Текст книги "10 мегагерц (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Калошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Внятно, внятно. Раз так… можно я их в ответ тоже попотчую?

– Чем это?

– Ну вон, ко мне утром приставал барон какой-то. Думаю, продолжит выспрашивать про светящийся транспарант. Давайте я ему расскажу, что там мощная советская технология, совершенно непроизводительно используемая в деле пропаганды. Он все-таки бибисишник, должен увязнуть…

– Да, с светящимися надписями у вас очень хорошо получилось. Мне понравилось. Хорошо, даю добро, но только на это. Но еще раз, про сына Хрущева – ни-ни. Понятно?

– Да понятно, чего уж там…

* * *

Банкет был очень основательным, куда там капиталистам с их шведскими столами. Столы, выставленные огромной буквой П, белоснежные скатерти, на которых островками стояли здоровенные тазики с плотной едой. Рыба, мясо, картошка… Горками соленые огурцы и помидоры. Посреди всего этого гастрономического убийства желудка блестят боками стройные ряды бутылок. Заведовал всем этим один из помощников Грачева. Он быстренько указывал на полагающиеся к занятию места, не давая входящему потоку костюмов и платьев даже поздороваться.

Места нам с Алевтиной выделили в середине правого луча, почти напротив иностранцев. Судя по завистливо-вопросительным взглядам, изредка бросаемым в наши сторону, мы оказались на довольно высоком уровне в местной иерархии. Интересно, кого мы нечаянно подвинули на этой лестнице тщеславия…

Наконец, все расселись, и стук лезвия ножа о ножку бокала ознаменовал начало празднования. Небольшая речуга, аплодисменты, тост, пауза на раскладывание еды, еще один спич… Соседи радостно накидали себе на тарелки еды и тут же шепотом зацепились языками про план зимних полевых работ, прерываясь только на тосты. Ну, как можно столько жрать и не пьянеть? У меня столько опыта не было, поэтому я утащил поближе бутылку полусладкого и мешал его с минералкой. Вроде и поднимаю вместе со всеми бокал, но все-таки ударная доза поменьше.

Наконец, официальная часть банкета закончилась, и на сцену в углу поднялся оркестр. Ничего себе, у них тут еще танцы намечаются? Если так, то нафиг-нафиг, я сразу слиняю, ибо танцую я даже хуже, чем пою.

Однако в организаторах явно есть знающий, потому что оркестр заиграл тихонечко нейтральную музыку, и народ, явно бывший на подобных мероприятиях не в первый раз, тут же начал собираться в группки по интересам.

– Вячеслав Владимирович? Позвольте представиться: Майкл Майерс, журналист БиБиСи, – стоило мне встать, как тут же около меня нарисовался один из иностранцев. Нормальный мужик, причем говорит совершенно без акцента. Хотя одежка, даже на мой взгляд, совершенно не дотягивала до уровня баронской. В общем, сразу видно, что не лорд, сэр или там пэр, а кто-то уровнем пожиже.

– Ну, кто я, вы видимо уже знаете, поэтому просто приятно познакомиться, – я пожал руку. – Чем обязан?

– Одной из моих обязанностей является ведение рубрики про новинки техники. Новые машины, самолеты, их характеристики. Ну, вы понимаете, да? Сегодня я увидел совершенно великолепный образчик. Сэр Саймон рассказал мне, что он уже неудачно попытался вас расспросить, но я думаю, что он просто плачет над пролитым молоком.

– Да нет, все в порядке. Просто он подошел немного не в то время, вот и получилось… как получилось.

– Хорошо, так вы согласны со мной побеседовать?

– Да, конечно, только давайте найдем место потише…

Вот если не предупредили бы меня заранее, ни за что бы не заподозрил плохого. А так буквально со второго вопроса стало понятно, что меня очень аккуратно заставляли отвечать о том, кто такой и как дошел до жизни такой. Но после профессорского дуэта потуги этого Майерса не вызвали у меня напряжения, и я вдохновенно вещал про катастрофу с поездом, в которой я потерял память и потом долго мыкался по больницам и квартирам, при этом страдая от всего, что можно найти у больных.

