Текст книги "Мама, не плачь, я живой"

Автор книги: Вячеслав Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

– Это тебе, любимая.

– Спасибо, милый… Так легко… Ты играючи лепишь розы из Небесного металла? Его же невозможно ни согнуть, ни сломать, ни расплавить! Кто ты, Никита?

– Муж твой. Не узнала, что-ли? Значит, богатым буду.

– Муж… Но, как ты это делаешь?

– Научился. Проснулся, а у меня идея в голове. Ну и решил проверить. Видишь, получилось.

– Получилось…Умница ты мой, – Айша, обняв, прижала голову сидящего Никиты к своей груди. Никита забыл обо всём на свете…

Наконец, влюблённые оторвались друг от друга и начали собираться на завтрак. Никита положил в карман обрезки использованной полоски, Айша взяла свою розу. Они вышли на веранду и остановились. В центре веранды сидела большая красивая белая собака. Она встала, взяла в зубы лежавшего перед ней белого щенка, подошла и положила его в подставленные Никитой руки. Отступила на шаг. Посмотрела в глаза Никите, потом Айше. Затем повернулась и ушла. Их вывел из оцепенения щенок. Он завозился на руках Никиты, обратив на себя внимание, посмотрел в глаза и смешно полутявкнул-полупискнул.

– Здоровается, что-ли? – сказал Никита.

– Сам ты здоровается, – возмутилась Айша, отбирая у Никиты щенка, – он, наверное, есть хочет! А сама уже прижимала щенка к себе, целовала в носик и сюсюкала с ним всю дорогу до трапезной. Там Айша, поставив перед мужем кружку с молоком и блюдо с лепёшками, занялась кормлением щенка. Налила в миску молока и сунула в него мордочку щенка. Тот возмущённо тявкнул, но мордочку облизал. Кормление продолжилось. Постепенно с тявканьем, хлюпаньем, пусканием молочных пузырей в миске, брызгами молока на полу, но процесс кормления наладился. Затем началось мытьё мордочки, вытирание лапок от молока и другие процедуры. Кончилось всё это тем, что возмущённый щенок завизжал-заверещал и Никита отбрал его у Айши. На руках у Никиты щенок успокоился и заснул. Пришедший на завтрак Сильвестр, увидев щенка, открыл рот и долго не мог выговорить ни слова. Наконец, выдавил:

– Где взяли?

– Салюки принесла, – ответила Айша.

– А сама она где?

– Ушла.

– Салюки признала тебя Великим Хранителем, Брат, – сказал Сильвестр.

– А кто она?

– Мы не знаем. Мы считаем, что это дух первой Великой Хранительницы. Она приходит неизвестно откуда и уходит неизвестно куда. Её приход говорит об очень важном моменте в жизни Хранителя. Так было тогда в Китае, когда я нашёл Айшу, так было здесь четыре месяца назад. Но, она никогда и никому не приносила щенков. Я слышу о таком впервые. Я сегодня же сообщу всем Братьям об этом.

– У меня ещё одна новость для тебя, Сильвестр. Айша, покажи мой подарок.

Айша вынула розу из Небесного Металла и положила на стол перед Хранителем. Сильвестр молча взял розу в руки, долго рассматривал, любуясь голубоватыми отблесками на стальных лепестках. Сказал:

– Красивая. Ещё несколько новостей и ты разучишь меня удивляться, Брат. Я счастлив, Никита. Мы, наконец-то, обрели Великого Хранителя. Но, ты не можешь двинуться в путь.

– Почему?

– Мы не имеем права потерять тебя. Слишком долго мы тебя ждали. Прошли века… В миру сейчас война. Человеческий организм так легко уничтожить. Придумай для себя какую-нибудь надёжную защиту, очень тебя прошу.

– Хорошо, я подумаю над этим. – Айша, отнеси, пожалуйста Тимура домой, – сказал Никита, отдавая жене щенка, – Я останусь поговорить с Хранителем. Когда Айша, забрав розу и щенка, ушла, Никита сказал:

– Сильвестр, вспомни, пожалуйста, точно время и место где ты нашёл Айшу. Тогда в Китае.

– Хорошо, но, зачем тебе это?

