Текст книги "Мама, не плачь, я живой"

Автор книги: Вячеслав Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– Ну, я же говорил, что вечером он вернётся к своей ненаглядной, – Хранитель выразительно посмотрел на Никиту. Никита сделал вид, что всё так и должно быть. Танечка подозрительно посмотрела на обоих и хмыкнула: "Выкрутились всё-таки."

– Привет, Тань. Как ты тут без меня-то?

– Привет, Никитон. Я-то нормально. А вот как ты там без меня-то? Как там монашки-то?

Хранитель быстро вскочил и преувеличено бодро начал прощаться:

– Никита, мне пора, мне ещё в три места надо слетать, а времени в обрез. К сожалению, мои очки не позволяют мне летать быстро…

– А ты бифокальные закажи. Или бинокль используй, – хотел продолжить разборку Никита, но Хранитель вдруг уставился на Никиту враз посерьёзневшими глазами и прошептал:

– Ты… Раньше не мог сказать?

– А я что, оптик? Мне самому только сейчас в голову пришло, – начал оправдываться Никита. Но Хранитель уже не слышал Никиту, он стоял уставившись в одну точку и только беззвучно шевелил губами.

– Сильвестр, ты чего? – Никита тронул его за плечо. Хранитель перевёл на Никиту ошалевшие глаза и выдал:

– Вот если бы не ваши разборки… В-общем премирую обоих. Ты даже не представляешь… – вспомнил он своё любимое выражение.

– Рад стараться, Ваше сиятельство. Чур мне барона, а Танечке брюлики…

– Во-первых, Ваша Светлость. А во-вторых, будут вам и баронство и брюлики. Ты даже не представляешь… – Хранитель начал повторяться.

– Вот ты нас и представишь, – скаламбурил Никита.

Но Хранитель уже обычным тоном продолжил:

– Всё остаётся в силе. Теперь я буду периодически появляться. С тобой я не прощаюсь. Татьяна Николаевна, позвольте откланяться.

– До свидания, Сильвестр Георгиевич.

– Никит, а чего такого ты ему сказал? – спросила Танечка после ухода Хранителя.

– Да так, это наши технические детали. Ты-то тут как? Поправляешься?

– Поправляюсь. Никита, ты это… Ты ребят-то навещал? Посмотрел бы, как они там?

– Я что не во-время что ли? Мне Сильвестр велел неотлучно быть.

– Вот и я о том. Сначала ты, потом девчонки, потом Сильвестр Георгиевич…

– Да понял я, понял. Пойду ребят проведаю.

Никита вышел. В коридоре ничего подозрительного не было. Он прогулялся по расположению. Стрелять в городе перестали. В родной палатке пацаны резались в карты и, с оглядкой, разливали перед сном припрятанный двухсотграммовый флакон спирта. Решив, что погулял достаточно, Никита вернулся в палату. Танечке перестелили чистое постельное бельё, одели ёё в новую больничную рубашку и сняли капельницу. Она лежала довольная и нарядная. Рядом сидела подружка, свободная от смены, и рассказывала местные новости. Никита сел на соседнюю койку и потихоньку просканировал Танечку. Всё было более-менее нормально. Танечка, похоже, что-то почувствовала, потому что повернула голову в его сторону и нахмурила бровки. Монахиня нехорошо напряглась. Никита поспешно вернулся на своё место. Лишь подружка-медсестричка ничего не заметила и продолжала заливаться соловьём. Постепенно все угомонились, медсестричка ушла, лечебный корпус засыпал. Танечка было вышла с разговорами, но Никита загнал её спать, сказав, что завтра будет трудный день. Танечка обиделась и спряталась как улитка в свою раковину. Ночью, правда, несколько раз выглядывала, но Никита сделал вид, что не замечает. Ночь прошла спокойно. Утром началась суматоха. По расположению медсанбата как паратая гончая, взявшая след, рассекал капитан (уже капитан, молодец) Васин. В два санитарных УАЗика погрузили раненых, и под охраной двух БТРов с десантниками на броне они выехали на аэродром. Потом прилетела четвёрка боевых МИ-24, три "крокодила" зависли по периметру медбата, а один сел на вертолётной площадке. В него погрузили Танечку и её товарища по несчастью – водителя. Монахиня запрыгнула в вертолёт со сноровкой бывалого десантника. Вертолёт поднялся в воздух и взял курс на аэродром. Три других вертолёта летели ниже и прикрывали своими тушами от возможного огня с земли. Долетели спокойно, перегрузили раненых в самолёт. Монашка, помогавшая перегружать Танечку, засела в самолёте как в доте и на все приглашения покинуть борт не обращала внимания. Потом приехал Васин, что-то сказал лётчикам и от неё отстали. До Кабула долетели без происшествий. В госпиталь перевезли быстро. По всему маршруту до госпиталя в пределах прямой видимости друг от друга стояли вооружённые всадники. Танечку поместили в отдельную палату и сразу взяли в перевязочную, потом на рентген. В течение получаса её проконсультировали три разных врача. О чем они говорили потом в ординаторской, Никите послушать не удалось, так как монашка куда-то исчезла, а на её месте возникла русская медсестричка точно с такими же повадками, только глаза у неё были холодные как у змеи. Никите она не понравилась. Спустя ещё час появился Сильвестр и отпустил Никиту в Монастырь перекусить и отдохнуть.

