Текст книги "Неизвестный Кропоткин"
Автор книги: Вячеслав Маркин
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 34 страниц)
Одним из первых русских читателей кропоткинских «Записок революционера» был Лев Толстой. Он писал Черткову: «передайте мой больше чем привет Кропоткин. Я недавно читал его мемуары и очень сблизился с ним».
Для Кропоткина отношение к нему Толстого имело особое значение. Со своей стороны Толстой проявлял интерес к личности и произведениям Кропоткина на протяжении многих лет. Сближение их началось с того момента, когда в феврале 1897 года в Лондоне появился приехавший из России толстовец Владимир Чертков. В Центральном архиве литературы и искусства в Москве находится более ста писем Кропоткина Черткову. По сути это была переписка с Толстым, в которой Чертков выполнял роль посредника.
Первой публикацией Кропоткина о Толстом была статья «Граф Толстой и Катков» в английской газете «Newcastle Daily Chronicle» в 1882 году. В последующем он неоднократно обращался к имени и творчеству великого писателя и мыслителя, тоже анархиста, отрицателя насилия и власти государства над человеком, хотя и со своей, толстовской окраской.
У же в первом письме, полученном Чертковым от Кропоткина, содержится критика толстовского «непротивления»: «Пока не ослабевает насилие сверху, насилие снизу остается фактором прогресса нравственного. Человечеству нельзя двигаться пассивным неодобрением. Человечество всегда двигалось только активными силами, которые вы и пытаетесь создать. (Вот почему формула «непротивления злу» неверна. Вы же хотите противления, и нужно очень много противления; вы только хотите его без насилия). Удастся ли вам сплоить эти силы – не знаю; думаю, что нет, но несомненно, что по мере того, как равенство будет выходить в нравы, противление злу будет все более и более терять характер насилия – физического отпора – и все более и более будет принимать характер отпора нравственного, настолько дружного, что он станет главной прогрессивною силою» 1.
1Отдел рукописей Гос. музея Л. Н. Толстого.
Чертков отправил это письмо в Ясную Поляну, и Толстой ответил: «Письмо Кропоткина очень мне понравилось. Его аргументы в пользу насилия мне представляются не выражением убеждения, но только верности тому знамени, под которым он честно прослужил всю свою жизнь».
Для Толстого насилие всегда насилие. Он не может быть освободительным. Злом не победить зло, как огню не погасить огня. Так считал Толстой.
Кропоткин не признавал неизбежность революционно насилия над господствующими классами, которые добровольно от власти не откажутся. Он решительно возражал Толстому. Но сам все же считал классовую борьбу двигателем прогресса. Любая борьба, считал он, ведет к разрушению и уничтожению. Она не может быть созидательной. Даже борьба за существование в животном мире. И тем более людей с людьми. «Освобождение человечества вернее, чем освобождение одного класса», – писал он,
Кропоткин, по-видимому, раньше других революционеров – случай редкий! – проставил общечеловеческое выше узкоклассового. И люди, несомненно, это чувствовали, Георг Брандес в предисловии к первому изданию «Записок революционера» писал: «В настоящее время есть только два великих русских, которые думают для русского народа, и которых мысль принадлежит человечеству: Лев Толстой и Петр Кропоткин… Оба любят человечество и оба сурово осуждают индеферентизм, недостаток мысли, грубость и жестокость высших классов; обоих одинаково тянет к униженным и оскорбленным. Оба видят в мире большие трудности, чем глупости. Оба – идеалисты, и оба имеют темперамент реформаторов»2.
2Брандес Г. Предисловие. В кн.: Кропоткин П. А. Записки революционера СПб. 1906. С. XIV. 14.
В феврале 1897 года В. Г. Чертков с женой уезжал из России. Провожать его приехал в Петербург Толстой. Быть может, среди прочих поручений просил Лев Николаевич Черткова зайти в Лондоне к князю Кропоткину… Тогда был озабочен проблемой переселения притесняемых в России духоборов.
Кропоткин и Чертков жили в Лондоне довольно далеко друг от друга. Но часто встречались, а кроме того, обменивались письмами, записками, телеграммами.