– Айша считает, что её родители погибли во время культурной революции. Но, тогда многих посылали в глухие деревни для исправления. Вдруг они живы? Я хочу проверить это. Если погибли – я найду их могилу, если живы – я вытащу их оттуда. Я пока не хочу говорить Айше об этом, чтоб не давать, возможно, напрасной надежды. Если они живы – пусть будет нечаянная радость.

– Хорошо, Брат. Я сегодня же принесу тебе координаты и точную дату нашей первой встречи с девочками.

– Спасибо, Сильвестр. А насчёт защиты не волнуйся, я что-нибудь придумаю. Есть у меня одна идея.

Штаб дивизии. Аналитический отдел.

Телефон зазвонил когда Васин закрывал папку с последним на сегодня отчётом.

– Капитан Васин слушает.

– Здравствуй, Николай Иванович.

– Здравия желаю, товарищ полковник.

– Как там у тебя, Коля?

– Пал Егорыч, кажется, появилась информация по нашему подопечному.

– Ну, поделись, поделись.

– Я тут с местным начальником службы безопасности контакты установил на взаимовыгодной основе. Он мне и слил кое-какие сведения. Помните набег пустынных кочевников на город?

– Как не помнить…

– Кочевники тогда за ночь ликвидировали боевую группу душманов, подорвавших афганский БТР. Хозяин дома, где отсиживались несколько душманов был в их банде и его также ликвидировали. Но, его малолетний племянник, живший в этом же доме, уцелел. И он рассказал соседским пацанам интересную историю. Сам он эту историю услышал от одного из уничтоженных моджахедов. Они по вечерам от нечего делать всякие байки травили; вот тогда один из душманов и рассказал про пришлого шурави, который в одиночку уничтожил около полусотни воинов врага в бою против какого-то горного племени в предгорьях Гиндукуша. И сам боец сумел каким-то непостижимым образом от врагов уйти. Вот я и подумал: не наш ли это фигурант? Если даже половина из той истории правда, то всё равно ясно, что тот шурави обладал незаурядной боевой подготовкой. Опять же пришлый. Откуда может быть пришлым шурави? Вероятнее всего, из Союза. И, главное, случилась эта история под Новый 1980 год. Ну, не бывает таких совпадений. Опять же, интуиция у меня…

– Интуиция, говоришь? А с пацаном беседовал?

– Пацана после гибели дяди отправили к родственникам в какой-то кишлак в полусотне километров от города. Вот думаю съездить туда, побеседовать. Местный безопасник на днях в ту сторону собирается, обещал взять с собой.

– Может, рейд организовать, Коля? Безопаснее и быстрее выйдет.

– Тогда пацан может мне ничего не рассказать. А с местными он разговаривать будет. Ну, а насчёт безопасности – я на нашем БТРе с отделением десантников буду. Да афганцы взводом на БТРах поедут. Отобьёмся, если что.

– Ну, смотри, Коля, тебе виднее. Подстрахуйся, договорись с вертолётчиками связь держать, если что вызывай их на себя.

– Хорошо, Пал Егорыч.

– Ну, до связи, Коля.

– До связи, Пал Егорыч.

…

Они выехали на четырёх БТРах: три с афганскими солдатами и один БТР капитана Васина с отделением десантников на броне. Ехали часа три. Сначала среди холмов ещё виднелась малонакатанная дорога, которая вообще пропала через час езды. Дальше ехали по указаниям проводника, который сидел в первом БТРе афганцев. Солнце палило нещадно, пыль от впередиидущих машин скрипела на зубах. Окружающий ландшафт навевал тоску: бесконечные, покрытые редкой травой холмы, где-то каменистые, где-то песчаные. Редко пейзаж оживляли дикие джейраны, мелькавшие вдалеке. Колонна поневоле растянулась, БТРы шли строем клина, иначе ничего впереди рассмотреть было невозможно из-за пыли. Камней на склонах холмов было немного, это позволяло держать более-менее приличную скорость. Наконец, впереди сначала показалась большая отара овец, бродящих по холмам в поисках травы; а затем у подножья невысокой покатой горы обнаружился и маленький, всего на пять-шесть хижин, посёлок, окружённый глиняным дувалом. Колонна остановилась перед нешироким проёмом в глинобитной ограде посёлка. Десантники попрыгали с брони на землю размять уставшие от долгого неудобного сидения ноги. Афганский офицер-безопасник в сопровождении двух солдат и капитан Васин в сопровождении двух десантников пошли вслед за проводником в посёлок, остальные остались у БТРов. Группа подошла к ближайшему дому. Проводник жестом пригласил офицеров входить внутрь и шагнул в дверной проём. Следующим пошёл афганский офицер, за ним – Васин. Капитан увидел как дёрнулось тело впереди идущего офицера, но сделать ничего не успел. Вспышка боли в затылке – и чернота поглотила всё вокруг.