Наконец, этот Майерс вспомнил об изначальной теме разговора. Дескать, запоминается последнее, и спроси меня кто потом, я отвечу про лампочки под матовым стеклом.

– Майкл, а что вы знаете о табуляторах? – я бросил пробный шар.

– Ну, это такие устройства для расчетов, кажется, их в тридцатых годах в Америке придумали. Правильно?

– Совершенно верно…

Как же приятно врать, когда на этом тебя не могут поймать. Предварительно уточнив у «журналиста» уровень знаний, я ему поведал, что лампочками управлял целый набор табуляторов. Не верите? Так я сейчас расскажу! Для приличия я соорудил себе еще морсика из вина и, жестикулируя чуть больше обычного, дескать, опьянел, начал вдохновенно развешивать лапшу на ушные раковины присоединившихся к нам иностранцев.

… Вот возьмем среднестатистический табулятор. В нем аж три регистра, в которых можно хранить промежуточные результаты расчетов. Например, итоговую сумму туда записать или промежуточную. Но смотрите, мы можем взять и выделить один регистр в качестве командного для следующего табулятора. И вот у нас в распоряжении уже 5 регистров. А что такое регистр? Правильно, это место, где хранятся числа! А число из чего состоит? Правильно, мистер, из цифр. От 0 до 9. Немного подумав, мы разбили все лампочки на группы по три и закодировали их. 0 – не горит ни одна лампочка. 1 – горит самая левая, 2 – зажигается следующая за ней и гаснет первая. 3? Горят обе! А 4? Мистер, вы молодец! Зажигается третья, но гаснут первые две. Таким образом, можно легко подобрать число, чтобы зажигались нужные лампы в нужном порядке. Да нет, проводов пришлось протянуть не так много, мы использовали уже готовую конструкцию из восьми табуляторов, объединенных в одну цепь…

Извинившись, я отошел к столу и налил еще один бокал. Сегодня однозначно мой бенефис, вон как слушают про новинки советской науки и техники. А как шикарно заходит слушателям двоичная логика с восьмеричным представлением!

… Как зачем? Вот вы, сэр, были на войне? Ах, даже участвовали в открытии второго фронта? Тогда просто подтвердите мои слова, что, чем быстрее будет сбит самолет противника, тем лучше для всех. Вот, о чем я? Ах, да. Одна такая цепочка табуляторов управляет поворотом платформы зенитного орудия. По периметру размещены электромагниты, которые включаются по команде и разворачивают платформу. Обычный электродвигатель, магнит к магниту, только большой. А вторая цепочка табуляторов совершенно аналогичным способом управляет возвышением ствола. Как бы ни были несовершенны машины, но они считают быстрее человека. Плюс они не спят и не ошибаются. В итоге достаточно ввести курс и скорость самолета, как табуляторы по заранее рассчитанным формулам подсчитают точку пересечения самолета со снарядом и наведут туда орудие…

Судя по остекленевшим взглядам, мои слушатели пытались прикинуть, что же за убервафлю я им описываю. Я прямо воочию слышал скрип мозгов, пытающихся найти лакуны в моей сказке. В принципе, все рассказанные мной технологии в зачаточном состоянии существуют и сейчас. Расчет траектории и наводка орудий? Загляните на любой приличный корабль и, если у вас допуск, то вам покажут систему управления огнем. Точно так же там вводят координаты и потом сообщают, куда и на сколько поворачивать башни. Ну и что, что на кнопки приводов наводки нажимают человеки и проверяют правильность наводки тоже они? Ведь это вполне логично – сделать следующий шаг и просто убрать их. Шаговые двигатели? Они известны уже больше сотни лет. Формулы для расчета траектории полета снаряда уж точно не являются тайной…

… Как я их получил? Да все просто: это старая модель, ее хотели отдать на переплавку, а тут решили применить в мирных целях. Сколько лампочек можно так подсоединить? Сэр, тут ответ простой: на сколько у вас хватит электричества. Табуляторы же просто в цепочку объединяются. Сколько надо, столько и соединяете. Мы пробовали восемнадцать штук, но это только оттого, что лень было таскать остальные. Все-таки они очень тяжелые. Мы же не просто так это на грузовик поставили…

– Господа, прошу нас извинить, но Вячеслава Владимировича ждут неотложные дела, – протиснувшийся в тесную тусовку Иван Сергеевич сжал мой локоть.

