Текст книги "Стрелочники истории"

Автор книги: Вячеслав Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

   Неизвестно где, 5 июля силурийского периода палеозойской эры

   Те двое непонятных штатских, оказались агенты-экономисты Лаврентия Павловича, навсегда покидающие свой 1941 год. Они перешли в силур вместе с Фроловым, и, едва придя в себя, стали настаивать на своей скорейшей отправке в будущее. Их следовало пристроить в 21 веке, чтобы лучше понять ход истории и собрать нужную информацию. А потом по сигналу – перевести в 93 год.

   – Вот и пригодилась моя квартирка! – сказал Саня. – Как чувствовал!

   – Ее, небось, уже арестовали и продали с молотка. Сколько ты банкам должен? – усмехнулся Димон.

   – Не, рано еще. Сроки погашения не вышли.

   Оба экономиста подтвердили, что обладают достаточной информацией, полученной от хакеров, со скачанных сайтов, форумов, плюс специфическими навыками, чтобы за неделю-две освоиться в новой для себя реальности, разобраться и погасить долги Сани, без ущерба от основной работы. Соответственно, квартира, после их ухода, останется на усмотрение хозяина.

   Обсудив варианты основной и запасной связи, Саня переправил агентов по месту назначения – в свою квартиру.

   После полуночи попаданцы 93 года вновь собрались у портала 41 года. Обследуя продуктовый склад, обсуждали итоги прошедшего совещания.

   – А лихо нас Лаврентий Павлович раскрутил. – усмехался Серега. Уважаю!

   – В смысле? На счет поездов, что ли? – переспросил Саня.

   – Сань! Причем тут поезд? Считай сам, своих одномоментно повысил в звании. Теперь Шибалин и Афанасьев – ровня! И Серпилин с Викторовым – ровня! Кто кому чего приказывать будет? А? Второй момент, письма пишите... Я сомневаюсь, что кто-нибудь из родственников наших пленных получит хоть одну весточку... Хотя нет, получат. Должны же быть ответные письма. Но все равно, зато сам Берия будет знать все о нашей базе. И не с наших слов, а от красноармейцев. О какой-то мелочи ни ты, ни я, ни даже Шибалин знать не будут, а Лаврентий Павлович будет! И, главное, возразить нечего. А люди? Берите всех на оккупированной зоне. То есть, те, кто вольно или невольно работали на благо Германии, теперь будут работать против нее! Причем, самому Лаврентию Павловичу, для этого не нужно даже пальцем шевелить. И здесь вывернул ситуацию в свою пользу. Да и составы тоже. Не удивлюсь, если все богатства СССР, разворованные в твоей и моей реальностях, окажутся там, в 1941 году. И за что? За набор цифр, которые через пару-тройку месяцев могут оказаться пустышкой! Блин, ну ум! Снимаю шляпу.

   – Серег, пусть уж в 41 году богатства будут, чем в лондонах и парижах.

   – Сань, я ж не против, наоборот. Просто мне завидно – вот так, походя, разрешить, казалось бы, неразрешимые проблемы.

   – Вот потому, Серега, ты простой лейтенант, а он нарком. – усмехнулся Шибалин. – Ты, чем глобальные проблемы решать, лучше примеривайся, какой мешок хватать будешь. И чтоб тихо, на цыпочках! Караул всего в двух шагах, за дверью гуляет.

   – Ну что, пошли?

   – Пошли. Саня, открывай ворота!

   Склад почистили основательно. Саня подводил портал впритык к товарам. Оставалось лишь схватить мешок или ящик и закинуть его в кузов очередного грузовика. Иногда для этого можно было даже не заходить внутрь помещения. А в кузове работали красноармейцы

   После заполнения четырех машин, на складе оставалось еще много чего полезного. Но народ решил, что на первых порах достаточно. Потому внутрь опрокинули канистру бензина, Серега кинул горящую спичку и в этот момент Саня закрыл портал. Отогнав окно немного назад, компания полюбовалась разгорающимся пожаром, засуетившимися немцами и разошлась спать. Завтра будет новый день и новые приключения.