Монастырь.

Никита отложил рукоделье и потёр глаза. При длительной работе на максимальном увеличении глаза начинали уставать и приходилось делать перерывы. Уже третий день Никита плёл себе кольчугу из Небесного Металла. Вот странное дело: смотрел Никита на максимальном увеличении астральным зрением, а уставали глаза, которые при этом, вроде бы, должны быть ни при чём. Никита откинулся на спинку стула и прикрыл веки. Тимур понял, что наступило его время и вскарабкался к Никите на колени.

– Кофе будешь, дорогой? – верная Айша была рядом.

– Лучше чаю, Айш.

– Уже готово, сейчас налью, – она отошла к очагу и оттуда донёсся звон чашек. – Может, расскажешь, над чем ты уже третий день корпишь как Левша? – спросила жена, подсев рядом.

– Да пообещал Сильвестру защиту себе какую-нибудь придумать. Мне пора уже в мир, да и в Монастырь к Ионе надо заехать, а Сильвестр не отпускает без защиты. Там, говорит, война, всякое может случиться. Придумывай, говорит, себе защиту, иначе не поедешь.

– Правильно говорит. Только вот, сидишь ты третий день, руками водишь, а работы что-то я никакой не вижу. Пластинка из Небесного металла как лежала на столе перед тобой, так и лежит.

– И не увидишь. И даже не почувствуешь. И никто не увидит. Так задумано.

– Как задумано? Невидимые доспехи только в сказках бывают.

– А мы рождены, чтоб сказку сделать былью.

– Может, не будешь говорить загадками и объяснишь уже? Я и так восхищаюсь и тобой, и твоей скромностью.

– Вот, за что я тебя люблю, Айшуня, так это за слово ласковое, вовремя тобой сказанное.

– Ты люби, я не против. Люби и рассказывай, рассказывай…

– Да, от тебя не отвяжешься. Я хотел сначала проверить, а то вдруг это не сработает? Ладно, слушай. Ты, кстати, физику-то в школе учила?

– Учила. Пойму, не волнуйся. А что не пойму – объяснишь подробнее.

– В-общем, когда я смотрю на поверхность Небесного Металла на максимальном астральном увеличении, то вижу только сплошную такую зернистую поверхность как бы из спаянных между собой мелких шариков. Такую же как у Небесного Металла зернистую поверхность я вижу только когда рассматриваю ядра атомов разных других металлов. А ядра всех атомов во Вселенной состоят из нейтронов и протонов. Короче, чтоб не залезать в дебри, я считаю, что Небесный Металл целиком состоит из нейтронов. Или из протонов, только у них как-то нейтрализовали заряд или удалили из них положительный заряд. Скорее, последнее: из протонов удалили положительный заряд вместе со всеми протонными внутренностями и оставили только тонкие оболочки протонов, объединённые ядерными силами. Иначе Небесный Металл получился бы таким тяжёлым, что ни один подъёмный кран не смог бы поднять этот кинжал. Значит, создатели Небесного Металла как-то сумели объединить нейтральные оболочки протонов в очень большие массивы и преодолели проблему самопроизвольного распада таких конструкций. Можно сказать, что вот этот брусок Небесного Металла – это одно единственное огромное абсолютно нейтральное атомное ядро. В ядрах обычных металлов нейтроны и протоны соединены между собой ядерными силами, силами сильного взаимодействия. И это соединение настолько крепкое, что оно может быть разорвано только с использованием атомной энергии. Поэтому и невозможно Небесный Металл ни сломать, ни согнуть, ни расплавить. Для этого нужна энергия уровня ядерной бомбы. Но, я думаю, и в этом случае ещё неизвестно, получится ли? Пока понятно?