В этой обширной переписке то и дело упоминается имя Толстого. В письме от 10 июня 1897 года Кропоткин благодарит Черткова за присланные ему брошюры Толстого: «Многое бы хотелось сказать по поводу их – но лучше оставить до следующего разговора. Одно скажу – читал их с большим удовольствием…»1. В этом письме, открывшем переписку, Кропоткин сразу же высказывает свое несогласие с основными идеями учения Толстого, особенно с его проповедью непротивления злу насилием.
1Отдел рукописей Гос. музея Л. Н. Толстого.
Тесное общение Кропоткина и Черткова продолжалось до возвращения Черткова в Россию в 1906 году. В своих письмах Кропоткин рассказывал о событиях, представляющих интерес для Толстого, а тот, в свою очередь, сообщал свое мнение о статьях и книгах Кропоткина.
Особенно восторженной была реакция Кропоткина на роман «Воскресение», печатавшийся в «Ниве». В письме к Черткову от 29 августа 1899 года он пишет: «Большое спасибо за «Воскресение». Я и на «Ниву» подписался из-за него. Великое произведение. И как нужно было именно это! А о художественности и говорить нечего».
По возвращении из Соединенных Штатов Кропоткин советует Черткову»: «Будете писать Льву Николаевичу, скажите, что в Бостоне, Чикаго – большое, т. е. главное, движение против тюрем. Все сомнения, накапливавшиеся годами, прорвало после «Воскресения». Милый он, Лев Николаевич. Сколько людей свет увидели после «Воскресения» 2.
2Там же.
И еще раз возникает в переписке разговор о «Воскресении» в январе 1903 года, когда в Лондоне готовилась инсценировка романа. Режиссер В. Фри пригласил Кропоткина в качестве консультанта по вопросам «русского быта». После премьеры. 18 февраля, он сообщал: «Представление вчера «Воскресения» было настоящим триумфом. Впечатление драма производи глубокое…»3
3ЦГАЛИ, ф. 552, ед. хр. 1707.
В нескольких письмах отразилось беспокойство Кропоткина в связи с болезнью Толстого в 1902 году. А когда поступили сведения о его выздоровлении, он выразил искреннюю радость: «Спасибо большое за хорошую весть о дорогом Льве Николаевиче».
Время от времени книги Кропоткина попадали в руки Толстого, он с одобрением отзывался о них. Особенно ему понравилась брошюра «Узаконенная месть, именуемая правосудием…» Толстой тоже не верил в справедливость суда, назначаемого государством, в законы, которые служат лишь сохранению существующего положения, выгодно тем, кто к нему приспособился. Всякий свод законов Кропоткин считал лишь кристаллизацией прошлого, препятствующей развитию будущего. В нм живая, стремительная вода жизни застывает, омертвляется. Лишь жар солнца может освободить живую воду из коков оледенения. Это солнце – революция… Толстой соглашался, но только он имел в виду революцию духовную, в каждом человеке. Он не верил, что после устранения власти государства сразу же «установится мирное сосуществование» всех со всеми и что без принуждения можно заставить «эгоистов работать, а не пользоваться трудами других». Это место в рассуждениях Кропоткина он называл «поразительно слабым»1.
1ЦГАЛИ, ф. 552, ед. хр. 1707.
28 августа 1908 года, в день 80-летия Толстого, в Ясной Поляне была получена, среди множества поздравлений со всего мира, и телеграмма, в которой русский текст передавался латинскими буквами:
«В Тулу из Лондона. Сердечно обнимаю дорогого Льва Николаевича. Петр Кропоткин» 2.
2Отдел рукописей ГоС. музея. Л. Н. Толстого.
Еще в январе 1905 г. Кропоткин закончил рукопись статьи о Толстом для английского издания под названием «Лев Толстой – Художник и мыслитель». Ему не удалось ее нигде опубликовать, но, когда великий писатель умер, в сокращенном и переработанном виде ее напечатала газета «Утро России» в качестве некролога. В заключительной ее части Петр Алексеевич писал:
«…Могуществом своего художественного гения он расшевелил лучшие струны человеческой совести…» 3.
3«Утро Росси». 21 ноября 1910.
