Текст книги "Стрелочники истории"

Автор книги: Вячеслав Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

   – Паша, еще одна дверь.

   – Готов, открывай!

   Внезапно из-за двери раздался всхлип:

   – Не стреляйте!

   – Кто там? Выходи по одному и без оружия.

   – У меня нет оружия! Я один, Я выхожу...

   Дверь медленно приоткрылась, из двери показались две пустых руки, потом здоровенный детина. Увидев разбросанные по комнате части тел, кровь, у детины затряслась нижняя губа, он попятился обратно в комнату. Но в этот момент один из красноармейцев стукнул его по голове немецкой колотушкой. Тот упал. Наскоро проверив комнату, там было пусто, бойцы подхватили оглушенную тушку и потащили на улицу.

   Тем временем Шибалин, Фролов и Геннадий наблюдали на мониторе перипетии боя:

   – Ну куда этот идиот полез? Посмотреть ему захотелось...

   – Гена, не бурчи, в этом доме в живых уже никого не должно быть. Четыре гранаты рванули.

   – А если остался? Имели бы сейчас свежий труп. Нет, плохо их готовили, больше гонять нужно. О, наконец-то Максим чистильщиков запустил. Медленно, медленно все идет.

   – Кажется, один дом зачистили. Эвон, борова какого выволокли.

   – Значит, все-таки был там один живой?

   – Гена, ну ведь обошлось. – сказал Валерий Петрович. – Хотя, согласен, недоработки. А со вторым, похоже, надолго застрянут. Брать живьем наши бойцы пока не умеют. Сань, загляни глазком, там в предбаннике, в смысле, в сенях людей нет?

   – Никого нету, и наружная дверь не заперта. Как бы милиция или еще кто на выстрелы не пришел. – добавил Саня.

   – Да, шумим сильно. Хотя, далековато. Место глухое, не услышат. Если только с трассы, но дозор предупредит, в случае гостей. – сказал Геннадий. Нужно Максиму подсказать, что граната в сенях не помешает. И не повредит. Сань, подскажи.

   – А может возьмем эту четверку сами? – размышлял Фролов. – Если есть возможность через портал, чего возиться?

   – Не, пусть ребята потренируются. У них пока риск минимален, а опыт нулевой. Однако, и нам сидеть тут нет резона. – вставил Шибалин. – Я вызываю шоферов и второй взвод, пока Максим со вторым домом разбирается, пусть начинают потихоньку фуры перегонять и склады опорожнять.

   – Валерий Петрович, но я не могу одновременно держать портал в одном месте и камеру в другом.

   – Ничего, Саша, там смотреть уже нечего, это агония банды. А в случае чего – пешком можно будет добежать. – ответил Фролов, вместо Шибалина.

   Шибалин включил переговорник, вызывая красноармейцев и шоферов.

   – Эй, в доме! Выходи по одному строиться. Без оружия! – крикнул Максим в разбитое окно.

   – А кто вы такие? – донеслось из дома.

   – А какая разница? Вам не все равно? Машинки наши увели, за то и получили. Ну? Будете выходить? Или гранаты кинуть? Во втором доме после гранат только один ваш в живых остался.

   Повинуясь жесту Максима, один красноармеец распахнул входную дверь, второй закинул немецкую колотушку, первый тут же захлопнул дверь. Рвануло так, что вышибло и эту дверь, и, похоже, дверь в комнату. А Максим разрядил газовый пистолет в потолок комнаты через окно.

   – Сдаемся! – донеслось из окон, сквозь кашель всхлипы. – Не стреляйте!

   – Оружие выбрасываем, выходим по очереди, подняв руки! – скомандовал Максим. – Первый пошел!

   Бандитов приняли грамотно. Два латыша, уголовный авторитет и его личная шестерка выстроились вдоль стены с широко расставленными ногами и упертыми в стену руками. Обыскали. Два ствола у латышей, нож у шестерки, немного денег, сигареты. К этому моменту и дождь прекратился. Как на заказ.

   – Все чисто. Уводите по одному к нам. Проверьте избы, что там есть ценного.

   – Товарищ младший лейтенант госбезопасности, в этом доме невозможно находится, глаза разъедает!

