Текст книги "Китайская петля"

Автор книги: Вячеслав Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Глава семнадцатая

Андрей лихорадочно ощупал одежду, оглядел берег – ничего. «Вот черт – на бабе, что ли, оставил?!» Он поднялся и, не ответив на вопросительный взгляд Мастера, направился в сторону давешней юрты. Если там нет – значит нет, ничего не попишешь.

Меж серыми боками юрт струился горячий воздух, на траве, взрытой сапогами, валялись мертвые тела. Наступила тишина, до странности быстро поглотившая шум с берега, слышалось только журчание ручья, протекавшего через кочевье, да поскуливал где-то недобитый щенок. Над серой вершиной утеса, исполосованной пятнами теней, кругами ходил ястреб. Обойдя войлок, скомканный под заваленным каркасом, Андрей мгновенно узнал юрту, в которой он был с женщиной – войлочная завеса на входе до сих пор полуоткинута. Перед входом на земле лежало женское тело. Андрей подошел ближе, вгляделся – оказалась та самая тувинка. Платье пропиталось кровью, темные волосы разметались по земле пыльными прядями. Рядом валялся топор на длинной рукояти, на его темном железе бурыми пятнами засохла кровь. Вот так. «Жаль все-таки…» Андрей огляделся. Неподалеку от юрты на земле лежало что-то вроде скрученной темной змейки.

Показалось, что послышался шорох. Нечего ему тут торчать одному. На всякий случай, захватив топор, Андрей прыжком достиг змейки, нагнулся – «Тот самый!»В этот момент над ухом что-то свистнуло. Схватив браслет, Андрей бросился на землю, откатился в противоположную сторону. Там, где он только что стоял, торчала стрела, подрагивая оперением. Коротко чиркнув по камешкам, в землю впилась еще одна.

Шинкарев мысленно выругался. Сабля осталась на берегу – непростительная оплошность. Между двумя юртами на мгновение показался человек с натянутым луком – Андрей едва ушел от стрелы, бросившись за ближайшую юрту. Что делать? Криком позвать на помощь? Пробираться к озеру? Самому расправиться с лучником, выловив того меж юртами? Тут не пейнтбол, чтобы играть в «кошки-мышки», одно попадание – и Андрей готов. Кстати, «ордер на убийство» ему Мастер так и не выписал. А если лучник не один? Криком предупредить об опасности? Еще раз свистнула стрела, ударилась в толстый войлок, упала на землю. Сразу за ней – один лучник явно не успел бы – пролетели еще несколько. Со стороны окружающих склонов послышались крики, которые стали удаляться в сторону пологого травянистого склона, замыкающего долину. Все ясно – у озера ему делать нечего.

Бросками от юрты к юрте Шинкарев достиг края кочевья. Где ползком, где перебежками он двинулся в зарослях кедрового стланника, направляясь к выходу из долины. Бежать пришлось по крупным угловатым камням, перевитым чешуйчатыми корнями. Длинные иглы кололи тело сквозь рубаху, над головой свистели стрелы. Одна звонко ударила о камень, блеснув узким трехгранным жалом, вторая вонзилась в ствол кедра, третья цапнула за бицепс – по левой руке потекла горячая струйка.

«Надеюсь, никакой дрянью они их не мажут». Руки и колени он сбил о камни, он хрипел, вдыхая неподвижный горячий воздух, пропитанный эфирным запахом смолы. Заросли кончились, открылся пологий травянистый взъем, на котором виднелись убегающие кыргызы. Они разворачивались, били навскидку и дальше бежали в гору. Несколько неподвижных тел осталось на склоне. Андрей посмотрел направо – там, на крутой горе, среди каменных глыб, виднелись натягиваемые луки, островерхие шапки, поблескивали железные шлемы.

Собрав последние силы, он догнал кыргызов почти на самом верху склона.

– Где тебя черти носили?! – обернувшись, рявкнул Мастер.

Китаец бежал быстро и экономно, не делая ни одного лишнего движения.

– Стрелой задело. – Андрей показал руку, весь рукав был уже темным и влажным.

– Потом!