– Да, понятно. Непонятно другое: чего ты за столом три дня сидишь?

– Кольчугу плету. Из Небесного Металла.

– Так… Тогда два вопроса: где кольчуга и как ты её плетёшь, если Небесный Металл невозможно ни согнуть, ни сломать без ядерной бомбы?

– Кольчугу мою увидеть невозможно, потому что я прямо на моём теле плету её из небесно-металлической проволоки диаметром в миллион размеров протона, а это в десять тысяч раз тоньше человеческого волоса. Её невозможно увидеть никаким микроскопом. Но, такую проволоку не порвёт ни кинжал, ни пуля и ни один снаряд. Плету как свитер, по типу английской резинки, поэтому кольчуга полностью облегает каждую складку тела и не мешает движениям. Где надо – делаю клапаны. Диаметр ячеек кольчуги таков, что пропускает только молекулы воды, воздуха, соли, жиров, в-общем, всех выделений кожи. Чтоб пот не скапливался под кольчугой и дышалось легко. А как плету? Да очень просто: сначала удаляю из частиц Небесного Металла их астральные тела и металл становится мягкий как пластилин. Вытягиваю из него проволоку, плету кольчугу, а затем опять присоединяю астральные тела к частицам металла. И он опять приобретает свои свойства. Вот и всё.

– Да… Но, эта кольчуга спасёт от раны, но не спасёт от контузии или хорошего удара дубиной.

– Умница, всё правильно. Поэтому перед всей поверхностью кольчуги крепится астральная сетка. У неё есть критическая скорость. Эта сетка отделяет астральные тела от всех предметов контактирующих с моим телом быстрее средней скорости движения руки. А без астральных тел эти предметы рассыпаются в молекулярную пыль и полностью теряют свою скорость уже в сотых долях миллиметра за этой астральной сеткой. Помнишь принцип действия магнитного тормоза? Если металлический проводник двигать в магнитном поле, то оно тормозит этот проводник тем сильнее, чем быстрее движется этот проводник в этом магнитном поле. Так и в случае с астральными телами. Остановленные сеткой астральные тела притягивают к себе свои физические тела тем сильнее, чем быстрее они отдаляются от своих астральных тел. А, так как астральная сетка и астральные тела нематериальны, то передачи момента количества движения не происходит; и вся кинетическая энергия пули или снаряда уходит на физическое распыление этой пули или снаряда на молекулы и атомы. Я даже не почувствую удара. Кроме того, эта сетка сплетена по принципу интерференционной решётки и пропускает только инфракрасный, ультрафиолетовый и видимый свет, причём есть предельная граница его интенсивности. Так что, никакие ожоги не страшны. А все остальные излучения эта астральная сетка просто не пропускает. И суммарная толщина этой кольчуги и астральной сетки – сотые доли миллиметра от поверхности кожи. Потому этих доспехов и не видно.

– А когда ты закончишь делать свой доспех?

– Если не торопиться, ещё один-два дня, пожалуй.

– Значит, через пару дней мы выезжаем?

– Аюшка, – Никита обнял жену за плечи, – в Монастырь Ионы я съезжу один. Так надо, не спорь. Потом я вернусь, мы сделаем тебе такой же доспех как у меня и поедем вместе в Китай.

– …Почему в Китай?

– Понимаешь, дорогая… Ты только не волнуйся. Твои родители живы.

– А… Где они? – со второй попытки выговорила Айша.

– В глухой деревне, в Китае на границе с Тибетом. Сначала их отправили в трудовой лагерь на перевоспитание во времена культурной революции. Сейчас они на поселении. У них есть старый домик и клочок земли. Мама подрабатывает в местной школе учительницей. Я нашёл их только сегодня ночью. Все эти дни я искал их через астрал. Хотел сегодня как-то подготовить тебя и сказать как-нибудь не очень внезапно…

– А кто?.. Они. – сквозь слёзы прошептала Айша.