Штаб дивизии. Аналитический отдел.

– Пал Егорыч? Васин на проводе. Здравия желаю.

– Здравствуй, Коля. Докладывай, как там у тебя?

– Санитарный борт улетел штатно. Кочевники снимаются и уходят. Красный Крест молчит.

– Хорошо. Теперь давай подробнее.

– Ночью в городе периодически возникали кратковременные перестрелки. Утром на центральной площади города лежали трупы душманов в количестве десяти человек. По оперативным данным, эта группа прибыла в город неделю назад из лагеря подготовки моджахедов на границе с Пакистаном. В группе местный был один – командир группы. Группа имела задачу организовать на своей основе отряд душманов для взятия под свой контроль данного района. Подрыв БТРа афганцев два дня назад произведён по инициативе командира группы. Основная причина – месть, афганские правительственные войска подстрелили кого-то из его родственников. Попытка командования правительственных войск в этом городе наладить контакты с кочевниками с целью проведения совместных боевых действий успеха не имела. Кочевники ответили, что их традиционная политика – вооружённый нейтралитет, а случившиеся ночью события – месть пришлой вооружённой банде за нападение на их людей. Результатами ночных событий они удовлетворены и днём покинут город. Теперь по эвакуации раненых. Основная группа раненых эвакуирована автотранспортом под охраной двух БТРов с десантом на броне. Пострадавшие при подрыве санитарной машины водитель и медсестра эвакуированы группой вертолётов МИ-24. Эвакуация прошла без происшествий. Санитарный борт на Кабул улетел штатно. Монахиня отказалась покинуть борт самолёта и улетела в Кабул с нашей подопечной. Из представительства Красного Креста никаких обращений не поступало. Как воды в рот набрали. После отлёта самолёта на Кабул кочевники начали сниматься со стоянок и к настоящему времени полностью покинули город.

– А как тебе удалось выбить боевые вертолёты для перевозки двух раненых?

– Я ничего не выбивал, Пал Егорыч. Ночью в медбат пришёл приказ об эвакуации указанных раненых силами четырёх вертолётов МИ-24. Было приказано обеспечить быструю погрузку в 9-30 местного времени. По оперативным данным для этого была отложена на сутки боевая операция прикрытия наземных частей в ходе рейда в квадрат 42-389. Рейд отложили на сутки. При попытке командира мотострелков выяснить причины отмены операции под кодом "Эдельвейс" ему было объяснено, что сверху сказали другое кодовое слово, и ваше слово против того не пляшет.

– Всё интереснее и интереснее… А от кого приказ пришёл?

– Не могу знать, товарищ полковник. Приказ был устный лично комдиву по спецсвязи.

– Даже так?

– Так точно, товарищ полковник.

– Ладно, будем искать. Может так случиться, что тут мы какую зацепочку по нашему основному делу нароем, как думаешь, Николай Иваныч?

– Других вариантов всё равно нет, Пал Егорыч.