Они перевалили через гребень. Внизу, на альпийском лугу пасся табун караковых степных коней. Его охраняли двое верховых кыргызов. Чазоол рявкнул что-то, и четверо воинов мгновенно развернулись, прикрывая отход. Остальные, хватая воздух разрывающимися легкими, на кривых кавалерийских ногах побежали к табуну. Андрей вскочил на мохнатую тувинскую лошадку, чазоол и Мастер уже были в седлах. Кыргызы мчались, подгоняя табун, то рассыпавшись на ровных участках, то сбиваясь вместе на коротких крутых спусках. Андрей старался держаться в середке, крепко сжимая топор. «Ну, прямо вестерн! А вот и команчи».

Сзади и сбоку послышался топот чужих коней, резкие крики, над головой снова засвистели стрелы. Вздыбилась лошадь, вывалившись из табуна, по земле покатился сбитый кыргыз. Надвинулась темная граница тайги, все сильнее слышался шум реки. Чазоол снова закричал, и весь отряд свернул к реке, узкий выход к которой почти полностью перегородила невысокая известняковая скала. Отряд помчался вдоль реки, один из кыргызов спрыгнул на скалу, полез наверх. Когда Андрей на своей лошадке поспел к проходу, погоня уже была рядом, но задержалась в некотором отдалении: кыргыз на скале метал стрелу за стрелой.

– Прыгай! С лошади прыгай! – крикнул Мастер, уже успевший спешиться.

«Ни хрена себе! Я каскадер, что ли?» Кое-как он спрыгнул с лошадки, которая поскакала вслед за табуном. В этом месте скала прикрывала их от обстрела, прямо к воде спускался густой еловый лес.

– Плот умеешь? Делай!! – крикнул Мастер, обрубая саблей ветки с поваленной ветром ели. Забыв о раненой руке, Андрей рубил, отесывал бревна, потом, сняв с себя веревку, связал небольшой салик – сибирский плот на двоих-троих человек. Остановившаяся было кровь снова потекла по руке, в глазах поплыли красные круги.

Когда плот закачался на воде, Андрей бросил взгляд на скалу – там кыргызский лучник медленно заваливался вперед, пораженный несколькими стрелами. Мастер погнал плот по отмели, в этот момент из-за скалы донесся топот и вой – урянхи пошли в атаку. Всадники с гиканьем ворвались в проход между скалой и рекой, но плот с Андреем и Мастером уже выскочил на стрежень, и река понесла его прочь. Урянхи не прекратили погони – вздымая фонтаны брызг, мчались по отмели. Одна, две, три стрелы ударили в бревна, выбивая щепки.

Китаец и Шинкарев соскользнули в реку, укрываясь за бревнами. Ледяная вода обожгла тело, перехватила дыхание, волны швыряли плот, ноги бились о камни.

«А если впереди водопад или пороги? Или отмель, перекат?»

Стрелы уже утыкали плот, но бревна пока защищали головы пловцов. Внезапно отмель кончилась, лошади оказались по грудь в воде. Урянхи прекратили погоню. Еще несколько минут – и вокруг осталась лишь быстрая вода и тайга по берегам.

Андрей и Мастер забрались на плот, несколько минут лежали неподвижно, покачиваясь на мелких волнах.

Глава восемнадцатая

Работая шестом, Андрей уверенно вывел плот на ровный сильный стрежень. Здесь, на саянской реке, он чувствовал себя равным Мастеру. Китаец выдергивал и аккуратно складывал тувинские стрелы.

– Как рука? – спросил он.

– Работает.

– Покажи.

– Прямо здесь? Может, пристанем к берегу, разведем костер, обсушимся?

– Опасно, – усомнился Мастер.

– Может, и опасно, – пожал плечами Андрей, – может, и нет. А вот пневмония вещь реальная.

– Мне не грозит пневмония. И тебе не грозит. Но можно и пристать. Вон там хорошее место?

– Вполне.

Место и впрямь было неплохое – узкий галечный пятачок, с трех сторон окруженный прибрежными скалами. Главное, на нем были дрова – какие-то выбеленные от старости коряги, выброшенные рекой. Снова спустившись в воду, Андрей подогнал плот к берегу, затем, подрагивая от озноба, наломал хвороста, пока китаец рылся в своем тючке, шурша промасленной бумагой. Оттуда он достал огниво, чистую хлопчатобумажную ткань и какую-то глиняную фляжку.

– Умеешь так? – спросил Мастер, ловко щелкнув кремнем о кресало и поднося затлевший трут к наломанным сухим веточкам.

– Плохо.

– Надо хорошо. Суши одежду, показывай руку. Та-а-ак… это ничего, ничего, – сказал китаец, открывая свою фляжечку.

– Что это?

– Антисептик, – усмехнулся господин Ли Ван Вэй.

Остро пахнувшая жидкость обожгла руку, китаец наложил на рану чистую повязку и убрал все обратно, тщательно упаковав в бумагу.

– Ты куда ходил? – спросил он.

– Браслет потерял. Ходил искать, нашел у юрты. И топор нашел, там же.

– Пошел искать браслет, а нашел топор? – спросил господин Ли Ван Вэй без всякого удивления в голосе.

– Да. А что?

– Нет, я просто так… А та женщина, что с ней?

– Погибла. Ее и убили этим топором. Жаль – думал, жива останется.

– Невозможно, – покачал головой Мастер.

– Почему?

– Кыргызы в своих набегах не щадят никого. А своим изнасилованием ты отнял у нее последние шансы.

– Ее убили из-за меня? Кто – свои? Урянхи?

– Неважно, кто именно ударил топором. Ее убило положение вещей. И тебя убьет, если будешь делать глупости. А в юрте ты сделал большую глупость.

«А как же» Сила Ветра «?»– хотел спросить Андрей, но не стал. Перевесил мокрую одежду, подтянул веревки у плота и снова уселся, изредко пошевеливая костер. «Дрова сухие, дыма почти нет. Ни хрена не заметят».

– Почему нас прикрывал тот кыргыз? – спросил он Мастера.

– Этот воин должен был умереть.

– А мы?

– И мы.

– Почему? – спросил Андрей.

– Мы были в пещере. И тот воин – тоже. Мы трое остались прикрывать отход. Все, побывавшие в пещере, должны были умереть. Кроме Ханзы-чазоола. Но чазоол ничего не знал о плоте. Сейчас он думает, что мы мертвы.

– Вы знали, что так будет? – спросил Шинкарев. Господин Ли Ван Вэй улыбнулся в редкие усы:

– Умный умеет выбраться из беды, мудрый в нее не попадает. Надеюсь, мы поступили как умные люди, раз уж не вышло с мудростью. Как говорил Сунь Цзы: «Есть время одерживать победы, но есть и время избегать поражения, когда мужество нужно не для сражения, а для бегства». В этом бегстве нам понадобится достаточно мужества.

– А если чазоол потом встретит нас в степи? Это опасно?

– Многое опасно. Как твоя одежда?

– Еще мокрая.

– Есть хочешь?

– Хочу.

– При правильной медитации можно получать энергию прямо из Космоса. Но для тебя это пока слишком сложно, верно? – Мастер усмехнулся. – Так что давай поедим. Ибо сказано: «Мудрые начальники заботятся о своих подчиненных». Я кое-что собрал там, на стойбище – сухой сыр, вяленое мясо.

Перекусив, они столкнули плот и шестами выгнали его на стрежень. Сильная река пошла быстро, но ровно. Реку пересекали длинные вечерние тени, падающие от береговой тайги. Вершины потемневших гор ловили последнее солнце, загораясь ярко-зелеными пятнами. После отплытия Андрей молча работал шестом, господин Ли Ван Вэй, так же молча, смотрел на быструю воду, потом обернулся к Андрею:

– В Китае говорят: «Бегущая вода навевает думы об отдаленном».

– Вода спасла нас. – Андрей с силой налег на шест, уводя салик от мокрого камня, мелькнувшего среди невысоких частых волн.

– Что ж, тем легче говорить о ней.

– Зачем нам говорить о ней?

– Затем же, зачем мы говорили о «Земле»и «Ветре». «Вода»– третье из базовых состояний воина.

– Ив чем его смысл? – Андрей шестом увел плот от нового камня.

«Что-то они зачастили».

– Главный смысл «Воды»– мягкость, или, по-китайски, «жоугун»– «мягкая работа».

Как капля нежная источит каменную твердь,

Так мягкость силу побеждает…

– …вот так и действует воин «Воды».

– А конкретнее? – спросил Андрей, сильнее налегая на шест.

– А конкретнее, воин «Воды» относится к противнику примерно так же, как русская женщина, которая утихомиривает пьяного и буйного мужа: успокаивает, уговаривает, одновременно уворачиваясь от его кулаков.

– Я предпочел бы врезать, – заметил Шинкарев.

– Может, бить вообще не придется. Это и есть лучшая победа. А если придется – то бить внезапно, в уязвимое место, которое противник сам откроет, поддавшись мягкости «Воды». Например, когда ты стоишь под прицелом – лука ли, ружья, – это единственно возможная тактика. «Уступить в одном, выиграть в другом»– вот правило воина «Воды». Или, по-китайски, «цзяюшуй»– попросту говоря, «мутить воду». Чем мы и займемся, когда…

– Берегись!!!

В наступающих сумерках Андрей слишком поздно заметил «шиверу»– скрытый под водой порог, над которым выгнулась упруго-пенная волна. Послышался глухой удар, треск, один край плота высоко задрался, второй с плеском пополз в воду. Тугая струя перехлестнула через плот, сбивая людей. Китаец, извернувшись, как кошка, одной рукой вцепился в веревку, другой мгновенно схватил свой тючок и затем лишь стал осматриваться.

«Веселого мало», – подумал Шинкарев, оценив ситуацию. Вода волокла плотик по камню, все больше накреняя его, топор утонул, один шест унесло. Андрей спрыгнул в воду (теплее она не стала) и, отталкиваясь от донных камней, попытался вплавь подогнать плотик к берегу. Поколебавшись, китаец тоже разделся и, придерживая свой тючок, присоединился к Андрею. Река постепенно мельчала, но течение усиливалось, высокие пенные волны взлетали меж частых камней. Впереди послышался глухой шум. Водопад, пожалуй, или большой порог. То и другое плохо…

Подогнать плот к берегу не удалось, пловцы оставили его в реке, уперев в камни, и вброд добрались до берега. Порог ревел близко, заглушая звон комаров.

– Соображения? – спросил Мастер. «Принцип» Воды»– проиграть в одном, выиграть в другом?«

– Через порог на плоту плыть нельзя. Бросить его, дальше идти пешком? Или плыть. Тогда – вопрос: сводить плот в собранном виде или, сняв веревки, собирать бревна, спущенные через порог? Как быть?

– Тебе решать, воин» Воды «.

» Даже так!«– немного подумав, Андрей вынес решение:

– Ждать мы не можем. За ночь комарье сожрет, а костер жечь нельзя. В темноте бревна нам не выловить. Через порог плот так или иначе нужно будет отпустить, за веревку его не удержишь…

Комары действительно стояли густо, путники пытались отгонять их ветками, но это мало помогло.

– Это последний порог? – спросил китаец.

– По-моему, да. Енисей должен быть не очень далеко.

– Енисей – Большая вода… – словно бы про себя произнес господин Ли Ван Вэй, – кыргызы зовут его» Ким «, урянхи —» Хем «, китайцы —» Кян «. Древнее имя, очень древнее…

– До Енисея еще добраться надо.

– Значит, не будем терять времени. Так что?

– Спускаем плот через порог. Вы отпускаете сверху, я ловлю внизу.

Андрей и Мастер вновь вошли в ледяную воду, сняли плот с камней и где вброд, где вплавь повели его к порогу. Подойдя ближе, они вновь заклинили плот в камнях и отправились на разведку. Порог грозно ревел, тяжелая вода литым стеклом валилась меж черных зубьев, чтобы снизу, из неразличимой темноты, взлететь пенными взрывами и снова выгнуться темной волной, пропадающей в еще одном пенном вале.

Андрей ушел вниз, китаец, захватив шест, поднялся к плотику. Спустя несколько минут Андрею показалось, что на верхнем бьефе – кроме естественной» плотины «, через которую переливалась вода, – мелькнул какой-то черный угол, сразу провалившийся в белую клокочущую жуть. Потом долго ничего не было видно, и лишь краем глаза он заметил вынырнувший плот, в ночной темноте уходящий за поворот.» Черт, прохлопал ушами!«Бросившись в сильную струю, он догнал плот, но вывести его на берег удалось лишь намного ниже по течению. Почесываясь от комариных укусов, Андрей подтягивал веревки, склонившись над плотом, как вдруг почувствовал, что в его икру уткнулся чей-то холодный круглый нос.

» Это еще что такое?«Обнаружился довольно крупный шар бурой шерсти, задранная с любопытством большеухая морда, блестящие в лунном свете глаза-пуговки. Медвежонок, весенний. Значит, и мамочка его где-то рядом обретается. Значит – рвать отсюда и как можно скорей! А Мастер?!

» Воин «Воды», говоришь, – мягче надо, мягче…«Поглаживая, почесывая за ухом, он, как мог, попытался успокоить медвежонка, постепенно отводя плот в воду и напряженно вглядываясь в прибрежный чащобник. С берега донесся хруст гальки под шагами, выше по реке показался светлый силуэт Мастера. В то же время в лесу вроде бы послышался какой-то легкий треск.

» Он же не знает про медведицу!«Ухватив за шкирку медвежонка, Андрей поднял его и резко крикнул, затем скрутил зверенку мохнатое ухо. Тот разразился детским еще, повизгивающим ревом, размахивая широкими лапами.

» Да в нем живого веса уж пуда два!«Из черноты леса ответил грозный рев, и на береговой галечник вымахнула массивная черная туша. Медведица бросилась на крик детеныша.

– В воду!!! На плот, по воде!! – заорал Андрей что есть мочи.

Андрей перехватил медвежонка двумя руками и со всей силы швырнул в сторону медведицы. Сила у него хоть не медвежья, но бросок вышел неплохой. Медведица замешкалась на несколько секунд, повернувшись к обиженно визжащему медвежонку. Когда она бросилась в воду, Андрей с подскочившим Мастером уже отчаянно гнали плот по отмели, затем прыгнули на него, Андрей стал отталкиваться оставшимся шестом. Ревущая туша сделала несколько крупных скачков в фонтанах брызг, затем, грозно рявкнув – словно послав их куда подальше, – грузно развернулась к берегу.

Тяжело дыша, беглецы уселись на плоту. Замелькали темные массы леса, лунные блики блеснули на гребнях невысоких волн.» Мужик и ахнуть не успел, как на него медведь насел. Нда…«Первым заговорил Мастер:

– А зачем мы, собственно, убегали?

» Вот те раз!«

– Вы меня спрашиваете?

– Кого же еще? Ты мог бы остановить медведя, направив на него поток психической энергии. Ты же знаешь, что так можно погасить агрессию любого зверя.

– Я-то знаю, а медведь знает? Вдруг он необразованный?

– Логично, – слегка усмехнулся господин Ли Ван Вэй. – И что будем делать? Не боишься плыть ночью?

– Да нет, какая разница.

Меняя повязку на руке Андрея, китаец обнаружил, что вблизи запястья появилась довольно глубокая рваная рана.

– Медвежонок, гаденыш, когтем цапнул! А я и не заметил, – догадался Андрей.

– Браслет защитил руку. Коготь мог бы зацепить артерию.

» Что ж, спасибо «, – мысленно поблагодарил Андрей неизвестно кого.

Закончив с перевязкой, китаец устроился на носу плота, подремывая вполглаза на спокойной воде. Андрей, которого тоже тянуло в сон, энергичней заработал шестом.

До самого утра плот шел ровно, переходя из черноты береговых теней в лунное колыхание плесов. После недолгого сна к шесту встал Мастер, потом его снова сменил Андрей. Под утро потянуло туманом – его полосы поползли по реке, слились, превращая воду, небо и тайгу в мутно-синеющий морок, в разрывах которого качались темные контуры береговых елей. Андрей не стал будить китайца. Пусть поспит. Не молодой ведь. Мастер проснулся сам – когда со стороны берега послышалось конское ржание.

Они оба легли на бревна и напряженно прислушивались. Ржание повторилось, негромко звякнул металл, потянуло дымком костра. В тумане было видно, что у берега стоял какой-то человек, набирая воду в котел. Заметив плот, он что-то крикнул. И тут спереди на плот надвинулась тень. Здоровенная скала торчала посередине реки. Вскочив на ноги, Андрей нажал на шест, отводя плот, волны сильно качнули его, пронося в холодной тени мимо мокрого каменного бока, облизанного ледоходами. На берегу послышался хруст гальки, крики, свистнула стрела, звякнув о скалу. Полетели еще стрелы, мелькая в тумане, но плот уже пронесло на сильной струе. Бег воды начал успокаиваться, и тут плот развернула какая-то новая волна – длинная, невысокая, но мощная в своей уверенной плавности. Путников охватил особый запах большой реки.

» В Енисей вышли? Похоже на то «. Все было тихо, берег постепенно исчез из виду. Плавно качаясь на широких волнах и медленно кружась в сплошном белом мареве, плот ровно пошел к северу.

Глава девятнадцатая

Господин Ли Ван Вэй поднялся, сел на бревна.

– Вышли в Енисей?

– Да, – ответил Андрей. – Вынесло. Теперь бы весла. С шестом на большой реке неудобно. Мастер рылся в своем кожаном тюке.

– Спать хочешь?

– И есть, – ответил Андрей, работая шестом, чтобы остановить вращение плотика.

– Ну, давай перекусим.

Доверившись течению, они уселись на влажные бревна, закусывая остатками урянхайских трофеев. Среди клочьев белого пара проглядывала большая вода – тяжелая, мутно-зеленая, наполненная грузной мощью, она то скручивалась водоворотами, то вспухала, расходясь пропадающими кругами.

Поев, Шинкарев сразу взбодрился. Даже спать расхотелось. Один вопрос не давал ему покоя. Может, пришло время задать его?

– Хотел спросить вас, Ши-фу… Я сделал глупость, взяв ту женщину, так вы сказали. Глупость в том, что она погибла?

– И это тоже. Но главное, она отвлекла тебя, и ты не сделал того, что должен был сделать. И» Ветер» не принял тебя. Впрочем, такова уж судьба женщины – сбивать мужчину с Пути.

– Значит, я не справился? Жаль. Мне было легко в этом состоянии.

– Потому и легко, что ты не заглянул в глубину. В глубине «Ветер» страшен. Ты был очень близок, там, на склоне, когда сорвался.

Туман начал редеть, неясные массы гор проступили по обеим сторонам широкой реки. Мастер устроился на плоту, сев на свой тючок и сложив по-турецки ноги. Плот все так же плавно качало, с легким плеском вода лизала темную кору бревен.

– Скажите, Ши-фу, как мы сюда попали? И зачем мы здесь?

– Где «здесь»? На Енисее?

– Нет, в этом времени. В семнадцатом веке.

– Вот ты о чем… – качнул головой китаец, – что ж, наверное, пора тебе услышать.

Господин Ли Ван Вэй помолчал, глядя на горы. Потом продолжил:

– Все вещи во Вселенной совершают свой Путь, или Дао. Мы говорим, вещи движутся «из Пустоты в Пустоту»: появляясь из Пустоты, в конце Пути растворяются в ней. Это – вселенский поток превращений, или Тело Дао. Он делится на две части: «Сянь-Тянь», или Раннее небо, и «Хоу-Тянь», или Позднее небо. Раннее небо – хаотическое, рассеянное бытие, готовое уйти в Пустоту или только что родившееся из нее. Позднее небо – мир конкретных, осязаемых форм, в том числе земных.

Андрей поднялся, развернул плот. Боковая качка стала меньше.

– В Раннем небе обитают «подлинные божества». Именно они и помогли нашему переходу, – продолжал Мастер.

– Что за «подлинные божества»? – спросил Андрей, сев напротив Мастера и укладывая шест поперек плота.

– О них мало что известно. По сути, это лишь формы рассеяния, маски Хаоса. Кроме земного тела, явленного здесь, в Позднем небе, человек обладает «подлинным» телом – как говорят даосы, «смутным обликом», – которое существует в Раннем небе. Вот через «смутные облики» Раннего неба и с помощью его божеств и произошел наш переход.

– Переход в другое время? – спросил Андрей.

– Именно так.

Туман стал подниматься. Над темным, волнующимся зеркалом воды проносило последние седые клочья, и над рекой неясными еще бурыми, коричневыми, темно-зелеными пятнами проступили горы. Массивные ребра и острые вершины скал, оттененные утренней синью, растворялись в светлеющем небе, наполненном тонким белым паром. Мастер меж тем продолжал:

– В области Раннего неба время не течет, как у нас. Там оно просто есть. В области Позднего неба время движется, определяясь сменой событий. События же меняются двояко. Во-первых, они регулярно повторяются в круговом движении. Так меняются времена года. Во-вторых, события связаны линейно. Линейная связь подчиняется двум законам: «причины-следствия»и «временных ритмов». Понятно?

– Про «причину и следствие» понятно. А что за временные ритмы?

– Если не ошибаюсь, есть такая русская пословица – «обещанного три года ждут». Это подмечено верно – от первого проявления события до его полного развития и проходит примерно три года. Немного больше или меньше, но примерно так.

– Почему три года?

– Не знаю. А почему через пять лет происходит нечто противоположное тому, что произошло пять лет назад? И этого не знаю. Но знаю, что наложение всех линейных ритмов образует волну, волну времени, которая и несет нас в будущее.

Туман совсем рассеялся. На сотни метров над рекой поднялись многоярусные стены мраморных скал, отливавшие на солнце чистым серым блеском, пронизанные жилами белого кварца. Вокруг скал цвел багульник, охватив склоны розовым облаком, взлетающим от теплой бурой земли. За волнистой грядой серо-зеленых гор белела вершина Боруса, мягко синели тени на перегибах широких снежных скатов.

– Наложение циклического и линейного движения образует спираль времени, по-китайски, «цзи», – продолжал Мастер. – Расширяясь, спираль достигает Раннего неба, уходя в Пустоту. Такая же спираль движется в противоположном направлении – внутрь, к точке. Точка не имеет размеров – в этом она равна бесконечности, а значит, и Пустоте. Даосы называют это двойное движение «лян син»– «идти двумя путями». Обе спирали ориентированы по «оси Дао»– «дао шу». Эту ось символизирует бамбуковый посох даосского отшельника, с которым ты сам не раз упражнялся. А в точках стыка, соприкосновения противонаправленных витков спиралей и совершается переход.

– Время идет назад? Мистика какая-то…

– Мистика? Ты так думаешь?

– А что же еще?

– Жизнь, – произнес Мастер как нечто само собой разумеющееся. – Я говорил раньше, – не помню, говорил или нет? – что идея обратного хода жизни, или «дяньдао», лежит в основе всех даосских практик. Даосский подвижник стремится вернуться к «внутриутробному» состоянию, как бы поворачивает вспять течение своей жизни, вплоть до того, что поглощает свою собственную счюну и семенную жидкость! Да что там подвижник, элементарный курс цигун действует точно так же.

Андрей, плотно занимаясь ушу, уделял немного времени искусству цигун как таковому. Помня правила школы, в теорию тоже не лез. А такое слышал вообще в первый раз. Мастер между тем явно разговорился:

– В двадцатом веке был у меня приятель… Не странно ли, что, будучи в семнадцатом веке, я говорю про двадцатый век «был»? Но я давно его не видел. Приятель этот индонезиец, зовут его Вон Кью Кит, он довольно долго работал в Шаолиньском институте, даже написал пару книжек о кунфу. Не очень серьезных. Вот что он мне рассказал. Известно, что если маленький ребенок лишится последней фаланги пальца, она может снова отрасти, регенерироваться. С возрастом эта способность пропадает. Так вот, в школе у моего приятеля занимался некто Чжо – директор страховой фирмы из Джакарты. И каким-то образом этому Чжо отрезало последнюю фалангу на мизинце. Пятидесятилетний мужчина с такой страстью практиковал цигун, что палец у него снова отрос. Он потом всей школе надоел – ходил, палец торчком, всем показывал . А ты говоришь – мистика!

– Вот так, – завершил беседу господин Ли Ван Вэй. – Как мы попали сюда, я тебе более-менее рассказал: через Раннее небо, пользуясь обратным ходом спирали «цзи». Зачем мы здесь, расскажу позже. В общем, это связано с той самой волной событий, которая движется в Позднем времени. Знание временных ритмов позволяет сделать некий расчет… а если еще не делать глупостей с местными женщинами… – Он зевнул, прикрыв рот сухой смуглой ладонью. – Я, пожалуй, посплю, если ты не возражаешь. И даже если возражаешь.

Мастер лег, подложив под голову тючок, и закрыл глаза, а Андрей, взяв шест, вновь опустил его в темную воду.