– Господа, было очень приятно с вами пообщаться. Надеюсь, что в самом ближайшем будущем мы сможем продолжить нашу увлекательную беседу, – я был благодарен так вовремя появившемуся комитетчику. Все-таки столько вешать лапши с непривычки очень тяжело.

Однако стоило нам выйти в коридор, как меня буквально впечатал в стену какой-то военный.

– Сволочь, ты что творишь? Гаденыш! Кто тебя нанял⁈ Отвечай немедленно! – в стену около моего уха врезался кулак…

Глава 14

Запоздало уворачиваясь от удара, я дернул головой и уперся обеими руками в грудь вояки. Оттолкнув его, добавил ногой куда придется. Сейчас разорвать дистанцию, и можно будет добавить… Или сбежать, если силы окажутся неравными.

– Брэк! – вошедший следом Грачев мгновенно распознал ситуацию. – Все ко мне в кабинет, живо!

Пожав в недоумении плечами, я развернулся и пошел следом за главой области, не обращая больше внимания на рассерженное шипение сзади. Мужик явно не ожидал моей ответки и теперь матерился сквозь зубы, пытаясь хромать не так сильно.

Пока мы шли по коридорам, лидер нашей процессии прямо на ходу принимал доклады у выныривающих из ответвлений людей и пачками раздавал указания.

– Так, все на месте? – Петр Георгиевич хмуро оглядел собравшихся. – Итак, довожу до тех, кто не в курсе – у нас ЧП. Михаил Валентинович, докладывай, но коротко, по существу!

Наблюдая за поднимающимся военным, я наконец-то вспомнил, где его видел. Именно он летом, когда диверсанта ловили, командовал минометчиками. Вроде тогда расстались нормально, чего это он?

Однако стоило тому начать, я понял «чего это он». Судя по словам подполковника, я только что на голубом глазу, рассказал иностранцам о испытывающейся в полку системе. Дескать, новый прибор управления зенитным огнем устроен точь-в-точь, как я рассказывал. А ведь среди иностранцев есть люди с инженерным прошлым, они даже по таким отрывочным сведениям смогут реконструировать целое. В общем, налицо раскрытие военных секретов и может быть, даже государственной тайны!

Почувствовав, как на мне скрестился десяток взглядов, я поежился от внезапно нахлынувшего холода. В совершенно пустой от мыслей башке одиноко маршировали тараканы с плакатом «расстреляют или сошлют?». Но как? Я ведь точно знаю, что цифровые системы в войсках появились значительно позже!

–… Брянцев! – я вынырнул из темного омута от удара чем-то тяжелым по столу. – Ну-ка, выходи и рассказывай, прямо поминутно, что было и как!

А смысл? Кто я и кто подполковник, кому поверят? Но хорошо, будет вам рассказ. Задрав голову к потолку, чтобы не видеть осуждающих взглядов, я начал заново переживать сегодняшний день. Где-то на середине рассказа, как раз на моменте знакомства с журналистом, в кабинете открылась дверь, и внутрь прошел заспанный мужик в накинутой прямо на пижаму шубе. Кивнув кому-то в комнате, он тихонько примостился за стол и, подперев голову рукой, уставился на меня.

Ну, утопающему лишняя кружка воды не помеха, поэтому я продолжил свой рассказ. Видимо, от пережитого и на старых дрожжах в кровь плюхнулся какой-то гормон, поэтому я постепенно раздухарился и начал вспоминать некоторые забавные моменты, даже иногда пытаясь разыграть их в лицах. Все равно, последний концерт и завершение тура, так сказать.

– Ну, в общем-то и все. Тут пришел Иван Семенович, – я мотнул головой в сторону комитетчика, – и увел меня.