В 1920 году, за несколько месяцев до смерти Кропоткин был приглашен на вечер памяти Льва Толстого в Большой зал Московской Консерватории. Он не смог приехать, но зачитали его письмо, в котором он вспоминает о Толстом, как о том, «Кто учил людей любви и братству, кто будил в людях совесть и звал их могучим голосом к построению нового общества на братских и безначальных основах» 1.
1Соединенный выпуск журналов «Голос Толстого и Единение» и «Истинная свобода». М., 1920, с 25.
Из переписки
П. А. Кропоткин – Х. Р. Миллю 2
2Архив Королевского географического общества в Лондоне, H. R. Mill Miss, N 3. Пер. с англ. А. В. Бирюкова (предоставлено Дж. Слэттером).
55 Frognal
Хэмпстед N. W.
с завтрашнего дня – 13, Woodhurst Rd., Актон
17 ноября 1893
Уважаемый д-р Милль!
Искренне благодарю Вас за Ваше внимательное отношение к (планам) моих курсов общедоступных лекций…
Я предложил три курса:
1) ледниковый период, главным образом в связи с доказательствами его существования;
2) строение Центральной и Северной Азии и его влияние на климат, флору, фауну. Человека и современную колонизацию;
3) происхождение и развитие институтов взаимной защиты и поддержки среди первобытных дикарей, во времена варварства, в средние века и в наше время.
Как видите, я следовал Вашим советам относительно последнего курса, однако не решаюсь последовать им в отношении второго, так как не уверен, что знаю материал столь хорошо, что могу читать общий курС. В нынешнем виде он, видимо, был бы более полезен слушателям университета как приложение общих закономерностей к тому району, который мне посчастливилось узнать ближе.
Сегодня вечером я возвращаюсь домой, но до вторник уеду в Манчестер. Думаю, что перевод я отдам мисс Войнич (урожд. Буль, дочери математика), которая хорошо знает немецкий и прекрасно пишет по-английски. Я просмотрю перевод на предмет географических терминов, прежде чем посылать его Вам. Вы получите его в среду утром. Думаю, Вы будете довольны – она серьезно относится к случайным переводам. Кроме того, она прекрасно знает по-русски и вообще очень одаренный человек.
Искренне Ваш П. К.
П. А. Кропоткин – Элизе Реклю 3
3ГАРФ, ф. 1129, оп. 3, ед. хр. 534. (Пер. с фр. Е. В. Старостина)
Виола, Бромлей, Кент, 1 декабря 1900
Дорогой друг!
Спасибо большое за рукописи перевода. Теперь я смогу сделать необходимые исправления. Я их уже начал, но это занимает много времени, (к тому же) я завален работами подобного рода в особенности в Энциклопедии, да и в других местах. Эти дни я провел ночами над статьей для «Recent Science» («Современная наука»), и это тебе объяснит мое опоздание. Чтобы успеть к назначенному сроку, я должен отложить в сторону всю переписку. Наконец, к полудню все было готово, как раз к номеру «XIX столетия».
Теперь, что касается предисловия. Мое намерение было раскрыть (приказать) или в форме предисловия, или в приложении применение идей орографии Сибири (высказанных в «Очерке») в орографии Азии в целом, затем несколько положений об аналогии Азии и в этом плане с Северной Америкой и несколько очень кратких замечаний (уже написанных) о теории Дэна…
Применение ко всей Азии идей «Очерка» может быть включено или в форме введения или в виде приложения. В этом или в другом случае название этому легко может быть найдено. Например, это могло быть таким: «Очерк орографии Сибири с предисловием, содержащим очерк об орографии Азии. Или лучше: «Очерк орографии Сибири, сопровождаемый приложением по орографии Азии». Но, поскольку деньги не позволяют, придется оставить все как есть.
Публикации на французском приложений в Очерку (который касается только Сибири) по всей Азии и указаний об аналогиях с Америкой, которые из этого вытекают, будут добавлены, и ты мне возвратишь рукопись. Моя работа по переводу (орогрфии Азии в «Чемберс-Энциклопедии») не должна пропасть. Я мог бы, если это тебе покажется интересным, направить этот манускрипт в Энциклопедию…
С другой стороны, если рассматривать орографию Азии, как я об этом писал в статье в Энциклопедии, замечают, что существует поражающая аналогия между структурой орогрфии Евразии (к северу Ирана-Армянского плато) и Северной Америкой.
Мы встречаем ту же последовательность типов: плато, прибрежные холмы, высокие равнины и т. д. На двух континентах направленность с Атлантического океана к Тихому. На эти аналогии было указано в «XIX» столетии» (март 1898, сС. 495-198).
Что касается происхождения береговой горной гряды (цепи), возвышающейся (над) Азиатским плато, оно объясняется очень просто, и мне кажется, в гипотезе Дэн о происхождении гор (4 издания его учебника по геологии, 1896). В то же время эта гипотеза находит свое подтверждение в концепции орографии Азии, которую я только что подтвердил (см. «XIX век», ноябрь 1897, сС. 805-807; декабрь 1900).
П. А. Кропоткин П. К. Козлову 1
АРГО, ф. 11.
Лондон. 9 сентября 1910
Дорогой, многоуважаемый Петр Кузьмич
Извините, пожалуйста, что не тотчас ответил. Г. Кельти был в отъезде и только вчера вернулся; я уже сегодня заехал в Общество, но его нет, должен был куда-то уехать.
Во всяком случае, библиотекарь г. Хивуд… вышлет нам сегодня же «Монголию и Кам». Не знаю, нужно ли все высылать, вы все-таки решили выслать все тома, на всякий случай.
Г. Хивуд вышлет вам также немедленно 25 экземпляров вашей чрезвычайно интересной статьи.
Теперь – насчет вашего доклада – чрезвычайно благодарю вас за лестное предложение быть вашим докладчиком и с большим удовольствием это выполню, если доклад состоится в Обществе, а не в громадной зале возле, где начинаются с ноября Собрания. Большой залы я боюсь, сердце не совсем в порядке. Впрочем, все это узнаю дня через два, так как Кельти сегодня не застал. Так как мне говорят, что в октябре Собрания бывают в самом Обществе, то, вероятно, не будет затруднения выполнить ваше намерение.
Я столько лет с любовью следил именно за вашими работами и так наслаждался, когда вы давали общие описания природы более оживленных частей Монголии, так радовался вашим успехам, что для меня составит особое удовольствие быть чем бы то ни было полезным вам. Лично познакомился с вами и познакомить вас с женою и дочерью будет большое удовольствие.
Искренне вам преданный
П. Кропоткин
1РО РГБ, ф. 410, к. 2. ед. хр. 1. (Пер. с фр. Л. Б. Шейнина.)
Легко было предвидеть, что великое возрождение естественных наук, свидетелем которого наше поколение имело счастье быть на протяжении уже 30 лет, равно как и новое направление, представленное в научной литературе фалангой выдающихся людей, которые осмелились выразить в понятной для рядового учителя форме результаты самых сложных научных исследований, принесет что-то вроде возрождения и географии. Эта наука, которая восприняла законы, открытые смежными областями науки, и показала их взаимодействие и взаимовлияние на поверхность Земли, не могла остаться в стороне от общего научного движения, и теперь мы наблюдаем пробуждение интереса к географии, очень напоминающее общий интерес, который она вызывала у прошлого поколения в первой половине века. Между нами нет такого одаренного путешественника и философа, как Гумбольдт; но нынешние путешествия в Арктику и изучение глубин морей, также еще более неожиданные достижения в биологии, климатологии, антропологии и сравнительной этнографии придали географическим работам такую привлекательность и такое значение, что сами методы описания Земли в конце концов подверглись глубоким изменениям. Снова появились в географической литературе те же высоки стандарты научного мышления и философских обобщений, к которым нас приучили Гумбольдт и Риттер. Поэтому не удивительно, что как описания путешествий, так и общегеографические работы, снова стали наиболее популярными среди читателей. Понятно также, что возрождение вкуса к географии должно направить внимание публики к преподаванию географии в школе. Были проведены опросы, и, к нашему изумлению, оказалось, что эту науку – самую привлекательную и поучительную для людей всех возрастов – мы ухитрились превратить в один из самых сухих и бессмысленных предметов…
Конечно, едва ли есть другая наука, которую можно сделать столь же интересной для ребенка, как география, равно как и сильнейшим инструментом развития человеческого ума, и вместе с тем средством ознакомления ученика с правильными методами научного мышления, пробуждения интереса к естественным наукам вообще. Дети небольшие почитатели природы, как таковой, если она не имеет ничего общего с Человеком. Эстетическое чувство, которое играет такую большую роль для воодушевления натуралиста, очень слабо в ребенке. Гармония в природе, красота ее форм, удивительная приспособляемость организмов, удовлетворение от познания физических законов – все это придет позже, после детства. Ребенок все привязывает к человек, к его борьбе с препятствиями, к его поступкам. Минералы и растения оставляют его равнодушным: он переживает период, когда превалирует воображение. Его интересуют человеческие драмы, или… рассказы об охоте, рыбной ловле, морских путешествиях, борьбе с опасностями, об обычаях и манерах, традициях и переселениях; все это одно из лучших средств для развития в ребенке страсти к изучению природы. Некоторые нынешние «педагоги» стремятся убить в ребенке воображение. Лучшие из них поймут, насколько ценным является помощь воображения для научного мышления.
Описание Земли и ее обитателей – это, конечно, лучшее средство для достижения такой цели…
Не география должна выполнять и другую, более важную задачу. Она должна научить нас с самых ранних лет, что мы все братья, к какой бы нации мы ни принадлежали. В наше время войн, национального самомнения, самоутверждения и шовинизма, которые умело подогреваются людьми, преследующими собственные, эгоистические, личные или классовые цели, географии должна быть – насколько школа может это сделать в противовес враждебным влияниям – средством опровержения этих предрассудков и создания иных представлений, более отвечающих человечности. Она должна показать, что каждая нация кладет в фундамент общего благосостояния свой неповторимый камень и что только малая часть каждой нации, заинтересована в поддержании чувства национальной ненависти и шовинизма. Следует учитывать, что независимо от других причин, питающих шовинизм, многие народы плохо знают друг о друге.
Эта вторая задача достаточно велика. Но есть еще и третья, еще более грандиозная, – рассеять воспитанные в нас предрассудки относительно «низших рас». Это особенно важно в эпоху, когда все заставляет нас предвидеть, что мы вскоре вступим в ними в гораздо более тесные контакты, чем когда-либо раньше…
Существует отрасль знания, которую систематический французский ум называет Физика Земли и которую, благодаря тесной связи с другими науками, следует развивать и изучать отдельно – как для ее собственной выгоды, так и выгоды смежных наук. Она преследует определенную цель: раскрытие законов развития планеты. И это не просто описательная наука, не просто карты, как однажды сказал о ней один известный геолог, но и работа ума, потому что она открывает законы, управляющие процессами определенного типа – предварительно описав и систематизировав их.
География, во-первых, должна быть наукой о законах, которые управляют процессами изменения лика Земли. Законы эти – как бы ни были несовершенны наши нынешние знания о них – касаются формирования континентов и их исчезновения, их прошлых и настоящих границ, направлений действия различного рода стихийных сил. Эти модификации континентов подчинены законам движения земной коры, точно так же, как распределение планет Солнечной системы – космическим. Вот один пример из сотен; если рассмотреть два континента – Азию и Северную Америку, то заметим ту роль, которую в их в их структуре играют колоссальные равнины; древность эти равнин, серия веков, в течение которых они оставались континентами, направление их осей и узкие оконечности, вытянутые к району около Берингова пролива, и когда к тому же мы примем во внимание параллельность горных цепей и последовательность к которой главные направления горообразования – северо-западное и северо-восточное – повторяются, направлены на юг, мы должны прийти к выводу: какие-то единые законы действовали там и тут при формировании громадных возвышенностей и плато на земной коре. Эти законы до сих пор не открыты. Сама орография четырех континентов в эмбриональном состоянии. Но мы уже нащупываем известную гармонию в крупных структурных линиях Земли и можем строить догадки об их происхождении…