– Так. Отработай все связи этой медсестрички, абсолютно любые, понял, Коля?

– Так точно, Пал Егорыч.

– И вот ещё что, Коля. Готовься потихоньку к рейду на озеро. Интуиция у меня… Что-то мы там недоработали… Я тут со всеми нашими делами разберусь и к тебе подскочу. Будем подумать… Всё, Коля, до связи.

– До связи Пал Егорыч.

…

Когда Никита, отдохнув в Монастыре, вернулся в Кабул, Танечки там уже не было. Прилетел спецборт и группу раненых, и Танечку в том числе, переправили в Ташкент на главную госпитальную базу сороковой армии. Имея инструкции действовать по обстоятельствам, Никита рванул в Ташкент. После долгих поисков нашёл, наконец отделение, где лежала Танечка, но на входе был перехвачен Хранителем.

– Здравствуй, Брат.

– Здравствуй, Сильвестр. Как там Танечка?

– Поправляется. В восьмой палате она. Ты сходи попрощайся и домой полетим.

– Ты же сказал, я должен…

– Тут уже есть кому о ней позаботиться. Завтра её спецбортом отправят в Москву, там комиссуют и тогда мы её заберём в один из наших Монастырей. Там и пообщаешься. Иди давай, я тебя здесь подожду.

Танечка лежала и любовалась колечком на пальчике левой руки. Колечко было из белого металла с прозрачным красиво огранённым камушком насыщено-голубого цвета. Камушек был выполнен в виде сердечка размером около десяти-двенадцати миллиметров. Точно такого же цвета камушки были в серёжках в ушах Танечки. Серёжки были выполнены также из белого металла в виде подвесок из трёх круглых вертикально соединённых камушков, увеличивающихся по размеру: верхний – около 5 мм, средний – 6 мм, нижний – 7 миллиметров. При движениях Танечки камушки сверкали голубыми искорками. Цвет камней изумительно гармонировал с цветом её глаз. Никита невольно залюбовался девушкой. Иногда Танечка любовалась и серёжками при помощи маленького зеркальца, лежащего около её правой руки. Так продолжалось до тех пор, пока не пришла медсестра делать уколы. Никита отвернулся чисто для очистки совести. После укола Танечка быстро уснула. Никита собрался было уходить, но знакомый голосок остановил его:

– Ты куда? А где Ваше "здрасте"?

– Привет, Тань. Я попрощаться зашёл, а ты спишь. Нам с Сильвестром лететь надо…

– Не успел зайти и уже убегаешь? Так, значит, ты со своей ненаглядной?

– Ну, чего ты, Тань? Я что, нарочно, что ли? Сильвестр сказал: прощайся и полетели. Срочное дело… С обновкой тебя.

– Спасибо… Вот, Сильвестр гарнитурчик подарил. Сказал – голубые бриллианты.

– Да ты что? Дорогие, наверное?

– Не знаю… Наверное… Ты когда теперь придёшь?

– Не знаю, Тань. Сильвестр сказал, что уже в Монастыре, наверное…

– А раньше нельзя?

– Не знаю, Тань. Тебя завтра в Москву отправят. А уж там комиссуют и на долечивание – в наш Монастырь. Я даже не знаю, где тебя в Москве искать…

– Я позвоню, скажу где…

– Ты ж неходячая, а телефон в ординаторской.

– Я девчонок попрошу…

– А куда звонить будешь? В Афган не соединят…

– Ладно, – Танечка судорожно вздохнула, обняла Никиту за шею, неумело поцеловала в губы, коротко прижалась всем телом и отпустила, – Иди уже. Я ждать буду…

Никита притянул Танечку к себе, обнял и сказал:

– Ты поправляйся поскорее. Если сумею вырваться, обязательно прилечу, – мягко отстранился, поцеловал и вышел из палаты. Сильвестр терпеливо дожидался у выхода:

– Брат, сейчас летим в Монастырь, там расскажу последние новости, будем думать.

В Монастырь подоспели как раз к ужину. Сначала отправились в баню, потом быстренько поужинали. В комнате отдыха, Никита назвал её клубом, устроились у низенького столика, заставленного вазами с фруктами, сладостями и орешками. Девушки подали кофе и удалились. Никита не выдержал:

– Сильвестр, это правда голубые бриллианты?