– Товарищи, извините меня, может уже было объяснено… – дождавшись паузы, поднялся мужик в пижаме, – но зачем тут я?

– Товарищи, кто не знаком, знакомьтесь. Преснухин Леонид Николаевич, один из разработчиков обсуждаемой сейчас системы, – внезапно вступил в беседу секретчик.

– Леонид Николаевич, видите ли… Пока получается так, что Брянцев, – Грачев тыкнул рукой в мою сторону, – как-то умудрился рассказать иностранцам про то, что у вас сейчас на полигоне стоит. И вы нам потребовались для оценки величины происшествия.

– Так, погодите… Я примчался сюда ради оценки вот этого… концерта? – у него аж пижама встопорщилась от возмущения. – Я правильно понял вас?

Дождавшись подтверждающих кивков, он встал в полный рост, скинув шубу прямо на пол.

– Товарищи, я совершенно ответственно заявляю, что у конструкции испытываемой сейчас системы совершенно нет ничего общего с озвученным здесь. Ну, кроме собственно зенитных орудий.

– Но… Ведь… А они….– подполковник сдувался прямо на глазах.

– Товарищи, давайте я вам расскажу, почему описываемая мной система нежизнеспособна в нынешних реалиях, а Леонид Николаевич остановит меня, если я вдруг куда не туда зайду, хорошо? – почувствовав неожиданную поддержку, я воспрял духом. Увидев задумчивый кивок Грачева, я принял его за разрешение и начал…

Итак, пойду по порядку. Первая и самая большая боль, это ввод координат и скорости самолета. Увидели на радаре, передали на пост, там ввели, стволы повернулись. А летчик вражеский не дурак, р-раз и сделал маневр. Опять начинай все сначала. А в реальной обстановке? Связь с помехами, ввел не ту цифру, и вот ствол смотрит не туда. И все, пока циферки туда-сюда передавались, самолет уже выполнил свою боевую задачу!

Теперь про поворот стволов. Шаговые двигатели на то и шаговые, что поворачиваются строго на определенный угол. Да, этот угол можно уменьшать, но от этого растет сложность конструкции. И в итоге мы все равно рано или поздно оказываемся в ситуации, что надо повернуть ствол, скажем, на 0,45 градуса, а конструкция может либо на 0,4, либо на 0,5. А эти сотые градуса на расстояниях в километры превращаются во вполне себе ощутимые метры.

Вот! Вроде две такие мелочи, а гробят идею на корню. Но исправить их не так сложно. Во-первых, необходимо обеспечить радар и орудие обратной связью. Радар засек, орудие повернулось, совместив прицел с мишенью. Мишень изменила свое положение? Появилось расхождение в сигнале, показывающее, куда необходимо довернуть ствол. Цель быстро перемещается? Значит величина сигнала будет больше…

– Кхм! – выразительно глядя на меня, демонстративно кашлянул Преснухин.

– Ну, в общем, как-то вот так вот… – замялся я.

В кабинете разлилась тишина. Все собравшиеся переваривали случившееся, изредка бросая взгляды то на меня, то на конструктора. Немного выждав, я подошел к столу и, брякнув графином об стакан, начал наливать себе воды. Сушняк, да еще усугубленный волнением – это вам не тут.

– Хорошо… Хотя чего уж тут хорошего… Товарищи, ваши предложения? – Грачев, следивший мной, видимо, так и не пришел к какому-то определенному выводу.

– Предлагаю сначала решить вопрос с иностранцами, вернее с причиной их приезда, – чуть наклонившись вперед, начал комитетчик. – Все в курсе о причине?

– Да, на фоне всех этих событий про изначальную причину всех этих событий мы как-то подзабыли, – кивнул Грачев. – Брянцев, а давай мы тебя пока спрячем куда подальше? Вон, к Михаилу Валентиновичу или Игорю Михайловичу?

Я посмотрел поочередно на названных личностей. Вояка и эмгэбэшник. Да, спрятать-то они точно спрячут, да так, что потом и костей никто не найдет… Нет, спасение утопающих дело самих утопающих!