– Они этнические русские. Потомки россиян, эмигрировавших в Китай из Сибири во времена гражданской войны. Твой папа до ареста был профессором университета он преподавал искусствоведение, а мама по образованию лингвист, преподавала русский язык и литературу. За это их и выслали… Если хочешь, сегодня слетаем, посмотришь…

– Да, конечно, – заторопилась Айша, – я сейчас…

– Не торопись, дорогая. Сейчас я закончу и полетим. Ты не могла бы приготовить что-нибудь вкусненькое пока я завершаю работу?

– А… что? Да и обед ещё не скоро.

– Понимаешь, я ночью случайно услышал обрывок их разговора… Сегодня у кого-то из них день рождения. А питание у них там не очень… Пусть будет подарок: тортик, сладкий пирог или ещё что-нибудь. Как ты думаешь?

– Конечно сделаю! …А как мы его донесём? Мы же через астрал полетим?

– Скалы кидать научился, думаешь тортик не донесу? Это же проще пареной репы. Ты, главное, испеки, а доставку я организую.

– Всё, я побежала. Мы быстро, мне Фатима поможет, – Айша чмокнула мужа в щёку и понеслась в сторону Монастырской кухни.

Через два часа, незадолго до обеда Никита закончил работу. Айша так и не появлялась. Никита встал, размялся, умылся и пошёл в трапезную. Тимур увязался за ним. В трапезной на дальнем конце стола на деревянном противне отдыхал сладкий пирог, тут же стояли блюда с уткой по-пекински, рыбой в сладком соусе, красивым и вкусным даже на вид салатом, рисом с овощами, вазы со сладостями и фруктами, кувшин с каким-то напитком. Из кухни выглянула раскрасневшаяся Айша:

– Я успела. Сейчас ещё одно блюдо и всё.

– Это что, всё им?

– Ну, ты же сказал, что скалы можешь… – упавшим голосом проговорила Айша.

– Я не о том, – обнял жену за плечи Никита, – Я же говорил, что питание у них там скудное. Как бы им плохо не стало после такого обеда. А холодильника у них нет.

– Как скажешь, – уныло прошептала Айша.

– Аюшка, ты не думай, мне не тяжело, я всё доставлю. Лишь бы им праздник не испортить. Ты хоть записку им напиши чтобы знали…

– Я сейчас, – Айша пулей вылетела из трапезной.

Никита посмотрел на всё приготовленное ещё раз и отправился в Небесный шлюз. Там он обошёл кругом сваленные на полу в кучи сокровища и остановил свой выбор на большом плоском фарфоровой блюде с нарисованным на нём яркими красками шикарным драконом. Взял блюдо в руки, полюбовался мастерством древних художников – дракон был как живой. Никита вышел из шлюза, закрыл двер и, поудобнее перехватив блюдо, пошёл наверх. В трапезной поставил блюдо на стол, на блюде расставил все приготовленные яства. Айши всё не было. Пришлось идти домой. Айша сидела за столом перед пустым листом бумаги и плакала. Тимурчик запрыгнул на стол и полез лизаться.

– Миленькая, ты чего? – Никита присел рядом, пытаясь заглянуть жене в глаза.

– Я… Не знаю что писать, – между всхлипами выговорила Айша.

– Ну вот. Нашла о чём реветь. Я уж думал, что случилось. Ты напиши просто: мама, папа с днём рождения и всё. А на другой стороне цветочек нарисуй. Им много-то не надо. Они просто будут знать, что ты жива и помнишь о них. Давай быстренько, а то у них обед скоро, ещё начнут без нас. Получится, что ты зря старалась. Слёзы Айши мгновенно высохли и она принялась за письмо. Через пять минут они были в трапезной. Айша увидела огромное блюдо с драконом, положила на него своё письмо и большими глазами посмотрела на Никиту:

– Ты где это взял?

– Вот решил подарить тёще с тестем на день рождения.

– Это же династия Тан, десятый век. Ему цены нет.

– Я тоже подумал, что это блюдо красивое и должно быть дорогое. Мы-то пока ещё до них доберёмся. А они, если что, продадут его…

– Не успеют. – Из кухни вышел Сильвестр. – Вам не стыдно? У самих день рождения, а мне ни слова? – притворно нахмурился Хранитель.

– Это не у нас, это у родителей… – начал Никита.

– И что? – перебил Сильвестр, – У Хранительницы родители в беде, а они ни полслова Хранителю Монастыря? И как это понимать?