– Обижаешь, Брат. Я тебя когда-нибудь обманывал? И потом, ты же сам заказал.

– Я ж пошутил.

– А я не шучу. То, что ты придумал с астральными очками и биноклем неоценимо. Жаль, что они могут быть применимы только для наблюдения при обычном свете. Внутреннее зрение ими не усиливается. Я уж и так, и эдак…, но зрение сквозь стены они не усиливают. Там другие излучения используются… Но всё равно, теперь все Хранители имеют возможность в любое время быстро переместиться в астрале в любую точку земного шара. А раньше добирались на перекладных, бывало по неделе и больше на дорогу уходило. Так что брюлики и баронство – это копейки по сравнению с этим.

– А баронство, что – тоже..?

– Будет. Вопрос я уже забил.

– Офигеть! Я – барон!

– Заслужил. Давай лучше поговорим о главном. Обучение в принципе ты почти прошёл. Во всяком случае, всё главное ты знаешь. Оставался один урок, но ты до этого самостоятельно дошёл. Я имею ввиду возможность физически воздействовать на материальные объекты из астрала. Твоя медицинская помощь Татьяне в экстренной ситуации тому пример. Теперь постоянно тренируй эти способности и развивай. Как это делать – ты знаешь. А, может, и сам ещё что придумаешь. Ты можешь. Теперь слушай нашу сверхзадачу. Хранитель, курирующий Московский регион, который организовывал эвакуацию Татьяны, сообщил, что люди, с которыми он решал этот вопрос, свели его с одним человеком из самых верхов руководства Советского Союза. Человек из тех, кто принимает решения и контролирует их исполнение. Он попросил оказать ответную услугу. Суть вот в чём: один их сотрудник сбежал с какими-то очень важными сведениями. И они не могут его найти. Но у вероятного противника он пока не появился, это известно точно. Западные границы они перекрыли плотно, там муха не проскочит. У них есть сведения, что этот человек укрылся где-то в Средней Азии. Он полукровка. Мать у него русская, а отец узбек. Сам он кадровый разведчик. Одно время работал в странах Востока, языки и обычаи знает. Может попытаться бежать через Афганистан. Под шумок вполне может проскочить. Наша задача найти его, если он здесь, в Афгане. Только найти и сообщить им, брать его они будут сами. Если мы поможем им в этом вопросе – можем просить всё, что захотим. Так и сказал – всё, даже звезду с неба. Звезду с неба нам не нать, а вот режим наибольшего благоприятствования на территории Советского Союза нам не помешает. Запомни два кодовых слова: "зима" и, на самый крайний случай, "бездна". Второе слово употреблять только в самом крайнем случае, он это подчеркнул. Желательно сообщать его офицеру в чине не ниже полковника. Если обнаружим беглеца, сообщать только полковнику Соколову Павлу Егоровичу из штаба армии в Кабуле.

– Так я ж его знаю. Мы с ним больше месяца на озере у водопада сидели в заброшенных кельях. Там, где сланцевый рудник.

– Вот об этой одиссее я хотел попросить тебя рассказать подробнее, да руки не доходили. Сейчас самое время.

Никита рассказывал долго, начиная от вылета с медбата и заканчивая приходом в Монастырь. Хранитель не перебивал и дополнительных вопросов не задавал. Помолчал, видимо, укладывая всё по полочкам своей памяти. Затем сказал:

– Всё-таки несколько оговорок они допустили. Судя по ним, этот полковник и старлей работают по одной теме. Наверное, они получили информацию по этому каравану, но, не смогли его перехватить. Чем этот караван их так заинтересовал? Имеет ли это отношение к поискам предателя? Может быть, этот караван на обратном пути должен был переправить беглеца в Пакистан? Не знаю. Вряд ли. Если бы это было так, они могли бросить на перехват каравана и полк и дивизию, если уж это так для них важно. Видимо, побочная тема. Но, всё равно, надо будет проверить. Завтра слетаем и всё там посмотрим.