– Да я не против. Но, товарищи, давайте проиграем ситуацию вперед. Сегодня в эфире меня не будет, завтра этот барон бибисишный или еще кто поинтересуется, где я, а послезавтра будет очередной пасквиль о безнаказанно брошенных в застенки. Оно нам надо? – я обвел взглядом скривившихся партаппаратчиков. – Как может подтвердить Алексей Павлович, я сторонник нападения, поэтому предлагаю другое. Я завтра показательно демонтирую нашу систему из кузова грузовика. С краном, в окружении матерящихся людей в форме. Пусть любой заинтересованный иностранец увидит, что там куча проводов и много самой разнообразной электроники. Я им вдобавок еще всякого наплету. Пусть ломают голову и тратят силы и деньги на заведомо нереализуемые проекты! А про то, что я сын…

– Стоп! – очередной хлопок Грачева ладонью по столу остановил меня. – Сейчас уже 3 часа ночи, мозги уже не так соображают, поэтому предлагаю следующее…

Кто бы сомневался, что предложит. От всех максимально полное изложение ситуации на бумаге завтра, вернее уже сегодня, к двенадцати. Всем вовлеченным службам проинформировать Москву и дождаться решения. А мне – провести эфир и даже носа не показывать за пределы станции, чтобы не было новых осложнений. В общем, вот вам вводные, и вперед выполнять!

Народ покивал и практически мгновенно рассосался. Ну, что же, приказ ясен, препятствий не наблюдается, поэтому диван и сорванные с гардин шторы снова ждут меня…

* * *

– Ну, и как все прошло? – первым делом поинтересовалась у меня Алевтина. Оказывается вчера после торжественной части жены ответственных товарищей устроили продолжение, но уже в узком кругу. Дескать, ну их, они опять будут про баб и подвиги, с иностранцами не потанцевать, так что мы уж лучше без помех повеселимся… Ну, и естественно, затащили к себе новинку этого сезона. В итоге мое ночное приключение так и осталось неизвестным широкой публике.

– Да так, посидели, поговорили, только с этими иностранцами одна большая проблема. Они чего-то прицепились ко мне, так что, пока Москва решает, как быть, мне отсюда ни ногой, – пожалился я.

– Ой, а как же я? Я же вместе с тобой передачу вела!

– Ну, судя по тому, как вчера с тобой этот англичанин разговаривал, ты ему совершенно неинтересна. Так что, прости, придется тебе искать другой объект для своего внимания! – улыбнувшись, я развел руками.

– Я, между прочим, замужняя женщина! – она сердито толкнула ко мне мою порцию новостей.

Вот и славно, пусть мысли на другое переключатся. А то еще начнутся расспросы про почему так поздно лег, раз сейчас лицо такое помятое. А как ему не быть помятым, если я от силы три часа смог урвать? А как вспомню, что еще бумажки писать, так вообще настроение никакого.

– Доброе утро, дорогие товарищи радиослушатели!…

Как-то сегодня подозрительно мало новостей. Видимо, все, что можно, к празднику сдали. Ладно, у нас давно готова заготовка на такой случай.

– Сегодня в нашем эфире появляется новая рублика. «Доска почета». В ней мы будем рассказывать о наших соотечественниках, которые…

Я вообще-то топил за «лучшие люди», но мою идею зарубили. Дескать, у нас все равны и таким макаром недолго и до ревизионизма докатиться. А «доска почета» всем понятна. Если достоин – значит виси, пока не накосячишь, и точка.

Но сколько бы ни было у нас в стране хороших людей, но и у нас эфир не безразмерный. Оттарабанили положенное, и все, дай людям отойти от приемников и поработать работу.

– Девушка, а вы к кому? – стоило мне тяжело отвалиться от стола с микрофоном, как в дверном проеме возникла осторожно заглядывающая симпатичная мордашка.

– А я к вам… Вы меня разве не помните? – чудо, увидев, что ее не гонят, медленно вошла в комнату, с любопытством оглядывая все вокруг.

– Марина, ну наконец-то! Проходите! Что так долго-то? – судя по всему, Алевтина прекрасно знала новенькую.