   – Знаю, пусть пока проветривается, вторым займитесь. А я пойду, доложусь. Похоже, там уже машинки наши поехали.

   Двор наводнили красноармейцы второго взвода. После отъезда фур через портал во двор въехало несколько немецких грузовиков и подкатили к сараям. Бойцы посбивали замки, распахнули двери и принялись спешно загружать кузова без разбору.

   – Блин! Митя, ну куда ты квадратный ящик на круглый мешок кладешь? Он же упадет, наоборот нужно!

   – Отстань, потом рассортируем!

   – Не отстану, кто запчасти с продуктами мешает? У тебя машинное масло на коробку с макаронами капает, это ж все на выброс пойдет.

   – Не пойдет, немцам скормим.

   Заполненные машины отъезжали в силур, на их место становились новые. Бойцы, как муравьи, таскали и таскали всякое добро из сараев и сваливали в кузова. В домах найдено немного оружия – три автомата Калашникова, десяток пистолетов разных систем, ножи с наборными ручками. После немецких складов арсенал не впечатлял. Максим распорядился из домов тоже вытащить все, что не сломано и не разбито:

   – Если самим не пригодится, в средневековье продадим. Благо, с транспортом все в порядке. Сколько нужно, столько машин и пригоним. И главное, найдите ключи от этих Лэнд-роверов.

   Грузились долго. Шибалин, дабы ускорить процесс, пригнал еще один взвод, но получилось хуже. В тесноте бойцы лишь мешали друг другу, потому первых, уже уставших красноармейцев, отозвали в силур. А машины все прибывали и отъезжали.

   Спустя полчаса Фролов вызвал Викторова. Максим сдал дела взводному и нырнул в портал.

   – Максим, фигуранты уже пришли в себя и... Продолжим наши игры? Гена, ты, кажется, желал отличиться "в другой раз". Хочу обрадовать, этот "раз" наступил. Клиенты вчерне созрели, потому, возможно, особых изысков не будет.

   Когда красноармейцы закончили погрузку, вывезя абсолютно все, прихватив даже скамейки и табуретки, к окну подъехала "следственная" группа. Фигуранты были живы и даже не сильно повреждены. Двух главарей на той же машине повезли в штаб, оставшихся второстепенных персонажей Фролов подвел к "окну".

   – Вот, ребятки, как и обещал. Выпускаю вас обратно. Стрелять в спину никто не будет. Летите, голуби сизокрылые.

   Пропустив последнюю машину, выезжающую со двора, потом колонну бойцов, Фролов толкнул обоих бандитов в окно и Саня закрыл портал.

   – Саш, глянь туда через полчасика-часик. А то вдруг оживут? Нехорошо может получиться. Кстати, твой портал добьет до Пскова?

   – Не знаю, Николай Петрович.

   – Вот и проверь. Не хотелось бы чтоб наши люди связывались с общественным транспортом, ибо путешествие на немецких раритетах будет еще подозрительнее. Опять же с документами полная беда. Так что, на очереди поселок со странным названием Зилупе, а потом Псков.

   – Так есть четыре Лэнд-Ровера, которые сегодня взяли.

   – Саша, ты в своем уме? Завтра-послезавтра машинки будут объявлены во всесоюзный розыск, тьфу, всероссийский, но не суть, а у нас на них никаких документов. Да и искать будут с особым тщанием – ведь тут 15 трупов, а машинки – это единственная зацепка.

* * *

   Ночью красноармейцы выносили товары со склада и магазина, находящихся на территории независимой Латвии. Хозяина решили не беспокоить и потому просто открыли портал внутри помещения, обрезали все провода, которые смогли обнаружить. В одном из закутков запищал УПС, нашли, отключили и тоже вынесли – пригодится.

   Помещение склада было небольшим, зато именно тут обнаружились самые ходовые товары – от стиральных порошков и мыла до ящиков с минеральной водой. Большой промышленный холодильник был набит всевозможными деликатесами, включая колбасы, окорока, сыры, баночки икры. В отличие от утреннего логова, тут все товары были рассортированы: продукты, вина, парфюмерия, одежда, обувь – все хранилось отдельно.

   – Полагаю, этого нашим теткам хватит надолго. – сказал Саня, наблюдая как очередной боец выносил охапку платьев – сколько смог захватить.