На этом они закончили и разошлись. Никита ещё часа полтора под руководством Айши позанимался афганскими языками, затем ушёл спать. Назавтра после утренней физподготовки Братья встретились в спортзале, улеглись на циновки, вышли в астрал и отправились по транспортному тоннелю в заброшенную часть Монастыря. Никита с трудом нашёл вход в уцелевшую после взрыва часть душманского склада. Помогло новое видение сквозь стены. Под водой в конце транспортного тоннеля Никита обнаружил несколько похожих проходов в боковые тоннели. Пришлось нырять в каждый и осматривать полы тоннелей. Свой легко нашёлся по оставленным Никитой следам, отпечатавшимся на слое пыли, покрывавшем пол пещеры. Хранитель не торопясь осмотрел уцелевшие после взрыва образцы оружия. Особенно его заинтересовали тубусы с коробами блоков наведения, на которые Никита обратил внимание ещё в прошлый раз.

– Видал? Всего год как приняли на вооружение, а уже моджахедам передали. Не иначе, хотели провести испытания в боевых условиях против реальной техники вероятного противника. Многим ты, Брат, карьеру испортил своим взрывом. Испытания-то, считай, провалились. Не за этим ли наши полковник со старлеем охотились? Теперь у нас лишний козырь есть для разговора с нашим союзником.

– А что это такое?

– Это, Брат, новейший сверсекретный переносной зенитный ракетный комплекс. Против него советская авиация пока бессильна. Сколько тут комплектов? Штук двадцать? Считай, – это двадцать сбитых самолётов. Вовремя ты здесь оказался. А где лаз в тоннель, ведущий к озеру?

– Вон в стене около потолка. Я его камнями заложил. Давай за мной сквозь эти камни.

Вышли в тоннель с завалом. С этой стороны тоннеля Никита тоже завалил место, где был лаз. Зараз и потренировался в перемещении камней в реальном пространстве из астрала. Немного полазили по тоннелям и расщелинам вокруг места взрыва. Везде были завалы. Сквозь завал вышли в ущелье. Здесь группа душманов пыталась разбирать завалы со стороны нескольких уцелевших пещер в начале бывшего душманского лагеря. Между этими пещерами и остатком складов в склоне ущелья зиял огромный провал, так что попасть с этой стороны в уцелевшие склады было невозможно. Да и было видно по всему, что об уцелевших пещерах с оружием моджахеды не знают. Никита с Хранителем ушли обратно в тоннель и посетили кельи, в которых после крушения вертолёта жили Никита со товарищи. Здесь было видно, что с момента ухода Никиты эти пещеры никто не посещал. Обратно в Монастырь вернулись по воздуху. После обеда Хранитель повёл Никиту на экскурсию. Они посетили те места Монастыря, где Никита ещё не бывал. Посетили небольшую ферму, где содержались два небольших стада коз и овец. Затем спустились в одну из дальних пещер, и здесь Никиту ждал ещё один сюрприз: здесь находился рудник с богатейшей золотой жилой. Вкрапления крупных кусков золота в массиве толстой жилы кварца впечатляли. Разрабатывал эту жилу один отшельник, келья которого находилась около входа в шахту. Он оказался бывшим геологом, удалившимся от мира и здесь занимавшимся своим любимым делом. Кроме золота, здесь находилось месторождение полиметаллических руд, куски которых кузнец Монастыря отбирал для легирования своих изделий. Хранитель объяснил, что один шахтёр-отшельник даёт Монастырю в год ровно столько золота, сколько необходимо для повседневных нужд. Золотой же запас на экстренные случаи сосредоточен в глубине лабиринта библиотеки в специальном хранилище, оборудованном большой круглой металлической дверью метровой толщины. Запиралась она изнутри поворотом специального штурвала, который выдвигал из двери толстые металлические штыри внутрь металлической стены, уходящей глубоко в толщу скалы. Поэтому открыть и закрыть эту дверь мог только Хранитель, умеющий вращать внутренний штурвал из астрала. Сам штурвал стопорился механическим кодовым устройством, находящимся также на внутренней стороне двери. В самом хранилище Никита впечатлился видом десятка стоп золотых кирпичей на специальных поддонах. В скальных стенах помещения были врезаны большие металлические сейфы, также открывающиеся изнутри. В них хранились мешки с золотыми монетами, обработанные и необработанные драгоценные камни и ювелирные изделия.