   Неизвестно где, 6 июля силурийского периода палеозойской эры

   Утром, после завтрака, совещание проходило в расширенном составе, помимо попаданцев из 93 года присутствовали свежеиспеченные подполковник Афанасьев, младший лейтенант НКГБ Викторов, сменивший не только треугольники на три кубика, но и сами петлицы с ярко-зеленых на васильковые, четверо ротных – трое пришли с Афанасьевым, четвертый из первоначальной колонны освобожденных пленных, преобразованной в роту. Им был лейтенант Казанцев из той же колонны, не совсем вылеченный после ранения, но уже свободно гуляющий по лагерю. Позвали даже Гельмута Штаудера, обер-офицера механиков-трофейщиков. Поскольку Гельмут понимал русский язык, Шибалин назначил его командиром всех пленных немцев в силуре.

   – И так, установка Москвы – боевые действия на время прекратить, а пока форсировать строительство железной дороги. – начал Шибалин. – Среди нас есть железнодорожные строители?

   Шибалин почему-то уставился на немца. Тот поднялся и покачал головой.

   – Найн. Механики есть, строители – найн. Нет.

   В этот момент поднял руку один из новичков-ротных.

   – Представьтесь. – сказал Шибалин.

   – Лейтенант Семецкий. В моей роте есть красноармеец, который до призыва строил железные дороги.

   Димон и Саня чуть слышно хихикнули, толкнув друг друга локтями. Шибалин перевел на них взгляд и те сразу приняли подобающий серьезный вид.

   – Это красноармеец Кузнецов. – продолжил Семецкий. – Позвать?

   – Сидите, сидите. Его сейчас позовет мой вестовой. Григорий, слышишь? Красноармейца Кузнецова сюда, быстро. Одна нога здесь, другая там. А вы чего хихикали, молодые люди? – Шибалин обратился к Сане с Димоном.

   – Да не, ничего. Просто ассоциации. Товарищ Семецкий, вас ведь Юрий Михайлович зовут?

   – Так точно. Мы знакомы?

   – С вами? Увы. Просто там, у нас, в 21 веке был знакомый – ваш полный тезка.

   – Бывает. – пожал плечами Юрий Михайлович.

   В помещение вошел красноармеец средних лет, среднего телосложения и сразу отрапортовал:

   – Красноармеец Кузнецов по вашему приказанию прибыл.

   – Товарищ Кузнецов, говорят, до войны вы прокладывали железные дороги.

   – Так точно. После окончания института путей сообщения работал в Минске инженером на строительстве железнодорожных мостов. Вообще-то я по специальности инженер-мостостроитель. Призвали на второй день войны и тут же попал в окружение. Даже до своей части не успел добраться.

   – Чудненько, чудненько. А спроектировать и проложить железнодорожные пути, без мостов, сможете?

   – Разумеется. – удивился красноармеец, потом спохватился. – Простите, так точно!

   – Ладно, не тянись. Как звать?

   – Денис Павлович. А откуда – куда нужны пути, какое расстояние?

   – Да здесь же. Километра три-четыре, не больше.

   – Может и к другим окнам протянем? – спросил Саня.

   – Пока не требуется. – ответил Шибалин. – Нам бы эти километры осилить.

   – Вообще-то, да... – задумался Саня. – Помнится, в книге "Как закалялась сталь" Островского сто человек прокладывали 10 километров полгода – с осени до зимы.

   Кузнецов сморщился, как от лимона:

   – Как же, читал, дурак был ваш Павка Корчагин. Они ветку напрямую тянули, по линейке, потому приходилось сносить все бугорки и засыпать ямки. А если приличный холм? Или понижение метров на пять? Огромный фронт земляных работ – уклон то не должен превышать 3%. Точно также строили самую первую линию Москва – Санкт-Петерсбург. С тех пор никто не строит по линейке, кроме Корчагина. Да и Павка надрывался лишь потому, что толкового инженера у них не было. А Гарина-Михайловского читали? Та же задача для двух инженеров и нанимаемых местных крестьян. За неделю – три версты. Земляных работ минимум. Почему? Потому что они не пытались сносить холмы и засыпать овраги – они пускали линию в обход. Там подобный момент очень четко описан да, дорога немного удлинилась, но протянуть лишние рельсы проще и дешевле, чем землю копать.

   – Что для этого нужно? – прервал Шибалин красноармейца.

   Кузнецов сразу вытянулся:

   – Теодолит нужен или нивелир, товарищ командир. Но, в принципе, даже без них можно обойтись. В 19 веке строили дороги без теодолитов. Берется чертежная доска, устанавливается на треноге, выравнивается уровнем – строго параллельно земле. Ватман, карандаши и подзорная труба с рисками, жестко закрепленная с чертежной линейкой. Все. Геодезист смотрит в трубу на помощника с геодезической рейкой. Такие, полосатые. Одна сторона красная, другая черная, да видели, наверное.