– Э-э-э… – только и смог выдавить я, переводя взгляд между девушками.

– Ну, нельзя быть таким рассеянным. Марина. Одна из победительниц конкурса,– попеняли мне.

– Ох! – тут же ко мне пришло понимание. – Добрый день! Простите меня, ночь была бурной, и я еще не до конца начал ощущать себя в этом мире.

– Да ничего, со всеми бывает. Я вот вас сейчас еще больше запутаю. На самом деле я Галина Григорьевна. А Марина – моя первая роль… Вот решила взять для сценического псевдонима.

– Не запутаете, – буркнул я, – я уже путанный. Вон, Алевтина на самом деле Валентина.

– Наоборот!

– Да ну вас. В общем, обустраивайтесь тут, а я пошел заниматься эпистолярным жанром по настоятельному требованию вышестоящих…

* * *

Ну, вот что мне стоило уделить хотя бы минут пятнадцать своему облику? От последствий бурной ночи я бы, конечно, не избавился, но хоть стал бы выглядеть капельку приличней. А то вон вокруг меня сколько представительных людей образовалось. И это не считая появившихся вокруг молодых людей с кристально чистыми взглядами.

– Неужели это все наши? – наклонившись, я шепотом спросил у Малеева.

– Тсс! Нет, из Москвы прилетели!

В Калинине есть аэродром? Я порылся в голове, но память выдала полный ноль про рейсы Москва-Тверь. Да и смысл в них? Полтора часа на машине или час на поезде – дольше в аэропорту на контроле простоишь.

Для начала меня вытащили на обозрение высокого сообщества под краткую справку о том, кто именно стал первопричиной сегодняшнего переполоха. Я еще раз повторил свою историю оболванивания иностранцев на тему новейшей системы ПУАЗО, которую мы по недомыслию и скудоумию использовали для зажигания лампочек в нужном порядке. Правда, в процессе я снова удостоился нескольких матерных выражений на тему военной тайны и государственных секретов, но это уже прошло как-то… привычно, что ли.

Завершив, я ответил на несколько уточняющих вопросов и плюхнулся на свое место. Комитетчики же, немного поскрипев мозгами и обменявшись фразами типа «может, как в 44-м?», принялись обсуждать, как быть дальше. Варианта, в общем-то, вырисовывалось всего два: либо сделать вид, что ничего не было, либо продолжить втюхивать дезу. И если с первым вариантом все понятно, то во втором все буксовали над вопросом «зачем нам это?». Понятно, поводить бывших союзников за нос и заставить потратить ресурсы на пустышку – это всегда приятно. Но уж больно как-то мелкий жемчуг получается в итоге…

Наконец, так и не придя ни к чему определенному, высокое сообщество решило прерваться на обед и уж потом с новыми силами взяться за решение проблемы. Не знаю, как остальные, но лично я ничего против не имел, поэтому даже с каким-то одобрением поднял руку при голосовании. «Единогласно!»

– Товарищ Брянцев, останьтесь пожалуйста! – голос комитетчика прервал мой полет в сторону белков, жиров и углеводов.

– Вот, ознакомьтесь, пожалуйста, – ко мне подвинули очередную папку.

В папке обнаружилась еще одна, с надписью «Личное дело». Распаковав матрешку, я узрел свою фотографию, с подписью «Леонид Никитович Хрущев». Пока я охреневше разглядывал сию инсталляцию, поверх лег лист, из которого следовало, что первый секретарь Московского комитета партии, Никита Сергеевич, рассмотрев мои фотографии, категорически отказался от своего отцовства в моем отношении, но мы же никому не расскажем об этом, верно? А чтобы быть уверенным, вот тут расписаться надо.

– Но ведь возраст не совпадает, – вяло попытался возразить я, вспомнив суд над собой. Хотя там меня пытались выдать за 60-летнего, а тут всего 35…

– С этим еще не решили. Возможно, просто сменим даты.