Тимур встал перед Сильвестром и затявкал на него.

– Мы думали ты занят… – начал оправдываться Никита.

– Скажи лучше: совсем не думали. Ладно, закончим этот разговор. Я с Вами лечу. Посмотрю, где это, а потом загляну в ближайший к той деревне Монастырь. Они их завтра же оттуда заберут. А дальше видно будет. Забирай подарки и полетели.

Никита обернулся к столу. Блюдо с угощениями поднялось над столом, начало плавно уменьшаться в размерах и быстро исчезло совсем. Сильвестр смотрел на происходящее глазами обиженного ребёнка:

– Как ты это делаешь? Ты обещал научить!

– Обещал. Когда с Гиндукуша вернусь. А пока потренируйся самостоятельно. Ты же говорил, что астрал – это четвёртое измерение, так?

– Так. Это сложное пространство, включающее в себя четвёртое измерение…

– Вот. А теперь представь себе второе измерение, то есть двухмерное пространство. Это будет всего лишь плоскость. И двигаться там можно только вперёд-назад и вправо-влево. А вверх-вниз обитатели этого двухмерного пространства двигаться не умеют, и о существовании трёхмерного пространства даже не подозревают. А мы из трёхмерного пространства можем взять предмет в одном месте двухмерного мира, поднять его вверх, перенести и поставить этот предмет совсем в другом месте двухмерного мира. Для обитателей того мира этот предмет просто исчезнет в одном месте и появится в другом. Так же и здесь: я беру предмет в нашем трёхмерном мире, переношу в четвёртое измерение, которое отсюда не видно, там перенесу куда надо и опять верну в наш трёхмерный мир. Вот и всё. А сейчас лететь надо. Время-то обеденное. Поехали.

Никита и Айша вернулись в свою келью, устроились поудобнее на лежанке, взялись за руки. В ногах тут же пристроился Тимур. Айша и Никита одновременно вышли в астрал и направились на веранду. Сильвестр уже ждал здесь. Все трое поднялись над ущельем и полетели на восток. До Тибетского плоскогорья добрались за десять минут, пролетели его и начали потихоньку снижаться. Вскоре добрались до китайской деревни в пару сотен разбросанных по склонам каменных домиков разной степени сохранности. Вокруг возвышались невысокие горы, полностью покрытые растительностью. Ближе к деревне горы были покрыты чайными плантациями на террасах. Приземлились около небольшого каменного домика на окраине деревни. Вокруг домика повсюду росли чайные кусты. Узкая дорожка спускалась от дома к извилистой дороге в ста метрах ниже. Невдалеке китайский крестьянин в традиционной китайской одежде и шляпе из рисовой соломки обрабатывал чайные кусты.

– Это их дом? – спросил Сильвестр. Никита кивнул в ответ.

– Папа, – прошептала Айша, – Это он, я помню! – она показала рукой на работавшего рядом крестьянина, который в это время разогнул спину и посмотрел на солнце, вытирая пот со лба. Этот высокий человек лет сорока пяти имел славянские черты лица и совершенно седые волосы. Он посмотрел на идущую вдали по дороге женскую фигурку и помахал ей шляпой. Та махнула в ответ рукой.

– А это, похоже, мама, – сказал Сильвестр. Он взглянул на молча плачущую Айшу и заторопился, – Мне всё ясно. Вы тут оставайтесь, а я в Монастырь. Тут, неподалёку… – Не дождавшись ответа, он жестом попрощался и взмыл в небо. Никита вошёл в дом и мягко опустил на стол появившееся в воздухе фарфоровое блюдо с праздничным пирогом и другими угощениями. Затем вышел на улицу. Встал рядом с Айшой и обнял её правой рукой за плечи. Женщина на дороге уже подходила к повороту на тропу к их дому. Седой мужчина пошёл её встречать. Они встретились на середине тропы; два абсолютно седых человека, но улыбки на лицах этих немолодых мужчины и женщины говорили о бесконечной любви друг к другу. Мужчина взял из рук женщины сумку из рисовой соломки, они взялись за руки и пошли в дом. Немного погодя Айша и Никита вошли следом. Родители Айши стояли обнявшись у накрытого стола и плакали. На сжатом в руке женщины письме Айши можно было прочитать только последнюю фразу: "Я вас люблю".