– Это итог труда десятков предыдущих поколений монахов нашего Монастыря. В других Монастырях тоже есть свои запасы золота, поэтому мы не стеснены в средствах. У нас есть и коммерческие компании в миру, приносящие прибыль. Но наша цель – не простое зарабатывание денег, это лишь один из инструментов достижения наших целей, – объяснил Хранитель.

– Так вот, значит, что вы храните.

– Это тоже, но это не главное. Это просто средства для сохранения главного.

– А что же главное?.

– Ты не готов принять это. Для этого должно измениться твоё мировоззрение. Это придёт само, Брат. Всему своё время. Сегодня я показал тебе всё в нашем Монастыре. Запомни код этой двери. Когда меня не станет, ты будешь хранить это. В дальнем сейфе хранится шкатулка с блокнотом, в котором записаны коды хранилищ всех наших Монастырей на Земле. Это сделано на случай непредвиденной ситуации и мировых катаклизмов. Давай вернёмся в читальный зал, Брат, вы продолжите работу по датировке старинных книг. Айша уже ждёт тебя. Физической работой во второй половине дня ты будешь заниматься теперь по своему собственному выбору: на огороде, в кузнице или в шахте. Я же покину вас, мне нужно слетать в пару мест, а встретимся мы только завтра.

Никита пару часов позанимался в книгохранилище, затем сходил пару часов поработал в шахте. Ему было интересно испытать на себе труд старателя. Он сверлил породу, откалывал куски кварца с золотыми включениями, измельчал отколотые куски и промывал золото на специальном лотке. После работы Никита сходил в баню, с блаженством полежал в тёплой минеральной воде, Айша сделала ему массаж. После ужина Никита устроился в клубе, выпил вторую чашечку кофе и слушал лекцию Айши об индуизме и исламе. В конце лекции Никита спросил:

– Айша, а какую религию исповедуешь ты?

– Я мусульманка.

– Ты же говорила, что жила в приюте в Индии?

– Я жила в приюте Монастыря. Там мы изучали разные религии мира: христианство, иудаизм, ислам, буддизм, индуизм. Затем каждая из нас принимала ту религию, которая ей по душе. Я приняла ислам.

– Но это же очень строгая религия для женщин. Пранджу надо носить и так далее…

– Я уже объясняла, что в исламе много разновидностей: сунниты, шииты, а среди них есть разные школы – мазхабы. Наша школа разрешает не носить паранджу среди своих сторонников. Конечно, если мне надо выйти в исламский мир; я одеваю паранджу, чтобы не оскорблять чувств верующих других школ.

– А в чём ещё особенность вашей школы?

– Тебе лучше спросить Хранителя. Возможно, он будет твоим учителем. Он наш шейх.

– Он шейх?

– Да, он глава нашего масхаба.

Затем они позанимались языками пушту и дари. После чего Никита ушёл спать.

Утром Никиту ждали изменения в системе физподготовки. Теперь после изучения йоги начинались занятия восточными единоборствами и рукопашным боем. Айша оказалась очень умелым и требовательным тренером. Никита летал на маты раз за разом. Хорошо, что на первые занятия положили два слоя спортивных матов. Надо отдать должное Айше, она страховала так тщательно, что ни одного синяка Никита не получил. В конце занятий Айша церемонно поклонилась и сказала:

– Господин, прошу простить меня за причинённые Вам неудобства, но когда-нибудь это спасёт Вашу жизнь.

– Айша, спасибо за науку. Я рад, что ты мой учитель, – поклонился в ответ Никита.

В одиннадцать Никита встретился с Хранителем. Тот передал Никите фотографию разыскиваемого в фас и профиль и велел хорошенько запомнить. Сообщил, что Танечку благополучно эвакуировали в Москву и что она стремительно идёт на поправку, передал привет от неё. А затем начался разговор:

– Брат, мы уже говорили о Боге и религии. Я знаю, что ты не обращён ни в одну из религий, хотя признаёшь существование Бога. Ты будешь создавать свою религию?

