже. А сейчас, по-твоему, что им еще для полного счастья не хватает?

Быстрым движением Олег отошел от окна и, не принимая иронического тона Андрея, ответил, усаживаясь на стул:– Те, кто отрабатывали свои планы, хорошо знают из истории Великой Руси и учитывают, что потомков отца русского православия, князя Владимира, не раз после очередного раскола собирало невидимое Знамение – православная вера. И все расколы без раскола этого родового фундамента будут временные.

Потому сейчас основной удар направлен на раскол единой веры и единой истории Руси, чтобы потомки нынешних православных в будущем уничтожали друг друга, как шииты и сунниты в современном исламе...

–Идут! Идут!!! – не сдерживая эмоций, закричал Николай.

Олег и Андрей подбежали к окну. Военных уже нигде не было, и только неудержимая народная волна приближалась к зданию Верховного Совета, сметая на своем пути заграждения из колючей проволоки.

Не говоря друг другу ни слова, как по команде, земляки и Андрей устремились по лестнице вниз.

Глава III

Со ступенек Белого им предстала картина всеобщего ликования. Люди обнимались, поздравляли друг друга с победой, обменивались адресами, пели, плакали...

Да, это был праздник, праздник народа, не тот, который планируется и заблаговременно готовится, а тот, который неожиданно возникает в душе у каждого независимо друг от друга и стихийно сливается в одно целое – в общую радость ликования тысяч людей.

Везде возникали стихийные митинги. Неподалеку было видно, как люди плотным кольцом окружили Макашова, приветствуя генерала радостными возгласами.

Среди митингующих Олег узнал и Салавата. Тот был с милицейским, видимо, трофейным щитом...

Как в морскую пучину, земляки устремились в это людское море, обнимая каждого встречного и давая волю своим радостным эмоциям после столь напряженных дней неопределенности в ожидании этих счастливых минут.

Но вдруг…!

Какое то время они оба стояли, еще не веря случившемуся. Но сомнения отпали. Да, это были выстрелы.

Сквозь гущу народа земляки начали пробираться к мосту, но оттуда уже несли раненых. Опять послышались выстрелы. Люди начали рассеиваться кто куда.

По митингующим стреляли со стороны здания мэрии, и сомнений в дальнейших действиях у Олега с Николаем уже не было...

Глава IV

С трибуны Дома Советов неслись призывы Руцкого, но Олег и Николай с автоматами в руках были уже у центрального входа в мэрию.

Из окон здания велась хаотичная стрельба, и земляки укрылись от пуль за бетонными сооружениями, где уже было несколько молодых ребят. Они в ответ стреляли по окнам, прикрывая подход новых групп.

Вскоре к ним пробрался и Женя. В руках у него был армейский автомат с длинным стволом и деревянным прикладом.

На какие-то минуты стрельба из окон прекратилась. Используя эту паузу, к фойе мэрии «рванул» грузовик. Водитель, видимо, хотел протаранить дверь, но из здания по грузовику открыли огонь.

Машина, разбив стекло, остановилась на входе. Сидевшие в кабине выскочили наружу и укрылись за бетоном. Из окон с новой силой возобновилась хаотичная стрельба.

– Взрываем грузовик! – решительным голосом прохрипел Николай и дал очередь по бензобаку машины.

Но бензин не загорался. Почему? Было непонятно. Или «трассик» прошел мимо? Или в обойме вообще не было патронов с трассирующими пулями? Но бензин не загорался.

Стрельба с обеих сторон прекратилась. Все глядели на ровные струйки топлива, стекавшего из пробитого бака под машину.

И осаждавшие здание, и осажденные перестали стрелять. Каждый понимал, что очередная схватка будет жестокой, и никто первым не решался нажать на курок. Все ждали какой-то развязки.

Потом стало ясно, что основные стрелки оставили оборону здания.

Появился Макашов, демонстративно закурил сигарету. (К удивлению Олега, потому что Альберт Михайлович не курил). Не спеша, докурил ее, выбросил окурок и, обращаясь к своему подразделению, приказал:

– Выкинуть всех чиновников.

Один рывок – и Олег с Николаем уже на первом этаже. Заняли оборону. Следом зашел Макашов с мегафоном вместо оружия.

Прямо с порога направился к пролету и пошел наверх, обращаясь к защитникам мэрии:

– Я – генерал Макашов! Народ победил! Сдавайтесь! Народ великодушен!

Вы часть народа! Вам ничего не будет! Слово офицера!

Альберт Михайлович ушел наверх.

Опять установилась тишина. Время тоже замерло.

«Все, конец деду», – с сожалением думал Олег. Но нет – из пролета показались омоновцы. Один за другим они бросали оружие и бронежилеты. Тут же принимали решение: кто переходил на сторону народа и оставался, кто уходил домой.

На следующем этаже все повторилось снова. Этаж выше уже был пуст, и его комнаты обходили без всякого опасения.

«Зачистка» этажа заканчивалась, когда Олег с Николаем, широко распахивая двери, перешагнули порог очередного кабинета. Перешагнули и замерли... Метрах в пяти от них в полном боевом снаряжении: в каске, в бронежилете, с автоматом в руках – занимал у окна боевую позицию омоновец! Повернув голову в сторону вошедших, он продолжал держать свое оружие стволом на улицу, оперев рожок автомата в подоконник.

Олег, держа свой автомат на ремне через правое плечо стволом вниз, не мог понять: почему здесь этот омоновец? Или он не знал, что его сослуживцы разбежались еще во время боя? Или он не посмел без приказа покинуть позицию?

Взгляды их встретились: глаза в глаза. Олег продолжал думал, что предпринять?

Каждое неосторожное движение с обеих сторон вело к трагической развязке. Неожиданно, расталкивая земляков, в кабинет ввалился Женя. Держа в одной руке автомат, он направился прямо к омоновцу, оповещая на ходу:

– Подвинься, браток...

И протиснулся между омоновцем и подоконником:

– Мне автомат твой забрать нужно...

Земляки и омоновец еще осмысливали происходящее, когда Женя с автоматом омоновца вышел из кабинета. Олег с Николаем поспешили за ним следом.

Собравшийся внизу к этому времени народ начал ликующе кричать:

– Победа!

Спустившийся к ним Макашов громко объявил:

– Теперь у нас не будет ни мэров, ни пэров, ни прочих х...в!

Окрестность мэрии огласилась хохотом.

После омоновцев стали появляться и представители администрации.

Стоя у разбитого окна, Олег сверху наблюдал, как они спускались по одному и группами вниз по ступенькам.

Но когда из здания мэрии вышел зам.Лужкова, на него набросился какой-то инвалид с костылем, и до того, как инвалида схватили и оттащили « Баркашата», он успел все же применить свое подручное средство передвижения.

Брагинскому для дальнейшего прохода приставили охрану.

–Да, один случай может испортить все дело – подумал Олег, хотя в целом видно было, что все митингующие были настроены к осажденным благожелательно.

И вспоминая фразу « не дай Бог увидеть русский бунт», – он все же с удовлетворением думал, что здесь все по-другому. Здесь нет никакой злобы. Даже, наоборот, великодушие: поверженный противник не рассматривался как противник.

Олег вспомнил что-то аналогичное в Приднестровье: в окоп к ним кто-то с поля боя затащил раненого молдаванина.

До этого приднестровцы отвезли хоронить на родину двух казаков, побывавших в плену у молдаван. У них были выколоты глаза и тела распилены бензопилами.

–Прибить гаденыша! – выкрикнул один из казаков, передергивая затвор автомата.