Айша порывисто вздохнула, шагнула к родителям и обняла их. Они вздрогнули и застыли, видимо, боясь потерять ощущение прикосновения дочери. Никита обратил внимание на портрет маленькой девочки, висящий над столом. Сходство с Айшой было поразительное. Художник талантливо передал её проказливую улыбку и выражение безграничной детской любви в её глазах. К нижним углам портрета были приколоты две самодельных очень красиво нарисованных открытки. На одной было написано: "Машеньке 17 лет", а на другой: "С днём рождения, доченька". Никита тронул Айшу за плечо и глазами показал обернувшейся жене на её портрет. Айша внимательно посмотрела на портрет, на обнявшихся родителей, затем на Никиту.

– Ошибочка вышла, – сказал Никита, – оказывается, это у тебя сегодня день рождения. Поздравляю, дорогая, – и чмокнул её в мокрую щёчку, – А тебя, оказывается Машенькой зовут.

– Я вспомнила. Когда я была маленькая, я не могла выговаривать несколько букв, в том числе и "м". И, когда в приюте спросили как меня зовут, я сказала: " Аша". Они и написали Айша.

– А мне оба имени нравятся. Как скажешь, так и буду звать.

– Никит, давай домой. Не будем им мешать.

Домой возвращались молча. Айша думала о чём-то своём, а Никита не хотел ей мешать. Выйдя из астрала, Айша сразу направилась к очагу и начала заваривать какие-то свои травяные чаи, а Никита отправился на кухню. Фатима была здесь и готовила ужин, напевая что-то индийское. Никита озадачил её вопросом:

– Фатима, ты сможешь испечь к ужину тортик или такой же пирог, как утром?

– Что, не хватило? – удивилась Фатима.

– Хватило. Но, дело в том, что день-то рождения сегодня у Айши, оказывается. Может устроим ей праздничный ужин?

– Конечно, устроим, – обрадовалась Фатима, – Наконец-то у Айши будет настоящий день рождения. У нас в приюте днём рождения считался день, когда тебя приводили в приют. А как слетали? Нашли?

– Нашли, Фатима, всё хорошо. Айша тебе сама всё расскажет. Подскажи, где вы розы на свадьбу брали? Хочу ей букет подарить. А то я на своём участке давно не был. Не знаю, растёт ли там чего-нибудь.

– Растёт. Наши с Айшой участки немного дальше и выше. Я каждый день мимо Вашего участка хожу. Розы там чудесные. Садовник за ними как за малыми детьми ухаживает. Да он сейчас там, наверное. Он Вам и букет составить поможет. Только он не разговаривает – обет дал молчать всю жизнь. Так что, не удивляйтесь.

Никита нашёл садовника на своём участке. Высокий худой индус пожилого возраста, но с удивительно живым взглядом как раз обрезал кусты роз. Никита подошёл:

– Здравствуйте, уважаемый. Я хочу нарезать букет роз в подарок на день рождения моей жене, но, боюсь сделать это неправильно и повредить кусты. Не могли бы Вы показать мне как это делается?

Садовник молча улыбнулся, взял секатор и начал ловко срезать с кустов самые красивые цветы. Он выбирал лучшие бутоны по каким-то известным лишь ему одному признакам и быстро сформировал шикарный букет. Затем прижал правую ладонь к сердцу, коротко поклонился и протянул цветы Никите. Никита поклонился в ответ, поблагодарил и осторожно, чтобы не уколоться, взял розы. Он зашёл в трапезную и попросил Фатиму поставить розы в воду, а сам спустился в Небесный шлюз. Ещё в прошлый свой визит Никита обратил внимание на очень красивую фарфоровую вазу, расписанную драконами, играющими среди волн. Взяв вазу, Никита вернулся в трапезную, поставил цветы в вазу и понёс домой. Войдя в комнату, протянул цветы жене:

– С днём рождения, Айша.

– Спасибо, любимый, – её глаза сияли, – сегодня один из счастливейших дней моей жизни, – Она коснулась лицом лепестков роз, – А пахну-ут! Тут Айша разглядела вазу:

– Где ты взял эту прелесть? Династия Мин, пятнадцатый век.