– Не надо даты. Давайте лучше найдем лесного старца, который выходил меня. Травы там, медвежья струя и свежий воздух… – мой мозг начал лихорадочно выстраивать факты, – но травмы велики, почти десять лет лечили. И потом меня нашли… Где, кстати, меня сбили? В Калужской области? Так близко? Ну хорошо, нашли, посадили на поезд, а там крушение…

– Нет, немного не так. Вставить лишние листы в дело гораздо проще, чем исправлять уже существующие. Так что нашли, вылечили и отправили в составе 10-й воздушной армии на восток. Там вы и завершили свою карьеру летчика. Тяжелая контузия и прочие последствия идут дальше. В общем, сразу после совещания вам надлежит ознакомиться со своим личным делом.

– А как же быть с уже существующим? Там же все идет поперек, ну, хотя бы утверждения профессоров о моих высших образованиях.

– Школа пилотов, курсы комсостава, потом академия… это, по-вашему, мелочь?

– Да нет, – я задумчиво покрутил завязанную папку со своим личным делом, – только если кто спросит что про самолеты…

– Давайте все вопросы после ознакомления, хорошо? А пока не будем мешать вернувшимся товарищам…

* * *

… Ну, иди же в сети, моя золотая рыбка. Ага, отмашку вижу, начинаю…

– Какого хрена вы до хрена нахреначили этой херни? Расхреначивайте нахрен! – интересно, поймет импортный или нет?

– Нихрена не дохрена! Иначе нахрена?

– Оу, Вячеслав, добрый день!

– Майкл? Добрый день! А разве вы не уехали? – я развернулся и сделал вид, что крайне удивлен внезапным появлением Майкла.

– Нет, ваши товарищи оказались настолько любезны, что предложили несколько экскурсий. А мне это оказалось неинтересно.

– Да, этого у нас много… Да режь ты это к чертям собачьим! Все равно выкидывать! – я повернулся в сторону грузовика, где Андрей со зверским лицом шоркал здоровенными ножницами по металлу. Неинтересно ему. Еще вчера начал искать меня…

Вообще решили делать пока так, как я предлагал с самого начала. В грузовик погрузили здоровенную, очень презентабельно выглядящую железяку, обвешали ее платами с радиодеталями и протянули здоровенный пучок из кабелей к лампам. Как есть центральный процессор страшно эффективной противосамолетной системы. И теперь Андрей играл роль туповатого слесаря, разбирающего эту конструкцию.

– Я слышал, у вас были какие-то проблемы после вечера, вас так внезапно увели… – начал Майерс.

– Да можете забыть. Просто немного забарахлила «глушилка». Станцию вашего патрона стало слышно чуть лучше, вот и все. Дел на несколько минут, а потом мы решили продолжить в уже более тесной компании… Ну, вы понимаете? – я подмигнул англичанину.

– О, да… – он проследил за проплывшей над нашими головами хреновиной, – а куда ее?

– Да я же говорил, в переплавку. Да еп… Аккуратно нельзя? – по ушам ударил грохот упавшего в кузов грузовика железа.

Крановщик – молодец: уронил так, что даже у меня не осталось никаких сомнений, что все нежное содержимое превратилось в кашу. Вот сейчас он еще сверху балочкой двутавровой заполирует, и журналюга окончательно убедится, что ловить тут нечего.

– Никакой культуры производства, вечно куда-то торопимся, – попеняв, я потянул Майкла за локоть подальше от шума. – Но вы, наверное, не за этим пришли?

– Все верно. Я хотел побольше набрать материала для своей статьи про световое табло. Хотел сделать для журнала несколько снимков управляющей системы, но вижу, что опоздал. Может быть, у вас есть еще подобные системы?

– Есть, конечно, как не быть, – согласился я.– Но тут уж извините, мое руководство пока запретило их показывать кому-либо. Если я правильно понял, глава вашей делегации начал переговоры о покупке и потребовал соблюдения строжайшей тайны.

– Факинг олд морон… Мерде, – выматерился сразу на двух языках журналист. – Но, может, у вас есть что-то не менее интересное? Наших читателей интересует все современное!

– Конечно. Вам же рассказывали о медицинских светильниках, которые позволяют закончить операцию даже при пропадании электричества?…