   – Сомневаюсь. Ты не знаешь наших теток, а я был с ними в Ашане. ответил Геннадий. – Моя так точно через неделю скажет, что носить ей больше нечего!

   – А, ну да. Вечная женская проблема: носить нечего, повесить некуда.

   К порталу подошел Фролов.

   – Ну что, заканчиваем? Саша, сейчас возьмем одного человечка в Пскове, и на этом все, можно идти отдыхать.

   – Что за человечек? Адрес?

   – Адрес скажу, человечка покажу, хотя сам его не видел, имею только описание. Там может быть охрана, но предлагаю ее отстрелять отсюда.

   – Какой Вы, Николай Петрович, кровожадный.

   – Наоборот, Саша, я человеколюб. Людишки эти, останься они в живых, принесут много горя и бед простым русским людям. Ибо они не просто охранники, а действующие боевики псковского смотрящего. Кстати, хозяина этого склада тоже было не плохо... Того. Там вся семья такая: дед того хлопца, что к нам попал – легионер СС, отец – барыга, продающий краденое, а сам сынок – разбойник с большой дороги. Вот и считай, вред или пользу принесет их смерть?

   Предложение Фролова по отстрелу охраны через портал приняли без возражений – люди устали за день, потому хотелось поскорее все закончить и ткнуться в свои койки. Тем не менее, после переброса смотрящего в силур, красноармейцы так же вынесли всю мебель. Николай Петрович опасался, что в суматохе будет пропущен какой-нибудь нужный документ или улика в очередном мебельном тайнике и потому решил тщательно и обстоятельно изучить все вещи при дневном свете в спокойной обстановке. За одним из шкафов обнаружился сейф, замаскированный фальшпанелью.

   – Вот видите? Не сказал бы вам мебель двигать, и не нашли бы этого сейфа! – обрадовался Фролов своей предусмотрительности.

   Массивный стальной ящик был насмерть прикручен шурупами к стене и полу. Красноармейцы так и не смогли его оторвать, хотя небольшая щель все же образовалась. Не долго думая, Саня вызвал мощный бульдозер, сейф зацепили тросом и вырвали вместе с кусками кирпичей. Саша, вспомнив опыт вскрытия МММ-овского сейфа порталом, предложил Фролову открыть и этот.

   – Зачем ломать хорошую вещь? – спросил Фролов. – Ключи же есть.

   Помимо шмона, Николай Петрович попросил красноармейцев взломать окно, инсценировав проникновение из вне. И оставить открытой входную дверь.

   – Есть у меня одна задумка.

   – Николай Петрович, криминалисты все равно разберутся – где реальный взлом, а где инсценировка.

   – Вот милиция меня меньше всего интересует. Тем более, что им, те – кто надо, подскажут то, что нужно. Не для них делается! Главное, чтоб по воровской среде прошла эта информация. А направить воров на поиски грабителя в нужном направлении – это моя задача на ближайшие дни.

   Уложив тело в один из свежеприобретенных Лэнд-роверов, майор Госбезопасности отбыл на свою базу в 41 год.

   Неизвестно где, 18 июля силурийского периода палеозойской эры

   Утром Фролов прибыл на базу. Красные глаза выдавали напряженную бессонную ночь.

   – Саня, ты знаешь, что такое Спринт?

   – В смысле? Спринт-лото, что ли?

   – Нет, банковская платежная система. Управляется по компьютеру через телефон. Только там еще какая-то штучка должна быть.

   – Модем, что ли?

   – Точно, модем. Ты не обратил внимание, когда вчера технику выносили, была там такая штука или нет?

   – Не, Николай Петрович, не помню. Там все скопом тащили. Комп точно был, монитор здоровый, факс, еще что-то. Смотреть нужно. А что?

   – Бандюки пошли какие-то, слишком умные. Деньги хранят в оффшорах, в зарубежных банках. А управляют ими из дома.

   – Странно, Николай Петрович, я всегда думал, что в 1993 году не было никакого Интернета. По крайней мере – у нас. А тут что же получается?

   – Да ничего не получается. Твоего интеренета не было, было другое телеграф, телетайп и этот Спринт, будь он неладен.

   – Любопытно, как можно частному лицу платежки по телеграфу передавать? – заинтересовался Шибалин. – А подпись, печать? А если телеграфистка себе денег захочет?

   – Очень просто, Валера, как простую телеграмму. – ответил хмурый майор госбезопасности. – Куда, кому, сколько и за что. А в конце – число. Его по полученным из банка кодовым таблицам считают: берут номер платежки, сумму, дату, номер счета, еще что-то. По этим таблицам находят соответствующие числа и складывают, сумма идет вместо подписи. Таблицы ЭВМ создает случайным образом и привязывает к клиенту. В банке берут копии, складывают на калькуляторе те же цифры, если сошлось – проводят, нет – до свиданья. Таблицы нашли, счета – тоже. Даже телефоны для разных городов есть куда модемом звонить. Вопрос – как этим пользоваться.

   – Ну, Николай Петрович. Это не проблема. Комп есть, софт на нем должен стоять, пароли у подопечного узнаете, остальное – моя епархия. усмехнулся Саша.

   – А разберешься? Этот фигурант сам ни разу к своей ЭВМ-ке не прикасался. Все делал специально обученный человек, которого в суматохе грохнули. Кто ж знал, что он не охранник, а программист?

   – Не может быть. – удивился Шибалин. – Что ж он все деньги какому-то компьютерщику доверил? А сам не вникал ни во что?

   – Валера, тот программист – всего лишь передатчик, как телеграфистка. Что дали, то и передал. А сами таблицы и все прочее, само собой только у нашего фигуранта хранились.

   – Придумаем что-нибудь, Николай Петрович, не переживайте. ДОСовские программы намного проще Виндусовых. Для нас это – прошлый век. В крайнем случае, если чего не пойму – в интернете пошарю.

   – Ну, дерзай, Саня. Деньги там крупные, не хотелось бы их просто так терять. Не хочется связываться с телеграфом, ибо слишком много следов остается. А их обязательно искать будут. Так что в этом случае дешевле наплевать и забыть. Посему, бери всю вчерашнюю технику и приступай. А я пока мебель обследую. Должны быть тайники. Не мог он нам выдать все свои заначки, не тот человек. И еще, Валера, задание по железной дороге у немцев пока никто не отменял. Паровозы, это конечно, хорошо, но поезда все же ходят. А они должны стоять. Контрудар от Жлобина на Бобруйск со дня на день будет, так нужно немцев совсем без снарядов оставить. У нас на все про все не более двух-трех дней.

   – Понял, сейчас отдам распоряжения.

   – Есть и дополнение. Залогина помнишь?

   – А как же! Мы ему Гудериана помогли взять.

   – Так вот, Герой Советского Союза Семен Залогин разузнал места дивизионных и армейского складов с боеприпасами. Сам, к сожалению, подорвать не смог – слишком плотно немцы те склады опекают. Да и его самого прижали. Отряд пока вынужден отступить далеко на север. Нужно его найти, забрать раненых, подкинуть вооружение, продукты и еще кой-чего. Координаты складов и дислокации отряда – у меня, займись сегодня. Второй момент. В свете того, что портал 93 года смог открыться аж в Латвии, нужно бы прошерстить тамошние арсеналы. Они теперь нам совсем не союзники, даже наоборот. Вот и вычистить все, что можно. Подрывать, наверное, не стоит, слишком очевидно, все будут пальцем в сторону России показывать. Зачем нам неприятности с будущим членом НАТО? А вынести – запросто. Типа, местные разворовали, какие могут быть к нам претензии?

   – Понял, Николай Петрович, сделаем.

   – Вроде бы все сказал. Но я еще зайду, перед уходом к себе.

   – Эшелоны сегодня будут?

   – Нет, сегодня и завтра движения не будет, пока идет комплектование, не все подвезено. Так что, все силы на немецкую железку, склады в 41 и 93 и отряд Залогина. Да, хотел спросить, как дела у Афанасьева?

   – Там все в порядке. Строятся. – ответил Шибалин. – Пока никаких ЧП. Единственное, настоятель местного монастыря зачастил. Арсений не знает, как с ним говорить. В православии подполковник не сильно подкован, а показывать свой атеизм нежелательно. Настоятель же, слишком умный оказался. К тому же до монастыря служил по военной линии и дослужился до тысячника у киевского князя, потом разругался и ушел в монахи. А сейчас и с иерархами вроде бы не в ладах. Короче, решим вопрос как-нибудь.

   – О! – воскликнул Саня. – А можно мне на денек в Торжок сбегать? Я как раз в свое время этой темой интересовался, на форумах рубился с адептами всяких сект, да и с православными тоже, и кое-что могу попику рассказать. Совратить от веры – это, конечно, вряд ли, а сомнения посеять – попробую.

   – Иди, трофейную технику осваивай, лектор-атеист. Чтоб к вечеру с пресловутым Спринтом разобрался! – отрезал Фролов.

   Фролов уже взялся за ручку двери, как Шибалин вновь его остановил:

   – Николай Петрович, что с этим бугаем делать? Которого ребята из дома вынесли? Ты двоих увез, двоих "отпустил", а этот так у нас и остался. Будешь забирать?

   – Боксер то? Нет, мне он не интересен. Пристрой у себя, может сгодится на что.

   – Я тогда его к немцам определю. Может быть паренек освоит хоть одну нормальную специальность. Шпалоукладчика. Потому как боксеры нам не требуются. Тут, наоборот, думать нужно больше, чем кулаками махать.

   Фролов усмехнулся.

   – Как говорил один из англичан – основателей данного вида спорта: бокс – это обмен мыслями с помощью ударов. Посмотри, может он и машину может водить? Короче, решай сам.

* * *

   Саня довольно быстро разобрался с программой. Тем более, все пароли Фролов вызнал у авторитета. Они были незамысловаты: на латинской раскладке набирать, глядя на русские буквы, название банка, с которым предстояла связь. Осталось лишь подключиться к телефонным линиям и опробовать. Подойдя к Фролову, курочащему очередной шкаф, Саня предложил воспользоваться телефоном из его московской квартиры. Благо, место было знакомо. Николай Петрович сначала встал «на дыбы», дескать – ты что, это же след! Меня тут же вычислят! Потом подумал и согласился. Ну, предположим, вычислят, и что? Из Москвы Фролов исчез всерьез и надолго, появиться – в принципе не сможет, так что какая разница? Для всех непосвященных – Фролов пропал без вести и, скорее всего, убит. Значит, телефоном мог воспользоваться лишь – его убийца. Вот и пусть ищут!

   Запищал ZYXEL, вызывая московскую станцию Спринта. Коннект прошел на максимальной скорости – аж 9.600 кил!

   – Круто! – воскликнул Саня. – Давным давно, будучи школьником, как я ловил эти потрясающие звуки! О! Это же родной интерфейс ББС-ки! Логин, пароль, выход в меню. Николай Петрович, смотреть будете? Желаете выписку по счету? Сделаем перевод или отправим сообщение кому-нибудь? Там еще есть пункт посмотреть последние биржевые новости.

   – Балабол! – ответил Фролов, поправляя очки. – Давай остаток на счете. Это что, все в долларах?

   – Бэнк оф Америка рубли не держит!

   – Фух! Годится. Давай другой банк.

   Проверив с десяток счетов в разных банках, Фролов немного угомонился.

   – Все сворачивай, составь инструкцию как, что, куда подключать и какие кнопки нажимать. Передадим моим приятелям. Считай, еще пару заводов можно купить, вместе со стенами, землей и персоналом! Хочешь экскурсию по Торжку? Заслужил, не спорю. Только не один, Максима возьми на всякий случай. Аккурат, к своему попу попадешь. Афанасьев говорил, что тот в обед начинает его терроризировать.

   Торжок, 18 июля 1237 года (червень 6745 год)

   Афанасьев, дабы не смущать местную публику появлением и исчезновением людей, а также не заморачиваться с поиском места для получения продуктов, одежды и товаров на продажу, избрал для портала небольшую комнату в глубине княжеского терема. На входе поставил двух красноармейцев с винтовками, еще двое держали выход на лестницу. Всех своих постовые знали, а чужих ходоков, челобитчиков, просто гостей – сюда не пускали. По просьбе Афанасьева, Саня и Дмитрий открывали портал только в этой комнате. Вот и сейчас телепортнулись в специальное помещение и вышли в коридор. Красноармейцы, стоявшие на страже, сразу признали Сашу и Максима, подтянулись, отдали честь. Правда, выйдя на лестницу, Саня заметил, что один из охранников вытащил из кармана переговорник и что-то пробубнил.

   – Похоже, о нас уже доложили, кому следует. – тихо сказал Саня Максиму.

   – А как же. Я сам инструкцию писал. Так что – все штатно. – также тихо ответил Максим.

   – О! Какими судьбами? – встретил их Афанасьев, вышедший из-за стола своего кабинета.

   Саня здесь был впервые, всю обстановку в терем поставил Димон, с помощью Максима и красноармейцев, "ограбив" несколько подвернувшихся магазинов типа "Интерьер" в том же Торжке и Твери, но 21 века.

   Большой двух тумбовый письменный стол и длинный "конференц-стол" составляли букву "Т". На столах канделябры со свечами, листы бумаги, карандаши в стаканах. По бокам металлические канцелярские стулья, у самого подполковника – вертящееся кресло на колесиках. У стены пара глубоких кресел, такой же диван, отделанные мягкой кожей, и журнальный столик перед ними. На стене большая рукописная контурная карта Тверской области разноцветными фломастерами обозначены города и реки, леса и болота, проведена примерная граница княжества, но ни одной надписи. Афанасьев сначала хотел повесить большую школьную карту, предоставленную Димоном, но отказался – куча городов, которые еще не появились, названия, о которых никто ничего не знает, железные и автодороги, которых нет – будут смущать местных. Потому карту перестеклил, убрав все лишнее, и эту копию повесил на всеобщее обозрение. За креслом книжный шкаф с книгами, сейф, размером со шкаф, рядом напольные часы с боем. На полу – ковер. Маленькие теремные окна выпилены под размер стандартных рам с двойными стеклами. На окнах легкие занавески. Одним словом – типичная канцелярская обстановка. Если бы не вертящиеся кресла, весь стиль можно было бы охарактеризовать как "Ретро".

   – Да мы не на долго. Разве меня кто отпустит? Так, погулять, на экскурсию по средневековому городу. На пару-тройку часов. Как Вы обустроились? – спросил Саня.

   – Сбылась моя давняя мечта бюрократа. Стол, кресло, диван... Что еще нужно человеку, чтобы встретить достойную старость? – подмигнул Афанасьев, переделав фразу из понравившегося ему фильма. – Кстати, Николай Петрович не говорил, когда он нам ТЭЦ поставит? У нас только дизель, да и тот на стройке, в кремле с электричеством никак. А красноармейцы уже привыкли телевизор смотреть, теперь по вечерам маются, не могут дождаться, когда их смена кончится – все в силур хотят.

   – Да, к хорошему быстро привыкаешь. – усмехнулся Саня. – Попробую поторопить Фролова. Он, все эшелоны в 41 год гонит, нам самим ничего не достается. Нужно дергать, иначе совсем забудет.

   – Или поработать на себя. – добавил Максим.

   – Ага, поработаешь. Загрузил всех так, что от портала отойти невозможно. Силур – как проходной двор. Свободная минутка – только ночью, когда спать хочется.

   – Как на счет перекусить? Время обеденное. А то не удобно, как-то. Разговоры всухую говорить.

   – Я не против. – ответил Саня и посмотрел на Максима.

   – Можно. – ответил Максим.

   – Тогда пойдем, не торопясь. Сейчас попик один подойдет, он всегда к обеду приходит.

   – В смысле "попик"? Из какой церкви? – переспросил Саня.

   – Не из церкви, бери выше – целый настоятель монастыря, что в пригороде Торжка стоит. Борисоглебский мужской монастырь.

   – Значит, игумен?

   – Разбираешься? А я в церковных делах – ни в зуб ногой. Для меня – что поп, что игумен, что архимадрит. – ответил Афанасьев.

   – Архимандрит. – поправил его Саня. – Настоятель монастыря первого и второго рангов, игумен – настоятель монастыря третьего ранга. Только сан архимандрита введен в 18 веке. Поэтому тут все настоятели – игумены.