– Это тебе подарок на день рождения, дорогая.

– Спасибо, милый. Это будет моя любимая ваза…

Праздничный ужин удался. Сильвестр, его жёны и Фатима завалили Айшу цветами и подарками. Было очень весело. Жёны Сильвестра играли на диковинных музыкальных инструментах. Айша и Фатима танцевали индийские танцы. Никита пытался отвечать им лезгинкой, а Тимурчик поддержал его прыганьем и тявканьем. Потом Никита спел под гитару несколько романсов. Публика аплодировала.

…

Утром Никита проснулся с чувством непонятной тревоги. Как будто он должен сделать что-то важное и не знает что. У него бывало такое, обычно перед какими-либо событиями или происшествиями. Причём степень этой внутренней тревоги зависела от значительности и важности предстоящих событий. Например, все в медбатальоне знали, что если Никита начинает бродить по отделению из угла в угол или перебирать и проверять наличие и сроки годности уже сто раз проверенных медикаментов – жди большого наплыва раненых. Сегодня же Никита просто не знал куда себя девать. Тим ходил за ним по пятам и заглядывал в глаза. Значит, предстояло что-то серьёзное. Поэтому Никита с утра сел за стол с твёрдым намерением закончить сегодня свой доспех. К трём часам пополудни всё было готово. Он даже сделал небольшой образец своего невидимого доспеха и прикрепил его к небольшой доске. На тот случай, если Сильвестр захочет испытать прочность этой защиты. Потом начал собираться в дорогу. Айша почувствовала тревогу мужа и предложила было свои травяные чаи, но Никита отказался. Он точно знал, что дело не в нём самом и, что завтра ему надо будет трогаться в путь. Куда – он пока не знал. Только попросил жену приготовить ему традиционную афганскую одежду, смену белья и немного сухпайка в дорогу. Перебрал и почистил своё оружие, уложил всё в рюкзак. Туда же положил свою армейскую форму. Тим принёс свою любимую игрушку и тоже спрятал в рюкзак. Перед ужином Никита сходил в баню, долго лежал в ванне с тёплой минеральной водой. Чувствовал, что следующая помывка будет не скоро. За ужином сообщил Сильвестру о завтрашнем уходе. Тот попытался было отговорить Никиту неготовностью его к походу, завёл разговор о безопасности; но, Никита принёс образец доспеха, выстрелил в него из винтовки. Доска не шелохнулась. Никита показал ошарашенному Сильвестру пятно мельчайшей свинцовой пыли на доске и на этом разговор закончился. Только договорились держать связь через астрал каждый вечер. Ранним утром, когда Никита в сопровождении Айши и Тима вышел из кельи, Сильвестр ждал его на веранде.

– Я провожу тебя, Брат.

– Спасибо, Хранитель.

Никита обернулся к жене, обнял на прощанье и сказал:

– Дальше порога не провожайте. Долгие проводы – лишние слёзы… Тим – охранять! – и потихоньку сунул Тимкину игрушку в руку жене. Тимур что-то недовольно проворчал, но потом преданно посмотрел в глаза и завилял хвостом. Никита погладил его по голове.

…

Сильвестр и Никита подошли к самой обычной пещере среди нескольких точно таких же пещер в нижнем ярусе, вошли под арку входа и остановились. Никита сразу увидел где находится шлюз – в стене напротив. Он подошёл к стене, просканировал дверь с противоположной стороны и легко открыл засов изнутри. Большая каменная дверь легко открылась и Хранители вошли в шлюз. Дверь за ними мягко закрылась, автоматически клацнул засов. Они подошли ко второй двери, на которой засов находился уже с этой стороны. Никита открыл дверь – за ней начинался широкий тоннель.

– Мы в Лабиринте, Брат, – сказал Сильвестр, – здесь могут быть ловушки, их можно застопорить рычагами, находящимися рядом в замаскированных комнатах. Двери в эти комнаты открываются также как в шлюзах.

– Понял, – Никита поправил лямку рюкзака, – я не могу терять время на разведку Лабиринта, Брат. Так что, веди по кратчайшему пути. Я тут когда-нибудь потом погуляю…