   Шибалин кивнул.

   – По линейке на ватмане проводится черта – направление, в конечной точке – две цифры: значения по красной и черной шкале. Шкалы со сдвигом, чтоб глаз не замылился. Расстояние – мерной лентой меряют. После нанесения всех выдающихся точек – предварительная схема на ватмане готова. Потом на камералке обсчитать превышения высот – вот уже и карта с высотами и изолиниями, по которой можно проложить оптимальный маршрут дороги. На четыре километра проект можно сделать за два дня. А дальше смотреть, где точки расположены, если они на одном уровне, то можно будет провести дорогу по изолинии. Уклон нулевой, никаких земляных работ, кроме гравийной обсыпки. Если превышение, тогда дорога будет петлять. Кроме того, нужен песок, гравий, шпалы, рельсы. Само собой, рабочая сила.

   – Нивелир сможете достать? – обратился Шибалин к Сане с Дмитрием. – Или мне под это дело свой бинокль пожертвовать?

   – Нивелир? Да не вопрос. Через часик будет. В крайнем случае – завтра утром.

   – С нивелирной треногой и двумя рейками. – добавил Кузнецов. – И рулетку еще, метров на 25, а лучше – 50.

   – Понял, сделаем.

   – Товарищ Кузнецов, отбери себе помощников, сколько нужно для съемки, и приступайте. Товарищ Семецкий, распорядись выделить товарищу Кузнецову людей. – Шибалин начал отдавать конкретные распоряжения. – Гельмут...

   Немец вскочил.

   – Да, сиди, сиди. Подумай, кого из новеньких можно будет включить в бригаду железнодорожников – землю копать. Механиков, само собой, не трогай, пусть танками занимаются. Слышал, еще два грузовика починили?

   – Я-я, то ест, так точно.

   – И подумай, какие из грузовиков можно будет приспособить вместо самосвалов.

   – Слушаюс! – Гельмут сел.

   – Теперь вы, товарищи ротные. У кого в составе мехводы имеются, пусть садятся на трофейные мотоциклы и вездеходы, остальные – пешком. Отберите самых грамотных. Пусть, заодно кроки составят – где что интересное находится – холм, овраг, ручей. От каждой роты по взводу, разобьются на пары и веером расходятся – будем обследовать окрестности. Как сами слышали, нужны камни и песок. Да, чуть не забыл – Москве нужны пробы грунтов, причем без разбора – глина или песок. Через каждые пару километров насыпаете специально выделенные мешочки грамм по двести-триста той земли, на которой стоять будете. Туда же записку – в каком направлении от лагеря проба взята, на каком расстоянии и кем. Понятно? Но основная забота – песок и камень. Те, что на колесах, начинают с 20-ти километров, те что пехом – от лагеря и не далее 20 км. А остальным – обычная текучка, достраивать дома. У меня все. Вопросы есть?

   – Лес сегодня будем валить? – спросил Максим. – На той делянке хороший лес кончился, нужно новую искать.

   – Думаю, пока не нужно. Строители заготовленное не освоили. Вон, пирамида какая. Еще раскатится – прибьет кого-нибудь. Пусть пока лесорубы строителям помогают. Еще вопросы есть? Нет? Приступайте. Максим, задержись. И вы неразлучная троица: Серега, Дмитрий и Саша.

   Когда все вышли, Шибалин продолжил.

   – Саша, тебя сейчас Фролов задействует, у него рандеву с боевыми товарищами в 93, а тормознул, чтоб ты в курсе был. Серега и Максим, есть предложение, от которого сложно отказаться. С одной стороны, в 41 году боевые действия пока вести не рекомендуется, с другой, у нас есть целый мир, про него мы почти ничего не знаем.

   – В разведку? – встрепенулся Серега. – С удовольствием.

   – Я тоже согласен. – ответил Максим.

   – Отлично. Предлагаю сходить в Торжок, посмотреть на месте – что там и как. Что-нибудь продадите, чего-нибудь купите. По мелочи. Дмитрий, ты обеспечиваешь выход, безопасность и срочную эвакуацию, в случае чего.

   – Понятно...