   – Ишь ты, ранжирование как у морячков.

   – И чего тот игумен хочет?

   – Чего хочет... Ругается, что мои красноармейцы в церковь не ходят. Нет, у меня, конечно, и верующие есть, но большинство – молодые комсомольцы – атеисты. Что ж я их силком буду в церковь затаскивать? Они ж мне тогда первые скажут – сдай свой партбилет!

   – Неужто, и партбилет есть? – улыбнулся Саня.

   – А как же. Только он не со мной. Зарыт в земле под Слуцком. Нужно бы Шибалина попросить, чтоб откопали и принесли. Но я не о том, нормальные то попы из церквей – здороваются, улыбаются и со всякими глупостями не пристают, а этот лезет напролом. Характер у него такой, потому и в Киеве со всеми разругался, и со своими церковниками не ладит, и с прежним князем цапался, и со мной – тоже будет. А вон он идет. – Афанасьев показал в окно. – Часы проверять можно: если отец Варсонофий появился, значит пора в столовую.

   Трапезная была обставлена хоть и не самой шикарной, но вполне современной мебелью, по примеру кабинета. Диссонансом смотрелись лишь три больших иконы в красном углу, в дорогих окладах, накрытые рушником и с горящей лампадкой. Вероятно, доставшиеся от прежнего князя. Да официантки-подавальщицы – молоденькие девицы из местных, в длинных сарафанах, высоких кокошниках и с длинными косами.

   Попаданцы и игумен вошли в трапезную с разных сторон, но практически одновременно. Настоятель перекрестился на иконы, потом обвел суровым взором незнакомцев. Саня с Максимом поздоровались первыми, но без подобострастия. Впрочем, игумен уже привык к некоторым несуразностям в поведении людей нового князя. Афанасьев представил игумену своих спутников, затем самого отца Варсонофия. Игумен сообразил, что и эти люди его руку целовать не собираются, благословения тоже просить не будут, потому направился к столу, сел по правую руку от торца, заняв самое почетное место, после княжеского, начал вполголоса читать молитву.

   Афанасьев сделал глазами знак, мол, пока не закончит, со стола ничего не брать. Саня ухмыльнулся, дескать, знаю. Наконец, молитва закончилась.

   – Снова скоромное у посны день? – тихо проговорил игумен.

   Афанасьев, потянувшийся было за куском ветчины, отдернул руку.

   – Мы на войне, нам можно. – ответил Саня, подхватив вилкой кусок сала и укладывая его на хлеб.

   Максим по его примеру тоже подхватил сало и положил на него немного хрена.

   – И з ким же вы воюете? – ехидно спросил игумен, демонстративно отодвинув вилку в сторону и взял ложку из нержавейки.

   – С немцами. Только не латинянами, а лютеранами. Что намного хуже латинян. – ответил Саня, с любопытством наблюдая, как священник суповой ложкой борется с овощным салатом.

   – Лютеране? – удивился игумен. – Не чуял про таких.

   – Ну как же? Секта такая, последователи Мартина Лютера. Они откололись от католической церкви и основали свою религию. Вот в каком году, к сожалению, не помню.

   – А разве Гитлер лютеранин? – удивился Афанасьев, и обратившись к игумену, пояснил. – Это их предводитель, я к Гитлеру в плен попал, а Александр с товарищами меня освободил месяц тому назад.

   – Не, сам Гитлер – язычник, ближе к мистикам, но его папаша с мамашей лютеране. Так что... – ответил Саня.

   Игумен переводил взгляд с одного на другого, не понимая – что за Гитлер, какая война и где она идет. Причем заметил, что у Афанасьева и Максима при упоминании Гитлера на лицах проступает ненависть, а Александр говорил вполне спокойно и беспристрастно. Самое удивительное, рассказывая об столь странных вещах, все собеседники были вполне искренны. Ибо игумен, как опытный психолог, ни кого не мог уличить в фальши.

   А Саня, тем временем, от лютеран плавно перешел к баптистам-протестантам, пятидесятникам, адвентистам, свидетелям Иеговы, прошелся по англиканской церкви и все это в сопоставлении с католиками и православием. О большей части сект, течений, обрядов отец Варсонофий даже не слышал.

   – И де усе гэто?