– Нет, Брат. Я уже выбрал религию. Я выбрал ислам. Прошу разрешить мне стать Вашим учеником.

– Ты выбираешь добровольно?

– Да, я выбираю добровольно.

– Хорошо. Идём.

Они отправились в кузницу. Кузнец как раз отдыхал после обеда, сидя на солнышке. Хранитель обратился к нему и на арабском языке сообщил о намерении Никиты принять ислам. Кузнец радостно улыбнулся и встал во весь свой немаленький рост.

– Говори шахаду, – скзал Хранитель.

Никита громко и твёрдо прочитал шахаду на арабском и русском языках.

– Теперь ты мусульманин, – сказал Хранитель и дружески приобнял Никиту. Кузнец пожал Никите руки и проговорил что-то по-арабски. Никита поклонился в ответ и поблагодарил.

После праздничного обеда Никита и Айша работали в книгохранилище. Никита старался выбирать для датировки самые старые или необычного вида книги, поэтому работа шла медленно. В то время, когда Никита занимался с очередным манускриптом, Айша производила маркировку стеллажей и полок, вела дневник наблюдений. Так они проработали два часа, после чего Никита направился поработать в кузницу. Он работал в удовольствие и четыре часа пролетели незаметно.

Вечерняя встреча с Хранителем была посвящена особенностям учения шейха Аль-Вахида, каким оказалось имя Хранителя. Никита слушал чёткие выверенные формулировки толкования Корана и удивлялся как всё просто и понятно. В конце беседы Хранитель особо остановился на одном из положений ислама:

– Кто способен жениться – пусть сделает это. Правоверный мусульманин обязан жениться молодым и как можно раньше. Ты должен подумать, Брат. Кто женился, тот исполнил половину предписаний религии – так говорил пророк, мир ему и благословение.

И ещё одно: через некоторое время ты выйдешь в мир, в котором идёт война. От случайностей никто не застрахован. Хранитель обязан оставить потомство. Те способности, которыми обладает Хранитель зависят от особенностей строения его тела. И они зависят от генов, а гены передаются по наследству. От Хранителей чаще рождаются Хранители, а от Хранительниц рождаются Хранители всегда. Видимо, наши способности обеспечиваются каким-то редким рецессивным геном в Х-хромосоме. Y-хромосома, видимо, активирует его. У Хранительниц такой ген есть в обеих Х-хромосомах, поэтому кто бы ни родился, он будет иметь эту хромосому и этот ген. Потому Хранительницы так важны для нас. К сожалению, встречаются они редко.

– Да я не против жениться-то. А на ком? Танечка далеко, да и не пойдёт она за меня.

– А ты спрашивал её об этом?

– Нет… Айша тоже…

– А ты спрашивал её об этом?

– Нет… А как? Она же вон какая строгая…

– Я же вижу как ты на неё смотришь. Сегодня вечером возьмёшь Коран и перечитаешь всё о браке. Для подарка невесте можешь взять всё, что сочтёшь нужным из сокровищницы.

На вечернем занятии афганскими языками Никита больше старался украдкой повнимательнее рассмотреть Айшу, чем зубрить слова и правила, и поэтому часто ошибался. Айша заметила это:

– Господин думает о чём-то другом? Или нездоров? Может быть, отложить занятия на завтра?

– Айша, выходи за меня замуж! – неожиданно даже для себя выпалил Никита.

Айша зарделась и опустила глаза. Так они стояли молча, пока Никита не спросил:

– Так ты выйдешь за меня замуж?

Айша легонько кивнула и опустила голову ещё ниже. Никита осторожно взял её за руку:

– Пойдём, скажем об этом Хранителю?

– Сейчас поздно, господин. Вы скажете об этом Хранителю завтра. А сейчас я должна идти.

– Почему?

– Служанка может оставаться наедине с господином, а невеста с женихом – нет.

– Хорошо, последний вопрос: что ты хочешь в подарок на свадьбу?

– Всегда быть вместе с Вами, Господин.

Никита всё-таки проводил её до кельи и ушёл к себе.

Утром в трапезной вместе с Айшой присутствовала и вторая девушка, которая обычно прислуживала Хранителю. Она же присутствовала в спортзале всё время утренней тренировки. Айша показывала асаны и ударные приёмы рукопашного боя так ни разу за всё утро не прикоснувшись к Никите. После тренировки Никита поспешил на встречу с Хранителем. Тот сидел на циновке и хитренько улыбался:

– Ты хочешь мне что-то сказать, Брат?

– Айша согласна выйти за меня замуж, – рот у Никиты был до ушей.

– Молодец. Вот это по-нашему. Сейчас идём выбирать ей свадебный подарок.

– Она сказала: всегда быть со мной…

– Это не подарок, это состояние души. Сейчас мы что-нибудь соответствующее найдём.

Они спустились в сокровищницу. Хранитель сразу открыл один из сейфов и начал перебирать коробочки и футляры обшитые бархатом разных расцветок.

– Так, глаза у неё зелёные, значит подберём что-нибудь в тон… Во-от это будет в самый раз.

Хранитель отобрал три коробочки, покрытые бархатом зелёного цвета. В одной было золотое кольцо с шикарным изумрудом, обрамлённым бриллиантами. Во второй такого же дизайна серёжки. А в третьей находилось чудесное изумрудное колье. Никита залюбовался подарком:

– Сколько же оно стоит?

– Не думай об этом, Брат. Это подарок, достойный будущего Хранителя. Свадьба в пятницу. Это послезавтра. Тренироваться по утрам и работать в библиотеке будешь один. Костюм тебе принесёт Фатима – это вторая девушка, подружка Айши. Я сейчас улетаю. Встретимся вечером.

Время до обеда ещё оставалось довольно много и Никита решил слетать домой. Давно собирался, да всё никак не получалось. Он отправился в свою келью, улёгся поудобнее на кровати и вышел в астрал. Пришлось подняться повыше и податься на север до тех пор, пока не увидел Аральское море. Дальше уже было рукой подать до Каспийского, а там вверх по Волге до самого Горького. А здесь уже всё было известно как свои пять пальцев. Славик приземлился около дома, обошёл дом кругом, подошёл к Каштанке. Она вылезла их своей конуры, забеспокоилась, внимательно посмотрела в сторону Никиты, нервно оглянулась и опять уставилась на Никиту. Неуверенно тявкнула. Никита не стал больше её тревожить и пошёл в дом. В задней комнате бабушка потихоньку молилась перед образами прося Господа о чём-то своём. Никита через сени прошёл в переднюю половину. Отца дома не было, наверное ушёл рыбачить на Волгу. Мама была дома, видимо, пришла с ночной смены. Она уже протопила и скутала печь, закрыв вьюшки. Горшки с картошкой и щами стояли на шестке. Мама сидела у окна с наполовину запотевшими окнами и смотрела на Волгу. В руках она держала последнее письмо Никиты из Афгана, которое он написал недели за две до того памятного дня, изменившего так круто его жизнь. Мама плакала. Слёзы медленно текли из родных глаз, но она не замечала их, думая о чем-то далёком. Никита стоял рядом. Чувство бесконечной любви, какой-то вины и щемящей жалости охватило его. Никита торопливо написал пальцем прямо на запотевшем стекле: "Мама, не плачь, я живой."

Мама смотрела сквозь слёзы на появлявшиеся буквы и не верила своим глазам. Торопливо вытерла лицо рукой и жадно прочитала надпись снова. Ойкнула, оглянулась на дверь. Бегом бросилась в сени, распахнула дверь в комнату свекрови и крикнула:

– Мама, быстрее, там…Никита, – имя она уже прошептала.

Свекровь с неожиданным проворством вскочила с колен и поспешила за снохой. Мама уже стояла у окна и показывала рукой на стекло с надписью:

– Я сидела и вспоминала как Никитка маленький по берегу бегал голышом, и вдруг буквы начали появляться на стекле…

– Дверь закрой, выдует! – гаркнула свекровь. Мама поспешно прикрыла дверь. Бабушка посмотрела подслеповатыми глазами на оконное стекло, приподнимая бровь правой рукой, пожевала беззубым ртом и сказала: