Текст книги "Зашифрованные маршруты"

Автор книги: Вячеслав Имшенецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 34 страниц)

Глава 17

Эксперты безучастно смотрели на пачки потрепанных учебников. Молчали и потирали руки. Хрустели прозрачные резиновые перчатки. Владимир Иванович через боковую дверь вышел из кабинета. Дверь полностью не закрыл и слышно было, как он кому-то приказал:

– Вызовите сюда лейтенанта Дмитриева. Спит? Все равно разбудите и немедленно сюда. – Снова зашел в кабинет.

– Как себя чувствуете, Гарновский?

– Покорнейше благодарю, мне лучше.

– Оставьте здесь пальто, шляпу, трость. Вас проводят.

– В тюрьму?

– Нет. Учитывая вашу просьбу, мы поместим вас в другом месте со всеми удобствами, но при охране.

Гарновский встал и, кивая головой, словно деревянная кукла, стал рассыпаться в любезностях.

Когда кабинет опустел, Платонов набрал номер телефона милиции:

– Оперативную группу Морозова срочно в особняк экспедиции. Всех доставить сюда. – Платонов посмотрел на старые книги, на кусок штукатурки и обратился к лейтенанту, сидящему за пишущей машинкой:

– Сработали ребята отлично, а Дмитриеву за ротозейство отпуска не видать как своих ушей. Сообщать ребятам о том, что мы использовали их как источник информации о Гарновском, конечно, не надо, а вот поругать их и Дмитриева стоит.

Лейтенант улыбнулся, потому что знал – Борис Дмитриев еще вчера получил новое задание и на днях исчезнет на полгода. И сам генерал, начальник контрразведки, пожелал ему вернуться назад целым и невредимым.

Майор Платонов закрыл чемодан с учебниками и по переговорному устройству сказал:

– Вячеслав Валентинович, зайди ко мне. – Не успел Колесников войти, как Владимир Иванович приказал: – Надевай пальто, шляпу, бери в руки трость и садись в кресло, сейчас их привезут.

Колесников облачился в одежду Гарновского. Сел, выпрямил в сторону ногу. Платонов обошел его вокруг.

В приемной громко хлопнула входная дверь и послышался шум:

– Извините за пардон, я здесь ни при чем. У них я оказался случайно. Я их всех в глаза не знаю. Отпустите меня немедленно, я неприкосновенная личность, я работник торговли.

Распахнулась дверь, и солдаты завели испуганного работника торговли, Шурку Подметкина.

Подскочил Платонов:

– А меня, Шурка, тоже не знаешь?

– Извините покорнейше за пардон, я вас, Владимир Иванович, первый раз вижу.

Военные засмеялись. И «неприкосновенное лицо» Шурка Подметкин, поняв свой промах, сник.

Таню завел седой офицер и предложил ей стул. Петька с Тимкой, волоча за ручку чемодан Гарновского, зашли сами. Увидели майора Платонова и опешили.

Вместо приветствия Владимир Иванович хлопнул негромко ладонью по столу:

– Вы зачем стащили чемодан у этого человека? – Он показал в сторону кресла.

Черные Петькины глаза вспыхнули ненавистью:

– Он предатель.

– У вас нет доказательств, молодые люди, – раздалось с кресла.

Таня сказала коротко:

– Есть.

Майор Платонов почему-то улыбнулся:

– Товарищ Гарновский, вы свободны, можете идти.

Гарновский встал и, не поворачивая лица к ребятам, прошагал, стуча тростью вдоль кабинета, и вышел в полуоткрытую боковую дверь.

Таня вскочила:

– Владимир Иванович, не отпускайте его, он, честное слово, шпион.

– Разберемся, Танюша.

– А я и сам не пойду, – заявил вдруг Гарновский и вернулся из коридора. Сбросил перчатки и пальто…

– Колесников!

– Эх, вы, следопыты, – сказал он теперь своим голосом. Потрепал Тимку по голове.

Петька от досады закусил губу:

– Надо же! Обвели как второгодников из вспомогательной школы.

Шурка вдруг вышел вперед и ляпнул:

– У господина Гарновского, извините за пардон, пузо напитанное, как у нормального буржуя, а у вас подтянуто, как миль, пардон, у голодного волка.

– Надо учесть, – серьезно шепнул Колесникову майор Платонов.

– Пузо, Шурка, дело наживное, – засмеялся Колесников. – А то, что господин Гарновский потолстел, виноват только ты. И не моргай глазами. Ты его своей «доставкой на дом» откормил.

Владимир Иванович взял у Петьки чемодан, поставил на стол.

– Все здесь?

– Мы добавили туда только револьвер начальника пропавшей экспедиции.

– Во-первых, ребята, большое спасибо за службу. Во-вторых, ни о Гарновском, ни о чемодане никому ни слова.

– Ясно! – громче всех сказал Шурка.

– Кстати, Подметкин, о тебе. Ты почему не учишься?

Шурка опустил голову. Встала Таня.

– Владимир Иванович, ему не на что жить, и поэтому он работает, а на наши деньги не захотел. Он очень хороший, наш Шурка. Я, говорит, вам буду помогать, а потом, когда вы получите дипломы, поможете мне. Он бухгалтером-экономистом хочет быть в экспедиции. Правильно я говорю, Шурка?

Шурка всхлипнул:

– Правильно.

Платонов посмотрел на часы. Было уже утро. Он подошел к зеленому телефонному аппарату, висящему на стене, позвонил куда-то и спросил: есть ли в геологоразведочном техникуме отделение с экономическим уклоном. Потом стал звонить по белому телефону. Разговаривал долго, несколько раз называл Шуркину фамилию.

– Слышали? Завтра, Шурка, иди на курсы вместе с ребятами. Петька, проводишь его к директору. А директор, мы договорились, проводит в группу, которая готовится для поступления на планово-экономическое отделение. Управление геологии согласилось платить тебе ежемесячное пособие.

Ребята поблагодарили Платонова.

– Но знайте, что в дальнейшем вы будете работать только в нашем геологоуправлении.

– В одной экспедиции? – спросила Таня.

– Если пожелаете, то в одной. – Все четверо заулыбались. Платонов закрыл боковую дверь: – А теперь, ребята, самое главное. Почему вы полезли в вагон к Гарновскому? Вы нам чуть не сорвали важную операцию.

– Мы не думали, что вы знаете о Гарновском, – быстро заговорила Таня, – их целая шайка,

– Хоть десять шаек. Вы же в вагоне видели нашего сотрудника.

«Никого мы не видели», – хотел было сказать Петька, но тут зашел офицер в белом халате и положил на стол Платонову пачку фотографий. Платонов нажал кнопку:

– Лейтенанта Дмитриева ко мне. – И стал рассматривать фотографии.

– Мальчишки, – зашептала Таня, – скажите еще о Жухове, может…

Распахнулась дверь, и военный прямо с порога отчеканил.

– Лейтенант Дмитриев по вашему приказанию прибыл.

Ребята растерялись. В военной форме стоял… Васька Жухов. К бороде от виска шел широкий шрам.

– Чемодан покупал он, – шепнул Петька Тимке.

Платонов поздоровался с Жуховым за руку:

– Дмитриев, расспроси ребят про те моменты, о которых мы вчера говорили.

– Слушаюсь. – И обратился к ребятам: – Пойдемте, други мои, ко мне в кабинет.

Справка

…Гарновский, спасая свою жизнь, вспоминал сотни незначительных, на первый взгляд, деталей из своей шпионской деятельности. Поведал о своих родственниках, «на семь колен в обе стороны», как в дальнейшем скажет лейтенант, работавший в экспедиции под фамилией Василия Жухова. Колесников тщательно усваивал сведения Гарновского.

Комсомольцы Петр Жмыхин и Таня Котельникова, которые должны были выполнить роль пароля, получили четкие инструкции. Документы пропавшей экспедиции, схемы Самоволина и карты-лоции, украденные в сгоревшем доме Федора Ивановича, были тщательно скопированы. Копии были переданы в геологоуправление, а подлинники вновь уложены в черный чемодан.

Когда все было проверено, взвешено и оценено, операция «Подмена» началась. О ней были поставлены в известность работники контрразведки города Катушевска.

Во вторник рано утром к аэропорту подошла автомашина. Вышли трое. Высокий, слегка согбенный мужчина, белокурая девушка и стройный юноша. Мужчина в темном клетчатом пальто, тяжелой шляпе, в темных очках. В левой руке он держал инкрустированную бронзовую трость, в правой – черный чемодан с никелированными уголками. Девушка была в синем пальто и в синей пуховой шапочке под цвет глаз. На юноше хорошо сидела меховая куртка и такая же шапка. Они подходили к зданию вокзала, когда по трансляции объявили о посадке на рейс В-78.

В город Катушевск группа «Подмена» прибыла вовремя. Из окна идущего на посадку самолета Петька заметил в колышущихся зеленых океанских волнах огромное судно. Палуба походила на стадион, посыпанный желтым песочком. На борту многометровыми буквами было написано на русском, английском языках: «Марука сан».

Самолет приземлился мягко. Сделал пробежку и остановился напротив стеклянного здания. Подкатил трап. Группа «Подмена» из самолета вышла последней. Таня почувствовала, что в Катушевске намного теплее. На сопках снега вообще не было. Встречающие были в шляпах и беретах. Много военных и моряков.

– Петька, – прошептал Колесников, – смотри такси.

– Хорошо, Георгий Николаевич.

Колесников не улыбнулся. Два года подряд он внушал себе, что он не Колесников, а Георгий Николаевич Гарновский. Он вжился в эту роль настолько, что арестованный руководитель «Аквы», наблюдая за ним, сказал:

– Колесников, вы больше Гарновский, чем я сам. Мимо них медленно прокатила машина с шахматными клеточками на дверце. Номер 77-07. По инструкции остановить машину должна Таня. Петька подтолкнул ее. Таня выскочила на дорогу, замахала красной вязаной рукавичкой. Шофер затормозил, открыл дверцу – куда?

– В центр, к бабушке.

Шофер посмотрел на Таню, кинул взгляд на зеркало заднего обзора.

– У меня бензин на нуле, доедем ли до бабушки?

Ответ точный. Таня улыбнулась и крикнула:

– Георгий Николаевич! Петька! Идите сюда, он согласился.

Постукивая тростью, Гарновский гордо вышел из-за киоска.

– С севера едете, – сказал ему шофер, – денег, поди, вон полный чемодан прете.

– Не подговаривайтесь, больше червонца не дам.

– Тогда плату вперед. Знаем мы таких – прешь его через весь город, а он тебе рублевку и в кусты.

Гарновский снял черную перчатку, вытащил из кармана десятку и брезгливо подал таксисту.

Шофер на глазах у стоящих пассажиров разгладил купюру. Глаза стрельнули по номеру – 770700.

Шофер сразу стал услужливым. Помог сесть Тане, Петьке. На первое сиденье посадили Гарновского. Машина вышла на магистраль и увеличила скорость до предела. Шофер, не отрывая глаз от дороги, произнес:

– «Марука» пришла с опережением на два часа, уже швартуется.

– Видел ее с самолета, – ответил Колесников.

Промелькнул пост ГАИ. Милиционер с полосатым жезлом погрозил кулаком – не превышай, мол, скорость, хоть ты и таксист.

Начались кварталы города. Выехали к океану. На рейде стояли военные корабли, чистенькие, как айсберги на школьных картинках. В гостинице группа заняла номер на третьем этаже. Проводив их в комнату, распорядитель сказал:

– Это наш лучший номер.

– А теперь, – сказал Вячеслав Валентинович, – мы немного прогуляемся и придем обедать. Племянники мои, – он кивнул на Петьку с Таней, – никогда не видели океана.

Распорядитель поднял палец вверх:

– Океан, он суровый, следует быть осторожным. Один неверный шаг, и пропал. Бултых, и нет тебя.

Петька смотрел в окно вдоль улицы. В порту стояло столько судов, что невозможно было сосчитать мачты. Рев паровых кранов и лязг лебедок не доносился, но стальные стрелы беспрерывно опускались и поднимались. Словно стая сказочных журавлей, тюкая носами, выклевывала из трюмов машины, трактора, бочки, станки…

У ворот порта стоял сторож в короткой черной шинели и шапке с кокардой. Но без оружия. Вот он поспешно зашел в будку и позвал туда свою рыжую коротконогую собачонку. Обратно вышел один и стал растворять железные полотнища ворот.

– Идут! – крикнул Петька.

Колесников посмотрел в окно:

– Они!

Торопливо оделись, взяли чемодан. Выйдя из гостиницы встали у газетного киоска. Колесников вынул из кармана газету и вполоборота к идущим иностранцам стал читать. Таня с Петькой встали рядом, делая вид, что рассматривают океан.

Торговая «администрация» медленно приближалась. Впереди шел капитан. Толстый японец на коротких ногах. Из толпы выделялся высокий белый бизнесмен с орлиным носом. Он нес пузатый портфель из крокодиловой кожи.

Расстояние до делегации сокращалось. Двадцать метров. Пятнадцать. Десять… Таня с Петькой затаили дыхание.

Но… разговаривая, «гости» проходили мимо. И никто из них не взглянул на группу «Подмена».

Вдруг круглолицый седой японец отстал от толпы и подбежал к газетному киоску, заглянул в окошечко:

– Пожалуйста, газета, – желтым пальцем он ткнул в «Красную звезду» и подал советский рубль. Пока киоскерша, наклонясь, отсчитала сдачу, японец, быстро вращая головой, тихо спросил у Тани:

– Как звадь дад-дю?

Таня отлично сделала настороженный вид:

– А вам зачем?

– Очон нужно. Скажи, а? – лицо японца расплылось в слащавой улыбке, из-под губ вылезли широкие зубы, шрам на щеке изогнулся.

Таня поняла: больше тянуть нельзя. Чуть подалась к японцу и прошептала:

– Гарновский Георгий Николаевич, – затем дипломатично покосилась на газетный киоск.

– Ничего, ничего, – сказал японец, – кушать маро-маро пойдем. – Он взял сдачу и чуть ли не вприпрыжку побежал догонять «гостей».

– Черт его знает, что такое, – проворчал Петька.

Колесников сложил газету, засунул ее в карман.

– Спокойно, друзья. Нас пригласили пообедать. Связист осторожничает. Пойдемте.

Они прошли в гостиницу. В левом углу вестибюля белый горбоносый бизнесмен налаживал прическу. У его ног стоял тот же огромный портфель из крокодиловой кожи. На вошедших он не оглянулся. Он и так видел их в зеркало. Уложив волосы в скобку, он оглядел вестибюль гостиницы. Когда проходил мимо группы «Подмена», то сказал по-английски, как будто сам себе:

– Пойдем в ресторан.

Колесников мгновенно разделся. Пальто, шляпу и перчатки подал вахтеру. Опершись на трость, взял чемодан и чинно пошел по коридору.

– Дети, поднимитесь в номер потом…

Он сделал ударение на слове «потом».

Петька с Таней, немного потолкавшись в пустом вестибюле, вышли на улицу. Вечерний ветер был влажен. На кораблях, стоящих на рейде, манящими звездочками горели сигнальные огоньки. Над портом полыхали лучи прожекторов. Там шла работа. Как заведенные бесконечно кланялись стрелы кранов большой грузоподъемности. Надрываясь, скрипели лебедки.

Временами ветерок доносил команды рабочих докеров:

– Майна. Майна помалу. Стоп. Вира.

– Где ваш номер, господин Гарновский? – спросил по-английски Джем Уайд,

– На третьем этаже,

– Пойдемте туда.

– Может, лучше здесь? – Колесников кивнул на дверь туалета.

– Вы очень пугливы, Гарновский.

– Поэтому я и живой.

Джем не ответил. В номере он спросил:

– Что у вас там?

– Документы пропавшей экспедиции.

– Хорошо, очень хорошо. А нынешняя информация?

Колесников постучал пальцем по виску – все здесь.

– Прекрасно. Мы решили взять вас, мистер Гарновский, с собой. Как вы на это смотрите?

– Рискованно. Могут поймать. Или, как русские говорят, засечь.

– Русским сейчас не до этого. Они пьянеют от победы и голода. А мы, зная психологию, пользуемся моментом,

– Но осторожность не помешает.

– Вы очень и очень запуганы, Гарновский, и не чувствуете политическую ситуацию. Мы их союзники по прошедшей войне, а русские доверчивы к своим друзьям. Сегодня вы будете на корабле. – Он распахнул свой необъятный портфель. – Быстро перекладывайте сюда, Бросая опытный взгляд на пачки документов пропавшей экспедиции, шпион прищелкивал пальцами: – Хорошо, очень хорошо. Вас ждут награды. Вас ждет приглашение в Белый дом, там вручат вам награды вашего отца, забыл его фамилию. – Холодные глаза уставились на Колесникова,

«Дешевая проверка», – подумал Колесников и,улыбнувшись, шепотом сказал:

– Мои родители свои фамилии соединили. Гарновский-Хаменов был папа.

Джем щелкнул пальцами.

– Да, да, господин Хаменов, кажется, он сердечно любил… – Опять защелкал пальцами, как бы призывая Колесникова подсказывать.

– Никого мой папа не любил, кроме моей матушки, нелепо погибшей во время прогулки на Байкале. – Колесников изобразил на лице скорбь, но длинные его руки быстро и четко перекладывали документы в портфель Джема.

– Простите, мистер Гарновский, вашу матушку звали, кажется, Людмила Федосеевна?

– Вы запамятовали, – ответил Колесников, – и из фамилии сделали отчество. Федосеева Людмила была моим юношеским увлечением. И давайте быстрей уйдем отсюда, а то вместо спасительного корабля я могу оказаться в НКВД, ведь могут сейчас вернуться дети.

– Они вас хорошо знают?

– Сироты, живут без родителей. Взял их на зиму к себе до следующего полевого сезона.

– Прекрасно, мистер Гарновский. После ресторана мы с вами – только трость придется оставить – пойдем на пирс.

Джем кратко, по-военному, изложил план попадания Колесникова на корабль «Марука сан». С тяжелым портфелем он остановился в дверях:

– Через четверть часа спускайтесь в ресторан и подсаживайтесь к нам. О, чуть не забыл. – Из кармана он вытащил две маленькие шоколадки без обертки. – Угостите детей и сразу уложите спать.

– Снотворное или яд?

– Яд. Действует, знаете ли безупречно. Заснут и… А утром мы будем уже в нейтральных водах.

С улыбкой Джем вышел в коридор. Колесников засек время. Посмотрел в окно. На улице Петьки с Таней не было. Осторожно выглянул в коридор. И сразу открылась дверь напротив со стеклянным глазком в центре. Выскочили Таня и Петька и – юркнули в номер к Колесникову.

– Как туда попали?

– Распорядитель завел и накормил.

– Ну и отлично. – Колесников плотно закрыл дверь, повернул в скважине ключ. – Слушайте, ребята, и запоминайте для Платонова. – Колесников слово в слово передал Тане и Петьке разговор с белобрысым Джемом. О ядовитых шоколадках умолчал. – А теперь – мой приказ. Из комнаты больше не выходить, в окна не выглядывать. Ложиться спать, и до утра, пока к вам не постучится таксист, притворяйтесь спящими.

– Как мы узнаем, что стучится таксист?

– Он постучит три раза по семь. Ну что же! Сейчас я приведу себя в порядок, уйду в ресторан и сюда больше не вернусь. – Он зашел в ванную комнату, через лист бумаги размял шоколадки, бросил их в унитаз и смыл водой. Заметил: вода окрасилась в желто-зеленый цвет. Вытащил зажигалку и, не касаясь пальцами внутренней стороны листа, поджег его над раковиной, затем тщательно вымыл руки. Поправил перед зеркалом костюм, галстук и вышел к ребятам.

– Будем прощаться.

Прощаясь с ребятами, он прощался с Родиной.

Колесников вышел в коридор. Щелкнул замок.

Тане и Петьке хотелось побежать и остановить разведчика, шагнувшего навстречу смертельной опасности…

У себя в городе Петька и Таня появились через двое суток. Пустой черный чемодан сдали майору Платонову. Отдохнув, приступили к занятиям.

Сообщений от Колесникова не было.

Томительно тянулось время.

Наступила весна. Синими ночами в распахнутые окна доносило нежный запах багульника, тревожащий скитальцев тайги.

Небо чертили метеориты, словно искры далеких костров. В городских садах оркестры исполняли танцевальные мелодии. Подолгу шептались у Ангары влюбленные пары. Буйствовала в скверах сирень.

В одну из таких ночей радиоконтрразведка уловила позывные. Едва слышные сигналы сложились кодировщиками в шифрограмму: «Приступил к работе. Колесников».

Прошло пять лет. Лучшим выпускникам геологоразведочного техникума были вручены комсомольские путевки на строительство Северной магистрали: геологам Петру и Татьяне Жмыхиным, топографу Тимофею Булахову и технику-экономисту Александру Подметкину.

Следует добавить, что геологи Жмыхины своего первенца назвали именем человека, работающего вдали от Родины.