   – Чего так кисло? Сам хотел идти? Так кто ж виноват, что кроме вас двоих никто не может управлять этими окнами? Так что, терпи. Максим, если хочешь, можешь своего напарника Евдокимова захватить. Втроем веселее. У меня все. Вечером жду с докладом.

   Уже выйдя из штаба, Саня поинтересовался:

   – Все крещеные?

   – Я атеист! – возмутился Максим.

   – Крещен. – ответил Серега.

   – Макс, я не спрашиваю о твоем вероисповедании, будь ты хоть дзен-буддист, я спрашиваю – крещен или нет?

   – Ну, крещен, а что?

   – Крестики православные оденьте. Не знаю, как тут, в дотатарской Руси, а в допетровской иноверцам в большинство городов вход был запрещен. Вплоть до смертной казни. Только базар и специально отведенное для иноверцев поселение. Имейте это ввиду. Даже не на всех дорогах можно было появляться. А уж рядом с православными храмами – тем более.

   Серега улыбнулся и показал крестик, висевший на шее под одеждой. Максим взглянул, сильно удивился – командир носит крест! Минуту подумал, вздохнул и достал свой крестик из кармана.

   – Второй момент. Захватите мелочь, какая есть. Вдруг прокатит? Но особо на нее не надейтесь. Возьмите с собой самый дорогой для тех времен товар иголки, цветные нитки, карманные зеркальца. Это стоит очень дорого. Зеркала – вообще, их стоимость определяется количеством золотых монет, впритык выложенных на самом зеркале. Ясно? Ну, удачи, пошел к Фролову.

   Торжок, 6 июля 1237 года (червень 6745 год)

   Трое разведчиков, высаженные в лесу вблизи Торжка, не спеша топали по наезженной дороге в город. Их экипировка состояла из охотничьих камуфляжных костюмов 21 века, подпоясанных армейскими ремнями с портупеями. На ремнях кобура и нож в ножнах, за спиной небольшие рюкзаки и укороченные автоматы Калашникова. На ногах берцы.

   Перед выходом долго спорили – как нарядиться? Ибо еще раньше, посмотрев картинки на мониторе, обратили внимание, что все вольные жители носили мечи или длинные тесаки. Исключением служили лишь монахи да явные рабы. Саня подтвердил, что в до татарской Руси, как и по всей Европе, лишь рабам было запрещено прикасаться к оружию, остальные таскали его просто для того, чтоб подтвердить свой вольный статус. Это монголы, захватив власть, запретили русским носить оружие. Но даже они позднее сделали послабление – запрещено носить оружие в городах (естественно, на самих татар правило не распространялось). Так и повелось за 300 лет. Однако, если сам меч еще можно было раздобыть и нацепить, то владеть им никто не умел. Одеваться же рабом не очень хотелось.

   Шибалин, узнав о проблеме только рассмеялся.

   – Будете выглядеть, как Никулин, Вицин, Моргунов из "Кавказской пленницы" – у одного черкеска, у второго кинжал, у третьего папаха. Вы онучи умеете перевязывать? А в кафтане будете карман нащупывать по привычке? Не умеете носить, незачем и одевать!

   – Что ж, так идти? – спросил Максим.

   – А как? Представь к Африканскому берегу с дружеским визитом подваливает небольшой такой эсминец. Не линкор, но все же, некоторая сила у него имеется. Капитан дает добро паре-тройке матросов сходить на берег, разузнать – что там и как: чья власть и нельзя ли прикупить свежих бананов. При этом вести себя скромно, местных не обижать. Будут ли эти морячки неграми наряжаться? Или наплюют и пойдут в своих одеждах? Да и зачем? Вашу инородность при любом маскараде язык выдаст! Но если еще и ряженый – совсем смешно получится. Потому предлагаю, идти как есть, в привычной одежде. Можно прикинуться иностранцами, но выгоднее говорить почти чистую правду – вы русские-православные, но с малолетства росли вне пределов Руси, потому нынешних реалий не знаете, ну и язык испортили чужеземными словами.

   – Войдем в город, – преподавал по ходу Серега азы внедренца-разведчика. – Смотрите и запоминайте, как аборигены ходят, кушают, чихают, здороваются, прощаются. А потом сами поступайте так же. Это не мелочи, а этика поведения. Нарушишь по незнанию какое-нибудь местное табу, скажем, зайдешь в церковь, не сняв шляпу – и сразу испортишь себе отношения с местными на всю оставшуюся жизнь. Вот, к примеру, Максим, что ты будешь делать, если к храму подойдем?

   – Что, хочешь заставить перекреститься? Но я же атеист!

   – Блин! Да мне лично пофиг – атеист ты или еще кто. Хоть атеист, хоть сатанист. Не перекрестишься, спалишь нас всех. Убить – не убьют, надеюсь, Димон успеет вытащить, но задание точно провалим!

   – Не, ну тут понятно, перекрещусь, если надо. – замялся Максим.

   – Во! А как?

   – Ну как обычно. – ответил Максим и перекрестился.

   – И не правильно! – воскликнул Серега.

   – Почему неправильно? Справа налево – по православному канону. Это католики слева направо крестятся. – Максим показал католическое крестное знамение.

   – Хм... Не знал, теперь буду знать. Но я о другом. Ты перекрестился кукишем, а нужно двумя пальцами.

   – По старообрядчески, что ли?

   – Да! Троеперстие при Петре Первом было введено, но сейчас все по старинке крестятся. Не, вру, при Иване Грозном. Картина ж еще была у Сурикова: "Боярыня Морозова едет голосовать". С двумя перстами.

   – А зачем Иван Грозный троеперстие ввел? – спросил Евдокимов.

   – Леша, ты у меня спрашиваешь? – ответил Серега. – Это у попов спрашивай. Вроде как троеперстие означает троицу, а два пальца – ни то, ни се. Но опять-таки, не ко мне вопрос. Да и не о том сейчас речь. Главное, чтоб внешне все было похоже на аборигенов. Понятно?

   Город-крепость, стоящий на правом берегу реки Тверцы, появился сразу, как только вышли из леса. Город окружен деревянными стенами с квадратными башнями. И лишь главные ворота с надвратной церковью – из белого камня. За стенами виднелись купола еще, как минимум пяти деревянных церквей, и островерхие крыши изб городского начальства.

   Вдали на реке у причала виднелись несколько ладей, по причалу сновали люди. Дорога, по которой топали разведчики, была пуста, лишь впереди катилась тяжело груженая телега с сеном. Приятели вскоре ее догнали. Возница сначала занервничал, заполошно начал что-то искать в сене, но после того как приятели с ним мирно поздоровались и пошли дальше, немного успокоился. Опять же и город вот он, рукой подать.

   У ворот стояла стража и мирно трепалась между собой, увидев незнакомцев, богатырского, по сравнению с ними вида, сразу рассредоточилась по постам. Один побежал внутрь, второй, видимо, начальник, перегородил дорогу высоким незнакомцам.

   Серега еще загодя подтянул тесемку и расстегнул ворот рубахи, чтобы крестик был виден. Заметив, что ворота – это не просто ворота, но еще и надвратная церковь с иконой Божьей матери, перекрестился. Максим с Алексеем последовали его примеру. Сразу стало заметно, что стражник слегка расслабился, но тем не менее, грозно произнес:

   – Откель путь заступаше, куда след правите, православныя?

   – Домой идем, витязь. – ответил Серега. – Понимаешь, давным давно попали мы втроем в места дальние, чужеземные: британские да французские, немецкие да гиспанские. А вот теперь домой возвращаемся.

   – Гиспанские? Гэта де такие? – удивился стражник.

   – Там, где солнце заходит. – Серега показал рукой. – На самом краю земли.

   – Латины це ромеи?

   – Латины, в смысле, католики. От католиков идем

   – А дом то ваш де?

   – В Москве.

   – В Москве? Яки такой Москве?

   К начальнику подошел еще один стражник, прислушивавшийся к разговору.

   – Есть такая веска, – кивнул он. – Недалече от Коломны. На Москва-раце.

   – Так пешшу и идеце? От самаго краю святла? – продолжил допрос начальник стражи.

   – Где как. По морю плыли, по рекам плыли. Нам же все время на восход солнца надо, да тут реки в нужном направлении кончились. Вот и пришлось пешком немного пройти. А сейчас может кого из купцов сговорим, по Тверце опять поплывем.

   – Зразумел. За товары для продаж мыту платить треба.

   – Мы ж не купцы. И товаров никаких нету.

   – Проходьте, тады. Але кали на базаре злавлю...

   – Что, и купить ничего нельзя?

   – Не, куплять можна. Продаваць без мыты нельга.

   – Ну, бывай, витязь.

   – Что-то эти ворота мне показались хлипкими. Вал игрушечный и ров мелкий. Пара выстрелов и проход, считай, открыт. – резюмировал Серега свой взгляд на городские ворота. – Вот улочки узкие, это да. Танки тут, может, и протиснутся, но развернуться не смогут.

   Улица, по которой шли разведчики, действительно была узковата. Ширина порой не превышала 3-4 метров, к тому же она то и дело петляла. Справа и слева тянулись высокие то ли заборы, то ли глухие, без окон и дверей, стены хозяйственных построек, а может и жилых домов. Непонятно, где кончался один двор и начинался второй. Прохожие, которых немало сновало по улице, старались демонстративно не замечать незнакомцев, хотя троица постоянно ловила любопытные взгляды исподтишка. Улица внезапно кончилась небольшой площадью и еще одной крепостью – кремлем. Вот он был не меньше московского километр или полтора в окружности, и укреплен не в пример лучше городской черты. Тут и стены повыше, и вал покруче, и ров с бегущей водой.

   – Так до того, значит, и не город был, а пригород? – удивился Серега. Смотрел карту перед походом. Торжок с одной стороны прикрыт Тверцой, с другой его притоком – ручьем Здоровец. Если в этой канаве течет Здоровец, за ним и есть Торжок.

   – Не, – поправил его Максим. – Это мы стоим в Торжке, а там, в кремле город Новый Торг. Мне так один местный объяснял, еще там, на лесоповале. Там правит князь, а тут новгородский посадник. И они постоянно цапаются между собой.

   – Да, сюда так просто на танке не въедешь. Даже если обвалить выстрелом берега канавы, все равно вода размоет и танк застрянет. Пойдем с другой стороны посмотрим. И потом, где тут базар то?

   – Базар должен быть где-то у реки. – предположил Максим.

   От площади у кремля в разные стороны расходилось шесть улиц. Троица направилась по той, что вела к реке и действительно вышла к торжищу. Тут было все – и большие магазины, и мелкие лавки, и разносчики, и мастерские кузнечные, портняжные, шорные. Тут же причалы, лабазы, снующие туда-сюда грузчики с мешками на плечах. Чуть дальше – блеют овцы, мычат коровы, визжат свиньи.

   – Теперь понятны наши непонятки. – сказал Серега. – Мы через черный ход зашли. Ну а куда еще может вести дорога из безлюдного леса? С этого направления только свои же жители дрова возят, да сено. Зачем там магазины строить? А парадный вход для покупателей – вот он.

   Прошлись по рядам. Каждый продавец тут же показывал свой товар, кое-кто хватал за одежду, стараясь затащить в лавку. В оружейном ряду Серега не удержался и позволил увлечь себя внутрь. Максим с Лешей зашли вслед за ним. Продавец начал демонстрировать мечи, ножи, кольчуги. Островерхие шлемы попытался напялить на голову Максиму и Леше, сняв с них кепи. Максим не дался, а Леша с удовольствием напялил шлем и осмотрелся в поисках зеркала. Серега усмехнулся и достал карманное.

   – На, смотрись, лыцарь!

   Леша поглядел на себя и остался доволен. А продавец попросил показать зеркальце. Четкость изображения и прозрачность поразили его. Продавец предложил сменять зеркальце на любой товар из его лавки. И можно даже не один, а несколько. Но Максим покачал головой:

   – У тебя нет достойного товара. Смотри! – с этими словами он вынул свой нож и острием провел глубокую царапину на клинке первого попавшегося меча. Видишь? А мой нож даже не затупился!

   А продавец теперь заинтересовался ножом. Осмотрел, пощелкал ногтем по клинку, слушая звук. Вернул со словами:

   – Да, вельми доброе железо. Могу дать у обмен узористый. Железо горая, зато з каменьями самоцветными.

   И действительно, рукоятка ножа была вся усыпана мелким бисером и крупными округлыми голубыми прозрачными камнями – кабошонами. Камешки складывались в незатейливый геометрический узор, а на полированном клинке тот же узор продолжала золотая филигрань.

   – Похоже на сапфиры, только не ограненные. – заметил Максим, рассматривая рукоятку ножа.

   – Ты откуда знаешь? – удивился Серега.

   – Учили. Мы ж, пограничники, не только шпионов должны ловить, но и контрабандистов. Потому про камешки, серебро-золото, про монеты разные нам рассказывали и показывали. В том числе – как отличить драгоценный камень от стекла или обычного булыжника.

   – Даже не знаю. Вещь красивая, дорогая, но совершенно бесполезная. Если только на стенку повесить и любоваться. Но у меня пока и стенки своей нету.

   – Бери. – развеял сомнения Максим. – Вернемся на базу, себе новый ножик подберешь. А этот для подарка кому-нибудь – самое то. Или, давай я возьму.

   – Разве что в подарок... Как говорил один умный человек – подарок должен быть очень дорогим и совершенно бесполезным, чтоб использовать не могли и выкинуть жалко – тогда он долго храниться будет. Уговорил, беру. Будем меняться. Ножны к ножу прилагаются? Я свой с ножнами отдаю.

   Судя по кислой физиономии продавца, ножны тоже были изукрашены камешками и золотым тиснением, но их то продавец хотел зажилить. Он еще раз взял в руки нож, оцарапал пару клинков из своих ножей, задумался.

   – Эх, темнота! – Серега решил сломить продавца.

   Отобрав свой нож, вытащил из кармана лимонку и переложил ее в другой, а затем вынул небольшой гвоздь семидесятку, положил его на деревянный чурбан, придавил лезвием, ударил сверху лежавшей на прилавке палицей. Гвоздь, толщиной 3 мм, развалился на две части, причем одна половинка улетела куда-то вглубь лавки. После показал продавцу лезвие – ни зазубрин, ни вмятин. Отдал и вторую половинку гвоздя, чтоб тот убедился – не подстава, гвоздь не деревянный – железный. Это окончательно сломило продавца. Он ухватил Серегин нож обеими руками, а взамен вынул из под прилавка узорчатые ножны для изукрашенного ножа с паршивым лезвием.

   Приятели совсем было собрались выходит, как продавец опять их тормознул:

   – Милы человече, а цвики на продажу е? – показывая обрубок гвоздя

   – Много надо? – Заинтересовался Серега.

   – Жменей пять-шесть я бы узяу.

   – Тю... Пять горстей! Мне с такой малостью и возиться лень. Пуд возьмешь?

   – Пуд? Не, пуд я не сдюжу. Дорого.

   Приятели переглянулись.

   – Так вскладчину с соседями бери. Какой размер нужен? Гвозди, шурупы, скобы.

   – А что, можа розных просиць?

   – Можно. От самых мелких, сапожных – с ноготь, до двухсотки. – Серега показал руками размер 20-ти сантиметров. В обмен нам нужна еда: зерно, мясо, овощи.

   – Добре, за каждые пять жменей даю барана. Це козу.

   Приятели опять переглянулись. Продавец по своему оценил их переглядки:

   – Добре, за четыре жмени... За три!

   – Ладно, по рукам. Меня Сергей зовут, а тебя?

   – Данило Белеут.

   – Сегодня никак, а завтра-послезавтра в полдень либо мы к тебе зайдем, либо сам найдешь нас на пристани.

   Выйдя из лавки, Серега сказал:

   – Похоже, в этом ряду нам делать нечего, пойдем по другим.

   – А мы что-то конкретное ищем? – поинтересовался Леша.

   – А разве ты не в курсе? Ах, да, тебя же не было на совещании. У нас, Алексей, две задачи – оценить оборонительные возможности этого городка, на случай его штурма нашими силами...

   – Неужели будем захватывать? – удивился пограничник.

   – Совсем не факт, это на всякий случай. Мало ли? Лишние знания не бывают. А вторая задача – оценить их возможности на предмет снабжения нас, любимых, продуктами питания, одеждой и прочим. То есть, возможные количества, цены, ассортимент. Ну, и третья – просто посмотреть, вдруг еще чего любопытного тут можно будет прикупить, обменять для перепродажи в иных эпохах. И если меняться, то на что именно. С оружием, как сейчас выяснилось, тут полный облом – ничего особо ценного и нужного у них нет. Зато тут гвозди в цене. Горсть – это сколько? Грамм двести или триста? За кило гвоздей барана! Явно, себе не в убыток. Значит реальная стоимость раза в три выше. Это радует. Пойдем смотреть продукты. Согласно народной мудрости – калашный ряд и свиные рыла, вроде бы должны поврозь торговать.