   – Там. – Саня махнул рукой. – На западе. Только это все ерунда, по сравнению с тем, что идет с востока!

   – Неизвестно, что хуже. – возразил Афанасьев. – Татаро-монголы с востока, или немецкие фашисты с запада. По мне, так немцы.

   – Как неизвестно? Немцы – какие ни есть, а христиане, монголы же на половину язычники, остальное – мусульмане. Хотя... – Саня задумался. Религия тут совершенно не причем.

   – Усе в руцех божиих. – задумчиво произнес игумен, даже не обратив внимание, что за разговорами Афанасьев утащил кусок ветчины. – Треба малица и тада милость сыйде на главы годных.

   – Молится? – удивился Саня. – Скажите, отец Варсонофий, вы видели когда-нибудь пасеку? Ну, пасеку, где пчел разводят?

   Увидев недоумение на лице игумена, Саня принялся пояснять.

   – У нас на Руси пока не принято держать домашних пчел, народ бортничает, собирает мед у пчел диких, а там, далеко на западе, разводят домашних пчел. Домашние пчелы живут в построенных человеком домиках – ульях. У пчел плохое зрение, фасетчатые глаза видят только размытые контуры и яркие цвета, зато у них отличное обоняние и своего хозяина они чуют по запаху. Так вот, давно замечено, у домашних пчел есть нечто, весьма похожее на религию. Они обожествляют своего хозяина, перед вылетом и после прилета – исполняют некий ритуал, который называют танцами пчел. Но этот танец исполняется лишь в том случае, если в воздухе присутствует запах их хозяина. Без него – они не танцуют. Разумеется, хороший пасечник отвечает своим пчелам взаимностью. Но скажите мне, долго ли он будет любоваться танцами пчел, которые исполняются ради него? Ну раз, ну два, а потом надоест. Ведь он построил улей не ради танцев. А теперь подумайте, зачем Господь Бог создал эту прекрасную Землю? Чтобы любоваться поклонами, обрядами, слушать молитвы сотен тысяч и миллионов людей? Ради этого стоило создавать Землю? И человека? Второй вопрос. Тот же пасечник – будет заботиться о каждой отдельно взятой пчеле? Нет. Пчела живет два месяца, рой – 5 лет. Пасечник 80. Поэтому пасечник всегда пожертвует отдельными пчелами ради роя, а роем ради пасеки. Да и вам разве не приходилось посылать на гибель нескольких самых лучших воинов, чтобы спасти все войско? Так почему Бог будет делать по другому?

   – За таки разговоры можа угодить у пекло.

   – И опять нестыковка. Где в Библии описан рай или ад? А? Нету. Просто указаны два места: рай, где нетленные плоды, жилища, здоровье и покой. А ад – место для забвения И все! Никаких геен огненных, сковородок со смолой, чертей, кочегарящих это безобразие и прочих ужасов. Их придумали позже, неграмотные католические монахи, причем совершенно не подумали о том, что душа – энергетическая субстанция, которая в принципе не может испытывать боль, страх, жажду, голод. Какие сковородки? Какая кипящая смола, если нет тела?

   – Ты глаголешь ересь, замолчи! – возмутился священник.

   – Хорошо, умолкаю. Только вопросы от этого не исчезнут.

   На некоторое время в трапезной воцарилась тишина. Афанасьев, на правах хозяина разлил по стопкам густое красное вино. Игумен, вперив в Саню сердитый взгляд, отодвинул стопку, на что Саня тут же отреагировал:

   – Отец Варсонофий, это же кагор, церковное вино, разработанное по рецептам православных монахов Византии, посмотрите, там на этикетке все написано.

   И придвинул к нему бутылку. Зрение игумена давно начало сдавать, но прищурив глаза, он разглядел большой православный крест, отливающий золотом на черной этикетке. Опять пришельцы его удивили. Он знал, что в каких-то монастырях Византии действительно делают вино, но чтобы его разливали в такие дорогие стеклянные (!) бутылки, да еще рисовали надписи сусальным золотом – слышал впервые. Пригубив свою стопку, удивился еще больше – он никогда не пробовал ничего подобного. Вот бы такое вино для причастия использовать. А Александр – как будто подслушал: